Текст книги "Вечный закон любви"
Автор книги: Тамара Березинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Тамара Березинская
Вечный закон любви
Все персонажи, названия компаний и события вымышлены, любые совпадения случайны. Вымышлен и городок Сан-Джованни, и соседствующие с ним вилла и развалины средневекового замка, но похожих мест немало в итальянском регионе Лацио.
Часть 1
Вероника Камнева
1
Синьорой Камневой я стала больше года назад, когда вышла замуж за переехавшего на ПМЖ в Италию питерского программиста. Произошло всё случайно, по крайне мере мне тогда так показалось. Мы познакомились с Игорем в Римини на пляже, стоял сентябрь, было прохладно и пасмурно, я даже расстроилась, ведь так ждала эту поездку, копила весь предыдущий год – и вот на тебе…
Но делать нечего, в дождливые дни я бродила с зонтиком по старой части древнего города, здесь было что посмотреть – например район Сан-Джулиано, где прошли детство и юность великого Феллини, мост Тиберия, арку императора Августа, средневековые дворцы и замок Малатеста, в котором жила когда-то изменившая мужу с его братом Паоло красавица Франческа да Римини.
Находившись, выбирала всякий раз новое кафе, наслаждаясь там отменно приготовленным капучино (коренные итальянцы пьют его только до полудня, позднее –лишь туристы) и вкуснейшее мороженое. Потом возвращалась к набережной и медленно шла по ней к отелю, подставляя лицо изредка выглядывающему из-за туч ласковому солнцу.
Но иногда выпадали отличные денёчки, когда солнце светило с утра и до вечера, и это были пляжные дни. В один из таких дней рядом с моим шезлонгом расположился на своём парень лет тридцати, высокий худощавый брюнет с тонкими чертами лица, поначалу принятый мной за местного. Я почувствовала, что он обратил на меня внимание и взглянула на него, в ответ он мило улыбнулся (такая улыбка, бесспорно, добавляла обаяния) и представился неожиданно по-русски:
– Игорь Камнев, в прошлом житель Санкт-Петербурга, а с недавнего времени миланец. А вы не из Москвы, случайно?
Я тоже улыбнулась (как он узнал, интересно, что говорит с бывшей соотечественницей?) и ответила:
– Случайно нет, я из Южнограда.
– Прилетели в отпуск?
– Absolutely right. И вы отдыхаете?
– Да, выкроил недельку из своего плотного графика, надеялся позагорать, а тут непогода. Впрочем, ведь плохой погоды не бывает, как поётся в одной грустной песенке из популярного кинофильма. Так что будем радоваться тому, что есть. А как вас зовут?
– Вероника, можно просто Ника.
– Тогда я для вас – просто Гарик. Если не против, перейдём на «ты»?
– Pourquoi pas?
Он рассмеялся:
– Ты, похоже, закончила иняз?
– Угадал, – кивнула я, – романо-германское отделение в универе. Относительно неплохо знаю итальянский и французский, даже веду курсы в Сети.
Могу сказать без ложной скромности, интерес ко мне мужчин разного возраста вызывала прежде всего внешность – от отца я унаследовала рыжеватые (да чего уж там –золотистого цвета) волосы, зелёные глаза и классические черты лица, от мамы – стройную фигуру и красивые ноги. Для фотомодели или манекенщицы в целом рост был маловат, пожалуй, но такие профессии меня никогда и не привлекали. А вот интеллект и образование, полагаю, соответствовали требованиям самого придирчивого ценителя женщин. К каковым, как потом оказалось, относил себя мой новый знакомый.
…В тот же вечер мы вместе отправились в уютный рыбный ресторан на набережной. Колоритного бородатого хозяина и по совместительству шеф-повара звали Марио, он прохаживался между столиками, шутил, хохотал вместе с посетителями, среди которых было немало гостей из России. Паста с морепродуктами, сухое белое вино, превосходные сыры, горький «эспрессо» с пирожными «макарони», зажигательные песни восьмидесятых, знакомые по трансляциям фестивалей в Сан-Ремо – всё было чудесно в тот тёплый вечер. Игорь рассказывал мне о себе – он родился в семье известного искусствоведа и художницы-реставратора из Эрмитажа, но в школе преуспевал в точных науках, закончил с отличием «мехмат» и некоторое время работал в представительстве транснациональной софтверной компании, но потом решил стать фрилансером и переехал в Милан, где находились офисы нескольких его постоянных заказчиков.
– Ну и как, нравится? – поинтересовалась я.
– Вполне комильфо. Итальянский я изучал последние полгода жизни в Питере, конечно, пока в нём не слишком силён, но многие деловые люди хорошо знают английский.
И тут Игорь лукаво улыбнулся и спросил:
– А что, если я запишусь на твои курсы, mia cara?
– Не вопрос, сделаю тебе скидку, по знакомству – засмеялась я.
А про себя подумала, что могла бы стать для Гарика эксклюзивной преподавательницей итальянского языка. А может и не только.
В тот вечер я позволила себя поцеловать при прощании у входа в отель. Утром только я собралась на пляж, как солнце опять спряталось за тучами и зарядил противный мелкий дождик. Мой новый знакомый позвонил и предложил съездить в Равенну на поезде, эта идея мне очень понравилась и минут через сорок мы уже сидели в двухэтажном вагоне, весело болтая о самых разных вещах. Воспетый Блоком город с мавзолеями гота Теодориха и римлянки Галлы Плацидии, гробницей Данте, с величественным собором и базиликами Сан-Витале и Сан-Франческо словно погружал туристов во глубину веков, во времена великих воителей и великих творцов. А уникальные византийские мозаики меня околдовали.
Мы вернулись в Римини уже вечером, когда быстро стало темнеть. На привокзальной площади к автобусу выстроилась целая толпа приезжих и местных, талоны на проезд лежали у меня во внешнем кармане джинсовой куртки, рядом с загранпаспортом и бумажником. Игоря толпа оттеснила при посадке к окну, а я стала энергично проталкиваться к компостеру, зная, что за безбилетный проезд грозит крупный штраф. Какой-то кудрявый парень на секунду прижался ко мне, шепча извинения, и тут же пронырнул к двери. Я пробила свой талон, вздохнув с облегчением, в этот момент автобус остановился, а незнакомец выскочил в открывшуюся дверь.
Моё сердце вдруг ёкнуло и через мгновение я поняла, что карман куртки расстёгнут и пуст. В бумажнике находилось четыре сотни евро, но это было не последние деньги, ещё пятьсот хранились в сейфе гостиничного номера, но вот загранпаспорт…Это было ужасно,меня охватила паника, всё равно что остаться в плотной людской толпе в одном нижнем белье.
Помнится, я первым делом громко закричала по-итальянски – «держите его, это вор!». Но двери уже закрылись, автобус тронулся и водитель, похоже, просто не услышал меня. Пассажиры дружно принялись эмоционально сочувствовать, проклинать карманников и критиковать промахи полиции в борьбе с ними, но мне от этого, конечно, легче не стало.
У меня началась истерика, я ругала себя за беспечность и от этого всхлипывала всё сильнее. Я не знала что теперь делать, как я вернусь домой, в Россию? Зачем понадобилось носить с собой паспорт, ведь достаточно было и ксерокопии, как советовали бывалые путешественники. Игорь пытался меня успокоить, но удавалось ему это плохо.
В отеле на ресепшн дежурила симпатичная администратор Ирина, перебравшаяся три года назад к мужу-словенцу в Римини из Краснодара. Она тоже начала меня утешать и посоветовала немедленно отправиться в полицейский участок, расположенный в двух кварталах от отеля. Игорь пошёл туда вместе со мной.
Пожилой седеющий офицер сказал, что с большой вероятностью паспорт вор бросит в урну, оставив себе только деньги. Но на всякий случай он выписал мне справку с подтверждением факта кражи, поставил свою подпись, круглую печать и заверил, что эта бумага на время заменит мне паспорт, по ней меня выпустит из Италии итальянская транспортная полиция, и впустят в Россию наши пограничники. Оставалось только принять эту информацию к сведению, что я и сделала. Игорь скептически поглядел на свидетельство, но ничего не сказал.
Последующая ночь прошла ужасно, я долго не могла заснуть и ворочалась в постели до полуночи, а когда заснула, то вновь и вновь переживала момент кражи паспорта. Утром меня уже не радовало голубое небо, ароматный кофе с хрустящим воздушным круассаном. Всё съела машинально, хотелось поскорее вернуться домой, в Южноград. Мой рейс в Шереметьево вылетал на следующий день, вечером. Мобильный Игоря был занят, я пошла на пляж, загорала и купалась, старалась поднять себе настроение. Ближе к вечеру позвонил Камнев и сообщил малоприятную новость. Он дозвонился знакомому в российском консульстве в Милане и тот опроверг оптимистические заверения полицейского из Римини. Для въезда в Россию требовалось получить в консульстве или в посольстве в Риме временный документ с фотографией, в противном случае меня бы не пропустили пограничники на Родину и я уподобилась бы герою Тома Хенкса из кинофильма «Терминал».
– Так что одевайся, дорогая, и жди меня на ресепшн, мы поедим в Милан. Надо приехать в консульство к открытию, то есть в десять часов, – резюмировал Игорь.
Меня очень тронула его забота и не скрою, несмотря на все возникшие трудности, мне было приятно осознавать, что я ему небезразлична, да чего там – нравлюсь. Мы вызвали такси и были на железнодорожном вокзале в половине одиннадцатого. К этому времени кассовый зал закрыли до утра, а в зале ожидания храпели на сиденьях итальянские бомжи, отнюдь не благоухающие дорогим парфюмом. На первой платформе можно было самому сделать и распечатать снимок требуемого размера, используя автоматическую фотомастерскую, и купить билеты в автомате.
Ближайший проходящий поезд до Милана приходил сюда в четыре утра, ехать предстояло пять часов. Билеты оказались без мест, нам всё это время пришлось простоять в узком коридоре, по которому на остановках сновали выходившие и садившиеся пассажиры с огромными чемоданами в руках.
Здание миланского вокзала поразило меня своими размерами, но разглядывать его не было времени. Игорь позвонил своим друзьям – молодожёнам из Москвы, проводившим в столице Ломбардии медовый месяц. Они тут же подъехали и вместе с нами вошли в консульство сразу же после его открытия, письменно подтвердив мой статус и гражданство, после я получила уже «железный» временный документ, удостоверяющий личность.
– Не знаю, что бы я делала без тебя, – сказала я Игорю, прощаясь перед посадкой в самолёт.
– Да ерунда, нашла бы выход. Мир не без добрых людей, – улыбнулся он.
И неожиданно произнёс:
– Вот что, Ника, а выходи-ка за меня замуж. Каков будет твой положительный ответ?
Эта фраза Адриано Челентано предполагала только один ответ. Игорь Камнев мне понравился с первого взгляда, его помощь была своевременна. А ещё и перспектива обосноваться в любимой Италии…А почему бы и нет, хотя я его так мало знаю?
Гарик услышал в ответ сакраментальную фразу:
– Я подумаю!
И, полагаю, сразу же понял, что это и есть положительный ответ.
2
Никто из моих близких родственников никакого отношения к Италии не имел и особого интереса к языку, истории и культуре этой страны никогда не проявлял. Отец после окончания политехнического института всю жизнь проработал в Южнограде в КБ Машиностроительного завода, – сначала инженером-конструктором, потом начальником сектора, защитил кандидатскую диссертацию, но после выхода на пенсию не нашёл себе занятия по душе, как-то быстро сдал, начал понемногу выпивать, а четыре года назад скончался от цирроза печени. Маму, врача-невропатолога, ещё раньше свела в могилу онкология. Врачи бывают невнимательны к своему здоровью, операцию, к сожалению, сделали слишком поздно.
Похоронили их на Старом кладбище рядом с давно умершими родителями отца. Вся мамина родня жила в станице, в сотне километров восточнее Южнограда, встречалась с ними наша семья очень редко. Жива была младшая сестра отца незамужняя тётя Галя, в советские времена трудившаяся в торговле, а в девяностые ставшая владелицей продуктового магазина. Она помогла мне с организацией отцовских похорон, предоставив грузовой автомобиль и двух мрачного вида экспедиторов Васю и Гришу. На поминки в нашей двухкомнатной квартире в панельном пятиэтажном доме пришли эти двое, сама Галина Петровна, ставшие пенсионерами трое коллег отца и его одноклассник Виктор Семёнович, отставной подполковник. Посидели, вспомнили папу и маму, пожелали им Царство Небесное, выпили, закусили и разошлись. А я осталась в разом опустевшей квартире, горестно осознав, что впервые в жизни столкнулась с одиночеством.
Правда, были у меня приятельницы по учёбе в универе, но к двадцати пяти годам почти все они вышли замуж, стали мамами и общались мы теперь только по телефону и в соцсетях. Была тётя Галя, но встречи с ней в последнее время стали меня тяготить. Жила в нашем городе и некогда лучшая подруга Анна Фролова, однако после окончания вуза дружба наша прервалась. И на то имелись весомые причины…
А Италией я увлеклась в девятом классе, после посещения с мамой Эрмитажа во время осенней поездки в Санкт-Петербург. В те дни там проходила выставка полотен художников эпохи Возрождения – Леонардо, Рафаэля, Тициана, Веронезе, Тинторетто. Сказать, что они понравились мне – значит ничего не сказать, они меня околдовали, оглушили, поразили в самое сердце…
Вернувшись в Южноград, я стала искать в Интернете картины, скульптуры, фотографии величественных палаццо, Дуомо, развалин Форума, видео венецианских каналов. Я слушала, записи оперных арий и мелодий спагетти-рока. Я стала буквально одержима Италией и твёрдо решила поступать на иняз, мечтая когда-нибудь самой пройтись по ставшим мне уже таким знакомым улицам и площадям.
Родители не слишком одобрили тогда столь неожиданный выбор, они считали, что экономический факультет даст мне куда более надёжную профессию и род занятий. Но спорить и переубеждать не стали, хочешь на романо-германское отделение – поступай, твой выбор, дерзай.
В школе за мной ухаживали (Боже, какое архаичное слово, из романов Тургенева и пьес Чехова) сразу трое ребят, но мне не нравился ни один из них. А вот Лёша Воронов, красавец, отличник, теннисист мне очень нравился, но на одноклассниц, в том числе и на меня, он не обращал никакого внимания. На выпускном я осмелела и пригласила его на белый танец. Помню, с каким удивлением и завистью смотрели на нашу пару наши одноклассницы. Лёша после окончания школы уехал в столицу, поступил с первой попытки в Финансовый университет и сейчас, наверное, работает в одном из тех известных банков, рекламу которых можно ежедневно видеть на разных телеканалах. Воронов так и остался моей первой любовью, наивной и безответной. Когда у меня меланхоличное настроение, я вспоминаю о ней, но сейчас это бывает редко. Жизнь продолжается, я молода, привлекательна, вся жизнь впереди!
Так или примерно так думала я, став первокурсницей Южноградского университета. Здание факультета иностранных языков располагалось на улице Толстого, практически в самом центре города, добираться с нашей восточной окраины мне приходилось с пересадкой, в утренние часы пик дорога занимала не менее часа, а то и гораздо больше. Но я ни минуты не жалела, что выбрала именно этот факультет. Ведь одним из преподаваемых языков был итальянский и уже через год я смогла читать «Божественную комедию», «Декамерон» и «Обручённых» в оригинале.
Нас учили не только грамматике и произношению, мы жадно постигали культурное наследие Италии и Франции. Живопись и архитектура, поэзия и проза, драматургия и музыка оставляли глубокие следы в нашей памяти, становились частью нашего бытия. И это было прекрасно!
3
Как это часто бывает на филфаках и инязах, большинство в нашей группе составляли девушки, ребят было всего трое. С Анной Фроловой мы подружились с первых же дней, хотя во многом отличались друг от друга (разноимённые полюса притягиваются, не правда ли?). Отец её владел крупной строительной компанией, мать занимала не последнюю должность в городской администрации, так что детство и юность Ани прошли в условиях, я назвала бы «парниковых», элитную гимназию Фролова закончила с золотой медалью, к языкам явно имела способности.
Одевалась она дорого и стильно, приезжала и уезжала на собственной иномарке, каникулы проводила с родителями то в Испании, то в Греции, то в Доминиканской республике. Но нет в этом мире совершенства… Для девушки немаловажную роль играет внешность, а Аня не выглядела откровенной дурнушкой, но её трудно было назвать не то, что красивой, но даже миловидной или симпатичной. Чересчур широкие скулы и слишком длинный нос, чуть раскосые серые глаза, тёмные редкие волосы, неровные зубы, длинная чёлка, почти закрывающая лоб, лёгкая сутулость, – всё это в совокупности представляло собой непривлекательное зрелище. Похоже, в гимназии Фролова просто не обращала особого внимания на свой внешний вид, а вот займись она всерьёз этим вопросом (клиника пластической хирургии, салон красоты, контроль за осанкой), то с Аней произошла бы такая же метаморфоза, как с героиней того кинофильма прошлых лет, о котором вспомнил в связи с плохой погодой на пляже в Римини мой будущий муж. Но её всё это не волновало. До поры до времени.
Мы обе учились хорошо, не прилагая к этому особых усилий. После занятий любили частенько посидеть в кафе, поболтать, обменяться мнениями о новых сериалах, премьерах в театре музыкальной комедии, свежих публикациях в глянцевых журналах. Аня много рассказывала о зарубежных курортах, комфортных отелях, ресторанах с экзотической кухней, о дайвинге и виндсёрфинге. Конечно, я могла тогда только мечтать о подобных путешествиях, но успокаивала себя тем, что когда-нибудь, со временем в моей жизни это тоже будет.
При этом Фролова всегда держалась просто, без гонора и снобизма. Она как-то проговорилась, что после окончания универа отец собирается основать для неё туристическое агентство и я, если захочу, стану первой его сотрудницей. А вот вторым Аня решила принять в свою фирму Ивана Коршунова, одного из наших с ней одногруппников.
Коршунов поступил на иняз после армии. На вопрос, кем и в каких войсках он служил, Ваня отвечал с усмешкой, что кашеваром в ремонтном батальоне. В Южноград он приехал из шахтёрского городка на севере области, языки у сержанта запаса шли неплохо, а вот общей культуры не хватало, но Коршунов много читал, умудряясь ещё по вечерам подрабатывать разгрузкой вагонов.
У меня этот коротко подстриженный парень c атлетической фигурой, круглолицый и курносый, из тех, про кого говорят «не ладно скроен, да крепко сшит», поначалу не вызвал никаких чувств – нескладный, молчаливый, он редко улыбался, не всегда понимал шутки, порой бывал мрачен и угрюм. А вот Аня обратила на него внимание, хотя и не сразу, а после одного неприятного инцидента.
Мы тогда учились на четвёртом курсе. Как-то поздней осенью засиделись в кафе на Лермонтовской улице, вышли из него, когда уже стемнело.
– Я тебя подвезу до дома, – предложила мне Фролова.
Мне не хотелось добираться к себе на общественном транспорте с пересадкой, поэтому я с радостью согласилась. Анина «тойота ярис» была припаркована метрах в сорока от входа в кафе, возле едва освещённых тусклой лампой гаражей. Когда мы подошли к автомобилю, откуда-то из вечернего мрака нарисовались двое парней довольно неприятного вида – один коренастый, со шрамом на щеке, другой повыше ростом, очень худой, с наглой ухмылкой на тонких губах.
– Что же вы, девушки, так поздно гуляете? – спросил он.
Мы промолчали, а худой глумливо сказал коренастому:
– Не уважают они нас, Толян, даже разговаривать не хотят.
– Не уважают, зато боятся, – ответил тот злорадно.
– Да уж, боятся, это стопудово. Так может сумочки откроете и карманы выверните, барышни, есть же чем поделиться, не так ли, а то ведь водка качественная стоит дорого, да и закусь качественная не из дешёвых.
С этими словами он вытащил из кармана потёртой кожаной куртки складной нож, лезвие которого угрожающе сверкнуло. Мне стало страшно и обидно – в моём кошельке лежали пять тысяч, деньги для меня совсем немаленькие.
И тут перед грабителями появился Коршунов, подошедший с бульвара к гаражам быстро и неожиданно для них. Он всё понял сразу, не произнося ни единого слова ударил глумливого ногой ниже живота, и тут же резко крутанул ему руку с зажатым в ладони ножом.
Коренастый на миг оторопел, но потом попытался кулаком достать подбородок нашего защитника. Иван успел среагировать и выставить блок, а потом снова нанёс удар противнику ногой, попав точно в его правое колено.
Через минуту оба парня, скуля и ругаясь, прихрамывая, скрылись в густой темноте, оставив на земле своё холодное оружие. Я испугалась и очень обрадовалась неожиданной благополучной развязке. Но вместо благодарности нашему герою, не нашла ничего лучше, чем спросить насмешливо Коршунова:
– Так говоришь, служил кашеваром у ремонтников? Ну-ну, похоже тебя там не только готовить научили.
Иван пожал плечами:
– Да я так, просто мимо проходил, сам не знаю, откуда эти навыки появились, видать боевиков по ящику насмотрелся. Ладно, девчата, до завтра, пойду я.
Аня посмотрела на Коршунова и тихо сказала:
– Спасибо вам.
– Не за что, но впредь лучше не оставляйте в позднее время машину в подобных местах, – заметил он уже серьёзно, – всякое может случиться.
…Когда мы уселись в иномарку, Аня несколько минут ждала, пока у неё перестанут дрожать руки, и лишь потом взялась за руль. Всю дорогу она расхваливала Ивана, говорила о его надёжности и порядочности. Я поддакивала, возможно Коршунова и рыцарь без страха и упрёка, но не принц, о котором я мечтала. Да, далеко не каждый сегодня готов рисковать собственной жизнью ради чужой, но ведь Иван явно изучал приёмы рукопашного боя не в ремонтном батальоне, а в каком-нибудь спецназе, почему бы не блеснуть перед рафинированными интеллектуалками своей подготовкой? Конечно, я была ему благодарна, но не более того.
А вот Фролова влюбилась, и по-настоящему. Для неё это было впервые, она не могла поделиться со мной, так как и Иван влюбился ещё с первых дней нашего с ним знакомства. Только не в Аню, а в меня.
