Текст книги "Очень вампирская история (СИ)"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Мадмуазель Клэр Легран, спеша домой, и не ожидала, что встретит вампира. А месье вампир не ожидал, что прелестная, и вкусно пахнущая смертная внезапно окажется совершенно несъедобной... и весьма интересной добычей. История о богемном Париже начала 20 века, галантном вампире и сумасбродной студентке-художнице, пытающейся не поддаться соблазнам большого города.

Сотер Таис

Глава 1. Ты пахнешь невинностью

Глава 2. Ты полна сюрпризов

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8. Кровь на белых цветах

Сотер Таис

Очень вампирская история

Очень вампирская история

Глава 1. Ты пахнешь невинностью

Я не идиотка и не самоубийца. Честно. И совершенно не специально хожу по ночам в самом ужасном районе города. Да и еще в самом дурацком виде, который так и провоцирует маньяков и извращенцев.

Все из-за работы. Точнее, желание хозяина ресторана, в котором я подрабатывала в летние каникулы, чтобы официантки выглядели мило и скромно. По крайней мере, так месье Урбеш говорит. Но представления его о скромности... Ладно, допустим, в косах, с заплетенными в них лентами, нет ничего странного. Не считая того, что в последний раз такие косы я носила лет в десять. И в белые фартучки поверх пышных юбок смотрятся мило. Если бы только эти юбки хотя бы закрывали коленки, едва прикрытые тоненькими гольфами. Блузка тоже миленькая, в оборочках. Разве что лиф постоянно приходилось подтягивать. Да и красная помада немного перебор...

Хорошо. Признаюсь. Я выглядела пошло и вульгарно. В жизни бы так не оделась. Дочерям сельских священников, пусть и живущих далеко от отчего дома, не положено так выглядеть. Как и работать официантками. Но выбора особо не было. Кушать ведь хотелось. Как и вампирам, впрочем. Точнее, одному определенному вампиру.

Попытаюсь еще раз оправдаться, прежде чем перейти к самой страшной части своего рассказа. Обычно я смываю косметику и переодеваюсь в более привычные для себя вещи. Но в этот раз я и так задержалась в ресторане до трех часов ночи, поэтому сильно спешила в пансион. Все что успела и на что хватило сил – это снять туфельки и надеть удобные ботинки. О куртке вспомнила, уже оказавшись на улице, и возвращаться не стала. Так и шла по пустой улице, дрожа на ветру, как осиновый кол...

То есть лист. Осиновый лист, конечно. Но о коле я вспомнила совсем не зря. Он бы очень мне пригодился, когда на моем пути возник вампир. Как я поняла, что это вампир? Ну, меня слегка смутила бледность мужчины, стоявшего передо мной. И его старомодный и вычурный стиль в одежде. Хотя он, как и я мог, стать жертвой чьих-то сексуальных фантазий. Ох, как же хочется, чтобы это было правдой. Тогда мы просто разойдемся в разные стороны, и...

– Ночь прекрасна, смертная дева, – глубоким бархатным голосом сообщил франтоватый чудик. – Позволь мне отведать твоей крови.

А затем улыбнулся, демонстрируя острые клыки. Это вампир. Это точно вампир.

– Не-е-ет, – протянула я, мотая головой. – Нет-нет-нет... д-д-даже не подумаю.

– Жаль, – вздохнул кровосос. – Эй, куда же ты?

Мне хватило ума не вступать в дальнейший диалог, а попытаться сбежать. Бежала я хорошо. Так бы зачет в университете по физкультуре сдавать! Только помочь мне это не могло.

Вампир внезапно оказался позади меня и дернул за одну из кос.

– Ой!

Я должна упасть, но вместо этого спина моя встретилась с чем-то гораздо более мягким, чем булыжная мостовая. Да и нет у мостовой таких цепких рук, тут же обвивших мою талию. Меня поймали. Холодная ладонь легла поверх моего рта, и меня довольно сноровисто потащили.

Унесли недалеко – к ближайшей стене. Аккуратненько прислонили и даже ласково пригладили вздыбившиеся кудри, выбившиеся из прически.

– Кровь разгоняешь? Это хорошо, – доброжелательно сообщил мне вампир, доставая из нагрудного кармана платок и протирая мне шею.

Брезгливый, сволочь. Интересно, сам-то он хоть зубы почистил? Хотя судя по белоснежности клыков и по гладкой коже без изъянов, гигиеной он не пренебрегает. С тщательно уложенными вьющимися каштановыми волосами, аристократической горбинкой на носу и узким подбородком, он был похож на аристократа, хотя и не обладал безупречной красотой, сводящей женщин с ума.

Силачом он тоже не выглядел, хотя держал меня удивительно крепко.

– М-м-м!

– Что? Ах, точно. Сейчас я уберу руку. Но ты не должна кричать и пытаться убежать. Посмотри... на меня.

Я заглянула в янтарно-красные глаза своего мучителя, и почувствовала, как слабеет моя воля и тело. Только сердце продолжает безумно колотиться в груди, а в мыслях был лишь один страх.

– Как тебя зовут? – будто проверяя, подействовала ли его странная магия, спросил вампир.

– Клэр Легран.

Он уткнулся мне носом в шею, глубоко потянул воздух носом, и прижался еще сильнее.

– Твой запах, Клэр. Так неожиданно. В нем нет примесей алкоголя и табака. Ты даже не пахнешь другими мужчинами. Лишь чистотой и невинностью.

Мама мне часто твердила: "Оставайся целомудренной, веди себя прилично. Твой будущий муж это оценит". Вот. Оценил. Только не жених, а вампир-чистоплюй.

Сейчас он меня съест. И только утром найдут бездыханное и обескровленное тело. Я так и не окончу университет, и не выйду замуж. Да что там замуж! Я даже не стану кому-либо любимой. И никого не полюблю сама. И как же сильно расстрою родителей своей смертью...

– Ты плачешь? Не надо. Это будет не больно.

На его почти идеальном лице написано сострадание, но на самом дне неестественно ярких радужек таиться лишь жажда. И я понимаю, что для него – это даже не игра. Это давно отлаженный ритуал – успокаивать жертву перед тем, как ее выпить. Как люди молятся перед обедом, или желают друг другу приятного аппетита. Вампиру совсем не интересно, будет ли мне больно или нет.

– Не. Хочу. Умирать.

Губы шевелились с трудом, но все же я четко выговорила эти слова.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился вампир. – Умирать необязательно. Но отпускать такую прелестную девушку было бы большим расточительством, особенно, когда до рассвета осталось так мало времени.

Я не ожидала, что перед тем, как укусить, он поцелует меня. Сначала нежно, совсем невесомо в пересохшие губы, а затем в шею – туда, где испуганно билась жилка. И только затем болезненно медленно вонзит клыки в шею.

Он соврал. Это было больно. В меня будто воткнули два раскаленных штыря. Но когда он стал пить кровь, стало еще хуже. Если бы меня не поддерживали, я бы тут же упала, так как ноги перестали держать. Тело стало тряпичным, голова звеняще-пустой, и лишь только желудок бунтовал. Пахло кровью.

– Подо-жди-те. Мне п-п-лохо...

Подступающая к горлу тошнота помогла мне собраться с силами. Я протиснула между нашими телами ладонь, и попыталась оттолкнуть кровососа. Эта попытка так удивила вампира, что он оторвался от моей шеи, чтобы заглянуть в мое лицо. Так повар проверяет, жива ли еще рыба на доске перед ним, или это просто последние спазмы.

Губы его были испачканы кровью. Это оказалось достаточно, чтобы я перегнулась через его руку, и познакомила булыжники с содержимым своего желудка. Ну и заодно идеально начищенные ботинки месье вампира.

– Это отвратительно, – возмущенно заявил кровосос, выпуская меня из объятий. Я тут же сползла вниз по кирпичной стене, и на радостях от внезапного освобождения исторгла из себя последние остатки ужина.

Ужасно боюсь запаха и вида крови. И своей, и чужой. Так что вампиру стоило бы прикрыть мне глаза. К счастью, он оказался не таким уж догадливым. А я не настолько аппетитной, как бы ему хотелось. Вампир прижал к носу надушенный кружевной платок и рассматривая меня со смесью разочарования и недоумения.

– Ты чем-то больна?

– М-м-м... возможно.

Удивительно, мне удалось ему соврать! Надеюсь, он побрезгует меня есть, и просто не захочет марать руки убийством.

– Может, отравилась чем-то несвежим? – между тем предположил мой мучитель. – Встань, ты же испачкаешься!

Он убрал платок от лица, и я поспешно закрыла глаза. На нижней губе еще оставалось пятнышко крови.

– Не стоит так кривиться, глядя на того, кто держит твою жизнь в своих руках, – немного обиженно заметил вампир.

– Вы обещали не убивать меня, месье, – сдавленно напомнила я.

– Это очень наивно с твоей стороны, верить незнакомцам. Но я не настолько голоден, чтобы... – он сердито сдвинул брови, не договорив. – Иди уже!

Удивительно, но поднялась я довольно резко, и обогнув вампира по широкой дуге, направилась в сторону пансиона. Первые несколько минут мне казалось, то вот-вот кровосос передумает, и решит докончить начатое дело, но ничего не происходило. Меня все еще мутило, да и запах крови все еще чувствовался, но ранки уже не болели, а просто зудели. Да и страх был хорошим мотиватором не обращать внимания на слабость, а довольно быстро двигаться вперед.

Но почему вампир все еще преследовал меня? Он шёл в отдалении, почти сливаясь с тенью домов, и не выходил на свет тусклых газовых фонарей, но его присутствие было несомненным. И это притом, что небо уже светало! Когда мы подошли к кварталу, где находился мой пансион, я не выдержала, и развернулась к вампиру.

– Месье, почему вы идете за мной?!

– Смертная, не слишком ли ты нагло со мной разговариваешь? Между прочим, я о тебе забочусь. Если тебе плохо, ты можешь упасть где-нибудь. Кто знает, что с тобой тогда будет? Ты можешь замерзнуть, или твоей беспомощностью воспользуются плохие люди, – назидательно сообщил вампир.

Это я наглая? Да этот... упырь сам не понимает, что он говорит! Обычно я довольно труслива, но пережитый стресс адреналином ударил мне в голову.

– Если я не ошибаюсь, вы собирались обескровить меня и бросить на мостовой!

– Бросить? Нет, конечно нет. Я бы вернул тебя домой, Клэр.

– Откуда вы знаете, где я?..

– Не знаю. Просто бы спросил. Или оставил там, где безопасно, – миролюбиво ответил вампир.

Его имени я так и не узнала. Но как-то неловко спрашивать вампира, который на тебя напал, кто он такой.

– Прощу вас, благородный месье, не идите за мной. Обещаю, что доберусь в целости и сохранности.

– Боишься, что я узнаю, откуда ты? – белые зубы блеснули в полутьме. – Я легко могу сделать это, и не следуя за тобой, смертная. Но... так и быть. Сегодня я отпускаю тебя. До встречи, мадмуазель Легран!

Он не исчез в тумане, или за дымной занавесой. Он просто пошёл обратно, оставив меня растерянно смотреть ему вслед. Париж действительно удивителен на встречи! Но не думала, что мне удастся встретить вампира, и при этом выжить.

Я зябко поежилась, и посмотрела слезящимися глазами на розовеющее небо. Судя по всему, последние августовские деньки будут холодными.

В ворота пансиона мне пришлось звонить долго, прежде чем мадам Жебран все же соизволила подняться.

– Явилась-таки? – скрипучим голосом спросила она, кутаясь в шаль. Откуда-то из-под этой тряпки появилась скрюченная морщинистая кисть. Я послушно достала из кармана монеты и отдала их ей. Мадам Жебран тщательно пересчитала их и хмыкнула. – Ты должна приходить не позднее одиннадцати. Или платить мне больше. Почему бы тебе не найди себе более щедрого покровителя, Клэр?

– Мадам, у меня нет покровителя! Я же говорила, что работаю в ресторане месье Урбеша. Обслуживаю столики.

– Столики она обслуживает, как же, – старуха мерзко хихикнула. – Делай, что хочешь. Только смотри, если будешь продавать тело на улице, и жандармы тебя заметут, то ты тут же вылетишь из пансиона и школы.

– Что вы, мадам Жебран! Я честная девушка!

Жаль, что у нее нет нюха вампира. Потому что сейчас я была похожа на кого угодно, но никак не на честную девушку. Хозяйка пансиона, видимо, считала также. Она скептически оглядела меня, задержав взгляд на виднеющихся из-под юбки коленках, и неожиданно смягчилась:

– Замерзла небось. Отправляйся сразу на кухню. Поставь на плиту чайник. И мне заодно сделай моего отвара. Все равно не засну. Ревматизм замучил...

Перед тем, как пойти на кухню, я забежала себе в комнату, и тихо, чтобы не разбудить соседок, переоделось в домашнее. Вымыла в общей туалетной комнате шею, стараясь не смотреть на порозовевшую от крови воду, и лишь после заглянула в маленькое тусклое зеркальце. Припухшие следы клыков были похожи скорее на укусы комаров, чем на настоящие раны. Так быстро зажило! Видимо, его слюна могла исцелять.

Мне повезло. Мне очень повезло. Он просто сжалился надо мной, дурищей. Или побрезговал, что больше похоже на правду. Но больше на везение не стоило надеяться.

В первую очередь, мне стоило бросить работу официанткой. Денег на первое время должно было хватить, тем более что Николя говорил, что мои картины стали уходить лучше, а значит, есть шанс, что скоро он подкинет мне немного. Так что о ближайшем месяце не придется беспокоиться.

Я уже три года училась в Высшей школе искусств Парижа, и до окончания оставался один год. Франков катастрофически не хватало. Картины у женщин покупали плохо, приходилось прятаться под псевдонимом и иметь дело с посредниками, которые драли огромные проценты за свои услуги. Оставалось только подрабатывать, хотя работа официанткой и натурщицей... ох, как же расстроится отец, если узнает об этом! И у мамы снова будет болеть сердце.

Родители думали, что мне платят стипендию в школе. Но реальность была гораздо более суровой. Хорошо хоть сама учеба была бесплатной. Но оплата пансиона, красок, кистей, еды, одежды... парижские цены были просто грабительскими!

Многие мои сокурсницы, те, кто не успел выскочить замуж на первом курсе, или были на обеспечении своих семей, или находили себе богатых покровителей. Но я не готова была становиться содержанкой. И старалась хоть отчасти соответствовать тому воспитанию, что привил мне отец. Я не пила алкоголь, не курила опиум и табак, и избегала внимания молодых людей...

Пожалуй, нужно все же поддаться порокам, хотя бы некоторым. Тогда я стану неинтересной этому вампиру, и он забудет обо мне. Хотелось бы надеяться.

Глава 2. Ты полна сюрпризов

– Клэр, это ты?

Изумленный голос принадлежал моей сокурснице, подруге и бывшей соседке по комнате Луизе Креспен. Редкой красавицы, которая свела с ума почти всю мужскую половину школы искусств. Но она вышла замуж за одного из наших преподавателей еще на первом курсе, поэтому никто не смел посягать на ее добродетельность. Ревнивый нрав месье Креспена, гениального художника, прекрасного учителя и знатного дебошира был знаком всей творческой богеме Парижа. Только Луиза ничего и не подозревала, считая своего мужа едва ли не святым человеком.

– Да. Эт я. Собсной прсной.

Язык немного заплетался. Звучало смешно. Я хихикнула, и положила тяжелую голову на стол. Стол был липким и пах пивом. Но все равно кабак хороший. И такие вежливые посетители! Только немного надоедливые. Все время норовят подсесть и еще чем-нибудь угостить. Но мне хватало и того, что я купила сама. Леграны не берут ничего, не заслуженного тяжким трудом!

Луиза огорченно всплеснула тонкими изящными руками.

– Ты выпила половину бутылки вина в одиночку? Это так на тебя не похоже! И чем от тебя так отвратительно воняет? Будто табак смешали с чем-то еще...

– Чснк. Пнтно?

Художница покачала светловолосой головой, и я вытряхнула из карманов все свое богатство.

– Чеснок? Святая Дева Мария! Криста говорила, что ты последние несколько дней была как сама не своя, но видеть это собственными глазами особенно больно.

После встречи с вампиром я пару дней просидела в пансионе, с ужасом ожидая, что со мной начнут происходить перемены. Свет будет жечь глаза, захочется крови, начнут резаться острые клыки... Ничего подобного не происходило, кровосос под окнами не появлялся, и я немного успокоилась.

Но решила немного подстраховаться. Купила старую трубку у Николя, одолжила табака у знакомой, и для верности решила приобщиться к студенческим гулянкам, которые до этого упорно игнорировала. Вот только конец лета оказался для этого не лучшим временем. Многие из моих знакомых еще не вернулись в Париж из пригорода и провинций, другие были по уши в работе, третьи оказались не слишком подходящей компанией для первого приобщения к ночной жизни города. После того, как меня вместо кабаре едва не затащили в бордель, решила ограничить круг своего общения. Потому что так далеко заходить я не собиралась.

Кабак "Морлека" на Монмартре, где я уныло надиралась в одиночку, был выбран по большей части потому, что он считался довольно респектабельным в нашей среде. Поэты, художники и музыканты Парижа, не слишком успешные и знаменитые, но и не опустившиеся на самое дно, собирались здесь едва ли не ежедневно. Так что здесь я чувствовала себя вполне в безопасности. Осталось только понять, как добраться до пансиона, так как на улице уже стемнело. Появление Кристы было как раз кстати.

– Ты с мсье Креспеном?

– Если бы, – расстроено вздохнула Луиза, присаживаясь за мой столик. – Жан недавно продал одно из своих полотен и снова загулял. Теперь вот бегаю по всем питейным заведениям Монмартра. Ты его не встречала?

– Нет.

– Нужно заглянуть напоследок в мастерскую к Эстебану. Жан часто у него пропадает. Но не хочу оставлять тебя вот так вот. Я тут встретила своего знакомого. Давай попрошу Петро тебя проводить? Он надежный, не обидит. И руки распускать не будет.

– Двай, – согласилась.

Знакомым Луизы оказался лопоухий рыжеволосый поэт со страшной картавостью. На мою подругу он смотрел с обожанием, и было видно, что ради нее он составит компанию и огнедышащему дракону. Еле дождавшись, пока я оплачу счет, он подхватил меня под локоть и выволок на улицу.

– Куда вам нужно, мадмуазель?

– На Мон-Сени, пожалуйста.

О! Моя дикция начала немного восстанавливаться. Если бы еще и винные пары выветрились из моей несчастной головушки...

Петро закатил глаза. Было видно, что от меня он надеялся избавиться как можно быстрее. Перед глазами все плыло, так что ему пришлось едва ли не тащить на себе.

Остановился он совершенно внезапно.

– Мы разве пришли?

– Да. Прощайте.

Поэт резко выпустил мой локоть, и, развернувшись, ушёл, оставив посредине совершенно пустой и малознакомой улочки, куда поэт свернул, чтобы скоротать путь. Почему он меня здесь бросил? И было что-то в его голосе странное и неестественное...

– Ваш наряд в эту ночь пусть и не так радует глаз, как в прошлую нашу встречу, но гораздо больше вам подходит, мадмуазель Легран.

Скрестив руки на груди, под единственным не разбитым фонарем стоял уже знакомый мне вампир, и довольно скалился.

– Святая Дева Мария! Это снова вы!

Я схватилась за крестик, висящий на груди.

– Это не поможет тебе, смертная. То, что глупцы считают... – вампир не дошел до меня пару шагов, и скривился: – Какой отвратительный запах! Ты любительница чесночной колбасы?

– Ха! Значит, работает! – выпалила я.

– Чеснок? Не особо. Менее привередливый и голодный вампир бы его даже не заметил.

А этот, значит, не голоден. Тогда зачем он меня выслеживал? Может, испугался, что я выдам его?

– Я никому не говорила о вас, месье, клянусь!

– Даже если бы рассказала, тебе никто бы не поверил и не помог, – равнодушно ответил кровосос, и прикрыв нос рукавом, все же – Так ты еще и пьяна! Как же я разочарован!

Было что-то в его интонациях подозрительное.

– Вы что, смеетесь надо мной?

– Немного, – спокойно признался вампир. – Ты на редкость забавна, хотя у меня из-за тебя и пропал весь аппетит. Лучше бы я занялся тем тощим юнцом, вместо того, чтобы его прогонять. И что мне с тобой теперь делать? Может, забрать с собой, и хорошенько искупать?

Кажется, он больше развлекался, чем на самом деле хотел причинить вред, и все же его слова меня испугали. Я молитвенно сложила руки:

– Благородный месье, пожалуйста, отпустите меня! Прошу! Мои бедные родители, мои младшие...

Внезапно вампир дернул меня за руку, и прижал к своей груди.

– Тихо. Не вырывайся, – шепнул он, обвив плечи руками.

Со стороны мы, наверное, были похожи на влюбленную парочку. Но в намерение вампира едва ли входили пылкие поцелуи. Скорее он просто пытался удержать меня рядом с собой и не дать наделать глупостей. Мимо нас проходила пьяная компания, судя по голосам, из трех или четырех человек. Я могла бы позвать на помощь...

– Не стоит. Если не хочешь навредить им. Они всего лишь смертные, мне легко будет их убить. Так что не давай мне повод.

Я судорожно вздохнула, нервно сжав рукав сюртука вампира. Значит, он мог быть и таким, этот высокомерный чистоплюй-вампир. Холодным и безжалостным. Даже его объятия казались стальной ловушкой.

– Эй, найдите себе комнату, голубки, – пьяно прокомментировал один из компании. Голос его показался мне знакомым, поэтому я поспешно отвернулась, почти уткнувшись лицом в плечо кровососа. Не помогло. – Клэр? Клэр Легран! Эти прекрасные локоны я узнаю и при смерти! Привет, красотка!

– Клэ-э-р, – пьяно протянул другой. – На кого же ты нас променяла? Может, познакомишь со своим кавалером, а мы проверим, насколько он тебе годится?

О нет, это же Морис! Хуже и не придумаешь, чем встретить этого паяца, который встречался с моей сокурсницей Ален, и при этом умудрялся волочиться за всеми ее подругами. И за мной в том числе. Он тот еще болтун.

– Идите куда шли, господа, – ответил им вампир. – Здесь не на что смотреть.

И снова эта странная сила, от которой немеют ноги, и становится жутко не по себе. Смешки резко стихли, а шаги наоборот ускорились. Уже через несколько секунд мы вновь остались одни. Только объятия вампир так и не разжал, будто это не он несколько минут назад кривил лицо, жалуясь на неаппетитность моего запаха.

Я чувствовала его взгляд на мне, но поднять голову не могла, пусть даже знала, что он может зачаровать меня лишь одним звуком своего голоса. Но в этот раз вампир не пытался на меня воздействовать. Лишь гладил по спутавшимся кудрям, забранным шпильками назад и спадающим на спину, каменную и напряженную.

– И вправду, такие красивые волосы, – задумчиво прошептал он, будто бы сам себе. – Их стоило бы прятать, чтобы не вводить мужчин в искушение. Но ты и сама – искушение, от которого никак не избавиться. Я не мог выкинуть тебя из головы, Клэр. И боюсь, что если я снова выпью твоей крови, то не смогу больше отпустить никогда, как бы ты ни просила. Мне не хотелось бы ломать жизнь столь молодой девушке. Поэтому сейчас я позволю тебе уйти. Но это будет в последний раз. Следующая наша встреча закончится не так хорошо. А теперь слушай. Я хочу...

Он довольно высокий, этот вампир. Я едва достаю макушкой до его плеч. И не такой худой, как мне казалось. Прислоняюсь щекой к груди мужчины, и слышу биение. Живое. Его сердце – живое.

Разбудил меня хлопок дверью. Я жалобно застонала, прижимая ладонь к ушам. Что за ужасный грохот! Кто так топает – слоны?!

– Проснулась, пьянчуга? На, выпей водички.

Какой все же пронзительный у Ален голос.

– Что вчера было? – сделав несколько глотков живительной влаги, спросила я.

– Не помнишь? Ты где-то надралась, а потом тебя притащил весьма импозантный мужчина. По крайней мере, мадам Жебран так утверждает. Кто это был, расскажи!

– Импозантный? В этой жерди нет ничего импозантного. Очередной стихоплет.

– Ты про кого?

Любопытства моей подруги было не занимать. Нет чтобы оставить больного человека отдыхать! Я тоскливо покосилась на подушку.

– Вроде бы Петро зовут. Приятель Луизы. Рыжий такой.

– Петро Шаброль? Я его знаю. Ну и отвратительный у мадам Жебран вкус! Надеюсь, у тебя с ним ничего нет?

– Конечно! Он просто провожал меня до пансиона.

Так. Я помню, как встретила Луизу в Морлеке, и как поэт вел меня по улице, ворча. Но то, как мы дошли до Мон-сени, совершенно выпало из головы. И почему я вообще напивалась в кабаке одна?

Странности на этом не закончились. Уже в школе я случайно наткнулась на Мориса, зашедшего за своей пассией, и он начал утверждать, что в ту ночь, которую я помнила лишь частично, он встретил меня совсем не с поэтом.

– Ни разу его не видел. Но было в нем что-то странное... Может, он иностранец?

– И ты просто так прошёл мимо, пока меня на улице лапал незнакомый мужик?

Мы с Морисом не были близкими приятелями, но у нас не было принято оставлять в беде своих. Парень смутился.

– Ну так, я подумал конечно... Но мне показалось, что тебя вполне все устраивает! И ведь все обошлось! Тебя вернули в целости и сохранности!

Иначе как везением это назвать было нельзя. Вот только почему мой провожатый меня бросил, и кто был тот импозантный месье, который так понравился обычно неприветливой мадам Жебер?

Глава 3.

Ты обнажаешься не для меня.

Деньги закончились к концу сентября. Как и полагается, совершенно неожиданно. Поэтому я направила свои стопы к Николя.

Николя Эрсан был хозяином художественной лавочки на площади Тертр. Он работал обычно уже с состоявшимися художниками с именем, но изредка брал и работы таких новичков, как я. Поэтому как бы я не ругалась на Николя за грабительские проценты, он был хорошим человеком.

Зашла я к нему после обеда, помянуя о том, что по утрам торговец обычно был не в духе. В лавочке было почти пусто. Туристы появлялись ближе к вечеру, а сами парижане еще отходили от пятничных застолий.

– Бонжур, Николя! – окликнула я седовласого, хотя и довольно молодого, едва ли достигшего сорока лет хозяина лавочки, который отрешенно глядел в свою чашку с кофе. – Уделите мне время?

– Клэр, – довольно равнодушно поприветствовал меня Эрсан. – Рад видеть тебя в добром здравии. Что принесла?

– Вот.

Я аккуратно избавила картину от оберточной бумаги, и продемонстрировала Николя свою последнюю работу, над которой трудилась недели две. Лавочник молча склонился над полотном, разглядывая. Затем прислонил к кирпичной стене, и изучил уже издали. Я терпеливо молчала, зная, что если начну лезть с вопросами, меня просто выкинут за дверь.

– Тебе стоит попробовать рисовать цветы. Или симпатичных зверюшек. Это бы хорошо продавалось, – наконец сказал он.

Настроение достигло самой нижней отметки.

– Так плохо?

– Техника неплоха, я тебе уже говорил. Приятный и свежий тон, удачно выбран фон и натурщица. Поза естественна, и в этот раз тебе даже удалось точно передать выражение лица. Но... в твоей танцовщице нет жизни. И что хуже всего, в твоей картине нет ни страсти, ни любви. Ты наблюдательна, но слишком беспристрастна. Пока ты только ремесленница и подражательница, но никак не настоящий художник. Что уж говорить о настоящем мастерстве.

Глаза защипало, но плакать было нельзя. Николя может и утешит меня, но никогда больше не будет воспринимать всерьез. Он и так довольно мягок, учителя в школе искусств и не так ругали наши работы. К тому же он был прав, я понимала это. Сколько бы я не старалась, с каким бы вдохновением не отдавалась творчеству, всё было так, как сказал Эрсан. Мои картины были неинтересны.

– Некоторые вещи придут с опытом, Клэр. Но тебе нужно перестать трусить.

– Что это значит? – хрипловато спросила.

Николя развел руками.

– Ты хорошая ученица, Клэр. Старательная и внимательная. Но тебе не хватает раскованности. Ты слишком зажата, и это чувствуется в твоих работах. Я возьму эту картину, она довольно мила, но много за нее заплатить не могу.

– Конечно, я понимаю.

Над дверью зазвонил колокольчик, и я поспешно утерла все же выступившие слезы. Порог перешагнул низкорослый и щуплый господин в щегольской шляпе и пышном жабо.

– Мэтр Савар! Как неожиданно! – воскликнул Николя, выпрямившись.

Обо мне тут же забыли. Да и я сама тут же забыла о растоптанном, в который раз, самолюбии, и во все глаза глядела на Базиля Савара, гениального живописца, который вел настолько замкнутый образ жизни, что его мало кто знал в лицо. Он чем-то напоминал хорька, то ли своим острым и длинным носом, то ли резкими и дергаными движениями. К тому же он чудовищно косил. Я могла бы сотню раз пройти мимо этого господина, и не признать в нём мастера.

Художник обежал взглядом лавочку, изучая развешанные и расставленные картины.

– Да, я и не собирался. Просто забирал кисти у Тиро и подумал, что ты сможешь мне помочь с одним делом... О-ля-ля! Это именно то, что я искал! Идеально мне подходит.

Кажется, он смотрел на мою картину! Я воспряла духом. Да что лавочник может понимать в искусстве. Вот мэтр Савар сразу разглядел во мне скрытый потенциал!

Но вместо того, чтобы продолжать расхваливать мою картину, художник шагнул ко мне, и вцепившись узловатыми пальцами мне в подбородок, начал вертеть мою голову в разные стороны, рассматривая. При этом левый глаз его смотрел куда-то за мое плечо, а правый на потолок.

– Чистые и плавные черты, теплые тона. Разве что только родинка над губой слишком вульгарна. Но в остальном... Среди парижанок редко встретишь подобную невинную красоту. Откуда ты, девушка?

– Из предместьев Тулузы, месье.

– Для южанки у тебя слишком правильная речь, – заметил мэтр.

– Мой отец какое-то время жил в Париже, и поэтому научил меня говорить, как принято в столице.

Точнее, он учил моего младшего брата, которого собирался отдать в Сорбонну, но ничто не мешало и мне прислушиваться к беседам отца и Клода.

– Это не так важно, – отмахнулся Савар, будто не он задавал мне вопросы. – Я хочу нанять тебя как натурщицу. Уже неделю ищу, и даже настолько отчаялся, что решил обратиться к Николя. А тут такая удача! Как ты на это смотришь? Я хорошо плачу.

Растерянно посмотрела на Николя. Я иногда подрабатывала натурщицей, но обычно для школы, или хороших знакомых. И никогда не позировала обнаженной. А картины мэтра Савара обычно были довольно откровенны.

– Мадмуазель Легран получила довольно строгое воспитание, – вмешался Николя. – Думаю, она беспокоится, что её репутация пострадает, если её узнают на одной из ваших картин.

Точнее, остатки репутации. После того, как я напилась в кабаке, а затем любезничала прямо на улице с неизвестным типом, мнение обо мне как о тихоне и скромнице несколько пошатнулось.

– Я не попрошу ничего такого. Всё будет в рамках приличия, – заверил Савар. Он пошарил в карманах, вытащил пожеванный клочок бумаги и карандаш, и что-то начеркал. – Вот мой адрес, время, когда нужно прийти и сумма, которую я готов заплатить. Прошу, не подведите меня, мадмуазель...

– Легран. Клэр Легран, – подсказала я.

– Да, я очень на вас надеюсь, мадмуазель.

Только когда Савар вышел, я все же заглянула в оставшуюся записку. Следующая среда, квартал Пасси... и сумма, достаточная, чтобы я спокойно прожила еще месяц, не беспокоясь о голоде.

– Это отличный шанс – увидеть, как работает мастер. И может быть, завести правильные знакомства, – решил сыграть в змея-искусителя Николя. – А о приставаниях беспокойся. Мэтр не совсем по женщинам, если ты понимаешь...

– О-о-о, – я чуть покраснела. Вольные нравы Парижа до сих пор меня смущали, хотя я прожила в столице уже три года. – Да, думаю, соглашусь. Хотелось бы взглянуть на мастерскую Савара.