Текст книги "Византия. Быт, религия, культура"

Автор книги: Тамара Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4
Администрация и власти

Император был, как мы уже видели, верховной властью, источником и сутью всех законов, сердцем администрации, вождем и защитником народа. Это объясняет, почему так много императоров, особенно Феодосий, Ираклий и Маврикий – в ранний период, а позднее – Алексей I Комнин, пренебрегали желаниями своих министров и сами вели войска на бой. Никто из них не был номинальным главой государства, каждый играл значительную роль в повседневном управлении империей. Именно по этой причине византийская администрация оставалась весьма централизованной вплоть до латинского завоевания Константинополя. Даже в заключительный период существования империи большинство правительственных ведомств и их старших сотрудников получали указы напрямую от императора.

В первые три столетия истории страны, пока административная система находилась в процессе формирования, императору приходилось уделять много внимания управлению. Он брал себе помощниками людей, которые были скорее придворными, чем руководителями. Титулы в Византии не передавались по наследству; каждый придворный или чиновник получал титул, который соответствовал его классу или посту. В каждом случае он заключал в себе его чин и положение в порядке старшинства. Придворные, «комины», не выполнявшие административных обязанностей, составляли класс патрициев, который делился на три части. Принадлежащие к первой из них считались почти равными консулу по значимости. Высокопоставленные чиновники назывались магистрами. КIX веку насчитывалось 18 чинов, но три высших из них, с титулами «кесарь», «нобилиссимус» (то есть благороднейший) и «куропалат», предназначались только для императорской семьи, а еще один – «опоясанная патрикия» – для придворных дам, которым давалось право носить пояс в качестве отличительного знака.

Прежде всего придворные чиновники выступали в роли старших управляющих. Так, лорд-канцлер, «постельничий», как его сначала называли, хотя в дальнейшем, когда его пост потерял значимость, он стал именоваться «паракимомен» («тот, кто спит рядом с господином своим»), не только отвечал за бесперебойную работу двора, но также имел серьезное влияние в административной сфере. Позднее его должность, так же как и «протовестиария», то есть начальника гардероба, занимал евнух. С другой стороны, «папий», то есть старший управляющий каждого дворца, редко обладал политическим влиянием.

«Магистр официорий», или начальник личной канцелярии, как назывался глава императорского суда, был, по крайней мере до завоевания арабами большей части византийских территорий, самым могущественным человеком и при дворе, и в администрации. В его обязанности входило подбирать людей, которые будут заниматься делами империи, служа в ведомствах столицы. Как руководитель государственного учреждения, магистр официорий отвечал за эффективность работы административной системы. Поскольку он еще и исполнял обязанности церемониймейстера и отвечал за безопасность монарха, ему также подчинялись и императорские телохранители. В своих действиях он отчитывался лишь перед императором и получал указания только от него. Такая независимость не помогала ему противостоять искушениям. Многие занимавшие этот высокий пост время от времени опускались до взяток. Более серьезным шагом стало создание для его нужд сети осведомителей и шпионов. Ее необходимость была некоторым образом оправдана и сделалась очевидной постепенно, проистекая из обязанностей церемониймейстера как министра иностранных дел. В этом статусе он должен был вести переговоры с иноземными посланниками от имени императора и выполнять некоторые задания в удаленных регионах – например, организовывать встречу послов на границах империи, для чего он использовал гонцов. Вследствие этого в V веке ему поручили почтовую службу. Для того чтобы управлять ею, ему потребовался штат посыльных. С расширением круга обязанностей он стал использовать самых надежных из них в качестве доносчиков, докладывавших ему о чиновниках, которые, независимо от чина, служили в администрации на удаленных территориях империи. Эти доносчики со временем составили ядро сети осведомителей, которая к концу V века насчитывала около 1200 опытных работников, а число чиновников, служащих в регионах империи, составляло примерно 10 тысяч человек. Информаторы также оказались весьма полезными начальнику ведомств в деле обеспечения безопасности императора. Если правитель пользовался любовью и уважением народа, это не составляло особой сложности. Но во времена волнений, как в VIII веке, когда за 21 год было низвергнуто целых восемь императоров, обеспечение защиты монарха требовало особой бдительности. В IX веке новый высокопоставленный придворный, носивший титул «ректора», участвовал в исполнении многих придворных обязанностей. Практически равной значимостью с обоими этими придворными обладал императорский конюший.

Императора обычно сопровождала рота телохранителей. Они подчинялись офицеру, который получал приказы от лорда-камергера. Хотя последний подчинялся начальнику личной канцелярии императора, его пост с течением времени становился все более значимым, и, наконец, на него, как и на многие другие ключевые должности, стали назначать евнухов. К X веку численность императорских телохранителей существенно возросла не только из соображений безопасности, но и из-за внешнего престижа. Проблема подбора подходящих новобранцев решили тем, что разделили отряд на два. В один, варяжский, набирали наемников-скандинавов из Киевской Руси; их часто называли варварами; второй был укомплектован норманнами из разных областей Британии. Харальд Хардрад, правитель Англии и Норвегии, был одним из выдающихся людей на службе византийского императора. Когда император собирал двор, вооруженные телохранители (варяги держали боевые топоры) выстраивались в соответствии с национальностью позади трона в апсиде тронного зала. На тот момент отряд варваров был уже частью разведывательной службы и снабжал министра иностранных дел информацией о возникновении новых царств на территориях, которые византийцы считали варварским миром.

Как следует из названия «лорд-камергер», он как церемониймейстер должен был организовывать частные и официальные церемонии при дворе, а также народные празднования и государственные торжества, следил за тем, чтобы дороги на пути монарха были свободны и посыпаны опилками, чтобы дома вдоль улиц были украшены плющом, лавром, миртом и розмарином. Он сам следовал в процессии за императором и нес золотую палочку, которая была отличительным знаком его должности. Его сопровождали телохранители с оливковыми ветвями в руках, вооруженные мечами и топорами. Такие церемонии проводились не только по случаю крестин императорских детей, императорских коронаций и похорон, но также в честь военных побед, приемов посланников и религиозных праздников, например в честь Пасхи или Рождества Богородицы. Во время последнего император играл особую роль на службе в соборе Святой Софии. Среди прочих важных действий был обряд раздачи бесплатного хлеба.

Пшеница считалась монополией короны. С основанием Константинополя питание быстро растущего населения столицы было сопряжено с многочисленными трудностями. В конце концов было решено пересылать зерно, выращенное в Египте, жителям Константинополя. Специально выделенная группа чиновников отвечала за обеспечение зерновых запасов города и распределение муки между пекарями. Некоторые пекари должны были изготавливать хлеб для тех горожан, которые имели право получать его бесплатно, прочим разрешалось продавать его на открытом рынке по цене, определенной правительством. Иногда установленная на хлеб цена была ниже стоимости зерна; в этом случае правительство выделяло субсидию для покрытия разницы. Поддержание зерновых ресурсов требовало четкой организации. Чтобы своевременно пополнить запас на зиму, зерно должно было оказаться в Антино не позднее 9 августа, тогда его успевали доставить в Александрию к 10 декабря. Там его грузили на суда, которые отплывали к Тенедосу большими группами; по прибытии зерно разгружали, ссыпали в огромные зернохранилища, выстроенные Юстинианом для нужд Константинополя, затем партиями грузили на суда торгового флота Босфора и перевозили в столицу. В случае неурожая в Египте запасы восполнялись принудительно за счет Фракии и Македонии. Позднее Македония стала единственным поставщиком зерна в Константинополь.

Каждый год 11 мая, в день годовщины основания Константинополя, нуждающимся города бесплатно раздавали хлеб, пироги, овощи и рыбу во время пышной церемонии на ипподроме в присутствии императора и придворных. Даже когда в 642 году с переходом Египта к арабам поставки зерна прекратились, когда экономические проблемы, как, например, в X веке при Константине VII Багрянородном, заставляли резко сократить число тех, кто имел право получать бесплатный хлеб, раздача и торжества в мае, связанные с годовщиной, проводились все равно. Особые дары бесплатного хлеба преподносились до конца существования империи. Монахи монастыря Неа Мони на Хиосе продолжали получать их всякий раз, когда прибывали в Константинополь, хотя и предполагалось (по крайней мере, до 1119 года), что они в ответ в некоторых случаях будут снабжать монахов монастыря Святого Иоанна на Патмосе бесплатной провизией.

Константин Великий заложил основы византийской государственности. В соответствии с традициями Рима он учредил в Константинополе сенат. Хотя сенату не давалось право управлять империей, Константин наделил его многими привилегиями, которыми обладали римские сенаторы. Однако к IV веку они не принесли пользы ни в том ни в другом случае, поскольку сенаты обеих столиц к тому времени выполняли функцию консультативного органа, чья основная задача состояла в разработке проектов законов, передаваемых на рассмотрение императору. Со стороны Константина было разумно дать константинопольскому сенату столько же власти, сколько имел римский, потому что в начале новой эры византийский сенат комплектовался из людей, призванных из той же старой римской аристократии, что и римский. Однако через поколение или около того сенаторов Константинополя выбирали из трех высших чинов придворных, среди которых были и местные греки. К этому моменту сенат мог играть роль судебного органа, если того требовал император.

С течением времени власть сената то усиливалась, то ослабевала. Видимо, наименьшим влиянием он обладал при Льве V (813–820), однако в XI веке завоевал авторитет, когда его возглавил Михаил Пселл, выдающийся ученый, государственный деятель и друг императора. Впрочем, в любом случае сенат становился наиважнейшим органом после смерти императора, когда вместе со старшими военачальниками санкционировал восхождение на престол следующего правителя. Если император умирал, не назвав преемника, или в результате смерти или революции у него не оставалось родственников, которые могли бы действовать от его имени, сенат избирал следующего правителя. Однако в VIII веке армия приобрела такое влияние на сенат, что в 776 году, когда Лев IV пожелал короновать своего малолетнего сына Константина в качестве соправителя, в то время как в императорской семье уже было пять кесарей, он счел разумным получить сначала не только письменное согласие сената, но и всей армии, включая полки, стоящие в провинциях. Более того, Лев IV искал поддержки церкви и народа и обратился к людям с призывом хранить верность мальчику и считать его наследником престола.

Кабинет министров, Священная консистория, как его называли, с самого начала располагал значительно меньшим влиянием, чем сенат. Его название происходит от глагола «consistere», означающего «стоять». Поскольку на его собраниях председательствовал император, всем присутствовавшим надлежало стоять от начала до конца. То, что им не было предписано простираться ниц перед монархом, считалось великой милостью. Священная консистория состояла из председателя, квестора Священной палаты, и небольшого числа постоянных членов. Император выбирал каждого лично из высокопоставленных чиновников и преторианских префектов, однако по желанию мог вызвать на особое заседание любого сенатора, чтобы тот дал информацию или совет по определенному вопросу. Судя по отрывку из записок Анны Комниной о жизни ее отца, в византийском кабинете министров, как и в древних Афинах, выступления были ограничены по времени. Она утверждает, что предводители крестоносцев, которых ее отец принимал стоя, когда они прибыли с официальным визитом, были так многоречивы, что императору не хватало времени поесть. Более того, у него начали отекать ноги из-за долгого стояния, и несколько раз ему пришлось ехать на бой в колеснице, а не верхом.

Кабинет министров уже не играл такой значительной роли к середине X века, когда страной управляли около 60 человек, выбранных из старших придворных, крупных руководителей и военачальников. Эти «министры», как их можно назвать, продолжили работать, напрямую получая приказы от императора. Поста премьер-министра не было, но император по своему выбору возлагал на какого-нибудь чиновника обязанность исполнять все, чего он ни потребует. К XII веку количество этих управляющих, особенно военных, возросло. В то время армия стала незаменимой для государства.

Константин разбил империю на провинции, которые разделили на 13 епархий. Их раздробили на 116 районов. К концу IV века их соединили в четыре префектуры, из которых две восточные на тот момент были наибольшими, поскольку включали Египет, весь Восток, Черное море и Фракию. Каждой префектурой управлял преторианский префект, наделенный почти вице-королевской властью, но не имеющий права контролировать войска в своем районе. Тем не менее именно преторианский префект, а не император платил военным, стоящим на его территории, и снабжал их провизией, а также назначал и смещал губернаторов провинций. Преторианский префект восточного региона жил в Константинополе и считался наряду с префектом Италии самым высокопоставленным из многочисленных высших чиновников империи. Во времена чрезвычайных ситуаций в масштабах государства каждый из этих постов занимали два человека равнозначного чина.

Преемники Константина пошли по его стопам и продолжили делить империю на области. Маврикий превратил Равенну и Карфаген в экзархаты, дав каждому из экзархов право полностью ведать и военными, и гражданскими вопросами. Немного позднее сельская местность Византии была разбита на милитаризированные районы, известные как фемы, заменившие провинции. К VII веку Малая Азия стала настолько густонаселенной, что ее одну разделили на несколько фем, чтобы облегчить ее оборону. К X веку такой метод применили к другим районам, и общее число фем составило 25; преторианские префекты потеряли свою значимость из-за замен гражданских префектур на милитаризованные фемы. Каждой фемой руководил чиновник с тремя помощниками, один из которых ведал гильдиями и коммерческими делами фемы, другой – юридическими вопросами, включая управление тюрьмами и трудовыми ресурсами, а также отвечал за безопасность странников, посещающих его район, третий занимался финансами, производством, таможней и акцизными сборами, водопроводом, внешними сношениями и почтовой службой фемы, а также петициями, адресованными императору. До латинского завоевания Константинополя эти чиновники отчитывались непосредственно перед императором, а затем центральное правительство стало таким слабым, что губернаторы, как и многие местные землевладельцы, начали вести себя как независимые власти. Однако в 1354 году, когда большая часть византийских территорий была в руках османов, система фем исчезла. Вместо нее появились деспотаты, то есть несколько основных районов, остававшихся в империи, в особенности Мистра, Янина, Эпир, Морея, Валахия и Румыния, были поделены между младшими ветвями императорской семьи, которые стали местными князьками, или деспотами. Эти мелкие правители, хотя и присягали на верность императору, на деле жили и действовали как автономные цари.

В начале истории Византии ежегодно назначалось два консула, выполнявшие обязанности, схожие с теми, которые в наши дни лежат на лорд-мэре. Один находился в Риме, другой – в Константинополе. Как британские лорд-мэры и лорды-провосты вынуждены выкладывать значительные средства из своего кармана на организацию торжеств и развлечений, связанных с их должностью, так и консулы должны были расходовать на празднества суммы, равные нескольким тысячам современных фунтов стерлингов. К VI веку их траты, предположительно, составляли около 30 тысяч фунтов стерлингов в год, и, очевидно, именно поэтому Юстиниан упразднил этот пост в 541 году. Во время его существования консулы, действующие скорее как цари, даря свои портреты тем, кого желали вознаградить, посылали своим друзьям диптихи из кости, чтобы сообщить им о своем избрании на должность консула. Диптихи состояли из прямоугольных костяных пластин, скрепленных петлей, и открывались, как открытка. С одной стороны их украшала изысканная резьба с изображением портретов самих консулов, символических или жанровых сцен и надписей. Самые древние дошедшие до нас диптихи оформлены в латинском стиле, а в более поздних ясно видны чисто византийские черты.

Когда институт консульства был отменен, и в Рим, и в Константинополь были назначены городские префекты. Будучи ниже по положению преторианского префекта, константинопольский префект, или эпарх, тем не менее стоял на восемнадцатом месте среди 60 судебных чиновников. В Константинополе его значимость была сравнима со значимостью императора, поскольку он считался первым из гражданских чиновников и отцом города. Это давало ему превосходство над всеми судебными чиновниками и право избираться в сенат. Кроме того, он был единственным должностным лицом, которому разрешалось носить тогу, а не военную форму. За это он должен был поддерживать порядок и спокойствие в Константинополе, следить за тем, чтобы фракции не враждовали, контролировать городские производственные гильдии, обеспечивать город достаточными запасами зерна и проверять мерки и весы торговцев. В помощь ему выделялось два помощника из старших чиновников: один, «логофет претория», отвечал за суды, а другой, «симпон», поддерживал закон и порядок. Помимо того, у эпарха было множество младших помощников.

Право эпарха контролировать судопроизводство давало ему большую власть, но также делало его одним из самых занятых чиновников страны. Он должен был ставить подпись на всех постановлениях, изданных императором, составлять проекты законов, передаваемых на рассмотрение императору, обеспечивать правильное составление всех указов. Во все времена новые законы создавались от имени Иисуса Христа, Господа нашего. Византия переняла законодательство у Рима, чтобы использовать его в качестве основы для своего, но почти сразу в Константинополе была организована комиссия, которая рассматривала старые законы и решала, дополнить их или вовсе упразднить. На ее заседаниях обязан был присутствовать эпарх, и объем его работы значительно увеличился. Отдельные императоры выступали с инициативой реформировать свод законов. Каждый по праву монарха возглавлял суд, однако некоторые были больше заинтересованы в изменениях, чем другие. Феодосий стал первым императором, попытавшимся модернизировать Кодекс. В 438 году он издал собрание всех эдиктов, выпущенных Константином I и его преемниками, занимавшими византийский трон, в виде Кодекса, включив в название свое имя. Скомпоновав эти законы в одну книгу, Феодосий облегчил их использование и проверку. Это упрощение, в свою очередь, помогло юристам избежать ошибок из-за путаного или неверного истолкования постановлений. Кроме того, Кодекс вскоре стал в Византии основой законодательства страны, хотя Рим его и не признал. В итоге появление этой книги, хотя она была написана на латыни, ознаменовало разделение конституций, используемых в западной и восточной частях империи, и само по себе способствовало тому, что византийцы стали больше говорить на греческом, а не на латыни. Естественно, латынь начала постепенно выходить из обращения, даже среди представителей правящего класса. К VI веку греческий распространился так широко, что император Ираклий (610–641) объявил его официальным государственным языком, и уже через одно поколение латынь знали только ученые.

Самые далеко идущие и серьезные шаги по систематизации, гармонизации и рационализации государственного закона были предприняты по велению императора Юстиниана. Первым делом все римские законы, существовавшие со времен Адриана (117–138), были собраны и опубликованы в 529 году под единым названием Кодекс Юстиниана. Эти законы оставались в силе на протяжении всей истории Византии и вошли в употребление в Западной Европе в XII веке. Даже в наше время студенты юридических факультетов обязательно изучают Кодекс Юстиниана, поскольку некоторые принципы, заложенные в нем, используются по сей день в ряде европейских стран. Через четыре года после его выхода, снова по распоряжению Юстиниана, был издан сборник постановлений римских юристов классического периода. Вместе с Кодексом эта книга стала ядром всего византийского права. Оба труда распространили между всеми юристами, чтобы обеспечить единообразное применение законов по всей территории империи. Более того, опять же по приказу Юстиниана был выпущен учебник по законодательству для юридических школ. Глава юридического факультета Константинопольского университета получил звание номофилах (страж закона). Поскольку в Византии не знали никаких способов книгопечатания или механического воспроизведения письменных текстов, как, например, ксилография, все книги имели вид рукописей, то есть переписывались от руки. Многие люди служили писцами и этим зарабатывали на жизнь. Первые книги Кодекса Юстиниана были написаны на латыни, но вскоре их перевели на греческий, который к тому времени стал языком народа. Каждый экземпляр независимо от языка подчеркивал высшую власть и могущество императора во всех юридических вопросах.

Византийский закон подвергался изменениям и после смерти Юстиниана. В последующие столетия его часто исправляли, чтобы он соответствовал времени. Лев III Исавр (717–741) был одним из первых преемников Юстиниана, который счел нужным внести незначительные коррективы. Его поправки увидели свет в 739 году в книге «Эклога» и стали необходимы благодаря более просвещенному и гуманистическому мировоззрению, проповедуемому христианством. Многие из нововведений Льва сегодня кажутся нам варварскими, но в VIII веке они считались гораздо более милосердными, чем те, которых они заменили. Во многих случаях Кодекс Юстиниана предписывал смертную казнь или разорительный штраф как единственно возможную кару, а Лев заменил их усекновением носа, рук или вырыванием языка – мерами, которые сейчас вызывают у нас отвращение. А тысячу лет назад даже добрейшие и образованнейшие христиане жили в обществе, в котором истязания не только считались нормальным делом, но и красочно изображались на рисунках, иллюстрирующих пытки святых и мучеников веры. Некоторое очерствление, возникшее в результате этого, может объяснить, почему подобные наказания рассматривались как более гуманные и предпочитались смерти или лишениям.

Василий I (867–886) также усмотрел необходимость в пересмотре некоторых старых законов, действовавших на момент его восхождения на трон. В 870 году он выпустил свои поправки к кодексу законов в книге под названием «Эпанагога». В ней впервые в истории Византии была сделана попытка определить роли, которые в государственном законодательстве должны играть император, патриарх и само государство, а также разграничить их обязанности. Преемники Василия Лев VI Мудрый и Александр I (886–913) постарались продолжить пересмотр Кодекса Юстиниана, начатый Василием, но с их смертью его начинание так и осталось незаконченным, и больше никто уже толком за него не брался.

На протяжении всей истории Византии постановления верховного, то есть императорского, суда и сената, когда он выступал как верховный суд по приказу императора, считались окончательными. Но решения местных судов, гражданских и церковных, могли быть обжалованы и рассмотрены снова в другом местном суде. После возвращения императора в Константинополь в 1261 году разделение между гражданским и религиозным судами стало нечетким, и в конце концов их заменили районными судами, в которые входили и священнослужители, и миряне. К сожалению, к 1296 году все юристы погрязли в коррупции, и Андронику II пришлось создать новый верховный суд. Он назначил в него 12 судей и восемь видных государственных деятелей.

Однако эти меры не принесли результата. Коррупция продолжала существовать, и в 1329 году Андроник III утвердил четырех человек на должность «верховный судья ромеев» и наделил их еще более широкой властью, чем представителей верховного суда. Таким образом он надеялся добиться справедливых решений. Однако через восемь лет и этим людям были предъявлены обвинения в коррупции. К тому времени Византия уже начала приходить в упадок, который никто не мог остановить, и верховные судьи остались на своих постах, исполняя свои обязанности в соответствии со своими убеждениями в последние годы, оставшиеся до нападения турокосманов.

С самого начала жители Константинополя, как и других городов любых размеров и амбиций, группировались во фракции, похожие на современные политические партии. В каждом городе их насчитывалось не более четырех, и изначально было предложено, чтобы каждая формировалась по географическому, а не политическому принципу, то есть по проживанию в одной из четырех частей города, соответствующих основным направлениям компаса. Каждая фракция в свое время получала определенный цвет, который ее представители носили на плечах. Четыре константинопольские фракции назывались синие, зеленые, белые и красные, но к моменту воцарения Юстиниана белые и красные слились соответственно с синими и зелеными. Каждая фракция должна была жить в отдельном районе города, что еще раз доказывает предположение о том, что изначально разделение происходило по географическому принципу. Представляется очевидным, что, подобно партиям наших дней, фракции быстро приобретали социальные и идеологические черты, помимо региональных отличий. По словам Прокопия, к синим (по крайней мере, в Константинополе) присоединилось много молодых необузданных аристократов, которые подстригали бороду на персидский манер и частично обривали голову, подражая гуннам. Они носили узкие туники с большими плечами и рукавами, кончающимися длинными узкими манжетами на запястье, плотно прилегающие рейтузы и туфли, похожие на те, в которых ходили люди, называемые византийцами «варварами». На битву они надевали панцирь. Зеленые не придавали одежде такого значения, как синие.

На протяжении всего существования фракций синие и белые объединялись. В 602 году в Константинополе они вместе составляли около 900 человек, а зеленые и красные – 1500. Соперничество между синими и зелеными происходило постоянно, вероятно, потому, что, хотя вступить во фракцию мог любой свободный человек, у синей преобладали землевладельцы и сенаторы греко-римского происхождения, а у зеленых – преимущественно купцы, торговцы и ремесленники. Каждая фракция молилась в своей церкви: синие, принадлежавшие к православию, – в Дагистии, а зеленые, склонявшиеся к восточным еретическим сектам, – в Диаконисе. В каждой был свой хор, орган и другие необходимые музыкальные инструменты, однако все фракции выполняли одинаковые обязанности. Им отводилась важная роль в играх на ипподроме, оказывалась честь стоять по сторонам дороги на пути следования императорского шествия; также на них возлагались некоторые функции на императорских церемониях. Кроме того, они должны были поддерживать городские защитные стены в хорошем состоянии и следить за порядком в качестве милиции. Во времена государственных чрезвычайных ситуаций фракции имели право набирать и вооружать сторонников. Именно эта привилегия делала их опасными в периоды политических волнений в Константинополе.

Изначально организованные как полицейские подразделения, со временем фракции стали ассоциироваться с цирком и соревновались в качестве спортсменов на играх на ипподроме. Как агора в Афинах и форум в Риме, византийские ипподромы использовались для проведения политических митингов. В таких случаях команды спортсменов, набранных из каждой фракции и поддерживаемых ими, представляли основные политические партии государства, так же как в наши дни сборные на международных чемпионатах по футболу символизируют свои страны. Ко времени восхождения на трон Юстиниана остались только синие и зеленые, причем обе эти фракции обладали серьезным влиянием. У них было много последователей из тех, кто разделял их политические взгляды. Трудно переоценить значение этих фракций, учитывая, что подавляющее большинство их приверженцев не скрывали своих воззрений и были готовы сражаться на их стороне. Когда народ решал, что его слишком притесняют, фракции объединялись с ним в попытке свергнуть императора, или правительство, или всех разом.

Юстиниан неразумно попустительствовал усилению фракций во время правления своего дяди, используя их для решения своих задач, и они, вместо того чтобы поддерживать дисциплину, вышли из-под контроля. Но Юстиниан не сделал ничего, чтобы усмирить их, пока не взошел на трон. В январе 532 года он решил наказать их за беззаконные действия. Изданные им указы привели к массовым беспорядкам, не слишком отличавшимся от мятежей подобного характера, к которым константинопольцы уже успели привыкнуть. Некоторых бунтовщиков арестовали и судили. Семеро были признаны эпархом виновными в убийствах и приговорены к смерти: четверо через истязания, трое через повешение. Двое из последних (один из фракции синих, другой – зеленых) дважды срывались с виселицы и оставались в живых. Монахи из близлежащего монастыря не могли смотреть на это ужасающее зрелище и не допустили третьей попытки. Они забрали их и перевезли на лодках через Золотой Рог в святилище церкви монастыря Святого Лаврентия. Эпарх послал солдат, чтобы те окружили церковь. Фракция подала императору прошение о милости, но не получила ответа. Через три дня на ипподроме были проведены скачки. На третий день после двадцать второго забега раздался крик «Да здравствуют гуманные зеленые и синие!», который показал людям, что фракции объединились. После последнего забега прозвучало слово «Ника», то есть «победа», которое было паролем фракций и сигналом к началу самого страшного бунта в византийской истории. Толпа, поддержавшая их, вламывалась в тюрьмы, выпускала заключенных, убивала охрану и поджигала здания. Потом она пошла жечь большие ворота Халки, сам Большой дворец, сенат и даже собор Святой Софии. На следующий день, когда скачки были отменены, толпа отправилась на север от ипподрома к большим баням Зевкиппа, требуя освобождения трех чиновников. Напуганный размахом бунта, Юстиниан согласился. Теперь фракции были готовы заключить мир, но этого не случилось. Многочисленные крестьяне, прибывшие в Константинополь на рождественские празднества, возмущались большими налогами, которыми их обложили, и, воспользовавшись беспорядками, попытались свергнуть Юстиниана. Восстание бушевало целую неделю и могло бы добиться своего, если бы не вмешательство Феодоры.