Текст книги "Несвобода (СИ)"
Автор книги: Тальяна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10
По второму кругу те же танцы – есть теплая постель и ванная, но нет даже запасной одежды. Или зубной щетки там. Интересно, Кирилл хотя бы мелочи, с таким трудом купленные, вернет? А еще интереснее, если я вцеплюсь зубами ему в глотку и начну рвать, рвать, то почувствую хоть какую-то жалость? Почувствую, однозначно… Ведь испорчу его поганой кровью единственную приличную блузку. Но все это завтра, а сегодня меня ждала внизу проблема другого характера. Спускаясь по лестнице, я удивилась, насколько быстро пришла в себя. Похвалила себя за хладнокровие, достойное героини супершпионского боевика.
Вошла на кухню, помялась немного в проходе, а потом заняла стул с края стола. Вадим Андреевич огромным ножом резал на доске болгарский перец и на мое появление вроде бы вовсе не обратил внимания. Все в той же футболке – вещица домашняя, но ничуть не дешевая. Ему повезло с телосложением, но дары природы мало значат, если к ним не приложить собственных усилий. Я молча наблюдала за ним, невольно оценивая. Мне с детства внушали, что мужчина должен хорошо зарабатывать, а женщина – нравиться хорошо зарабатывающему мужчине. Благосостояние мужчины зависит только от его ума, упорства, умения распоряжаться ресурсами и интуиции. Если он только не актеришка или поп-идол, у которого доход определяется исключительно смазливостью рожи, – так объяснял отец. Но вот прямо сейчас я лицезрела человека, который и доходом был не обделен, но зачем-то вкладывался еще и в образ. И образ, как ни крути, работал. Даже домашняя футболка именно такая, чтобы подчеркнуть рельеф плеч, груди и собрать полную картинку: идеальная нечисть, производящая впечатление с расстояния ста метров, а уж если откроет рот – все, у жертвы никаких шансов. Ему только рогов и хвоста не хватает, но я не удивилась бы, что просто успешно прячет.
Он шинковал овощи быстро, на меня так и не смотрел. Я вздрогнула после тишины, когда Вадим Андреевич заговорил:
– Оклемалась? Или до сих пор соображаешь, в какую сторону помчишься с утра?
– Соображаю, – я ответила вяло, скорее эхом. – Но по-прежнему не до конца понимаю, что происходит. Например, вы не могли быть уверены, что я вернусь именно сюда. Я могла пойти к родителям подруги или вернуться… на свой необитаемый остров.
Он лишь мельком скользнул по мне взглядом:
– Это еще один урок манипуляции. Запоминай, Арина. Человеку надо обязательно давать видимость свободы выбора, только тогда он не станет всеми силами сопротивляться. В критической ситуации ты выбрала меня. Как по мне, приятный бонус к нашим сложным отношениями. Но только ты знаешь, почему сделала именно такой выбор. Или пока не знаешь, – он улыбнулся то ли помидору, то ли сверкнувшему ножу.
Да нет, я знала. Тогда я решила, что лучше подставлять его, а не кого-то еще. Но об этом лучше не говорить вслух. Если вся эта история не закончится для меня катастрофой, то знакомство именно с Вадимом Андреевичем можно считать удачей. Я могла бы еще долгие годы пытаться понять людей, но не лучше ли тренироваться на самом противоречивом экземпляре? Хотя, безусловно, я не могла не понимать, что он заинтересован во мне. Сам факт его заинтересованности говорит, что если бы я не попалась в мышеловку сегодня, то это случилось бы завтра или послезавтра. У человека слишком расслабленная жизнь, он имеет возможность тратить время на потакание сиюминутным прихотям. Сейчас я и есть его прихоть. Повезло, да.
Именно эту тему затрагивать не хотелось, хотя и было нужно. Кажется, я все лучше и лучше справлялась с собой и училась формировать правильный настрой – хотя бы у себя самой. Спросила, как ни в чем не бывало:
– Кстати, я не шутила про готовку, но мечтаю научиться.
На самом деле, Кирилл меня уже учил. Его любимая яичница – первое блюдо которое я освоила, но теперь могла и купленные котлеты пожарить, и макароны к ним сварить. Гречку даже, хуже всего вышел рис, но с ним я второй раз и не экспериментировала.
Вадим Андреевич придвинул ко мне разделочную доску, перехватил нож за лезвие и протянул мне:
– Тогда учись.
С нарезкой я справиться могла. Может быть не так ловко, но я и не собиралась проходить кастинг на шеф-повара. В глубокой сковороде тушилось мясо, отчего по всему длинному помещению кухни разносился во все стороны и щекотал нервы пряный аромат. Мягко говоря, я уже давно не ела просто нормальной еды, а уж о вкусной даже мечтать себе запрещала. И теперь буксировала в мыслях, постоянно отвлекаясь на этот запах. Чтобы отвлечься, заставляла себя говорить:
– Мне уже все равно, посчитаете ли вы меня наивной, но все же озвучу свои предположения.
– О чем? – он перемешивал мясо, заправляя туда овощи, и ко мне не повернулся. – Гадаешь, свинина или говядина? Или думаешь, не подсыпаю ли я сюда наркоту?
– А вы можете?!
– Теоретически я все могу, – после короткой паузы ответил он. Снова издевается, как будто дел других нет!
– Нет, я совсем о другом! – не позволила сбить себя с мысли. – Я все прикидываю причины вашей заинтересованности! Пока очевидно только то, что она есть!
Он отложил деревянную лопатку, убавил огонь и повернулся к столу. Подхватил подчеркнуто буднично:
– Есть, конечно. Это бы только слепой уже не заметил. Ну, так и какие причины придумала ты?
– А вы подтвердите, если угадаю? Или опять начнете запутывать еще сильнее?
– Запутать еще сильнее – звучит как песня. Начинай, Арина, по ходу дела сообразим.
Легче живого единорога увидеть, чем от этого человека дождаться хотя бы признаков искренности. Но мне в любом случае стоило выговориться. Пусть хотя бы не считает меня пустышкой, которой вовсе не важны мотивы и следствия поступков.
– Первым приходит на ум желание затащить меня в постель. Слишком банально? – я отвлеклась от нарезки, чтобы не пропустить ни одной его реакции.
– Почему же банально? Думаю, ты и сама знаешь, что красива. Мужчины хотят красивых женщин – это как раз нормально. Кто-то тебе будет говорить это в лоб, кто-то никогда не осмелится, кто-то будет подбираться издалека и медленно – но ты права в том, что ожидаешь этого от каждого.
Я удивилась:
– Как-то вы слишком легко это признали. На вас не похоже! Неужели сразу угадала?
– Неужели сразу не угадала, – он улыбался и тоже смотрел прямо. – Впрочем, это у тебя хроническое. Смотри, Арина, ты упускаешь из виду специфику моей деятельности. Я уже говорил, что начинал с модельного агентства: девочки отбирались только по внешности, выставлялись через сайты знакомств и прочие рыбные места. Менеджеры следили за тем, чтобы девочек не обижали, но бывало по-разному. Очень выгодный, хоть и проблемный бизнес. А потом мне вдруг надоело. Тупо зарабатывать, без творчества, надоело, если ты понимаешь, о чем я.
Я совсем забыла про овощи, отложила нож.
– Может, и понимаю, но не представляю, как это связано с моим вопросом.
Вадим Андреевич просто продолжил:
– И тогда я усложнил себе задачу – резко повысил уровень элитности. Мои девочки сейчас – это уже не просто красавицы… Как тебе объяснить? Некоторые даже совсем не красавицы в общепринятом смысле этого слова. Но каждая из них уникальна. Я веду к тому, что ты можешь считать себя какой угодно потрясающей, но я насмотрелся на потрясающих женщин. Уже и представить себе не смогу, чем меня можно удивить. И будь уверена, каждая из них сочтет за честь увидеть в клиентах меня.
– А… вы к тому, что ради секса вам вообще напрягаться нет резона? И без меня выбор предостаточный?
– Ну, примерно так.
Он, как всегда, выглядел слишком самоуверенным, но я не стала бы в данном случае оспаривать. Даже моих знаний об отношениях хватало, чтобы понять: кроме его, на все согласных, «элитных» девочек, он не испытывал бы затруднений. Безумно привлекательный, молодой, состоятельный, знающий себе цену – у таких всегда будет огромный выбор: бери любую. И рано или поздно такие пресыщаются. Мое лицо кому-то может показаться идеально красивым, но после тысячи идеально красивых лиц это будет просто констатацией факта. В лучшем случае. Я задумалась, потом все же осмелилась продолжить:
– Спасибо, что в кои-то веки ответили честно. Тогда и вторая моя версия несостоятельна. Конечно, она уже более фантастическая, но как предположение – я могла вам просто очень понравиться. Не для разового секса, не чтобы поиграть, а вот просто понравилась. Так, говорят, бывает.
– Бывает. Но не с такими циниками, как я, – он улыбнулся еще шире. – Ты огурец-то резать будешь, или мы останемся без салата?
Я взяла нож. После озвученного продолжать было намного легче:
– Да, это я уже поняла. Потому и не постеснялась сказать вслух.
– И что? Детектив на этом закончился? Больше никаких причин быть не могло?
– Отнюдь. Есть еще одна – она как раз и осталась самой состоятельной. Вы хотите втянуть меня в свой бизнес. Что бы вы там ни говорили про своих девочек, судя по всему, я вполне соответствую уровню. Осталось только или добиться моего согласия, или загнать меня в такие долги, что не останется выбора. И тогда все встает на свои места – вы тратите на меня время, деньги, прощаете серьезные ошибки, потому что пока я выгляжу очень выгодной инвестицией.
Поскольку он не ответил, я подняла взгляд. Вадим Андреевич все так же улыбался, не отрывая от меня взгляда. Я не выдержала:
– Что? Даже отрицать не будете?
Он будто наслаждался тем, что видит – уж не знаю, какие эмоции он читал на моем лице, но я была бесконечно далека от восторга. Сказал медленно:
– Не буду. Ведь причина все равно нужна. Оставь эту.
Ну да, и сказал так, чтобы я сразу засомневалась. Но на этот раз Вадиму Андреевичу не удалось меня провести. Кажется, я просто наконец-то попала в яблочко. И потому торжествующе улыбнулась в ответ:
– Вы производите впечатление человека, который очень хорошо разбирается в людях. А я, надеюсь, не произвожу впечатление человека, который сможет оплачивать постелью долги.
– И меня похвалила, и про себя не забыла. Заканчивай уже и будем ужинать.
Мясо вышло превосходно. Я не посчитала зазорным об этом прямо сказать, но Вадим Андреевич воспринимал комплименты ровно с тем же равнодушием, что и упреки – бесконечная расслабленность. Сказал, что завтра мы вместе едем в столицу. Мне следует на всякий случай знать, где находится штаб-квартира и как выглядят менеджеры. Мало ли, личной помощнице может понадобиться срочно явиться туда без шефа. Помимо этого, Вадим Андреевич каким-то образом выяснил, где ужинает Николай Васильевич, и решил «невзначай» попасться тому на глаза. А я, по всей видимости, нужна для возможных извинений – если разговор вообще получится. В принципе, я могла и извиниться. Ничего страшного, когда человек признает свои ошибки. А уж если эти извинения вернут вип-клиента, то получится, что не будет резона мне прошлую ошибку припоминать.
Я расслабилась, и настроение поднялось – от прекрасной еды и приятной атмосферы, когда Вадим Андреевич, вопреки своей привычке, просто рассказывал о работе, а не пытался вывести из себя. Однако после ужина, когда я собирала тарелки, вдруг шагнул ко мне сзади. Я спонтанно наткнулась на стол, но он остался в миллиметре от того, чтобы коснуться. Наклонился только и прошептал почти на ухо:
– В моем бизнесе, Арина, девственность или отсутствие опыта хуже шрама на все лицо. Так что где-то в твоей версии прокол. Но я до сих пор не утверждаю, что она нерабочая. Ведь эти проблемы решаются очень легко.
– Ну да, мечтайте!
– Не провоцируй меня.
Я выпустила тарелку, резко развернулась и толкнула его в грудь. Он отступил на полшага, но близость все равно оставалась невыносимой. Я протянула руку, чтобы поставить преграду между нами, но Вадим Андреевич перехватил за запястье и отвел в сторону. Снова приблизился.
– Вадим Андреевич! – я и сама не знала, что конкретно хотела сказать. Кажется, о том, что он просто идиот, если в самом деле рассмотрел во мне потенциальную проститутку. Но отрезала только: – Отпустите.
Несмотря на просьбу, он положил вторую руку мне на затылок и потянул на себя. Я замерла. Скользнула взглядом по его губам. Красивый и такой… которого никто не остановит. Мне было интересно узнать, что чувствует человек при поцелуе, но не до такой степени, чтобы я проявила инициативу. Просто скользнула и вернулась к темным глазам, уже зная, что он будет делать, и не зная, как отреагирую сама. Любопытство, летело бы оно псу под хвост, примитивное любопытство, из-за которого люди совершают столько ошибок.
Но он не поцеловал. Только наклонился, посмотрел прямо в глаза и громко сказал:
– Арина, я не азартный человек. Но если будешь продолжать себя так вести, то только ускоришь события. А я совсем не хочу перепугать тебя раньше времени.
– Как я себя веду? Какие еще события?
– Вот, снова. А просила, чтобы отпустил, – он выпрямился и теперь тихо смеялся. – Ты уж определяйся, мы сразу переходим к полевым испытаниям или постепенно. А то весь вечер талдычила одно, а по факту совсем другое.
– Да что я делаю?!
– Кричишь. Слишком сильно волнуешься. Смотришь так, что у меня внутри цинизм в изюм сворачивается.
– Ну вы и выразились! – я не сдержала усмешки.
Он тут же отпустил меня, в глазах – веселые искры. Именно это ненаигранное веселье позволило и мне сразу расслабиться. Он просто хотел напрячь – а я вот возьму и не стану! Но эта секунда полного напряжения была не выдумкой: миг, когда я почувствовала любопытство, совпал с чем-то еще, идущим уже от Вадима Андреевича. Хорошо, что у обоих хватило рассудка… Ну, какое к черту любопытство? Дуреха наивная. Я с улыбкой повернулась снова к столу, но Вадим Андреевич вдруг сказал:
– Хотя какого черта?
Взял за локоть, рванул на себя и прижался губами к моим. Перехватил лицо ладонями, не давая ни малейшей возможности отстраниться. Я оцепенела – и от неожиданности, и от странного ощущения, которое заставило меня закрыть глаза. Он целовал медленно, а я невольно поддавалась, отвечая. Его губы оказались мягкими, он не напирал. Потом отстранился совсем немного и прошептал:
– Да не бойся ты так.
И надавил пальцем на щеку, заставляя приоткрыть рот. Мне слишком сильно хотелось узнать, что дальше, потому я и не подумала сопротивляться. Как только губы разомкнулись, он нырнул языком внутрь, а я задрожала. Теперь поцелуй стал совсем другим, я потерялась в пространстве. Почувствовала только, что почти сижу на столе, а пальцами судорожно впиваюсь ему в плечи. Ощущение, когда мой язык встречался с его, вызывало мучительное желание чего-то еще – прижаться теснее, застонать в голос. Конечно, он сразу понял, что я целуюсь впервые, но даже эта мысль меня не смутила. И когда отстранялся, я спонтанно тянулась за ним. Он едва заметно улыбался, сразу возвращался к губами, но не позволял мне перехватить инициативу.
– Нет-нет, – он будто успокаивал голосом, – не спеши так…
Я открыла глаза, выныривая из внутренних ощущений, недовольная тем, что он остановил нас обоих. Прижался лбом к моему и сказал тихо:
– Хватит на сегодня.
Отпустил и направился в свою комнату. Меня будто ругательствами осыпали – стало невыносимо неприятно. Ведь это порыв был! Ведь он видел, что порыв! И что я вовсе не собиралась с ним целоваться! А выставил все так, что я чуть ли не вешалась на него, а ему только сначала было интересно и вдруг надоело.
Но через некоторое время я остыла и поняла, что все это – вот этот поцелуй, как и каждое его выверенное слово – часть общей манипуляции. И если бы я была в своем уме, то сразу же оттолкнула бы! Он теперь понял, что нравится мне. Нравится! Ну и что такого? Эта симпатия не означает согласие на весь его дурацкий план! Зато и Вадим Андреевич мне кое-что показал – он выбирал момент, когда я не оттолкну. Интуицией этой своей профессиональной почувствовал. И это было доказательством того, что ему важно мое, хотя бы косвенное, согласие. То есть то, что будет происходить со мной дальше – только в моих руках. Как бы я ни мучилась перед сном, пытаясь отогнать от себя еще свежие впечатления, но больше никаких подобных эпизодов допускать нельзя.
Глава 11
И все равно я наслаждалась возвращением к комфорту. У Кирилла тоже было неплохо, но здесь на полке в ванной комнате стояли баночки известных мне брендов, и сам дизайн помещения ассоциировался у меня с домашним уютом. Я испорчена – роскошью этой, блеском смесителей, ароматом пены – не знакомым, но отчего-то все равно близким. Возможно, именно эта испорченность во мне и не позволила смириться с крохами, которые я могла заработать на репетиторстве, и заставила рваться дальше – пусть даже в криминальную сферу. Конечно, в момент принятия того решения я думала вовсе не о смесителях, но где-то внутри сидела эта червоточина. Надо поработать над собой, умерить жадность, выставить приоритеты. А если не смогу, так проще ведь домой вернуться – ни в чем себе не отказывать, ни за что не бороться и перестать мечтать о независимости от этих самых баночек и смесителей.
А пока я позволила себе поддаться. Приняла ванную вечером, а затем и утром, едва только проснулась, побежала снова туда, чтобы понежиться в пене и ощутить себя прежней. Хорошо хоть, от этой расслабленности не отступила привычка таскать повсюду ноутбук и телефон. Когда раздался звонок, я мгновенно перехватила полотенце и вытерла руки. Отвечала, уже вылезая из ванны, чтобы добраться до ноутбука. Абонент не определился, но на этот номер могли звонить только клиенты.
– Доброе утро! Чем я могу помочь?
В такое время звонят обычно, если решение обдуманное – практически деловое. Как один из рабочих вопросов занятого бизнесмена.
– Ребята почему-то на вас звонок перекинули. Какие-то проблемы с моим заказом? Я еду отдыхать на недельку, мне бы девушку. Элегантную, как в прошлый раз, но желательно другую.
– О, уверена, что этот вопрос мы с вами уладим за пять минут. Когда билеты? А может, вы сориентируете точнее, и тогда я вышлю вам фотографии девушек, которые могли бы подойти?
– Да… фотографии. И рост каждой укажите. Мне ничего особенного не нужно, просто красивая, элегантная. Нет у меня никаких особенных предпочтений…
Я слушала его, но притом пыталась отыскать нужную информацию. Красного флажка нет – и то счастье. И он не требует кого-то конкретного. Вообще ничего не требует, само обаяние! Я перекинула мобильник в другую руку, а правой вбивала в поиск номер телефона. Да, похоже, этот клиент обращается во второй раз, в заметках никаких особенных проблем не обозначено, кроме имени «Алексей». Это значит, что полгода назад девочка вернулась живой, здоровой, плату получила и никаких сложностей не возникло. Я перещелкнула на файлы Ларисы.
– Алексей ведь? У меня указан ваш мейл. Через пять минут загляните в почту. Если вдруг что-то не устроит, то перезвоните – обещаю, вы будете довольны.
Заканчивала я абсолютно уверенно. Итак, Алексей – хороший клиент, похоже, что довольно молодой. Он в прошлый раз Татьяне не сразу открылся, что любит секс пожестче. Причем сам предпочитает роль подчиненного. Девочка, конечно, отыграла, как умела, но это не ее профиль. Из-за стеснительности или боязни огласки Алексей в заказе о таком предпочтении не упоминает. А проблема его и вовсе не проблема: ему нужна госпожа, но не открытый доминант с плетью, а та, которая диктовать условия начинает только в спальне. Он очень заинтересован в том, чтобы его пристрастие не выпячивали. Даже у меня, ничего в этом не понимающей, не получилось его осудить: мало ли, что человеку для счастья нужно? А он такой вежливый, зарабатывает отлично – другие сюда и не обращаются, никого не насилует, не убивает, смущается, как подросток. Необычное желание не сделало в моих глазах его смешным или плохим. Но у клиента на этот счет может быть иное мнение.
Я нашла Ирэн в файле, сразу позвонила и объяснила ситуацию. В отправленном сообщении Алексею выслала только прайс и одну фотографию – худенькая, темноволосая, улыбающаяся Ирэн в коротком черном платье и высоких сапожках на шпильке. Ничего вызывающего, никаких намеков, если их только на уровне подсознания не искать. Зато если искать, то не пропустишь: Ирэн даже улыбалась на снимке так, как будто прямо сейчас готова зло усмехнуться. В ответ получила только число и дату встречи, без каких-либо пояснений. Отлично сработано! Я сделала вид, что не поняла его скрытой просьбы. Он сделал вид, что его тайна осталась тайной. Довольны все стороны, а особенно – Ирэн.
Гордая собой, я подпрыгнула на месте в желании тут же сорваться с отчетом к Вадиму Андреевичу. Пусть только попробует сказать, что я не справляюсь с работой и не разбираюсь в людях! В данном случае требовалась именно тактичность, а я в этом профи! Вовремя остановилась, ощутив холод, рассмеялась и вернулась в ванную. Теперь еще придется соображать, чем пол протирать.
Из комнаты вышла, уже высушив волосы и приведя себя в порядок. Вадима Андреевича не было, потому сама заглянула в холодильник, надеясь там отыскать остатки вчерашнего ужина. Не нашла и решили, что хозяин дома не обидится, если я позаимствую у него яйца и ложку растительного масла. Однако пока искала сковороду, он явился и сам. Я даже поприветствовать не успела, как он подошел и чуть наклонился. Взгляд на губы подтверждал его намерения. Дело даже не в том, что я была отчаянно против еще одного поцелуя, но сегодня я хорошо знала, чего делать не стоит. Снова оттолкнет, чтобы почувствовала себя оплеванной, или потащит в спальню, что еще хуже. Мне таких приключений не надо. Я толкнула его в плечо и отступила сама.
– Добрый день, Вадим Андреевич, – сказала как можно холоднее.
Ему что-то надо делать с этим прищуром – вот любая эмоция превращается в иронию! И не поймешь, что действительно на уме.
– Добрый. Сегодня я в опале? Так и думал.
– Думали? – не поверила я. – И типа разыграли проверку своих предположений?
– Можно и так сказать. Уверен, даже убедила себя, что больше ни-ни. А сейчас фыркнешь, чтобы скрыть смущение.
Ну, мне потребовалось приложить волю, чтобы не фыркнуть. Просто вздохнула и прищурилась. Научиться бы как он – на один глаз. Пусть тоже не понимает, что чувствует собеседник! Но у меня таких козырей не водилось, зато в арсенале имелось умение держать себя в руках и быстро успокаиваться:
– Не понимаю, о чем вы. Я хотела яичницу пожарить, можно?
Добилась только улыбки чуть шире.
– Наверное, мучилась до самого утра: ах, он такой сексуальный, что же мне, бедняжке, делать, чтобы принципы свои не нарушить, когда он весь из себя такой беспринципный?
– Ничего подобного, Вадим Андреевич. Вы яичницу-то будете?
– Отойди от плиты, камикадзе. Я пока не доверяю тебе настолько, чтобы позволять себе готовить. Может, хотя бы омлет? У меня ветчина где-то есть… – и шагнул к холодильнику.
Я покорно отошла и села за стол. Если человеку нравится готовить, то кто я такая, чтобы препятствовать?
– Вадим Андреевич, раз уж я здесь живу – в смысле, пока я здесь живу – нам нужно, наверное, обговорить правила? С Кириллом мы покупали продукты вскладчину и по очереди готовили.
– Угу. Как только у тебя будут деньги, начинай вкладываться. А пока я готовлю, ты убираешь и моешь посуду. Машина тебе в помощь. Больше от тебя ничего не требуется. Домработница приходит дважды в неделю, но она не заходит в личные комнаты.
– О… А может, я могла бы убирать…
– Не могла бы. Пусть работой занимаются профессионалы.
Показалось, что мое признание в неумении готовить распространилось на все. Хотя я и в уборке специалистом не была, но могла бы научиться! А он так отрезал, словно я даже не способна. Постаралась ответить без обиды в голосе:
– Зря вы так. Знаете, когда человек что-то делает, то не чувствует себя балластом, не считает себя обязанным. И потому самого себя воспринимать легче.
– А может, я хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной? Через несколько дней ты обживешься, привыкнешь, уже не будешь держать нос по ветру – в каком бы направлении бежать. И тогда мне не помешает твое чувство вины. Тоже, кстати, отличный способ управлять людьми – не проси ничего особенного, просто веди себя так, чтобы люди не забыли, что тебе обязаны.
– И почему я не удивлена? Я тогда лучше буду помнить, что вы меня сюда сами притащили – обманом, между прочим. И – чудо какое! – ни капли вины не остается.
– Жаль, – он с улыбкой выставлял на стол прозрачные чашки. – А я так надеялся, что тебе станет неудобно и просто физически понадобится меня хоть чем-то отблагодарить.
– Вряд ли.
– Еще придется купить тебе платье. По работе – не поведу же я тебя в ресторан в джинсах. А ты еще обиженного клиента должна охмурить. На хорошее платье ты вряд ли накопила, так что снова – или в долг, или в чувство вины. Деньги мне не особенно нужны, так что сама понимаешь, на что я рассчитываю.
Он шутил, я хоть и пыталась отвечать с серьезным видом, но понимала, что поддерживаю игривый тон:
– Покупайте. И никаких долгов или чувства вины! Это ведь вас, а не меня, джинсы не устраивают. Кстати, у меня только летние ботильоны и кроссовки. Не помешают сапожки – к платью, конечно.
– С ума сойти. И никакого чувства вины или хотя бы благодарности?
– Ни капли. Как только приедем домой, верну вам все вещи в целости и сохранности. Будете выдавать мне только по необходимости, как спецодежду.
– Ты просто перекрываешь мне кислород. Чем же мне еще тебя обязать?
– Ничем. А даже если обяжете, то я вспомню про этот разговор, и даже благодарность убью в зародыше.
– Это ты пока мой омлет не попробовала. Убийца зародышей.
– Готовите вы в самом деле превосходно.
– Не захлебнись слюной и благодарностью. А то я только этого и жду.
Я невольно рассмеялась. В принципе, вот такой флирт – мягкий, веселый – я вполне способна пережить. И настроение само собой поднимается. А может ли быть такое, что он осознанно про каждый свой шаг говорит прямо? Обескураживает этим, но заодно вооружает. Дает чувство безопасности. Не станет же человек всерьез воспринимать угрозу от того, кто открыто каждое желание озвучивает! Да еще и так объясняет каждый свой крючок, что на него попасться невозможно. Так есть ли вообще крючки, или мы просто играем в слова? Или это чувство безопасности и является самым главным крючком? Тогда вчерашний поцелуй был лишним – он шел вразрез с общей стратегией! Проще махнуть рукой, чем понять этого человека.
А ведь я даже не поинтересовалась, за какую сумму Кир согласился меня подставить. И очень напрасно! Возможно, было бы меньше разочарования, когда выяснилось – Вадим Андреевич ничего не заплатил, но зато согласился принять на испытательный срок в должность менеджера. Кирилл, конечно, тут не шиковал, но я и представить себе не могла, что он рвется в этот бизнес. Да еще до такой степени, чтобы идти по головам. Он сел в машину на заднее сиденье, ровно через две минуты, как я об этом узнала, и восторженно заверещал:
– Вадим Андреич, доброго денька! Аришка! Как же я рад тебя видеть! Вот, вещи твои в пакетик собрал.
Свою объемную спортивную сумку он разместил рядом. Похоже, собирается в Москву переселяться. Но это неудивительно, менеджеры должны быть под рукой – они не только по телефону работают, но часто и сопровождают девушек. Я взяла передачу, но в ответ только поморщилась. Негодяй же сразу сообразил:
– Обиделась, что ли? Так я же от чистого сердца! И ведь это Вадим Андреевич, мы с ним с первой версии сайта знакомы!
– Понятно, – вздохнула я. – И все твои мотивы понимаю – старые друзья, отличная выгода. Так что сделай нам обоим одолжение: никогда ко мне не обращайся.
Сам Вадим Андреевич только улыбался, не отрывая взгляда от дороги. То ли ему доставляли удовольствие наши разборки, то ли он просто любил атмосферу всеобщей ненависти.
– Ариш, ты почему такая злая-то, а? – обиделся Кир. – Я ж тебя приютил, на заскоки твои внимания не обращал. И уж раз Вадим Андреевич захотел твоего переселения, то все равно ж бы переселилась!
Я не удержалась, развернулась к нему и зашипела:
– Ты представляешь, как меня перепугал?! Мог бы просто сказать – выселяю! Нет же, надо было до инфаркта довести! Я же за тебя, дурня, перепугалась! Ты хоть понимаешь, что я к Вадиму Андреевичу пошла только потому, что за него ни капли бы не переживала?!
– Как интересно, – наконец-то вставил водитель и свое мнение.
Но Кир виновато развел руками:
– Прости, но вот это уже была не моя идея…
На этот раз обвиняемый и бровью не повел. Да и смысл ему высказывать? Как с гуся вода.
Я отвернулась к окну, обозначив свое мнение по всем вопросам.
Вначале мы приехали в элитную квартиру в самом центре столицы. На шестнадцатом этаже нас ожидали шикарные четырехкомнатные апартаменты. Помещение было большим, но почти пустым. По крайней мере в гостиной стоял только небольшой диван и два стула. Вадим Андреевич объяснял Кириллу:
– Можешь жить в любой комнате, но бардак сам за собой убирай. Очень часто здесь останавливаются девочки – те, кто из области. Переночевать или на несколько дней. Иногда и водители заглядывают, если надо долго ждать. У всех есть свои ключи, так что не веди себя так, будто ты тут хозяин. Просто перевалочная база. Я раньше сам здесь жил, но потом решил, что постоянно присутствовать в Москве незачем. Предпочитаю тишину и чистый воздух.
– В вашем случае это называется социопатией, Вадим Андреевич, – вежливо вставила я.
Он лишь улыбнулся:
– Очень мило, когда психологическую характеристику тебе дает хронический социофоб.
– Я не социофоб! И вполне замечательно общаюсь с людьми! Нормальными, конечно, откуда вам об это знать?
– Ого. Кто-то злился на нас с Кириллом, а теперь решил не распаляться на двух персон?
– Да кто на вас злится? Я, наоборот, очень благодарна за все эмоциональные встряски, которые вы мне уже устроили и еще устроите!
– Так я, по-твоему, социопат?
– Ну уж точно не плюшевый медвежонок!
– Ясно. Налицо отказ чувства самосохранения.
– Это вы о чем? Вы… угрожаете мне?
Он с той же улыбкой повернулся к Киру, полностью проигнорировав мой встревоженный вопрос:
– В этом же здании стоят сервера. Если хочешь, заглянем и туда.
– Хочу, конечно, – оживился проныра. – И заодно напомню, что лучше бы вы меня приняли сисадмином – это все-таки мой профиль!
– У меня уже есть сисадмины, а менеджеров не хватает. Но если вдруг…
– Все-все, молчу! У меня-то чувство самосохранения развито прекрасно!
Я с коротким вдохом проглотила камень в свой огород.
После мы отправились в штаб-квартиру номер два, где, по всей видимости, раньше и располагалось модельное агентство. Первый этаж, удобный вход, но теперь внутрь могли попасть только свои. Кирилл сразу заинтересовался отключенным оборудованием, сложенным прямо в прихожей, а я прошла вслед за Вадимом Андреевичем в комнату, где находились пара человек и о чем-то спорили, указывая на большой монитор. И сразу по голосу узнала Кристину:
