Текст книги "Разгадай меня"
Автор книги: Тахира Мафи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 12
– А теперь давай переоденем тебя в костюм, – предлагает мне Сара.
Здесь, внизу, воздух холодный и часто сырой, зимние ветра безжалостны. Они обдувают тот мир наверху, заставляя его подчиняться себе. Даже в своем костюме я чувствую прохладу, особенно рано по утрам, особенно сейчас. Соня и Сара помогают мне выбраться из больничной сорочки и надеть мою привычную форму, я же все это время дрожу. Только когда они застегнули молнию, ткань начала реагировать на температуру моего тела, но я все еще очень слаба от долгого лежания в кровати, а потому прилагаю все усилия, чтобы прямо держаться на ногах.
– Мне не нужно кресло-каталка, – в третий раз говорю я Саре. – Спасибо, конечно, я… я оценила вашу заботу… – запинаясь, объясняю я им, – но мне нужно восстановить кровообращение в ногах, я должна твердо стоять на них. – Я действительно должна крепко и уверенно стоять на них. И точка.
Касл и Адам ждут меня в моей комнате.
Соня сказала мне, что, пока я разговаривала с Кенджи, они с Сарой отправились оповестить Касла о том, что я пришла в себя. И теперь они оба там. И ждут меня. В той самой комнате, где я обитаю вместе с Соней и Сарой. И мне так страшно от того, что меня ждет впереди, что я практически забываю дорогу до комнаты. Потому что все то, что мне там скажут, никак не может оказаться добрыми новостями.
– Ты сама не дойдешь туда, – говорит Сара. – Ты вот-вот рухнешь на пол…
– Со мной все в порядке, – настаиваю я и пытаюсь улыбнуться. – В самом деле я отлично себя чувствую и могу продержаться на ногах сколько угодно, если, конечно, встать у стеночки. Я уверена в том, что как только начну двигаться, то сразу приду в норму.
Соня и Сара обмениваются взглядами, потом внимательно изучают меня.
– Как твоя рука? – одновременно интересуются они.
– Хорошо, – отвечаю я, на этот раз с большей долей честности. – Гораздо лучше. Спасибо вам огромное.
Ранки почти зажили, и я даже могу сейчас шевелить пальцами. Я изучаю новую тонкую повязку, наложенную мне на кисть руки. Девушки объяснили мне, что самые серьезные повреждения оказались внутренними. Похоже, мне удалось травмировать именно те невидимые кости в своем организме, которые отвечают за мое проклятиемой «дар».
– Все в порядке. Пошли, – говорит Сара, качая головой. – Мы проводим тебя до комнаты.
– Нет… пожалуйста… я сама… – Я еще пытаюсь протестовать, но они уже хватают меня за руки, а я слишком слаба, чтобы им сопротивляться. – В этом нет никакой необходимости…
– Не смеши нас, – хором реагируют девушки.
– Но я не хочу причинять вам таких хлопот…
– Не смеши нас, – вторят они сами себе.
– Я… на самом деле… – Но они уже выводят меня из комнаты в коридор, и я почти безропотно ковыляю между ними. – Я гарантирую вам, что со мной все в порядке, – последний раз пытаюсь я отговориться. – На самом деле.
Соня и Сара обмениваются многозначительными взглядами, потом смотрят на меня. В их глазах нет никакой злости или недовольства. Но между нами тремя повисает какая-то неловкая тишина, когда мы начинаем свое путешествие по коридорам подземелья. Я замечаю людей, идущих навстречу, и тут же опускаю голову ниже. Сейчас я не хочу никому смотреть в глаза. Я даже представить себе не могу, что они уже слышали о тех разрушениях, которые я учинила. Я знаю, что сумела подтвердить самые жуткие слухи о самой себе.
– Они боятся тебя только потому, что совсем тебя не знают, – тихо сообщает мне Сара.
– Это точно, – добавляет Соня. – Мы знаем тебя чуточку больше, но уже уверены в том, что ты потрясающая девчонка.
Я густо краснею, снова удивляясь тому, почему, когда я смущаюсь, у меня возникает такое чувство, будто в моих жилах течет ледяная вода. Как будто все мои внутренности замерзли, хотя вместе с тем кожа становится слишком уж горячей.
Ненавижу это.
Ненавижу это чувство.
Соня и Сара резко останавливаются.
– Вот мы и пришли, – хором произносят они.
Я поднимаю голову и вижу, что мы действительно стоим перед нашей спальней. Я пытаюсь освободиться от их рук, но они не дают мне это сделать. Настаивают, что сами лично должны убедиться в том, что я благополучно зайду внутрь.
Я остаюсь с ними.
И стучусь в свою собственную комнату, потому что точно не знаю, что именно я должна сейчас делать.
Один удар.
Второй.
Я жду несколько секунд, когда сама судьба ответит мне, и в это время реально ощущаю полную поддержку Сары и Сони, стоящих рядом со мной. Они одобряюще улыбаются мне, стараясь прибавить мне сил. Они готовы сейчас предложить мне все, чем обладают сами, потому что знают, что мне сейчас предстоит столкнуться с чем-то таким, отчего я точно не буду счастлива.
От одной этой мысли о них я уже счастлива.
Хотя всего на какой-то миг.
Потому что понимаю, вот что, оказывается, значит иметь друзей.
– Мисс Феррарс.
Касл чуточку приоткрывает дверь, но я уже успеваю разглядеть его лицо. Он кивает мне. Смотрит вниз на мою искалеченную руку. Потом снова на лицо.
– Очень хорошо, – он говорит, видимо, самому себе. – Хорошо, хорошо. Я счастлив видеть, что вам уже лучше.
– Да, – умудряюсь выдавить я. – С… спасибо. Я…
– Девушки, – обращается он к Соне и Саре, приветливо улыбаясь, – спасибо за все, что вы сделали. Теперь я все беру на себя.
Они кивают. Еще раз сжимают мне руки и отпускают, и я покачиваюсь, но всего секунду, и тут же восстанавливаю равновесие.
– Все в порядке, – пытаюсь я убедить их, замечая, что они готовы снова ринуться мне на помощь. – Все будет хорошо.
– Заходите, – говорит мне Касл.
И я послушно следую за ним.
Глава 13
Одна двухъярусная кровать у одной стены.
Одна односпальная кровать у противоположной стены.
Это все, из чего состоит обстановка комнаты.
И еще здесь Адам, он сидит на моей односпальной кровати, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладони. Касл плотно закрывает за нами дверь, и Адам вздрагивает. И вскакивает со своего места.
– Джульетта, – говорит он, но смотрит сейчас не мне в глаза, а на меня целиком. Его взгляд скользит по моему телу, как будто он хочет убедиться, что я по-прежнему жива и здорова, что все у меня невредимо – руки, ноги и все остальное. И только когда он начинает рассматривать мое лицо, встречает мой взгляд. Я вступаю в синее море его глаз, ныряю и сразу тону. Я чувствую себя так, словно кто-то с силой ударил меня по легким и разом лишил всего запаса кислорода.
– Пожалуйста, присаживайтесь, мисс Феррарс. – Касл жестом указывает на нижний ярус кровати близнецов, где спит Соня, как раз напротив Адама. Я медленно прохожу туда, стараясь не демонстрировать свое неважное самочувствие, так как у меня кружится голова и меня слегка подташнивает. Но слишком уж часто вздымается и опускается моя грудь.
Я кладу руки на колени.
Присутствие Адама в комнате я ощущаю как самый настоящий груз на своей груди, но предпочитаю в данный момент рассматривать свою повязку, изучая бинт, стягивающий костяшки моих пальцев правой руки. Это потому, что я трушу и не в силах поднять голову. Я не хочу ничего, а только подойти к нему, и пусть он обнимет меня и вернет те недолгие моменты блаженства, которые я успела испытать за всю свою жизнь. Но что-то при этом гложет меня изнутри, скребет душу и подсказывает, что тут что-то не так и будет лучше, если я останусь там, где нахожусь сейчас.
Касл занял место между нами и встал там как вкопанный между мной и Адамом. Он уставился на стену, сложив руки за спиной. Он начинает говорить, голос его ровный и негромкий:
– Я очень, очень разочарован вашим поведением, мисс Феррарс.
Жаркий ужасный стыд ползет вверх по моей шее и заставляет меня опустить голову еще ниже.
– Простите, – еле слышно шепчу я.
Касл набирает в легкие воздух. Медленно выдыхает.
– Я должен быть откровенен с вами, – говорит он, – и признаться, что я еще не готов обсуждать происшедшее. Я все еще сильно расстроен и не могу спокойно обсуждать это событие. Вы повели себя, – продолжает он, – по-детски. Эгоистично. Бездумно! Те разрушения, которые вы вызвали, – это же годы работы, которые ушли на строительство лаборатории… Я даже не могу начать объяснять вам, что… – Он замирает на полуслове и шумно сглатывает. – Это будет предметом для разговора, – четко произносит он, – в другой раз. И наверное, мы будем беседовать с вами наедине. Но сегодня я пришел сюда потому, что об этом попросил мистер Кент.
Я поднимаю голову. Смотрю на Касла. Смотрю на Адама.
Адам выглядит так, как будто ему хочется сбежать отсюда.
Я решаю, что ждать дальше невозможно.
– Вы узнали что-то о нем, – говорю я, и это скорее не вопрос, а констатация факта. Потому что других причин просить Касла присутствовать здесь у Адама быть не может.
Что-то ужасное уже произошло. Что-то ужасное вот-вот произойдет.
Я это чувствую.
Адам внимательно смотрит на меня не моргая, его руки, стиснутые в кулаки, вжимаются ему в бедра. Он нервничает, он испуган. Я не знаю, что еще делать, как только смотреть на него. Я не знаю, как его успокоить и подбодрить. Я даже не знаю, как мне сейчас улыбнуться. Я чувствую себя так, как будто попала в чужую историю, совершенно меня не касающуюся. Это чья-то чужая жуткая судьба.
Касл медленно кивает.
И говорит:
– Да. Да, мы действительно обнаружили одну весьма интригующую способность у мистера Кента. – Он подходит к стене и прислоняется к ней. Теперь мне становится хорошо видно Адама. – Кажется, мы теперь понимаем, почему он может дотрагиваться до вас, мисс Феррарс.
Адам отворачивается, прижимает один кулак к губам. Мне даже кажется, глядя на этот кулак, что руки у него дрожат, но в любом случае его состояние сейчас куда лучше моего. Потому что у меня все внутри переворачивается, голова горит, страх сжимает горло, грозя задушить меня насмерть. Плохие новости ничего не требуют взамен.
– И что же это такое? – Я уставилась в пол и считаю камни, звуки, трещины, и ничего не происходит.
1
2, 3, 4
1
2, 3, 4
1
2, 3, 4
– Он… может… нейтрализовать разные действия, – говорит мне Касл.
5, 6, 7, 8, миллион раз я моргаю в полном замешательстве. Все мои числа обрушиваются на пол, складываясь, вычитаясь, умножаясь и делясь одновременно.
– Что?! – спрашиваю я.
Это какая-то не совсем обычная новость. Потому что эта новость совсем не кажется ужасной.
– Это открытие было сделано совершенно случайно, – объясняет Касл. – Нам не везло в обычном тестировании, которые мы проводим. Но потом как-то раз, когда я тренировался, мистеру Кенту понадобилось привлечь мое внимание к себе. И он дотронулся до моего плеча.
Подожди, сейчас начнется.
– И вдруг… – говорит Касл и шумно набирает в легкие воздух, – я не смог выполнить очередное упражнение. Это было, как будто… как будто кто-то перерезал какой-то стержень внутри меня. И я сразу это почувствовал. Ему потребовалось мое внимание, и он неумышленно отключил мои способности, чтобы перенаправить внимание на себя. Это было не похоже ни на что такое, что мне приходилось когда-либо испытывать. – Он покачивает головой. – Теперь мы работаем с ним над тем, как научить его контролировать эту способность. И вот еще что, – возбужденно добавляет Касл, – мы хотим, чтобы он умел использовать этот дар, когда это потребуется. Понимаете, мистеру Кенту не нужно даже иметь контакт с открытой кожей. Я, например, был одет в блейзер, когда он коснулся моего плеча. А это может означать, что он уже использует свои способности по собственному желанию. Ну, немножко. И я верю, что после нашей кропотливой работы он сможет развить свои способности и дальше.
Я не могу понять, что же все это означает.
Я пытаюсь встретить взгляд Адама. Я хочу, чтобы он сам рассказал мне все это, но он на меня не смотрит. Он ничего не говорит, а я ничего не понимаю. Похоже, это не такие уж плохие новости. Наоборот, звучит обнадеживающе, а такого быть не может. Я поворачиваюсь к Каслу:
– Значит, Адам может нейтрализовать силу другого человека, вернее, его дар, или как там это еще называется – он может это остановить? Так сказать, отключить?
– Похоже, что так, да.
– А вы проверяли это еще на ком-нибудь?
Касл выглядит обиженным:
– Конечно, проверяли. Мы проверяли это на всех одаренных членах «Омеги пойнт».
Но что-то тут все равно не стыкуется.
– А как же насчет того, когда мы только приехали сюда? – спрашиваю я. – Он был сильно травмирован. А девушки его вылечили. Почему он не отключил их способности в таком случае?
– А, вы об этом, – понимающе кивает Касл. Прокашливается. – Да. Вы весьма сообразительны, мисс Феррарс. – Он начинает расхаживать по комнате. – Это сложно объяснить, но мы постарались, и у нас получилось. После долгих исследований мы поняли, что такие способности являются… чем-то вроде защитного механизма. Причем такого, каким он сам пока что управлять никак не может. Это нечто такое, что работало, как говорится, на автопилоте всю его жизнь. Даже если учесть, что этот дар предназначен лишь для того, чтобы нейтрализовать способности других людей, причем только сверхъестественные способности. Если существует некий риск, если для мистера Кента возникает потенциальная опасность, в любой ситуации, где его тело находится в напряжении и чувствует угрозу или риск получить травму, эта его уникальная способность включается автоматически.
Он останавливается. Смотрит на меня. Долго и пристально.
– Например, когда вы встретились с ним впервые, мистер Кент был рядовым и находился на службе. Он прекрасно сознавал, что в данных условиях он постоянно потенциально подвергался риску. Вот почему вместе с этим его способность не отключалась, мы называем такое состояние «электрикум». Этим термином мы обозначаем, что наша энергия постоянно начеку, она готова среагировать на меняющуюся обстановку в любой момент. – Касл сует руки в карманы своего блейзера. – Дальнейшие условия показали, что в состоянии «электрикума» температура тела у него повышается – примерно на два градуса выше нормы. Такое повышение температуры показывает, что он тратит энергии намного больше, чем в обычной ситуации. Короче говоря, – подытоживает Касл, – это постоянное напряжение выматывает его. Ослабляет его защитную реакцию, иммунную систему и самоконтроль.
У него повышается температура.
Вот почему Адам всегда казался мне таким разгоряченным, когда мы с ним находились один на один. Вот почему он всегда выглядел напряженным, когда оставался со мной. Его способности сражались с моими. Его энергия работала на то, чтобы каким-то образом рассеивать мою.
Постоянное напряжение выматывает его. Ослабляет его защитную реакцию.
Так вот оно что.
Боже.
– Ваши личные отношения с мистером Кентом, – говорит Касл, – по правде говоря, меня совершенно не касаются. Но из-за уникальности вашего дара мне они были интересны с чисто научной точки зрения. Но вы должны знать, мисс Феррарс, что, хотя развитие событий восхищает меня, я никакого удовольствия от всего этого не получаю. Вы дали мне понять, что я вам также не слишком интересен, но, поверьте мне, что меня никогда бы не порадовали те неприятности, которые пришлись на вашу долю.
Мои неприятности.
Мои неприятности, эти безрассудные твари, как всегда, вспоминаются в разговоре в последнюю очередь.
– Прошу вас, – шепчу я, – пожалуйста, расскажите мне, что это за неприятности. Существует какая-то серьезная проблема, да? Что-то не так? – Я смотрю на Адама. Но он не глядит на меня, он по-прежнему изучает стену. Он смотрит куда угодно, только не на меня, и я встаю с кровати, чтобы привлечь его внимание. – Адам? Тебе об этом что-нибудь известно? Ты понимаешь, о чем он говорит? Пожалуйста…
– Мисс Феррарс, – поспешно перебивает меня Касл, – я умоляю вас, присядьте. Я понимаю, вам будет нелегко принять все то, что я вам скажу, но вы должны все спокойно выслушать. Я сам попросил мистера Кента молчать до тех пор, пока я не объясню вам суть дела до конца. Кто-то обязан донести до вас данную информацию и сделать это спокойно и рационально, и я побоялся, что у него это может не получиться. – Касл шумно выдыхает и продолжает: – Вы сами чуть раньше задали очень умный вопрос о том, каким образом мистер Кент смог взаимодействовать с нашими близнецами-девушками, когда он впервые появился здесь. Но с ними совсем другой случай, – говорит Касл. – Он был слишком слаб и сознавал то, что ему требуется немедленная помощь. Его тело не могло – и, что более важно, – не стало бы отказываться от срочного вмешательства медиков. Он был уязвим тогда, а потому беспомощен и не смог бы защищаться, даже если бы того сам захотел. Когда его привезли сюда, его энергия была истощена до предела. Здесь он почувствовал себя в безопасности и искал посторонней помощи. Его тело на время оказалось вне опасности, а потому он ничего не боялся, и его способность, если можно так выразиться, в тот момент не была приведена в состояние боевой готовности для проведения стратегической обороны. – Касл смотрит на меня. Прямо в глаза. – У мистера Кента уже начались похожие проблемы с вами.
– Что? – Я беспомощно хватаю ртом воздух.
– Боюсь, он пока что не умеет управлять своими способностями. Мы надеемся исправить это, во всяком случае очень на это надеемся. Однако на это уйдет немало времени, огромное количество энергии, умение сосредоточиваться…
– Что вы имеете в виду? – слышу я собственный голос, полный самого настоящего панического страха. – Что значит, у него «уже начались проблемы» со мной?
Касл вздыхает:
– Похоже на то… что, когда он находится с вами, он слабеет. Чем больше времени он проводит в вашем обществе, тем меньше он чувствует угрозу опасности. И чем… ближе вы становитесь друг другу, – продолжает Касл, и я чувствую, как неуютно становится ему с каждой минутой, – тем меньше становится его контроль над собственным телом. – Пауза. – Он слишком открыт, слишком уязвим в это время. И случались моменты, когда его защитный дар отключался, и он ощущал вполне реальную боль, связанную с вашим прикосновением.
Вот оно что.
Моя голова будто слетает с плеч, падает на пол и раскалывается, а мозги растекаются во все стороны, а мне все равно, мне наплевать, я продолжаю сидеть вот тут. Я убита, сражена, я онемела. И еще перед глазами все плывет куда-то.
Мне страшно.
Адам теряет свой иммунитет.
Адаму нужно работать, чтобы научиться защищаться от меня, и я постоянно истощаю запас его сил и энергии. Из-за меня он слабеет, ему становится плохо. И если он снова сорвется. Если он забудет. Если он совершит ошибку или перестанет сосредоточиваться или, наоборот, сфокусируется на том, что его дар управляет моими способностями, тогда что может произойти…
Я могу навредить ему.
Я могу убить его.
Глава 14
Касл пристально смотрит на меня.
И ждет моей реакции.
У меня в мозгу и во рту какая-то каша, и я никак не могу ее выплюнуть, чтобы связать слова в предложение.
– Мисс Феррарс, – бросается он мне на помощь, – мы работаем с мистером Кентом, чтобы помочь ему научиться управлять своими способностями. Он будет тренироваться – так же, как и вы сами, – чтобы полностью понять, кто он такой, чтобы лучше разобраться в себе и своих возможностях. На это уйдет какое-то время, только потом мы сможем быть уверены, что он с вами будет в полной безопасности. Но в итоге все будет хорошо, могу вас уверить…
– Нет. – Я решительно поднимаюсь со своего места. – Нет-нет-нет-нет. – Я отхожу в сторону. – НЕТ.
Я смотрю на свои ноги и руки, и на стены, и мне хочется кричать. Мне хочется бежать. Мне хочется упасть на колени. Мне хочется проклясть весь мир, потому что он проклял меня, потому что он измучил меня, и вот теперь у меня забирают то единственное хорошее, что мне удалось узнать, и я, пошатываясь, бреду к двери, ищу выход, ищу спасение от этого кошмара, которым является моя жизнь.
– Джульетта, пожалуйста…
Голос Адама заставляет мое сердце остановиться. Я усилием воли поворачиваю свое тело. Чтобы увидеть его.
Но как только мы встречаемся взглядами, он закрывает рот. Он тянет ко мне руку, пытаясь остановить меня с расстояния в три метра, а мне хочется смеяться и плакать одновременно, наблюдая все это сумасшествие.
Он не коснется меня.
Я не позволю ему касаться себя.
Никогда больше.
– Мисс Феррарс, – негромко произносит Касл, – я понимаю, вам сейчас трудно будет все это переварить, но я уже сказал вам, что такое положение вещей не будет длиться вечно. С учетом постоянных тренировок…
– Когда ты касаешься меня, – спрашиваю я Адама срывающимся голосом, – это для тебя усилие? Это тебя изматывает? Это постоянно вытягивает из тебя энергию, и тебе приходится постоянно сражаться со мной, то есть с тем, что я представляю собой?
Адам пытается что-то ответить. Он хочет что-то сказать, но в результате не произносит ни слова. И эти невысказанные вслух мысли для меня хуже всего.
Я резко поворачиваюсь к Каслу.
– Вы же именно про это говорили, да? – Мой голос еще больше дрожит, еще немного, и польются слезы. – Что он использует свою энергию для того, чтобы нейтрализовать мою, и если он забудет об этом – если о-отвлечется и будет с-слишком уязвимым, – то я причиню ему боль – вернее, я уже причиняла ему боль…
– Мисс Феррарс, прошу вас…
– Просто ответьте мне на вопрос!
– Ну… да, – говорит он, – пока что по крайней мере это все, что нам известно…
– О Боже! Я… я не могу… – Я опять пытаюсь добраться до выхода, хотя ноги у меня еще слишком слабые, голова кружится, перед глазами все плывет, и мир для меня потерял все свои цвета. В этот момент я чувствую, как знакомые руки обхватывают меня за талию и тянут назад.
– Джульетта, – быстро говорит он, – прошу тебя, нам с тобой надо поговорить об этом…
– Отпусти меня. – Мой голос почти не слышен. – Адам, пожалуйста, я не могу…
– Касл, – перебивает меня Адам, – как вы считаете, можно нам поговорить вдвоем?
Тот вздрагивает.
– Конечно, – отвечает он, правда, не сразу. – Конечно, да-да, разумеется. – Идет к двери. Останавливается. – Я буду… ну да. Верно. Вы знаете, где меня найти, когда закончите беседу. – Он кивает нам обоим, напряженно улыбается мне и выходит из комнаты. Дверь за ним закрывается с щелчком, то есть мы остаемся заперты изнутри.
– Адам, пожалуйста, – говорю я и ненавижу себя за эти слова, – отпусти меня.
– Нет.
Я чувствую его дыхание у себя на затылке, и меня просто убивает такое положение, я не могу находиться так близко к нему. Меня убивает одна мысль о том, что теперь мне придется заново выстраивать стены, которые я так непредусмотрительно уничтожила, как только он снова вернулся в мою жизнь.
– Давай поговорим обо всем этом, – предлагает он. – Не уходи никуда. Пожалуйста. Просто поговори со мной.
Я застываю на месте.
– Пожалуйста, – повторяет он на этот раз еще мягче, и вся моя решительность куда-то испаряется, оставляя меня в комнате.
Я следую за ним к кроватям. Он садится на одну, я выбираю себе противоположную.
Он пристально смотрит на меня. Глаза у него такие усталые и одновременно напряженные. Он выглядит так, как будто недоедает и не спал уже несколько недель. Он еще колеблется, облизывает губы, плотно сжимает их и только после этого начинает говорить:
– Прости, я виноват. Я ничего тебе не рассказывал. Но я не хотел ничем тебя расстраивать.
И мне хочется рассмеяться и смеяться до тех пор, пока слезы не растворят меня полностью.
– Я понимаю, почему ты мне ничего не говорил, – шепчу я. – Здесь все ясно. Ты хотел избежать вот этого всего. – Я вяло обвожу рукой комнату.
– Ты на меня не злишься? – В его глазах так много надежды. Он выглядит так, как будто ему хочется встать и подойти ко мне. Мне приходится поднять руку, чтобы жестом остановить его.
Улыбка на моем лице тоже буквально убивает меня.
– Как я могу на тебя злиться? Ты перенес настоящие пытки там, внизу, чтобы выяснить, кто ты такой и на что способен. А вот теперь терзаешься, чтобы найти способ все это уладить.
Похоже, эти слова звучат для него как облегчение.
Ему легче, но он смущен, и ему страшно казаться счастливым в такой момент.
– Но все равно с тобой что-то не так, – замечает он. – Ты же плачешь. Почему ты плачешь, если ты совершенно не расстроилась?
На этот раз я смеюсь в самом прямом смысле. Вслух и достаточно громко. Я хохочу в истерике, хохочу до икоты, и мне хочется умереть, и я в полном отчаянии.
– Потому что я была полной идиоткой, когда решила, что все со мной может быть иначе, – говорю я. – Я почему-то думала, что тебе попросту повезло. Я почему-то возомнила себе, что моя жизнь может стать гораздо лучше той, что была раньше, что я сама могу стать намного лучше. – Я хочу еще что-то сказать, но вместо этого прижимаю ладонь ко рту, словно я сама не могу поверить в то, что сейчас скажу. Я силой заставляю себя проглотить камень, откуда-то взявшийся у меня в горле. Потом бессильно опускаю руку. – Адам, – на этот раз голос мой звучит хрипло, – ничего не получится.
– Что? – Он застыл на месте, широко раскрыв глаза, его грудь взволнованно вздымается и опускается. – О чем ты?
– Ты не можешь касаться меня, – говорю я. – Ты не можешь касаться меня, и я уже причинила тебе достаточно боли, поэтому…
– Нет… Джульетта… – Адам поднимается, вот он стоит на коленях, вот добирается до меня и тянется к моим рукам, и мне приходится резко отдернуть их, потому что мои перчатки были повреждены там, внизу, в исследовательских лабораториях, и теперь мои кисти обнажены.
А это опасно.
Адам смотрит, как я быстро прячу руки за спину так, как будто я только что дала ему пощечину.
– Что ты делаешь? – спрашивает он, не глядя на меня. Он не сводит глаз с моих рук. И почти не дышит.
– Я не могу так с тобой поступать. – Я отчаянно мотаю головой. – Я не хочу быть причиной того, что тебе приходится терпеть боль или слабеть, и я не хочу, чтобы ты постоянно волновался, думая о том, что я могу совершенно случайно, непреднамеренно убить тебя…
– Нет, Джульетта, послушай меня. – Он в отчаянии, он поднял взгляд и теперь ищет мой. – Я тоже сильно волновался, понимаешь? Я очень сильно волновался. На самом деле. Я думал – я думал, что, может быть, ну, не знаю, я думал, что все будет плохо или что у меня вообще ничего не получится, но потом я поговорил с Каслом. Я поговорил с ним и все ему объяснил, и тогда он сказал, что мне просто надо научиться управлять своими способностями. Я научусь включать и выключать свой дар…
– Кроме тех моментов, когда ты со мной? Кроме того времени, которое мы проводим вместе…
– Нет – почему? Нет, наоборот, особенно тогда, когда мы с тобой вместе!
– Когда ты трогаешь меня… когда ты со мной… это отнимает у тебя физические силы! У тебя начинается самая настоящая лихорадка, когда мы вместе, Адам, ты сам это осознаешь? Ты заболеваешь просто оттого, что пытаешься бороться со мной…
– Ты меня не слышишь… пожалуйста, я же говорю тебе, я научусь управлять всем этим…
– Когда? – спрашиваю я и почти физически слышу, как крушатся мои кости, одна за одной.
– Что? Что ты имеешь в виду? Я учусь этому, я уже учусь…
– И как проходят занятия? Тебе это легко дается?
Он закрывает рот, но продолжает смотреть на меня. Он борется со своими эмоциями, старается казаться хладнокровным, хотя самообладание давно покинуло его.
– Что ты пытаешься мне сказать? – наконец, спрашивает он. – Ты что же… ты… – он тяжело дышит, – ты разве не хочешь, чтобы я продолжал эту работу?
– Адам…
– Что ты хочешь мне сказать, Джульетта? – Он встал со своего места и дрожащей рукой провел по волосам. – Ты… разве ты не хочешь быть со мной?
Я тоже вскакиваю с кровати и начинаю часто-часто моргать, чтобы избавиться от слез, выступивших на глаза. Мне очень хочется броситься навстречу ему, но я не могу сейчас даже шевельнуться. Голос у меня дрожит и срывается, когда я начинаю говорить:
– Конечно, я хочу быть с тобой.
Он опускает руку. Он смотрит на меня так открыто, таким нежным взглядом, но при этом он крепко стиснул зубы и напряг все мышцы, его грудь взволнованно вздымается и опускается, так тяжело он сейчас дышит.
– Тогда что же сейчас происходит? Я же вижу, что-то происходит, и мне кажется, что тут не все в порядке. – Голос у него срывается. – Не совсем в порядке, Джульетта, как раз наоборот, совсем не в порядке, а мне так хочется обнять тебя…
– Но я не хочу причинять тебе боль…
– Ты не причинишь мне боли, – говорит он и оказывается рядом со мной, он смотрит на меня и молит: – Я клянусь. Все будет хорошо… нам будет хорошо… Я уже работал над этим, и теперь я стал сильнее…
– Это слишком опасно, Адам, прошу тебя. – Я сама уговариваю его и потихоньку отхожу, отчаянно вытирая слезы, которые струятся у меня по щекам. – Так тебе будет лучше. Тебе лучше держаться от меня подальше…
– Но я этого не хочу, ты не спрашиваешь меня, чего же хочу я сам, – говорит он, следуя за мной, а я пытаюсь уклониться от него. – Я хочу быть с тобой, и мне плевать на то, что это может быть трудно. Мне все равно, если даже для этого придется много работать, потому что отношения и не должны быть простыми, Джульетта. Это работа. Это работа каждый день. И да, конечно, это сложно, это действительно очень сложно, но я готов трудиться день и ночь, и мне все равно. Я все равно хочу этого. Я все равно хочу тебя.
Я попала в ловушку.
Я зажата между ним и стеной, и мне некуда больше идти, но мне и не хочется никуда идти, даже если бы путь для меня был открыт. Я не хочу сражаться дальше, хотя внутри что-то подсказывает мне, вернее, кричит во весь голос, что так вести себя неправильно, что нельзя быть такой эгоисткой и позволить ему быть с собой, если это все равно приведет к тому, что я причиню ему страшную боль. Но он смотрит на меня, смотрит так, как будто я сейчас убиваю его, и тогда я понимаю, что причиню ему куда более сильную боль, если буду пытаться полностью отстраниться от него.
Меня трясет. Я отчаянно хочу его, сильнее, чем когда-либо, но теперь я знаю наверняка, что то, чего я хочу, придется ждать. И мне очень не нравится то, что все должно быть именно так. Мне это так не нравится, что хочется кричать во все горло.
Но может быть, нам стоит попробовать.
– Джульетта… – Голос Адама стал хриплым, но вместе с тем полным чувств. Его руки обхватывают мою талию и немного дрожат, словно он ожидает моего разрешения. – Пожалуйста…
И я не протестую.
Он сейчас тяжело дышит, наклоняется ко мне и упирается лбом мне в плечо. Потом перемещает ладони мне на живот, и они медленно скользят вниз по моему телу, так медленно, что я начинаю задыхаться.
Потом в моем организме происходит самое настоящее землетрясение, сдвиг тектонических плит от паники до наслаждения, а его пальцы не спеша двигаются вокруг моих бедер, вверх по спине, по плечам и снова вниз по рукам. У запястий он ненадолго останавливается. Здесь кончается ткань и начинается моя кожа.
