Текст книги "Единожды солгавший (сборник)"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

13

День шёл своим чередом. В комнате тайком сох матрас. Людка ни намёком не напомнила Тоне о случившемся. Более того, она будто забыла о драке и происшествии с дневником и взяла Тоню под опеку. На завтрак они явились вместе, и пока шли к раздаточной стойке, Людка по-дружески приобняла Тоню за талию, демонстрируя всем, что блокада с опальной снята.

Тоня с щенячьей преданностью смотрела на внезапно обретённую подругу. Людка не просто умела заводить друзей, она была гением по части манипулирования людьми.

Не привыкшая к проявлениям тепла, Тоня постепенно оттаивала. Глядя на Людку, она мысленно бичевала себя за то, что думала о ней плохо. Людка была немного ветреная, немного бесшабашная, но не злая.

После обеда, проходя мимо их стола, Витёк громко обратился к Тоне:

– Слышь, Ведьма. Ты на арбуз-то не налегай. Правда, до ночи ещё далеко, – насмешливо добавил он.

Кусок арбуза выпал у Тони из ослабевших пальцев. Лицо пошло красными пятнами. Значит, Егор знал о её позоре. Она сидела, пригвождённая к стулу стыдом, и не знала, куда деваться. Теперь, когда её душа приоткрылась, удар оказался особенно болезненным.

– Витёк, отвали, – сказала Людка.

Тоня обернулась к ней. Что же она за человек? Неужели можно быть такой двуличной?

– За что? – едва слышно спросила девочка.

– А что сразу на меня? Я там была не одна. И потом ты же сама сказала, что клясться не надо, – напомнила Людка.

– А что такое? – спросил кто-то из-за соседнего столика.

– Ничего. Ну описалась ночью. Что тут такого? Все мы люди. Чего не случается, – громогласно заявила Людка.

Теперь о Тонином сраме знали все.

Провалиться сквозь землю? Не получится.

Бежать? От позора не убежишь.

Умереть? В ней уже что-то умерло. Лишь оболочка осталась дышать, сидеть, ходить, создавая видимость жизни.

Тоня встала и медленно вышла из столовой.

Она не пришла ни на ужин, ни на завтрак, ни на обед. Избегая людей, она с утра уходила в укромное место и затворницей сидела там до вечера, как больной зверёк прячется, зализывая раны. Она возвращалась в свою комнату лишь на ночь, молча раздевалась и, не произнеся ни слова, укладывалась спать.

Сначала на её голодовку никто не обратил внимания. Друзей у неё не было, и беспокоиться о ней было некому. Жизнь продолжалась: купание, кружки, игры, состязания. У всех было слишком много интересных дел, чтобы обращать внимание на чьи-то беды. Палыч тоже не спешил бить тревогу, резонно рассудив, что голод – не тётка. Проголодается, и гонор с неё сойдёт. Но когда она и на третий день не появилась в столовой, движимый долгом воспитателя, Палыч пошёл её искать.

Скрытая от чужих глаз кустом ежевики, она сидела за хозяйственными постройками, куда ребята обычно не забредали.

– Тебе не надоело прятаться? – спросил Палыч, устало опускаясь на скамейку рядом.

Девчонка молчала, как будто не слышала его слов. Вот характер.

– Послушай, Антонина, может, хватит? Что тебе не живётся, как человеку? Мне уже твои выходки вот где, – он провёл ребром ладони по шее. – Кончай голодовку и иди есть.

– Я не хочу, – тихо отказалась девочка.

– Может, я тоже не хочу ваши сопли вытирать! Ну случилось, так что? Теперь до конца смены будешь голодать? Если знаешь за собой такую слабость, то на ночь не пей.

Она сидела, понурив голову, словно воды в рот набрала.

– Последний раз спрашиваю: ты пойдёшь на завтрак или нет? – он начинал терять терпение.

– Можно я поем, когда все уйдут? – спросила Тоня.

Палыч едва сдерживался, чтобы на неё не наорать. Была бы его воля, он бы взял ремень и хорошенько её выпорол, но девчонка была упрямой как осёл. Приходилось с ней нянчиться, иначе неизвестно, что она ещё выкинет. Ему не нужны были проблемы, и он кивнул:

– Валяй.

14

Поход в горы с ночёвкой был основным событием пребывания в лагере, не считая прощального костра. В поход брали только старших ребят. Ночёвка в палатках и посиделки возле костра придавали походу некую романтическую притягательность.

Стоянка находилась в пяти часах пешей прогулки, которую с пафосом называли «восхождением». Пологая и довольно широкая дорога, исхоженная толпами туристов, мало напоминала альпинистскую тропу. Единственное, что оправдывало название «горы», была скала, возле которой делали конечную остановку и разбивали палаточный лагерь. На скале находилась местная достопримечательность – Пещера Желаний. Существовало поверье, что если оставить там записку с желанием, то оно исполнится.

Накануне похода Тоня узнала, что её в списках нет. Девочка подошла к воспитателю.

– Почему я не могу идти? Я ведь в старшей группе.

– Спальных мешков больше нет, – ответил Палыч.

– Вы же сами говорили, что надо быть как все.

– Что я могу поделать? Мест нет, – отрезал воспитатель.

«Господи, позволь мне пойти к Пещере. Молю тебя, Господи, помоги мне», – мысленно взмолилась Тоня.

К Палычу подбежала рыженькая девчонка из активистов.

– Палыч, там лишний мешок остался. Куда его отнести?

– Это не лишний. Это мой! – выпалила Тоня и ещё раз повторила: – Это мой. Теперь вы меня возьмёте?

– Ну ладно. Только учти: чтоб тише воды, ниже травы, – нехотя согласился Палыч.

Впервые за долгое время на лице у Тони появилось подобие улыбки.

15

Скала выделялась на плато, как гигантский зуб. Метрах в двадцати над землёй зияла пещера. К ней вела узкая, едва заметная снизу тропка. Слоистая скальная порода была голой, лишь изредка к ней лепился чахлый куст травы. Тем сильнее аскетизм горы оттенял цветастое дерево, приютившееся возле пещеры. Старое и скрюченное, почти без листвы, оно пестрело сотнями разноцветных ленточек и лоскутов.

– Чего это его так разукрасили? – спросил Витёк.

– На счастье, – ответил Палыч. – Говорят, это приносит удачу.

– Прикольно, – сказала Колобок. – А мы тоже будем вешать?

– Как хотите.

– А записки? – поинтересовался кто-то из девчонок.

– Записки – само собой. В них должно быть самое заветное желание. Есть такие?

– Есть! – нестройным хором закричали ребята.

– А правда, что чем труднее путь, тем скорее исполнится желание и лучше лезть не по тропе, а прямо по скалам?

– Вы мне глупости бросьте. Для этого есть тропа, – строго предупредил Палыч.

– А когда пойдём? – поинтересовалась Людка.

– Завтра с утра. Сегодня нужно установить палатки и устроиться на ночлег.

– А по-моему, это всё лажа, – заметил Витёк.

– Что? – спросила Мася.

– Ну все эти желания. Ни фига не исполнится.

– Исполнится, – вдруг тихо произнесла Тоня.

Она так редко говорила, что все невольно обернулись в её сторону.

– Сказочки это, – усмехнулся Витёк.

– Нет. Здесь место силы, – сказала Тоня.

– Это как?

– От земли токи идут, – пояснила девочка.

– Почему ты так решила? – спросил Егор.

– Чувствую. Это нетрудно. Просто надо к себе прислушаться. Попробуй.

Все, как по команде, застыли и с напряжёнными лицами стали вслушиваться в свои ощущения.

– Ни фига не чувствую, – сказал Витёк.

– Ой, а я, кажется, чувствую. Как будто пальцы иголочками покалывает, да? – обрадовалась Колобок.

– Слышь, Колобок, а может, ты тоже ведьма? Может, вы, типа, на шабаш приканали? – хихикнул Витёк.

– Отвали, – отмахнулась Колобок.

– Ведьма, а ты желание придумала? – обратился Витёк к Тоне.

На этот раз девочка не среагировала на обидное прозвище. Она вообще вела себя как-то необычно. Не сторонилась, а сидела вместе со всеми. Тоня не ответила, но на её лице появилась лёгкая полуулыбка, как будто она знала какую-то тайну, но не хотела ею делиться.

– А я знаю. Влюбить в себя кое-кого, – сказала Колобок, многозначительно посмотрев на Егора.

Тоня проследила за её взглядом, а потом глянула на Людку.

– Скорее она хочет кое-кого поссорить, – процедила Людка.

– А может, она хочет стать красавицей. Хочешь, а? – засмеялась рыженькая девчонка.

– Не, она хочет перестать писать в постель, – тупо пошутил Витёк.

– Перестань! – резко оборвал его Егор.

– Ничего. Пусть говорит. Завтра всё будет иначе, – с прежней улыбкой Джоконды сказала Тоня.

В её тихом голосе не было ни тени угрозы, и всё-таки её слова прозвучали как-то зловеще.

16

– Вставайте! Просыпайтесь же, сони! – Людка изо всех сил старалась расшевелить спящих девчонок.

Накануне тайком от Палыча они выпили водки. Витёк как-то умудрился притащить бутылку с собой. Всем досталось по чуть-чуть, но с непривычки девочки захмелели.

– Ты чего? – сквозь сон проговорила Колобок.

– Ведьмы нет.

– Как нет? – мгновенно проснулась Мася.

– Очень просто. Мешок пустой.

– А куда же она делась?

– Кто её знает? Может, в пещеру пошла.

– Ночью? – поёжилась Колобок.

– С неё станется. Она же на голову больная.

Девчонки вылезли из палатки.

Вдалеке от цивилизации небо казалось совсем другим. Здесь фонари не отпугивали звёзды, и они мерцали неестественно близко, как в планетарии. Чудовищно огромная луна, похожая на китайского мудреца с желтоватым пергаментным ликом, бесстрастно взирала с высоты на постоянный в своей изменчивости мир, где, как и много лет назад, стрекотали цикады. И не важно, что сменились тысячи поколений цикад, их стрекот из века в век оставался неизменным.

От горы палатки отделяло метров сто. Девочки застыли, пристально вглядываясь туда, где должна быть ниточка тропы. Едва различимая даже днём, ночью она полностью терялась в изломах скалы.

Марина заметила Тоню первая.

– Смотрите! Вон она, – шепнула девчонка, указывая пальцем.

– Где?

Людка и Колобок уставились туда, куда показывала подруга, и обмерли.

Тоня, проигнорировав тропу, лезла к пещере прямо по скале. В лунном свете они чётко различили тщедушную фигурку, ползущую, как муха, по почти отвесной стене. Она удивительно ловко цеплялась за выступающие камни, нашаривала ногой уступы и карабкалась всё выше и выше.

– Ни фига себе альпинистка, – удивлённо прошептала Колобок.

– Я слышала, лунатики могут даже по канату ходить. Они во сне ничего не соображают и не боятся, – заметила Мася.

– Пока мы тут рассуждаем, эта зараза несёт в пещеру своё желание, – напомнила Людка.

– Ты думаешь, оно правда исполнится?

– Хочешь проверить? Представляешь, чего она там нажелала?

Девочки примолкли. Каждая вспомнила загадочное пророчество: «Завтра всё будет иначе».

– Всё равно, её уже не остановить, – мрачно заметила Марина. – Даже днём по этой тропе быстро не вскарабкаться, а в темноте вообще бесполезняк.

– А что если заставить её вернуться? – сказала Людка.

– Как?

– Позвать. И сказать, чтоб не валяла дурака.

– Ты что? Если она проснётся, она же грохнется. Лунатиков вообще будить нельзя, – предупредила Колобок.

– А гадости другим желать можно? И вообще, с чего мы взяли, что она спит? Может, она нарочно попёрлась прямо по горам, а не по тропе? Из хитрости, чтобы желание вернее исполнилось, – настаивала Людка.

Она не на шутку нервничала. Как и все люди с сильной волей, Людка не отличалась суеверностью, но она своими глазами видела, как Тоня залечила рану. И потом все эти таинственные намёки и рассуждения про место силы. Тихоня была не так проста, как казалась. Уж если чьё желание и исполнится, то именно её. От страха у Людки даже вспотели подмышки.

– Эта сволочь почти поднялась. Надо её остановить, – в отчаянии проговорила Людка.

– Не дёргайся. Может, всё обойдется, – успокоила её Мася.

– А если нет? Тебе хорошо говорить. Она про тебя ничего не напишет.

До площадки, где располагался вход в пещеру, оставалось не больше метра. Медлить дальше было нельзя.

– Ведьма! Стой! – громко крикнула Людка.

На мгновение фигурка на скале застыла. Тоня обернулась. Она даже не успела понять, где она и как тут очутилась, когда нога соскользнула с уступа.

Стоящим внизу девчонкам казалось, что время остановилось. Они видели, как летящая со скалы фигурка ударилась о выступ, её отшвырнуло в сторону и она продолжала падать, как в замедленной съёмке. Только здесь ничего нельзя было вернуть и прокрутить назад.

– Ты её убила, – в ужасе прошептала Колобок.

– Заткнись, или я расскажу про постель, – пригрозила Людка.

От крика бивак проснулся. Ребята зашевелились и начали выглядывать из палаток.

– Что случилось? – спросил заспанный Палыч.

– Там Ведьма пошла в пещеру и сорвалась в темноте, – сказала Людка.

– Что?!

Похватав фонарики, все бросились к подножию скалы.

Девочка была ещё жива. Он лежала в неестественной позе, как кукла, которую перекрутили задом наперёд. Из груди вырывалось хриплое прерывистое дыхание.

– Не трогайте её. Главное – не трогать до прихода врача, – бормотал бледный как полотно Палыч.

В панике он совсем растерялся и не отдавал себе отчёта, что врач может появиться слишком поздно.

– Может, по мобильнику позвонить? – предложил кто-то.

– Да, да. Сейчас позвоню.

Уцепившись за эту идею, Палыч бросился к своей палатке.

Ребята обступили лежащую на земле девочку. Никто не решался подойти. Она дышала всё тише, а потом вдруг затихла совсем. По её телу прошла дрожь, она то ли вздохнула, то ли всхлипнула и обмякла.

Никто не шелохнулся. Они впервые в жизни видели смерть так близко. Не на экране, без спецэффектов и луж бутафорской крови. Смерть была страшна в своей простоте. И ещё она была безнадёжна. В шестнадцать лет, когда бессмертие ещё кажется реальным, их внезапно ошеломила возможность конца.

Никто из них не мог бы сказать, как долго они молча стояли над распростёртой девчонкой. Рядом со смертью время не имело значения.

Наконец кто-то прошептал:

– Что это за бумажка торчит у неё из кармана?

– Наверное, желание.

– Представляю, что она там понаписала, – процедила Людка.

Она хотела взять записку, но Егор её опередил. Он вдруг почувствовал, что ему не хочется, чтобы Тонино желание читала Людка. Он наклонился и вытащил смятый листок бумаги.

Посветив себе фонариком, он прочитал единственную строчку.

– Что там? – спросил Васька.

Егор не ответил. Он сжал бумагу в кулаке и закрыл глаза, стараясь отогнать подступившие слёзы, но они всё же заблестели на ресницах. Он вспомнил сумбурную исповедь Тони во время их первого разговора, и отдельные кусочки мозаики вдруг сложились в жуткую картину.

Разговор с Тоней и её стыдливое признание, что она страдает лунатизмом…

…Людкин страх перед несчастной, больной девчонкой…

…Её крик, поднявший всех с постели…

…Колобок и Мася, с пришибленным видом жмущиеся в стороне…

Егор вдруг отчётливо понял: Людка знала про Тонину болезнь. Падение Тони не было случайностью.

Людка нетерпеливо потеребила его за руку.

– Ну что там?

Он немного помолчал, борясь со слезами, а потом брезгливо отдёрнул руку:

– Уйди, ведьма.

– Ты что? – удивилась Людка.

– И никогда, никогда ко мне не подходи!

Минуя Людку, он передал листок по кругу и быстро ушёл. Ему хотелось побыть одному.

Ребята по очереди читали и передавали листок дальше. Вокруг Людки постепенно образовалась пустота. Даже преданная Колобок посторонилась.

Прочитав последнее послание Тони, никто не проронил ни слова. Раздавленные и потрясённые, все стояли молча. Им было стыдно смотреть друг другу в глаза. Они знали, сколько бы они ни прожили, им никогда не захочется встретиться и пожать друг другу руки.

Кто знает, может быть, всё могло быть иначе. Но чокнутая девчонка не успела попасть в пещеру, и её желание так и осталось невыполненным.

Заинтригованная и обозлённая, Людка последней схватила листок. На нём неровным почерком было написано: «Я хочу, чтобы люди любили друг друга».

Единожды солгавший

Прозвенел звонок. Мёртвую тишину школьных коридоров точно прорвало: в неё неудержимым потоком хлынули гвалт, смех, топот. Нину буквально внесло в столовую, быстро заполнявшуюся голодными школьниками. Она всегда робела в толчее и ради себя ни за что не пошла бы в буфет, но Инна, которая дежурила по классу и задержалась, чтобы стереть с доски, попросила её занять очередь.

Нина недавно перешла в эту школу. Она нелегко сходилась с людьми, а Инна взяла над ней своеобразное шефство: опекала, знакомила с ребятами. Нина была благодарна ей и старалась во всём угодить. Она многое отдала бы, чтобы быть такой же общительной и разбитной, как новая подруга.

Нину пихали и толкали. Не пытаясь сопротивляться, она подчинилась толпе и сама не поняла, как людским приливом её вынесло и прижало к прилавку. Только теперь она заметила, что оказалась в очереди за Сашей Панковым.

Ребята звали его Паном. Он и впрямь походил на благородного пана. Нина обратила на него внимание в первый же день пребывания в школе. Статный, симпатичный, он вёл себя раскованно, но не нагло, толково отвечал на вопросы учителей. Позже она узнала, что Панков – один из лучших учеников класса и что за ним бегают все девчонки. Конечно, при такой конкуренции про Сашу надо было забыть. Нина отдавала себе отчёт, что вряд ли может ему понравиться: с малознакомыми людьми она вечно терялась и становилась скованной и косноязычной.

Как и следовало ожидать, Саша Панков не замечал её. Для него она была лишь частицей безликой массы, фоном, на котором они с другом Сергеем пересчитывали свои не слишком богатые финансы, прикидывая, что купить.

– Негусто. На булочки с маком не хватает, – подытожил Пешков.

– Хочешь, добавлю? – неожиданно для себя предложила Нина.

Она поразилась своей смелости и почувствовала, что краснеет. Саша обернулся и с удивлением уставился на неё, как человек, перед которым вместо ничего не значащего орнамента из книги «Волшебный взгляд» вдруг проступает объёмное изображение.

– А у тебя что, лишние? – насмешливо спросил он.

Нина молча пожала плечами, ненавидя себя за предательский румянец, и, чтобы скрыть смущение, поспешно протянула ему бумажку: деньги, которые мама дала ей на тетради. При виде крупной купюры Саша присвистнул.

– Нехило. Может, у тебя отец банкир?

– Нина хотела выпалить: «Нет», – но, увидев интерес в его глазах, лишь неопределённо улыбнулась, что вполне могло сойти за положительный ответ и в то же время не было ложью. В этот момент они оказались у заветного прилавка, и буфетчица нетерпеливо прикрикнула:

– Ну, что стоишь пнём? Говори!

– Ты что будешь? – обратился Саша к Нине.

– Сок и булочку с маком.

Саша протянул буфетчице банкноту:

– Три сока и три булочки.

Сзади напирали. Саша вернул Нине сдачу. Она стала запихивать деньги в карман, но скомканные, потёртые бумажки и мелочь посыпались на пол.

– Давай помогу, – предложил Сергей и бросился собирать укатившиеся монеты.

– Я пока место займу, – Саша, распихивая осаждавших стойку, тараном пошёл к столику. Когда Нина с Сергеем наконец вырвались из толчеи, он, как и подобает пану, уже занял лучшие места у окна. Увидев, что Саша машет им рукой, Нина безотчётно помахала в ответ. Она шла, почти физически ощущая, как её ощупывают завистливые взгляды девчонок. Сам Александр Панков занял для неё место.

Не успели они устроиться, как в дверях буфета появилась Инна. Не увидев Нины возле прилавка, она поискала глазами по залу и направилась к их столику. Нина с ужасом вспомнила, что совсем забыла про подругу.

– Я и не знала, что вы вместе пируете, – сказала Инна и укоризненно обратилась к Нине:

– А мне ничего не взяла?

– Раньше надо было являться. Опоздавшим – кости, – усмехнулся Саша.

Нина была готова провалиться сквозь землю оттого, что поставила подругу в неловкое положение. Она поспешно придвинула ей свой завтрак и смущённо пролепетала:

– Это тебе. Я не хочу.

– Так нечестно. Возьми мою булку, – предложил Нине Сергей.

Нина попыталась отказаться, но Саша царственным жестом остановил её:

– Ешь. Мы с Серёгой на двоих поделим.

Нину переполняла гордость: Саша поделился завтраком ради неё, а вовсе не из-за Инны. Но радость тотчас погасла, когда она подумала, что Инна может обидеться и перестанет с ней дружить.

К счастью, её опасения оказались напрасными. После школы Инна, как ни в чём не бывало, взяла её под руку, и они пошли домой вдвоём.

– А что у тебя с Паном? – без обиняков спросила Инна.

Нину обескуражила прямота вопроса. Сама она ни за что не решилась бы спросить вот так, в лоб, даже если бы умирала от любопытства. У Инны же это получилось естественно и просто.

– Ничего.

– Ладно тебе скрывать.

– Я ничего не скрываю.

– Да уж, ты у нас конспиратор известный. Чего молчала, что у тебя отец банкир?

– А разве это так важно? – пожала плечами Нина, осторожно обходя профессию своего отца.

– Нет, но всё-таки. Интересно. А чего тебя в какую-нибудь крутую платную школу не отдали?

– Во-первых, эта ближе к дому. А во-вторых, в платной не всегда дают лучшее образование, – ответила Нина. И это было правдой.

…Свершилось! Нина шла, не чувствуя земли под ногами. Саша Панков пригласил её на дискотеку. Слишком хорошо, чтобы в это поверить. Только бы дома не запретили!

Нина долго пыталась улучить момент, чтобы спросить разрешения. До свидания оставалось совсем немного времени, когда она наконец решилась.

– Мама, можно я схожу на дискотеку? Недалеко от школы кафе открыли. А по вечерам там дискотека.

Светлана Павловна оторвалась от чтения и удивлённо посмотрела на дочь.

– А не рановато тебе ходить по таким местам?

– По каким «таким местам», мам? Скажешь тоже. Все ребята из класса туда ходят.

– За другими ребятами пусть их родители смотрят.

– Но я же не допоздна.

– А во сколько там всё заканчивается?

– Необязательно сидеть до закрытия. К тому же я не одна. Меня проводят. Ну пожалуйста, мамочка, – Нина вложила в голос столько мольбы, что Светлана Павловна смягчилась.

– Вы идёте с ребятами из класса?

Нина поняла, что мама сдаётся, и с жаром подтвердила:

– Да. Не волнуйся. Это ведь не какой-то ночной бар, а обычная молодёжная дискотека.

– В обычных дискотеках тоже всякой грязи хватает: и выпивка, и наркотики.

Нина недовольно перебила мать:

– Что ты, в самом деле! Мы же туда не пить идём. Как будто ты меня не знаешь!

– Мне всегда казалось, что ты не любишь шумных сборищ, – покачала головой Светлана Павловна и, вздохнув, добавила:

– Ну хорошо, но не позже десяти чтобы была дома.

– Ма, но это же совсем детское время, – заканючила Нина.

– По ночам ты у меня шататься не будешь, – твёрдо сказала мама, давая понять, что спорить бесполезно.

Нина смирилась. На большее рассчитывать не приходилось. Хорошо, что вообще отпустили.

– Ма, только там вход платный.

Светлана Павловна достала деньги и отсчитала несколько бумажек. Нина посмотрела на деньги и нерешительно произнесла:

– Этого не хватит.

– Как не хватит? Не слишком ли это дорогая дискотека?

Нина замялась и отвела глаза. Мама часто говорила, что видит её насквозь. В этом была доля истины. Лгать матери она не умела. Светлана Павловна мягко взяла дочь за плечи, развернула к себе и настойчиво повторила:

– А ну выкладывай начистоту.

– Я иду с одним мальчиком.

– Ты пригласила мальчика на дискотеку? Это что-то новенькое. Вообще-то обычно мальчик приглашает девочку.

– Он меня и пригласил.

– Он пригласил, а за вход платишь ты? – удивлённо спросила Светлана Павловна.

– У него сейчас нет денег.

– Но зачем же тогда обязательно идти на дискотеку? Вы могли бы просто погулять.

– Что хорошего в том, чтобы таскаться по улицам? Дискотека – это совсем другое дело. Там можно потанцевать, пообщаться, – Нина повторяла доводы Саши, искренне веря, что они были её собственными.

– Значит, это всё-таки была твоя инициатива? – допытывалась мама и, не дожидаясь ответа, добавила: – Знаешь, это выглядит несколько нескромно.

Нина взорвалась.

– Мне до колик надоела моя скромность! Все девчонки встречаются с ребятами, ходят на танцы. Только я сижу, как синий чулок. Раз в жизни меня пригласили. Он сам меня пригласил!

– Хорошо, не кричи. Давай разберёмся. Если ты этому мальчику не безразлична, он с удовольствием и без дискотеки с тобой пообщается, а если ему нужны только деньги на входной билет, то стоит ли с таким встречаться? Для начала погуляйте, а потом посмотрим насчёт дискотеки.

Нина обескураженно смотрела, как мама прячет деньги назад в кошелёк, и не верила своим глазам. Прежде ей не отказывали и всегда давали на карманные расходы.

– Мама, ты просто не знаешь! У нас в школе каждая девчонка мечтает, чтобы он хоть глазком на неё посмотрел.

– Тем более проверишь, насколько он искренен.

Нина растерянно стояла посреди комнаты. Как мама могла предать её в самый важный момент жизни? Как она могла быть такой жестокой?! Неужели она сама не влюблялась? У Нины к глазам подступили слёзы.

– Ты ничего не понимаешь! Он не такой! Не нужны ему твои деньги. Если тебе жалко лишней десятки, то мне тоже ничего не нужно! Если у него денег нет, это не значит, что можно про него думать плохо!

Она выбежала из комнаты, на ходу схватив куртку, и, хлопнув дверью, выскочила на улицу.

Задыхаясь от слёз и обиды, Нина размашисто шагала прочь от дома, иногда переходя на бег, как будто бегством можно спастись от глубокой боли, которую причинил ей самый близкий человек. Прежде мама всегда понимала её и они никогда не ссорились. Нина не ожидала, что мама окажется такой мелочной. За какие-то копейки она готова была разрушить её отношения с Сашей.

Пасмурный день окрасил мир в неприглядные серые тона. Затяжной осенний дождь смыл сусальное золото с деревьев. Ещё недавно яркая и нарядная листва опала и потемневшим коричневым месивом лежала на тротуаре. Странно, что сегодня днём Нина шла по тем же улицам и не замечала ни уродливого бетонного забора вокруг стройки, ни грязных луж, кляксами расползшихся по асфальту. Вокруг серой шторой висела промозглая морось. Временами сизая туча, накрывшая город, не могла удержать напитавшую её влагу, и тогда принимался частить противный нудный дождь.

Нина пожалела, что не взяла зонт. Проходя мимо витрины, она взглянула на своё отражение: намокшая чёлка слиплась и обвисла сосульками, нос покраснел от холода. Нина надвинула капюшон, но красоты ей это не прибавило. Пугало огородное, и это сегодня, когда она хотела выглядеть как можно симпатичнее!

Обида на мать подкатила с новой силой, ведь это из-за неё она даже не успела ни прихорошиться, ни надеть новый свитер, который ей очень идёт. Нина, как могла, расчесала пятернёй чёлку и взглянула на часы. У неё оставалась ещё уйма времени, а до дискотеки было рукой подать. На всякий случай она прошлась мимо входа, но, как и следовало ожидать, Панков ещё не пришёл.

Вдруг её кольнула мысль, что он может не появиться вообще, но она тут же отмела сомнения. Откуда Саше знать, что она притащится так рано? Нина потопталась на ступеньках и понуро побрела прочь. Сделав большой крюк, она вернулась к дискотеке и ещё издали увидела Сашу. Сердце её учащённо забилось, и она замедлила шаг, чтобы справиться с волнением. Заметив Нину, Саша направился ей навстречу.

– Привет! Я тебя уже заждался.

– Я не знала. Я бы раньше пришла, – извиняясь, проговорила Нина.

– Пустяки. Ну что, пошли? – Саша бодро направился к входу.

– Я… В общем… Может, просто погуляем? – сбивчиво предложила Нина.

– В такую погоду? Не самая удачная мысль.

Погода и впрямь мало подходила для гуляния. Будь у Нины хоть какие-то деньги, можно было бы пойти в кино, но, как назло, в карманах не оказалось ни копейки. «И всё из-за мамы. Как будто не видела, что на улице дождь, – со злостью подумала Нина. – Мало того что поставила меня в неловкое положение, и, главное, перед кем – перед Сашей!»

– Я с мамой поругалась, – нехотя призналась она.

– Что, бабки не дали? – понял Саша. Девочка молча кивнула.

– А говорила, это не проблема.

– Это правда не проблема. Просто меня на дискотеку не отпускают, потому что поздно заканчивается, – соврала Нина.

К её облегчению, Саша совсем не обиделся.

– Не бери в голову. Мои тоже бучу поднимают, если я задержусь. Им вечно кажется, что мы ещё маленькие, – улыбнулся он.

– Вот и я говорю, а она даже слушать не хочет, – с жаром подхватила Нина.

– Жалко, конечно, что дискотека накрылась. Но мы можем в другой раз ещё куда-нибудь сходить, например, в «Макдоналдс», – предложил Саша.

– Ага, – согласилась девочка. – А что сейчас будем делать?

– По-моему, тебе лучше всего пойти домой и помириться с предками. Ты ведь совсем замёрзла.

– Нет. Мне не холодно, – хорохорилась Нина.

– Ну да?! Ты же насквозь мокрая. Ещё насморк схватишь. Иди погрейся. Чего, последний раз видимся, что ли?

Вернувшись домой, Нина прямиком прошла в свою комнату. Некоторое время она сидела, нахохлившись, в напряжённом ожидании, что появится мама и устроит допрос. Наверное, думает, что Саша её бросил и она прибежит плакаться. Не дождётся. Саша вовсе не такой. Он в сто раз лучше всех: внимательный, заботливый. Нельзя думать плохо о человеке, которого даже ни разу не видела.

К удивлению Нины, Светлана Павловна за вечер ни словом не обмолвилась о происшедшем. «Нарочно делает вид, что ничего не случилось. Ну и пусть», – со злостью подумала Нина.

На следующий день Нина пришла в школу почти знаменитостью. Неизвестно откуда просочившаяся новость, что у неё с Панковым было свидание, облетела школу. Нина ловила на себе пристальные оценивающие взгляды девчонок, которые придирчиво пытались отыскать, что в ней такого особенного. Её огорчило, что в отношениях с Инной появился холодок, но даже это было пустяком, потому что теперь на переменках с ней открыто, не таясь, ходил Саша.

– Ну что, с предками помирилась? – спросил он.

– Да так, более-менее, – она неопределённо пожала плечами.

Нине не хотелось обсуждать эту тему.

– Так как насчёт «Макдоналдса»?

Вопрос застал Нину врасплох. Она хотела сказать правду, но тогда пришлось бы упомянуть и о том, какие гадости про него думала ее мама, и она уклончиво произнесла:

– Только не сегодня.

– Нормалёк. Давай завтра.

Завтра. Оно нависло над Ниной, как кара. Её даже не радовало предстоящее свидание. Всё меркло перед неотвратимой бедой: ей неоткуда было достать нужную сумму. У Нины и мысли не возникло попросить деньги у мамы. Она ни за что не станет унижаться. Разве мама может оценить, кто такой Саша! Стал бы он на глазах у всей школы каждую перемену болтать с девчонкой, которая ему безразлична! Можно было бы обратиться к отцу, но он, как назло, уехал и вернётся только послезавтра. Проще всего перенести свидание, но тогда надо было сказать об этом сразу. Если она опять начнёт вилять и откладывать, Саша может махнуть на всё рукой и больше никогда не позвать её. А может, что-нибудь продать?

Сначала мысль показалась абсурдной, но чем больше Нина думала, тем больше приходила к выводу, что это единственный выход из положения. В конце концов, у неё есть личные вещи, которые принадлежат только ей и до которых никому нет дела. Она обшарила взглядом комнату и остановилась на книжных полках. Выбрав двухтомник Байрона с золотым обрезом и иллюстрациями, переложенными пергаментом, Нина поспешила из дома. Конечно, сейчас книги можно купить в каждом магазине, но отец говорил, что это раритетное издание. Значит, оно чего-то стоит.