Текст книги "Семь миров: Импульс (СИ)"

Автор книги: Тамара Пикулина

Соавторы: Светлана Пикулина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3. Свой среди чужих, чужой среди своих

Сто сорок минут спустя.

Белое безмолвие, беззаботность, холод и удивительное спокойствие. Ощущение приятного глубокого сна, то самое, когда не хочется просыпаться, чтобы не вспоминать о кошмаре былого дня. К несчастью, разум Марсия очнулся раньше, чем плоть. Напрягая все клеточки своего тела, он хотел открыть глаза, но упрямые веки не поддавались, словно на них сразу навалились все Семь миров. Он слышал собственное дыхание, такое тихое, словно звук шел с другого конца вселенной. Постепенно он стал чувствовать свои ноги, и по мере того, как кровь приливала к ним, приходило острое ощущение боли. Ему хотелось кричать, но он не мог.

– Человек! – раздалось прямо у него над ухом.

– Человек! – услышал он вновь.

«Странно, так ко мне еще никто не обращался. Почему странно? Да потому что я человек. Интересно, кому это пришло в голову забираться в мой дом и будить меня подобным способом?» – уверенный, что лежит в стенах родного куба, думал Марсий.

«Гейла! Точно. Это она. Голос-то женский. Может, она Кария ищет? Может, что-то случилось?» – эта фраза стала крутиться в его голове, как заевший отрывок из песни. Мозг отказывался соединять воедино два понятия: «Карий» и «что-то случилось!»

«Все хорошо! Все хорошо!» – повторял он себе вновь и вновь, не желая вспоминать о произошедшем. Возможно, ему и удалось бы себя убедить, если бы не этот настырный голос.

– Человек! Человек! – продолжал выкрикивать он.

Марсий резко открыл глаза. Слишком резко. Яркий свет ослепил его. Все случившееся пронеслось перед глазами молниеносной вспышкой. Дикая боль пронзала как тело, так и душу. Ощущение холодного одиночества и страха вводило в оцепенение. Оглядевшись вокруг, Марсий осознал, что находится внутри белого вязкого кокона, сковывающего движения тисками неведомых сил. Неистовые удары собственного сердца раздавались в ушах медным молотом.

«Соберись! Не надо паники. Ты жив, а это уже немало, учитывая, что последним твоим воспоминанием была ловушка крамов», – думал он, пытаясь прийти в себя.

– Человек! – не успокаивался голос.

Прямо над его головой нити кокона стали расползаться по шву, щекоча его нос неприятными касаниями. Постепенно кокон растворился совсем и опал снежными хлопьями. Марсий осознал, что находится внутри прозрачного стеклянного конуса, один, посреди огромного зала. Но кто тогда кричал?

Он приподнялся и коснулся рукой стекла. Оно было толстым и монолитным. Он обошел конус по кругу, но не нашел ни одного отверстия. С досады он сильно ударил по стеклу рукой. Не последовало даже вибраций, настолько прочной была конструкция. Он догадался, что находится на планете крамов, где-то внутри большой пирамиды.

Сквозь свой прозрачный плен Марсий мог разглядеть ее внутреннее пространство. Пирамида была огромной, убегала высоко вверх и на вершине заканчивалась сияющим прозрачным наконечником, через который пробивались лучи Оникса. К конусу с ним сходились все орнаментальные лучи пола и стен.

Никогда еще тулонец не находился один на один с таким большим пространством. С тревогой он стал разглядывать надписи на поверхностях. Все они состояли из многогранников и для него были непонятны. Древней крамовской письменности Марсий не знал. Ей пользовались только для ритуалов.

В зал стали заходить крамы. Не проходя глубоко внутрь, они выстраивались прямо возле стен. Облачены они были в балахоны и совсем не походили на солдат, скорее, это были жрецы.

Они соединились вокруг него в живой квадрат и затянули нараспев странный долгий мотив. Завершив его, крамы рухнули на колени, вытянув по направлению к Марсию свои длинные тонкие руки. Это было уже чересчур. Марсий не понимал, что происходит. С ним вели себя либо как с божеством, либо как с жертвой, которую планировали заколоть в угоду богам. Но крамы не поклоняются тулонским воинам, они не чествуют их, а убивают, холодно и жестоко, обычно в бою.

Марсий встал в полный рост и сложил на груди руки. Происходящее было ему отвратительно, и уже вскоре это ощущение усугубилось тем, что один из них вышел из ряда и стал приближаться.

Это была девушка. Она шла с левого угла квадрата. За ней, перепрыгнув через головы крамовских шеренг, возник пес. Появление собаки было неожиданным. Главная странность заключалась в том, что, судя по виду, собака была с Мури и относилась к породе химер. И то, что здесь, в сердце крамовского храма, мурийская химера шла на равных со жрицей, не поддавалось объяснению.

Дороговизна украшений девушки отличала ее от других, вероятно, она носила особый титул. Она шла так уверенно и быстро, словно спешила что-то сказать. Собака двигалась в ногу с ней.

Крамовка была слишком уверена в себе, слишком надменна. Она держала голову и спину очень ровно, слегка приподнимала нос и подбородок, при этом открыто улыбалась. На Тулоне столь широкая улыбка считалась неприличной, равно как и назойливый прямой взгляд. К счастью, всё ее радушие уравновешивалось злым нравом пса. Собака была стара. На ее шкуре было много шрамов, самый большой проходил через всю морду, она еле заметно прихрамывала, и, в отличие от хозяйки, была хмурой и настороженной.

Крамовка подошла вплотную к стеклянному конусу и остановилась.

Девушка была красива по меркам Крамы: идеально ровная, темная кожа, симметричное лицо с игриво приподнятой левой бровью, глаза золотисто-карего цвета, пухлые губы, ухоженные гладкие волосы, аккуратно заплетенные в сотню кос, мерцающая серебряная диадема, создающая вокруг головы ореол из лучей. Она была стройна и светоносна, и казалось, у нее был шанс понравиться кому угодно, но Марсию весь ее вид, наряд и лицо были так неприятны, что он с трудом скрывал свои чувства.

Девушка смотрела на Марсия так, будто знала его тысячу лет. Марсий же был насторожен и скован. Его каменное лицо не выражало признаков беспокойства, но внутри все кипело. Ограниченное пространство конуса не давало ему возможности отпрянуть от нее. Сжав кулаки, он терпел неприятную близость крамовки.

– Добро пожаловать, – произнесла она, поклонившись.

Пес осторожно сел рядом.

– Мое имя Атла Тида, я дочь верховного шамана Лана Тида. От имени моего отца и моего народа мы рады приветствовать Вас на нашей планете!

С этими словами люди из шеренг снова поклонились в его сторону.

Марсий не понимал, откуда взялся этот радушный тон. Она говорила с ним так, как будто он прилетел сюда по собственному желанию. Жрица старалась быть милой и гостеприимной, но старание это было наигранным и не произвело на Марсия желаемого эффекта. Он слишком хорошо знал подлую натуру красного мира и не верил ни улыбкам, ни словам. Девушка говорила на кристально чистом тулонском языке, но отвечать он взялся ей по-крамовски, только бы не осквернять слова родного языка, произнося их на вражеской планете.

– Моя планета отдала меня вам? – спросил Марсий.

– Твой друг отдал тебя нам! – ответила она.

Марсий все еще не понимал, что происходит.

– Зачем я вам? Для чего вы привезли меня сюда? – спросил Марсий.

– Мы лишь хотим помочь тебе исполнить твое предназначение, – ответила она.

Марсий с недоверием прищурил глаза и спросил:

– Почему вы хотите этого?

– Потому что от того, как быстро и насколько правильно ты его выполнишь, зависит благополучие нашего мира, – ответила она.

– Между моим предназначением и вашим благополучием нет ничего общего, – строго ответил он. – Более того, если выполнение моего предназначения приведет к вашему благополучию, я лучше буду бездействовать!

– Я понимаю, ты воспринимаешь нас как врагов, но… – начала было она говорить.

– Нет, – перебил он ее, – я не воспринимаю вас как врагов. Вы и есть мои враги! И я не желаю более разговаривать с вами!

Атла жаждала продолжать диалог, но от тулонца повеяло таким негативом, что она остановилась. Он словно выстроил невидимую стену вокруг себя. Он был наглухо закрыт и так встревожен, что девушка решила отступить. Этот человек не отдал бы ей то, что она хотела.

– Отныне ты принадлежишь нам! – сердито сказал она и отошла.

Крамовка скрылась из храма, вслед за ней исчезла и свита. Марсия оставили в полном неведении совсем одного.

Храм верховного шамана. Двое суток спустя.

Больше всего на свете Атла не любила ходить с отчетами к отцу, а тем более признаваться ему в собственных неудачах. Но в этот вечер долг обязывал ее повиниться перед Ланом Тидом в поражении. Она быстро ступала ногами по гладкой плитке. Вся надежда оставалась на Татиду, ее покровительницу. Только старуха могла успокоить ярость отца. Снизу с городской площади доносились звуки горна и барабанов. Вибрации от них шли по полу, сбивая девушку с мысли. Сделав три вдоха, собравшись, она остановилась перед входом.

Атла развела руками, и двери открылись перед ней, впуская в длинный высокий зал. В глубине на троне, гранённом в виде алмаза, восседал отец. Самое обидное было то, что он все уже знал заранее, так как мог читать ее мысли и был сильнее ее. Никакие барьеры не могли оградить девушку от проникновений отца в ее голову.

Атла подошла к трону и поклонилась.

Отец величественно и гордо кивнул. Он был спокоен и, увидев Атлу, улыбнулся. Татида и некоторые из приближенных стояли за его спиной, ожидая юную жрицу.

Лан был немолод, но все еще очень красив. Он сочетал в себе классические черты крамовского лица. Очень темная кожа с золотым оттенком, большие карие глаза, густые ресницы, высокий лоб, мощный выдвинутый вперед подбородок и выразительные скулы. Облачен он был в длинную жреческую рясу, украшенную редкими камнями и магическими символами. Вместе с крамовской красотой он вобрал в себя и весь их темперамент. Шаман был вспыльчив и эмоционален. Многие боялись его, так как в порыве гнева он мог натворить непоправимое.

– Здравствуй, отец, – поклонилась Атла.

– Ты достала видения? – с азартом спросил он ее.

Атла виновато отвела глаза.

– Вижу, – недовольно произнес Лан. – Нет!

– Мы поместили его в самый сильный храм, мы воздействуем на него уже двое суток, используем мощнейшие кристаллы – и ничего! – с досадой сказала девушка.

– Вы уверены, что он не знает об этом? – строго спросил отец. – Может, он ставит блоки, сопротивляется?

– Да, он догадывается! – признала Атла. – Его мысли как на ладони, но я совершенно не могу найти ключа к его видениям.

– А ты? – сердито крикнул он в сторону Татиды.

Прорицательница спустилась ниже и встала между ним и Атлой.

– Я пробовала делать это своими руками, – выставив перед собой сморщенные старческие руки произнесла она. – Ты знаешь, какая сила таится в них, но я не справилась!

Атла была сильно удивлена, ей и в голову не приходило, что Татида боролась за видения собственноручно. Она опечалилась поражению старой ведьмы еще более, чем своему.

– Этот юнец не поддаётся, – недовольно признала Татида. – Некая сила, великая и неистовая, защищает его. Такого сопротивления я еще не встречала, а живу я долго и видела многое!

– Совсем ты сдала, старая ведьма! – отругал ее шаман. – Ведите меня к нему, сейчас я покажу, что значит сила великая и неистовая!

– Отец, – робко произнесла Атла. – А может быть, Вселенная не дает нам вмешаться в его разум, потому что у нас нет права на это?

– Чушь, – усмехнулся шаман. – Этот мальчик есть порождение коллективного сознания всей нашей системы. Всё население всех миров вот уже много тысяч лет мечтает превратить свои миры в чудо. Сколько народу погибло в немыслимых трудах, сраженного ядом собственных планет. Его звали уже очень давно, и то, что он видит нужный нам мир, не удивительно. Боги лишь используют его, чтобы открыть глаза остальным. И мы имеем право взять его, так как его дар ему не принадлежит!

Шаман был, как всегда, жесток и радикален. Он не питал сострадания ни к кому и любой свой поступок оправдывал служением высоким целям.

– Идем же, – повторил он свой приказ.

Татида отрицательно замотала головой, но отговаривать Лана не стала.

Шаману подали Ладью. Так называли каменные вытянутые формы, на которых крамы летали над городом.

Усадив дочь и прорицательницу, он направился к пирамиде с Марсием. Совершив вокруг нее несколько кругов, прислушиваясь к мыслям тулонца, изучая его энергию и настрой, он решительно взвился к вершине и завис над ней.

– Поражаюсь, что заняло у вас столько времени? – надменно произнес он. – Самый обычный тулонец. Ни одна из сверхспособностей не развита, он не провидец и не шаман, он никто!

Улыбнувшись, Татида прикрыла глаза.

– А что, если способности его скрыты в тех глубинах, куда мы не можем проникнуть? – хитро спросила она.

– А есть ли такие глубины? – возразил ей шаман.

– Смотри сам. Он весь твой, – указав рукой на Марсия, произнесла Татида.

Шаман завис точно над вершиной пирамиды, по одной линии с Марсием. Наклонившись, он закрыл глаза и невидимыми руками сдавил юноше череп.

Марсий продолжал сидеть в своем заточении. Он не видел ни ладьи над пирамидой, ни шамана, но почувствовал тревогу.

Лан собрал всю волю в кулак и начал воздействие, заломив тулонцу шею. Марсий не реагировал. Мысли, чувства, страхи его были на поверхности, но видения сидели так глубоко, что шаман не мог до них добраться.

– Помогайте, – со злобой произнес Лан.

– Так нельзя! – возразила Атла.

– Ты убьёшь его! – воскликнула Татида.

– Я приказываю, – крикнул Лан.

Атла встала рядом с отцом и взяла Марсия за запястья, Татида положила тулонцу руку на грудь. Они усилили воздействие Лана, подключив все свои чары.

Марсий почувствовал духоту и лег.

Он не знал, что три самых сильных мага в этот момент рвут его на части, но интуитивно защищался. Он стал молиться, хотя обычно этого не делал. Он звал на помощь братьев Лаунов – своих предков, героев древнего мира. Он призывал волков, покровителей его дома, и просил тулонского бога защитить его.

– Немыслимо! – произнес шаман.

Татида кивнула.

– Что ты видишь? – спросил отец Атлу.

– Мы добрались до его воспоминаний, но о видениях ничего не известно, – тихо произнесла она. – Все очень ясно – и мысли, и прошлое, но видения закрыты для нас чем-то очень густым и неподвижным.

– Что скажешь о его будущем? – строго спросил Лан Татиду.

Прорицательница вынесла вердикт:

– Вижу много вариантов, его жизнь все время будет висеть на волоске, и мне неведомо, в какой момент она оборвется. Одно скажу точно: этот мальчик совершит нечто великое. Его покровители очень сильны и из этой жизни так его не отпустят, пока он не закончит то, зачем пришел! Оставь его!

Шаман резко отпустил голову тулонца, Атла – запястья, Татида убрала свою руку с его груди.

Марсий почувствовал себя лучше.

– Что же, значит, будем с ним дружить! – хитро улыбнулся шаман, посматривая на Марсия с легкой завистью.

– Мы-то с ним дружить можем, – рассудила Татида. – Но захочет ли он?

– Мы можем получить его видения, только если он сам их отдаст, – заключила Атла. – Он должен стать одним из нас.

– Что ж! Я в вас верю, – произнес шаман. – И еще: никто на Краме не должен знать, что мы не смогли одолеть его! – добавил он строго.

Татида посмотрела на Атлу:

– Будем продолжать нашу линию с предательством Кария, – решила прорицательница. – Разочарование в самом близком человеке ослабит его волю. Ему яростно будет хотеться заполнить пустоту. И ты, моя родная, старайся быть с ним поласковее.

– Он презирает меня! – воскликнула Атла. – Он ненавидит всех нас, он предан своему миру. Разве ты не видишь?

– Все может перемениться, – улыбнулась Татида.

Два крамовских часа спустя.

Марсий сидел в центре своего конуса и уставшими глазами смотрел вверх. Никто не приходил к нему уже двое суток, лишь вода иногда появлялась в лунках на стекле и, выходя за край, скатывалась вниз, как слезы. На Краме стояла ночь, отчего внутри пирамиды было темно, и только слабый свет от трех спутников частично проникал внутрь.

Послышался легкий звук шагов. Марсий повернул голову и присмотрелся. Из полумрака, как привидение, вся в белом, на него шла жрица, которую он видел ранее. Она была все с тем же псом, но только в этот раз одета совсем просто: в летящем платье, без украшений и короны. Ее волосы теперь были распущены, она ступала по твердому камню храма босыми ногами, держалась непринужденно и легко. Подойдя к прозрачному конусу с Марсием, она поздоровалась, присела, сняла с запястья браслет-блокнот его друга Кария, открыла и стала читать. Собака легла рядом с ней, печальным взглядом смотря перед собой.

Марсий встал и подошел близко к стеклу. Он точно помнил, что браслет был на запястье друга, когда тот перерезал канат, и знал, что у крамов подобных устройств не было.

– Карий здесь? – спросил он.

Девушка сделала вид, что не слышит его, легла на спину своей собаке, устраиваясь поудобнее, и начала читать вслух:

– «Марсию снова никто не верит. Вчера мы гуляли допоздна, и сегодня на уроке крамовского он заснул. Я не выдавал его, но он выдал себя сам. Что-то привиделось ему, и он закричал. Все стали смотреть на него и ухмыляться. Учитель отвел его в лазарет. Было невыносимо смотреть, как эти проклятые видения мучают его, есть только одно лекарство. Если бы только он нашел этот мир!»

Атла многозначительно на него посмотрела и произнесла:

– Написано десять лет назад, а проблемы все те же.

– Да как вы смете! – закричал на нее Марсий. – Как к вам попал его дневник?!

– Чей дневник? – с недоумением спросила она.

– Дневник Кария! Моего друга! – заорал Марсий, чувствуя, что краснеет.

– А ты уверен в этом? – хитро спросила она.

– В чем? – переспросил он, смотря на нее с презрением.

– В том, что Карий – твой друг?

– Уверен, – твердо произнес он.

– А я вот так не думаю, – нараспев протянула Атла.

– Мне безразлично, что вы думаете, – зло выпалил Марсий. – Я не верю, что он предал меня. Вы все подстроили!

На реплику Марсия жрица не ответила. Девушка грациозно поднялась, подошла близко к стеклянному конусу и протянула блокнот ему. Марсий не мог взять его, но вблизи было видно, что цилиндр золотой, а не серебряный, как у Кария. Жрица перевернула его, показав донышко. На нем был выгравирован герб правящего жреческого рода Тидов в виде ящера. Девушка открыла дневник снова и стала показывать ему записи и изображения. Все они обозначились как копии, с пометкой ниже о том, когда были получены.

Марсий почувствовал, как что-то сжалось в его груди. По всему телу прошел озноб. Он понял, что все это время друг пересылал им информацию о нем.

– Именно так! – прочитав мысли тулонца, произнесла девушка. – Карий следил за тобой по нашему поручению. Таких браслетов два. Один был у него, он и сейчас у него, другой все это время был у нас. Все, что он писал в своем дневнике, мы тут же видели в своей копии.

– Я вам не верю! – с надрывом произнес Марсий.

– Более того, – продолжала она, – когда пришло время, он сдал тебя нам окончательно! Ты видел своими глазами, как это произошло.

– Замолчи! – Марсий стал колотить по стеклу: – Зачем я вам нужен?

Жрица делала вид, что не слышит его. Она встала и пошла вперед, уводя за собой собаку.

– Подумай! – крикнула она уже перед самым выходом.

Марсий почувствовал себя испитым до дна и совершенно одиноким.

«Неужели он действительно предал меня?» – с содроганием думал он. – «Неужели все эти годы он изо дня в день предавал меня?»

Слова жрицы заставили его серьезно задуматься. Ростки сомнения пустили ядовитые корни в его душу. Он стал вспоминать все, что было связано с Карием, их диалоги, поступки. Друг и впрямь был слишком одержим идеей записывать все в свой блокнот. Он никогда не проявлял интереса к литературе или языку, не был скрупулёзен, а в этом был так постоянен, словно блокнот этот был его миссией. Этому могло быть объяснение, но только одно. Крамы завербовали Кария, когда тот был еще ребенком. Они могли внушить ему идею вести дневник, а сам он мог даже и не понимать, что делает. Но для этого они должны были вступить с ним в живой контакт. Но где? В какой момент? На Тулону крамовские чары проникнуть были не способны, значит, это случилось где-то еще.

Марсий прислонился лбом к стеклу и начал перебирать воспоминания. Он был уже двое суток без сна и более терпеть не мог. Веки стали тяжёлыми, плечи и шея ослабли, он лег на пол и стал засыпать.

В этот пограничный момент между сном и реальностью его одолели видения. Он был не способен им сопротивляться. Они накрыли его с головой. Он видел беспредельное пространство ночного неба, раскинутое над неведомым миром. Он был один посреди заснеженного поля и смотрел вверх. Видения были настолько реальны, что он даже чувствовал холод. Он стоял босыми ногами на снегу, ощущая, как тот тает под ними. Вьюга мела вокруг, заставляя съеживаться, но он не переставал смотреть. Небо было таким красивым и ярким! Звезды пленяли его. Он мог в деталях разглядеть каждое созвездие, уловить даже оттенок звезд и планет. Это было неописуемо. Так явно видения еще ни разу не приходили к нему, и, казалось, даже в жизни он не видел так отчетливо, как сейчас.

Видения медленно перетекли в глубокий сон. Он наконец мог отдохнуть.

Крама, следующее утро

Марсий проснулся оттого, что почувствовал чье-то присутствие. Энергия этого человека была такой давящей, что он испытал нечто похожее на физическую боль. Марсий приподнялся на руках, повернул голову и столкнулся взглядом со старухой.

Она сидела в кресле и расшивала длинную красную ткань непонятными символами. Ее джин летал вокруг нее. Она выглядела очень сосредоточенной, немного покачивалась и как будто не замечала, что Марсий уже не спит. У женщины очень хорошо получалось ее рукоделие, ей явно нравилось то, что она делала, но все же выглядело это так неуместно и так не вовремя. Почему она делала это, сидя перед ним?

Внешность её сильно отличалась от уже привычного облика крамов. Возможно, причиной тому был внушительный возраст. Глубокие морщины скрывали прежние черты. Тусклые зрачки, наполовину прикрытые тяжелыми веками, острый длинный нос, густые белые брови, седые волосы – все вместе создавало экзотичный образ крамовской ведьмы. Ткани, окутывающие ее худое тело, не оставляли ни единого участка открытой кожи. Увидеть можно было только лицо, частично скрытое густыми прядями волос.

Старуха – так про себя называл её Марсий – молча перевела на него взгляд и стала смотреть так пристально, словно пыталась проникнуть внутрь его оболочки.

Неприятный холод пробежал по телу Марсия. Желая спрятаться от ядовитого взгляда, он прижался спиной к холодному стеклу конуса.

– Хватит! – закричал он. – Что вам нужно?

«То же, что и тебе, – услышал он голос в своем сознании. – Доброе утро, Марсий. Мое имя Татида. Я главная прорицательница этого мира, и я пришла к тебе с разговором».

Она произносила слова, не открывая рта. Все черты ее лица оставались неподвижными. Фразы звучали на тулонском так чисто и свободно, что это пугало до дрожи, но страшнее всего было то, что говорила она голосом матери Марсия, с той же нежностью и добротой. Собрав всю волю в кулак, юноша пообещал себе, что, несмотря ни на какое сходство, не поверит ведьме и не станет следовать её указаниям.

«Никаких указаний не будет. Я просто скажу тебе то, что ты должен услышать, – произнес голос. – Ты давно все понял и знаешь, зачем ты тут. Уже много времени ты ищешь таинственный мир, но найти не можешь. Твоя трагедия в том, что ты родился не на той планете».

Юноша хотел было возразить, но вдруг почувствовал, что абсолютно нем и не может издать ни малейшего звука, словно кто-то держит его за горло.

«Я не люблю, когда меня перебивают, – сурово бросила она. – Наша цивилизация направлена на раскрытие способностей подсознания. К высшим знаниям допускаются только лучшие из нас. То, что происходит с тобой, это парадокс. Уже несколько лет мы живем в ожидании свершения пророчества. Ты должен был родиться в нашем мире. Должен был быть одним из нас, – спокойно и уверенно произнесла старуха. – Мы так тебя ждали!»

«Но я не один из вас. И никогда им не стану!» – подумал юноша, зная, что крамовка ловит каждую его мысль. – «Во мне нет ничего особенного, скорее всего, вы меня с кем-то спутали».

Старуха улыбнулась.

– Спутали? – переспросила она. – Я наблюдаю за тобой с момента, когда ты впервые открыл глаза, и буду наблюдать до тех пор, пока ты их не закроешь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, и никакой ошибки быть не могло!

Неприятная фраза испугала Марсия. Крамовка следила за ним, держала на поводке, и, мало того, явно рассчитывала прожить дольше, чем он.

– Мои видения? – спросил Марсий. – Это вы посылали мне их?

Татида хотела было рассмеяться, но не стала.

– Скорее я за ними охочусь, – немного зловеще, но честно призналась она.

Марсий сделал глубокий вдох. Эта короткая фраза ответила на все его вопросы сразу. Интуитивно он давно догадался, что темнокожие держали его здесь из-за видений, оставалось только придумать способ правильно воспользоваться своим даром.

– Все верно! – прочитав его мысли, произнесла Татида, – Твои видения – это твоя особенность. Ты видишь мир, который мы ищем. Секрет раскрыт.

– Зачем вы его ищете? – заинтересованно спросил Марсий.

– Наши причины серьезней, чем твои. Это уже не просто любопытство, а борьба за жизнь. Семи мирам суждено погибнуть уже скоро, всем без остатка, и мир из твоих видений – наш единственный шанс на спасение!

Марсий изумленно на неё посмотрел. Новость о гибели Семи миров казалась немыслимой. Но старуха не шутила, это было видно по глазам. Хитрецам крамам всегда удавалось узнавать все раньше остальных, за это их и не любили.

– С чего вы взяли, что Семь миров погибнут? Мы уничтожим друг друга? Что произойдет? – недоверчиво спрашивал Марсий.

– Сама Вселенная стирает нас со своего лица. Похоже, она хочет начать новую жизнь без нас. Наши боги говорят, что эта кара послана нам за грехи наших предков. Что-то страшное случилось в далеком прошлом, а расплачиваться за это придется нам, – загадочно ответила Татида.

Абстрактное объяснение причин грядущей катастрофы не вызвало у Марсия должного трепета. Старуха сказала много, но конкретного ответа не дала. Он не мог ей доверять, но ее слова заставили его задуматься.

– У вас есть доказательства? – спросил Марсий.

– Ты и сам все видел. Странная аномалия на Тулоне, которая произошла накануне, случилась по вине Оникса. Магнитные бури шли от самой звезды, и мы тоже страдали, и все другие миры испытали воздействие, только не так, как вы! Тулона сильнее зависит от магнитных сил, чем остальные. Наша звезда погибает, – вынесла приговор Татида.

Марсий с ужасом посмотрел на нее. Это многое объясняло. Вероятно, именно это сообщил Иза в своем послании Индро. И потому сказал, что эта новость изменит все.

– Даже если это так, все равно я не знаю дорогу в тот мир. Вы ошиблись на мой счет, – искренне извиняясь, воскликнул Марсий.

– Ты знаешь дорогу! – уверенно произнесла старуха.

Марсий отрицательно замотал головой.

– Даже не спорь! Человеческий мозг обладает уникальной способностью притягивать желаемое, как бы велико оно ни было! Подумай! Чего ты хотел больше всего? – Татида сделала паузу. – Скажу проще. Судьба столкнула тебя с неуловимым стариком, который засек сигнал, посланный из разыскиваемого мира. Среди картинок, полученных с импульса, была схема условного нахождения их звездной системы относительно наиболее крупных пульсаров нашей галактики. Согласно ей и той карте звездного неба, что ты видел, можно проложить маршрут и достигнуть желаемого объекта. Конечно, ты не воспроизведешь карту на память, тем не менее она благополучно существует в твоем сознании, как негативный оттиск, и только мы можем её прочесть. Тебе нужно всего лишь позволить нам сделать это!

– Значит, старик уже показывал вам запись с импульса? И вы знаете, что этот мир в нашей галактике?

Татида засмеялась.

– Иза продал нам запись пару лет назад. Мы знаем координаты квадрата, откуда был послан импульс. Но информации недостаточно, и мы ждали тебя. Один ты все знаешь. Ты впитал карту в себя, ты сам карта. И твой долг – вести нас туда.

– Как именно я впитал ее? – не понимая, спросил Марсий.

– Ты видишь их ночное небо.

Марсия пробрало до костей.

«А ведь и правда, – осознал он. – Я вижу небо очень чисто, каждое созвездие. Я вижу небо этого мира с разных полушарий. Я карта, но только крамы могут ее прочесть. Какая ирония!»

– Ты должен отдать ее нам, – повелительным тоном сказала Татида.

– Я ничего не должен крамам, – ответил он.

– Должен! И не только крамам. – настаивала прорицательница.

«Сумасшедшая старуха», – подумал Марсий.

– Вы умышленно настраиваете меня против Кария?

– Нет, Карий действительно предал тебя, и все это время он шпионил для нас, – спокойно произнесла старуха.

– Но… – с придыханием хотел возразить он.

– Мы лишь хотим, чтобы ты знал правду: на Тулоне у тебя друзей нет. – перебила она его. – На Тулоне в тебя никто не верит, ты преступник и изгнанник, а нам ты очень нужен. Для нас ты воздух и жизнь!

– Вы хотите, чтобы я стал одним из вас? – спросил Марсий.

– Ты уже один из нас, – сказала Татида. – Ты великий провидец, – улыбнулась она. – Ты таким родился.

Марсию стало очень душно, хотелось разорвать одежду на груди. Он задышал тяжело и часто, сбивчиво объясняя свою мысль:

– Может быть, я и впрямь великий провидец, но провидец с Тулоны! Может быть, на ледяной планете у меня нет друзей, и я не нужен ей, но Тулона – мой мир, и я люблю его! И одним из вас я никогда не стану!

Старуха высокомерно на него посмотрела и долго молчала. На ее лице читалось разочарование. Марсий же, напротив, воспрял духом, сумев расставить для себя приоритеты. В голове его наступила небывалая ясность, но вопросы все же остались. Хотелось расспросить ведьму подробнее, пока та не ушла.

– Сколько времени осталось Ониксу?

– В лучшем случае три года, – произнесла она. – Но метаморфозы уже начались.

– Вы ищете тот мир, чтобы переселиться в него?

Татида кивнула.

– А что, если те, кто существует в нем, не захотят этого? – не осознавая всю глубину своего вопроса, спросил юноша.

– Так предсказано, и так будет. Другого пути нет! На сопротивление мы ответим сопротивлением.

– Полетите сразу всей планетой? – Марсий ухмыльнулся, понимая, что скорее всего это не так.

– Разумеется, нет. Сначала мы все проверим. На протяжении многих лет мы выращиваем строим звездолеты. Самый надежный, с лучшей командой на борту, отправится на разведку, и только после этого, владея точной картой и информацией о пригодности загадочного мира, мы приступим к переселению.

Старуха была одержима «загадочным», как она выразилась, миром не меньше Марсия. Это тулонцу нравилось. Главное, что он вынес из беседы с ней, было осознание причин своего похищения. Теперь ему было известно, чего хотят крамы. Он понимал, что, получив желаемое, они незамедлительно покончат с ним. Карту Марсий отдавать не спешил. Это было его единственным козырем. И первое, что хотелось ему сделать теперь, это предупредить об опасности своих. Крепко задумавшись, юноша посмотрел старухе прямо в глаза.