Текст книги "Одержимая тобой. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Адриевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Успокоила!
– Да брось! Оксана будет в восторге!
Он раздражённо чертыхается и утыкается носом в бумаги.
– Во сколько начало?
– В шесть!
– Собирайтесь тогда, выезжать уже надо, – бурчит едва слышно и немного краснеет.
– Ура! – бросаюсь к нему, обнимая за шею, и крепко целую щеку с небольшой щетиной, которую Владимир по своему обыкновению ленится брить каждый день. – Ты не пожалеешь, обещаю!
– Уже пожалел! Сумасшедшая, – отворачивается он от меня, пряча улыбку.
Оксана превосходит все мои ожидания. С радостным визгом она скачет по своей комнате, тряся в руках билетами, и верещит улыбающейся Татьяне:
– Бабушка, мы едем в гости к Искорке! Представляешь? Катя купила нам с папой билеты! К настоящим маленьким пони!
– Тогда поторопись! Если вы опоздаете, они могут расстроиться…
– Конечно бабушка! Я быстро.
– И где ты раньше была, Катя, – Татьяна смотрит на меня с нескрываемым восторгом и благодарностью. – Вова ведь никого не хотел слушать после гибели Насти! Даже не разговаривал ни с кем толком. Ты словно стала той, кто вновь связал моих сыновей, и даже не пытайся с этим спорить! Я так счастлива видеть, как Володя вновь находит себя…
– А может быть просто время пришло?
Татьяна качает головой, явно не соглашаясь с моими словами, но говорит мне в угоду:
– Может быть, Катюша. Может быть.
За игрой вечер пролетает незаметно. Из нас получилась вполне сплочённая команда. Был, конечно, не очень удачный момент, когда Владимиру пришлось прыгать на танцевальном коврике на скорость, потому что для Оксаны он оказался великоват. Мы добывали ключ от ларца, и Владимир, бросив на меня убийственный взгляд, заявил, что теперь он объявит бойкот лично мне. Несмотря на угрозу, с заданием он справился на ура, а под конец квеста так разыгрался вместе с Оксаной, что и забыл о том, что больше со мной не разговаривает.
Мы возвращаемся только к восьми часам вечера. Оксана пребывает в восторге и не перестаёт хвалить своего супер папу до тех пор, пока не засыпает в машине. Пока Владимир несёт спящую дочь на руках в дом, он весь светится. В глазах серого усталого неба так ясно искрятся лучики солнца, теплые и светлые. Он не перестаёт подшучивать над всеми, кто попадается нам по пути. Даже вгоняет в ступор родного отца, который по своему обыкновению проводит вечернее время в саду.
– Ты останешься на ужин? – спрашивает меня Владимир. – Дима скоро приедет…
– Нет, – обиженно фыркаю я.
– Тогда подожди меня, я отвезу.
– Возможно, ты забыл, у меня теперь есть своя собственная нянька! – киваю на Егора, который моментально смущается и отворачивается. – Меня есть, кому довезти до дома.
– Перестань, – Владимир начинает хмуриться. – Ведёте себя оба как дети!
– Скажи это своему брату, не мне.
– Если Дима приставил к тебе Егора, значит в этом действительно есть необходимость! В конце концов, парень-то тут совершенно не причём, перестань его постоянно задевать!
Отворачиваюсь, ощущая всю справедливость замечания, но всё равно дуюсь. Кожа на спине вдруг покрывается мурашками, я вижу перед собой строгий изучающий взгляд Александра. И моментально отвожу глаза в небо, обхватывая себя руками, словно защищаясь, и стараюсь больше не привлекать к себе внимание. Но даже в тот мимолетный момент, когда встретились наши взгляды, могу поклясться – в этом всегда холодном и надменном лице что-то поменялось. Отец Дмитрия смотрел на меня строго, но с уважением…
– Подожди меня, поговорим, – вздыхает Владимир и скрывается за дверью.
Слышу жужжание инвалидной коляски и вся сжимаюсь. Обычно во время моего пребывания в доме Дмитрия, его отец полностью игнорирует моё присутствие. Так почему же сейчас едет прямиком ко мне? Может решил, что я охмуряю его второго сына, потому что с первым в ссоре? Господи, только этого не хватало.
– Добрый вечер, – раздаётся его размеренный низкий голос.
Я вздрагиваю, словно меня током стукнуло и бросаю на него быстрый взгляд.
– Добрый…
– Останьтесь сегодня на ужин, Катерина. Я буду вам очень признателен.
Так и застываю с открытым ртом. Тупо киваю, понимая, что молчание затягивается, и встречаю его чуть неровную улыбку.
– Спасибо, – благодарит он и уезжает, оставив меня в замешательстве.
Мне улыбнулся сам Александр Савицкий! Будет что рассказать детям!
Владимир уводит меня в сад ровно пятью минутами позже. Мы садимся на большие качели, рядом с беседкой где много времени любил проводить Александр, и невольно ёжимся от внезапного порыва ветра. Деревьев вокруг не много, листья на них пожелтели и частично осыпались. И всё-таки сад кажется очень чистым, ухоженным, с зелёным не по сезону газоном.
– Мы с Настей знали друг друга с детства, – тихо говорит Владимир, поднимая взор на серое, затянутое тучами небо. – Дима не говорил тебе?
Я отрицательно мотаю головой, поджимая губы. С тех пор, как я лучше узнала Владимира, не смею даже заикаться о Насте.
– Сколько себя помню, я всегда любил её. Мы были вместе с тех пор, как новенькую девочку подсадили ко мне за парту в пятом классе. Такую тихую, маленькую и хрупкую. Тогда она робко улыбнулась мне и сказала: "Привет, я Настя". Она говорила странно, не как все одноклассники, в её речи был сильный иностранный акцент. Почему-то я её испугался, даже не ответил тогда на приветствие. Позже узнал, что Настя родилась в Англии, у неё была русская мать, отец англичанин. Родители развелись, мать вернулась вместе с дочерью в родные края. Ей было не просто адаптироваться, хоть она и знала русский язык, я замечал, что она писала сочинения сначала на английском, потом уже переводила на русский. На русском писала плохо, с ошибками. Особенно была слаба в падежах. Настю быстро задразнили, признаюсь, я так боялся, что кто-то поймёт мою к ней симпатию, что тоже дразнил. Мы с Димой даже подрались из-за этого. Он не дал одноклассникам приставать к ней, взял под свою опеку. Дима пользовался авторитетом среди сверстников, был прирожденным лидером, никогда никого не боялся, всегда защищал девчонок и, наверное, поэтому они все поголовно сходили по нему с ума. Я тогда подумал, что и Настя сойдёт. Быстро взял ситуацию в свои руки, стал помогать ей с уроками после занятий, объяснял всё, что она пропустила в нашей грамматике, и каждый день провожал до дома. А через два года впервые поцеловал. Мы никогда не разлучались. Закончив гимназию, нас с Димой оправили учиться в Англию. Настя поехала со мной, даже поступила на тот же факультет. Она стала для меня смыслом жизни, а я – для неё. Когда окончили институт – поженились. Через год у нас появилась Оксана, а ещё через два моего смысла жизни не стало. – Голос Владимира дрогнул и стих на мгновение. – За неделю до того, как Настя погибла, мы поругались. Она обиделась, что я не смог присутствовать на последнем скрининге и не разговаривала со мной. А я ничего не предпринял. Решил перебесится и остынет. Даже не проводил её перед поездкой, дурак. Сейчас, оглядываясь назад в прошлое, я бы всё отдал, чтобы вернуть себе хотя бы эту неделю, Катя. Всё что угодно... Променял бы свою жизнь за её! В отличие от меня, она бы справилась, не скатилась на самое дно. Потому что всегда была сильной, а я нет...
Он смолкает, закрывая глаза. Слышу его тяжёлый выдох и тихонько шмыгаю носом. Всем своим существом чувствую его безграничную боль. Она пробирает меня до костей, вызывает дрожь и давит из меня слёзы. Отворачиваюсь и украдкой вытираю щёки.
– Вот смотрю на вас с Димой и думаю, что вы два дурака. Совсем не умеете ценить время. Как впрочем и все. Ведь мы все думаем, что будем жить вечно! – Владимир обнимает меня за плечо, прижимая к себе. – Опять ты ревёшь, Катя. Ну что за наказание!
– Не реву я, – возражаю сквозь слёзы.
– Вот и не нужно.
– Мне так жаль. Ты так сильно любил её.
– А-а. Не правильно, Катя. Я и сейчас её люблю.
Снова всхлипываю, и отчаянно пытаюсь успокоиться.
– Хватит, Катя! Я же не просто так тебе всё это рассказываю. Скажи ты любишь Диму?
– Очень...
– Представь лишь на мгновение, что ты его больше никогда не увидишь. Стоят ли твои обиды упущенных вами дней? Ведь никто из нас не знает, что с собой принесет завтрашний день. Подумай об этом.
Тяжело вздыхаю, и Владимир тут же начинает тихо посмеиваться:
– Знаю, Катя. Мой брат не подарок, он тот ещё упёртый осёл, но ведь он всегда таким был. И если ты позволила ему одеть кольцо себе на палец, с этим придётся мириться. Где твоё кольцо, Катя?
Он отстраняется, строго осматривая мою пустую руку.
– Чёрт, совсем забыла его надеть после съёмок!
– В последнее время ты стала слишком уж часто о нем забывать. Рассказывай, что происходит?
– Не хочу его впутывать во все сплетни, что обо мне ходят в интернете. Хватает того, что на съёмках судачат, будто Дима безумный ревнивец!
– Что за ерунда, – качает головой Владимир. – Думаю, он прекрасно понимал возможные трудности в СМИ, когда решил связать свою жизнь с актрисой. Да и к выдумкам жёлтой прессы он уже привыкший!
– Правда?
– А ты как думаешь, Катя? Да половина его бывших были моделями и актрисами. И далеко не все, кстати, были русскими.
Я вдруг чувствую нехороший укол ревности и скрежещу зубами. Маленький бесёнок на моём плече науськивает меня задать Владимиру вопросы, ответы на которые мне явно не понравятся. С минуту борюсь со своим любопытством, и, разумеется, проигрываю:
– И много их было?
– Не считал, Катя.
Явно ушёл от ответа. Чувствую, что начинаю заводиться, и сама не понимаю из-за чего. Дима не давал мне поводов для ревности, если не считать влюблённой в него сотрудницы Розы. Так зачем я сама себе ищу этот повод?
– И всё же?
– Достаточно, чтобы сбиться со счёту. Впрочем, спрашивай такие вещи у Димы, ещё мне не хватало вас поссорить.
– Мы и так уже в ссоре…
– Всё равно молчу.
Ревниво рычу, вызывая у Владимира улыбку.
– Значит, Резников правду мне говорил! Дима меняет девушек как перчатки.
– И снова поправка – менял. А сейчас он предложил тебе руку и сердце, причём одной единственной, смею заметить. Да и Резников этот что ли лучше? У него самого рыльце в пушку.
– Они, правда, с Димой были лучшими друзьями?
– С кем? С Резниковым? – Владимир удивлённо округляет глаза. – Да они чуть ли не с рождения враждуют. Коле всегда нужно было доказать, что он круче, а Дима его вечно обламывал. Причем не больно-то напрягаясь. Лучшим другом у него всю жизнь был я, Катя. Мы ведь близнецы! Период одинаковых шмоток безмерно сближает...
Невольно улыбаюсь.
– И девушку он у Резникова не уводил?
– Не уводил… – Владимир хитро улыбается. – Ему своих хватало!
– Замечательно! – фырчу я.
– А ты та ещё ревнивица! Не бесись, Катя. Ведь теперь он полностью твой. И в огонь и в воду, как говорится… Вон даже с Гордеевым не побоялся воевать! Это дорогого стоит, верно?
– Наверное…
– Наверное? Катя, поверь мне, если бы хоть одна их его бывших вела себя так же, как сейчас ведёшь себя ты, она бы уже давно была отправлена лесом. Сколько цветов с курьером уехали обратно в магазин? На сколько его звонков ты не ответила? Если Дима не подаёт виду, это не значит, что не переживает! Он ведь однажды чуть не потерял тебя, Катя. Поставь себя на его место…
– Хватит, Вова. Мне теперь с охраной до конца жизни ходить?
– Может и не до конца жизни, но ты ведь ему и дня не дала. Подожди хотя бы, пока Света перебесится!
Вздыхаю, скрестив руки на груди.
– Теперь будешь разговаривать с Димой?
– Только если ты мне покажешь фотографию, где вы с ним в одинаковых костюмчиках, – хихикаю я.
– Тогда пусть и дальше молчит, – раздаётся голос Дмитрия со стороны беседки, и я подскакиваю на месте от неожиданности. – Всё лучше, чем показывать наши детские снимки.
Дыхание перехватывает, как давно он нас слушает? Выглядываю из-за Владимира и чувствую, как горит лицо. Дмитрий стоит, облокотившись о беседку в своей излюбленной позе со скрещенными ногами, руки покоятся в карманах брюк. Взгляд его тёмных глаз медленно скользит по мне, заставляя моё сердце учащенно биться. И как ему это удаётся?
– У него просто слишком много фоток без штанов, Катя. Стесняется. – Подшучивает Владимир, вызывая у брата улыбку.
Засматриваюсь на неё и тут же вспоминаю, что не так давно собиралась сделать Дмитрия самым счастливым человеком на свете. А сама разругалась с ним при первой же появившейся трудности. Невеста из меня конечно так себе!
– На стол уже, наверное, накрыли, – говорит Владимир, поднимаясь с качелей, деликатно оставляя нас наедине. – Подтягивайтесь.
Поднимаюсь следом и робко улыбаюсь Диме.
– Привет.
– Привет, – тихо отвечает он.
– Давно приехал?
– Не очень...
Он не спеша подходит ко мне и волнение в груди нарастает. Мягко касается моей щёки теплой ладонью и привлекает к себе. Я поддаюсь, поднимая к нему лицо. Заглядываю в его прекрасные, ставшие уже такими родными глаза, и тихонько признаюсь:
– Не хочу с тобой больше ругаться...
– Рад это слышать, – выдыхает он и касается губами моих губ. – Я соскучился.
Люблю ощущать его дыхание на своей коже, оно щекочет, словно мягкое пёрышко и вызывает во мне трепет. Тянуть к нему сильнее и углубляю поцелуй, слышу, как учащается наше дыхание, знаю, что нужно идти на ужин, но не могу остановиться. Мы наслаждаемся приятным моментом нашего перемирия и утопаем друг в друге.
И вот впервые за долгое время семья Савицких ужинает в полном составе…
Часть 2. Глава 10
Съёмки второго сезона сериала "Беспокойные сердца" подходят к концу. Громкий успех среди зрителей безоговорочно дал жизнь третьему сезону. Поэтому студия уже ведёт переговоры о продлении контракта со всеми участниками сериала. Ромка и я получаем приличную прибавку к гонорарам, грех жаловаться. И всё-таки на душе неспокойно, забрала контракт и решила сначала посоветоваться с Димой. Учитывая все нехорошие сплетни, что лишь растут с каждым днём, было бы неправильно подписывать хоть что-то без его одобрения.
В последние дни съёмок мы с Ромой не редкий раз задерживались. Вот и сейчас время подходит к десяти часам вечера, а мы только выходим из студии. Уставшие и нервные. Когда мы оказываемся на крыльце, Ромка недовольно оглядывается на Егора и бросает ему:
– Мы чуть отойдём.
И хватает меня под локоть, уводя подальше от чужих ушей. Близко склоняется к моему лицу и рычит:
– Почему не подписала контракт на третий сезон?
Я немного ошарашено смотрю в его глаза и не понимаю внезапного нападения.
– Я хочу сначала с Димой…
– Не подставляй меня, Власова! – перебивает он нервно, хватая меня за подбородок. – Ты видишь, как мы прорвались? Хочешь и себя потопить и меня в придачу?
– Даже не планировала, Ром. Остынь. Я ведь не свободна, понимаешь? А учитывая всю эту шумиху вокруг сериала, было бы не красиво продлить контракт без ведома моего жениха.
– Жениха? – Ромка кривится. – Это не жених, а чёртов надзиратель! Дура, ты Власова. Говорил я тебе, как ты попала? Ты продолжаешь меня не слушать. Замуж за него собралась, ненормальная!
Тон Ромки разозлил меня.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с Димой!
– Почему брюнет следит за тобой?
– Сто первый раз говорю – не называй его так!
– Так почему?
– Он не следит! Егор со мной из-за Светы… – тихонько признаюсь я.
Он удивлённо округляет глаза. Затем его растерянность растворяется за неподдельным весельем, и он начинает громко смеяться.
– Ты, правда, в это веришь, Власова?
Я немного обижаюсь и пытаюсь отстраниться.
– У тебя есть другое мнение?
– Твой брюнет просто боится, что ты взаправду ему рога наставишь, глупая!
– И ты туда же?
– Завтра он тебе запретит играть в кино, общаться с коллегами и скажет, что всё из-за Светы! Снова поведёшься? Снимай уже свои розовые очки!
– Как ты можешь говорить так, зная, что Дима никогда не запрещал мне играть с тобой в паре! Думаешь, ему приятны все эти сплетни?
– Разумеется, хитрит! Он слишком высокомерен, чтобы признаться тебе, что видит во мне соперника…
– Он доверяет мне, потому что знает – у него нет соперника! – жестко чеканю я.
– Хитрость не есть доверие. Ты даже не замечаешь, как легко он управляет тобой.
– Что ж, тогда мотай на ус, может пригодиться!
Он даже не представляет, как делает мне больно своими словами. Считать меня куклой, которую дергают за веревочки. Почему это говорит мне именно он?
– Я докажу тебе, что прав!
Ромка сердито щурится и прижимает меня к себе вплотную. На мгновение мне становится нечем дышать. Всё, что остаётся в моём поле зрения, это его большущие голубые глаза.
– Пусти! – пищу я.
– Хватит нам уже спорить, Власова, а? Ты выходишь замуж за своего излюбленного брюнета, дай я тебя хоть поздравлю!
Он так стремительно целует меня в губы, что я не успеваю даже подумать, что нужно отстраниться. Поцелуй совершенно иной, вроде и Ромкин, но не такой. Отчаянный, жадный и напористый. Не хочу, чтобы он целовал меня, пытаюсь отстраниться, упираюсь ему в грудь ладонями. Ромка тут же наклоняет меня, сильнее надавливая, заставляя выгнуть спину, и в то же время слабит хватку руки, что сжимает мне талию. Я испуганно ахаю и хватаюсь за его плечи, боясь упасть. В тот же момент чувствую проникновение его языка и понимаю, что он сделал это специально. Не могу даже голову отвернуть под давлением его ладони на своем затылке. Впервые напарник целовал меня по-настоящему, хоть и против моей воли. Испуганно бьюсь в его руках, как в следующее мгновение чувствую сильный рывок – Егор вытягивает меня к себе за спину, отталкивая Ромку.
– Ты совсем сдурел? – кричу я, машинально накрывая губы ладонью.
– Глаза тебе открываю, дурёха! Когда завтра он тебя из дома не выпустит, может, мозги на место встанут! – рычит Ромка в ответ.
Я сжимаю волосы и кручусь по сторонам, осматриваясь. Нас ведь запросто могли фотографировать!
– Ты идиот, Разумов!
Быстро спускаюсь по лестнице к машине. Егор торопится следом, продолжая время от времени поглядывать на Ромку.
– С Димой я поговорю об этом сама, договорились? – обращаюсь к Егору, как только мы садимся в машину.
Тот молча кивает, чуть сдвинув брови, и я устало вздыхаю, откидывая голову на подлокотник. Вот так подгадил Разумов, не ожидала! Почему я позволила себе так растеряться? Как я теперь буду с Димой о новых съёмках разговаривать? "Знаешь, дорогой, мой напарник так вжился в роль, что целует меня, словно свою собственность! Тут вот на третий сезон предложение поступило, не отказываться же теперь из-за того, что он считает, будто у него прав на меня не меньше, чем у тебя!" Дьявол!
Через полчаса, когда добираюсь до дома, лезу в интернет, просматриваю новости. Немного расслабляюсь, не увидев никаких провокационных фотографий. Дима в душе, есть ещё немного времени, чтобы обдумать предстоящий разговор. Подхожу к гардеробной и замечаю мерцание его телефона на прикроватной тумбочке. Любопытство берёт верх, я вглядываюсь в дисплей и замерзаю на месте от охватившего меня холода. Света. "Каждый день набираю его номер, и ни разу не получила ответа..." Какого чёрта, Света! Нервно хватаю телефон, пытаясь открыть сообщение – не пускает блокировка с отпечатком пальца. Чувствую себя заведомо обманутой, стараюсь подавить нахлынувшие эмоции, но не справляюсь. Ухожу раздеваться с разъедающей грудь ревностью. Как тут собраться с мыслями и говорить о контракте?
– Опять задержалась, Катя, – мягко журит меня Дима, когда через десять минут появляется в спальне.
– Сезон решили увеличить на две серии, а вот сроки никто не продлил. До конца недели будем работать в бешеном ритме, – сухо отвечаю я, внимательно наблюдая, как он подходит к тумбочке и берёт в руки телефон.
Взгляд мимолётный, ничего не выражающий. Невозмутимо кладёт его обратно, явно не интересуясь сообщением. Даже вида не подаёт, что Света ему что-то написала. Ревность больно кусает за горло. Отворачиваюсь, сжимая челюсти. Значит, для него это норма, не договаривать мне некоторые вещи, а я тут из кожи вон лезу, чтобы решиться рассказать выходку Разумова до того, как о нас затрезвонит интернет.
– Значит, обговорим дату? – хитро улыбается он мне.
– Какую дату? – от стреляющей в голове злости до меня сразу не доходит о чём речь.
Дмитрий недовольно вздыхает, а я тут же вспоминаю, что мы решили отложить разговоры о свадьбе до конца съёмок. И сейчас, когда я наконец завершаю работу в сериале, вместо выбора даты свадьбы, я тащу домой очередной контакт. Стыдливо отвожу взгляд и чувствую, как меняется вокруг нас атмосфера.
– Обговорим... – мямлю я, не зная даже с чего начать. – Но сначала хочу тебе показать вот это...
Достаю из папки контракт и тяну ему в руки. Дмитрий читает преамбулу, выражение лица не выдаёт не одной эмоции. Минуты идут одна за другой, а мы всё молчим.
– Он не подписан, – тихонько начинаю я.
– Я вижу, – прохладно отзывается он, листая страницы. – Какие сроки?
– Так же два месяца.
– Хочешь сначала узнать моё мнение?
Он откладывает контракт на тумбочку и подходит ко мне. Могу лишь кивнуть.
– Сериал популярен, Катя. Тебе следует подписать контракт. Но дату мы всё же обговорим, не отвертишься.
Чувствую радостный подъём в груди. Где-то глубоко в душе, признаюсь себе, что немного боялась. Боялась того, что слова Ромки могут оказаться правдой...
– Я на минутку в душ... – радостно улыбаюсь ему.
– Спать без тебя не лягу, моя красавица... – улыбается Дмитрий в ответ.
У самого выхода вижу, как он снова тянется к телефону, и напряжённо застываю. Собирается прочесть, когда я уйду. Радостное настроение в момент испаряется... Сглатываю давящий на горло ком, и понимаю, что не смогу промолчать.
– Что Света пишет тебе? – едва ли осознаю, как холодно звучит мой голос.
Его глаза медленно сужаются, и он переводит взгляд с телефона на меня. Вопрос ему явно не нравится, но мне плевать. Встаю напротив, воинственно задрав подбородок, и жду ответа.
– Как давно ты стала лазить мне в телефон? – его голос звучит ещё холоднее, чем мой.
– Будто бы я могу в нём лазить! Сообщение пришло, когда я была поблизости!
– Пришло не тебе, – отрезает он.
– Я разве по-другому задала вопрос? – не сдаюсь, начиная злиться ещё больше.
– Ждёшь от меня отчётов?
– Причём подробных!
– Между мной и Светой всё кончено. Вопрос закрыт, – стальным тоном говорит Дмитрий.
Едва справляюсь с желанием покусать его.
– Раз так, я сама позвоню Свете, и выясню, какого чёрта она пишет моему будущему мужу по ночам!
– Не веди себя как ребёнок!
– Ты сам меня вынуждаешь!
– Ох, Катя! – Дмитрий раздражённо закатывает глаза. – Я не общаюсь с ней. Совсем.
– Тогда что тебе скрывать? – возмущённо развожу руками.
С тяжёлым вздохом он всё же разблокировал телефон и открыл сообщение. На его лице застывает странное выражение. Глаза заметно темнеют, в них разом плещется море эмоций: изумление, негодование, гнев и ревность. Поднимает взгляд на меня. Арктически ледяной, он мне словно кожу режет.
– Кажется, есть что скрывать тебе, Катя...
Бросает телефон на кровать дисплеем ко мне. Фотография моего с Ромкой поцелуя крупным планом лишает опоры под ногами. Я плюхаюсь на кровать, не веря своим глазам. На снимке всё выглядит совершенно не так, как было в действительности. Поцелуй кажется взаимным и страстным, благодаря тому, как я отчаянно цепляюсь за Ромку.
– Всё было не так! – испуганно возражаю я.
– Какого чёрта это вообще было?
Вздрагиваю и сжимаюсь от его резкого восклицания. Дмитрий листает сообщение. Фото не одно. На следующем снимке Рома стоит ко мне вплотную, сжимает подбородок и смотрит на мои губы. В глазах темнеет от увиденного, воздух становится густым и едким. Чувствую на себе пытливый проницательный взгляд, но и слова не могу вымолвить, застывая как статуя.
– Я слушаю тебя, Катя.
Слова словно пощёчины, бьют по мне. Холодные, резкие, колющие. Я сжимаю лоб ладонью и тихо говорю:
– Разве ты не понимаешь, что она специально...
– Плевать, даже если так! – перебивает он, резко поднимаясь. – Суть фотографий от этого не меняется.
– Я не ожидала! Рома решил, что ты не разрешишь мне подписать контракт из-за сплетен в жёлтой прессе. Считает, что ты Егора из-за него ко мне приставил, а не из-за Светы! Он специально провоцирует тебя!
– Ты не больно-то сопротивлялась, – едко замечает он.
– Это не так! Я пыталась его оттолкнуть, поверь мне.
Дмитрий бросает ледяной взгляд на фотографию, где я клещом вцепилась в Ромку.
– И правда... – зло цедит он. – Как же я сразу не заметил.
С этими словами он уходит в гардеробную, оставляя после себя зловещую тишину. Я подрываюсь за ним, чувствуя сильный озноб.
– Ты уходишь? – не могу скрыть панику в голосе.
Не отвечает. Молча натягивает тёмные джинсы и свитшот. Вонзаю ногти в ладони и пытаюсь понять, как остановить его. Страх и волнение полностью поглощают меня.
– Дима... – голос дрожит. – Я ничего не буду подписывать... Пожалуйста, давай поговорим...
С горла срывается всхлип, и я смолкаю. Его холодный яростный взгляд ударяет меня словно плетью.
– Не смей давить из себя слёзы! – гневно шипит он.
Закрываю лицо руками, отчаянно стараясь справиться с рвущимися из груди всхлипами. Он снимает с вешалки куртку и проходит мимо.
– Куда ты? – хватаю его руку, стараясь удержать.
Он резко одергивается, не глядя на меня. Быстро минует зал и скрывается в прихожей.
– Я хотела тебе рассказать! Не знала как!
– О да, с откровениями у нас всегда туго! – ледяным голосом говорит он. – Когда собиралась сказать? После того, как продлила контракт? Поставила бы перед фактом, что твой партнёр по сериалу заигрался в любовь? Или уже созрел окончательно и наконец, признался тебе?
– Ни в чём он не признавался. О чём ты?
– О том, что он любит тебя! Это видно и слепому, Катя! А ты – либо делаешь вид, что не замечаешь, либо дуришь мне голову!
– Я никогда не давала ему повода считать, что его чувства взаимны!
– Да всей этой шумихи вокруг вашей пары достаточно для того, чтобы дать ему повод! Ты, вместо того чтобы официально заявить о том, что состоишь в отношениях со мной, перестала кольцо носить! Это не повод? Или ты думаешь, если я молчу, то ничего не замечаю?
– Господи, Дима, я не хотела тебя вмешивать в эти сплетни!
– А может уже и не сплетни? – жестоко бросает мне он. – Дыма без огня не бывает, Катя!
– Нет... – слезы прорываются из глаз. Как он может говорить такое?
– Думаешь, я в восторге от того, что ты работаешь с ним? Зная, что он к тебе чувствует! Решил: не стану вмешиваться, это твой шанс, твоя мечта! Когда загудела жёлтая пресса, закрыл глаза, не обращал внимание! Так твой студент решил устроить скандал, чтобы подвинуть меня! А ты первоклассно ему подыграла! Лучший дуэт года, что и говорить.
Дмитрий распахнул дверь и, не оборачиваясь, добавил:
– Правда есть одно но, Катя. Мне ничего не стоит поставить его на место. Хотя сомневаюсь теперь, стоит ли...
И ушёл, тихо закрыв за собой дверь. Оставив во мне горький привкус одиночества. Поднимаю перед собой дрожащие руки и смотрю на расплывающееся от слёз бриллиантовое кольцо. Ноги подкашиваются, горло прорывают громкие всхлипы. Я медленно сползаю по стенке и не сдерживаюсь, кричу от обиды и несправедливости его обвинений. Как он мог не поверить мне? Сомневаться? Зная, что он единственный мужчина, которому я открыла себя полностью, кого я хотела и любила. Ради которого я предала!
Сколько прошло времени? Сижу на полу полностью разбитая. Немигающий взгляд устремлён на моё отражение в зеркальной стене прихожей. Я не должна была соглашаться сниматься вместе с Ромой. Дмитрий прав, я эгоистка. Я знала о чувствах напарника, догадывалась, почему он рекомендовал сниматься с ним в паре именно меня... И всё равно согласилась. Видела, что Дима от этого не в восторге – снова махнула рукой. Прятала кольцо, что мы с таким волнением выбирали в ювелирном магазине на следующее утро после того, как я согласилась стать Екатериной Савицкой...
Дура... Медленно поднимаюсь и крохотными шаркающими шажками добираюсь до спальни. Стрелки на часах показывают мне третий час ночи. Дима не вернётся... Ложусь на его подушку и вдыхаю мягкий мятно-миндальный аромат. К горлу снова подкатывают рыдания. Поднимаю взгляд на его прикроватную тумбочку. Злосчастный контракт светится своей белизной во мраке комнаты. Тянуть к нему, с минуту разглядываю преамбулу. Нет прежней радости и восторга. Лишь пустота... Срываю первую страничку и рву пополам, складываю и разрываю на четвертинки. И так до тех пор, пока листок не превращается в гору мелких квадратиков у меня на коленях. Отрываю вторую страницу и рву точно так же... Пока от контакта не остаются мелкие клочья. Легче не становится. Снова падаю на подушку и закрываю глаза. Слёзы упрямо бегут из уголков глаз по вискам, не желая останавливаться.
Ранним утром я стою у зеркала и пытаюсь сделать хоть что-то с опухшим лицом. Тонны косметики помогают спрятать лишь тёмные круги под глазами. Я похожа на раздутый шарик. Рома вдоволь поглумится надо мной сегодня. Дома меня, правда, никто не запер, но вот поссорить нас у него получилось в считанные минуты... Перед выходом надеваю солнцезащитные очки, радуясь, что утро действительно выдалось солнечным. Будет сюрприз для моей гримёрши. Егор по обыкновению ждёт меня на парковке. Его появление вселяет надежду – если он здесь, значит между мной и Дмитрием ещё не всё потеряно, и я могу всё исправить.
Останавливаемся у студии мы ровно через пятнадцать минут. Удивлённо смотрю на крыльцо, где собралась толпа журналистов. Охрана здания не пускает их внутрь. Увидев нашу машину, они словно стадо ринулись вниз. Неужели чертов поцелуй мог вызвать столько ажиотажа?
– Не выходите без меня, – просит Егор.
Не понимая, что происходит, я послушно жду, когда он откроет мне дверь. Что делать с этими людьми? Они ведь не могут насильно задерживать меня? Нервно сглотнув, выхожу к Егору. Телефоны буквально тычут мне в лицо, наперебой задавая вопросы. К такому внимаю я совсем не готова. Сколько шума, я почти не разбираю их слов, пока до ушей не доносится слово "больница". Удивлённо застываю. Кто в больнице? Они здесь явно не из-за вчерашнего поцелуя...
– К этому причастен ваш жених?
– Не понимаю, о чём вы... – сухо отзываюсь я.
– Хотите сказать, что не в курсе?
Слышу постоянные щелчки фотоаппаратов. Они словно по голове мне бьют.
– Роман Разумов, ваш партнер по сериалу был сильно избит во дворе собственного дома...
– Скажите, это сделал ваш жених на почве ревности?
– Вы решили уйти от него?
– В каком состоянии Роман Разумов? Съёмки сезона смогут завершить?
Меня захватывает состояние шока. Опускаю голову и почти бегом поднимаюсь по лестнице. Сердце сжимается от страха. Не за себя, за Ромку... Толпа следует за мной по пятам, продолжая гудеть. Егор загораживает меня от них. По его лицу видно, что он понимает происходящее не больше чем я. Миновав охрану, мы вздохнули с облегчением. Вижу в холле Дениса – нашего режиссера. Жутко злой, он испепеляет меня недобрым взглядом черных глаз.
