Текст книги "Кинк. Право на удовольствие (СИ)"
Автор книги: Тальяна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Если кому-то придет в голову воссоздать всю хронологию событий, то ответственно заявляю – первым меня поцеловал Артем. Пиздец, как выразился бы Владимир. Пора обогатить свой словарный запас и такими словами, без них никак не сформулируешь.
Глава 5
Кира открыла не сразу, заспанная и в пижаме. Лишь в этот момент я вспомнила о времени. Где моя тактичность? Мало того, что стесняю людей, так еще и позволяю себе являться посреди ночи! Она скривилась – это был первый признак ее недовольства, но я не успела извиниться, поскольку подруга озвучила другую причину:
– Ты пила? Совсем с катушек слетела, мать?
– Прости, Кира, я завтра же с утра определюсь с переездом!
– Да я не о том, – она устало потерла глаза. – Заходи уже. И давай побыстрее в душ и спать, сейчас я Кирюху обратно на пол отправлю. Но пока идешь – слушай. Не грех выпить в приятной компании. Но насколько я знаю, единственная твоя приятная компания в полном составе дрыхнет уже несколько часов. А вот пить, чтобы проблемы решать, – задница. Никогда от тебя такого не ожидала.
Я смущенно улыбалась и спорить не спешила. Не зря она моя подруга – в определенные моменты вполне способна изобразить из себя строгую маму. А людям, особенно взрослым, особенно тем, кто от родителей давно отпочковался, иногда очень нужно почувствовать, что рядом есть строгая мама. Она недовольна, но за ее недовольством скрывается только забота. Потому я сначала шагнула к ванной, а потом развернулась и обняла ее.
Кира похлопала по спине, будто утешая:
– Совсем, мать, расклеилась. Ну ничего, ничего, наладится…
Засыпая под кряхтение Кирилла, я понимала, что больше не вправе их стеснять. И не потому, что гонят, как раз наоборот. Если уж я стану мешать кому-то жить, то точно не людям, которые этого не заслужили. Уж лучше Олегу нервы трепать… или… или… И обязательно все наладится!
Утром картина уже не выглядела такой радужной. Похмелье меня не мучило – не столь много я выпила. Но угрызения совести давили, их не унял даже завтрак, который я успела приготовить для гостеприимных хозяев. И потом, когда влюбленные собрались сходить в кино, только обрадовалась, что меня с собой не зовут – пришлось бы согласиться, а после мучиться угрызениями совести еще сильнее. Зато в их отсутствие и с ясной головой я собирала воедино последние факты.
«Кинк» – жуткое место, а Владимир – жуткий тип, с этим все предельно понятно, вопрос закрыт. Но некоторые оброненные им фразы все же нуждаются в осмыслении: а кто знает, может, жуткие типы иногда дают дельные советы? Он назвал меня слишком удобной для всех, и с этим приходится согласиться. Олег не звонил уже больше суток. А зачем ему напрягаться? Он свою позицию обозначил, теперь предоставляет мне возможность «перестать пороть горячку». И ведь именно так я бы раньше и поступила, как всегда поступала после скандалов, когда Олег был неправ: он обозначал, что готов свернуть конфликт, иногда смазанно извинялся, и я тут же шла навстречу. В этот раз так не будет! Ему придется побегать и доказать, что наши отношения ему тоже нужны. Да, все верно. Хоть и нутро переворачивается от несвойственных мне действий…
Значит, я пока не возвращаюсь, но и оставаться здесь не могу. К родителям не поеду – после их нотаций от моей и без того слабой выдержки ничего не останется. На аренду квартиры деньги найду, пока можно занять у Киры, а потом покрыть с зарплаты. А почему, кстати, меня премии лишили? Разве это справедливо? Нет, это было просто удобно – сэкономить на том, кто и слова поперек не вякнет. Следовательно, понедельник я начну с того, чтобы вякать. Уволят? Так я ответственный, аккуратный и образованный бухгалтер! Поди на улице не останусь… Последняя мысль доказательств не имела, а я еще ни разу в жизни не принимала решений без основательной страховки, но мандраж азарта одолевал и прибавлял энергии. Всего лишь маленький шажок с протоптанной колеи, но страшно и волнительно, как если бы я летела вниз, когда дух забивает горло и останавливает сердце.
Возможно, кто-то свыше заметил, что я близка к грани и подкинул мне удачу. Я даже по объявлениям звонила с дрожащими руками – это ли не показатель, что я совсем не способна на решительные действия? Но на пятом вызове клокочущее волнение заметно утихло, а на шестом мне невероятно повезло. Комната в старой коммуналке сдавалась за мизерную сумму, а хозяйка предъявляла больше требований к жильцу, чем к оплате. И – все мои знакомые клятвенно подтвердят – я лучше всех в городе, если не во всем мире, соответствовала образу скромной, воспитанной и неконфликтной постоялицы. Хозяйка это даже в телефонном разговоре уловила, заметно смягчилась и пригласила вечером: мне комнату показать, а ей на меня посмотреть. И если сговоримся, то даже одалживать у Киры не придется. Хоть в каком-то вопросе моя смиренная кротость оказалась козырной картой, самой смешно.
В итоге за выходные я невероятным образом решила проблемы, которые до сих пор казались нерешаемыми.
– Въезжай! – заявила Василиса Игнатьевна, пятидесятилетняя женщина угрожающей наружности, через пять минут после знакомства. – Плата за месяц вперед. Места общего пользования убираем по очереди, график в коридоре, грязную посуду на кухне не оставлять, холодильником можно пользоваться общим. И никакого бардака и шума! – сразу после этой фразы она подкурила бычок из пепельницы и выпустила в сторону распахнутой форточки струю дыма.
Судя по всему, это был единственный недостаток жилья. Дом был древним, и обшарпанные стены нуждались в ремонте, но Василиса Игнатьевна была ярым поборником чистоты – в этом общежитии виделась рука грозного диктатора, что меня полностью устраивало. За удручающим коридором, заставленным старыми шкафами, комната произвела довольно приятное впечатление: довольно большая и вполне годная для комфортного жилья. Василиса Игнатьевна, когда-то успевшая выкупить и приватизировать все хоромы, теперь занимала две объединенные комнаты, а остальные три сдавала. Справа от меня селилась старая бабушка, почти не покидающая оккупированные покои, а слева – студент. Я видела его сутулую фигурку мельком, когда парень прошмыгнул мимо с никому не относящимся «здрасьте». Похоже, Василиса Игнатьевна очень тщательно следила за чистоплотностью и порядочностью контингента, и это меня несказанно радовало. А в общей кухне и ванной я вообще никакой беды не видела, особенно когда соседи вежливы и спокойны.
Грандиозный прорыв прибавил мне еще сил. Я даже почти спокойно в воскресенье отправилась к Олегу, чтобы собрать оставшиеся вещи. И вначале от его улыбки чуть не расплылась от счастья. Лишь присмотревшись, разглядела в этой самой улыбке то, чего никогда раньше не замечала: победное самодовольство. Олег даже не усомнился, что побитая собака прискакала обратно, виляя хвостом.
– Я за вещами. – Похвалила себя за сухость в голосе и прошла внутрь.
Мне хватило гонора даже не разуться! Эх, жаль, что Владимиру я об этом эпизоде рассказать не смогу… Ну ничего, Кира похвалит. Олег молча наблюдал за моими действиями, сложив на груди руки. Но моя победа была и в том, что он не выдержал – первым нарушил тишину:
– Заяц, а ты не перебарщиваешь? Куда намылилась?
– Отдохнуть от тебя намылилась, – отозвалась я, спешно скидывая в пакеты вещи. – Ты ведь сам предложил расстаться и все обдумать.
– И что, не хватило времени? – он прибавил в тон язвительности.
На глаза навернулись невольные слезы – хорошо, что Олег не мог видеть моего лица. Вообще-то, я обдумала и была готова к нему вернуться, если бы услышала хоть пару теплых слов. Но почему я раньше не слышала в его тоне высокомерного холодка? Ведь он был, всегда был! Даже в каждом теплом слове, как сейчас:
– Заяц, ну ты чего? – Он шагнул ближе, но я дернулась от него и переместилась к комоду – старые футболки сейчас тоже не помешают. – Я, наверное, погорячился в прошлый раз, но ты должна понять – проблемы на работе, столько всего навалилось, а ты как будто специально провоцировала…
Наверное? И ведь он всегда так «извинялся» – признание своей вины за несравненно более грандиозной моей. И этот зудящий холодок – его желание помириться очевидно, но не уничтожает в его тоне тех самых почти незаметных нот, которые меняют всю суть. Возможно, Олег и сам был удивлен моей реакцией – точнее, полным отсутствием реакции, потому и говорил все более эмоционально:
– Лилька, ну ты чего? Из-за мелкой ссоры вот так все разобьешь? Мы ведь с тобой муж и жена!
Последним я взяла ноутбук – между прочим, мой, хотя и пользовался им больше Олег. Но это подарок – от него же! Еще с тех самых времен, когда холодка в его тоне не было. Олег было возразил, но почему-то осекся, заметив мой взгляд. И я, уверенно таща пакеты к выходу, зачем-то ответила последнее, что вообще хотела ему сказать:
– Замужних женщин в аэропорту встречает муж.
– Что?!
А я и сама не понимала «что». Нелепая фраза, глупая и эгоистичная, но на фоне переизбытка эмоций все равно ничего более умного в голову не пришло. Олег в спину кричал уже нервно:
– А, понял! Уже хахаля себе отыскала? Так бы сразу и сказала, а не изображала оскорбленную невинность! Быстро ты! Не думал, что ко всем твоим недостаткам ты еще и шлюха!
И громко захлопнул дверь. Он это не подумав ляпнул – никто, включая Олега, не может посчитать меня шлюхой, это вообще невозможно! В подъезде остановилась и отдышалась. Хотелось одновременно расплакаться и рассмеяться: о разрушенной жизни, об утраченной любви и о собственной неадекватной смелости. Выбрала последнее – и хотя бы усмехнулась. Олег любит меня, а я люблю его, но нам обязательно прямо сейчас надо разбежаться, чтобы потом сойтись уже на других правилах. Я или дура, или молодец – время покажет.
И на выходе из подъезда меня окликнули. Я с кучей пакетов, неповоротливо повернулась и вздрогнула. От знакомой машины ко мне шагал не кто иной, как Владимир Панков…
– Нашел! – обрадовал он будто меня и, подойдя, заговорил вкрадчивее: – Лиль, неужели ты в клубе так взъелась, что лишила меня возможности напоследок поговорить?
– Я не… как? Что ты здесь делаешь?
– Мы ведь тебя подвозили. По прописке пробил, спасибо за бирку с фамилией на чемодане, но допер, что скорее поймаю тебя здесь, чем там. Уже решил, что просчитался.
Что такое «по прописке пробил»? И его я посчитала безобидным? Чем он вообще занимается в «Кинке» в свободное от распития шотов время?
– А… – я совсем растерялась, – а зачем ты меня искал?
– Потому что мы неправильно начали. – Володя широко улыбался. – Начать неправильно – херня, а вот кончить неправильно – уже беда. И вот я здесь.
– Здесь, чтобы кончить? – я просто повторила краткое содержание.
Но его моя формулировка рассмешила. Поняв, что моего задора надолго не хватит – я последний на Олега израсходовала – собрала его остатки и выпалила:
– Артем передал мне твои извинения! Но больше не хочу продолжать знакомство! Прошу принять во внимание и мои приоритеты!
– Ты выражаться по средневековым дамским романам обучалась? – он ехидничал. Но, скосив глаза на мою ношу, сбавил тон: – Давай хотя бы подвезу. В качестве извинения.
– Ты уже разок извинился за пролитый кофе – и не могу сказать, что мне понравилось, – буркнула я.
– Если что-то не удалось в идеальном виде, значит, это надо повторять, пока не получится, – заявил этот непрошибаемый гусь и пиликнул брелоком от сигнализации. – Идем, идем, Лиль, эксплуатируй мою вину по максимуму – не так-то часто я ее испытываю.
Похоже, на этот раз он был без водителя. Подумала о том, что на такси неплохо сэкономить, и, самое парадоксальное, я снова не ощутила признаков страха – Владимир, несмотря на спорность полезности нашего знакомства, не включал во мне естественной защиты. Он слишком прямолинеен и открыт, чтобы за его словами читался скрытый смысл. А еще – и это было самым невероятным – мне польстили его хлопоты в мою честь. Кто я такая, какой выгляжу в его глазах, что ему не жаль использовать связи и тратить воскресные вечера на мои поиски? На фоне Олега, которому даже звонить мне надоело, этот поступок выглядел каким-то наглым и романтичным героизмом. Возможно, последнее и сыграло решающую роль, поскольку я передала ему пакеты и пошла следом, а уже в салоне сказала:
– Спасибо за помощь. Но это ни к чему меня не обязывает!
– А к чему это тебя должно обязывать? – он удивился, хотя и выглядел весело-расслабленным. – Лиль, в тебе столько барьеров, что я вообще поражаюсь, как ты дотянула до своих лет.
– Каких еще барьеров? – Я пялилась в лобовое стекло, чтобы не разглядывать его профиль.
– Ну, например, тебе невдомек, что мужчина вполне может просто захотеть тебе помочь – с чемоданом, с пакетами, с транспортировкой. Без какой-либо задней мысли.
– А ты без задней мысли? – уточнила я по инерции.
– Нет, я как раз с задней, – ошарашил Володя и вновь рассмеялся, глянув на меня. – Но для нас обоих будет лучше, чтобы ты как можно дольше об этом не догадалась! Сменим тему. Судя по вещам и твоему настроению, муженьку кранты? Нужна помощь в закапывании трупа? Только свистни!
– Подожди-подожди! – я вскинула руку. – Не сменим тему! Какой еще задней мысли?
– Спать с тобой хочу, – он ответил как ни в чем не бывало. – Но, успев узнать твой характер, понял, что к этой мысли тебя надо подводить медленно и осторожно, ни в коем случае не заявлять об этом в лоб.
Он отшучивался и издевался, но я немыслимым образом успевала вычленять главное:
– Со мной?!
– А я перед кем-то другим сейчас извозчика изображаю?
– Но почему? – мне действительно было интересно.
Володя усмехнулся, но как-то спокойнее, и на меня не посмотрел.
– Девственником притворяться не стану, у меня не получится. И потому признаюсь – в моей постели много кто побывал, Лиль. Но ни разу там не было замечено ни одной монашки.
– Ну спасибо! – взвилась я. – Это комплимент такой?
– Конечно, комплимент, – он пожал одним плечом. – Кстати, а едем-то куда, если пока не ко мне?
Пришлось назвать новый адрес, а то этому ушлому типу хватит наглости действительно увезти меня на другой конец города и там заявить, что как раз перед его подъездом кончился бензин. Я надолго замолчала, обдумывая. Владимир постоянно шутит – и всё можно именно за шутку принимать. Но с другой стороны, зачем он меня вообще разыскивал? Уж вряд ли для кастинга на роль главбуха в «Кинке»…
– Володя, – я заговорила спокойно и тихо. – Не могу сообразить, когда ты серьезен, а когда врешь, но лучше сразу скажу – никаких отношений у меня с тобой не будет.
– Не нравлюсь? – вопрос прозвучал равнодушно и без тени предыдущего веселья, как будто он услышал как раз призыв к серьезности.
– Сомневаюсь, что ты кому-то можешь не понравиться, – ответила без обиняков и поспешила добавить, чтобы быть правильно понятой: – Если речь идет о внешности и твоей легкости в общении. Но есть и более важные вещи – характер, например. Мы с тобой настолько разные, что вообще удивляюсь, как до сих пор умудряемся понимать друг друга без переводчика.
– А разве противоположности не притягиваются?
И снова – предельно спокойно. Неужели он всерьез намерился за мной ухаживать? Мысль вышла какой-то бесформенной, такую сразу в голове аккуратной стопкой не уложишь.
– Притягиваются, наверное. Но не настолько противоположные.
В сказанное я верила. Допустим, мы с Олегом разные в темпераментах, но есть что-то общее. К примеру, мы оба не извращенцы и не завсегдатаи «Кинков». Запихни Олега в ту комнату на втором этаже, его реакция была такой же, как у меня, если не еще яростнее. Несмотря на все недостатки, мы с ним относимся к категории приличных людей. Будь хоть один из нас другим, то два года вместе не выдержали бы.
– Так мы совсем друг друга не знаем, – Володя снова мягко улыбнулся. – А вдруг найдется общее – то самое, что и поможет притянуться противоположностям?
– Сильно сомневаюсь.
– Предлагаю свидание! – он не сдавался, а мне оттого было неразумно приятно.
– В «Кинке»? – я уточнила с неожиданным для себя сарказмом, просто он сам задавал именно такой тон нашим разговорам.
– Можно и не там, но места интереснее придумать не могу. Ты ведь третий этаж даже не видела, самый смак.
– Нет уж, уволь! – Я сделала паузу, а потом решилась: – Хотела спросить, а чем ты занимаешься? В смысле, по роду профессии.
– На этот вопрос я отвечаю только после третьего свидания, Лиль, – он продолжал шутить.
– Так у нас как раз третья встреча! – напомнила я.
– И ни одного свидания. У тебя словаря Даля что ли нет? Свидание – это когда кто-то побывал без штанов. Дословное словарное определение.
– Сомневаюсь, что Даль именно так определял это слово!
– Я вообще сомневаюсь, что Даль имел представление о минете, но мы сейчас не о личной жизни Даля. – Володя указал на здание в переулке. – Та развалина?
– Та, – ответила я. – Приехали.
Он сбавил скорость, поворачивая.
– Лиль, я тебе свой номер телефона не оставлю, даже не умоляй.
Невольно усмехнулась. Не нужен мне его номер – еще чего, будет раздражать в период бескрайней апатии соблазном набрать и отвлечься. А в ближайшем будущем я предвижу тонну апатии, лучше застраховаться от таких из нее выходов. Но высказала вслух другое, только пришедшее на ум:
– А ты случайно мой номер не узнал?! Ну, раз прописку…
– Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответов, Лиль. – Володя смотрел вперед, хотя машину уже остановил. Возможно, не хотел смущать прямым взглядом и тем самым провоцировать меня бежать из машины как можно быстрее. – И если очень хочешь, то можешь мне его продиктовать.
– Нет, – ответ был очевиден, хотя прозвучал очень неуверенно. Повторила, чтобы своими ушами расслышать и поверить собственному голосу: – Нет!
– Нет так нет, – у него даже улыбка не померкла. – Ты знаешь, где меня найти, если захочешь. Я часто бываю в «Кинке», но если меня там нет, то через Артема сможешь вызвать. Если только захочешь.
Если захочу – странно звучит, ведь я ему ни в каких симпатиях не признавалась. Да и дико это – бегать за малознакомым мужчиной и выискивать через его друзей, чтобы просто перекинуться шуточками. И карты вип-клиента у меня больше нет, не пропустят, а стоимость входа скорее всего такова, что остановит меня в любом состоянии. Даже если я начну топить депрессию в литрах водки.
– Спасибо, что подвез. Пока, – я закончила нейтрально и вышла из машины.
Володя меня не останавливал и вообще ни слова не произнес, пока отдавал пакеты и следил за тем, как я захожу в подъезд. Кое-как преодолела желание обернуться, но взгляд его чувствовала.
К счастью, усталость позволила быстро уснуть, а не прокручивать в голове этот во всех смыслах необычный вечер.
Глава 6
Я-то думала, что моя жизнь развалилась после варшавской командировки, но оказалось, что это было только подготовительным этапом к настоящей катастрофе.
По будильнику проснулась и через две минуты ощутила невероятную бодрость, которой за собой давно не помнила. А где моя депрессия? Новое жилье, вполне комфортное, новый сосед – студент, с которым мы столкнулись за ранним завтраком, а я после короткого знакомства искренне предложила разделить с ним овсяную кашу. Паша, неказистый и сутулый второкурсник факультета программирования, смутился до бордового бархата на щеках и отказался. Стеснительный очень. Но я не стала настаивать, мне ли его чувства не понять – как неудобно доставлять кому-то хлопоты? Завтра снова предложу, и послезавтра, и так до тех пор, пока Паша не согласится, что варить кашу на двоих – никакие не хлопоты!
Разумеется, дело было не в пунцовом студенте и не в новом жилье, произошла магия. И источником магии, как ни странно, выступил Владимир – вчерашнее теперь виделось в другом и еще более ярком свете. Даже если он шутил, даже если просто хотел развеяться или непременно сгладить результаты предыдущей шоковой встречи, но ведь потратил на меня время! Владимир, избалованный женщинами породистый красавец, по какой-то неведомой причине решил, что я достойна его вечера и усилий. И ведь поцелуй Артема теперь заиграл новыми красками – может, и не преувеличил блондинистый негодяй про возможную ревность? Магия поднятия самооценки до уровня, на котором никогда не бывала! Но, как оказалось, психика к этому уровню тоже должна подготовиться, иначе на вершине окажется слишком скользко…
Ровно двадцать минут я слушала крики начальницы, адресуемые всем командировочным. Но когда в очередной раз упомянули меня, неожиданно услышала свой робкий голос:
– У меня в трудовой книжке написано «бухгалтер», Карина Эдуардовна.
Начальница на миг замерла, а затем скривилась.
– Вы что-то сказали, Лилия Андреевна? – прозвучало в точности как «Что ты там блеешь, замухрышка?»
И я зачем-то чуть подняла тон, хотя до уровня звука остальных участников собрания мнебыло далеко:
– Бухгалтер, а не юрист, Карина Эдуардовна. Я не могу отвечать за погрешности в договоре наравне с теми, у кого в трудовой книжке написано «юрист»… – концовка вышла смазанной, почти неслышной.
В стороне главный юрист выдохнул – тихо, так, чтобы я только могла расслышать:
– Последние грибы встали на дыбы.
И эта фраза меня немыслимо взбесила – просто до дрожи в руках. А почему я должна молчать? Потому что всегда молчала – это и есть достаточная причина? Краснея не хуже утреннего студента Паши, подняла голос еще на полтона:
– Именно так, Карина Эдуардовна! И если уж речь зашла о списке премиальных, то можем начать с другого списка – кто и что конкретно сделал в Варшаве. Боюсь, в этом случае я не смогу оказаться в конце…
Гробовая тишина давила, обескураживала, заставляла краснеть еще сильнее. Мне никогда до сих пор не удавалось оказаться в центре всеобщего внимания так остро. Кто-то изогнул бровь, кто-то с удивлением рассматривал мое лицо, как если бы я впервые оказалась в этом офисе, кто-то усмехался в кулак. Я же мечтала лишь провалиться сквозь землю. Однако начальница удивила:
– Хорошо, Лилия Андреевна. По крайней мере, сложно спорить, что ваш отчет был исчерпывающим. Елена Игнатьевна, верните ее в список. Молодых специалистов надо поддерживать – и кто знает, не вам ли достойная смена вырастет?
В меня вселился демон, раз я по его импульсу летела дальше и продолжала хорохориться:
– Молодым специалистам и зарплату надо индексировать, чтобы они захотели стать достойной сменой.
– Не наглейте, Лилия Андреевна, – усмехнулась начальница и продолжила нервотрепательное совещание.
Взгляды на меня стали еще пристальнее, сотрудники даже не слушали, что начальство продолжало их полоскать. Я же от неожиданной победы приободрилось, хотя – странное дело – провалиться под землю все равно хотелось. Раньше я была пустым местом, а теперь – пустое место с хамским гонором, это в каждом направленном на меня лице читалось. Людям прощают решительность только в том случае, когда этой решительности ждали. Но решительность от «последнего гриба на дыбах» смешна и непростительна, она вызывает не ненависть даже, а неприятное удивление. Карина Эдуардовна отреагировала на мое заявление лучшим образом, но уважения в ее глазах не прибавилось. Завтра я снова буду в чем-то виноватой – и снова придется либо проглатывать, либо показывать характер, а второй раз я уже не переживу. Смешки эти унизительные хуже, чем лишиться премии…
Думала я до конца рабочего дня, а затем приняла решение. Карина Эдуардовна явно удивилась появившемуся на ее столе заявлению об увольнении. Вскинула на меня взгляд и поморщилась.
– Меня ультиматумами не возьмешь, Лилия Андреевна. Обсудим повышение вашей зарплаты в следующем месяце.
– Дело не в этом. – Я окончательно растратила всю энергию, потому снова привычно для нее блеяла. – Я больше не хочу здесь работать.
Если бы меня попросили составить рейтинг самых идиотских решений, то это заслуживало бы золотой медали с алмазным рисунком. Увольняться, когда меня и не думали увольнять, да еще и в текущем финансовом положении – просто немыслимо. Следствие болезненно подскочившей самооценки и стремительного полета вниз после. Вот только выходя с работы и настраиваясь на еще две недели отработки, я вдруг почувствовала облегчение. Ведь я действительно не хочу здесь оставаться – душа требует другой атмосферы и другого коллектива, где на меня не будут по привычке смотреть как на раздавленного червя. Устроюсь в новую фирму и уже не буду молчать, столкнувшись с несправедливым отношением, – сразу покажу, что со мной так нельзя. А факт, что Карина Эдуардовна напоследок еще пыталась отговорить от скоропалительного решения, подстелило подушку безопасности для несущегося камнем вниз чувства собственной важности.
То, что я погорячилась, стало понятно задолго до конца испытательного срока. Но я пока не теряла надежды и резюме, составленное вместе с Кирой, отправляла по всем мелькавшим адресам. И не то чтобы вакансий не находилось, но душа не лежала – казалось, что в фирме «А» и в фирме «В» будет то же самое, что на старом месте, никаких отличий, а фирма «С» сама желанием не горит лицезреть меня в своем штате. Нет, предложений на рынке трудоустройства хватало, но мне до ужаса не хотелось попасть в то же самое болото, и не придумывалось никаких аргументов в пользу другого развития событий. Папа еще до моего поступления в институт говорил, что бухгалтер нигде не пропадет, а мама добавляла, что к моему характеру профессии лучше не придумаешь. И за все эти годы я ни разу не усомнилась, а теперь только сидела на сайте объявлений и ловила себя на мысли, что не могу себя заставить позвонить. Да и не стоит принимать решение прямо сейчас, впереди еще расчет, денег на ближайшее время хватит. Могу хоть целых два месяца думать и выбирать. Последняя мысль заставила затрепетать от ужаса – целых два месяца висеть в неопределенности! А потом что? Соглашаться на первую попавшуюся работу или возвращаться к родителям, а то и Олегу, с признанием полного поражения?
Больше чтобы отвлечься, просматривала и другие специальности. Наткнулась на «бармена» с обучением и указанием минимальной зарплаты после испытательного срока, которая была выше моей предыдущей штатной. Сама эта сумма, да и оговорка Марго в туалете подсказали, какое именно заведение ищет сотрудников, хотя название «Кинк» в объявлении не значилось, только знакомый адрес. Зато на этот раз я рассмеялась довольно искренне, представив себя в кожаном лифе рядом с рыжеволосой красоткой, которая ко всем обращается «милый» и «милая». Эх, мне бы ее энергетику, я бы тогда… нет, не барменом устроилась, но стала бы самым лучшим бухгалтером! Сильно сомневаюсь, что Марго способна раскраснеться или промолчать, когда на нее незаслуженно кричат.
И вдруг меня озарило простой в своей очевидности мыслью. Марго такая именно из-за своей работы! Она прокачала навыки общения, умеет с полувзгляда определять настроение клиентов, а пьяных хамов ей попадалось немало по долгу службы – не знаю, хамит ли она в ответ, но точно научилась фильтровать услышанное! Если бы ее поместили на последнее совещание в нашем офисе, то она не выглядела бы раздавленным червяком, как некоторые. Вот бы и мне хоть недельку-другую побывать на этих «курсах» общения с самыми разными людьми, всего лишь на первом этаже «Кинка», где ничего вопиющего не происходит…
Еще несколько дней я мучилась. Олег не появлялся и не звонил. Володя не появлялся и не звонил. Последнее вообще неприятно тревожило. А мне его внимание польстило, сил придало на свершения, как же обидно так сразу остаться брошенной и неинтересной. Он открытым текстом заявил, что следующая встреча произойдет по моей инициативе, хотя вряд ли сомневался, что никогда этой инициативы не последует. Меня все оставили в покое, как я и хотела! Но удовольствия от этого не испытала, а мысль все крутилась и крутилась. Денег при жесткой экономии хватит всего на пару месяцев, но это срок – он допускает и программу обучения! И, если я сама хоть немного изменюсь, то объявления о поиске бухгалтеров уже не будут так пугать. Возможно. Заодно я там увижу Владимира, на которого невольно злилась за отсутствие звонков и визитов, но с отговоркой, что не ради него туда явилась. Изображу, что уже на грани отчаянья, необходима любая подработка, даже такая спорная. Это не так неловко. И если он пройдет мимо, раз уже потерял ко мне интерес, то и стыдно за навязчивость не будет.
Про Артема я не забыла, как и про его поцелуй. Глупо надеяться, что на собеседование не явится директор. И, понятное дело, одна эта мысль могла запереть меня в комнате на веки вечные. Но я заставила себя поехать буквально силой – мне давно надо выйти из зоны комфорта! Если смогу не раскраснеться при Артеме, то и следующий начальник одним криком не сможет ввести меня в ступор.
Явилась в «Кинк» утром за пятнадцать минут до указанного в объявлении времени собеседования. Охранник пропустил сразу после короткого пояснения и, похоже, меня не узнал. Да я и сама не была уверена, что это тот же самый охранник, – прежнего он напоминал лишь габаритами, а в лучах утреннего солнца не выглядел столь же угрожающим.
Возле барной стойки со стороны посетителей разместилось несколько человек – парни и девушки. Кто-то из них держал металлические стаканы в руках и ловко крутил их в воздухе, демонстрируя навыки профессиональных фокусников. С ужасом я понимала, что для них предлагаемое обучение и не нужно. С еще большим ужасом я не рассмотрела в зале Марго. И почему мне не пришло в голову, что она вовсе не обязана торчать здесь круглосуточно? Пожалела о своих потугах и потраченном часе жизни, резко развернулась и воткнулась носом в грудь.
– Лиля? – Артем сразу меня узнал. – А ты зачем здесь? Володи в такое время не бывает, мы вообще сейчас закрыты для клиентов.
Снова белая рубашка с закатанными рукавами. Вот он, наверное, в «Кинке» круглосуточно пребывает, а не Марго, которую я подсознательно мечтала здесь встретить больше всех остальных. Пришлось ответить:
– Думала попытаться устроиться на должность бармена. Если с обучением…
Он шагнул мимо, но говорил, обращаясь ко мне:
– Тогда почему стоишь в проходе? – Остановился, снова окинул взглядом с ног до лица. Переспросил с легким удивлением: – Ты, барменом?
– Ну да… – я ощущала в себе желание нестись так, как в первый раз отсюда не уносилась. Говорила быстро и давила из себя улыбку, скрывая глупый вид: – Хотя не думаю, что это хорошая идея. Просто осталась без работы и вот, увидела вакансию…
– Это плохая идея, – отрезал Артем, однако все еще стоял на месте и не спешил к тем, кто его ждал. – Сам факт, что ты мнешься в нерешительности, уже делает из тебя неподходящую кандидатуру. Я ищу человека яркого, коммуникабельного, энергичного, с чувством юмора и хорошо поставленной речью. Ты в курсе, что хороший бармен делает из случайного клиента постоянного?
