Текст книги "Сломай меня (СИ)"

Автор книги: Танечка Моторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)



========== Глава 1. Девочка с характером, значит? ==========

***

Высокий парень лет двадцати трёх свободным и быстрым шагом двигался вдоль шумного проспекта. В его руках была пачка дорогих брендовых сигарет; достав одну, он закурил, с наслаждением втягивая в себя сизый дым. Мимо него прошла стайка щебечущих между собой девушек, которые нелепо хихикали, заигрывающе поглядывая на парня. Он привык быть в центре внимания, привык к заинтересованным взглядам девчонок: высокий, подтянутый, харизматичный молодой человек, всегда хорошо одетый, с хитрым и чуть наглым взглядом серых глаз. К тому же он был достаточно известен, потому что парень был сыном владельца единственного промышленного предприятия в этом городе.

Небольшой южный российский город славился скорее туризмом и развлечениями, чем производством товаров, поэтому уровень безработицы рос бешеными темпами до тех пор, пока сюда из Москвы не перебралась чета Громовых. Николай Иванович Громов был хорошим предпринимателем, потому вскоре в этом городе появился завод по изготовлению пластмассовой мебели, посуды и прочих изделий; этот бизнес приносил хороший стабильный доход.

Николай Иванович делал много для города: обустраивал парки, вкладывал деньги в благотворительность и строительство новых торговых центров, поэтому вскоре заслужил репутацию хорошего и уважаемого человека. Его сын – Кирилл Громов – естественно, считался завидным женихом.

Откровенно говоря, Кириллу вовсе не нравилась собственная популярность. Более того, он думал, что лучше было остаться жить в Москве, где он был бы лишь очередным богатеньким пареньком, а здесь он был чуть ли не единственным. Поэтому прошедшая мимо группа шепчущихся девчонок заставила его недовольно фыркнуть и закатить глаза от раздражения.

Отношения с девушками у парня не очень хорошо складывались. Отец не раз хотел женить его на какой-нибудь «выгодной партии», но всегда получал в ответ твёрдое «нет». К сожалению, стереотип о том, что дочки богатых родителей глупые, капризные выскочки был справедлив. Да и вообще Кирилл относился к девушкам скептически: все они были либо слишком покорными, вплоть до того, что были согласны на любые прихоти парня, лишь бы получить доступ в его постель (или к кредитной карточке), либо слишком капризными, что было гораздо хуже, ведь Кирилл был своенравен и вспыльчив. Громов-младший редко заводил серьёзные отношения, ограничиваясь случайными знакомствами на одну ночь. Так было проще, во всяком случае, сам он считал именно так.

Свернув с шумной дороги, парень пошёл дворами – так было проще и быстрее добраться до дома. Несмотря на то, что он имел отличный автомобиль, Громов любил иногда прогуляться по жарким улочкам и подышать влажным морским воздухом.

Кирилл двигался по узкой дорожке вдоль железного забора, покрашенного в серый цвет. Сквозь тонкие прутья было видно старое каменное здание детского дома. Перед крыльцом под бдительным вниманием воспитателя носились маленькие детишки. Парню отчего-то стало по-человечески жалко этих маленьких детишек, которые живут, не зная, что такое родительское тепло.

Внимание Кирилла привлекли громкие девичьи всхлипы, которые раздавались совсем рядом. Пройдя вперёд ещё пару метров, он заметил девчонку, которая сидела, прижавшись спиной к серым прутьям забора, отчего была похожа на взъерошенного воробья, которого заперли в клетке. Её худые плечики подрагивали, были слышны судорожные всхлипы и глухое рычание: девушка плакала навзрыд, положив лицо на свои ладошки.

Девчонка была одета в безразмерную кожаную куртку коричневого цвета, расклешенные джинсы, порванные на коленках, и в старомодные кроссовки. Кирилл подошёл чуть ближе и сел на тёплую травку рядом с местом, где сидела девчонка, сам не осознавая, чем руководствовался в тот момент. Их разделяли пара метров и холодные прутья забора.

Услышав движение рядом с собой, девушка подняла свои испуганные глаза на Кирилла. Парень отметил про себя, что девчонке было от силы лет шестнадцать, но вот её взгляд был слишком мудрым для её возраста. Глаза девушки сильно опухли от слёз, но, тем не менее, были очень красивыми: чёрные ресницы, обрамляющие светлые зелёно-голубые глаза, тёмные тонкие чуть нахмуренные бровки и настороженный взгляд. Кирилл бегло пробежался глазами по её лицу, отметив, что у неё красивые губы. Вообще, если бы не потёкшая тушь, опухшие глаза и сильно растрёпанные рыжевато-медные волосы, девушку можно было считать привлекательной.

Внимательно глядя на человека, который сел рядом с ней, девушка хмурилась.

– Что тебе нужно? – голос был довольно грубым для девушки, но всё же тембр был очень приятным.

– Мне ничего не нужно, просто я увидел, что ты плачешь… – но парню не дали договорить, беспардонно перебив.

– И решил пожалеть, да? Хватит с меня жалельщиков, ясно? Иди куда шёл, – грубо ответила девчонка, стараясь сдерживать рыдания, которые норовили вырваться из груди.

– Давай без хамства, ладно? Как тебя зовут?

Девушка недоверчиво смотрела на Кирилла, хмуря брови, будто решаясь на что-то. Потом, коротко вздохнув, она отвернулась и уставилась перед собой.

– Женя.

– Евгения, значит? – лукаво сверкнув глазами, переспросил Громов.

– Нет! Просто Женька. «Евгения» звучит слишком пафосно, – немного по-детски проворчала рыжая, отворачиваясь.

– Ну, Женька, так Женька. Что у тебя случилось? – осторожно спросил Кирилл, ободряюще улыбаясь девчонке.

– С какой стати я должна тебе рассказывать? Ты не священник, чтобы тебе исповедоваться, да и я пока что не при смерти.

– Не хочешь – не рассказывай. Просто станет легче, если выскажешься, – спокойно сказал парень, выжидательно глядя на девушку.

Женя снова подняла на него недоверчивый взгляд. Выговориться действительно хотелось: подруг у девушки не было, но и доверять незнакомым она не хотела. Малышка долго молчала, в её взгляде отражалось то, что внутри неё идёт борьба, но желание поделиться наболевшим взяло верх.

– Меня изнасиловали, – неожиданно для самой себя выпалила Женька. – Их было двое, наших, приютских. В подсобку затащили и… и… – голос дрогнул, девушка уронила голову на колени и снова стала задыхаться от истерических рыданий.

Слова девушки поразили парня. В таких ситуациях сложно что-либо посоветовать, да и помочь практически невозможно. Кирилл молча достал пачку сигарет, взял одну, а другую протянул девушке. Та без слов её приняла и, прикурив, стала делать неглубокие затяжки, пытаясь успокоиться. Они оба сидели и молчали, окутанные облачком сигаретного дыма. Каждый думал о своём, никто не пытался начать разговор.

– Ты ведь можешь обратиться к воспитателям…. Скажи им, что с тобой произошло, этих негодяев накажут, – Кирилл протянул к девушке руку сквозь прутья и ободряюще погладил её по плечу, но Женя дернулась от него, попутно скидывая руку парня.

– Рассказать? О чём ты? Эти ребята сказали, что затрахают меня до смерти, если я кому-нибудь скажу.Я не могу рассказать… не могу…

Мысль, пришедшая в голову парня, была мимолётной, но очень серьёзной.

– Хочешь, я помогу тебе?

– Каким образом?

– Это уже моё дело, – загадочно ответил парень, поднимаясь на ноги. – Мне уже нужно спешить, а ты не плачь больше, пожалуйста. Всё наладится, я обещаю. До завтра.

Он помахал ей рукой на прощание, а Женя проводила Кирилла хмурым взглядом, не понимая, что означали его слова.

– До завтра? – задумчиво, почему-то вслух сказала девушка.

***

Рыжая хрупкая девчонка медленно двигалась по коридору с обшарпанным потолком в сторону своей комнаты. Собственная обитель встретила девушку крашеными стенами и железными кроватями, стоящими в ряд в узком помещении. Две её соседки встретили Женю презрительными взглядами, и только одна – Машка – смотрела совершенно равнодушно и даже снисходительно. Пройдя мимо своих недоброжелательниц, Женька спокойно легла на кровать, закинув свои руки за голову. В комнату постучали минут через пятнадцать: это была женщина лет пятидесяти, которая следила за порядком в приюте. «Эх, где же вы были, Галина Леонидовна, когда меня жестоко трахали эти бугаи в подсобке, практически под вашим носом…» – пронеслось в голове Женьки.

– Соколова, тебя к директору.

Рыжеволосая девушка, услышав свою фамилию, быстро подорвалась с кровати. К директору вызывали редко, только по очень важным вопросам. Женька сразу же стала перебирать в голове всё, что натворила в последнее время. Ничего смертельного она вроде не сделала…. В таком случае, зачем её вызывает Олег Петрович?

– Ух ты, видимо и до рыжей добрались его похотливые ручонки, – с ехидством спросила белобрысая девушка, которую Женька не любила больше всех. – Ты хоть сосать-то толково умеешь?

Обе подружки язвительно засмеялись, кидая косые презрительные взгляды на Женьку.

– Пошли на хуй обе, – спокойно ответила Соколова, подходя к Галине Леонидовне и обращаясь уже к ней. – Здравствуйте, что случилось?

Укоризненный взгляд её мудрых глаз зажёг огонёк чувства стыда где-то внутри, который, впрочем, быстро потух.

– Ты бы понабралась хороших манер, что ли… У тебя особый случай, не проворонь! – назидательно ответила женщина, потрепав рыжую по голове. Галина Леонидовна всегда выделяла эту девчонку из всех остальных, несмотря на то, что это было непедагогично.

– Какой такой особый случай?

– Тебя хотят удочерить, заберут уже завтра, – ответила она, ведя девчонку по коридору в сторону кабинета директора детского дома.

– Удочерить? С какой стати? – слова пожилой женщины, казалось, граничат с фантастикой.

– Ну, ты девочка хорошая, красавица, учишься хорошо, – Галина Леонидовна тепло улыбнулась. – Вот тебя и решили взять, что тут удивительного?

– Просто это как-то странно…

В кабинете директора пахло дорогим табаком и мужественным парфюмом. Олег Петрович был красивым мужчиной, слегка за сорок. Он нередко пользовался собственным положением: старшие приютские девушки охотно ложились под него, получая за это некоторые привилегии, типа походов за территорию приюта или мелочь на карманные расходы. По сути, они продавались ему за деньги, поэтому Женька считала их шлюхами: за это она и ненавидела своих соседок по комнате, потому что они и сами нередко рассказывали о том, как он хорош в постели.

Женя же была глубоко принципиальным человеком, поэтому такие девушки казались ей омерзительными. Но самое страшное было в том, что сейчас Соколова чувствовала себя немногим лучше. После того, что с ней случилось в подсобке, она чувствовала себя измаранной и грязной, хоть и понимала, что это не её вина. Девушка не привыкла расслабляться – она имела железный характер, поэтому всё, что с ней случилось, не могло её сломить.

Сев в кресло напротив стола Олега Петровича, она подняла на него глаза.

– Здравствуй, Евгения, – сказал приятный мужской голос. Женя поморщилась: настолько приторно прозвучало это имя из его уст. Она никогда не считала это своим именем и откликалась только на «Женьку» или «Женю».

– Здравствуйте, Олег Петрович.

– Как у тебя дела?

– Вы меня позвали, чтобы узнать, как мои дела? Хреново, если честно, но я справляюсь, – ни один мускул не дрогнул на её лице. Это холодное равнодушие всегда было её маской, пока она жила в этом приюте. Никто не знал, что она чувствует или о чём думает.

– Что ж. Ты права, я позвал тебя вовсе не для этого. Женечка, дело в том, что тебя хотят удочерить, – он подозрительно широко улыбался, что моментально насторожило рыжую.

– Нет.

– Что «нет»?

– Я не согласна. Я не хочу удочеряться. Я знаю, я имею право отказаться. Будет считаться юридически незаконным, если Вы меня отдадите без моего согласия.

Олег Петрович устало вздохнул: Женя всегда была смышленой девчонкой, её было сложно обмануть или убедить в чём-то. Но сегодня был совершенно другой случай.

– Я в курсе, но у тебя нет выбора.

– В смысле? – удивлённо спросила девушка, непонимающе хлопая ресницами.

– Знаешь Громова Николая Ивановича?

Это имя, безусловно, было знакомо девчонке, но с какой стати директор спрашивал её об этом сейчас, не укладывалось в голове Женьки.

– Тот мужик, который завод в нашем городе построил?

– Именно он.

– С чего бы вдруг он решил меня удочерить? – всё это походило на фальшиво разыгранную комедию, отчего Женьке хотелось немедленно покинуть этот отвратительный кабинет.

– Не он, его сын – Кирилл.

– Говорят, его сын ещё совсем молод. Сколько ему лет?

– Двадцать три года.

– Зачем ему дети в таком возрасте?

– У богатых свои причуды… – загадочно улыбнувшись, ответил мужчина. Равнодушие этого гнилого человека окончательно выводило Соколову из себя.

– Может, он меня хочет взять в сексуальное рабство?! Вы серьёзно меня просто так отдадите этому типу? – сердито воскликнула Женька.

Олег Петрович молча открыл ящик стола и достал оттуда толстую пачку денег.

– Вот, смотри. Мне предложили весьма приличную сумму денег за то, чтобы я тебя отдал без всяких претензий. Документация будет подготовлена в лучшем виде, а мои связи вполне позволяют обойти контроль социальных работников. Как ты думаешь, есть ли у меня желание оставить тебя здесь?

Женька смерила мужчину презрительным взглядом и отвернулась. Осознание того, что её просто купили, накрыло Соколову гневом.

– Продажная сука… – прошипела девушка и выбежала из кабинета, не обращая внимания на злые ругательства за спиной.

***

Женька стояла и теребила лямку рюкзака, висевшего на плече. Перед отъездом ей дали более или менее нормальную одежду: тёмные, немного потрёпанные, узкие джинсы, серую майку, лёгкий кардиган, который был немного велик девушке. На ногах были тяжёлые чёрные ботинки на размер больше – зато новые и блестящие. Женя ничего не понимала в одежде – главное, чтобы было удобно, а как это смотрится – плевать.

Рядом с девушкой стояла Галина Леонидовна, которая обнимала её за плечо и шептала какие-то напутствия. Женька слушала её вполуха, потому что во двор детского дома уже заворачивал большой чёрный внедорожник. Он остановился прямо рядом со стоявшим у крыльца Олегом Петровичем. Из машины вышел молодой парень, в серой толстовке с капюшоном, который закрывал его глаза. Он поздоровался с Олегом Петровичем за руку, принял от него папку с документами и отправился обратно в машину, ожидая свою новую «дочь».

Директор подошёл к Женьке, похлопал её по плечу и подтолкнул в сторону машины. Девушка резко дёрнулась от его руки, подбежала к Галине Леонидовне, трепетно обняла её и направилась к тонированной машине.

– Женечка, удачи тебе! – с наигранной заботой кинул ей вслед Олег Петрович. Ответом ему был красноречиво поднятый средний палец. Девушка открыла заднюю дверцу машины и кинула туда свой рюкзак. Нарочно громко хлопнув дверью, она забралась на переднее пассажирское сидение и пристегнула ремень. Она так и не подняла глаза на своего «папочку».

– Жень, привет… – тихо сказал парень.

Соколовой показался его голос знакомым, и она резко повернулась в сторону парня.

– Ты? – удивлённо прошептала девушка.

– Я же обещал, что мы сегодня увидимся, – сказал Кирилл, искренне улыбаясь.

– И что всё это значит? Решил приютить бедную сиротку, которую обидели? – зло прошипела девушка, чувствуя, что ярость наполняет её изнутри. – Не надо меня жалеть! Так и знала, что не надо было тебе ничего говорить!

Женька отвернулась к окну, а парень только ухмыльнулся.

– Девочка с характером, значит? – лукаво спросил парень, заглядывая в её сердитые глаза.

========== Глава 2. Отношения ==========

***

Квартира Кирилла встретила Женьку ослепляющим светом. Прихожей здесь не было, потому что, входя в квартиру, ты сразу же попадаешь в светлую просторную гостиную в стиле “модерн”. Справа стояла небольшая полка для обуви и встроенный в стену шкаф-купе с зеркальными створками. Комната была ослепляюще солнечной: окна здесь были практически до самого потолка, с низкими подоконниками. Квартира располагалась на семнадцатом этаже, потому вид из этих огромных окон был просто потрясающим. Ансамбль из белых кожаных диванов и кресел, сделанного на заказ стеклянного столика и небрежно разбросанных по стенам полок, создавал роскошный образ помещения. Слева стоял новенький блестящий синтезатор. Одна из стен была полностью занята под новомодные веяния техники, а именно для огромной плазмы, новой игровой приставки и музыкального центра с большими колонками, встроенными в стену, чтобы не загромождать пространство.

Прямо по курсу была арка, за которой была кухня в тёмно-шоколадных тонах. Справа были две двери: одна вела в ванную комнату, другая – в небольшой коридор, где тоже было несколько дверей, ведущих в спальни.

Женька изумлённо озиралась по сторонам. В настолько богатой квартире она не была ни разу. Особенный контраст чувствовался из-за того, что девушка долго жила в детском доме, а там кроме кабинета директора и посмотреть было не на что.

Заворожённая, она неуверенно шагнула вперёд и остановилась. Под ногами лежал ворсистый белый ковёр, на котором девушка стояла в громоздких грязных ботинках. С ужасом посмотрев под ноги, она тихо ойкнула и поспешила вернуться назад, врезавшись в тёплую мужскую грудь. Женька замерла, то ли от смущения и от близости молодого человека, то ли от ужаса из-за испорченного ковра.

– Я… прости, я не специально… я… не видела этого ковра… – растерянно бормотала девушка, глядя перед собой, чувствуя горячее дыхание где-то в районе затылка, от которого по спине побежали волнующие мурашки.

– Ничего страшного, завтра придёт домработница и всё уберёт, – тихий шёпот на ухо и подкашивающиеся колени. Девушка поспешно отодвинулась от парня и, сделав глубокий вздох, хмыкнула, так и не посмотрев в его глаза от смущения. Стоя к нему спиной, язвить было гораздо проще.

– В таком случае… – наигранно равнодушно начала девушка, уверенно шагая ботинками по белоснежному ковру, – покажешь мне мою комнату?

Кирилл только тихо рассмеялся, чем ввёл Женьку в недоумение. Её попытки насолить ему, казаться равнодушной, выглядели настолько жалко и как-то по-детски, что вызывали только снисходительную усмешку, точно не гнев и не раздражительность. Девчонка нахмурилась.

– Чего ты смеёшься? – голос обиженного ребёнка ещё больше рассмешил парня.

– Если это была попытка вывести меня из себя, то у тебя ничего не выйдет, Жень, – улыбаясь, проговорил парень.

– Это мы ещё посмотрим.

Женя толкнула одну из двух дверей справа и заглянула внутрь. Это оказалась ванная в тёмно-бордовых тонах. В глаза бросилась большая ванна, которая была встроена в подиум. Везде были чёрные полки с разными ванными принадлежностями. Здесь же была и душевая кабинка, на случай, если на принятие ванны нет времени. В углу стояла стиральная машинка чёрного цвета, на которой лежал красный кружевной бюстгальтер. Женя хмыкнула – по-видимому, этот парень водит домой каких-то потаскушек, которые пытаются таким образом пометить территорию.

– Не хочу тебя огорчать, но в ванной ты жить не будешь, – улыбнулся Кирилл.

– Спасибо, Ваше Величество, но я и без Вас уже догадалась.

– Ядом не захлебнись.

– Как скажешь, – спокойно ответила девчонка, пиная ногой вторую дверь и делая шаг внутрь узкого коридорчика. В конце него была узкая лестница белого цвета, по типу пожарной, ведущая к люку под потолком.

– Слушай, можешь выводить меня из себя сколько душе угодно, для этого не обязательно портить моё имущество, – терпеливо проговорил парень, глядя на чёткий след от ботинка на белоснежной двери.

– Твоё имущество? Не смеши, всё это купил твой папаша, гордиться нечем, – сделав равнодушное лицо, сказала Женька.

– Вот дверь в твою комнату, – спокойно ответил парень, не обращая внимания на язвительность своей подопечной, пропуская девушку в её спальню.

Если честно, Женя рассчитывала на малюсенькую комнату с розовыми мишками на обоях: такую типичную детскую. Но её спальня была очень просторной, с круглой кроватью с балдахином. У противоположной от кровати стены была небольшая софа, которая находилась рядом с книжной полкой. У окна стоял письменный стол. Это была просто роскошная спальня, хотя мебели здесь было мало.

– Эта комната была пустой ещё вчера. Когда я решил взять над тобой опеку, я съездил в магазин и купил необходимую мебель. Завтра привезут телевизор и шкаф, вещи свои пока оставь в сумке.

Женя, всё ещё стоя к нему спиной, хмуро глядела в окно. Кинув тяжёлый рюкзак на пол и швырнув его ногой, девушка резко развернулась и посмотрела на Кирилла. Хоть он и был старше девушки на семь лет, сейчас, в этих дорогих узких джинсах, большой серой толстовке, с этой маленькой серёжкой в ухе, он казался светлым и улыбчивым восемнадцатилетним парнем.

– И что дальше? – хмурилась Женька. – Я остаюсь у тебя жить?

– Именно так, – уверенность в его голосе понравилась Женьке, но протест всё же рвался из неё наружу.

– Зачем, объясни? По какой хрен, прости, ты решил вдруг меня удочерить?

Кирилл молча смотрел на девушку, пытаясь понять, к чему она клонит. Ему была симпатична эта девушка. Парень с детства мечтал о младшей сестре, которую он мог бы защитить, с которой мог бы делиться своими проблемами. Возможно, эта детская мечта и послужила причиной столько серьёзного и ответственного поступка. А возможно это было простым желанием помочь, что присуще каждому из нас. Столько мыслей и причин в голове, но вслух он сказал лишь:

– Я не знаю.

– Не знаешь? Зато я догадываюсь! Либо ты престарелый извращенец, которому не терпится засадить мне в зад, либо ты пожалел несчастную сиротку. И ты не поверишь, но я надеюсь на первый вариант, потому что для меня лучше, если меня будут трахать в зад, чем жалеть.

Кирилл изумлённо глядел в глаза этой девушке. Её лицо, красивое, как у фарфоровой куклы, идеальное, чистое, без единой морщинки или покраснения на нежной молочной коже, не выражало абсолютно ничего. Словно манекен: неживая, неестественно равнодушная.

– Через двадцать минут будь готова. Мы поедем с тобой обедать, потом за покупками: у тебя совсем нет одежды, – холодно ответил парень и покинул комнату.

Господи, что творится в голове у этой взбалмошной девицы?

***

Женька сидела на переднем пассажирском сидении и хмуро смотрела в боковое стекло. Кирилл не заговорил с ней ни разу после того диалога в комнате. Женя чувствовала смутные порывы совести, но поддаваться и просить прощения у парня девушка не собиралась.

– Давай договоримся. Я не принуждаю тебя ни к чему. Ты можешь игнорировать меня, не разговаривать со мной, можешь крушить мою мебель, жечь мою одежду – что угодно. У меня полно денег, связей, поэтому все твои попытки доставить мне неприятности будут выглядеть жалко. Ты спрашивала, почему я тебя удочерил. Просто захотелось. Наверное, это пришло из детства: я всегда хотел младшую сестрёнку, но ввиду некоторых обстоятельств, – парень прочистил горло, встряхнув головой, будто отгоняя мрачные мысли, – сестры у меня нет. И я уж точно не извращенец. И не престарелый.

– Лично я буду считать это прихотью богатенького урода, – гневно прошипела Женя, сама не зная, почему этот парень вызывает у неё такие приступы агрессии. На столь гневный выпад Кирилл отреагировал улыбкой: наконец-то он увидел хотя бы одну эмоцию на лице девушки.

– Считай меня кем угодно. Но, по-моему, я не сделал тебе ничего плохого, чтобы ты так обо мне думала. Хотя, мне плевать, если честно.

– Было бы плевать, бросил бы меня голодную и холодную дома.

– Мне плевать не на тебя, а на твои причуды. Более того, теперь я должен нести за тебя ответственность, – сказал парень, заразительно улыбаясь.

– Ничего ты не должен. Я могу сама нести за себя ответственность.

– Сомневаюсь.

– Как же ты меня бесишь! – Женька резко пихнула парня в бок, отчего тот резко крутанул руль и чуть не врезался в серебристую иномарку из соседнего ряда. Повсюду раздавались автомобильные гудки и ругательства в сторону нерадивого водителя.

– Идиотка, что ты творишь? – сердито прошипел Кирилл, глядя на «дочку».

– Пошёл ты, – просто ответила она, продолжая пялиться в лобовое стекло.

Кирилл припарковал машину у первого попавшегося кафе и вышел из машины. Женя вылезла вслед за ним. За столиком они сидели молча, только Женя буравила его взглядом, полным ненависти. Расплатившись по счёту, Громов повёз девушку в ближайший торговый центр. Заведя Женьку в фирменный магазин, Кирилл сразу же повёл её в сторону примерочных.

– Куда ты меня тащишь? – шипела девушка, пытаясь выхватить свой локоть из его цепких лап.

– В примерочную, малышка, – снисходительно улыбаясь, сказал Громов.

– Я ещё не выбрала одежду, – сердилась девчонка, пытаясь тянуть парня назад, тем самым заставляя его буксировать себя за собой. Эту «идиллию» прервала продавец-консультант, которая с широкой улыбкой двигалась в сторону ребят.

– Я могу чем-нибудь помочь? – с искусственной улыбкой на губах сказала женщина.

– Да, нужно подобрать одежду для этой мелкой, – снисходительно улыбался Кирилл.

– Я не мелкая! – воскликнула Женька, но на неё, казалось, никто не обращал внимания.

– Что именно нужно подобрать? Верхнюю одежду? Повседневную? Спортивную? Бельё? Обувь?

– Всё сразу.

– Хорошо. Какие параметры у девушки?

– Ну… размер груди нулевой, наверное… – невинно проговорил Кирилл.

– Второй! – исправила Женька, толкая парня локтем под рёбра.

– Ну-ну, только не плачь, – засмеялся Громов, шуточно гладя Соколову по голове, за что снова получил по рёбрам.

– Хорошо. Мерить бельё будете, девушка? – спросила продавщица, глядя на Женю, как на таракашку. Действительно, женщина сразу поняла, что деньги именно у Кирилла и пресмыкаться нужно перед ним, а не перед этой странной рыжей девицей.

– Не буду я ничего мерить! Дайте пару трусов и лифчиков, они все одинаковые, зачем их мерить?

Кирилл закатил глаза и дал подзатыльник своей подопечной, шепнув: «Не позорь меня».

Через пару часов, когда оба уже ехали домой, Женя внезапно взорвалась.

– Я никогда, слышишь, никогда не пойду с тобой по магазинам! Чувствовала себя куклой, которую одевали в разные платьица и туфельки! Бесит! А эти продавщицы – липучки – чуть ли не на шею тебе вешались, лишь бы ты побольше бабок отвалил! Какого чёрта ты взял эти дурацкие туфли на каблучищах? Я даже ходить в них не могу! А это платье? Оно еле задницу прикрывает! А трусы? Ты хочешь сказать, что эта розовая тряпка с полоской – трусы?

– Стринги. Многие девушки в твоём возрасте их носят. В них нежарко и удобно…

– Ну, тебе виднее! – и снова этот ядовитый тон, который забавлял Кирилла всё больше.

– Эй, я же не педик, чтобы носить такие трусы? Просто девушки, с которыми я встречался, всегда носили подобного рода бельё.

– Потому что они шлюхи.

– Потому что они хотят быть сексуальными и женственными. Тебе бы тоже не помешало. На тебя ни один парень не посмотрит.

– Да ладно? Вот только недавно посмотрели! Даже сразу двое! И то, что я была в обычных трусах, их не смутило.

Глухо прорычав, Женька отвернулась от Кирилла, потирая трясущимися пальцами шею.

– Жень, я не это имел ввиду. Прости, пожалуйста.

– Тебе не за что просить прощения. Успокойся. Ничего уже не исправить, и я вполне спокойно к этому отношусь.

– К изнасилованию? – изумлённо воскликнул Кирилл.

– Как будто в первый раз… – тихо прошептала девушка, надеясь, что парень не услышит её слов.

– То есть как не в первый раз?

Машина въехала во двор двадцатиэтажки и припарковалась на привычном месте. Женя сразу же вышла из машины и двинулась в сторону подъезда, чтобы избежать нежеланного разговора.

В квартиру оба вошли молча, но Соколова чувствовала на себе испытующий и вопросительный взгляд Кирилла.

– Слушай, если мне захочется излить душу, то ты будешь моей первой жилеткой, договорились?

Не дождавшись ответа, Женька пошла в свою комнату и упала на огромную круглую кровать. Она переутомилась, потому быстро уснула, несмотря на то, что было только шесть вечера.

***

Кирилл сидел на самом краю кровати Женьки, глядя на неё сверху вниз. Она уснула прямо в одежде, даже не расстелив постель. Девчонка металась по кровати и судорожно сжимала в кулачках покрывало. Из глаз текли слёзы, а из горла вырывались хриплые крики. Тело выгибается под необъяснимым углом и снова душераздирающий вопль. Сердце парня быстро колотилось в груди. Что же тебе снится, малышка?

========== Глава 3. Не правильно? ==========

***

Руки. Чужие руки, которые хаотично исследуют твоё тело. И ты забываешь, как дышать, вовсе не потому, что тебе приятны прикосновения этих шершавых пальцев. Просто ты сорвала голос, просто у тебя больше нет сил сопротивляться, просто твои губы превращаются в кровавое месиво от того, что ты прикусываешь их от боли. Эти грубые животные толчки внутри твоей плоти, эти мерзкие рты, которые искривлены в усмешке. Они смеются над тобой, они довольны тем, что сейчас ты в их власти. Довольны тем, что тебя имеют, как последнюю шлюху. А ты не можешь сделать ничего. Не можешь убрать из своего рта эти противные пальцы, не можешь оттолкнуть от себя этого урода, который стоит сзади и издевается над твоей плотью. Ты можешь только жалобно поскуливать, стоя на коленях. Это агония, которая выжигает всё внутри. И ты знаешь, что это повторится. Ты знаешь, что тебя поимеют снова. Ты знаешь, что будешь продолжать скрывать это ото всех, прячась за масками равнодушия. Ты борешься, пытаешься оставить кровавые отметины на их руках, извиваешься, как змея, рычишь и позорно плачешь. А они… А они просто смеются над тобой.

– Жень, Женя, проснись… – голос, который не сразу доходит до сознания девушки, тёплая рука теребит за плечо хрупкое тело.

Соколова открывает глаза и испуганно озирается по сторонам. Как же было страшно снова оказаться в этом кошмаре. Снова почувствовать на теле эти руки. Девушка посмотрела на сидящего перед ней Кирилла и облегчённо улыбнулась. Она была благодарна ему за то, что он забрал её из этого Ада. Но говорить это ему она не собиралась. Не из вредности, а от обиды. Соколова ненавидела, когда её жалели. А в том, что Кирилл, забрав её из детского дома, руководствовался именно этим паршивым чувством, девчонка не сомневалась.

Кирилл молча смотрел на девушку, будто ожидая чего-то. Она тоже смотрела на него, но не выжидательно, а изучающе. Он нравился ей. Во всяком случае внешне, особенно серёжка в ухе, которая придавала парню какой-то юношеский задор. Ещё ей нравились его глаза, которые всегда были чуть прищурены.

– Ну и чего ты на меня уставился? – будничным тоном спросила девушка, отгоняя от себя образы недавнего кошмара.

– Ты кричала во сне, – лаконично ответил Громов, вглядываясь в глаза рыжеволосой малышки, пытаясь понять причины быстрых смен её настроений: только раскрыв глаза, Женька улыбалась ему, глядя, как на спасителя. А сейчас снова включила режим вредности.