Текст книги "Пламя страсти"
Автор книги: Тамара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Оставив тяжело раненного противника в объятиях смерти, Лайм повернул скакуна и снова двинулся навстречу первому разбойнику. И вот уже их мечи встретились в поединке. Напуганные оглушительным звоном стали, обе лошади встали на дыбы.
Гнев, переполнявший душу незаконнорожденного, искал выход. Да, этот разбойник заплатит за то, что посмел напасть на него, своей жизнью.
Как только лошадиные копыта снова опустились на землю, бандит нанес ответный удар. Клинок со скрежетом скользнул по кольчуге Лайма. Подавшись вперед, противник попытался вонзить меч между звеньев кольчуги, но Лайм, опередив его, задел лезвием его незащищенное бедро.
Сотрясая воздух оглушительным ревом, разбойник наклонился на бок и, подняв ногу, попытался ударить рыцаря в грудь, намереваясь выбить его из седла.
Однако Лайм, схватив его ногу свободной рукой, с силой оттолкнул назад.
Несколько секунд бандит удерживался в седле, отчаянно стараясь ухватиться за гриву коня и восстановить равновесие, но, потерпев неудачу, с грохотом рухнул на землю.
Лайм не воспользовался временной беспомощностью врага. За шесть лет он так устал от подлости, что не искал легкого пути. Правда, сейчас перед ним находился не Мейнард и не Иво, которым незаконнорожденный жаждал отомстить. Но злоба, накопившаяся за долгие годы, могла найти выход только в честном смертельном поединке.
Перехватив рукоятку меча поудобнее, рыцарь снова ощутил под ладонью до боли знакомое прикосновение потертой кожи эфеса. Спешившись, он остановился перед противником.
Несмотря на кровоточащую рану на бедре, разбойник поднялся на ноги и надменно вскинул голову.
– Ну, давай, иди сюда, незаконнорожденный подонок! – вызывающе бросил он.
Незаконнорожденный? Итак, его догадка подтвердилась. Кто-то тщательно спланировал и организовал это нападение. Но кто? Один из обиженных аристократов, надеявшийся получить Торнмид? Или человек, желавший удержать его, Лайма, как можно дальше от Эшлингфорда? Разве есть место, надежнее могилы?
В глубине души рыцарь подозревал, что ответственность за пролитую сегодня кровь лежит на совести Иво. Какая злая ирония: некоторые из разбойников пали от руки, ранее вознаградившей их за услугу. Но, к несчастью для Иво, его замысел потерпит крах. Лайм не позволит бандитам забрать его жизнь.
Рыцарь рванулся к надменно усмехавшемуся противнику и одним мощным ударом рассек несколько звеньев его тонкой кольчуги.
Разбойник невольно отшатнулся назад.
Но Лайм жаждал не просто пролитой крови, он жаждал удовлетворения и был готов получить его любой ценой.
– Я жду тебя, – хладнокровно бросил он вызов.
Его слова, казалось, придали сил разбойнику. Завязалась ожесточенная схватка.
Опыт, приобретенный Лаймом за время участия в турнирах, давал ему значительное преимущество. Он снова и снова окрашивал клинок алым цветом жизни, постепенно уходящей из противника. В его ушах, как и несколько лет тому назад, когда он участвовал в многочисленных сражениях, стояли крики боли и стон страданий. Рыцарь снова и снова выкрикивал победный клич, его голос, казалось, взмывал к небесам, а затем обрушивался вниз. Лайм упивался борьбой. Даже когда разбойник допустил непростительную оплошность и открыл грудь для смертоносного удара, он не воспользовался этим, позволив ему снова поднять меч.
Корчась от боли, бандит продолжал сопротивляться. На мгновение удача улыбнулась ему, и он нанес рыцарю довольно сильный удар.
Сначала Лайм не почувствовал боли, ощутив лишь тепло, распространяющееся вниз по руке вместе со струйкой крови. Все его внимание было приковано к клинку противника. Выгнув руку, Лайм вынудил его высоко поднять меч над головой и, скрестив с ним свой меч, застыл неподвижно.
– Ты или я? – спросил он.
На лице разбойника промелькнуло выражение нерешительности. Однако через секунду оно исчезло, сменившись уверенностью. Бросив взгляд поверх плеча Лайма, он самодовольно усмехнулся и ответил:
– Ты.
Мужчина, не оглядываясь, разгадал причину столь резкой перемены: на помощь разбойнику спешили товарищи.
– В таком случае, ты проиграл.
Рыцарь, словно во сне, видел, как его левая рука поднялась и, присоединившись к правой, нажала на рукоятку меча. С тихим свистом, напоминающим материнский голос, убаюкивающий ребенка, клинок медленно пополз вниз и вонзился в тело врага.
Разбойник открыл рот в немом крике боли и, как подкошенный, рухнул на землю.
Только увидев бездыханное тело, Лайм вдруг осознал, что прошло уже несколько лет с тех пор, когда от его руки гибли люди. А сегодня он отнял жизнь сразу у троих. Но, продолжая в душе раскаиваться в содеянном, мужчина резко повернулся и отразил удар всадника, стремительно налетевшего на него верхом на лошади. Следом за первым показался еще один с более грозным оружием в руках – огромной, тяжелой булавой, унизанной железными шипами. Заметив опасность, Лайм попытался увернуться, и, хотя ему удалось уберечь голову от сокрушительного удара, булава на лету задела его подбородок.
С победным воплем противник проехал мимо.
Резкая боль заставила незаконнорожденного забыть о гневе. Чувствуя, что начинает слабеть, он посмотрел на разбойников. Они оба уже успели развернуть лошадей и скакали к нему. Рыцарь знал, что они могут убить его. Ему грозила погибель если не от меча, то под копытами боевых коней.
Глядя смерти в глаза, старший сын Монтгомери Фока попытался собраться с мыслями, заставляя себя вспомнить прошедшую жизнь. Мейнард! Иво! Анна! Эшлингфорд! В мгновение ока ярость прежних лет подобно урагану поднялась в его душе, придав сил и мужества. Теперь он был готов встретиться с дюжиной противников.
Судорожно сжав меч одной рукой, Лайм второй потянулся за кинжалом. Вот он уже выскользнул из ножен и, сверкнув, подобно молнии, взмыл в воздух. Хотя рыцарь бросал кинжал левой рукой, годы практики довели его движения до совершенства – лезвие, точно попав в цель, поразило грудь врага.
Схватившись за грудь, он неуклюже упал на землю навзничь и встретил смерть.
Тем временем второй противник уже настиг Лайма. Рыцарь, широко расставив ноги, держал меч на уровне груди, преграждая дорогу несущемуся во весь опор коню. Разбойник ликовал, предвкушая победу, но его радость была преждевременной. В последнюю секунду Лайм резко отскочил в сторону и, взмахнув мечом, нанес сокрушительный удар в спину. Бандит не ожидал такого маневра. Хотя стальная кольчуга защитила его тело, он, потеряв равновесие, ухватился за гриву лошади.
Жажда жизни вытеснила из души незаконнорожденного все остальные человеческие чувства, заглушила сострадание и жалость. В нем, казалось, проснулся звериный инстинкт. Подобно голодному хищнику, он неотступно преследовал добычу. Никогда в жизни Лайм не сражался с таким ожесточением. Настигнув противника, он стащил его с лошади и заставил выйти из леса на дорогу. Когда же ему на помощь подоспели другие рыцари, лорд Фок приказал им не вмешиваться. Остановившись неподалеку, они, уже разгромившие банду разбойников, наблюдали за человеком, который мечом доказывал свое право на титул барона и который так и не стал их полноправным господином. В конце концов, вложив в последний удар весь гнев, накопившийся за годы страданий, Лайм поверг врага на землю. Испустив предсмертный вздох, разбойник рухнул, как подкошенный, и, обратив затуманенный взор к небесам, затих навечно.
Переведя дыхание, Лайм оглянулся по сторонам, взирая на распростертые бездыханные тела. Судя по количеству убитых, часть нападавших либо убралась восвояси, поняв, что силы неравны, либо затаилась где-нибудь поблизости, готовясь к новой атаке.
От его внимательного взгляда не ускользнуло, что победа далась рыцарям Эшлингфорда нелегко. Кровоточащие раны на лицах и вмятины на кольчугах говорили о том, что почти все из них кровью оплатили право на жизнь. Но, к счастью, убитых не было. Лайм счел это за настоящее чудо. Все его спутники могли, несмотря на ранения, держаться на ногах. За исключением сэра Грегори. Он, прижимая ладонь к ране в боку, сидел на земле, опираясь спиной о камень.
Лайм быстро перевел взгляд на Иво, который стоял рядом с сэром Джоном. Хотя на его лице отражалось раскаяние – от его руки погибли люди – племянник не сомневался, что его дядюшка сожалел лишь об одном: о том, что задуманное не удалось довести до конца. В глубине души священника, видимо, кипел гнев. Ведь незаконнорожденный все еще жив и возвращается в Эшлингфорд целым и невредимым!
В мгновение ока рыцаря ослепила вспышка ярости. Его уставшая рука вновь сжала эфес меча. Еще одна жизнь, всего одна… Он шагнул вперед. Почему бы святому отцу не умереть во время сражения, которое он сам организовал? Лайм не сомневался в том, что любой из его людей подтвердил бы, что отец Иво пал смертью храбрых в битве с разбойниками.
Но оставалась еще Джослин!
Лайм перевел взгляд на лес. Скрывается ли она до сих пор там, за камнями? Или, может, ее глаза уже прикованы к нему и готовы засвидетельствовать то, что, по ее мнению, станет ужасным преступлением? Проклятие!
Неимоверным усилием воли подавив желание расквитаться с Иво немедленно, незаконнорожденный племянник сурово посмотрел на дядю, молчаливо предупреждая о своих намерениях. Затем мужчина неохотно вложил меч в ножны и направился в сторону леса.
Несколько рыцарей, словно по команде, без слов последовали за ним. Не успел Лайм ступить под тень деревьев, как издали увидел Джослин. Она, не таясь, стояла перед грудой валунов, прижимая к себе маленького мальчика.
Он невольно вспомнил Мейнарда, не переставая удивляться выбору брата, который предпочитал глупых и покорных созданий или тех, кто с готовностью играл подобную роль. Джослин совсем не похожа на женщину такого типа. Умная и сильная. Впрочем, не настолько сильная, какой ей хотелось бы казаться. Мужчина понял это, едва приблизился к ней. В ее испуганных глазах отражался весь ужас увиденного и услышанного.
Лайм попытался было убедить себя в том, что чувства вдовы Мейнарда не должны его тревожить. Однако неизвестно почему, ему вдруг захотелось повернуть время вспять и защитить ее от пережитого. Но в тот момент, когда рыцарь оставлял женщину в лесу, чтобы окунуться в самую гущу битвы, он забыл о ее существовании. Он…
Нет, ему не в чем раскаиваться: не выбрось он тогда ее из головы, не забудь о человеческих чувствах и не стань не знающим жалости воином, ему пришлось бы поплатиться за это жизнью. И совсем неважно, что Джослин теперь думает о нем. В конце концов, Лайм не обязан отчитываться перед ней и объяснять причины своих поступков.
– С вами все в порядке? – спросил рыцарь.
Вдова довольно долго смотрела на него прежде, чем кивнуть головой. Заметив его окровавленный подбородок, она не упала в обморок, как сделали бы другие дамы на ее месте, а напротив, обвела его внимательным взглядом, отмечая следы кровавого сражения на его кольчуге и теле.
– Вы ранены, – тихо проронила женщина.
– Вы готовы сесть в седло и продолжить путь, леди Джослин? – ответил Лайм вопросом.
– Готова, – отозвалась она, желая как можно быстрее удалиться от этого ужасного места.
– А теперь мне можно посмотреть, мама? – прохныкал Оливер, отчаянно пытаясь вырваться из рук матери.
– Пока нельзя, – сказала она, косясь на распростертые на земле тела, возле которых ходили рыцари. Во время схватки Джослин зажимала ладонями уши сына, не позволяя ему услышать звон клинков и предсмертные крики. Тем более она не хотела, чтобы он сейчас увидел печальный итог недавнего сражения.
– Если хотите, я понесу мальчика, – неожиданно предложил Лайм.
Молодая мать инстинктивно прижала к себе сына.
– Нет, я понесу его сама. – Осознавая, что недоверием наносит Лайму оскорбление, Джослин боялась выпустить из рук это маленькое существо, жизнь которого еще никогда не находилась в такой опасности.
Рыцарь отвернулся так быстро, что женщина не успела увидеть выражение его лица.
– Тогда не будем терять времени, – проронил он, направляясь к дороге.
Не прошли они и нескольких шагов, как раздался взволнованный голос одного из рыцарей.
– Один еще жив!
Моментально Лайм остановился и поспешно обратился к Джослин:
– Кто-нибудь из рыцарей поможет вам сесть в седло, – сказал он и жестом предложил женщине идти к лошадям.
Увидев израненное тело одного человека, она уже не испытывала желания смотреть на других, тем более находящихся в объятиях смерти. Поэтому, слегка приподняв подол платья, вдова торопливо зашагала в сторону дороги.
Несколько мгновений мужчина задумчиво смотрел ей вслед. Интересно, что она думает о нем? Отогнав от себя неуместные сейчас размышления, он направился к группе рыцарей, склонившихся над одним из поверженных разбойников, тем самым, который первым пал от руки Лайма.
Хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться в том, что раненый не имел ни малейшего шанса выжить. Жизнь едва теплилась в его теле, но он находился в полном сознании, что оставляло Лайму робкую надежду узнать какие-нибудь подробности о нападении.
Присев возле умирающего, лорд Фок требовательно спросил:
– Кто нанял тебя?
Судорожно прижимая руку к окровавленному животу, разбойник медленно повернул к Лайму посеревшее лицо. Его губы изогнулись в кривой усмешке.
– Сам дьявол, – прошептал он. – Ты… ты ведь знаешь его, не так ли?
О, да, он хорошо знал Иво. Но можно ли назвать дядюшку дьяволом?
– Думаю, знаю, – согласился рыцарь. – Но почему бы тебе не назвать его имя?
– Тебе этого хочется, да? – задыхаясь, выговорил раненый.
– Больше, чем ты представляешь.
– А что я получу взамен? – В глазах разбойника сверкнули искорки иронии.
– Могилу, – предложил Лайм. – Выбирай. В противном случае твои останки достанутся лесному зверью.
Разбойник устало закрыл глаза.
– Мне нужно подумать.
– У тебя нет времени на раздумья. Тебе осталось жить несколько минут.
Умирающий, с усилием разомкнув отяжелевшие веки, внимательно смотрел на Лайма, потом слегка кивнул головой. Но не успел он открыть рот, как слова, готовые вот-вот сорваться с его побелевших губ, были похоронены клинком кинжала, в мгновение ока вонзившегося в его горло.
Глава 11
– Господь не может позволить человеку так страдать, – сказал Иво, выпрямляясь и вытирая окровавленный клинок. – Избавление умирающего от излишних мучений – богоугодное дело. Разве я не учил тебя этому, Уильям?
Лайм не заметил бесшумно подошедшего сзади священника. Взбешенный, он с неистовым ревом вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Казалось, ничто не могло его остановить. Лорд Фок был полон решимости положить конец злодеяниям Иво.
Однако в следующий момент рука сэра Джона легла на его руку, судорожно сжимавшую рукоятку меча.
– Подумай, Лайм, – с мольбой в голосе попросил рыцарь. – Подумай еще раз.
Боже, разве он мог думать после всего того, что произошло сегодня? Разве мог думать, когда слепая ненависть и безумное желание наконец-то избавиться от злого демона переполняли душу?
– Церковь восстанет против тебя, если ты прольешь хоть каплю крови ее служителя, – тихо напомнил сэр Джон.
Нахмурившись, Лайм кивнул головой, затем, как только рыцарь убрал руку, медленно опустил меч.
– Дело еще не закончено, дядюшка, – еле сдерживая ярость, процедил он. – Клянусь всем, что у меня есть, наступит день, когда ты сполна заплатишь за все.
Лицо Иво исказила гримаса удивления и негодования.
– Ты думаешь, что разбойников нанял я? – гневно спросил он.
– Я уверен в этом, – заявил незаконнорожденный и, боясь потерять остатки самообладания, зашагал прочь.
– Да как ты смеешь обвинять святого человека в подлости и коварстве? – крикнул Иво вслед ненавистному племяннику.
Рыцарь, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, остановился и порывисто повернулся.
– Тебя вряд ли можно назвать святым человеком, ведь теперь твои руки запятнаны кровью этих несчастных.
Священник побагровел от ярости, его ноздри начали гневно раздуваться.
– Ищи виновных в другом месте. Нанять разбойников мог один из тех, кто потерял Торнмид после решения короля отдать его незаконнорожденному, – пренебрежительно сказал он.
Лорд Фок обвел взглядом четырех рыцарей, безмолвно застывших над трупом. В их глазах он прочел согласие с тем, что именно на Иво лежит ответственность за кровавую бойню. Не вымолвив ни слова, он снова повернулся и торопливым шагом направился к лесу, остановившись лишь на минуту, чтобы вынуть свой кинжал из тела одного из разбойников.
Продолжая мучительно размышлять над тем, какова же роль священника в случившемся, Лайм рассеянно бросил взгляд на окровавленное предплечье. Рана была обширной, но, к счастью, неглубокой. Кровотечение почти прекратилось. А что же с подбородком? Мужчина осторожно ощупал его пальцами: судя по всему, рану следовало обработать как можно скорее.
Вскочив в седло, он жестом приказал остальным последовать его примеру.
– Сэр Роберт, – окликнул лорд Фок одного из рыцарей.
Тот послушно направил свою лошадь к нему.
– Раны не позволяют нам отправиться в Эшлингфорд немедленно, поэтому нам придется остановиться на ночь в Сеттлинг Касл. Так как вы, похоже, пострадали меньше остальных, отправляйтесь в Эшлингфорд и известите о нашем скором прибытии. Пусть обитатели замка подготовятся к нашему приезду. Затем поезжайте в Торнмид и передайте моим подданным, что через две недели им предстоит встреча с новым бароном.
Рыцарь покорно склонил голову.
– Я непременно выполню ваше распоряжение. Что-нибудь еще, лорд Фок?
Лайм невольно вздрогнул: титул лорда звучал еще непривычно для его слуха.
– Нет, это все.
Вонзив шпоры в бока лошади, рыцарь поскакал вниз по дороге.
Тем временем Лайм продолжал путь, намереваясь проехать мимо Джослин, уже сидевшей в седле. Однако при виде Оливера, испуганно прижимающегося к матери, он остановился.
– Он напутан? – спросил мужчина, жестом указав на мальчика.
Очнувшись от неприятных размышлений, женщина, удивленная интересом рыцаря к ее сыну, настороженно взглянула на него.
– Он еще не понимает, – тихо объяснила вдова. – Я не позволила ему ни увидеть, ни услышать то, что здесь происходило. Но ведет он себя так, словно все видел и слышал.
– Просто мальчик чувствует ваш страх, который передается и ему.
На лбу Джослин образовалась хмурая складка.
– Возможно.
Лайм мучительно искал и не находил объяснения, почему его так интересует жизнь этой женщины и ее сына. Однако он понимал, что не мог сейчас ничем помочь ей. Рыцарь пришпорил было коня, но вдруг вспомнил об игрушке, все еще лежавшей в его кошельке, о волчке, найденном им в комнате Джослин.
Уже почти достав игрушку из кошелька, мужчина тихо выругался. Проклятие, почему он ведет себя так глупо?
– Малыш, – позвал Лайм Оливера, – у меня кое-что есть для тебя. Посмотри-ка.
Мальчик беспокойно заерзал на коленях матери, продолжая сидеть, уткнувшись лицом в ее плечо, и протянул руку.
– Мама! – взволнованно воскликнул он. – Это же волчок, которого мне сделал Большой папа!
– Да, это он, – растерянно пробормотала Джослин.
– Он тебе нравится, Оливер, – спросил мужчина.
Ребенок согласно закивал.
– Да, очень, – оживился он. – А моя палочка тоже у вас?
– Боюсь, нет. Но я могу сделать тебе другую.
Прижав волчка к груди как самую дорогую вещь на свете, Оливер отстранился от матери и посмотрел на Лайма. Однако в мгновение ока радость на его лице померкла.
– О-о-о! – потрясенный до глубины души, выдохнул он.
Только теперь рыцарь вспомнил об уродливой кровоточащей ране на подбородке. Что испытывал сейчас этот маленький мальчик: любопытство или страх? Лайм проклинал себя за то, что позволил увидеть ребенку то, от чего так старательно пыталась защитить его мать. Растерявшись, он сказал первое, что пришло на ум:
– Я больше не буду бороться с тем медведем.
В детстве ему очень нравились рассказы о медведях. Ребенком он мог слушать их часами. Но как воспримет его сообщение Оливер?
– Так это медведь напал на вас? – вытаращив от любопытства глаза, спросил мальчик.
– Да, – подтвердил мужчина. – Такого большого я еще никогда не встречал. – Украдкой бросив на Джослин настороженный взгляд, он с удивлением заметил в ее глазах облегчение.
– Расскажите, – сгорая от нетерпения, попросил Оливер.
Но Лайм услышал приближающийся топот лошадиных копыт.
– Возможно, сегодня вечером, – пообещал он. – А сейчас нам пора отправляться в путь.
– Но я хочу услышать о медведе, – взмолился мальчуган.
– Вечером, – уверенно повторил рыцарь.
– Нет, сейчас, – упрямо настаивал мальчик, обиженно оттопырив нижнюю губу.
– Потерпи всего несколько часов, – попытался успокоить ребенка Лайм, – и я расскажу тебе все, что ты захочешь.
Оливер, обуреваемый по-детски нетерпеливыми желаниями, на мгновение призадумался.
– Обещаете?
Лорд Фок невольно улыбнулся.
– Клянусь честью рыцаря, – торжественно произнес он.
Боже, неужели он только что дал обещание ребенку Мейнарда, из-за которого потерял Эшлингфорд?
Пытаясь собраться с мыслями, мужчина натянул поводья.
– Лорд Фок, – раздался голос Джослин.
Он оглянулся.
– Благодарю вас, – сказала она и пришпорила лошадь.
Джослин казалось, что она никогда не сможет забыть, как Оливер сидел на тюфяке, скрестив ноги, и с открытым ртом слушал рассказ Лайма о медведе, который вышел из леса и набросился на рыцарей. Мальчик, затаив дыхание, невольно приближался к рассказчику все ближе и ближе и в конце концов устроился на коленях у дяди.
Поначалу Лайм чувствовал себя неуверенно, то и дело обмениваясь с Джослин обеспокоенными взглядами. Но, как только его сильная рука обняла хрупкое тельце ребенка, он успокоился и, дав волю воображению, подробно описал выдуманное столкновение с огромным лесным зверем.
Женщина с удивлением почувствовала, что ее отношение к незаконнорожденному брату покойного мужа меняется с каждой секундой. Она пока не могла разобраться в чувствах, которые испытывала к нему, но ощущала, что его присутствие успокаивает ее. От Джослин не ускользнуло, что и сам Лайм изменился. Казалось, гнев, совсем недавно владевший всем его существом, бесследно исчез.
Как только Оливер уснул, мужчина осторожно уложил его на тюфяк и накрыл одеялом.
Неужели сейчас перед ней тот самый человек, который заставлял ее трепетать от страха? Тот незаконнорожденный, который, как ее убеждали, готов убить ее сына ради того, чтобы получить Эшлингфорд? Или этот зловещий образ существовал только в воображении Мейнарда и его дяди?
Поднявшись, лорд Фок повернулся к Джослин. Она стояла у широкой кровати с четырьмя резными столбами по углам. На ней предстояло спать вдове вместе с тремя дочерьми хозяина.
– Вы рассказали замечательную историю. – Вынужденная похвалить Лайма, женщина чувствовала себя неловко. – Вы были очень добры к Оливеру.
– Когда-то я был добр и к Мейнарду, – проронил рыцарь. – Но потом он вырос.
В его голосе Джослин уловила нотки сожаления. Неужели когда-то братья не враждовали друг с другом?
– Я должен спуститься вниз, – тихо сказал лорд Фок.
– Да, конечно. Я присоединюсь к вам чуть позднее.
Лайм вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Склонившись над сыном, молодая вдова поправила одеяло, как делала каждый вечер. Беспокойно поерзав по матрасу, Оливер, к удивлению матери, неожиданно открыл глаза.
– Мама, – сонным голосом пробормотал ребенок, – он мне нравится.
– Лорд Фок?
– Дядя Лайм, – поправил сынишка мать. – А тебе?
– Мне? Конечно, нравится, – ответила Джослин, вдруг осознав, что и в самом деле испытывала симпатию к этому человеку.
Ангельская улыбка коснулась губ Оливера, и в следующее мгновение он, закрыв глаза, погрузился в объятия сна.
Женщина знала, что ее ждали внизу, в зале, хотя предпочла бы остаться с сыном. Склонившись над ним, она ласково поцеловала его в пухлую щечку и бесшумно удалилась.
Из зала доносился гул голосов. Не успела Джослин спуститься с лестницы, как дорогу ей преградил отец Иво.
– Нам нужно поговорить.
Поймав его нетерпеливый взгляд, Джослин насторожилась.
– Давайте отложим разговор до утра. Сейчас уже поздно и…
– Речь идет об Оливере.
В душе молодой матери всколыхнулась тревога.
– Что вы хотите сказать о нем?
Иво открыл рот, делая вид, что собирается пуститься в объяснения, но, бросив через плечо выразительный взгляд на собравшихся в зале, решительно тряхнул головой.
– Только не здесь. Мы не можем говорить на глазах у всех.
Джослин догадалась, что или, вернее, кто заставил его замолчать. Заглянув в комнату, она заметила Лайма, который сидел у камина, беседуя с хозяином Сеттлинга.
– Хорошо, – неохотно согласилась вдова.
Быстро повернувшись, Иво зашагал по коридору, увлекая Джослин за собой. Решив, что священник хочет уединиться в одной из ниш, она остановилась, немного удалившись от входа в зал. Однако святой отец продолжал спускаться вниз по проходу, соединявшему большую комнату с кухней.
– Пойдемте, – позвал он, нетерпеливо оглядываясь.
– Разве мы не можем поговорить здесь?
– Нет, не можем. Я не могу допустить, чтобы нас подслушали.
– Но мы тут совершенно одни, – напомнила женщина, указывая жестом на безлюдный коридор.
– Так только кажется. Следуйте за мной, леди Джослин.
Она сомневалась, что поступает правильно, но все же пошла вслед за отцом Иво. Они миновали кухню и вышли во двор, освещенный тусклым светом факелов.
Одеяние священника позволило Иво беспрепятственно пройти мимо стражи. Добравшись до стены, с которой открывался вид на заросший деревьями склон холма, Иво резко остановился перед одной из бойниц.
Джослин не собиралась покидать башню, поэтому не набросила на плечи накидку. Поеживаясь от холода, она скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то согреться.
– Так что вы хотели сказать насчет Оливера? – недовольно спросила она.
Иво долго смотрел на нее.
– Я думаю, что сегодня ночью он может умереть.
– Умереть?
– И вы тоже.
– Но почему вы так думаете? – поинтересовалась Джослин.
Во время ужина она полностью согласилась с мнением хозяина Сеттлинга. Он считал, что разбойников нанял один из господ, страстно желавших получить Торнмид. Вдова не сомневалась, что нападавшие покушались на жизнь лорда Фока, поэтому не испытывала беспокойства за себя и сына.
– О, я хорошо знаю Уильяма, – прошипел Иво. – Он жаждет прибрать к рукам Эшлингфорд, поэтому не очень разборчив в средствах достижения цели.
– Я понимаю ваши опасения, но не могу не напомнить, что именно сэр Лайм спас жизнь мне и Оливеру. И именно на него напали.
– Он не глуп, леди Джослин. Если Уильям решит заполучить Эшлингфорд, то с легкостью перешагнет через ваш труп. Но он умело скрывает свои коварные замыслы.
– Нет, – уверенно заявила женщина, отказываясь верить священнику. – Не стану скрывать, что я действительно боялась, полагая, что за нападением стоит сэр Лайм. Но только в первый момент, когда появились разбойники, а его нигде не было видно. Если бы он собирался нас убить, то уже давно сделал бы это.
Молодая вдова сразу же почувствовала гнев Иво, еще до того, как он заговорил.
– Вы просто не хотите смотреть правде в глаза, не так ли? – возмущенно спросил он.
Вспомнив все те лживые рассказы, которые Мейнард и отец Иво придумывали для нее и в которые заставляли поверить, Джослин не смогла промолчать.
– Я готова посмотреть правде в глаза, но не уверена, что узнаю ее от вас, отец Иво.
– Вы обвиняете меня во лжи? – изумленно воскликнул священник, на мгновение забыв о гневе. – Я ношу сутану не для удобства, леди Джослин. – Схватив крест, покоившийся на груди, он поднес его к лицу женщины. – Я служитель церкви! Служитель Бога! Мой удел – молитвы и успокоение.
Вдова перевела взгляд с креста, украшенного драгоценными камнями, продав которые можно было бы накормить тысячу голодных ртов, на глаза священника.
– Да, служитель Господа. И поэтому вы были обязаны рассказать мне правду об Эшлингфор-де, – напомнила она. – Но ни вы, ни Мейнард не поведали мне о том, что старый барон завещал баронство старшему сыну. И о том, что Мейнард, получив права на Эшлингфорд, по доброй воле отдал брату бразды правления. Вы же заставили меня поверить, что сэр Лайм украл у брата власть.
– Но я говорил вам истинную правду! – воскликнул Иво. – Верно, что Мейнард позволил Уильяму остаться в Эшлингфорде и вести дела. Но он не собирался передавать незаконнорожденному всю власть и уж тем более не собирался в ответ на его услуги оставлять ему баронство в случае смерти. Я заверяю вас, леди, Уильям – сам дьявол во плоти. Если вовремя не помешать его коварным планам, то, боюсь, в один прекрасный день мне придется хоронить вас и вашего сына.
Джослин недоверчиво тряхнула головой.
– Лайм… – запнувшись, женщина поспешила исправить допущенную оплошность, – лорд Фок причастен к нападению разбойников? Неправда.
– Лайм?! Значит, теперь вы его так называете, – прорычал разъяренный священник.
Мысленно проклиная себя за неосторожное слово, сорвавшееся с языка, вдова не ответила на замечание Иво.
– Я уверена, что разбойное нападение организовал один из господ, желавших получить Торнмид.
Отойдя от бойницы, святой отец грубо схватил Джослин за руку.
– Мне кажется, бесстыдные желания плоти затмили ваш разум, леди, – пренебрежительно фыркнул он. – Неужели у вас такая короткая память? Тогда позвольте напомнить вам, что по законам святой церкви брат Мейнарда является вашим братом. Даже несмотря на то, что он незаконнорожденный.
У нее потемнело в глазах от негодования.
– Как вы можете думать… – Ее руки невольно сжались в кулаки. – Уверяю, вы заблуждаетесь.
– Готов поклясться, что я прав.
Джослин начало казаться, что от прикосновения Иво ее тело покрылось грязью. Она пыталась высвободить руку, но цепкие пальцы священника сжались еще крепче.
– Отпустите меня, – потребовала она.
Словно опомнившись, Иво послушно отпустил ее руку.
– Я только стараюсь защитить вас и моего… внучатого племянника. К сожалению, я до сих пор не могу смириться со смертью Мейнарда, поэтому не всегда поступаю благоразумно. – Он замолчал, делая вид, что с трудом подыскивает слова. – Умоляю, простите меня за грубость, леди Джослин.
Но рана, нанесенная женщине словами священника, была еще слишком свежа.
– Спокойной ночи, святой отец. – Отойдя на несколько шагов от него, она облокотилась на выступ бойницы.
Воцарилась довольно длительная гнетущая тишина. Первым ее нарушил Иво.
– На карту поставлена жизнь вашего сына, леди Джослин. Помните это, – вполголоса произнес он и зашагал прочь.
Джослин дождалась, пока затихнет шум удаляющихся шагов, затем, устало опустив голову, обхватила ее руками. Разве она могла когда-либо представить, что ей придется пережить такой ужас? Если бы только…
Неожиданно слева снова послышались чьи-то шаги. Удивившись, вдова отстранилась от стены и устремила взгляд в темноту, пытаясь разглядеть идущего. Неужели это снова отец Иво? Но зачем он возвращается? Спустя несколько секунд она увидела, что кто-то приближается к ней.
