Текст книги "Та сторона (выпуски 1-7)"

Автор книги: Та сторона Альманах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

И еще – чтобы была полная ясность: пусть каждый, кто после прочтения этой статьи хочет оставаться (или стать!) членом нашего клуба, напишет об этом желании! Ведь после прочтения статьи многое прояснится для читателя в том, что же такое клуб «Лоцман», и кто-то, может быть, разочаруется, а кто-то – наоборот… Конечно же, нежелание быть членом клуба на личную переписку не влияет. В дальнейшем мы рассчитываем на посильную помощь и участие членов клуба в подготовке ТС и в других делах.

Ю. Никитин

Благодарности и извинения.

Я хочу поблагодарить Никитина Юру, Ахметшина Равеля и Ватолина Диму за проявленные терпение и настойчивость в обсуждении вопросов, связанных с дальнейшей судьбой клуба. Без их участия и помощи данная статья не появилась бы. Я заранее прошу прощения у тех, кого ненароком обижу в своем изложении. Я предвижу большое количество откликов на эту статью. Все отклики присылайте в редакцию "Той Стороны". Валентин Веснин, май-июнь, 1994 г. Маленький обзор темы статьи:

Тема, объединившая нас всех, слишком обширна для того, чтобы быть охваченной и управляемой одним-двумя людьми в Новосибирске. Тем более, что разным людям нравится в творчестве Крапивина разное. Для решения этой проблемы предлагается попытка выделения «граней» творчества Крапивина с тем, чтобы люди, заинтересованные в развитии той или иной грани, развивали ее более профессионально в рамках одного клуба, т. е. взяли бы на себя часть работы Юры Никитина; и, возможно, объединились бы более тесно – по интересу. Предлагается попытка рассмотреть деятельность клуба в целом, его мероприятия, его печатный орган. Принятые сокращения: ВП, К, ВПК – Владислав Петрович Крапивин; ТС – "Та Сторона" – альманах …; «КО» – газета "Книжное Обозрение";

"Лоцман" – наш клуб, а не одноименное произведение (если не оговорено особо); Юра – Никитин Юра, названный Ю. Кривенковым "Главным Координатором" клуба «Лоцман»; Равель – Ахметшин Равель, человек, стоявший у истоков создания клуба, но упорно скрывающий это.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.

Дорогие члены клуба «Лоцман»! Здравствуйте!

Прошло совсем немного времени со дня основания нашего клуба. Настала пора осознать нам, что мы есть и зачем мы существуем. Позвольте мне выразить свои, весьма спорные подчас, мысли по этому поводу. Я не претендую "на истину в последней инстанции", поэтому очень жду обсуждения этой статьи (и, может, осуждения меня) в нашем печатном органе – ТС. Во-первых, хочется отметить, что мы все-же собрались! Люди, уважающие, чтящие и любящие Крапивина – особые, необычные в чем-то люди. (Спасибо нам всем! Кто не любит комплиментов?) Но я прекрасно понимаю, что критерий отбора (как сказали бы программисты, ключевое слово) – «Крапивин» – не очень совершенен. Творчество ВП очень многогранно, и каждый находит в нем что-то свое. Подчас новое обнаруживается при повторном прочтении, и тогда замечаешь – ты становишься взрослее… Ты «открываешь» еще один штрих творчества Крапивина для себя. На сегодня самая главная цель нашего клуба – быть ориентиром, «Лоцманом». Помочь одному человеку найти другого. Потому что иногда очень хочется найти Друга, найти приятного собеседника, просто человека, мысли, душа, характер которого тебе интересны и (может быть) небезразличны. Хотя клуб решает и другие, более прозаические вопросы. Например, самая полная на данный момент библиография всех произведений ВП скоро "выйдет в свет", и каждый сможет посмотреть ее и… обрадоваться – сколько еще ему предстоит прочитать.

Был такой момент, когда я почувствовал полное отчаяние клуб есть, список адресов в нем есть, а людей… не видно. Казалось бы – протяни руку, и… Но ТС – единственное видимое проявление работы клуба – являлась печатным органом не клуба, но его "главного координатора". Можно было бы самому – взять и "протянуть руку", написав письма всем. Но на это не каждый способен… Моя статья – это и попытка протянуть руку – к вам, к тем, кто написал в клуб не просто так, от скуки; к тем, кто ждал чего-то от клуба…

Я попытаюсь предложить свою модель дальнейшего функционирования клуба. Этой статьей я постараюсь охватить все поле деятельности, связанное с именем ВП. Наметить ориентиры, в которых может (и должен?) развиваться клуб. Может быть (я надеюсь на это, я в это верю!), эта статья вызовет больше откликов в сердцах (и письмах) членов клуба, нежели скромное объявление Юры в одном из выпусков ТС: "Почему никто не присылает материалы для ТС?". Пишите, не бойтесь, что получится коряво и не для печати ведь это же мы все – такие же люди! И нас не так много… Итак,… Кто мы? Зачем мы существуем? Чего мы хотим?

"Лоцман". Подклубы.

Я повторю свою главную здесь мысль, что тема «Крапивин» очень обширна, чтобы ее смог координировать один человек, или даже группа (2, 3, 5) людей (например, в Новосибирске). Потому что у них не будет сил, времени и… желания. Мне видится, что самым оптимальным оказалось бы условное деление клуба на подклубы. Люди, объединенные более тесно общим интересом к какой-нибудь одной «грани» творчества К, развивали бы ее более профессионально в рамках одного клуба, т. е. взяли бы на себя часть работы Юры; и, возможно, объединились бы более тесно – по интересу. Подклубы – это реальная необходимость для:

а) поиска людей, близких по духу, по интересам, по кругу интересующих проблем;

б) уменьшения объема информации, проходящего через руководство клуба;

в) увеличения ее (информации) качества и наиболее полного охвата всего, что связано с именем ВП и близкими темами.

…Все мы разные. Вам может нравиться все-все-все, связанное с Крапивиным. Могут нравиться отдельные произведения. Но, если даже нравится все, наверное, что-то конкретно нравится больше – может даже неосознанно, подсознательно. Все зависит, конечно, от пристрастий и наклонностей людей.

Два года назад я сделал подшивку из пяти повестей ВПК. Неожиданно для меня она явилась своеобразным тестом для тех людей, которым я давал ее читать. А повести были следующие: 4-я и 5-я из повестей про Джонни, «Сандалик», "Оранжевый портрет" и «Флаг-капитаны». Очень интересны результаты этого «теста»:

– Одному человеку понравились больше всего «Сандалик» и «Флаг-капитаны». Почему? В них действует сам писатель. Автобиографичность. В них наиболее хорошо показано, как завязывается тоненькая ниточка между мальчишкой – маленьким человечком – и взрослым. Взрослый и ребенок. Командорство. (Очевидно, что командорство и автобиографичность очень сильно связаны.)

– Другой, по натуре веселый и общительный, добрый и отзывчивый человек, правда, из-за этого (?) немного безответственный, выбрал повести про Джонни. Безусловно, они в чем-то похожи.

– Третий высказался за "Оранжевый портрет". Впрочем, сам того не понимая, он похож на Фаддейку – с той же мечтой в сердце.

…Но нас объединяет одно – мы неравнодушны к творчеству Крапивина. Чтобы помочь вам найти друг друга, я попытался выделить нечто общее в людях, которым нравится творчество ВП. Я попытался проанализировать, чем оно может нравиться тем или иным людям. Наверное, несколько наивно я выделил «грани» творчества наиболее яркие на мой взгляд, более-менее независимые пласты. Конечно, анализ мой несовершенен, очень многое не сказано (например, в силу ограниченности объема статьи) и, видимо, будет сказано на страницах ТС позже (если вам это будет интересно).

Чтобы наиболее понятно изложить свои мысли, я буду описывать иногда типажи – людей, у которых наиболее отчетливо выражено понимание той или иной «грани». Может быть, этих типажей и нет в чистом виде на свете – ведь в каждом человеке "всего понемногу замешано". Творчество нельзя расчленить на отдельные кусочки; нравится оно, конечно, во взаимосвязи. Но мне кажется, что человек индивидуален, и у него, наверное, бывают свои какие-то индивидуальные струнки. Может быть, тогда совсем не имеет смысла говорить о «типажах» – потому что все мы разные. Я думаю, что такое (чисто условное!) деление позволяет найти друг другу человека, более близкого, чем взятый наугад человек из клуба «Лоцман» (Который, быть может, написал в клуб просто от скуки, от нечего делать и т. д). Я железно уверен, что многих типажей я просто не заметил – я общался только с маленькой частицей людей, знающих творчество К. «Грань» – это возможный подклуб, где объединятся люди с близкими интересами. …Может быть, подклубы и не возникнут.

Я только хочу сказать, что Юра и Равель вдвоем не справятся со слишком обширной темой и, во-вторых, они сами заведомо отбирают информацию, интересную только им, и никак не уделяют внимания информации, связанной с отражением других граней творчества ВП, не интересных им, но интересных другим.

Я только хочу сказать, что если кто-то чувствует особый интерес к какой-то отдельной области, если таких людей набирается много и они объединяются, то это было бы здорово. Если кто-то чувствует в себе силы взять руководство(?), координацию(?) этой области на себя, это замечательно. Подклуб – это лишь формально, условно, т. к. все мы – члены одного клуба. Но без вашей поддержки клуб просто развалится!.. Подклубы могут устраивать собственные сборы. По моему мнению, именно в подклубах люди найдут именно то, что им интересно, что им нужно, и шансов собраться вместе у подклуба больше, чем у всего клуба. Может быть, общение с другими членами клуба будет менее интенсивным (например, за отсутствием необходимости).

I. ГРАНИ ТВОРЧЕСТВА

Крапивин – писатель.

Я хочу подчеркнуть свою главную мысль: Крапивину удалось удачно соединить в своих произведениях множество гениальных граней своего творчества. Как-то читал я в книге Гуревича мнение о том (передаю смысл цитаты), что "Крапивину очень хорошо удается такая двойная проекция своих произведений: дети зачитываются увлекательным сюжетом, взрослые тоже читают, говоря: "занимательно"". Дело здесь намного более серьезно и глубоко. Крапивин действительно удачно соединяет в своем творчестве "очень многое" и "для очень многих". Произведения его на самом деле и похожи, и разные. Крапивин – детский писатель.

…Одна женщина, торгующая книгами, сказала мне, что не станет давать «Лоцмана» читать своему сыну-подростку, т. к. "это произведение серьезное. Куда-то К. ударился – непонятно куда… В религию."

… Многие мамы вполне обоснованно считают Крапивина детским писателем. И они правы! Почитайте предисловия к книгам Крапивина. "Сказка ложь, да в ней намек!.." Они (книги) действительно учат мужественности, честности, открытости; для детей постарше, подростков – выбору трудного, но верного жизненного пути. Беру наугад три книги К, читаю: "В книге волнующе остро поставлена проблема семейных отношений: семья – это не только личные радости, хлопоты, огорчения, но и огромная ответственность друг перед другом, перед обществом." И еще: "В книгу известного детского писателя вошли три сказочные повести – о ребячьей дружбе, о борьбе Добра со Злом, о приключениях и романтических мечтах." И: "Повесть русского советского писателя о мальчишках с верными и смелыми сердцами, об их неспокойных делах, о воспитании характера."

Ребенок находит в его книгах друзей, которых он хочет, но не имеет.

Ребенок находит интересные приключения, превращения, словом – занимательный сюжет – а это ему и нужно.

Он находит утешение – хоть он и необычен по принятым (кстати, кем?) меркам, но он прав.

Он находит защиту – от несправедливых взрослых.

Он находит веру – во взрослых справедливых, веру в справедливость вообще. В Высшую Справедливость…

Ребенок ассоциирует себя с героем, живет его жизнью, переживает вместе с ним, потому что герои К. реальны, живы, настоящи и… желаемы.

Поэтому Крапивин – и детский писатель, наряду с А. Линдгрен, П. Трэверс ("Мэри Поппинс") и многими многими другими. Может быть, среди вас есть люди, серьезно интересующиеся детской литературой, ее тенденциями. Ю. Кривенков, например, интересуется книгами о мальчишках. Чем не подклуб? Было бы, кстати, наверное, очень интересно увидеть в ТС какой-нибудь обзор литературы "о мальчишках" от Кривенкова; я уверен, что очень многим бы это принесло пользу, многие после обзора попытались бы найти и прочитать какие-нибудь книги. Очень интересно сравнить разные «ветви» литературы для детей и (отдельно) для подростков. (Отдельно – потому что она принципиально разная.) Например, выделяются такие ветви в детской литературе: познавательная (В. Брагин "В стране дремучих трав", С. Лагерлеф "Путешествие Нильса с дикими гусями", Я. Ларри "Приключения Карика и Вали"), приключенческая (Ж. Верн, Дюма, Стивенсон, Хаггард, Сабатини), о трудном детстве детей, о жизни обездоленного ребенка (Ч. Диккенс "Приключения Оливера Твиста" (1838), "Дэвид Копперфильд", Г. Мало "Без семьи" (1879), А. Доде «Малыш», Р. Сабатье "Шведские спички" и др.). Можно найти место Булычеву и Успенскому и т. д.

…Но. Скажите, кто, читая в детстве "Приключения Гекльберри Финна", отдавал себе отчет в том, что главный герой, Гек, «борется» против дискриминации негров в Америке? Конечно же, ребенку эта повесть интересна с другой стороны. И в книгах Крапивина ребенок тоже может улавливать сюжет, оставляя серьезное на потом – на пору взросления. Дети любят сказки, дети любят хороших добрых людей. Но иногда им действительно безразлично, что читать – ВП или "Тома Сойера" – там тоже дружба. Хотя… дети чувствуют очень многое интуитивно…

Хотя… дети бывают разные… иногда очень взрослые. На днях я видел по телевизору девочку лет 12-ти, которая, говоря о "Маленьком принце" А. де Сент-Экзюпери, процитировала одну из важных мыслей автора: "Мы в ответе за тех, кого приручили…" Мысль, скажем прямо, недетская.

Крапивин и фантастика.

Бывают люди, обожающие фантастику вообще и фэнтези в частности. Я их называю «толкинистами» (Я ни в коем случае не хочу обидеть уважаемого мною Д.Р.Р.). Взрослые дети. Это те, например, кто устраивает "Хоббитские игрища". Хотя крайние проявления этой тенденции опасны – они грозят инфантилизмом. Есть читатели, которые видят в произведениях Крапивина по большей части фантастический сюжет, фантастические «завороты». Они могут насквозь пропускать взаимоотношения героев – их мысли, их чувства, мотивы их поступков.

Крапивин и сказка.

Довольно сложно сказать, где у Крапивина кончается фантастика и начинается сказка. Здесь, пожалуй, грань сильно размыта. Люди со сказкой в душе. Люди с хорошей сказкой в душе, сказкой с хорошим концом. Помните один ужастик? Назывался он что-то типа «Куклы» или "… игрушки". Там были куклы, которых обидели, и они за это стали всех убивать. Фильм, конечно, недостоин того, чтобы о нем упоминать, но одна из заключительных фраз фильма мне понравилась. "Они уцелели. Ребенок и взрослый человек – с душой ребенка…"

У К очень много сказок (даже не «Летящих», а просто), сказок с хорошим концом. Именно сказок. Потому что в жизни так хорошо бывает, к сожалению, очень редко ("Каравелла", наверное, исключение). Скорее всего, вы хоть мельком слышали об обвинениях Крапивина в том, что "его мальчики слишком правильные". Доля правды в этом есть, только это, конечно, не должно было звучать как обвинения. Они не правильные; дело-то как раз только в том, что они-то, наверное, и есть – самые нормальные. В том смысле, что лучше, чтобы все были бы такими… Единственная беда только в том, что их слишком, катастрофически мало. И в этом произведения ВП тоже кажутся сказкой. Где они – мальчишки-рыцари, ау? Где те, "кто желал" бескомпромиссности, справедливости, добра, дружбы???

Художник слова. Крапивин и романтика.

Тут такая аналогия, чтобы понять грань. Вопрос: "Трудно ли снять фильм по произведению Крапивина?" Одни отвечают: «Нет», другие: «Да», – третьи: «Невозможно». Я думаю, что можно, но тогда пропадет часть того, что хотел сказать Крапивин. (И чтобы пропало как можно меньше, актеры должны быть людьми, очень похожими на своих персонажей. Само по себе актерское искусство здесь, по-моему, поможет мало.) Возможно, после такой съемки получится фильм не по произведению Крапивина, а по произведению Крапивина-"детского писателя" – потому что самое простое – это передать действие, или Крапивина-"фантаста" (путешествия сквозь миры, фантастические персонажи – это тоже Крапивин), Крапивина-"сказочника". Но очень сложно передать ту гамму настроений, мыслей, чувств, "нравственных исканий" (Штамп! Sorry!) героев а это, по-моему, почти основное у Крапивина. Увидеть в фильме "Журавленка – как колосок" – одно, а прочитать об этом в книге совершенно другое – другая гамма чувств. "Синяя жилка"… Вы помните эту чисто Крапивинскую деталь, возникающую как минимум в трех произведениях? Нет? Тогда вы, возможно, плохо почувствуете, что я имею ввиду. Вспомните прекрасные пейзажи, тоскливую любовь к морю, к ветру, к солнцу, к парусам (Алым? К А. Грину в этом смысле очень близко…). Ностальгия. Ностальгия по прошлому, по залитой солнцем улице Севастополя, по улыбающимся лицам мальчишек. По «тусовке», если попытаться применить это понятие к современности (хотя это, наверное, страшно глупо?). По песне под гитару у костра, положив руки на плечи рядом сидящему другу…

Ожидание неизвестного, чуда… … И, может быть, такие люди в «Лоцмане» тоже найдут друг друга?… Здесь намечаются связи с другим Крапивиным. С К, пишущим о дружбе, и с К, пишущим стихи и песни.

И еще. Вспомните, в "Белом Шарике", когда рвалась импульсная нить между Яшкой и Белым шариком. Что вы испытали, читая этот фрагмент? У меня лично выступили слезы на глазах, но это были слезы радости, счастья и еще чего-то… очень хорошего. Пара абзацев. Иной пропустит, иной скажет: "Да, интересно!" А кто-то подумает о сложной гамме чувств маленького человечка в этот момент. О том, насколько это больно. И ты сам переживаешь за героя (взрослый – за героя-мальчишку, т. е. младшего), встаешь на его место… "Тринадцатилетние взрослые"… Люди, ощущающие боль детей. Командоры.

Крапивин и командорство.

Самая, на мой взгляд, тонкая тема. Я попробую ее изложить попонятнее. Не судите меня строго: множество мыслей моих, множество – переосмыслено после чтения книг Крапивина. Для начала совсем маленький рассказик:

* * *

– Вы говорите, преемственность поколений? Такой мальчишка никогда не исчезнет. Он живет рядом с нами, всегда…

Паренек лет 11 исподлобья глянул на меня; он заметил мой приветливый взгляд. Я посмотрел на него в открытую; он смутился прямого взгляда и опустил голову. Видимо, его очень заинтересовали свои собственные ботинки. Я заметил двух мальков, смеющихся и шутливо сталкивающих один другого с сиделки – пристройки для сумок на остановке, на которой очень удобно сидеть. Паренек подошел к малышам, улыбнулся им и сел рядом, с интересом смотря на то, как они возятся. "Неужели, брат вон того, второго?" – пронеслась в голове моей мысль. Действительно, паренек был похож на одного из них.

Паренек сидел ко мне спиной. Я тем временем рассматривал его; смотреть на то, как шутливо борются мальчишки, как с радостью? любовью? наблюдает за ними этот красивый паренек – доставляло мне наслаждение. Паренек вдруг несмело оглянулся – ему было интересно, смотрю я на него или нет. Я улыбнулся ему в ответ.

Мальчишки вдруг сорвались и отбежали от остановки, к снегу, и начали пулять друг в друга снежками. Парень продолжал смотреть на них. "Наверное, волнуется, как бы не выбежали на дорогу" – с теплотой подумал я про паренька. Подошел автобус. Мальчишки впрыгнули в первую дверь, а понравившийся мне паренек зашел во вторую. "Нет, все-таки не брат, это просто случайно… Случайно? А, может, нет?" – и мне стало немножко грустно на душе от того, что это все-же не брат, но грусть была приятной, ласковой и хорошей, потому что этот мальчишка оказался таким хорошим. Жаль, что подружиться с ним не получится; к тому же он уже исчез в большой утробе автобуса… Колесо жизни. История повторяется. Я вижу в нем себя.

* * *

Те, кто способен. Те, у кого несчастья детей вызывают отклик в сердце. Не любой толкинист ощущает как свою собственную боль чужих детей. Спросите себя: болит ли у вас сердце, когда вы видите ребят, торгующих газетами, в то время, когда им надо учиться в школе? Моющих машины? Торгующих напитками, презервативами и… собственным телом? Посмотрите газеты.

Детская преступность. Использование детей в мафии ("подвалы", «кланы», «стаи». Я не говорю ничего необычного. Это обычный "город науки" – г. Обнинск. А в других городах?). Детская проституция. Съемка детских порнофильмов – с использованием как девочек, так и мальчиков… Торговля внутренними органами… Я вас не слишком шокировал? Вам не страшно?

Можно продолжить, скрутив свою волю в кулак. Детские дома. Вы не читали об истязаниях детей воспитателями, истязании (дедовщина проникла и сюда…) старшими младших при молчаливом согласии воспитателей? О сексуальном насилии над детьми? О понуждении к лесбийским играм детей в пионерлагерях?

Постоянно, каждый день в Москве пропадают дети… На этом фоне грубость и солдафонство обычных учителей во вполне обычных советских школах выглядит цветочками… Она традиционна и не вызывает, увы, отторжения. За примерами далеко ходить не надо. У нас в школе был военрук, забавлявший нас рассказами и не ограничивающий себя в лексиконе.

Я думаю, достаточно… "Дети – самая бесправная нация." (По-моему, это мысль ВП.) Надо что-то с этим делать!

Господи! За что-ж Ты их так? Где Твое милосердие? И почему должны всегда страдать самые маленькие, самые беззащитные, самые слабые и… самые дорогие? Надо защитить ребенка. Наших детей нужно спасать.

…В командорстве я вижу две основных ветки. И если с первой проблемой (проблемой "спасения") страна, может быть, справится – с помощью милиции, инспекторов по делам несовершеннолетних, психологических консультаций и телефонов доверия и отчаяния для детей, то со второй – если и справится, то очень не скоро. Я говорю о внутреннем мире ребенка.

Вспомните свое детство. Вы видели учителя, который понял вас, который вас ни разу не обидел? С которым вы могли поделиться всем, что вас волнует и интересует? Да даже не учитель… Всем ли вы делились со своими родителями? Или всегда оставляли что-то в себе, что-то интимное, о котором вы не могли поговорить ни с кем, кроме Очень Хорошего Друга. Кто бы вас понял. Кому вы доверяли бы как самому себе. ("Доверие" – ключевое слово!) А теперь представьте, что большинство детей не имеет такого Друга.

И тогда все приходится держать в себе… А это подчас очень страшно, это может сломать маленького человека. И он будет потерян навсегда. Стране придется платить по счетам за такое отношение к детям. За бездуховность. На самом деле, из-за этого дети уходят из дома, уходят во всякие притоны, рвут со своими родителями. Очень часта ситуация, когда ребенок живет дома, но от родителей он давно ушел… Не в прямом смысле, но… понятно, духовный контакт потерян, и нет шансов его опять найти. Я люблю ассоциации. Можно еще один небольшой рассказик? Последний?

* * *

Около 12 часов ночи я шел домой. По глухой улице, между большим забором какого-то производственного предприятия и леском. Вдруг вижу – какой-то мужчина метрах в 50 от меня тащит маленького мальчонку в лес. "Пошли в лес! Пошли в лес!" Но мальчонка (лет 7–9) – я слышу – произносит робким голосом: "Не хочу я, я боюсь…" Что делать? Вдруг мужчина с мальцом что нехорошее хочет сделать? Вдруг нашел где-нибудь во дворе мальчишку – и тянет в лес. Мало разве у нас в городе случаев было похожих? Я не подумал тогда о своей маме, а она меня ждала, волновалась… Но я подумал о той, другой маме, которая с заплаканными глазами всматривалась в ночь улицы – где-то ее сын, ее единственный… И еще я подумал, что в его руках мог оказаться Славка…

Но мальчишка вроде не выказывает сильного беспокойства. Вроде, все нормально. А вдруг ненормально? Ведь дети – они доверчивые. Очень доверчивые. Совсем незащищенные ото лжи и обмана. Может, мальчишка ничего пока не подозревает – и потому не кричит. Ну что же делать-то??? Я притормозил, пошел медленнее; думаю, буду идти параллельно с ними (я шел по дороге, а они – по тропинке возле леса), если потащит насильно в лес – успею что-нибудь сделать. (Хотя в ту минуту сам не знал – что.) Иду себе спокойно, никого не трогаю, оглядываюсь, правда.

Это мужчине страшно не понравилось, и он с мальчишкой направился ко мне: "Стой, парень, разобраться надо." От него сильно пахнуло алкоголем; подойдя ко мне, он грубо спросил:

– Ты че оглядываешься? Что тебе нужно? Проблемы какие есть, что ль? Получить захотел?

– Куда вы мальчишку тащите? – голос у меня немного сел. Но никакой боязни внутри не было. Пусто просто сразу стало. Ну, получу, ну и хрен с ним. Очки, правда, жалко… Отступать нельзя, а то сам себе потом не прощу. Жить не смогу. Вот он – экзамен, когда надо решать, и обратной дороги нет. – Кто этот мальчик вам?

– Тебе какое дело? Проваливай давай быстрей! Ну! Давай, топай быстрей, пока не получил! Я тоже умею и руками, и ногами махать – как дам по стеклышкам – и в больнице не откачают!

…Перед Иркой нарисовался он сам, ломающий от беспомощности пальцы. Образ почти сразу пропал, зато возник другой: мужчина – тот-же – но в руках у него – кто? – братишка, Славка, полураздетый, как тогда… Сволочь! Ну, погоди же… До последней буду!..

– Скажите. Кто. Вам. Этот. Мальчик.

– А какие проблемы у тебя? Какое тебе дело?

– Меня интересует, кто вам этот мальчик.

– Слушай, ну, проваливай, а? Чего привязался – сын он мне… Видишь – храбрость воспитываю, – и мужчина покачнулся, дыхнув на меня перегаром.

И я понял, как неверны были мои предположения… Все очень банально: отец в очередной раз зашел к друзьям. Посидеть, отметить. И сына прихватил – пусть привыкает, отца не забывает. Отец хороший – храбрость в сыне воспитывает! А маленький сынишка… Он понимает, что папа нетрезв, и хочет побыстрее довести его до дома…

Кстати, против того, что его назвали «сыном», он не возражал. А услышав про «стеклышки», даже чуть заметно мне улыбнулся с ощущением превосходства. Мол, вот какой у меня папа – щас как даст этому очкастому. А че привязался! А я понял, что ошибся, почувствовал неловкость перед этим нерадивым отцом, и сразу потерялся. И смог только ответить:

– Все, проблем никаких…

– Ну и двигай давай быстрей отсюда!

– А что, нельзя идти как хочу? Я вам мешаю?

– Ну-ка повтори, что сказал?

– Я вам не мешаю и иду как хочу…

Мужчина, наконец, отвязался, и, взяв сына за руку: "Пойдем, сынок, пойдем через лес… Будешь смелым!" – двинулся к лесу. Я в растерянности продолжил свой путь. И сзади слышались обрывки фраз: пьяный мужской "пойдем, сынок, будешь смелый…" и тоненький плаксивый детский "ну, не надо, ну пожалуйста, я боюсь…"

* * *

Когда нет контакта с собственными родителями, ребенку просто необходим человек, который его любит. Педагог-друг. Защитник. Духовный наставник, духовный проводник по жизни… А наших детей очень часто воспитывает учитель – бывший неудачник…

Маленькое интервью со мной.

Пара вопросов ко мне и мои ответы на них. Вместо программного заявления. Я бы хотел услышать отклик тех, кому это интересно. Я готов вести этот подклуб.

– Есть ли плохие, «трудные» дети?

– Нет! Есть плохие воспитатели, педагоги.

– Что делать, если ребенок … {негениален, бездарен, порочен: продает газеты, презервативы, себя и т. д.}?

– Любой ребенок гениален. Нужно только суметь доказать это ему. Любовь – вот что является для таких детей "спасательным кругом". Помогите им!

– Как?

– Нужно дело – которое объединяет, сплачивает старшего и младшего, которое заинтересовывает младшего. (Как морское дело у Крапивина в Каравелле). Дело – это некая внешность, оболочка, если хотите, прикрытие. Главное – внутри, главное – как оно организовано. Ведь и учить фехтовать можно по-разному.

– До какой степени нужно «понимать» подростка? Доверять ему (даже зная, что он врет)? Прощать ему его ошибки?

– Бесконечно. Даже со дна – нужно спасать. И конечно, надо иметь бесконечное терпение. Жизнь и книги.

Возникновение командорской тематики в произведениях ВП естественно – потому что ВП не может не писать о том, что его волнует, что его интересует. Потому что сам он посвятил свою жизнь мальчишкам. Потому что сам он достоин звания «Командор». Без него не родилась бы «Каравелла» – реальное воплощение его идей, его мыслей, его попыток. Примеры Командоров (и/или командорских идей) в книгах ВП? Классические: "Гуси, гуси, га-га-га", "Сказки о рыбаках и рыбках", «Лоцман». Кто? – пояснять, я думаю, не надо. А неклассические? Да подавляющее большинство, начиная от "Мальчика со Шпагой" (Олег), и кончая "Оранжевым портретом…" (Юля). "Выстрел с монитора". Там, наверное, впервые появляется это слово – «Командор». "В ночь большого прилива". "Голубятня на желтой поляне". Директор школы, где учился Джонни. Дед Геннадий из «Колыбельной». Михаил Гаймуратов (это когда он уже Михаил Юрьевич. Помните Мартышонка?)…

А обратите внимание на опасения Джонни при встрече его со своим адъютантом Юриком во время его (Юрика) болезни. Вам не кажется, что Джонни сильно повзрослел, даже после "Шлема витязя"? Ведь он отказался от поездки… Ради Друга – младшего друга, который нуждался в нем. Ради друга, который уже тоже повзрослел… Пожалуй, сейчас очень логично поговорить немного о другом… хотя, все о том же.

… Великое Служение людям… Спасти всех – даже ценой своей собственной жизни. "Возлюби ближнего твоего прежде самого себя…" – это уже из Библии. "Мальчик, способный к Великому Служению, рождается снова и снова в каждом из нас, когда мы появляемся на свет. Но путь тяжел, и мы затаптываем этого Мальчика в себе и в других… Истина… в том, чтобы не терять Мальчика в душе…" – это слова отца Леонида из «Лоцмана». Но не слова ли это Владислава Крапивина? Потому что всем своим существованием Крапивин пытается бороться за то, чтобы "не затоптать" в детских душах «Мальчиков». В этом – путь нравственного совершенствования общества, в этом – путь вырасти, возрасти духовно и обогатить и улучшить нашу жизнь. "Гораздо труднее [сделать] другое… Чтобы большие мальчишки не прогоняли маленьких… И чтобы взрослые не обижали ребят, и чтобы никто не врал друг другу. Чтобы все любили всех и были добрыми…" И тут же жизненное кредо Крапивина: "Неизлечимая боязнь за беззащитных существ, которым грозят все беды земные…"

"Пока Лоцман пытается соединить разные пространства мира, его должен кто-то охранять…" Любовь. Самопожертвование во имя другого. …Поэтому мне смешно слышать, что тема религии появилась у ВП как следование моде. Конечно, нет, все намного глубже. И для "тех, кого надо спасать", религия тоже служит: Верой, Надеждой, Любовью… Верой в Высшую Справедливость. Спаси и Сохрани…