355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Татьяна Форш » Цыганское проклятье » Текст книги (страница 5)
Цыганское проклятье
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 02:16

Текст книги "Цыганское проклятье"


Автор книги: Татьяна Форш


Соавторы: Алекс Вель

Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

Федор, как из болота, медленно и с надрывом, выплывал из тревожного сна. Да будто и не из сна, а из воспоминания… Генерал… Цыгане… Что за бред?

Рывком поднявшись, он сел на матрасе и схватился за раскалывающуюся голову, старательно пытаясь избавиться от картинок сна и хоть что-то вспомнить из реальной жизни. А точнее, события прошлого вечера. Нет, общение в пивнушке с местным лесничим он помнил отчетливо, а вот потом…

Кажется, они пошли за друзьями… Нет, точно пошли! И даже нашли их распивающими с местными какую-то мутную жидкость. И даже поддались на уговоры местных отведать их чистейший первачок! А потом?

Федор обвел мутным взглядом мирно похрапывающих друзей, крошечную комнатку, окно, скромно завешенное белой шторкой, из-за которой пробивался яркий утренний свет.

Мм… Как же хреново-то!

Где-то снизу уже раздавались бодрые командные выкрики Пальцапупы.

Черт! Сегодня же первый съемочный день!

Заставив непослушное ноющее тело принять вертикальное положение, Федор подошел к столику и сдернул полотенце, которым были укрыты их припасы.

Кувшин!

Вода!!!

Он с жадностью припал к прохладной чистой воде – такой вкусной, что хотелось ее пить и пить!

– Эй, водохлеб! Оставь водички! – очнулся Кир и чертыхнулся. – Из чего тут народ самогонку гонит? Из мухоморов?

– Лично мы с Петро вполне себе цивильно сидели! – Федор передал другу изрядно полегчавший кувшин. – Пока вас искать не пошли! Вот и скрестили ежа с ужом.

– А не надо было мешать! – Макс, оказывается, тоже уже проснулся и просто лежал с закрытыми глазами. – Кто ж знал, что на твой неокрепший юношеский организм эта огненная вода так повлияет!

– Че-го? – У Федора даже голова болеть перестала. – Да я тебя на два года старше!

– Но глючило почему-то тебя, а не меня! – Макс посмотрел на него, откинул одеяло, сел. – Кто вчера вальс удумал танцевать под «Бони М», да еще одного? Но после вальса ты упорно пытался познакомить нас со своей невидимой подружкой! Как там ее?

– Настя? – оживился Кир.

– Оля! – возразил Макс.

– Маша! – отрезал Петр и посмотрел на растерянно моргавшего Федора. – Опять!

– В смысле – опять?

– Ну, помнишь, в автобусе? Ты во сне говорил с какой-то Машей, а потом орать взялся.

Федя сел:

– Кажется, что-то было… Только имени не помню. И лица…

– Ты бы пьянствовать завязывал… – Петр поднялся и взялся за одежду.

Остальные тоже принялись одеваться.

– Ничего не помню! – Федор зажмурился, помассировал виски и замер, увидев перед внутренним взором симпатичное лицо светловолосой девушки. Причем не незнакомой, а ТОЙ САМОЙ! Той, что привиделась ему в автобусе. Той, что танцевала с ним вальс вчера… И не под какой-то там «Бони М», а под самый настоящий струнный оркестр.

Память подсовывала ему такие картинки, что впору идти к психиатру!

Стоп!

Откуда струнный оркестр в деревенском клубе? А может, и вправду местные алкаши чего веселого подмешали в самогонку?

Его мысли перебил зычный голос Михалыча, точно лавина, катящийся по коридору.

– Лентяевы, Засонькины и Алкашульцы! По-о-одъе-о-о-ом! Общий сбор через пять минут в столовой!

Парни с опаской уставились на дверь, но трубный глас режиссера покатился дальше.

– Пронесло! – переглянулись Кир с Максом, но Петр вернул их с небес на землю.

– Он сейчас обратно пойдет!

Эти слова решили все. Парни выскочили из комнаты и рысцой потрусили к пункту назначения. Зато каково же было их удовлетворение, когда они, заняв лучшие места, принялись разглядывать вереницу входивших в столовую невыспавшихся, злых, исподтишка матюгающихся коллег. Завершала процессию ноющая Альбина:

– И чего ему не спится? Ведь сам же с Геной в дурака до полпятого играл, да еще и меня за чаем гонял каждые полчаса!

– А потому, Альбиночка, что из вас, Тунеядькиных, кто-то должен сделать активных, работоспособных и творческих личностей! И этот кто-то – я! – Следом за ней вошел и сам Пальцапупа, оглядел всех и махнул рукой выглянувшему из кухни уже знакомому пацаненку: – Тащи завтрак. И чай сделай покрепче.

Следующие полчаса коллеги, недовольно переговариваясь, ковыряли ложками овсянку, щедро размазанную по дну тарелок, и налегали на хлеб с маслом и чай.

Наконец, Михалыч решил, что «не все скоту масленица», и бодрыми воплями выгнал всех в коридор. Там, дав приказ «через пятнадцать минут быть с оборудованием у крыльца», быстрым шагом вышел во двор.

Вскоре вся съемочная бригада, морщась от недосыпа и яркого утреннего солнца, занялась поиском места для съемок.

– О! А давайте тут? – Макс, как главный по освещению, расплылся в довольной улыбке, указывая на разрушенное крыло. – Смотрите! Солнечные лучи, отражаясь в стеклах, создают мотив надежды.

– Какой надежды? – Режиссер сначала внимательно изучил разбитые, частично затянутые пленкой квадраты окон, потом обернулся к Максиму. – Тут же как будто Хиросима взорвалась!

– Тем более! – поддержал друга Петр. – У меня по сценарию идет сначала ознакомление зрителя со всеми разрушенными частями монастыря, а после показывается целое крыло. Ну, и в конце – воззвание к народу и стране: спасем от вымирания памятники культуры!

– Я помню! – отмахнулся Михалыч и задумчиво уставился на щербатую стену. – Как вот только все это подать… Мм… А может, ты, Петя, напишешь закадровый текст, вроде как предысторию этого памятника культуры?

– До завтра все сделаю, Виктор Михайлович! – козырнул Петр.

– А мне чего делать? Ждать, когда он напишет? – Федор уже выбрал место для треноги и, закрепив камеру, заглянул в объектив.

Хм… в оставшихся кое-где стеклах отражающиеся лучи явно вырисовывали едва заметные фрагменты картин. Точно они были нарисованы пальцем на вековой пыли! Вот танцующие пары. Вот озеро. Вот девичье лицо. Вот двое…

Интересно!

К нему подошел Михалыч.

– Тебе, Романов, работать с камерой. Сегодня и до конца недели! Чем больше материала отснимем, тем качественнее можно будет смонтировать фильм.

– А я бы не советовал снимать разрушенную часть здания… – К ним незаметно подошел Никодим. По тому, как он себя держал со столичными гостями и как отчитал Федора за желание пробраться внутрь разрушенного крыла, было ясно – этот дядя тут главный.

– И с чего это? – тут же нахмурился Михалыч. Он не любил, когда посторонние лезли в его работу, ограничивая или запрещая.

– А с того, что сколько бы туристы тут ни снимали, все кадры порушенного крыла испорчены, – бесстрастно выдал Никодим. – Мое дело вас предупредить.

И, ничего больше не объясняя, направился прочь.

– Начинается! – взбесился режиссер. – Понапускают к себе всяких бездарей, а потом предупреждают нас, профессионалов, что у них руки из… растут! Так это не наша беда!

И накинулся на Федора:

– А ты чего уши развесил?! Пока солнце не ушло – снимай!

Тот пожал плечами, мол, хозяин – барин, нажал на кнопку и прищурился, заглядывая в объектив.

Пыльные картины на окнах никуда не делись. Но Федор готов был поклясться, что картины изменились. Девичье лицо сменил портрет какого-то усача, а вместо танцующих пар появилась кудрявая девушка в пышных юбках с гитарой в руке. Цыганка?

Он так увлекся процессом съемки, что чуть не протер глаза, заметив в одном из окон шевеление. Приблизив картинку, Федор пожалел, что в камере нет преимуществ бинокля и двумя глазами в нее не посмотришь! Но как бы то ни было, оператор четко увидел девушку, на высокую грудь которой падала толстенная коса цвета пшеницы.

Федор оторвался от камеры и старательно проморгался, а потом посмотрел на окно невооруженным взглядом. Но то ли солнце ушло, то ли с такого расстояния за слоем пыли было трудно что-то разглядеть, никакой девушки он не увидел. Заглянув вновь в камеру, он с каким-то тоскливым разочарованием понял, что его подозрения подтвердились и незнакомка ушла.

Съемки продолжались еще три часа, пока солнце окончательно не перебралось на другую сторону монастыря, после чего Михалыч соизволил объявить, что «на сегодня рабочий день закончен, но не для всех», и с торжественным видом поручил Петру и Кириллу заняться подборкой музыкального сопровождения и написанием закадрового текста.

Остальные разбрелись кто куда в ожидании обещанного – «через полчаса» – обеда.

Федор тоже решил времени не терять и проявить полученный материал, отчасти, чтобы убедиться в отсутствии помех, о которых предупреждал хранитель Никодим, а отчасти для того, чтобы на отснятых кадрах лучше разглядеть лицо девушки. Если честно, Федя боялся признаться самому себе, что девица невероятно напоминает ему ту, кого он видел во сне. Но почему она ему снится? Он готов был поклясться, что никаких амуров ни с ней, ни с похожими на нее девушками у него не случалось. Ни-ко-гда! А это значит, что воспаленную совесть и игры подсознания можно исключить.

Тогда в чем секрет этой чертовщины?

– Макс, пойдем, поможешь пленку проявить? – окликнул он друга.

Тот обернулся, поджидая Федю:

– Давай. Все равно еще полчаса ждать обеда. – Он подхватил треногу на плечо и распахнул перед Федором дверь. Тот благодарно кивнул и протиснул перед собой кофр с камерой.

В комнате никого не было. «С другой стороны, это и к лучшему», – подумалось Феде. Поручив Максу нарисовать и вывесить за дверь табличку «Не входить!!!», он принялся за дело и спустя минут сорок стал счастливым обладателем нескольких десятков метров отснятой пленки.

– Ну все! Пусть сушится. А завтра я тебе покажу такое… – Федор стянул с окна одеяло, запуская в маленькое оконце день. Солнце уже ушло, но лазурные небеса обещали, что вечер наступит еще ох как нескоро!

– Разрушенные стены? А то я их не видел! – хмыкнул Макс и кивнул на дверь. – Может, пойдем в столовку? А потом, чтобы Михалычу не попадаться, можно прогуляться до деревни… Вдруг фонарики завезли?

– Хм, можно и прогуляться. – Федор вышел вслед за ним. – А что касается пленки… В разрушенной части монастыря кто-то живет! И этот кто-то – девушка!

– Че-го?! – Макс даже остановился. – Ты что, ее видел?

– Ага. Сегодня в окне!

– Значит, нам нужно найти этого… – Макс прищелкнул пальцами, сел на широкие перила и съехал вниз. – Никодима!

– Логично! – Федор попытался повторить его трюк, но чуть не сверзился на каменные плиты. Спрыгнув на лестницу, он преодолел одним прыжком оставшиеся ступеньки и подошел к другу. – А вот и он.

Высокая худощавая фигура, одетая в черную рясу, будто соткалась из полумрака, царившего у полотнища ткани, скрывающей вход в разрушенное крыло, и направилась к ним.

– Отчего вы не идете обедать? Все ваши уже там. – Когда он подошел ближе, Федор понял, что ненамного он его и выше, да и в годах разница невеликая.

– А мы вас искали, – с места в карьер начал Федя. – Сегодня я заснял девушку. Светленькую, лет восемнадцати. Она находилась на втором этаже разрушенного крыла. А еще она рисовала на стеклах картины. Кто она? Разве ей не опасно там находиться? А что, если… Что… Что с вами?!

Никодим покрылся мертвенной бледностью, ухватился за горло, будто его что-то душило, и часто-часто задышал.

– Помоги… те… Там… – Он вытаращил глаза, указывая на что-то перед собой.

Парни растерянно переглянулись:

– Чем помочь?

– Что там?

– Ин… – Свистящий вдох. – Ингалятор! В трапезной!!!

Макс, не теряя времени, бросился за помощью, а Федор, осторожно поддерживая Никодима, усадил того на пол и прислонил к стене, приговаривая:

– Сейчас вам помогут! Обязательно!

Но тот его, похоже, не услышал. Пробормотав: «Ты вернулся! Как это может быть?», закатил глаза и потерял сознание.

Вскоре вся съемочная бригада с участием насельников монастыря занималась реанимацией хранителя Никодима. Только Федя, понимая бесполезность этой суеты, скрылся в трапезной. Налил сладкого чаю, взял бутерброд и уселся на лавку у края стола.

Что за бред здесь творится?

Дверь приоткрылась, и к нему заглянул Максим.

– Вот ты где! – Срисовав меню друга, он взял себе на кухне того же, только в двойном количестве, и подсел к нему.

– Ну, что там с Никодимом? – поинтересовался Федор.

– Уже оклемался, – отмахнулся Максим. – Монахи сказали, что он страдает астмой. И приступы довольно странны. То их нет долгое время, то возникают непонятно отчего.

– Возможно, это что-то психическое. – Федор, не задумываясь, выдал диагноз, припомнив нелегкое детство в семье медиков.

– Ага. Или совесть не чиста. Я даже было подумал, что он этот приступ симулировал! А все почему?

– Почему?

– Потому! Может, ему не хотелось говорить, что за девицу он здесь прячет! Вдруг это его любовница?

– Да ну, скажешь тоже! А я тогда ему кто?

– В смысле? – удивился Макс.

– В прямом. Когда ты ушел, он мне выдал что-то типа: «Зачем ты вернулся!» и отрубился!

– Та-а-ак! – Друг побарабанил по столу и прищурился: – А тебе эта девица не знакома? Может, она его дочь, а ты ее…

– Сдурел? – Федора аж подкинуло. – Я что – маньяк-затейник? Специально в секс-туры по деревням езжу?

– Да не! Ну, может, где в Москве пересекались?

– Пересекались! – не стал долго отпираться Федя. – Только не в Москве, а во сне! Помнишь, вы еще ржали надо мной в автобусе? Так вот! Это она мне снилась!

– Значит, ты по-любому ее… – замявшись под злым взглядом друга, Максим закончил, – знаешь.

– Ладно. – Тот отмахнулся. – Давай мы этот вопрос отложим и попытаемся что-нибудь узнать. Например, у того же Никодима. Не всегда же он будет так реагировать на наши вопросы! Еще, как вариант, можно расспросить других монахов. Или деревенских.

Макс успокаивающе положил руку другу на плечо:

– Не переживай! Кто-нибудь что-нибудь да знает! – Тут дверь открылась, и в трапезную грузно шагнул монах, с которым Федор уже имел честь пообщаться вчера. Максим оживился: – Кстати, давай начнем с него!

– Нет, лучше с этим не общаться. Он какой-то… дикий! – не придумав иного эпитета, шепотом закончил Федя. – И кстати, это он унес дневник Русалова.

– Надо узнать, где его комната… – Макс задумчиво почесал заросший щетиной подбородок и, будто не услышав предупреждение друга, окликнул здоровяка: – Эй, уважаемый! А можно задать вопрос?

Бугай остановился, точно напоролся на невидимую стену и, не оборачиваясь, буркнул:

– Ну?

– Как зовут девушку, что живет в монастыре?

Монах молчал несколько минут, а когда друзья пришли к негласному мнению, что с этой девушкой точно что-то нечисто, заговорил:

– Две деревенских приходят к нам три раза в неделю постираться, прибраться, помочь с хозяйством. Но они тут НЕ живут.

Затем, решив, что беседа окончена, в два шага преодолел расстояние до двери в кухню и с громким хлопком закрыл ее за собой.

– Угу. Ну вот! Мы почти выяснили, кто она такая. – Макс решительно отодвинул кружку и поднялся. – Ладно, убедил. Пошли в деревню.

В коридоре никого не было, зато у входа в разрушенное крыло стоял, сверкая плешью, невысокий, поджарый, одетый в черную рясу монах. Стоял, сосредоточенно заведя руки за спину, явно с заданием никого не впускать и не выпускать. Кажется, именно он по приезде выдавал им постельные принадлежности.

– Здрасти! – Макс решил не откладывать в долгий ящик опрос потенциальных свидетелей. – А не будете ли вы так любезны назвать имена и фамилии тех гражданок, что подрабатывают в монастыре? Они нам очень нужны для завтрашней съемки.

Монах недоуменно поморгал, разглядывая нахального юношу, смерил взглядом подошедшего следом Федора и буркнул:

– Фамилий не знаю. Одну Танькой кличут, другую – Машкой.

– А как часто они тут бывают? – не отставал Максим.

Монах сердито передернул плечами:

– Раза два… когда три в неделю.

– Что делают?

– А вот это вы у них и узнайте! – окончательно разозлился постовой и отвернулся, раздраженно бурча: – Совсем оборзели! Мало того, что всякую шурушню столичную тащат, так еще и следи за ними. Карауль всякий хлам!

– Эй, слышь, это ты нас, что ли, шурушней и хламом назвал? – Макс не собирался так просто сдаваться. – Да я тебя…

– Макс, остынь! – Федя, зная вспыльчивый характер друга, вцепился ему в плечи и едва ли не силком вытащил на улицу. Эх, если бы он видел взгляд, каким на прощание проводил их монах, то, может быть, решил и не вмешиваться в назревающий скандал. – Чего ты до него докопался? Ну, стоит себе и стоит. Главное, мы узнали имена.

– Ага! – Максим тотчас забыл о ссоре и подмигнул другу: – Наверное, не зря тебе девушка снится… Только не пойму, в чем подвох? Ты реально ее не знаешь?

– Реально! – Федор пятерней встопорщил волосы и усмехнулся: – А может, это судьба?

– Вот мы сейчас и узнаем! – Друг хлопнул его по плечу и решительно направился к воротам: – Только до деревни доберемся.

– А может, попросим местных довезти? – Федор с опаской посмотрел на затягивающееся тучами небо.

– Да ну их! – отмахнулся Макс. – Видишь, не сильно жалуют они гостей… Стерегут, как собаки, свои тайны. Не. Мы сами… Больше достанется!

Ладно. Сами, так сами!

Какое-то время они молча шагали по пыльной колее дороги. По обе стороны шелестела на ветру высокая, по колено, сочная трава, в которой пестрели крапинки луговых цветов.

Вдали виднелись дома, почти спрятавшиеся в белом кружеве садов. Точно невесты. А над всем этим великолепием начинающегося лета и жизни, как предупреждение, повисла сизая туча, сквозь которую – вот тоже парадокс – пробивались солнечные лучи, как апофеоз окончательной победы добра над затаившимся злом.

От таких сравнений Федя головой потряс.

Ну и бред иногда приходит в голову! Ну сады. Ну поле. Ну туча! Какой апофеоз?

– Ты чего? – заметил его настроение Максим. И расшифровал по-своему: – Страшно?

– В смысле? – нахмурился Федор.

– Ну… нравится она тебе?

– Кто?!

– Ну, Маша эта… Все-таки ты, друг, что-то не договариваешь!

Начинается!

– Как она может мне нравиться, если я ее даже толком и не видел! – Федор прибавил шаг. Вот только на горку подняться – и деревня! И хоть какие-то ответы на миллион вопросов! И первый из них, конечно же, – кто такая Маша!

– Или видел? – А Максим, видимо, решил во что бы то ни стало уже сейчас если не найти, так придумать ответы на свои вопросы!

– Макс, – Федя обернулся к нему, – замяли! Чем хочешь поклянусь, что никакую Машу я не знаю!

– Хорошо! А что думаешь о кладе? Не наврал вам вчера тот… лесничий? Зачем ему подкатывать к вам с темой клада? А вдруг это подстава? Решил на лохов сыграть.

Все ясно. Другу захотелось поговорить. Ладно…

– Честно? Может, и подстава.

– Угу. – Макс ненадолго задумался и тут же вернулся к прежней теме: – А откуда думаешь поиски начать? Ведь Маш и Тань в деревне более чем достаточно!

Федор пожал плечами. А то он над этим не думал…

– Значит, пойдем в отдел местной власти, – решил за него друг. – Уж наверняка наш знакомый дядя милиционер знает все и обо всех. К тому же деревенька не больно-то большая.

Вскоре они миновали пригорок и вышли на единственную асфальтированную улицу деревни Сухаревка. Найти уже знакомый дом, где располагалось отделение милиции, оказалось плевым делом. Просто остановили плетущегося впереди колоритного мужичонку в соломенной шляпе с розочкой: на ногах – кирзачи, из одежды – серые холщовые портки и широченная облезлая майка.

Узнав, что парни из Москвы и хотят навестить участкового, мужик согласился их отвести, предварительно назначив цену – рубль. Как раз на четыре кружки пива.

– А вы где, говорите, живете? В монастыре? – Мужичок оказался общительным, что вызвало радость у Макса и недовольную мину у Федора. Хотя… Если он будет только слушателем, вполне сможет отделить зерна от плевел.

– Ага. В монастыре. Он же долгое время заброшенным был. Вот мы и приехали отснять фильм. Хотите, и вы в кадр попадете?

– В телевизер, что ли? – придирчиво уточнил собеседник.

– Точно. Туда, – покивал Макс. – Только надо честно ответить на наши вопросы.

Мужик с готовностью кивнул, для страховки придержав рукой шляпу:

– Давайте, коль не врете!

– Отлично! – В глазах Макса зажегся азарт. – Вопрос первый. Что вы знаете о кладе в подвалах монастыря?

– Мм… – Новая телезвезда сосредоточенно пожевала сморщенными губами. – А чего знаю… то же, что и все! Говорят, есть клад. Генерал Русалов спрятал его там перед самой революцией. Да вроде только и не воспользовался им. Сгинул. А дочка его наложила на клад проклятье. Кажись, она ведьмой была.

– Ага. Замечательно! – Максим едва не потер руки. – А клад точно в монастыре? Может, его уже забрал кто?

– Не-е-е. В монастыре, – убежденно кивнул дядька. – Если бы забрали клад, то и этих бы не было…

– Кого? – не выдержал Федор.

– Да Никодима с его кодлой. – Мужик сплюнул. – Как он уехал из Сухаревки, так его отец, старый хранитель монастыря, тоже долго не прожил. Хоть и не старый был. Оставил все на старшего сынка. Потом туда заселился Захаров, не иначе как по старой памяти. Сейчас вот Никодим вернулся, да не один. Ясное дело зачем – Захара турнул, теперь клад искать будет. Да только боится он. Как и все – боится.

– Чего боится? – Парни не сводили с проводника азартно загоревшихся глаз, а тот шагал себе по лужам, оставшимся от вчерашнего дождя, и, как ни в чем не бывало меланхолично рассуждал.

– Не чего, а кого. Призрака. В монастыре призрак обитает. Сам я его не видел, но слышал, что люди говорят. И призрак вроде как тот клад сторожит. Говорят, что те, кто без позволения призрака за кладом спускались, все умерли. А те, кого призрак позвал, хоть клад и не нашли, зато живыми вышли. И даже с золотыми безделушками, в подземельях найденными. Вроде как наградил он их. Так-то!

Макс немного замедлил шаг, пропуская мужичка вперед, и, поглядывая на друга, старательно покрутил пальцем у виска. Федор развел руками. Мол, а ты чего хотел?

Вскоре мужик свернул в переулок и кивнул на длинный дом с табличкой у входа «Милиция»:

– Пришли.

– Держи. – Макс положил в грязную протянутую ладонь мужичонки смятую бумажку и направился к распахнутой двери.

– И пока призрак не позовет, лучше клад не искать! – закаркал ему вслед мужик. – Подвалы те прокляты! Душ там много загублено!

Федор вроде направился вместе с другом, но остановился и обернулся:

– Кстати, а не знаете, что за девушка Маша там работает?

В ответ на это мужик сплюнул, перекрестился и, ничего не отвечая, торопливо закачался в сторону пивной.

– Да ты что, не понял? Дядя – того! Призрак, клад, хранитель, души загубленные… – Макс подождал его на пороге и посторонился, пропуская. – Но про Никодима – ценная инфа. Оказывается, он сын предыдущего смотрителя монастыря. Надо бы узнать, почему он ушел. А еще выяснить, зачем вернулся. Чует мое сердце, дело не в открытой им богадельне, а, как мужик говорит, именно в кладе.

– По рассказам местных, он уже лет пять как вернулся. И что? До сих пор не нашли?

– Все может быть, – хмыкнул Макс и шагнул в открытый кабинет, над которым было написано «Участковый».

– Здрасте!

Страж порядка сладко похрапывал, примостив голову на руки, но от «здрасте» проснулся и, осовело моргая, почесал заросшую щетиной помятую щеку.

– Здрасте… А… – В глазах появилось узнавание: – Это вы! Что-то случилось?

– Да нет. Не совсем… – Макс замялся, выдвинул стул и сел. – Дело в том, что нам надо узнать, что за женщины приходят в монастырь. Знаем только, что зовут их Маша и Таня.

– А зачем вам? – прищурился участковый, видимо, уже окончательно проснувшись.

– Для фильма! – лучезарно улыбнулся Федор. – Исключительно. Мы ведь снимаем быт жильцов заброшенного ранее монастыря. А также нам интересны все, кто монастырю хоть как-нибудь помогает.

– Да! – покивал Макс. Посмотрел на друга и едва удержался, чтобы не показать ему большой палец.

– А-а-а… – Участковый задумался. – Знаю, что ходит к ним туда Тимохина. Татьяна Михайловна. У нее пекарня, вот и носит парням хлеб. А Маша… не знаю… Может, дочку свою берет? У нас в деревне пятнадцать Маш. Поди узнай…

Он что-то накорябал ручкой у себя в блокноте, вырвал лист и протянул:

– Тут адрес ее.

– Так бы и давно! – Макс поднялся и, толкнув плечом друга, вышел из кабинета. Федя взял листок, положил в карман джинсов и помедлил:

– А может, подскажете по описанию? Лет восемнадцать. Блондинка. Волосы волнистые. Сама стройная. Глаза голубые, нос прямой, чуть вздернутый. Губы пухлые, четко очерченные.

– Хм… – Милиционер задумался. Выдвинул ящик стола. Покопался и шлепнул перед парнем фото: – Она?

Федор даже сглотнул:

– Она… – Перед ним лежало фото той, что преследовала его во сне. Той, кого он видел в монастыре. – А кто она?

– Такая красавица у нас одна… Ты как описывать начал, я прям понял, что она… – Участковый развернул фото, поласкал взглядом девичье лицо и снова смахнул фото в стол. – Это Лена, единственная дочь нашего председателя. Русальчикова. А тебе она зачем?

– Я ее сегодня в монастыре видел. А так как мы снимаем не только здание, но и людей, историю… Просто хотели позвать ее завтра на съемки. Может, расскажет чего?

– Сегодня? – Участковый поднялся. – Я ее сегодня утром сам возил в город. Час назад как вернулись…

– А-а-а… – Федор вскочил и растерянно попятился к двери. – Значит, ошибочка вышла… До свидания.

Макс ждал его на крыльце:

– Чего задержался?

Федор прошел мимо него:

– Я нашел ее.

– Кого? Машу? – Макс бросился за ним.

– Нет. Лену…

– Какую Лену?

– В окне я видел Лену. Кажется, наш участковый имеет на нее виды и что-то не договаривает… Он мне ее фото показал. Пойдем к ней.

– А ты ее адрес знаешь?

– Она дочь местного председателя. – Федор огляделся, выискивая нового проводника. – А значит, все должны знать, где она живет!

– Ладно. Как хочешь. – Макс взъерошил черные кудри. – О! – Заметив вывернувшую из проулка дородную тетку, он поспешил к ней: – Здрасте, уважаемая! Мы ищем дом председателя. Не подскажете, куда нам идти?

Женщина остановилась:

– Русалыча, что ли?

– Точно! – Макс улыбнулся в тридцать два белоснежных зуба, чем окончательно покорил женское сердце.

– Так знаю. – Тетка заулыбалась в ответ. – Пойдемте. Провожу. Хоть тут и недалеко, да мало ли. Вдруг заблудитесь? Вы же из Москвы?

– Ага! – Макс подмигнул Федору, и они заторопились за провожатой. К тому же та оказалась разговорчивой, и к тому моменту, как они подошли к председательскому дому, который находился, как оказалось, недалеко от магазина, парни уже знали все, что хотели, и даже немного больше.

– А вы в курсе, что наш монастырь имеет историческую ценность? Хотели снести, но старый председатель не дал. Сказал, что пока жив его род, будет стоять эта историческая реликвия. Хватает того, что церковь большевики сожгли. Не знали? А она рядом с монастырем стояла. Как раз с того левого крыла, что теперь разрушено. Кажется, взорвали ее, вот подземелье и порушилось. И крыло тоже. А еще говорят, что там водится призрак генерала. Будто он сторожит золото. Поэтому никто и не может его найти, хотя желающих полно было. Да всякие несчастья с ними приключились. Так что вы осторожнее с этим. Не поддавайтесь на искушение. Найдете чего или нет – неизвестно, а шею в тех катакомбах сломите. А оно вам надо? Вон какие красивые, молодые! Лучше невест у нас в деревне себе найдите. Вот это действительно сокровище, а не желтые побрякушки. – Подведя парней к высокому забору, женщина остановилась: – Ну все, пришли! А к Русалычу вам зачем?

– Да так, на сокровище его полюбоваться хотели… – ухмыльнулся Макс и пихнул зардевшегося Федора. – А то кое-кто тут по этому сокровищу уже с ума сходит.

– Вы про Ленку, что ль? – Тетка нахмурилась и вдруг поплевала себе через левое плечо. – Вот уж нашли сокровище! Лучше мою Машку приглядите! Я и приданое ей уже собрала!

Федор шагнул вперед:

– А что не так с Леной?

Тетка оглянулась, словно боялась, что ее могут услышать, приблизилась к Феде и вполголоса заговорила:

– Несчастливая она. Род у них порченый! Бабы долго не живут! Ее бабка, ее мать – умерли до тридцати. И ее то же ждет. Отец хоть и бережет свою кровиночку, да только не в его это силах. Проклятие над ними висит.

– А они, случайно, не родственники генералу Русалову? – Федор прищурился. Ну а что? Фамилия Русаловы вполне может со временем превратиться в Русальчиковы.

– Точно не скажу. Но… не связывались бы вы с ними. – Тетка перекрестилась и, не прощаясь, заторопилась прочь.

– Вот так оказия! – Макс положил руку на плечо товарищу. – Все еще хочешь ее… увидеть?

Федор дернул плечом:

– На дворе двадцатый век заканчивается! Если хочешь верить в бабкины сказки – на здоровье, а я пошел.

Шагнув к железным воротам, он решительно постучал. Тут же из-за ограды раздалось противное тявканье.

– Стучи еще. Может, не слышат. – Макс подпрыгнул, зацепился за ворота, подтянулся и заглянул во двор. – Ого! Хоромы! Слышь, а кажется, дома-то – никого. Только кабыздох лохматый надрывается. А нет… кто-то идет…

Он спрыгнул и встал рядом с Федором. Вскоре зашуршал гравий, а за воротами раздался девичий голос, приказавший злобной псине:

– На место, Пушок!

В воротах открылось окошечко, и на парней уставились ярко-синие, с фиолетовой искоркой глаза.

– Вы что-то хотели? – Девушка смерила быстрым взглядом Федора и, точно испугавшись, перевела взгляд на Максима. Выбрав для переговоров именно его, снова спросила: – Так вы к кому?

– К вам! – Он оттеснил друга и, широко улыбаясь, принялся очаровывать девчонку: – Специально зашли к участковому, чтобы узнать, где живет самая красивая девушка во всей Сухаревке!

– Что? – Вместо того, чтобы очароваться, девушка побледнела. – Кто вы? Кто вас прислал?

– Вообще-то мы съемочная группа из Москвы. – Теперь Федор оттолкнул друга и заговорил, стараясь успокоить девушку. – Снимаем фильм о вашем монастыре и хотели бы услышать историю, так сказать, из глубины веков. Вы же потомок славного генерала Русалова? Может, у вас есть фото или дневники старинные?

Девушка растерянно поморгала, не сводя с него испуганного взгляда:

– Я не знаю… Вы у отца спросите, – и захлопнула окошечко.

Федор забарабанил в дверь:

– Девушка? Лена! Приходите сегодня в клуб на танцы! Я буду вас ждать! У меня есть для вас очень важная информация! Вы слышите меня? Лена?

Ответом ему стало тихое шуршание гравия.

Ушла…

– Дура какая-то, – буркнул Макс и мечтательно улыбнулся. – Но красивая. Я б с ней…

Федор вдруг почувствовал ярость, застилающую мир и требующую немедленного выхода.

– Федька?! Ты че? Пусти! Пусти, говорю! Сдурел, что ли?

Когда кровавый туман рассеялся, Федор с трудом разжал сцепленные на шее друга пальцы и крепко ругнулся.

– Ты чего? – жалобно пискнул Макс и отшатнулся, потирая шею. – Совсем, да?

– Прости… – бросил он и, покачиваясь, как пьяный, направился куда глаза глядят. Свернул в переулок, прошел до перекрестка. Снова свернул.

– Что значит – прости? – догнал его Максим.

Федор обернулся:

– Прости – значит прости. Я не знаю, что на меня нашло… И вообще… Мне нужно кое-куда сходить. Жди меня в пивнушке.

– Так, может, вместе? – Макс кашлянул и снова коснулся красных отметин на шее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю