Текст книги "Молчара (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

34. Хочу быть первой

Кэт встретила их в аэропорту. Они завезли Шермана домой – не в загородный дом на берегу залива, а в городскую квартиру, – и поехали к себе. Егор физически ощущал нервозность Кэт, и не стал тянуть время.

Усадил её за стол и сказал:

– Прости меня, но мы должны расстаться.

Она переплела пальцы и молча потрясла головой. Видимо, не находила слов, чтобы ответить. Боялась заплакать. Серьги с чёрными жемчужинками качнулись и ударили по тонкой белой шее. Он подарил их десять лет назад – накануне свадьбы. Тогда он верил, что между ними возможно что-то большее, чем дружба. Верил, что её горячая любовь разбудит его холодное тело.

– Операция не помогла? – тихо спросила Кэт.

Её всегда интересовали подробности. Она хотела знать, почему её брак разрушился.

– Это неважно, Кэт. Нам не стоило жениться. Мы были лучшими друзьями, проводили вместе всё время, заботились друг о друге, но этого мало для счастливого брака. Должно быть что-то ещё – какая-то искра, что ли… Не знаю, что-то божественное. Когда бог создал человека из праха земного, он вдохнул в него жизнь, а без этого человек – всего лишь кусок мяса. Отношения без искры обречены.

Её глаза медленно наполнились слезами.

– Не цитируй мне «Живучку», я её читала. Я знаю, что материя без бога мертва.

Он взял в ладони маленькую руку с алыми ноготками:

– Кэт, ты для меня – драгоценность, которую я украл у мира, но не смог правильно распорядиться. Я ничего тебе не дал, но забрал у тебя всё. Поверь, развод для меня – это не попытка избежать ответственности, а желание дать тебе свободу. Я знаю, ты будешь счастлива без меня – пусть не сразу, но обязательно будешь.

Она встала и одёрнула платье.

– Может быть, ты и прав… Мне жаль, что операция не помогла.

Это прозвучало мягко, с сочувствием и бесконечно искренне. Егор не мог обманывать Кэт.

– Дело не в операции. Она прошла успешно.

Кэт застыла, глядя на него блестящими глазами:

– Значит, всё-таки дело во мне…

– Да нет же! Ты самая потрясающая женщина, которую я встречал! Все, кто тебя знают, восхищаются тобой, Шерман от тебя без ума.

– Но ты меня не хочешь, – сказала Кэт. – Даже сейчас, после операции.

Егор посмотрел на миниатюрную фигурку, затянутую в строгое платье-футляр. Ткань эффектно обрисовывала аккуратную грудь, талия казалась гибкой и невероятно соблазнительной. Обхватить бы её ладонями, ощутить упругость женского тела. Егор не удержался, облизнул пересохший рот и перевёл взгляд на лицо. Усилием воли подавил желание уставиться на пухлые губы – такие нежные, такие умелые. Он помнил, на что они способны. Кэт догадалась, о чём он думает, и вспыхнула. Шагнула навстречу, задрав голову. Как котёнок напротив зубастого пса.

О, теперь-то у него были зубы!

– Я согласна на развод, – сказала она. – Я не дура и всё понимаю, просто мне хотелось дойти до конца. Знаешь, всегда кажется, что можно сделать что-то ещё, и если не сделаешь это, то будешь жалеть. Так вот, я ни о чём не жалею. Мы дошли до конца.

Егор кивнул. Он мог бы что-то сказать, но боялся, что голос его выдаст.

– Но перед тем, как уйти, я хотела бы…

Она шагнула ещё ближе, Егор попятился. Кэт удержала его за руку:

– Я хочу…

Она замолчала, но её намерения были очевидны.

– Это ничего не изменит, – выдавил Егор.

– Я знаю. Мне плевать. Я просто хочу переспать с тобой после того, как ты стал другим. Ты уже пробовал с кем-то?

– Нет.

– Я хочу быть первой, – сказала она.

– Ты и так у меня первая, – возразил он.

Кэт с улыбкой покачала головой и завела руки за спину. Расстегнула молнию и спустила платье с плеч. Белую кожу без единой родинки перечёркивали красные бретельки бюстгальтера. Грациозным движением Кэт сняла платье и отбросила в сторону. На ней остались чулки телесного цвета и красное кружевное бельё – настолько вызывающее, что у Егора потемнело в глазах.

– Не надо… – выдохнул он. – Это всё только усложнит.

Кэт запустила руки ему под свитер и провела по торсу. Егор содрогнулся от нахлынувшего возбуждения. Волосы на предплечьях встали дыбом. Застонав, он схватил жену за талию и посадил на стол. Резким движением развёл ноги, положил ладонь на копчик и толкнул к себе. Вжался ноющим, болезненно эрегированным членом в красное кружево:

– Кэт, я хочу тебя. Это какое-то безумие… Впервые в жизни я хочу тебя так сильно, что у меня круги перед глазами…

Красные, как её трусики, ногти, губы. Она содрала с него свитер, расстегнула пуговицу на джинсах.

– Я тоже тебя хочу, Молчара…

Он опомнился, когда приставил багровую головку к влажному манящему входу.

– Чёрт! В доме есть резинки?

Она нетерпеливо направила его член в себя и откинулась на стол. Сладкая, зовущая, желанная.

– Не нужно никаких резинок, иди ко мне…

35. Живучка. Эпилог

Последнее, что увидел Чоно, – стремительный прыжок Лекетоя через ограждение люка. «Дурацкий робот», – подумал Чоно, врезаясь спиной в плотную маслянистую поверхность. Она спружинила под ним, как дорогой матрас, и разверзлась. Пропустила в жадную ненасытную утробу. Рядом упал Лекетой – сотрясение от его падения всколыхнуло море.

Чоно зажмурился, ощутив первое прикосновение, – липкое и по-хозяйски требовательное. По телу пробежал парализующий электрический разряд, а после нахлынуло спасительное онемение. Слава богу, боли не будет! Неистовый вихрь сжал его в смертельных объятиях. Тысячи голодных существ рвали его на куски, молниеносно нападая и отступая, чтобы освободить место собратьям. Море бурлило и вскипало от безумного танца живучек.

Под закрытыми веками пламенел розовый закат, озаряемый вспышками молний. Затухающим сознанием Чоно ощутил, что кто-то хватает его за руку. Кто? Зачем? К чему сейчас это странное, человеческое и почти забытое ощущение – соприкосновение рук? Лекетой! Он умирал где-то рядом и искал его поддержки! Ослабевшими бесчувственными пальцами – тем, что от них осталось, может быть, уже костями лучезапястного сустава, – Чоно сжал руку Лекетоя – хрупкую, тонкую, исчезающую…

Сознание выключилось.

* * *

Он приходил в себя медленно, словно рождался заново. Постепенно включались все системы организма: кровеносная, нервная, дыхательная, половая. Чоно бултыхался в тёплом материнском чреве, задевая плечами и коленями гладкие стенки и наслаждаясь ощущением безопасности, покоя и безграничного счастья. В одной руке он что-то держал… Что-то знакомое и родное… Руку другого человека? Чоно распахнул глаза и увидел вблизи лицо Лекетоя – по-прежнему совершенное и юное. Лекетой тоже открыл глаза – голубые, как небо на Земле. Они смотрели друг на друга сквозь розовую жидкость, в которой парили, как в невесомости. В светящемся коконе, выстланном тельцами живучек. В пузыре, созданном инопланетными существами для возрождения людей.

Их персональный космос – один на двоих.

Чоно положил руки на плечи Лекетоя и притянул к себе. Хотел что-то сказать, но понял, что это не нужно, – они чувствовали друг друга без слов. Чоно прижался к губам Лекетоя в инстинктивном поиске близости. С кем ещё разделить сокровенный момент перерождения как не с человеком, который разделил с ним смерть? Лекетой ответил на поцелуй, шевельнув губами и языком. Они целовались долго, нежно и неумело, словно забыв, как это делается. Они кружились в тесном пространстве, переплетая руки, ноги и языки. Чоно гладил спину Лекетоя, ощущая каждый мускул, каждый позвонок и каждую ямочку. Великолепное человеческое тело, созданное неземным гением. Сжал пальцами упругие ягодицы, не понимая, что делать дальше. Вспоминая свой прежний опыт и сомневаясь, что он пригодится ему здесь, в розовом коконе на Юшоре.

Лекетой обнял его за шею и скрестил лодыжки за спиной. И Чоно вдруг всё понял. Он взял Лекетоя за бёдра и медленно насадил на свой твёрдый член. Живучки запульсировали неоновыми прожилками, задавая ритм, и Чоно подчинился властному безмолвному приказу.

Когда он кончил, Лекетой разжал объятия и посмотрел ему в глаза. В его взгляде сияли распахнутые двери рая – они приглашали и обещали вечное наслаждение. Чоно рванулся к своему любовнику и обвил его руками и ногами. Ощутил, как член Лекетоя проникает в его тело, и закрыл глаза, не в силах вынести запредельного счастья. Они разделили не только жизнь и смерть, но и таинство любви.

* * *

Кокон раскрылся: живучки расступились и отхлынули от двоих мужчин. Чоно вдохнул сладкий воздух Юшора, издал победный возглас и нырнул в розовую глубину. Проплыл несколько метров, врезаясь лицом в живучек и кувыркаясь, как молодой дельфин. Вынырнул и тряхнул головой. Капли с волос полетели во все стороны. Рядом появился Лекетой, он пристально смотрел в сторону. Чоно обернулся: вдали высилась ржавая станция компании «Интерлоу» – пустая, с открытым люком и опущенной в воду чашей.

– Мы должны уничтожить станцию, – сказал Лекетой.

– Плевать на неё.

– Прилетит новый хозяин и начнёт вылов живучек.

– Ну и что? Это бесполезное занятие, – возразил Чоно. Теперь он знал о Юшоре и живучках больше, чем кто-либо из учёных, исследовавших море. – Уколы красоты – фикция, выращивание органов – бесперспективно, производство людей – невозможно. Живучки – всего лишь материал. Прах земной, из которого создано всё живое во вселенной. Но иметь строительный материал – мало, нужен кто-то, кто вдохнёт в материю душу, – и этот кто-то живёт здесь. А без него всё бессмысленно.

– Ты говоришь о боге? – улыбнулся Лекетой.

– Не знаю, – ответил Чоно. – Когда я умер, то почувствовал, что вернулся домой. Мой дом – на Юшоре. Живучки – это я. Это ты, мы и всё остальное человечество. Люди – часть этого мира, просто мы так долго жили на Земле, что забыли о родине. Это как найти потерянный рай.

– Я тебя понимаю, – в словах Лекетоя сквозила такая беспредельная любовь, что у Чоно сжалось сердце, – но мы должны уничтожить станцию и рассказать людям, кто мы такие и откуда взялись. Это наша миссия.

– Ты хочешь отправиться на Землю?!

– Да. И я хочу, чтобы ты полетел со мной.

– Никто по доброй воле не покинет Юшор.

– Кроме тех, кого Он создал для этого.

Чоно замер, поражённый словами Лекетоя.

– Иначе зачем Он вдохнул в нас жизнь? Почему мы возродились? Возможно, когда мы вернёмся сюда в следующий раз, то превратимся в живучек и останемся здесь навсегда. И это будет настоящее возвращение домой.

36. Молчара. Эпилог

Боря злился, что Егор оставил задел для четвёртого тома. То, что герои-мужчины трахнулись в эпилоге, его не смущало (в фантастике всякое бывает), а вот продление саги сулило новые ожесточённые битвы с прокрастинирующим автором.

– Молчара ты наглая и хитрая, ты же обещал, что третий том – последний. Как ты можешь так поступать со своим издателем и лучшим другом? Тебе не стыдно?

– Вдохновению не прикажешь, меня пропёрло на четвёртую книгу, – ответил Егор. – К тому же продажи хорошие, чего ты жалуешься?

Они курили в парадной издательства и стряхивали пепел в баночку из-под варенья. Новая весна выдалась солнечной и тёплой, не то что прошлая. Никаких потоков дождя и наводнений, никаких слёз и потрясений.

– Как дела у Кэт? – спросил Боря.

– Прекрасно. Работает в Москве редактором, получает в два раза больше, чем ты ей платил.

– Я жадный, это все знают. Ксюша считает, что я «анальник», потому что тяжело расстаюсь с деньгами. Как ты думаешь, это правда? – Егор пожал плечами. – Я бы спросил у Шермана, но она запрещает к нему ходить: говорит, у него дом терпимости, а не клиника.

После опубликования исследований Шермана многие так говорили. Егор не спорил: что-то в этом было. Был дом и была терпимость.

– А Ксюша сейчас беременна, ей нельзя волноваться.

Они поженились в День всех влюблённых. Егор был свидетелем. На банкете он переспал с Инной из Купчино и ещё одной гостьей, чьё имя не запомнил. Ему очень понравилось.

– Поздравляю от всей души!

– А когда мы погуляем на твоей свадьбе? Удачный брак – счастье для любого мужчины.

– Какой брак, Боря? Вокруг столько девчонок, как я могу выбрать одну?

– Действительно, – с нескрываемой завистью буркнул Боря. – Пойдём. Все уже, наверное, собрались.

Они затушили окурки и отправились в зал, где проводились встречи с читателями. Комната с четырёхметровыми потолками и уродливой люстрой, где год назад Егор общался со студентами курса «Семь шагов к бестселлеру», гудела от голосов приглашённых журналистов и блогеров. Курсанты свежего набора тоже пришли посмотреть на вчерашнего коллегу, сумевшего пробиться в издательство. Блокнотики на коленях, телефоны с заранее включёнными камерами, заготовленные вопросы.

Все ждали писателя Александра Лукина.

Егор и Боря сели в первый ряд – как самый почётный гость и хозяин книгоиздательского бизнеса. Егор не хотел приходить на встречу, но Саша буквально умолял: ему требовалась поддержка любимого писателя. Всё-таки презентация первой книги. На соседний стул плюхнулась Лиза Воронцова-Лукина – девушка в очках с толстыми стёклами и чёрно-белой «арафатке». Ей даже шло. Но почему Саша женился именно на ней, Егор так и не понял. Сухофрукты? Подаренная квартира? Желание создать семью в чужом городе? Потребность в любви? Или… откат после дождливой майской ночи, когда двое мужчин легли в одну постель? Егор дал Саше визитку Шермана, но Саша не воспользовался предложением. Шерман так и не смог опросить второго участника единственного в мире добровольного однополого контакта.

Сегодня Саша был одет не в рваные джинсы и красную фланелевую рубашку, а в строгий костюм, который лишь подчёркивал его юность. От волнения лицо горело, а пальцы на корешке книги побелели – так сильно он сжимал свой первый томик. Егор слушал выступление Саши и любовался его лицом – но уже без горечи и «ужасной безнадёжности». После операции Егора попустило: любовь прошла, остались воспоминания – иногда светлые, иногда болезненные. Шерман обещал, что и воспоминания скоро поблёкнут. Егор верил, но не торопился сближаться с Сашей, берёг свой душевный покой.

Зазвонил телефон. Какой-то незнакомый номер. Егор тихо извинился и вышел в коридор.

– Слушаю вас.

– Здравствуйте, Егор Андреевич, – произнёс приятный мужской голос. – Меня зовут Илья. Я звоню вам по поводу…

Он замолчал, Егор поторопил:

– Добрый вечер, по какому поводу?

– По поводу синдрома Шермана, – наконец сказал собеседник.

– Это не ко мне, – ответил Егор. – Позвоните Шерману, его номер есть на моём сайте. Или напишите письмо, он назначит вам встречу.

– Я бы хотел встретиться с вами.

– Я не заинтересован, – честно сказал Егор. – Вы знаете, что я перенёс операцию на головном мозге?

– Да, я читал вашу историю. В интернете много статей.

– Тогда вы должны понимать, чем продиктован мой отказ.

Этот Илья был не первым, кто просил о личной встрече. С несколькими парнями Егор встречался и, в точности с предсказанием Шермана, сразу понимал, что никакого синдрома у них нет. Не надо было даже просить о поцелуе – это чувствовалось: по взгляду, по манере себя вести, по темам, которые они выбирали для разговора. После трёх-четырёх свиданий с симулянтами Егор начал всех отправлять к Шерману. Тот быстро с ними разбирался (наверное, показывал картинки) и докладывал о результатах: ни одного носителя синдрома Шермана, зато несколько выявленных шизофрений и депрессий. Одна деменция. Три фаната «Живучки». Егор перестал встречаться с мужчинами, подозревавшими у себя модный синдром.

– Я понимаю, но мне не нужен врач-сексолог. Я просто хочу кое-что проверить… Это займёт одну минуту, и не потребует от вас никаких усилий, – сказал Илья. – Прошу вас.

– Что можно проверить за одну минуту? – поинтересовался Егор.

– Скажу, если вы придёте.

– Ну хорошо, – сказал Егор, – вы умеете заинтриговать. Куда я должен прийти?

– Знаете военный памятник в парке на Московском проспекте?

Егор прислонился спиной к прохладной стене.

– Знаю.

– Вам удобно в одиннадцать часов вечера?

– Да.

* * *

Фуршет в честь Саши Лукина ещё продолжался, когда Егор выскользнул за дверь. Его охватило необъяснимое беспокойство. Он закурил в машине, не в состоянии понять, что его взволновало. То, что Илья собирался что-то проверить с помощью Егора? Или то, что он выбрал для встречи тот самый памятник?

Вечерний парк утопал в зарослях душистой сирени. Букет такой же, только бронзовой, сирени командир держал в руке. Другой рукой он прижимал к себе партизана. Солнце село, но между деревьями и на извилистых аллеях парка притаилась светлая мгла – призрачная и манящая. Белые ночи, короткие, как воробьиный нос.

Илья вскочил со скамейки, заметив приближавшегося Егора. Парень был одет в джинсы и рубашку с закатанными рукавами. Роста он был выше среднего – почти как Егор. И возраст приблизительно одинаковый – может быть, на пару лет моложе. Илья протянул руку:

– Здравствуйте, Егор Андреевич, приятно познакомиться. Спасибо, что пришли. Извините, что так поздно, просто я работаю в ресторане, а он закрывается в одиннадцать. Я – шеф-кондитер, принёс вам свой фирменный шоколадный торт…

Он попытался вручить коробку, но Егор удержал его руку в своей, разглядывая красочное тату на предплечье:

– Какие интересные картинки! Что это?

– Это персонажи Тима Бертона, – охотно пояснил Илья. – Вот это – труп невесты, это – Джек из «Кошмара перед Рождеством», а здесь, – он задрал рукав выше локтя, – кролик из «Алисы в стране чудес». Видите, он показывает на часы?

Страшноватый кролик с красными глазами действительно держал в лапах старинные карманные часы. Можно было даже рассмотреть время. Илья продолжил:

– Я думаю, что это волшебные часы. Если перевести стрелки назад, то можно попасть в прошлое, чтобы исправить ошибки. Вы бы хотели такие часы?

Чтобы вернуться в прошлое и не делать операцию? Егор с сожалением отпустил тёплую крепкую руку.

– Давай на «ты»?

– Ладно.

– Ты пишешь книги?

– Что? Какие книги? – удивился Илья. – Нет, я люблю кино, а книги редко читаю. Извини, твои тоже не читал. Так неудобно…

– Ну что ты! Я даже рад, – искренне ответил Егор. – Посмотришь «Живучку» в кино, когда её снимут. Так что ты хотел проверить за минуту?

Илья вздохнул. Казалось, он решается на безрассудный, но очень важный для себя поступок. Егор ждал – без страха и ощущения подвоха, но с прежним томительным беспокойством. Молчание между ними звенело, как натянутая струна. Наконец Илья собрался с духом, схватил Егора за затылок и притянул к себе. Впился в губы отчаянным поцелуем. Чего-то подобного Егор и ожидал. Что ещё можно проверять с мужчиной ночью в парке, стоя у монумента «Братство по оружию»? Он расслабился, позволяя целовать свои губы, проникать языком в рот. Не торопил, не отталкивал, положил ладони на спину Ильи, чувствуя его жар и напряжение. Они целовались не меньше минуты. Потом Илья коротко застонал и выпустил Егора из объятий.

– Ну что, ты всё понял? – хрипло спросил Егор.

На челюстях Ильи заиграли желваки – видимо, самодиагностика удалась. Он долго молчал, прежде чем выдавить:

– Похоже, мне тоже придётся делать операцию. Я больше не могу, Егор. Жизнь такая бессмысленная… Наверное, ты один способен понять, что я чувствую…

– Операция – это прекрасный выход, только…

Илья поднял глаза.

– Она ничего не изменит, – сказал Егор. – Да, она подарит возможность спать с женщинами, но не отнимет желание быть с мужчиной.

Они молча смотрели друг на друга – два первых человека с синдромом Шермана.

– Ты любишь сладкое? – спросил Егор.

– Люблю.

– У меня есть шоколадный торт от лучшего кондитера. Пойдём ко мне пить чай?

Конец