Текст книги "Любить друга отца (СИ)"
Автор книги: Таня Ульянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 20
Прошло три месяца.
Вика.
Три месяца пролетели незаметно. Все это время, о Матвее я не слышала ни от кого. Таня и папа поставили табу на это имя. Чтобы меня ничем не тревожить, и не напоминать.
Таня родила мальчика. Малыш родился совершенно здоровым, и крепким. Папа был вне себя от радости, да и я была рада рождению брата.
Учебу в художественной академии, я решила отложить на следующий год, понимая что беременная я не смогу учиться. Да и плюс мое моральное состояние, оставалось делать лучшего.
После того как я поняла что Матвея мне не вернуть, ребенок стал центром моей жизни. Это была маленькая частичка, которая держала меня.
Первый месяц после расставания с Матвеем, был самый тяжёлый, и болезненный. Я плакала по ночам в подушку, засыпая со слезами на глазах. Звала его во сне. Часто он мне снился, и после таких снов, я просыпалась в холодном поту, и снова плакала, понимая что его больше нет рядом.
Врача который вел мою беременность, очень пугало мое состояние. Моя угроза выкидыша. Стрессы не прошли бесследно, и оказались прямой угрозой, жизни нашего с Матвеем ребенка.
Папа уволился из ресторана Матвея, крупно рассорившись с ним. Я очень просила его не делать этого, ведь наши отношения с Матвеем, не имели никакого отношения к их работе, но отец был неприклонен. Он настолько был зол на на него, что отговаривать было просто бессмысленно.
Чтобы хотябы как-то отвлечь себя, я находила легкие подработки, и это спасало. Я уходила с головой в работу, и пусть ненадолго, но мысли о Матвее понемногу оставляли меня. Я смирилась с ролью предательницы, и шлюхи в его глазах.
Каждый новый день, стоил мне огромных усилий, но ради ребенка я держалась как могла. Я не могла себе позволить потерять этого малыша. Он был единственным, что у меня осталось от Матвея.
Внутри была необъятная пустота. Дни стали серыми, и пустыми. Я стала похожа на растение. Без чувств, без особых эмоций. Я просто садилась в комнате на подоконник, и несколько часов, просто могла сидеть и смотреть в окно, снова и снова возвращаясь в события трехмесячной давности. Я не могла забыть. Я не могла перестать возвращаться ко моменту, того ненавистного мной вечера, прокручивая в голове момент когда Матвей увидел меня в постели с Романом.
Отцу я полностью не рассказала об этой ситуации. Он бы начал разбираться в этом, а этого мне не хотелось. Мне хотелось просто забыть обо всем как о страшном сне, и навсегда закопать в себе любовь к человеку, который одними словами разбил мою душу, и сердце.
Полностью эту историю, знала только Таня, которая была в настоящем ужасе, когда я ей рассказала. Подруга плакала вместе со мной, крепко прижимая меня к себе. Я боялась что она расскажет отцу, но этого не произошло. Она сдержала обещание сохранить это в секрете.
Жизнь шла дальше, и казалось что я привыкла к этой раздирающей боли, пока не спустилась утром на кухню, и не услышала разговор Тани, и папы.
– Леш, я же вижу что ты чем-то встревожен, – послышался голос Тани, и я остановилась около кухни.
Я стояла у стены, и меня не было видно. Мне можно было не бояться что меня заметят.
– Я вчера ездил к Матвею, – начал папа, а мое сердце пропустило удар, стоило мне услышать имя моего любимого мужчины. – Хотел поговорить с ним о Вике. Ты же видишь в каком состоянии она. Она с ума сходит по нему. Хотел устроить им встречу, чтобы они поговорили, но он неприклонен. Сказал что с изменьщицей говорить не собирается. Тань, вы же подруги. Скажи, она тебе что-то говорила? Танюш, она моя дочь, и мне больно смотреть как она страдает. Я был бы рад, забрать ее боль себе, чтобы только моя девочка не плакала, и не звала его больше по ночам.
Слова папы прозвучали настолько проникновенно, что не сдержав слез, я вышла к ним, и рассказала ему все что произошло, включая и мой визит к Матвею, спустя неделю после случившегося.
Папа молча выслушал, и в этот день я так и не поняла чью сторону он выбрал, но утром следующего дня, отец заявил что лично хочет поговорить с Романом, только это оказалось бесполезно. Его уже не было в городе.
***
С каждым днем, моя депрессия отходила на второй план. Меня спасали мысли о моем малыше, которого я ношу под сердцем.
От общих знакомых, узнала что Матвею предложили поработать во Франции, его хороший знакомый, когда в очередной раз пыталась с ним поговорить. Практически каждый вечер, открывала наши совместные фотографии, которые немного согревали сердце, и одновременно причиняли боль. Пересматривала их, и плакала, вспоминая тот небольшой промежуток времени, когда мы были счастливы, а потом садилась и писала ему письмо, в котором снова и снова говорила что люблю его, и никогда бы не смогла предать.
Так было и сегодня. Было далеко за полночь, когда папа и Таня мирно спали, а меня снова мучала бессонница.
Сев за стол, я взял ручки и чистый лист. Я знала что не отправлю это письмо как и многие другие, но мне это было нужно. Нужно выплеснуть эмоции, и всю боль, которая меня просто разрывает изнутри.
Здравствуй…
От первой же строчки на глаза навернулись слезы. Зачем я это делаю? Зачем пишу глупые письма, которые даже не осмеливаюсь отправить? Он же не прочтет ни одно из всех. Либо выбросит, либо порвет.
Сегодня снова была у озера, вспоминая как мы с тобой сбежали под конец свадьбы папы и Тани, и долго стояли у воды в обнимку.
Я знаю, ты помнишь…
Я хочу чтобы ты знал, я не изменяла тебе, Матвей. Очень жаль, что за годы что мы знали друг друга, ты так и не смог понять, что кроме тебя мне никто не нужен.
С момента нашего знакомства, ты стал центром моей вселенной, и остальные просто перестали для меня существовать. Ты стал моим воздухом, моим смыслом жизни. Я настолько тебя полюбила, что просто растворилась в тебе.
Я никогда бы не смогла тебя предать. Просто не смогла бы. Зная, как с тобой поступила Лариса…
Очень жаль что ты сейчас далеко… Мне без тебя очень плохо. Возвращайся скорее, я очень скучаю по тебе.
У папы с Таней тоже все хорошо. По-прежнему очень любят друга. И мы любим… И мы с малышом очень любим тебя, и всегда ждем…
Отложив ручку тяжело вздохнула, прижав ладонь к слегка округлившимуся животику.
– Ничего, малыш… – погладила животик, прошептала я. – Мы справимся с тобой, я знаю… Вот увидишь… Мамочка ради тебя, на все готова… Абсолютно на все.
***
Следующее утро, началось для меня достаточно тяжело. После практически бессонной ночи, я чувствовала себя уставшей и разбитой, и если бы не нужно было идти на УЗИ, я бы так и пролежала весь день в постели.
В связи с моими проблемами с беременностью, врач назначала дополнительные УЗИ, чтобы контролировать развитие ребенка.
– Ну, что Виктория, – улыбнулась женщина лет пятидесяти на вид смотря в монитор, и воля датчиком по животу. – Мы с вами добились потрясающих результатов. Ребенок развивается хорошо, угроза выкидыша почти миновала. Я считаю, что просто необходимо продолжать лечение до самых родов.
– Скажите, а можно уже узнать кто будет? Девочка, или мальчик? – в предвкушении я слегка улыбнулась.
На УЗИ со мной пошел папа, для моральной поддержки. Ему тоже было интересно кто будет, внук или внучка.
– У вас девочка, – улыбнулась женщина, убрав датчик, и положила салфетку мне на живот.
Вытерев живот, я села на кушетке, и с нескрываемой улыбкой посмотрела на папу.
– Внучка, – улыбнулся папа.
– Вера… – опасаясь его реакции проговорила я. – Как маму…
Да… Я решила назвать дочь именем моей мамы, которую я так и не видела. Только на фотографиях.
Она еще совсем крошечная, а я ее уже так люблю… Моя малышка… Мое маленькое солнышко. Мой лучик света, среди тьмы.
Глава 21
Матвей.
Желание согласиться на работу в Париже пришло само собой. Мне нужно было что-то изменить, чтобы не думать о предательстве любимой девушки, но я так и не смог. Мужества не хватило покинуть город, где все напоминает о ней.
Вчера увидел ее вместе с отцом и просто замер. Она стояла с ним что-то рассказывая, но выглядела очень подавленной и уставшей. Хотелось подойти к ней, обнять и больше никогда-никогда не отпускать, но гордость и чертово самолюбие не дали мне этого сделать.
В деревне все было по-прежнему. Когда-то я уезжал отсюда совсем мальчишкой, пообещав, что больше не вернусь, но, когда мой корабль жизни потерпел крушение, я вновь вернулся в родные стены.
Мама все спрашивала, что произошло у нас с Викой, но я не стал посвящать ее в наши проблемы. Ей это было ни к чему.
Поужинав с мамой, прошел в когда-то свою комнату и, закрыв дверь, упал на кровать. Закрыв глаза, тяжело вздохнул. Снова и снова перед взором была она. Ее красивые серые глаза, которые смотрели на меня с нескрываемой любовью. Вика, Вика… Что ты со мной сделала… Зачем так больно предала?
Встав с кровати, достал из сумки фотографию Вики и вернулся на место. Долго смотрел в серые глаза, сияющие любовью, пытаясь понять, что я сделал не так… Я делал все для нее. Абсолютно все. Я был готов бросить все к ее ногам, весь мир.
– Как же я тебя люблю… – осторожно провел пальцами по ее лицу на фото. – Как ты могла причинить мне такую боль…
Снова вспомнив, как застал ее с Романом, со злостью порвал фотографию в клочья, словно пытаясь убить память о ней. Только вот она настолько вросла в меня, что ее никак не вырвешь из сердца и памяти. Она мое все… Я без нее никто…
***
Вика.
Нехотя открыв глаза, я тяжело вздохнула, прижав ладонь к животику. Моя малышка… Моя маленькая Вера. Вера в лучшее. Вера в какой-то хороший конец. Вера в завтрашний день, что он будет лучше, чем предыдущий.
– Вик, ты завтракать будешь? – послышался голос Тани, когда дверь открылась.
– Нет, – слегка улыбнулась, приподнявшись на подушке. – А вот чаю выпью с вами.
Пройдя к кровати, Таня присела рядом, смотря на меня.
– Леша уже уехал, – с грустью проговорила девушка. – У него сегодня важная встреча какая-то…
Взяв ее за руку, я ободряюще улыбнулась.
– Ну ничего, – проговорила я. – Вечером вернётся. У него же работа…
В ответ она кивнула с легкой улыбкой на лице.
После вкусного завтрака мы прогулялись в парке с малышом, представляя как наши детки будут дружить, играть вместе, бегать по дому, поднимая все и всех на уши.
– Вик, ты скучаешь по нему? – вдруг подняла тему подруга.
Молча кивнула в ответ, понимая, о ком идёт речь и что врать бессмысленно.
– А вот что бы ты сделала, если б сейчас в дом вошел Матвей? – подруга смотрела на меня, попивая свой чай.
– Я бы подбежала к нему и обняла… – честно призналась я.
Опустив голову, я положила руку на живот, мечтательно вздыхая. Я бы сейчас отдала всё, только бы он был рядом со мной. Только бы видеть снова его глаза, чувствовать его тепло.
– Хей… – подруга взяла меня за руку, возвращая в реальность. – Любишь до сих пор его?
– Люблю… – честно призналась я. – Иногда сердце совершает кульбит и на миг замирает от осознания, что я его люблю. Люблю так, что не могу дышать…
Сев рядом со мной, она обняла меня, прижимая к себе.
– Вик… Все будет хорошо, – уверенно проговорила она. – Я тоже думала, что мы с Лёшей никогда больше не будем вместе…
– Танюх, у нас совершенно другая ситуация… – мягко убрав ее руки, я встала из-за стола и направилась в свою комнату.
Сердце снова с болью сжималось при упоминании о нем, снова было больно вспоминать наше с ним расставание и в который раз понимать, что это навсегда. Навсегда…
Как же это страшно осознавать, что расстался с любимым человеком навсегда. Страшно и больно…
Оказавшись у себя в комнате, я села на кровать, обводя взглядом пространство. Даже эта чертова комната напоминает о нем. Он везде… В воздухе, в каждом прохожем. Во мне…
Снова слезы предательски защищали в глазах…
Взяв телефон, я набрала его заученный наизусть номер, но услышала банальное.
"Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети"…
Швырнув телефон в стенку, я уткнулась в подушку, снова в кровь кусая губы. Но неожиданный настойчивый толчок в животе заставил замереть на месте.
Даже слезы мгновенно высохли. Сев на кровати, я прижала ладонь к животу, пытаясь снова прислушаться к ощущениям, и снова почувствовала толчок. Мои ощущения меня не подвели… Моя малышка… Моя девочка впервые пошевелилась и напомнила мне, что я не одна… Что я нужна ей.
Глава 22
Вика.
Проходили дни и недели, с каждым моментом боль становилась все меньше, и я чувствовала, что мне становится легче дышать. Так пролетели еще несколько месяцев. Я научилась засыпать без слез. Моя жизнь понемногу вернулась в свой привычный ритм.
Сегодня у меня было очередное УЗИ и визит к нашему любимому доктору. После процедуры узистка, ничего не сказав, в срочном порядке отправила меня ко врачу, который ведет беременность.
– Виктория, я же вас предупреждала… – смотря в описание УЗИ, проговорила врач, постукивая пальцами по столу. – Никаких стрессов…
Я встревоженно смотрела на нее, прижав ладонь к животику.
– Что-то с ребенком? – испуганно спросила я, боясь услышать что-то страшное.
– У вас нарушение плацентарного кровотока… – отложив результаты обследования, женщина сняла очки, пристально смотря на меня. – Я настоятельно рекомендую лечь на сохранение, потому что это состояние угрожает жизни и здоровью ребенка. Нарушение не очень серьезное, но вам нужно пройти дополнительные обследования, сдать ряд анализов и только тогда мы назначим подходящее лечение. Вы сейчас идите оформляйтесь в стационар, сегодня сможете поехать домой, а завтра вас будут утром ждать на анализы.
Я даже не думала отказываться от госпитализации. Только бы с моей девочкой все было хорошо. Только бы с моей малышкой ничего не случилось…
Врач написала направление, а я пошла оформляться в стационар. Как она и говорила, мне разрешили сегодня поехать домой.
Получив все рекомендации, я вышла из отделения и направилась к выходу из клиники, но, заметив знакомую женскую фигуру, просто замерла на месте, не веря своим глазам.
Передо мной стояла Лариса собственной персоной, пристально разглядывая меня.
– Ну, здравствуй, – с нескрываемой улыбкой проговорила она, подойдя ко мне ближе.
Ее взгляд упал на мой живот, отчего мне стало не по себе.
– Здравствуй, – проговорила я, прикрывая руками свою еще нерожденную дочь в защитном жесте.
Видимо ее это позабавило и вызвало на красивом лице улыбку.
– Его ребенка носишь? – теперь улыбка исчезла с ее лица, смотрела женщина совершенно серьезно и даже показалось угрожающе.
Не став отвечать на глупый вопрос, я молча хотела уйти, но мне не дали этого сделать, грубо ухватив за руку.
– А он о тебе и не вспоминает, – ядовито проговорила она. – Спокойно живет в Париже и ждёт пока мы с Машей к нему приедем.
Сжав свободную ладонь в кулак, я судорожно вздохнула, стараясь держать себя в руках.
– Ты не нужна ему, – снова ядовитый тон, а сердце колотится так, словно сейчас выпрыгнет из груди. – Он сам сказал, что очень ждёт меня, после того, как узнал, что станет отцом. Я беременна от него, мы снова вместе. И у нас будет ребенок. Слышишь?! Ты не нужна ему! Не нужна!
Глаза защипало от слез, но я сдержалась только, чтобы при ней не показать как мне больно слышать эти слова.
– Мне уже все равно… – как можно убедительнее соврала я. – Что ты еще от меня хочешь?
Бросив в меня злобный взгляд, Лариса не по-доброму улыбнулась.
– Даже не мечтай, что ты вернёшь его! – ее ледяной тон говорил, что от этой персоны нельзя ожидать ничего хорошего.
Больше ничего ей не сказав, я на подкашивающихся ногах вышла из больницы, еле сдерживая слезы. Нет… Ее слова не могут быть правдой. Матвей не мог после всего случившегося взять и вернуться к ней…
Слезы предательски покатились по щекам от обиды. Я верю ей? Не знаю. В порыве злости, чтобы насолить другому и сделать в несколько раз больнее, человек может сделать, что угодно, лишь бы удар удался и оправдал себя.
***
Лариса.
Обернувшись ей вслед, несколько минут смотрела на закрывшуюся за ней дверь. Снова эта гадина маячит перед глазами, только теперь со своим щенком. Интересно, по какой причине она была в этой клинике? Наверняка какие-то проблемы с беременностью… Так ей и надо. Пусть сдохнет. Пусть сдохнет вместе со своим щенком, а я буду очень этому рада.
Решив узнать, я прошла к своей знаком на ресепшене, к которой собственно и заглянула, потому что была недалеко.
Все же эта дурочка поверила в мою ложь, что мы с Матвеем снова вместе. Вот же наивная дура. Матвей тоже хорош. Все мои звонки и попытки помириться поставил на игнор. Ну что ж, мы еще с тобой встретимся, милый. Я тебе обещаю.
– Привет, Марин, – проговорила я, войдя в сестринскую и закрыв за собой дверь.
Подруга была сейчас здесь одна, поэтому поговорить мы могли спокойно без лишних ушей.
– Привет, – поставив чашку с кофе на стол, девушка пристально посмотрела на меня. – Ты чего такая взвинченная?
Присев за стол, я внимательно посмотрела на подругу, и тут меня осенила мысль. Она же здесь работает, наверняка может узнать нужную мне информацию о пациенте.
– Марин, слушай… – положив ногу на ногу, я слегка улыбнулась. – У вас есть одна пациентка… Вика Гранина.
– Да, – непонимающе проговорила она. – Сегодня положили на сохранение.
Достав из сумочки пятитысячную купюру, я протянула ее ей.
– Получишь в два раза больше, если предоставишь мне всю информацию ее истории болезни, – улыбнулась я.
Она не раздумывая согласилась, лишь попросила подождать около двадцати минут, а затем мы вместе вышли на улицу и прошли за здание, опасаясь, что кто-то услышит разговор.
– Короче, – начала подруга, оглядываясь по сторонам. – Пациентка, Виктория Гранина, двадцать лет. Первая беременность, срок двадцать восемь недель. Ее положили с нарушением плацентарного кровотока. Большая угроза срыва беременности. Но это еще не все. У девушки обнаружили порок сердца, который, предположительно, она могла унаследовать от покойной матери. Врачи категорически против, чтобы она рожала сама. Только кесарево сечение.
Я смотрела на девушку прекрасно понимая, что получила очень ценную информацию. Ну очень полезную. Это пригодится.
– Спасибо, Мариш, – ещё раз поблагодарила подругу и направилась к своей машине, на ходу набирая номер своей знакомой.
Узнав нужную информацию, заехала в аптеку, приобрела определенный препарат и по дороге домой прикупила фрукты и сок, чтобы завтра передать красавице в больницу.
***
Утром следующего дня поехала больницу, но совершенно забыла, что Марина сегодня после дежурства.
Увидев первую попавшуюся на глаза медсестру, подошла к ней, приветливо улыбаясь.
– Здравствуйте, – улыбнулась я, подойдя к девушке. – У меня здесь лежит подруга на сохранении. Вика Гранина. Не могли бы вы передать ей фрукты и сок? Я бы не хотела ее сейчас волновать, вдруг она спит.
– А от кого передать? – взяв пакет, вопросительно изогнула бровь девушка.
– Скажите от Тани, – ляпнула первое попавшееся имя.
Пообещав мне, что передаст, медсестра удалилась, а я так и осталась смотреть ей вслед. Широкая улыбка сама по себе растянулась на губах.
Ну вот и все, Вика. Скоро ты не будешь путаться у меня под ногами. Совсем.
Глава 23
Вика.
Долго отходила после разговора с Ларисой, пытаясь взять себя в руки, а утром следующего дня поехала в больницу на госпитализацию, как и планировала.
Меня поместили в одноместную палату, достаточно комфортабельную. Удобная кровать, холодильник, небольшой телевизор, вай фай роутер, все условия для комфортного времяпрепровождения в больнице.
Папа пообещал заехать ко мне после работы, а пока я лежала, смотря какую-то мелодраму в Ютубе. Смысл фильма доходил до меня достаточно медленно. Снова мысли были где-то далеко, рядом с ним…
Я смотрю прямо в карие глаза, не в силах оторвать взгляд. Матвей смотрит на меня с самой счастливой улыбкой, влюблёнными глазами.
– Ты сегодня такая красивая, – он нежно убирает с моего лица упавший локон.
Смущенно улыбнувшись, я опустила голову, но он нежно приподнял ее за подбородок, смотря в глаза.
– Я люблю тебя, Вика… – шепчет он, нежно и мягко касаясь моих губ.
– Матвей… – нежно улыбаюсь ему, смотря в глаза. – Это наш первый Новый год вместе…
Он нежно большим пальцем проводит по моей нижней губе, крепче прижимая меня к себе.
– Я обещаю, он действительно будет новым для нас…
Резко открываю глаза, судорожно глотнув воздуха. Снова воспоминания…
Господи… Мне кажется, это никогда не закончится. Никогда. Словно меня так и будут мучать воспоминания и сны о нем.
Слезы снова навернулись на глаза, но, когда вновь почувствовала шевеления моей малышки, я быстро взяла себя в руки.
Хватит плакать. Хватит жить глупыми надеждами, что он позвонит или напишет.
Дверь палаты открылась, с улыбкой вошла медсестра лет двадцати пяти на вид.
– Виктория, а вам принесли целый пакет вкусностей, – улыбнулась девушка, ставя передо мной пакет с гостиницами.
Неужели папа приехал? Странно. Почему же он тогда сам не зашел?
– Спасибо, – слегка улыбнулась я. – А кто это передал?
– Ваша подруга, – задумчиво проговорила девушка, подойдя к двери. – Татьяна кажется.
Улыбка тут же расплылась на губах. Как же приятна такая забота. Простая. Без корысти какой-то.
Пока ждала папу с удовольствием выпила пару стаканов сока, параллельно общаясь в интернете со своей бывшей одноклассницей, с которой уже несколько лет не виделись.
В какой-то момент почувствовала, что что-то не так. Сильно начал болеть живот до такой степени, что еле встала с кровати, чтобы дойти до поста. Но стоило мне встать, как на постели я увидела обильное количество крови.
Не удержавшись на ногах от боли, я упала на пол, мгновенно отключаясь.
***
Алексей.
На работе старался быстро закончить с делами. Вику положили в больницу и я должен был быть сейчас рядом с дочерью.
Пока ехал к ней созвонился с приятелем, прекрасно помня, что он главврач этой клиники, и попросил, чтобы он лично занялся моей дочерью.
Я был наслышан о его заслугах в медицине. На его руках сотни спасённых детей и рожениц. Он врач с мировым именем и он был единственным человеком, кому я не боялся доверить жизнь своей дочери и внучки.
В больницу добрался быстро, но к Вике меня не пустили, сказав, что она в палате интенсивной терапии после операции.
Страх накрыл меня с головой, я хотел было пойти к приятелю, чтобы узнать, что произошло, но не успел. Дверь палаты напротив меня открылась, вышел Борис с медсестрой, что-то рассказывая побледневшей девушке.
– Борь, где моя дочь? – подойдя к ним, я перебил его рассказ.
Что-то еще сказав медсестре, он снял очки, сочувствующе смотря на меня. Мы вышли на улицу.
– Леша, давай без лишних эмоций, – закуривая сигарету, проговорил он.
– Что с моей дочерью? – с тревогой спросил я.
Больше меня ничто не интересовало. Только бы с Викой и ребенком все было хорошо.
– Она в палате интенсивной терапии, – присаживаясь на лавочку, проговорил он. – У нее началось кровотечение.
Я молча смотрел на него не в силах сказать и слова.
Тут к нам подошел мужчина лет тридцати с какой-то бумагой в руках.
– Борис Константинович, результат экспертизы сока, который пила Виктория Гранина перед тем как ей стало плохо, – хмуро проговорил мужчина. – В соке обнаружен препарат для медикаментозного аборта. В большой дозировке.
Борис смотрел то на меня, то на коллегу. Взяв бумагу, пробежался по ней глазами с хмурым видом.
– Понятно, – так же хмуро проговорил он. – Спасибо, Максим.
Мужчина удалился, оставляя нас с Борисом наедине, а я молча смотрел на товарища, пытаясь сложить в голове картинку.
– Что с моей дочерью? – не унимался я.
– Леш, – тяжело вздохнув, Борис сочувствующе посмотрел на меня. – Как врач, я считаю, что всегда родственникам пациента нужно говорить правду и только правду. Дела хуже некуда. Состояние Вики очень ухудшилось, я боюсь, что нам придется выбирать между ней и ребенком.
– Боря, ты же не одну жизнь спас, – на грани проговорил я. – Сделай же ты что-нибудь. Спаси мою дочь и ее ребенка. Ты же…
– Леша! Я врач, но не Бог, – нервно проговорил мужчина. – Я сделаю всё, что от меня зависит, но есть такие случаи, где бессилен даже я. Сегодня мне удалось сохранить беременность, но твоя дочь в очень тяжелом состоянии. Что будет завтра, я тебе ответить не могу. Главное, чтобы дотянуть хотя бы до тридцать пятой недели, в идеале до тридцать восьмой. Тогда мы сделаем плановое кесарева. Но сейчас я не могу давать никаких прогнозов. Девочка в очень тяжелом состоянии. От себя обещаю, я сделаю всё, чтобы спасти и ее, и ребенка.
Похлопав меня по плечу, он прошел в ординаторскую, а я так и остался стоять шокированный полученной информацией.
Мне разрешили зайти к Вике на несколько минут, тут не обошлось без участия Бориса.
Она мирно спала, но была очень бледной, и только сейчас можно заметить, как сильно похудела она в последнее время.
Моя бедная девочка. За что тебе это все? За что? Ты же ничего никому плохого не сделала, а жизнь бьет тебя наотмашь.
Чувствовал себя мерзко. Моя дочь в тяжелом состоянии, а я не могу ей помочь. Это самое худшее, что может быть. Видеть, что твоему ребенку плохо, и не иметь возможности ему помочь.
– Все будет хорошо, дочка… – уверенно проговорил я. – Ты Виктория. Победа. Ты справишься, я знаю. Ты же так хочешь этого малыша…
Долго сидел с ней, разговаривал, рассказывал, что дома её ждёт Таня и младший брат. Сидел до тех пор пока не зашла медсестра и не выгнала меня.
