Текст книги "Время, пространство и знание"

Автор книги: Тартанг Тулку

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Бреши и разрывы непрерывности не являются «реальностью», угрожающей нашему взгляду на мир или подрывающей его. Они – лишь переходное видение и обязаны факту, что во временном раскрытии за пределами знакомого нам окружения мы стараемся освободиться от него. Мы восполняем ментальность «пролома». Вследствие нашего обусловливания мы все еще в какой-то степени слепы к тому, что присутствует, так что мы видим (и ищем) только пробелы. Но мы можем обнаружить, что Большое Пространство много больше – и положительнее, – чем такая проникающая пустота или разрыв непрерывности.

Существен отказ от обычного обманчивого «знания» в пользу более широких перспектив, что равносильно отдаванию всего, что принесено «временем», в пищу опять же «времени». Это можно сделать совершенно сознательно, искусно и решительно, отдавая «время» в пищу «времени», стимулируя и ускоряя его, получая больше проистекающей в результате энергии и снова вкладывая это во «время». Все понимания и реализации, которые у нас есть, можно отдать назад таким образом, а не держаться за них, принимая за «истину» (см. гл. 8, особенно упражнение 22, для дальнейшей предпосылки и осуществления этой возможности).

Этот процесс ускорения имеет огромное преобразующее и поднимающее действие. Время поднимает «знание» в совершенно новый тип переживания «пространства». Это поднятие ничего не оставляет позади и все же не поднимает «я», оно и не идет куда-либо в любом обычном смысле. Это квинтэссенция того, что называют алхимией. Оно трансформирует нас и других, ум и тело, мир и миры.

В процессе, перед самой кульминацией этого «подъема» имеет место переживание чего-то такого, что в некоторой степени могло бы соответствовать «сингулярности» (неповторимости) физиков, нарушению обычных законов пространства-времени. События перестают отвечать стандартному принципу связности или порядка. Они не ограничиваются и общепринятой дихотомией «возможного» и «невозможного». Постепенно можно увидеть, что этот вид опыта имеет отношение ко всем регулярным и законоподобным случаям. Вся обычная видимость и явно «законоподобное» возникновение обстоятельств также видятся, как включающие «сингулярности».

Опрокидывание обычных взглядов на возникновение видимости предвещает общее фундаментальное снятие ударения с «вещей» или видимостей, которое всегда нуждается в объяснении, источнике или деятеле. Видение времени, разворачивающегося распределительно, от одной вещи к другой, снимается. Вместо этого время проникает прямо через все смыслы и разделения, чтобы показать Большое Пространство в совершенном безвременном предстоянии – безвременном в смысле необусловленности, свободным от обычного протяжения.

Мы прошли от обычной причинно-следственной последовательности пункт за пунктом к оценке «действия времени» («овременивания»), которое все еще строится в соответствии с картиной «последовательности».

То есть мы можем видеть «действие времени» как выражение всего, что есть в серии, и как позволение конвенционального принятого перехода от одной ситуации (точки) к другой. Тогда мы можем войти в отношение с «действием времени» как с более истинным фактором более высокого уровня, строящего наши ситуации «сверху» и допускающего некоторый шанс к «возвращению»:

Небольшой размер стрелок, указывающих вверх, есть показатель переступания порога, рассматриваемого лишь слабой исключительной возможностью, если сравнить ее с «регулярным» направлением «вниз». Сплошная линия представляет доступный для нас временной континуум (по контрасту с изолированными точками обычного времени).

По мере ослабевания нашей убежденности в нормативной расширенной сфере «здесь внизу» мы можем снять картину «внешнего мира» с позиций «стороннего наблюдателя». Вместо этого мы можем видеть все серийное «действие времени» как происходящее в том же самом месте, а не устанавливающее протяженный «мир вовне». То есть все переходящее с места на место, от опыта к опыту и тем самым подтверждающее картину протяженного мира на самом деле случается как последовательность «выстроенных временем» переживаний в том же самом «месте»:

(См. упражнение 23 для опытного проникновения в это явление).

Когда подъем «вверх» и раскрытие становятся более выраженными, этот инсайт в «не-хождение» ведет в результате к коллапсу взгляда на «здесь» и здесь-там, на бесконечное-вверху-ограниченное-внизу. Оно становится более охватывающим, с открытым концом «здесь». Не требуется расположения в ряд одного за другим переживаний в «здесь», потому что «здесь» может обнять их все сразу. Далее «выстроенная временем» последовательность и «выстроенная временем» совместность внутри каждой точки,

A.

становится приглашением к трансценденции:

Б.

Круги представляют расширенные версии точек, обозначающих индивидуальные ситуации. Двойные стрелки показывают, что «время» связывает различные грани каждой индивидуальной ситуации.

В диаграмме Б стрелки, ответвляющиеся в новых направлениях, показывают, что как только мы видим свои структурированные ситуации как направляемые «временем», так то же самое «время» становится путем к новым большим открытиям. Эти открытия в действительности находятся не «в других местах» или вне исходного ряда, а «внутри» него. Так что в конце концов эти манящие возможности можно снова интегрировать в видимость обычной установленной серии, принимая тогда эту серию как в «обычном», так и в совсем новом свете.

Таким образом, полная процедура включает вначале усвоение в некоторой степени более пространственного взгляда, незаинтересованного внимания, охватывающего как «я», так и объект, оставаясь незатронутой обычными временными связями. Это ведет к лучшему наблюдению «действия времени», демонстрирующего в таком случае еще больше «пространства». Такое «пространство» в свою очередь допускает больший несущий радость динамизм «времени», поскольку оно позволяет «знанию» достигнуть более широкой перспективы относительно тонких протяжений (hold-outs) («вещей» и стандартных положений) и ясно видеть его путь, чтобы дать им быть «временем». Подача «времени» в «время» зависит от возрастающей взаимности и близости, с которой Большое Пространство и Время выявляют и прославляют друг друга.

Сдвиг с обращенной на вещи перспективы на глубокое понимание пространства и усиливающийся акцент на близость связаны. Взятые вместе они служат иллюстрацией различия между первой и второй стадиями времени и показывают также, как третья стадия относится к первым двум.

На первом уровне центральным относительно «вещей» является тот факт, что они преходящи. Наша попытка утвердить себя в качестве автономных существ и противостоять реальности как противоположной нам вещи, как миру объектов – все это характеристика первого уровня. Мы пытаемся установить стабильные «вещи», но они никогда не являются отдельными и изолированными сущностями. Как упоминалось выше, они не непроницаемы для взаимодействия. А взаимодействуя, они служат различным ситуациям и обстоятельствам… они изменяются. Они не являются до конца атомистичными, навеки теми же самыми. Если бы была такая непроницаемая сущность, она была бы недоступной и даже непознаваемой. Но:

Нет точки, с которой нельзя провзаимодействовать.

Или, иначе говоря:

Можно достичь любой точки и провзаимодействовать

с ней.

Это – нечто в некотором смысле от аксиомы второго уровня, хотя оно и утверждается здесь в терминах предположений первой стадии. Это указание на то, что все твердые, непрозрачные «вещи» некоторым образом доступны, а поэтому открыты подобно пространству. Но это проблематично при изложении в терминах первого уровня. Конечно же, эта аксиома не есть обычное эмпирическое заявление, поскольку наша общеизвестная познавательная способность не компетентна утверждать о том, что в общем случае нет где бы то ни было «непроницаемых» точек или сущностей.

Можно безоговорочно утверждать аксиому на первом уровне, лишь расширив логику до некоторой степени и оспаривая то, что недоступная точка противоречива сама в себе, поскольку быть непроницаемой точкой уже значит существовать по контрасту с реактивными преходящими вещами – и в этом смысле «взаимодействовать» с ними. В прошлом попытки такого рассуждения уже предпринимались мистиками и философами, использовавшими обычные инструменты времени для выхода за пределы предпосылок, определяющих взгляды низкого уровня. Однако это работает лучше, будучи взято в контексте видения второго уровня. Ибо тогда есть такое восприятие типа второго уровня «характеристики» вещей, что обычное различие между вещами и их характеристиками, референтами и реферирующими выражениями суть лишь производное этого более тонкого «характеризования». Если характеристика временем связывает «непроницаемую вещь» с ее противоположностью, тогда они действительно взаимодействуют, а не просто противостоят в определении. Аргумент, не имеющий ценности на первом уровне, может быть приглашением увидеть «время» способом второго уровня.

В любом случае на пути познания первого уровня мы не можем знать обратных этой аксиоме примеров. Более того, взаимодействия, которые мы можем знать, подлежат определениям. Не все конвенциальные сущности таковы, что мы (обычные человеческие существа) можем с ними взаимодействовать. Также и микро-уровневые взаимодействия, составляющие «вещи», не всегда воспринимаемы прямо, а в некоторых случаях и вовсе непознаваемы непосредственно. Например, можем ли мы видеть, что происходит внутри ядра планеты величиной и массой с Юпитер?

Если «взаимодействие» относится к общепринятому «взаимодействию вещей», а вещи связаны с «присутствием пространства» в некотором обычном смысле, то из этого следует, что такое обычное пространство не всегда нам видимо (как в случаях отдаленных или микроуровневых объектов). Более того, внимание к такому «взаимодействию» оставляет более тонкое «пространство» полностью невидимым. Современная физика показала, что явно твердые вещи являются в значительной степени пустым пространством. Но «вещи» не видны, как это пространство. Некоторые ветви физики придерживаются взгляда, что вещи являются функцией вида пространства, и все же такие «вещи» не понимаются в их обычной видимости как пространство.

В утверждении, что с любой точкой можно провзаимодействовать (и так, что это демонстрирует пространство), «можно» этой аксиомы представляется весьма ограниченным на первой стадии. Но на второй стадии «можно» становится значительно сильнее. Возможно видеть прямо «выстроенное временем» взаимодействие, и это очень живо демонстрирует присутствие проникающего пространства. Знакомая, относительно непрозрачная являемость твердой поверхности есть само по себе взаимодействие и пространство.

Это пространство есть постигнутая точка или объект – или, возможно, постижение объекта (где идея, что есть также независимо существующий объект и что «постижение» совершилось независимым субъектом, уже неприменима). Объем физического пространства, занятый видящимся независимым конечным объектом (на первом уровне времени), фиксирован. «Пространство», являющееся постигаемым объектом (на втором уровне), менее закрыто (с открытой границей) в своей способности вмещать. Мы могли бы сказать, что «количество» этого «пространства» неопределимо или даже бесконечно. Это вопрос того, сколько «познавания» (не действия «я») используется для того, чтобы знать «время», которое затем демонстрирует или отмеряет «пространство» (и как производные, пригодные для использования «объем» или «место»).

Это имеет важные последствия для наших собственных жизней. До тех пор, пока мы рассматриваем наш опыт как составленный из «вещей», наши жизни и способность к правильному пониманию и полноте осуществления непрерывно ограничиваются и закрываются. Даже если мы знаем «вещи» и опыт в основе своей как взаимодействие субатомных частиц, мы все еще остаемся лицом к лицу с тем же замороженным миром видимости и имеем те же страхи и фиксации. Живое и сияющее качество нашего переживания не в состоянии пробиться сквозь них.

Однако если мы видим «вещи» как «пространство» и «время», мы можем двигаться и открыться через эти измерения неограниченным полям возможностей там, где, казалось, уже окончательная встреча. Более того, «пространство» и «время» – не просто задний план или поддерживающая среда для дальнейших переживаний. Они обеспечивают совершенно особую форму питания нашей человеческой природы, которая обычно питается лишь опосредованно путем преследования наших физических удовольствий и нужд и наших эгоцентрированных ценностей.

Представление обычных твердых вещей может само по себе видеться как интенсивное взаимодействие или близость. «Может взаимодействовать», как утверждение аксиомы первой стадии, укрепляется на второй и становится «должна». Правильное понимание глубинной открытости, доступности и единства рассматривается скорее как носитель ценности и ответственности, чем только как факт абстрактной возможности.

Медитирующие и последователи религий могут иметь проблески этого вида близости и общего искупления и чувствуют себя при этом призванными усилить их в максимальной степени. Даже когда они достигают успеха в этом направлении, они все еще остаются закрытыми для широкого круга переживаний, доступных на втором уровне, когда успех ограничен, а прогресс медленный и неуверенный. Это связано с тем, что сами попытки к близости структурированы в терминах непроницаемых и относительно инертных выражений и сущностей, составляющих традиционные убеждения. Обычно такие застывшие элементы, как добро зло, блаженство, «ум», «здесь и теперь», религиозные фигуры, «я» и божество обычно не рассматриваются как «время». И все же пути и принципы, небесные и адские состояния бытия – все это – «время».

В качестве другого примера рассмотрим процесс работы по трансцендированию на пути телесных дисциплин или физической йоги. Это также может оказаться непрямым путем работы с воплощающей «время» тенденцией посредством придания гибкости, податли вости кажущимся твердыми застывшим физическим структурам. Однако «время» не позади и не ниже этих структур – «время» само по себе есть их непосредственность, их раскаленный, их годный для ковки, податливый аспект.

Эти различные традиционные подходы эффективны в связи с тем, что они хотя и не прямо, но работают со структурой «времени», что приближенно описано традициями, все еще пребывающими под воздействием взглядов первого уровня. Но есть двоякого рода ограничения у таких процедур. Они заключают в себе ошибку в определении того, что же в действительности явится результатом (и зачем нужны пути, кодексы работы над поведением). И они, действуя в терминах наставлений, ожиданий, твердых «вещей», структур убеждений, линейного «делания» и значений, увековечивают характер низшего времени и знания.

Вероятно, наиболее соблазнительной ловушкой и кульминационным пунктом опыта второй стадии становится чувство близости или взаимопроникновения в космическом масштабе – вид всеохватывающего феномена поля. Видение «вещей» сменяется в этом случае видением полей. Ясно, что тогда понятие «вещей» вторично, а набор «вещей», принимаемых как существующие, суть способ, каким разрезается на куски поле ради сохранения конвенции, есть нечто открытое и произвольное. «Взаимодействие» или «паттерн» в таком случае не столько означает «взаимодействие между вещами», сколько само по себе является фундаментальным.

Однако такие идеи относительно Пространства, Времени и фундаментально реального применимы только на второй стадии видения времени. Они более подходящи и больше опираются на опыт, чем на первой стадии. Но они – еще не видение третьей стадии, поскольку остается идея, что нечто есть. Вероятно, это «нечто» не полностью открыто, а скорее расположено (disposed) в некотором отношении. Остается и смысл, что что-то «происходит» или «случается». Обе эти характеристики странным образом искажают всецело «сокровенный» путь бытия. Само взаимодействие (даже в особом только что упомянутом смысле) является затемнением полного «события».

Время, стадия три:это Большое Время. Большое Время является универсальным носителем, но оно не делает, не несет и не выражает «вещи». Большое Время – не вещь и не процесс. Оно не склонно ни в ту, ни в другую сторону. Оно ничем не обусловлено и ничего не обусловливает. Нет ничего. Это не означает заявления о некоторой объективной абсолютной истине о том, «как обстоят дела». Большое Время ни законоподобно, ни случайно. Оно – не событие, не «занимание места».

Отождествление с реальностью, космической истиной или принципом (нечто, что «есть» и есть «там вовне», что нужно понять, схватить, с чем следует примириться) не релевантно видению Большого Времени. Оно не система, не мистическая сила. Мы могли бы сказать, что это неотделимый партнер Большого Пространства, другая сторона изначального супружества и любовных отношений. Неограниченное свершение взаимной игры Большого Пространства и Времени есть близость, полная и безыскусная. Аксиома относительно «можно» и «должно» доступности и близости (как это явствует на низших стадиях) была лишь производной от ликующего заявления:

Близость есть.

Эта близость не включает ни «вещей», ни категоризирующего поля (subsuming), она просто Большое Пространство и Время. Она суть разрушение, раскалывание (shattering) (и тем не менее естественное), обнажение нашего реального Бытия. Она обращается к нам; она не есть совершенная близость где-то за смятением и изолированностью обычного мира. Она здесь, но лишь при одном условии, что принят взгляд Большого Пространства и Времени, а не взгляд «я» и «вещей».

Выделены ли мы и отрезаны ли бесконечным разделением или же можем видеть разграничения, как не закрывающие фундаментальную близость и полноту осуществления – это только вопрос принятого взгляда. Мы можем использовать по-новому, постепенно проходя блокирующие нас стены (обычно затемняющую), тенденцию времени разделять. Или же можем прямо пробудиться к Большому Времени.

С одной стороны, можно говорить о Большом Пространстве и Времени как Изначальной Паре, чья игра несет бесконечность углубляющегося понимания, торжество и свидетельство качеств их союза. Такие высокие оценки все есть Большое Знание, их дитя. Но Большое Знание есть воплощение их супружества, скорее как нескончаемое свершение и торжество, а не как отдельный продукт, творение, которое затем должно отделиться и быть представлено самому себе. Пространство, Время и Знание в своем глубоком существе являются тесной и гармоничной семьей.

С другой стороны, можно говорить о недостаточном понимании взаимодействия Большого Пространства и Времени. Это ведет к удвоению встреч и сочетаний до тех пор, пока самое главное не будет правильно понято. Между тем на многих уровнях имеет место буквально популяционный взрыв, неконтролируемый и несущий с собой все большую изоляцию и отчуждение. «Дети» (все представления) входят в трение, будучи связаны «родительским» путем, и в конце концов отделяются, пытаясь найти свое собственное решение и гармонию друг с другом. Как на третьем уровне, так и на первом Большое Время действует в качестве посредника между матерью и ребенком. Оно доступно (например, в завуалированных формах различных религий) как путь, который может привести обратно к полному примирению и даже к (третьей стадии) фамильной гармонии, не затронутой борьбой.

Этот образ «никогда не сбиваться с пути» является центральным Временно-Пространственно-Знанческого видения, и до сих пор тенденция блуждания являлась имплицитным аспектом различных дискуссий. Мы уже рассмотрели паттернирующий и направленный характер «времени». Это можно было бы назвать тонким «движением» «времени», «движением» без «двигающего» или реальным «перемещением». Черты первого уровня, такие, как тенденция «я» к «уводу в сторону» или к уплотнению, отсылание и указывание и обычный опыт хождения с места на место, все они зависят от нашего обманутого (убежденного) этим тонким мерцанием или «движением» «времени» «познавания».

Когда «способность к познаванию» более углубляется в исследование этого «движения» на втором уровне инсайта, оно все еще видится как «хождение», но в менее закрытом виде. Любая грань или область «движения» видится двигающей «вперед», «назад» и во всех других направлениях одновременно. И любое из этих «хождений» можно видеть как «хождение» вперед, назад и т. д., а любое из них, в свою очередь, можно увидеть таким же. Твердые вещи, места и направленные процессы, видимые таковыми на первом уровне, воспринимаются – в их «временном» аспекте второго уровня – как весьма текучие. Это качество текучести (флюидичности), являясь центральной чертой «времени», становится более сухим и вызывающим трения с тем, чтобы сыграть (свою роль) для нас в манере первого уровня.

Правильно воспринятое Большое Время смотрится как вид совершенно плавного, текучего, лишенного трения измерения – оно является «скользящим» по самой своей сути. По этой причине (хотя, как оказывается, есть движение и отдельные места, куда можно двигаться, на первом уровне и еще более открытые возможности текучести движения на втором уровне) на третьем уровне нет ни «хождения», ни отдельных мест. Это похоже на то, как будто в мире устранимо всякое трение – тогда ничто ни от чего не может отойти. Итак, с точки зрения третьего уровня вечность «блуждания» все еще дает нам возможность в большой степени оставаться «дома» в близком единстве.

__________

Мы можем двигаться от искусственной к непридуманной

близости, и далее к близости, которая не включает ни «я»,

ни объекта. Эта близость не тяготеет к вещам где-то и

уподобляет их все обычному размещению «здесь».