Текст книги "Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова"
Автор книги: Татьяна Иванова
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава четвертая. Передовая московская молодежь 30-х годов
В то время как в залах и гостиных дворянских особняков танцевали, играли в карты, сплетничали и злословили, в мезонинах и антресолях, где ютилась молодежь, шла иная жизнь.
Здесь мечтали о подвигах, спорили до рассвета, писали стихи.
Жизни-развлечению фамусовской Москвы лучшая часть молодежи 30-х годов противопоставляла свой идеал труда и борьбы; себялюбию и классовой ограниченности – идеалы гуманности и свободы.
Крепостничество отцов оскорбляло в них чувство человеческого достоинства, заставляло на каждом шагу негодовать и возмущаться.
Г нет николаевской реакции давил на слабые юные плечи. Героический пример декабристов звал на борьбу, но реальная действительность не давала возможности действия. Юноши тосковали, их мысль блуждала в туманных мечтах о подвиге, о жертве за свободу родины, за счастье человечества.
Молодежь 30-х годов продолжает лучшие традиции старшего поколения, к которому относились декабристы. Московский передовой юноша обоих поколений чужд карьеризма. Высокие общечеловеческие и гражданские идеалы преобладают в нем над узко эгоистическими интересами. Он отрицательно относится к официальной России и с глазах консервативного дворянского общества слывет опасным мечтателем.
В литературе и письмах 20-30-х годов часто встречаются слова «пылкий», «пылкость». На романтическом языке тех лет это означало избыток жизненных сил, внутреннее богатство, широту умственных интересов, яркость темперамента. Со свойственной им правдивостью и прямотой «пылкие» юноши проповедовали свои идеи, резко критиковали старый, консервативный мир.
Молодой Пушкин в Кишиневе ругает правительство и помещиков. Даже стоящий в стороне от политики юноша Одоевский постоянно спорит со своими старшими родственниками. В. Ф. Одоевский относится к молодым представителям старшего поколения. В год восстания декабристов ему только 22 года.
К старшему поколению «пылких» юношей примыкают два поэта-ровесника, очень различные по своему характеру и дарованию: Веневитинов и Полежаев. Оба зачахли в тюремном воздухе николаевской России.
Веневитинов – юноша-философ. Для него все люди – братья, а поэт – «друг вселенной». Его стихи были очень популярны среди современников. Веневитинов – человек исключительно высокого морального облика, «чистая поэтическая душа, задушенная в двадцать два года грубыми тисками русской жизни», – писал Герцен.
Полежаев – московский студент, отданный Николаем I в солдаты за вольнодумную поэму «Сашка». Поэма ходила в списках. «Свобода в мыслях и поступках» – отличительная черта героя поэмы – «пылкого» московского юноши, студента Саши. Полежаев, талантливый поэт, умер тридцати трех лет от чахотки в солдатской больнице.
К старшему поколению «пылких» московских юношей примыкал, хотя и был несколько моложе их, и друг Лермонтова Святослав Афанасьевич Раевский [277]277
Н. Л. Бродский. Святослав Раевский, друг Лермонтова. «Литературное наследство» № 45-46. «М. Ю. Лермонтов», т. II, М., 1948.
[Закрыть].
Раевский поступил в Московский университет в 1823 году и окончил его в год приезда Лермонтова в Москву. Он был студентом в период общественного подъема перед восстанием декабристов. Раевский интересовался творчеством Лермонтова и был близок с ним. Позднее, в Петербурге, Лермонтов вместе с Раевским писал свой роман «Княгиня Лиговская». Раевский поплатился высылкой за распространение стихов Лермонтова на смерть Пушкина, за которые сам поэт был сослан на Кавказ.
Московский юноша сильно меняется в новых исторических условиях, после разгрома восстания 14 декабря 1825 года.
С одним из «пылких» московских юношей 30-х годов мы уже встречались на страницах этой книги. Мы видели его в мезонине на Малой Молчановке, в подмосковной Середниково, мы читали его поэтические дневники. В костюме астролога, с гадательной книгой в руках, он преподносил на маскараде в «Благородном собрании» злые эпиграммы своим светским знакомым. Этот юноша не одинок. Он окружен друзьями и вдохновлен примером декабристов.
В драме Лермонтова «Странный человек», наряду с фамусовской Москвой, показана передовая часть московской молодежи. Сцены в доме Загорскиных рисуют быт и нравы фамусовской Москвы, раскрывают круг интересов московских гостиных, сцена у студента Рябинова знакомит с бытом студенческой молодежи. Здесь мы попадаем на одно из тех сборищ, которые происходили в мезонинах и антресолях дворянских особняков. Разговоры товарищей Рябинова вводят в круг студенческих интересов. Исторические судьбы России, ее героическое прошлое, ужасы крепостного права, – философия, поэзия, театр, – игра любимца московской молодежи актера Мочалова – вот темы, которые с жаром обсуждались в студенческих комнатах, в то время как в гостиных с неменьшим жаром пересуживались чужие семейные дела.
Эти юноши не были аскетами. Они любили повеселиться. Дети фамусовской Москвы, они могли подчас злоупотреблять радостями жизни, которые иногда шли в разрез с волновавшими их проблемами высокой морали. В студенческой сцене драмы «Странный человек» Снегин и Заруцкий читают стихи Арбенина, его философские и лирические излияния, под шумный аккомпанемент студенческой пирушки.
Герой драмы Владимир Арбенин – передовой московский юноша 30-х годов, наделенный некоторыми индивидуальными чертами автора. В своих лирических стихотворениях Лермонтов выступает непосредственно от лица этого юноши. В поэмах и драмах он переодевает его в разные костюмы, переселяет в разные эпохи, меняет его национальность и общественное положение. Но мы узнаем его под всяким гримом. В средневековом испанском костюме или в, латах древнерусского воина он остается все тем же «пылким» московским юношей 30-х годов, влюбленным в жизнь и в то же время готовым от нее отказаться, чтобы принести себя в жертву родине и человечеству.
Устами своих героев московский юноша Лермонтов не перестает проповедовать свободу, бороться за права человеческой личности.
говорит молодой испанский монах в поэме «Исповедь».
В драме, построенной на московском материале, ее герой Владимир Арбенин резко противопоставляется старой, консервативной Москве. На этом противопоставлении строится сюжет драмы «Странный человек». «Глубокие мысли и огненные чувства» – вот что выделяет Владимира Арбенина из окружающей среды обезличенной светской молодежи.
Богатство внутренней жизни отражается на его наружности, придает блеск глазам, особую вибрацию голосу. «Он не красавец, но так не похож на других людей, что самые недостатки его, как редкость, невольно нравятся; какая душа блещет в его темных глазах! – какой голос!..» [279]279
М. Ю. Лермонтов. Соч., т. VI, стр. 194.
[Закрыть]– говорят о нем героини драмы.
В характере Арбенина много противоречий. Про него говорят в свете, что он «шалун», «повеса», что у него «злой язык». Но те, кто его близко знает, утверждают обратное: «у него доброе сердце», он «понимает хорошо честь, как никто». Преследуя насмешками пошлость и ничтожество, Владимир не только не может видеть чужих страдании, но и переносить равнодушно «презрения к счастию ближнего, какого бы роду оно ни было» [280]280
М. Ю. Лермонтов. Соч., т. IV, сто. 192, 183.
[Закрыть].
Он приходит в негодование, слушая рассказ крестьянина о пытках, которым подвергает крепостных жестокая помещица: «… я бы раздавил ногами каждый сустав этого крокодила, этой женщины!.. один рассказ меня приводит в бешенство!»
Но Владимир не только возмущается, но и отдает все свои деньги, чтобы спасти крестьян.
Арбенин полон гражданских и патриотических чувств, которые заставляют его мучительно переживать рабство народа. «О мое отечество! мое отечество!» [281]281
Там же, стр. 211.
[Закрыть]– восклицает он под впечатлением рассказа крестьянина.
Арбенин – прекрасный оратор, его речь увлекает. Он часто выступает с проповедью истин, которые идут в разрез с консервативным мировоззрением дворянской Москвы. «„Сам себе противоречит, а всё как заговорит и захочет тебя уверить в чем-нибудь – кончено! редкий устоит!“ – говорит о нем Белинский» [282]282
Там же, стр. 207.
[Закрыть].
После гибели Арбенина у него было найдено множество тетрадей. Лермонтов так характеризует эти творческие тетради своего героя, столь сходные с его собственными: в них «отпечаталось все его сердце; там стихи и проза, есть глубокие мысли и огненные чувства! – Я уверен, – заканчивает гость, в уста которого вкладывает Лермонтов описание творческих тетрадей своего героя, – что, если б страсти не разрушили его так скоро, то он мог бы сделаться одним из лучших наших писателей. В его опытах виден гений!» [283]283
Там же, стр. 244.
[Закрыть]
С типом «пылкого» юноши 30-х годов мы встречаемся и на страницах драмы другого московского студента, Виссариона Белинского.
Юношеская драма будущего великого критика «Дмитрий Калинин», как и юношеское творчество Лермонтова, является утверждением прав человеческой личности, содержит резкий протест против социальной несправедливости. Равенство людей во имя высокого имени человека, вне зависимости от прав рождения и богатства, – вот основной идейный стержень драмы. С тирадами о правах человеческой личности выступает на ее страницах главный герой – Дмитрий Калинин.
Дмитрий Калинин – сын помещика и крестьянки, по официальному положению отпущенный на волю крепостной. Он получил воспитание вместе с детьми своего отца, в его семье, не зная того, что он его сын. Дмитрий перечитал всю библиотеку своего отца, который очень любил талантливого юношу, называл «пылкой головой», «молодым мечтателем», «маленьким философом». Этот юноша страдает от сознания своего рабского происхождения и постоянных попреков и унижений со стороны семьи отца. Его страдания усиливаются от чрезмерной чувствительности и пылкости характера. «Душа твоя всегда полна через край», – говорит его друг, предсказывая ему гибель. Дмитрий и его сестра Софья, такая же развитая, передовая девушка, как и он, и в то же время такая же пылкая и чувствительная, любят друг друга, не зная того, что они родные. Отец неожиданно умирает. Его жена и дети выкрадывают и уничтожают отпускную Дмитрия. Он убивает Софью и сам закалывается кинжалом.
Юношеская драма Белинского навлекла неприятности на ее автора, вызвав столкновение с университетским начальством. Белинский думал напечатать ее и на полученные деньги освободиться от угнетавшей его нищеты. Его мечты рухнули. Сочинение было признано безнравственным, бесчестящим университет, а за Белинским был установлен особый надзор.
Письмо Белинского по поводу его драмы «Дмитрий Калинин» является документом, характеризующим московского юношу 30-х годов. Письмо написано тем же языком, на котором говорят как его собственный герой, так и герои Лермонтова.
«В моей груди сильно пылает пламя тех чувств высоких и благородных, которые бывают уделом немногих избранных– и при всем том, меня очень редкие могут ценить и понимать», – пишет Белинский родителям. «…Все мои желания, намерения и предприятия самые благородные, как в рассуждении самого себя, так и других, оканчивались или неудачами, или ко вреду мне же… Осужденный страдать на казенном коште, я вознамерился избавиться от него и для этого написал книгу, которая могла скоро разойтись и доставить мне не малые выгоды. В этом сочинении, со всем жаром сердца, пламенеющего любовью к истине, со всем негодованием души, ненавидящей несправедливость, я в картине довольно живой и верной представил тиранство людей, присвоивших себе гибельное и несправедливое право мучить себе подобных. Герой моей драмы есть человек пылкий, с страстями дикими и необузданными; его мысли вольны, поступки бешены, – и следствием их была его гибель. Вообще скажу, что мое сочинение не может оскорбить чувства чистейшей нравственности, и что цель его есть самая нравственная» [284]284
В. Г. Белинский – родителям. 17 февраля 1831 г. «Письма», т. I, стр. 30, 31.
[Закрыть].
Круг идей, в котором живут московские передовые юноши 30-х годов, может быть дополнен материалом из другой юношеской драмы Лермонтова «Menschen und Leidenschaften».
Герой драмы Юрий Волин – такой же передовой юноша, как Владимир Арбенин и Дмитрий Калинин. Его занимала «мечта земного, общего братства», «при одном названии свободы сердце вздрагивало, и щеки покрывались живым румянцем…»
Здесь мы находим указание на конфликт передовой молодежи с консервативным обществом, с официальной Россией: «Любовь мою к свободе человечества, – говорит Юрий Волин, – почитали вольнодумством – меня никто… не понимал» [285]285
М. Ю. Лермонтов Соч., т. IV, стр. 130 и 131.
[Закрыть].
Это тот же конфликт, который переживало старшее поколение. Восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 года послужило рубежом, разделившим две эпохи, наложило резкий отпечаток на новое, подрастающее поколение.
Владимир Арбенин, Юрий Волин и Дмитрий Калинин отличаются внутренним надломом, которого нет у юношей старшего поколения. Они всегда готовы перейти от чрезмерной восторженности к отчаянию. Чацкий, по сравнению с героями юношеских драм Лермонтова и Белинского, – более цельный и уравновешенный характер. В новых исторических условиях московский юноша стал иным.
Историческое формирование типа московского юноши 30-х годов
Старшее и младшее поколения воспитаны на героических событиях Отечественной войны 1812 года, но воспитаны по-разному.
Старшие принимали в ней участие. Те из них, которые в то время были еще слишком молоды, наблюдали героическую борьбу русского народа, в которой участвовали их отцы и братья. Защита Москвы, победоносные заграничные походы, взятие Парижа – все прошло перед их глазами. С верой в победу они приступили к планам политического переустройства России и смело вышли на бой с самодержавием. Младшее поколение не могло помнить событий Отечественной войны 1812 года, но «рассказы о пожаре Москвы, о Бородинском сражении, о Березине, о взятии Парижа» были его «колыбельной песнью, детскими сказками», его «Илиадой и Одиссеей» [286]286
А. И. Герцен. Былое и думы. Полное собр. соч., т. XII, стр. 18.
[Закрыть]. Эти рассказы воспитывали подрастающее поколение в духе национальной гордости, рождали мечты о подвигах и геройстве.
Когда вернувшиеся из зарубежных походов молодые гвардейские офицеры горячо обсуждали современное положение России, наши юноши были еще совсем детьми. Но этот период высокого общественно-политического подъема, предшествующий восстанию 14 декабря, ярко запечатлелся в их памяти. Дети вслушивались в разговоры старших, чутким ухом ловили то, что взрослые хотели от них скрыть. Запрещенные стихи Пушкина и Рылеева переписывались и ходили по рукам. Стихи Пушкина распространялись по всей стране. Они играли в то время роль политических прокламаций, имели революционизирующее значение.
В святой тиши воспоминаний
Храню я бережно года
Горячих первых упований,
Начальной жажды дел и знаний,
Попыток первого труда.
Мы были отроки. В то время
Шло стройной поступью бойцов, –
Могучих деятелей племя,
И сеяло благое семя
На почву юную умов [287]287
Н. П. Огарев. Памяти Рылеева. – «Стихотворения и поэмы», т. I, 1937, стр. 232-233.
[Закрыть].
Так рисуется в памяти Огарева общественное настроение в эпоху формирования тайных обществ. Период надежд и высокого общественного подъема закончился трагической развязкой на Сенатской площади, казнью пяти декабристов, каторгой и ссылкой для остальных участников восстания.
Описание этих событий и то, как они преломились в сознании подрастающего поколения, мы находим у Герцена, Огарева и Лермонтова. Много лет спустя, оглянувшись назад, они рисуют яркие картины эпохи.
«Жизнь моя сложилась рано, и я долго оставался молод, – писал на склоне лет Герцен. – Воспоминания мои переходят за пределы николаевского времени; это им дает особый fond [288]288
Фон.
[Закрыть], они освещены вечерней зарей другого торжественного дня, полного надежд и стремлений. Я еще помню блестящий ряд молодых героев, неустрашимо, самонадеянно шедших вперед… В их числе шли поэты и воины, таланты во всех родах, люди, увенчанные лаврами и всевозможными венками… Я помню появление первых песен „Онегина“ и первых сцен „Горя от ума“… Я помню, как, прерывая смех Грибоедова, ударял, словно колокол на первой неделе поста, серьезный стих Рылеева и звал на бой и гибель, как зовут на пир…
И вся эта передовая фаланга, несшаяся вперед, одним декабрьским днем сорвалась в пропасть и за глухим раскатом исчезла…
В стране метелей и снегов.
На берегах широкой Лены.
Я четырнадцатилетним мальчиком плакал об них и обрекал себя на то, чтоб отомстить их гибель» [289]289
А. И. Герцен. Письма к будущему другу. Лондон. 1864 год. Полное собр. соч., т. XVII, стр. 97.
[Закрыть]. «Казнь Пестеля и его товарищей, – говорит Герцен, – окончательно разбудила ребяческий сон моей души» [290]290
А. И. Герцен. Былое и думы. Полное собр. соч., т. XII, стр. 54.
[Закрыть].
Жизнь лучших представителей молодого поколения шла по пути, завещанному декабристами:
По их следам слагалась жизнь моя,
Я призван был работать для свободы
И победить иль величаво пасть… –
говорит герой поэмы Огарева [291]291
Н. П. Огарев. Исповедь лишнего человека. Соч., т. 51, 1938, стр. 273.
[Закрыть].
Вдохновленные героическим примером декабристов, два мальчика – Ник Огарев и Шутка Герцен, убежав от отца и гувернера, на Воробьевых горах, перед расстилающейся едали Москвой, дают клятву не покидать заветного пути борьбы за свободу.
«Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там, обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горюй, свежий ветерок подувал на нас; постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу» [292]292
А. И. Герцен. Былое и думы. Полное собр. соч., т. XII, стр. 74.
[Закрыть].
Эпоха, наступившая после восстания 14 декабря, резко отличалась от предшествующей. Это были страшные годы, когда, по выражению Герцена, «Явился Николай с пятью виселицами, с каторжной работой, белым ремнем и голубым Бенкендорфом» [293]293
Там же, стр. 99.
[Закрыть].
В этих условиях подрастало новое поколение 30-х годов. Гнетущая, безысходная тоска лучшей части поколения 30-х годов особенно ярко выражена в стихах Лермонтова: «Жалобы турка» и «Монолог».
Деспотизмом Николая I были погублены многие студенты Московского университета: талантливый поэт Полежаев, братья Критские, Сунгуров и его товарищи.
«Опасность поднимала еще более наши раздраженные нервы, – вспоминает это время Герцен, – заставляла сильнее биться сердца и с большей гооячностью любить друг друга» [294]294
Там же, стр. 127.
[Закрыть].
Передовая молодежь жила в мечтах о подвигах. Она верила в свое «святое назначенье»
Юноша Белинский писал: «В моей груди сильно пылает пламя тех чувств высоких и благородных, которые бывают уделом немногих избранных…» [296]296
В. Г. Белинский. Письма, т. I, стр. 30.
[Закрыть]Герцен говорит, что он воображал себя «великим», «доблестным», а «будущее рисовалось каким-то ипподромом, в конце которого ожидает стоустая слава…» [297]297
А. И. Герцен. Полное собр. соч., т. II, стр. 398.
[Закрыть]
писал юноша Станкевич.
Мечтами о подвигах, о славе и величии и в то же время мыслью о трагическом конце полна юношеская лирика Лермонтова.
В стихотворении «Отрывок» поэт рисует образ героя, который обдумывает план спасения своего народа. Очень вероятно, что это – лирическая вариация на задуманный им в то время сюжет поэмы о Мстиславе Черном, из времен татарского нашествия. Но переживания героя поэмы перекликаются с его собственными, так как в это время лирический, эпический и драматический герои Лермонтова очень близки друг другу.
Юноша – чувствует себя исключительной натурой, его жизнь должна быть отмечена какими-то особенными событиями. Борьба за общее дело, которая ждет его впереди, не может кончиться победой и неизбежно приведет к смерти или изгнанию. Он постоянно полон лихорадочной жажды деятельности и в то же время предчувствием неминуемой гибели.
«Странная вещь, что почти все наши грезы, – говорит Герцен, – оканчивались Сибирью или казнью и почти никогда – торжеством» [301]301
А. И. Герцен. Былое и думы. Полное собр. соч., т. XII, стр. 77.
[Закрыть].
– писал Лермонтов.
Тема изгнания и кровавой могилы постоянно мелькает в его стихотворениях. Иногда образ этой могилы принимает конкретные черты северного пейзажа далекой Сибири:
Двадцатилетний Огарев, сидя в одиночной камере тюрьмы, гадает по библии о том, что ждет его, и мечтает, чтоб ему вышло «по воле рока»:
Мечты юношей переплетались с образами из книг. Они вели беседы с любимыми героями, перевоплощались в них. Герцен звал Огарева Рафаилом, по Шиллеру, Огарев Герцена – Агатоном, по Карамзину. Книги если не заменяли, то дополняли им действительную жизнь.
Очень сильно было увлечение Шиллером. Высокие идеалы и гуманизм Шиллера близки юношам 30-х годов. Содержание драм Шиллера легко сопоставлялось с событиями 14 декабря. Благородный и смелый подвиг декабристов перекликался с поведением шиллеровских героев. Шушка Герцен с Ником Огаревым, беседуя о Шиллере, невольно обращаются к восстанию декабристов. «От Мероса, шедшего с кинжалом в рукаве, „чтоб город освободить от тирана“, от Вильгельма Телля, поджидавшего на узкой дорожке в Кюснахте Фогта, переход к 14 декабря и Николаю был легок» [305]305
А. И. Герцен. Полное. собр. соч., т. XII, стр. 72.
[Закрыть], – пишет Герцен.
Было и увлечение Байроном. Юноша Лермонтов, прочитав биографию Байрона, сопоставляет свою судьбу с судьбой поэта:
Я молод; но кипят на сердце звуки,
И Байрона достигнуть я б хотел:
У нас одна душа, одни и те же муки; –
О если б одинаков был удел!..….
– пишет Лермонтов, ставя после «удел» выразительное многоточие [306]306
К*** («Не думай, что б я был достоин сожаленья…»). Соч., т. I, стр. 124.
[Закрыть].
Но особенно сильно было увлечение современной русской литературой, «…поклонение юной литературе, – говорит Герцен, – сделалось безусловно, – да она и могла увлечь именно в ту эпоху, о которой идет речь. Великий Пушкин явился царем-властителем литературного движения; каждая строка его летала из рук в руки; печатные экземпляры не удовлетворяли, списки ходили по рукам. „Горе от ума“ наделало более шума в Москве, нежели все книги, писанные по-русски», «альманахи с прекрасными стихами, поэмы сыпались со всех сторон; Жуковский переводил Шиллера, Козлов – Байрона… Что за восторг, что за восхищение, когда я стал читать только что вышедшую первую главу „Онегина“! Я ее месяца два носил в кармане, вытвердил на память. Потом, года через полтора я услышал, что Пушкин в Москве. О, боже мой, как пламенно я желал увидеть поэта! Казалось, что я вырасту, поумнею, поглядевши на него. И я увидел, наконец, и все показывали, с восхищением говоря: „вот он, вон он!..“» [307]307
А. И. Герцен. Записки одного молодого человека. Полное собр. соч., т. II, стр. 391.
[Закрыть]
Мысль юношей часто обращалась к далекому прошлому. Особенно привлекали героические эпохи борьбы за свободу родины. Очень велик был интерес к русской истории. Юноша Станкевич пишет трагедию «Василий Шуйский», а его друг Красов посвящает ему стихотворение «Куликово поле».
Лермонтов неоднократно искал сюжетов в русской истории. В поэме «Последний сын вольности» он сопоставляет события далекого прошлого со вчерашним днем. Судьба небольшой группы свободолюбивых новгородцев, вступивших в неравную борьбу с поработителем Рюриком напоминала судьбу декабристов:
Но есть поныне горсть людей,
В дичи лесов, в дичи степей:
Они, увидев падший гром,
Не перестали помышлять
В изгнанье дальном и глухом,
Как вольность пробудить опять;
Отчизны верные сыны
Еще надеждою полны…
В то время как в стране царствует варяг Рюрик, шесть юношей – «месть в душе, в глазах отчаяние» – бродят в дебрях лесов. С ними седой старик-певец, который поет им о былой вольности.
Ужель мы только будем петь
Иль с безнадежней немым
На стыд отечества глядеть,
Друзья мои? –
С этими словами обращается Вадим к товарищам Они идут в Новгород. Вадим вызывает Рюрика на поединок. Перед поединком он обращается к согражданам:
Новогородцы! обо мне
Не плачьте… я родной стране
И жизнь и счастие принёс…
Не требует свобода слез!
Рюрик убивает Вадима.
Он пал в крови, и пал один –
Последний вольный славянин! –
У подножья скалы возвышается зеленый холм, поросший можжевельником, два серых камня на нем.
Под ними спит последним сном,
С своим мечом, с своим щитом,
Забыт славянскою страной,
Свободы витязь молодой! –
Лермонтов посвящает поэму другу, члену своего кружка, Н. С. Шеншину [308]308
М. Ю. Лермонтов. Соч., т. III, стр. 113, 117, 134, 135.
[Закрыть].
О Вадиме и его борьбе с Рюриком есть краткое упоминание в Местеровой летописи. Образ Вадима неоднократно использовался в русской литературе, начиная с «конца XVIII века. Трагедия Княжнина „Вадим Новгородский“» была уничтожена, как революционная, по приказу Екатерины II. Рылеев написал думу о Вадиме, которая ходила в списках. Юноша Лермонтов продолжает традицию революционной трактовки образа Вадима, как борца за вольность.
Герцен рассказывает о том, как после 14 декабря им начали овладевать «политические мечты». Они владели и другими московскими юношами и подростками. У Лермонтова мечты воплощались в поэтическую форму. Юноши восторженно поклонялись свободе, проповедовали равенство на основе естественного права, протестовали против всех форм деспотизма. Понятие свободы в конце 20-х – начале 30-х годов еще не было расчленено и объединяло понятия свободы личной, политической и национальной. Язык юношей 30-х годов соответствовал отвлеченному характеру их мышления. Он был натянутый и книжный, со всеми трафаретными формами романтической лексики тех лет. Возвышенная восторженность сменялась необычайной – мрачностью или чувствительностью.
«Политические мечты» юношей, их идеалы свободы и человечности находились в резком противоречии с крепостным бытом. Насколько волновала их окружающая крепостная действительность, заставляя на каждом шагу «негодовать и возмущаться, свидетельствуют юношеские драмы Лермонтова. О своих детских и юношеских впечатлениях от крепостного права Герцен пишет: „Я довольно нагляделся, как страшное сознание крепостного состояния убивает, отравляет существование дворовых, как оно гнетет, одуряет их душу. Мужики, особенно оброчные, меньше чувствуют личную неволю, они как-то умеют не верить своему полному рабству. Но тут, сидя на грязном залавке передней с утра до ночи или стоя с тарелкой за столом, нет места сомнению“ [309]309
А. И. Герцен. Былое и думы. Полное собр. соч., т. XII. стр. 37.
[Закрыть].
Юношей с ранних лет тянуло к людям из народа. В одном из своих произведений Огарев рассказывает о том, как его герой в детстве любил проводить время с дворней.
„Вся дворня без различия чинов, – лакей, стопник, буфетчик, кучер, прачка“, – ласково обращалась и играла с маленьким „барчуком“.
Ребенок рано почувствовал тяжесть их положения и жалел их, не умея еще отдать себе отчета в своих чувствах.
Лермонтов также любил в детстве бывать в девичьей, слушать песни сенных девушек, сказки о волжских разбойниках. Он рос в обществе детей крепостных. Его бабушка Арсеньева собирала дворовых мальчиков играть с внуком, чтобы ему не было скучно. У Лермонтова до конца жизни сохранилась теплая дружеская связь с крестьянами Тархан. Он не раз выступал их защитником перед бабушкой. Когда он приезжал в Тарханы, отменялись все наказания.
Детские впечатления от крепостной действительности развили в Лермонтове и Герцене непреодолимую ненависть к рабству и произволу.
Товарищ Герцена по университету Сазонов, вспоминая время своего студенчества, писал: „Проведя полдня среди отвлеченной науки и поэтических порывов дружбы, каждый из нас приобщался дома к реальной родной почве, но не становился сильнее от этого, ибо окружала нас не народная жизнь, а только искусственное и большею; частью паразитическое существование привилегированны“ классов. Крепостное право придает в России этому существованию нечто дикарское, понять которое невозможно-, не видя его…
Однако, живя среди абстракции и варварства, мыслящее меньшинство русской молодежи, воодушевленное любовью к родине и свободе, с неутомимым рвением искало выхода, который примирил бы ее с народом» [311]311
Н. И. Сазонов. Литература и писатели в России. «Литературное наследство» № 41-42, 1941, «А. И. Герцен», стр. 196.
[Закрыть].
