Текст книги "Небо для крылатых (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

====== Начало ======

Здесь тесно! Очень тесно и темно. Куда ни повернусь, повсюду преграда. Да еще эта тяжелая штука на носу, ужасно неприятно!.. Она мешает и нужно избавиться от нее.

Я вытянул лапу – лапу? – и ударил по преграде, ничего…

Я хочу, чтобы это штука на носу исчезла, и я хочу… туда! За преграду! Я хочу туда! И… Я – кто? Кто-то. А там мама.

Я хочу к маме, а мама там, за преградой. Я понял это и стал долбить стенку носом. Долго, долго долбил и вдруг она треснула! Образовалась щель, и в нее я уперся носом, чтобы расширить. И тут верхняя часть стенки поднялась и я увидел маму.

Как много воздуха! Мои легкие раздались вширь, и я закричал.

Это был мой первый крик.

Мама засмеялась и сказала:

– Ну вот ты и родился, малыш!

Прочистив легкие и хорошенько прокричавшись, я выбрался из остатков яйца, утвердился покрепче на слабых, подгибающихся лапах и принялся оглядываться по сторонам, знакомясь со своим вторым миром.

То, что у меня шесть конечностей, я определил еще в яйце. Четыре лапы и два крыла. Вот с лапами я и начал разбираться.

Я поднял лапу и поставил ее впереди другой. А дальше что? А теперь, теперь придвинуть к этой лапе заднюю, вот только… какую? Что-то подсказало – противоположную, то есть, к правой передней – левую заднюю, для равновесия, и наоборот. Первые шаги сделаны!

А потом я запутался в лапах, лапа зашла за лапу, я шлепнулся на пузо и долго соображал, как подняться, что для этого делать и куда какую лапу ставить. Пока лежал и думал, успел сделать две вещи – подремать и отдохнуть.

С отдыхом пришло понимание. Пока я возился с лапами, мои маленькие крылышки трепыхались за спиной, помогая поддерживать равновесие и если не думать о лапах, то можно вполне уверенно ходить.

Я снова стал смотреть по сторонам, но мало что понял из окружающего, ничегошеньки я не знал! Даже того, кто я! Чтобы узнать это, я посмотрел на маму, она поняла мой невысказанный вопрос и пояснила:

– Ты дракон, тебя зовут Скайнесс.

А я продолжал смотреть на маму, потому что мама оказалась… не хватает слов, я еще так мало знаю… А мама... а мама красивая! Не знаю, откуда взялось это слово, но оно – верное. Мама – красивая.

Несколько часов спустя я смог определиться и с описанием мамы. У нее длинная, узкая голова и тонкая, гибкая шея, лоб темно-голубой, масть всего тела – полосатая, фиолетово-голубая, а начиная со лба, вдоль по хребту тянется оранжевый гребень. Кроме этого, голову украшает длинный затылочный рог, тоже оранжевый, еще на изгибах крыльев и локтях есть шипы. А еще у мамы зеленые глаза и теплый, любящий взгляд.

Полный любопытства, я облазил гнездо, но кроме скорлупы одного яйца здесь ничего интересного больше не было, зато в голове появился вопрос: я один?

Более пристальный осмотр гнезда подтвердил мою печальную догадку, да, я – один. Здесь больше никого нет, кроме меня и мамы. Так я сперва думал, пока мое внимание не привлек писк где-то над головой. Заинтересованно завертевшись, я наконец с трепетом увидел крошечное гнездышко на выступе скалы. На его краю сидела крохотная птичка, серенькая с глазками-бусинками. Но пищала не она. А кто-то, кто-то внутри гнезда… Мне очень-очень хотелось посмотреть, кто там. Но что-то подсказало мне, что надо дождаться, когда улетит птичка.

Дождался, птичка улетела. Я подошел к стене, заскреб по ней передними лапами, опираясь на стенку, поднялся на задние и заглянул в гнездышко. Ой... Птенчик! Тоже один, из-за этого я сразу проникся к нему симпатией, он один и я один. Но какой же он крошечный! Едва видно, малюююсенький. Мне вдруг стало страшно, не знаю чего, но я испугался. Проглотив внезапно появившийся в горле комок, я попятился. Мама заметила мой внезапный испуг и с тревогой спросила:

– Что такое, что случилось, маленький?

Я опять сглотнул и кивнул на гнездышко.

– Что это?

Мама бросила равнодушный взгляд в ту сторону, успокоилась и так же равнодушно сказала:

– Воробей, ничего страшного.

– Да нет, он живой? Он такой маааленький.

– Пфрррр, ничего с ним не случится, живучие, твари…

Я снова заглянул в гнездышко, посмотрел на птенчика, значит, это воробей и он живучий твари… твар? Хм… не знаю, как правильно, но он маленький, симпатичный, и он один, как я. Ах, какой ты кроха! И ты живой, живая крошка, крошка, капелька жизни…

Я любовался своим маленьким соседом, пока не вернулась его мама с червячком в клювике, и дальше я с восторгом смотрел, как она кормит своего малютку. И тут я понял, что тоже голоден и решительно пошел к маме просить покушать. Мама меня покормила какими-то кусками непонятно чего, но я не спрашивал, я был голоден и молча глотал пищу, не ощущая вкуса. Наевшись, я почувствовал, что устал и хочу спать, что я и сделал – лег и заснул. Мой первый день был долгим, очень долгим. Когда я проснулся, то испугался, вокруг было темно и холодно, белое, теплое Светило исчезло, вместо него в черном небе светились яркие точечки и круглый голубой шар. А самое главное, рядом не было мамы, я был совсем один! Я закричал от страха:

– Аааааааааааааааа!!!

Что-то просвистело в воздухе, я опомнился и затих. На край плато опустилось…

– Ну что ты кричишь? – спросило оно.

– Мне ссстраашно…

– Чего ты боишься, чудак?

– Те-темно, и мамы н-нетуууу…

– Дурашка, темно, потому что ночь, а мама твоя вернется, она, наверное, на охоту улетела, чтобы поесть, понял?

– П-понял… а ты дракон, да?

– Ну нет, я не дракон, я грифон. Как тебя зовут, чудо?

– Скайнесс.

– Хм, а не рано ли тебя так назвали?

– Так меня мама зовет.

– Значит, рано зовет, тебе больше подходит Несси.

– Правда? А тебя как зовут?

– Мое имя Джесси Аркон.

К сожалению, было слишком темно и я не мог толком разглядеть ночного гостя-собеседника. Видно было лишь таинственное мерцание его глаз да контур его тела. Свет ночного Светила от чего-то отражался, я присмотрелся – свет отражался от перьев, гладких, блестящих перьев. Пернатое... Грифон – птица?

На мой вопрос он засмеялся:

– Да ты маленький совсем, сегодня родился?

– Ага, а почему темно?

– Маму спроси, ну ладно-ладно, слушай... Солнце, дневное светило, восходит на востоке, это вон в той стороне, в течении дня оно движется по небосклону, и к вечеру опускается на западе, вон там, а так как оно скрывается, то становится темно, тогда наступает ночь. Ночное светило называется луна, но она может быть и месяцем.

– Ух ты! А как называются точки?

– Какие точки?

– Ну вон те, которые светятся.

– А, так это звезды.

– Что такое звезды?

– Я не знаю, Несси, звезды и для меня загадка, я не все на свете знаю, маленький дракон.

– Дядя Джесси, а светло будет?

– Конечно, скоро рассветет. Да, кстати, о рассвете, пора мне, Несси. Скоро вернется твоя мама, я бы не хотел с ней встречаться, наш род не в ладах с вашим.

– Дядя Джесси, ты еще прилетишь ко мне?

– Я не знаю, Несси, никто никогда не ведает, что принесет завтрашний день, но я постараюсь вернуться. Прощай, маленький дракон.

Маму я не дождался. Устав от ночного разговора, я заснул и проспал свой первый рассвет.

Разбудил меня шум крыльев, это вернулась с охоты мама. Она положила что-то на землю, принюхалась и злобно зарычала.

– Грифон?! Что он здесь делал? Убью!

Я зевнул, потянулся и попросил поесть. Начинался новый день.

====== Беседы с самым собой ======

Сегодня я чувствовал себя крепче и сильнее, чем вчера, меньше спотыкался и почти не задумывался о лапах.

Проведал птенчика, тот склонил крошечную головку и посмотрел на меня одним глазиком, чёрненьким и блестящим.

– Привет, воробей, меня зовут Скайнесс, но знаешь что? – я перешел на заговорщицкий шепот. – Кое-кто назвал меня Несси, и знаешь, мне это больше нравится, но тсссс, это секрет. А тебя как зовут?

– Пип.

– Пип? Так коротко? Ладно, как думаешь, дядя Джесси прилетит?

– Чирик.

– Ты не Пип! Ты просто пищишь, а я думал, что тебя так зовут.

– Чик.

– Чик, чирик, и это все? Ты говорить умеешь вообще?

– Пип.

Пообщавшись с воробьем, я отошел от гнезда и направился на край плато, сел и обнаружил, что сегодня я и вижу лучше. Внизу далеко, до самого горизонта раскинулась цветущая зеленая долина, красиво изгибалась река с высокими берегами, поросшими деревьями. Саму долину окружали горы, почти отвесные скалы, испещренные серебристыми лентами водопадов, вздымались ввысь, снежные вершины дальних гор тонули в облаках. Это было так красиво, что у меня дух перехватило от восхищения. Вот такой ты, второй мир!

Мне даже в голову не пришло, а откуда я это знаю? Просто знаю. Все это как-то само собой ложилось мне в голову. Поймав себя на этой мысли, я задумчиво посмотрел вверх, на синее небо, там, за облаками, ночью светят звезды, может быть я узнаю эту тайну когда-нибудь…

Я оглянулся на маму, спит, устала на ночной охоте. Так, а мне что делать??? Мама, ну почему я родился один? Где братья и сестры?

«Какие братья? Какие сестры? Ты ж дракон!»

– Ой! Кто это? Кто сказал?!

«Да ты сам же и сказал, дурачина!»

– Кто, я?

«Ты, ты».

Я озадаченно уставился в одну точку перед собой. Не понял… начинаю разговаривать сам с собой? От одиночества, не иначе.

«А что в этом плохого? Скажу тебе по секрету, многие так делают, даже если ты не один, а находишься посреди огромной толпы, и это нормально, это всего лишь мысли».

Правда? Ведь правда же? Наверное, это и называется – думать?

«Да».

А почему я один, ты знаешь?

«Ты дракон, поэтому ты один».

Ты хочешь сказать, что это навсегда? Вот ужас…

«А ты куда-то торопишься? Ты всего-то второй день живешь, и уже страшно?»

Ну если подумать, то да. Мне уже скучно, не с кем поиграть, повеселиться.

«Никогда не видел веселого дракона. Как он выглядит?»

Да пошел ты!

«Ты сам себя-то не посылай».

Заткнись! Лучше подскажи, чем мне заняться.

«Пипа спаси, его сейчас съедят!»

Какого Пипа? Я оглянулся и заметил черную юркую тень, она скользила по стене к маленькому гнездышку, блеснула чешуя, мелькнул крошечный раздвоенный язычок. Змея! Она сейчас сожрет птенчика!

Я рванулся, чуть не упал, но удержался, подбежал и лапой смахнул гадюку наземь. Пошла прочь, гадина. Я не дам тебе сожрать Пипа!

Заглянул в гнездышко, птенец с любопытством глянул в ответ.

– Ты в порядке, Пип?

– Чики.

– Отлично.

Я перевел дух, а голос-то, голос! Глаз на затылке у меня нет, змею я не слышал, но что-то подсказало мне, что Пип в беде. Пип? А почему бы и нет, в конце концов, он сам так назвался.

Этот день тянулся бесконечно долго, и я начал по-настоящему переживать о том, что мне уготована долгая жизнь в полном одиночестве. Это никуда не годится!

Маме вон не скучно, она на охоту летает, большой мир видит. А я? Да я пока вырасту, сто раз со скуки помру!

Происшествие со змеей заставило меня понервничать, и я страшно устал, поэтому, послонявшись по гнезду, я решил лечь спать. Благо, что во сне время течет быстрее.

Странно, но после того, как голос предупредил об опасности, он замолчал, больше я не слышал его. А время да, побежало, потекло. Я спал, ждал маму с охоты, разговаривал с Пипом, ел и рос. Ел я то, что приносила мама с охоты – разные животные; у меня появился вполне понятный интерес разглядывать мамину добычу, так я узнавал хотя бы, кто живет на свете. А жило на свете немало: олени, горные козы и бараны, один раз мама принесла половину быка, его мясо оказалось самым нежным. Потом еще один бык, теленок, снова бык… А однажды мама принесла коня, при этом она было страшно довольна собой, мурлыкала и сыто рыгала. Ну что сказать, конина тоже оказалась нежной…

«Как и все мясо домашних животных».

Ой! Голос вернулся… А при чем тут домашние животные?

«А ты разве не понял? Твоя мама ворует домашний скот. И кое-кому это не нравится».

Мне бы призадуматься, но, как все дети, я был беспечен и беззаботен и продолжал пожирать мамину добычу. Я рос и постоянно хотел есть. Как и маленький Пип... Воробушек оперился и скоро он покинет гнездышко, скоро он научится летать. Так и случилось! И я с восторгом следил за первым полетом моего маленького друга. Пип весело порхал вокруг меня, задорно чирикая и свистя. Как же я радовался за него.

Я, как всегда, ждал маму, она обычно возвращалась на рассвете с какой-нибудь добычей. Вот уже рассвело, вот уже полдень, а мамы все нет и нет. Почему-то она задерживается…

Вот и вечер на подходе, я к тому времени перегрыз-пересосал все кости, какие смог найти, в животе было пусто, очень хотелось есть. Где же мама?

Ночь я кое-как проспал, стараясь не обращать внимания на голодное бурчание своего желудка. Утро следующего дня не принесло ничего нового, еще один голодный день. Меня уже давно грыз страх, который я тщательно давил – с мамой все в порядке, она скоро вернется!

Прилетел Пип и положил перед моим носом… червячка.

Страх обрушился на меня лавиной. Шел пятый день бесполезного ожидания. Я от голода совсем ослабел, а этот червячок стал последней каплей моих сомнений, и вместе с тем пришло понимание. Мама больше не вернется.

Вспомнился конь, в тот день мама была счастлива и очень довольна, и в тот же день вернулся голос, который что-то сказал… Что он сказал, о чем предупредил?

«Мама ворует домашний скот, и это кое-кому может не понравиться...»

Кому?..

«Может быть, хозяину коня?»

Что мне делать?

«Спасаться. Попробуй спуститься в долину».

Я подошел к краю плато и посмотрел вниз. Отвесная круча... Отсюда можно спуститься только на крыльях. Я посмотрел вверх, вдоль стены – еще круче.

«Ничего странного, гора называется Лонглейдер, а утес, на котором ты сидишь, Орлиная высота».

Это поможет мне спуститься?

«Хм, нет, прости…»

Я снова посмотрел вниз, невольно заныли лапы, будто уже заранее готовые сломаться. Остается только одно, прыгать.

«Кстати, внизу река, если тебя это утешит».

Ты издеваешься? Какая река? Там тоненький ручеек.

«Это обман зрения, то, что кажется ручейком с такой высоты, на самом деле полноводная река».

Я проследил все изгибы ручейка, ммм, может, и правда река? Я посмотрел в небо, там, за облаками, ночью светят звезды, узнаю ли я когда-нибудь эту тайну, а Джесси так и не прилетел, а ведь он обещал, а говядина самая нежная, а Пип принес червячка… Я зажмурился и шагнул в бездну.

Стремительное падение, удар. В рот, нос и уши хлынула вода, сильное течение подхватило меня. Я вынырнул, кашляя и задыхаясь, стал бороться с течением, меня очень сильно, со всего маху швыряло о камни.

А потом я услышал зловещий гул. Глянул вперед, там вода кончалась, там была... было небо. Меня влекло прямо в водопад, это что, опять обман зрения и хитрости ландшафта? Ведь сверху я никакого водопада не видел…

«Зато ты их видел на склонах других гор».

Это была последняя моя мысль.

====== Новый дом ======

Кажется, я жив, потому что чувствую боль. Хочется открыть глаза и посмотреть, что вокруг происходит и куда я попал, но голова чугунная, веки тяжелые, во всем теле дикая слабость. И боль, повсюду боль, все болит… Кажется, я плачу, потому что кто-то проводит чем-то по моей морде, вытирая слезы. Потом этот кто-то поднимает мою голову, разжимает челюсти и в мой рот вливается теплая жидкость, глотаю, давлюсь, кашляю. Меня тормошат, хлопают по спине, я рыдаю в голос – больно, очень больно, пустите, оставьте меня.

Тепло, темнота, боль. Тепло, темнота, боль…

И кошмары. Полет, звезды, бездна. Водопад из ниоткуда. И почему-то перья. Перья съеденного воробья. Мама, конь, съеденный мамой… Кричу. И просыпаюсь.

Где я? Что это за место? Я с удивлением осмотрелся по сторонам.

Что-то вроде пещеры, здесь уютный зеленый полумрак. Присматриваюсь – пещерка образована кронами толстых деревьев, я нахожусь в теплой нише на грубой плетеной рогоже, бока и правая передняя лапа перевязаны чем-то вроде холстины. Пытаюсь понять, как я тут оказался. Бесполезно, не помню. Наверное, меня кто-то сюда принес, другого объяснения не вижу. Послышались шаги, и в пещерку, нагнувшись, зашло престранное существо. Я заморгал, потряс головой, замер, ошарашенно взирая на… него. Он подошел, согнул передние ноги, взял меня за морду, поднял, посмотрел в глаза, хмыкнул и сказал:

– Да дыши уже!.. Кентавров никогда не видел, что ли?

Я опомнился и тут же захлопнул пасть, задышал, понимая – это его руки меня поили-тормошили-перевязывали. Это он заботился обо мне, лечил меня, спасал.

Переполненный благодарностью, я жадно разглядывал своего спасителя: у кентавра приятное лицо, крупный с горбинкой нос, карие глаза, каштановые вьющиеся волосы, поджарое человечье тело плавно и естественно перетекает в тело лошадиное, серой в яблоках масти, с черными ногами и каштановым хвостом. Ему неловко от моего взгляда, он смущается, а я буквально ем его глазами. Спаситель мой, да я же… Да я за тебя…

Кентавр вышел, но вскоре вернулся обратно с мисками в руках. Подошел, подогнул сперва передние, потом задние ноги, улегся рядом, поставил миски и сказал:

– Попробуем покушать, открой рот.

Я открыл, он вложил кусок мяса, и я проглотил. Так, кусочек за кусочком, он меня накормил, потом напоил водой из второй миски.

Поднялся, накрыл меня стеганым покрывалом и вышел. Я сыто вздохнул, прикрыл глаза и заснул. Не знаю, как долго я спал, но спал я сладко, крепко и без кошмаров.

Разбудили меня голоса.

– …Спрашивал, не разрешает, говорит, дракон опасен.

– Да он слабый, как моронёнок.

– Сейчас да, слабый, но он выздоровеет, Калеб, и станет опасен.

– И что же приказали его… Старейшество?

– Избавиться от него.

– И как?

– Что «как»?

– Как избавиться? Интересно, как он себе это представляет?

– Ну не знаю я, Калеб, ну хочешь, отнеси его обратно, туда, где ты там его нашел.

– Я его никуда не отнесу.

– Слушай, ну дракон же, ну зачем он тебе?

– На цепь посажу, буду на врагов спускать.

– Это… шутка?

Я поднялся, прошел поближе ко входу. Интересно, это кентавра зовут Калеб? Вышел и с любопытством уставился на спорщиков, один – знакомый мне кентавр, второй – невысокий и сутулый, на козлиных ногах. Оба они тут же смолкли и так же молча уставились на меня. Дальше мы молча таращились друг на друга какое-то время.

И тут сверху раздалось чириканье. Мы подняли головы, над нами порхал крохотный воробей. Я поднял лапу (правую, забинтованную) и оттопырил палец, воробей тут же спикировал на него.

– Эй, Пип, ты нашел меня!

– Чивик!

– Я тоже рад тебя видеть.

– Чвик!

Тут раздался еще один непонятный звук. Я посмотрел в сторону звука – это хохотал козлоногий, он свалился в траву и уже просто рыдал от смеха.

– Ой не могу-у-уууу! – хохотал он, размазывая по щекам слезы. – Все, Калеб, ты меня уел, ты еще скажи, что твой дракон траву кушает, тогда я сам всем скажу, что он безопасен.

Тут он внезапно замолчал, потому что я стряхнул с пальца воробья, нагнулся, сорвал ближайший пучок желтеньких одуванчиков и флегматично принялся жевать (вкуса я не чувствовал, так что и не морщился даже).

Конечно, козлоногий ушел весьма впечатленный. Докладывать всем и вся о том, что видел. Кентавр подошел ко мне, нагнулся, погладил и тихо сказал:

– Благодарю за поддержку, как тебя зовут?

– Мама звала меня Скайнессом, один мой… знакомый грифон звал меня Несси. А ты Калеб, да?

– Да, я Калеб Колеман, а где твоя мама, Несси?

– Я не знаю… Она коня убила. Ее, наверное, хозяин коня… убил.

– Ох, прости меня, малыш, мне так жаль.

– Дядя Калеб, а где я? Как называется это место? Последнее, что я помню, это прыжок с утеса Орлиная высота и падение в водопад.

– Ничего себе ты пережил! Бедняжка. А место называется Тихий дол, здесь мой дом. А нашел я тебя в заливе Эрла, как раз в том месте, где в залив впадает река Зейн, а это значит, что ты упал в водопад Зейна… Страшное место, мало кто выживает после падения в него.

Я только вздохнул. Не знал я об этом, совсем не знал, но не помирать же мне от голода!

– Когда я нашел тебя, то сперва решил, что ты умер, но одна маленькая птичка утверждала обратное, она настойчиво порхала над тобой и требовательно чирикала. Кстати, именно благодаря ее чириканью я и нашел тебя, Несси, так что благодари своего друга-воробья, это он спас тебе жизнь. А что касается меня, то я позвал соседей и мы все вместе перенесли тебя сюда, ты был очень плох, порой я даже боялся, что не смогу тебе помочь. А теперь, Несси, позволь мне тебя кое с кем познакомить. Лиза! Иди сюда, ты ведь хотела увидеть дракона? Несси, это моя дочь, Лиза Колеман.

И я увидел девочку-кентавра.

Какая маленькая! Она застенчиво подошла и едва слышно прошептала:

– Здрасти…

Я глупо заулыбался, протянул ей правую лапу, забыв о бинтах, она смущенно пожала ее и прошептала еще тише:

– Ты такой большой…

Ага, а ты такая славная! Прелесть просто, пухленькая синеглазая, с льняными волосиками малышка на тоненьком пегом жеребячьем теле.

Тихий дол… Что сказать о нем? По сути, это долина, испещренная бесчисленными речками и ручейками, те, в свою очередь, растекались в озера и прудики, по берегам которых раскинулись рощицы и смешанные лесочки (лощины). По всей длине долины, с севера на юг, тянулась извилистая, широкая лента реки. А там, далеко на севере, виднелась неровная цепочка гор Драконьего лога, именно оттуда принесла меня река.

И, конечно, долина была обитаема. Повсюду виднелись стада травоядных животных, то тут, то там, в основном на берегах прудов и небольших озерцев, стояли приземистые домики с палисадничками и огородами, на небольшом отдалении от них стояли мельницы – ветряные и водяные, также были хлебные и хлопковые поля.

Как выглядит дом кентавра? Плотно стоящие деревья со сросшимися кронами образуют собой естественную нишу-пещерку, вот и укрытие от дождя и ветра, возле домов стоят столы и верстаки, некоторые под навесом и со стенками, на них – полочки для инструментов. Самое важное место каждого дома – просторная мощеная площадка с круглым очагом посередине, сложенным из крупных камней, это кухня, здесь же полукругом невысокая стена с кухонным инвентарем.

Все это я осмотрел во всех подробностях, тем более, что Калеб и Лиза повсюду водили меня и с гордостью все показывали, они явно очень хотели, чтобы я остался, и изо всех сил старались мне понравиться.

Могли бы и не стараться, я и так собирался остаться, тем более, что мне некуда было идти, да и незачем.

====== Знакомства ======

После осмотра дома и прилегающей к нему территории кентавры повели меня в сад. Сперва мы прошли по берегу обширного пруда и вышли к скале, густо заросшей ивой и ракитником. Калеб подошел к стене, раздвинул зеленую живую занавесь, и я увидел довольно-таки просторную пещеру-грот, на дне её был песок.

– Несси, здесь ты будешь жить, надеюсь, тебе понравится.

Я был обрадован. Конечно, мне здесь нравится! Чудесная пещера, а сама скала! Пологая, с широкой плоской вершиной, ну просто идеальное место для солнечных ванн. Как раз для меня.

Я тут же забрался наверх, на скалу, повертелся, покрутился и улегся со всем возможным комфортом. И с восторгом воззрился на окружающую меня красоту. Скала все-таки была приличной высоты и с её вершины было очень далеко видно. И видно было немало, все то, что я описал ранее. Прекрасную холмистую долину.

А к Калебу зачастили гости, всем было интересно посмотреть на ручного дракона.

– Говорят, он траву ест…

– Еще я слышал, что он с птичкой чирикал…

– Он смирный, как морон…

– Говорят…

Калеб, скрипя зубами, терпеливо отвечал на дурацкие вопросы, выводил меня, всем показывал. Я же, слыша все эти несуразности и глубоко уважая своего спасителя, терпел все глупости, которые приходили в голову гостям.

Например, один принес корзину с цыплятами и обсыпал меня ими с ног до головы. Не знаю, чего он хотел добиться этим экспериментом, но я спокойно лежал, совершенно очарованный пушистыми пищащими желтенькими комочками.

Ел траву со спокойным, коровьим выражением на морде.

Стоял смирно, как морон (кстати, кто это?).

И все остальное…

К вечеру поток гостей рассосался, сумасшедший день подошел к концу.

Я, слегка замороченный, лежал в своей пещерке, закопавшись в песок, когда вошел Калеб с миской в руке, и только вяло повернул голову в его сторону. Он виновато улыбнулся, подошел и поставил миску на пол передо мной.

– Вот, поешь, Несси, и прости пожалуйста, за все…

Я вздохнул, вытянул шею к миске, выудил из нее кусок мяса, прожевал, проглотил, потом еще и еще, пока все не съел. Кентавр лежал рядом и тихонько поглаживал мою шею. Покончив с едой, я смотрел, как Калеб забирает пустую миску, и вдруг спросил:

– Почему они боятся драконов?

Калеб сменил позу, подтянул меня к себе, уложил на лошадиные колени (ведь это колени, правда?) и начал:

– На востоке отсюда лежат развалины замка, когда-то это было прекрасное здание. Ныне только эльфы помнят былую красоту замка Горро, его высокие стрельчатые окна, башни и шпили. Воздушные лестницы с ажурными балясинами и все прочие его красоты и великолепия… Беда нагрянула внезапно, ни с того ни с сего.

Просто вдруг налетели драконы…

Очевидцы говорили, что драконов было три. Они летали над замком и поливали его огнем, и жгли его до тех пор, пока от замка не остались пылающие головни да оплавленные камни. Та внезапная атака в очередной раз подтвердила непредсказуемость и опасность драконов, никто не выжил в ту ночь, Несси, никто, понимаешь? До сих пор они не внушают доверия, то тут, то там случаются нападения драконов, то корову унесут, то деревню пожгут. И никто не знает, как от них спастись, уберечься. Никто никогда не ожидает от них ничего хорошего. Мне жаль, Несси, но у драконов плохая репутация.

Кентавр замолчал, а я приуныл. Вот оно что…

– Несси, пообещай мне, что ты не будешь плохим, что ты никогда никому не навредишь, пообещай мне, Несси. Прошу.

Ну что я мог сказать? Я и сам-то был в ужасе от выкрутасов своих сородичей и только и смог, что выдавить из себя:

– Обещаю.

Наплыв гостей день ото дня становился все жиже и жиже, пока не иссяк совсем, и я почувствовал себя посвободней и смог наконец-то заняться тем, что хотел всегда, а именно, играми. И играл я с детьми, благо, что их было много. Сперва Лиза, потом присоединились к нам Лерми и Герания, Конор и Тедди с Долли. Все, кроме Конора, – дети соседей. Лерми и Гера – эльфята, Тедди и Долли – медвелоры-медвежата... А Конор – взрослый тролль. Он за нами присматривал, конечно, мы же дети, какому взрослому придет в голову оставить нас без присмотра. Конор пахуч, Конор страшноват, но мы знаем, что он безопасен и что он никого из нас не даст в обиду. К тому же, сам Конор становился объектом для игр. Одна «Охота на троллей» чего стоит! Мы всей бандой навалимся на Конора, эльфы и медвелоры связывают его веревками, потом взваливают пленного тролля мне на спину и мы с песнями везем его в лагерь. Прятки, салочки-догонялки и многие разные игры…

Еще мы любили уходить в лес Дасти, искать «Следы невиданных зверей», и, конечно, находили (взрослые специально оставляли их для нас, я это по запаху понял, но никому не сказал). Наигравшись и набегавшись, мы, проголодавшиеся, спешили к ближайшему дому, возле которого оказались в тот или иной момент.

Вот и сейчас, очередная игра и внезапный голод загнали нас в гости к медвелорам.

Дядя Браун и его жена Золотая Лилия всегда рады гостям, особенно вечно голодным детям. Лиза, Гера, Лерми, Тедди и Долли набрасываются на блины с мёдом, пироги и каши, мне же на улицу выносят огромный тазик с рубленным мясом, щедро политым свежими яйцами, все же я расту и не помещаюсь в стандартный дом. А медвелоры хоть и большие, но все же не великаны, размером со среднего медведя, они и похожи на них. Но есть отличия, они прямоходящие, ходят на двух ногах, у них есть руки – покрытые шерстью и с когтями, но все же руки. Дядю Брауна все в округе уважают и знают как мастера пасечника-пчеловода. Его мёды поставляются на все столы. Так же у Дяди Брауна можно получить воск и прополис.

Когда я в первый раз увидел их…

Калеб постучал ногой по стенке, вызывая меня. В руках корзины с кувшинами.

– Несси, мы к Дяде Брауну идем за мёдом, пойдешь с нами?

Конечно, я пошел, чего это я дома один буду? Долго шли по тропе, углубляясь в лес Дасти, а там и запах вкусный появился, и пчелки зажужжали. Прошли липовую рощу да и вышли к домику, приземистый такой, из серого камня сложенный, старый-престарый, весь зеленым мохом да лишайником порос.

Калеб крикнул:

– Дядя Браун! Эгей!

– Иду!

Из-за дома вышел он, большой, лохматый медведь, чуть сутулясь, он шагал по-человечьи прямо, вытирая о фартук свои руко-лапы.

У него большая медвежья голова, мудрые, внимательные глаза и косматая бурая шерсть, его жена Лили очень милая, похожая на маленькую, золотисто-желтую медведицу. Вот такова раса зверолюдей – медвелоры.

У них есть дети, Тедди и Долли я знаю, но есть у них и старший сын Лаклан, он женат и живет далеко.

Разумеется, домой мы вернулись к вечеру, тяжело груженые мёдом и воском.

Эльфы. С ними знакомство состоялось так. Мы с Лизой тогда только начали притираться друг к другу и потихонечку играть.

И вот, играем мы в парке в прятки и догонялки, Лиза с визгом убегает, я с рычанием преследую её. И вдруг перед моим носом свистнула стрела, а чей-то голос крикнул:

– Девочка, не бойся, я тебя спасу!

Лиза испугалась и бросилась ко мне, я с тревогой завертел головой по сторонам – где опасность? От чего надо спасать Лизу?

Лиза первая поняла, в чем дело, и с криком обняла меня:

– Дяденька! Не надо меня спасать! Это мой друг, мы играем!

Из-за деревьев вышел невысокий стройный эльф с луком и стрелой в руках, он озадаченно смотрел на нас, мы на него.

– Я вроде недолго был в отъезде, но… видимо, я что-то пропустил. С каких это пор в Тихом доле драконы завелись? Девочка, откуда у тебя дракон?

Лиза нерешительно посмотрела на меня, я ответил:

– Из Драконьего лога, сэр.

– Я не понял, девочка, это твой дракон?

А мы с Лизой вдруг обиделись, обнялись покрепче и зарыдали.

– Эй, эй! Вы чего? Ну не плачьте, прошу вас, маленькие, миленькие, ну перестаньте…

Из кустов выломился тролль, злой, как врлак, укушенный цикутой, и рявкнул:

– Залтон! Паскуда, ты пошто тут детей обижаешь?

– Да не обижаю я их! Они сами!..

– Чего? Ты мне тут чего втираешь? Дети что, сами себя обидели, что ли? Лиза, Несси, хватит сопли разводить, домой пошли.

Мы тут же успокоились и пошли за Конором, который нас не бросал вообще-то, просто малость увлекся сбором и поеданием смородины, да и за детьми, играющими в догоняшки, не просто проследить. Вот мы здесь, а через секунду – там, попробуй уследить, в самом-то деле.

Уходя с поляны, я бросил мимолетный взгляд на эльфа. Когда я еще его увижу? И заметил печальный, задумчивый взгляд, которым он провожал меня. Я встревожился и вернулся к нему, заглянул в лицо. Он грустно улыбнулся и сказал:

– Дракончик… веди себя хорошо, ладно?