Текст книги "Король Восточной долины (СИ)"

Автор книги: Т. Бердникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

1

Резкий и громкий звук дверного звонка разорвал сонную тишину глубокой ночи. Молодой человек, безмятежно спавший в объятиях симпатичной девушки, шевельнулся и, недовольно вздохнув, сел, аккуратно высвобождая руку из-под ее головы. Гостей он не ждал и, говоря откровенно, не думал, что в этом городе есть самоубийцы, способные заявиться к нему в третьем часу ночи.

Он зевнул и, проведя ладонью по лицу, слегка тряхнул головой. Может, померещилось?

Ответом на его сомнения явился повторившийся звон, такой же резкий, такой же отвратительно-настойчивый, и молодой человек, морщась, как от зубной боли, без малейшей охоты поднялся на ноги, принимаясь натягивать брошенные на стул возле крови штаны. Третьего повторения звонка он ждать не хотел.

Впрочем, его и не последовало.

По квартире пронесся звук нескольких грубых ударов по дверной створке, и парень, чувствуя, что закипает, решительно направился разбираться с неизвестным пришельцем, мысленно подписывая ему приговор и остро сожалея, что не успел взять нож. Конечно, невиновных он не убивает… но кто сказал, что среди ночи в квартиру его ломится ангел?

– Иду я, уже иду… – пробурчал он, подходя к двери и, зевнув напоследок, хлопнул ладонью по выключателю, прежде чем отпереть ее. Яркий свет залил коридор, и хозяин квартиры, непроизвольно зажмурившись, решительно распахнул тяжелую створку, вглядываясь в царящий на лестничной площадке мрак.

В голове мелькнуло, что кто-то из местных хулиганов опять вывернул лампочку, мелькнуло и тотчас же забылось, отодвинутое новыми впечатлениями.

Парень протер глаза и прищурился, пытаясь понять, спит он еще или уже все-таки проснулся. Фигура пришедшего в столь поздний час гостя была довольно трудноразличима, однако же, будучи немного озарена светом из квартиры, становилась узнаваема, вызывая все большее и большее недоумение.

– Кевин?.. – молодой человек провел ладонью по лицу, стряхивая остатки сна и, почесав в затылке, немного взъерошил светлые волосы, – Что ты здесь делаешь? – он нахмурился, начиная испытывать вполне обоснованное беспокойство, – Что-то случилось?

– Можно и так сказать, – голос, так хорошо знакомый хозяину квартиры, прозвучал с какими-то странными, давно забытыми, но некогда очень привычными нотками. Гость сделал небольшой шаг вперед, позволяя свету лучше осветить его и широко, насмешливо улыбнулся.

– Мы, кажется, с тобой это уже проходили. Это не я, Шон, – улыбка стала коварной, глаза, в не до конца рассеявшемся полумраке кажущиеся темнее, чем обычно, загадочно сверкнули, – Точнее… не тот я, о котором ты думаешь.

Шон замер, немного поворачивая голову вбок, и внимательнее вглядываясь в собеседника. Слова ему были знакомы, знакомы хорошо, однако, поверить в них, ввиду некоторых, относительно недавних, событий, было затруднительно.

Он еще раз окинул пришедшего взглядом с ног до головы, выхватывая все новые и новые детали. Одет в какое-то тряпье, совершенно нетипичное для человека его ранга и статуса, сам какой-то усталый, потасканный, какой-то… не он. Не тот он, о котором изначально подумал молодой человек.

Он отступил на шаг, медленно проводя ладонью по светлым волосам и неуверенно улыбнулся.

– Но это невозможно, – он чуть повел головой из стороны в сторону, – Совершенно невозможно… Если ты тот, другой, то ты должен быть мертв!

– Мертв? – гость, скривившись, решительно зашел в квартиру и, по-хозяйски захлопнув за собою дверь, скрестил руки на груди, – Любопытно. Так значит, слухи о моей смерти распространяешь ты?

Слухи! Шон ненадолго примолк, изучающе глядя на собеседника. «Слухи о смерти»! Какие же это слухи, если человек пропал со всех радаров почти на год? Если он, он сам видел своими глазами его смерть! Разве что… не может ли это быть чьей-то глупой шуткой, не может ли быть, что перед ним стоит кто-то другой?

Он рывком подался вперед и, недолго думая, не испытывая ни смущения, ни страха, схватил своего неожиданного гостя за подбородок, заставляя его приподнять голову, подставляя лицо свету.

Сверкнули, отражая последний, изумрудно-зеленые глаза, исполненные снисходительной насмешки. Блондин, чувствуя, как изумление, перемешанное со смутным негодованием, затапливает его, опустил руку и отступил на шаг, продолжая потрясенно смотреть на старого, вернувшегося из небытия, знакомого.

– Надеюсь, ты удовлетворен, Рэдзеро? – тот едва заметно прищурился и, криво ухмыльнувшись, прибавил, – Жду ковровой дорожки и дружеских объятий с нетерпением.

– Босс… – Шон снова медленно повел головой из стороны в сторону. Называть так этого человека он прекратил уже довольно давно, еще до событий, повлекший за собою его мнимую гибель, но сейчас просто не смог придумать ничего больше.

Собеседник его насмешливо хмыкнул.

– О, я вижу, ты и в самом деле удивлен моим визитом. Кажется, в прошлую нашу встречу ты весьма категорично заявил, что боссом меня боле не считаешь?

– Что было, то прошло… – блондин опять немного повернул голову вбок, внимательнее вглядываясь в своего неожиданного гостя, – Кев… – он недоверчиво хмыкнул и, на миг прикрыв глаза, провел ладонью по лицу, словно силясь избавиться от наваждения. Затем вдруг нахмурился и, вновь глянув на собеседника, сделал странный жест рукой, проводя невидимую линию от стоящего перед ним человека к дверному проему за его спиной.

– Но, если ты… – он еще раз окинул взглядом странноватый наряд бывшего босса, пытаясь понять сразу все, и определенно не понимая ничего, – То как же Кевин? Где он?

– А я откуда знаю? – гость, несколько помрачнев, сунул руки в карманы и, ссутулив плечи, уставился в пол, мрачновато продолжая, – Должно быть, спит у себя дома, в обнимку с любимой девушкой. Насколько мне известно, живет он с ней вместе…

Блондин чуть заметно улыбнулся, не позволяя себе пока слишком уж углубляться в подоплеку этих слов.

– С Энни они поженились, – негромко заметил он, еще пристальнее вглядываясь в своего необычного, загадочного собеседника, – Но об этом тебе не известно. И это могло бы показаться странным, если бы… – он прищурился, и улыбка его превратилась в ухмылку, – Если бы ты по-прежнему обитал в его теле. Но ты говоришь о нем, как об отдельном человеке, отдельной личности, обитающей в отдельном, собственном теле. А это может значит только одно, – дойдя в рассуждениях и мыслях до этого места, Шон осекся, несколько теряясь и силясь вновь улыбнуться. Улыбка получилась какой-то жалкой, растерянной и очень неуверенной. Парень поспешно погасил ее и повел подбородком из стороны в сторону.

– Но этого не может быть! Так не бывает, нет, никогда! Ты… ты был его вторым «я», его альтер-эго, ты всю жизнь обитал в его теле, а теперь… хочешь сказать, что после смерти у тебя откуда-то взялось собственное тело? Что ты вдруг стал тем, кем должен был быть рожден – братом-близнецом Кевина, но как? Как??

– Кто тебе сказал, что я умирал? – Кев мрачно улыбнулся в ответ и, переведя взгляд на большое зеркало на стене коридора, глубоко вздохнул, – Видимо, небо посчитало, что я достоин милости. Или спасибо за нее мне нужно говорить Полу Галейну. А может, и Перчатке Соломона, сотворившей это… «чудо».*

– Слышу сарказм в голосе, – Шон склонил голову набок и, скрестив руки на груди, отступил на шаг, окидывая старого знакомого с ног до головы изучающим взглядом, – Что весьма странно, должен заметить. Что ж, начнем сначала. Итак, Кев, ты стоишь передо мной в своем собственном теле, а не в теле Кевина. Это так?

Ответа не последовало. Кев огляделся по сторонам, будто что-то ища и, увидев большое кресло, очень удобно расположенное прямо в прихожей, уверенно подошел к нему, присаживаясь. Потом опустил голову и, сцепив по старой привычке руки в замок, облокотился на собственные колени.

Молчание начало затягиваться, и его собеседник нахмурился.

– Это так? – с нажимом повторил он. Чувствовалось, что терпение разбуженного среди ночи парня уже на исходе.

– Да… – его неожиданный визитер медленно поднял голову, безрадостно глядя исподлобья, – Это так. Доволен? Я получил свое тело, спасибо Великой Перчатке и доброте Галейна. Ожидал, что буду плясать от счастья?

– Честно говоря, да, – Рэдзеро пожал плечами, – Пол, например, узнав, что выздоровел…

– Что?! – Кев вздрогнул и, подавшись вперед, уставился на собеседника с нескрываемым изумлением, – Галейн выздоровел???

Блондин приподнял подбородок, окидывая собеседника взглядом свысока. Изумление того казалось неподдельным, и это, в свой черед, заставляло удивляться самого хозяина квартиры.

– Для человека, который притворяется, ты, пожалуй, и правда не знаешь слишком много… – он в раздумье почесал шею, затем взъерошил собственные волосы и, признавая поражение, тяжело вздохнул, – Но тогда я совсем ничего не понимаю, Трес.

Собеседник его, на сей раз названный не именем, но прозвищем, носимым им почти год назад, кривовато улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, с видом неимоверного презрения сузил изумрудно-зеленые глаза. Свет, озарив его лицо в этот миг ярче прежнего, заиграл, заискрился в них, и Шон неожиданно подумал, что еще никогда прежде его бывший босс не выглядел более живым.

– Кев, – в голосе его зазвучали так давно не слышанные парнем металлические нотки, – Трес, судя по слухам, мертв, мертвым и должен оставаться. Запомни это, Диктор, и не вздумай проболтаться случайно! Я пока не тороплюсь на тот свет.

Молодой человек, к которому собеседник тоже обратился по прозвищу, заинтересованно прищурился, растягивая губы в улыбке и потер ладони друг о друга.

– Так-так, интрига закручивается. Значит, в гости ко мне ты зашел не потому, что очень соскучился, босс… Что ж, в таком случае, удобнее будет беседовать не здесь. Пройди на кухню, – он красноречиво указал на распахнутую створку двери в конце коридора, – И подожди меня. Я не один, надо избавиться от лишних ушек.

– Не один?.. – Кев нахмурился, поднимаясь на ноги, однако, тотчас же понимающе ухмыльнулся, – А, ну да, тебя же проще застать в одиночестве днем, чем после полуночи. Очередная подружка на ночь? Ты хотя бы знаешь, как ее зовут?

Блондин, который и в самом деле уже давно привык менять девушек чаще, чем перчатки, нахмурился, искренне пытаясь припомнить имя той, что сейчас мирно почивала в его постели.

– Кажется, Валери… Хотя нет, Валери была вчера. Это Нэл. Точно, – он уверенно кивнул и, тяжело вздохнув, еще раз указал на дверь кухни, – Подожди там. Как бы ее ни звали, мне предстоит сейчас отправить ее восвояси. Не хочу, чтобы она помешала нашей беседе или, тем паче, подслушала ее.

Ночной гость саркастически ухмыльнулся.

– А я-то думал, что ты джентльмен.

– Я и есть джентльмен, – Рэдзеро несколько помрачнел, – И не в моих правилах выставлять девушек на улицу после секса, но сейчас я вынужден идти против своих принципов. Можешь поверить, меня это абсолютно не радует, но выбора я лишен! – он поморщился и, в третий раз красноречиво кивнув в сторону кухни, прибавил, – Жди. Я скоро приду.

***

Молодой человек, молодой мужчина, закутанный в темно-серую куртку, кажущийся тенью в ночи, последний раз затянулся сигаретой и, бросив окурок на землю, затушил его мыском ботинка. Затем неспешно перевел взгляд вправо, к приближающемуся от деревьев человеку и, ухмыльнувшись, шагнул ему навстречу, приветливо протягивая руку.

– Здравствуй, Альфа.

Его визави, мужчина несколько старше него, облаченный в элегантное длинное кашемировое пальто, окинул протянутую ладонь холодным, насмешливым взглядом и слегка скривил губы.

– Не записывай меня в свои друзья, будь добр. Кажется, вновь нас свело дело.

Парень делано вздохнул, убирая руку и легко пожал плечами, не прекращая смотреть на собеседника изучающим взглядом удава, оценивающего жирность опрометчиво подошедшего кролика. Возможно, будь на месте Альфы кто-то другой, он бы испугался.

Но этот мужчина отнюдь не был дичью – он сам был хищником, опасным, безжалостным и жестоким, очень умным и расчетливым, поэтому визави своего не опасался. К встрече с ним он был готов.

– Только встретились, а ты сразу о делах… – парень обнял себя руками, – Жаль, местечко не предрасполагает к долгой беседе. Мы ведь так давно не виделись, у тебя, пожалуй, немало новостей…

– Ближе к делу, Ди-Ре, – Альфа сдвинул брови, засовывая руки в карманы пальто. Один из них чуть топорщился, и наметанный взгляд парня сразу определил, что там скрывается пистолет.

– Ночь, луна, парк… – продолжал мужчина, немного склоняя голову набок, – Место, конечно, чертовски романтичное, но, я полагаю, ты не на свидание меня позвал?

Ди-Ре коротко рассмеялся и замахал перед собою руками.

– Ну, что ты! Разве рискнул бы я, ничтожный, тревожить Хищника такой ерундой… Я пришел, чтобы забрать долг, Альфа. Только и всего.

Хищник красиво изогнул бровь, окидывая собеседника взглядом довольно далеким от симпатии, и нескрываемо насмешливым. В том, что этому человеку он ничего не должен, мужчина не сомневался.

– Разве мне есть, что отдавать тебе?

– А разве нет? – Ди-Ре выудил из одного кармана куртки пачку сигарет и зажигалку, и закурил, на миг осветив свое лицо пламенем, – Та история с Ником Конте… я выполнил свои обязательства.

Альфа, прекрасно видевший, что предыдущую сигарету собеседник бросил совсем недавно, презрительно скривился. С его точки зрения, такая зависимость говорила о слабости, а слабых людей мужчина не любил.

– Обязательства-то ты, может, и выполнил… но вот результата я что-то не увидел, – он приподнял уголок губ, и взгляд его ощутимо похолодел, как, впрочем, и голос, – Доминик Конте по сию пору жив, Ди-Ре. Более того – я потерял право желать ему смерти, и не желаю ее теперь.

– Это не мои проблемы, – Ди-Ре равнодушно пожал плечами и, с видимым удовольствием затянувшись, выпустил струю дыма в темное небо. Потом пару раз кашлянул и, предпочитая делать вид, что так все и должно быть, безмятежно улыбнулся.

– Я сделал то, что ты хотел, Альфа, я выполнил свои обязательства. Теперь ты окажи мне ответную услугу… – он прищурился, созерцая собеседника сквозь дым сигареты, – Убери одного паренька, что стоит у меня на дороге. Самому мне пока не удалось до него добраться, а Хищник, как говорят, изворотлив.

Альфа картинно разогнал дым перед своим носом и, поморщившись, отступил, не желая дышать никотиновыми смолами. Сам мужчина к дурным привычкам пристрастия не имел, полагая их проявлением слабости, и всегда испытывал большое раздражение, когда кто-то столь нагло курил ему в лицо.

– О ком идет речь?

Ди-Ре расплылся в сладчайшей улыбке. Судя по всему, тот факт, что собеседник наконец-то перестал отнекиваться, доставил ему удовольствие.

– Трес, – голос его напомнил мурлыканье. Альфа удивленно приподнял брови. Насчет упомянутой персоны у него были свои сведения.

– По Чикаго уже месяцев восемь как ходят слухи, что Трес мертв, – он пытливо вгляделся в собеседника, – У тебя другая информация?

– Может быть – да, может быть – нет, – парень легко повел плечами и, в очередной раз затянувшись, демонстративно выпустил дым в сторону от собеседника, – Узнай более подробно, будь добр. Знаешь, Альфа… я всегда уважал твое умение выяснять даже самую тайную информацию, твою способность легко пролезать куда угодно. Сейчас я прошу тебя применить это умение на пользу мне, в благодарность за то, что я сделал когда-то. Найди Треса. Найди и убей его, чтобы не путался под ногами! – глаза его, отражая огонек сигареты, яростно сверкнули.

Альфа остался холоден и равнодушен.

– Для начала замечу, что я не наемник, Ди-Ре, запомни это. Я окажу тебе услугу по старой дружбе, хорошо… но большего не жди. Чем тебе досадил Трес?

Собеседник его широко улыбнулся, разводя руки в стороны.

– Скажем так – он принял на себя обязательства, прав на которые не имел. Я хочу забрать у него эти обязательства… Больше мне от тебя ничего не нужно, Арчи, – улыбка стала одновременно сумасшедшей и издевательской. О том, что Хищник свое имя скрывает, Ди-Ре знал и надеялся удивить его своей осведомленностью.

Арчи не повел и бровью.

– Если отступишься от своих слов, я приму меры. Запомни это… Хинрик.

Ди-Ре, свое имя всегда скрывавший, как он полагал, намного тщательнее, намного жестче, вздрогнул от неожиданности и отступил. Глаза его расширились, в них отразился почти ужас, смешанный с откровенным поражением.

Альфа тоже умел удивлять.

* Речь идет о событиях, описанных в книге Татьяны Бердниковой «Перчатка Соломона»

2

Когда Шон вернулся в комнату, девушка, сидящая на кровати и рассматривающая одеяло, медленно подняла голову и обезоруживающе улыбнулась.

– Кто пришел?

Блондин глубоко вздохнул. Таких сюрпризов он не любил.

– Мне казалось, ты спала.

– Проснулась, когда ты ушел, – собеседница виновато пожала обнаженными плечами и как-то по-особенному наивно хлопнула длинными ресницами, – Без тебя так холодно…

Рэдзеро скрестил руки на груди и улыбнулся с мягкими нотками ядовитого сарказма.

– Весьма польщен. Но, боюсь, мерзнуть тебе придется еще довольно долго – у меня появились дела, тебе придется уйти. Я вызову такси…

– Но, Шон!.. – «подружка на одну ночь», прекрасно сознающая собственный статус, возмущенно приоткрыла рот и, абсолютно не беспокоясь об упавшем одеяле, приподнялась на кровати, – Как же… нет, да, ты говорил – не больше одной ночи, я все понимаю, я согласилась! Но почему ты гонишь меня?..

Молодой человек легко пожал плечами, сдерживая недовольный вздох. Внезапное появление бывшего патрона грозило подмочить его репутацию джентльмена – острого, как нож, смертельно опасного, угрожающе-притягательного, но все-таки джентльмена, – и Шону это совсем не нравилось.

– В жизни не все происходит так, как хотелось бы, – немного помолчав, обтекаемо ответил он и, подняв с пола кофточку девушки, бросил ее ей, – Собирайся. Я вызову тебе такси.

Девушка, совершенно ошарашенная поведением парня, негодующе выдохнула и, даже не пытаясь скрыть раздражение, почти гнев, что стремительно охватывал ее, схватила кофточку, резкими движениями принимаясь натягивать ее на себя. Щеки ее горели, глаза сверкали – злость определенно была ей к лицу, и Рэдзеро мимолетно пожалел, что сейчас не может себе позволить слабости продолжить общение с ней.

– Это все из-за этого Треса, да?! – она остановилась, застегивая джинсы, – Я слышала, как ты упоминал его имя! Неужели из-за него ты готов…

Шон, мгновенно насторожившийся и посерьезневший, отринувший все фривольные мысли, чуть приподнял подбородок, бросая на негодующую собеседницу внимательный взгляд из-под прикрытых ресниц.

– Ты подслушивала?

В голосе его прозвучало что-то такое, что девица, мгновение назад так и пышущая гневом, как-то стушевалась и, испуганно прижав руки к груди, отчаянно замотала головой. Об опасности этого парня она, как и, наверное, каждая из его мимолетных знакомых, была вполне наслышана, хотя и не знала, чем именно он опасен.

– Нет, я… Честно, нет, я просто сидела, услышала… вы говорили громко, и я…

– Ты подслушивала, – теперь уже это был не вопрос: блондин не интересовался, он знал наверняка, констатировал как данность, как факт, и совершенно этому факту не радовался. Девушка невольно отступила на пару шагов, напряженно сглатывая и силясь держаться подальше от того, кого еще полчаса назад почти боготворила.

– Я не люблю, когда проявляют неуместное любопытство… – Шон широко, очень остро улыбнулся и медленно провел языком по нижнему краю верхнего ряда зубов, – Очень не люблю.

– Ш-Шон… – девица задрожала, отступая еще на несколько шагов, – Прости меня… Я… не злись, умоляю, я… я просто… я н-не подслушивала, это слу… случайность… Я… если вы и говорили об этом Тресе, то я… это не имеет совсем…

– Говорили мы о нем или же нет, тебя не касается, – голос молодого человека звучал очень ровно и спокойно, однако, в глазах его плясало опасное, дьявольское пламя, – Но, если я узнаю, что ты кому-то проболталась о том, что слышала, как я упоминал это имя… – он задумчиво облизал губы и, обезоруживающе улыбнувшись, развел руки в стороны, – Будет лучше, если этого не случится. Уходи, Нэл. Такси вызовешь себе сама.

Больше он не прибавил ни слова и, молча развернувшись, покинул комнату – поступок несколько опрометчивый, коль скоро Нэл, казалось, отнюдь не собирается покидать его квартиру и, одновременно, весьма самоуверенный – сомнений в том, что она все же уберется и из его жилища, и из его жизни, парень не питал.

Он зашел на кухню и, остановившись в дверях, закусил губу, пытаясь скрыть улыбку. Его бывший босс – «великий и ужасный», как он сам порою называл его, Трес, – стоял возле наполовину пустой сковороды с жаркое и таскал из нее кусочки мяса.

В столь забавном виде заставать патрона Шону еще не доводилось и, надо признать, сейчас он был рад видеть его – эти действия еще раз, все больше и больше доказывали, что Кев и в самом деле стал живым, самым обычным, настоящим человеком, не скованным никакими рамками и обязательствами. Прежде, будучи заключен в теле собственного брата, таким свободным он не казался.

– Если проголодался, мог бы взять тарелку и поесть из нее, – Шон, который в кухню зашел абсолютно бесшумно, позволил себе немного напугать его. Трес, выронив от неожиданности кусочек мяса и, проводив его прощальным взглядом, виновато вздохнул.

– Не смог удержаться. Я давно не ел мяса, когда почувствовал его запах… – он прикрыл глаза и, всем видом демонстрируя, в какой экстаз его приводит лишь аромат только что жадно поглощаемой пищи, причмокнул губами. Блондин негромко фыркнул и, решительно отодвинув экс-босса, собственноручно положил в чисто вымытую тарелку несколько ложек жаркого. Поставил ее на стол и красноречиво сунул немножко опешившему Кеву в руки вилку.

– Садись и ешь, если тебя устраивает моя стряпня. Бабушка, конечно, готовит лучше, но иногда приходится обеспечивать себя ужином самостоятельно.

– У тебя много талантов, – ночной гость широко улыбнулся и, не пренебрегая предложением, торопливо уселся за стол, обращая все внимание на еду. Хозяин квартиры негромко вздохнул и, налив себе воды, присел напротив, чутко вслушиваясь в доносящиеся из коридора звуки. Пересказывать Тресу диалог с излишне любопытной девицей он не хотел, но в том, что она ушла, удостовериться был не против.

Вот скрипнула дверь его комнаты, вот негромкий шорох возвестил о том, что Нэл обувается… Щелчок замка, хлопок двери – и все. Очередная подружка, не слишком разумная и очень любознательная, исчезла из его квартиры и из его жизни навсегда.

Блондин медленно выдохнул. В мыслях его вертелся один, смутно напоминающий гамлетовский, вопрос – быть или не быть? Убить девку за то, что она услышала не предназначенное для ее нежных ушек, или все-таки пощадить, памятуя о своем кредо «не убивать невиновных»?

– Ты все еще носишь перстень? – голос гостя, отвлекший молодого человека от раздумий, прозвучал удивленно, – Я думал, после того, как он сослужил свою службу тогда, ты не будешь так сильно привязан к нему. Он же ведь не более, чем атрибут стража, разве нет?

Шон с видимым и совершенно понятным удивлением покосился на свою правую руку. Перстень с сапфиром, некогда подаренный ему бабушкой, и сослуживший хорошую службу уже не раз, носить он, конечно, продолжал, но спать в нем не ложился. Впрочем, вглядевшись в собственный палец пристальнее, он сумел заметить на нем не очень четкую, но вполне заметную полоску, и одобрительно хмыкнул.

– Ты научился подмечать детали, – отметил он, напрямую предпочитая не отвечать. Трес ухмыльнулся, продолжая с жадностью поглощать жаркое.

– Когда ежеминутно приходится спасать свою жизнь, еще и не такому научишься, – как бы между прочим бросил он и глубоко, блаженно вздохнув, отправил в рот последний кусочек мяса, – Вкусно. Ты классно готовишь, Диктор.

– Оставим комплименты, – Диктор, немного склонив голову набок, внимательно всмотрелся в собеседника, – Полагаю, тебе не терпится рассказать мне о событиях, приведших тебя к моему порогу… Что ж, давай, я готов внимать. Итак, что случилось в пещере, где хранилась Перчатка Соломона, после того, как мы покинули ее?

– После того? – Кев облизнулся и, хмыкнув, с глубоким вздохом откинулся на спинку стула, – А ты не думаешь, что это могло случиться, еще когда вы там были? Просто вы не заметили этого, были увлечены чем-то другим, чем-то более важным… Когда Пол Галейн коснулся моей руки, желая, чтобы мы с братом освободились, чтобы мы перестали мучить друг друга… Перчатка это исполнила. Но исполнила так, как никто из нас не мог даже представить, – он вновь подался вперед и, облокотившись на стол, вгляделся во внимательные голубые глаза напротив, – Она освободила Кевина от меня, а меня от него, Шон. Она дала мне жизнь, потерянную при рождении, вернула мне мое собственное тело! И, как можно заметить, вернула выросшим, соответствующим, если так можно сказать, возрасту моей души, моему фактическому возрасту! Но я был слаб… – парень встал и прошелся по кухне, постепенно увлекаясь своим рассказом, – Был слишком слаб, я был без сознания, а когда очнулся, в пещере вас уже не было. Помнишь вспышку, что сопроводила исполнение желания Галейна?

Шон кивнул, не говоря ни слова. Трес глубоко вздохнул и, отойдя к окну, принялся созерцать темную улицу.

– Вспышкой меня, видимо, выбросило из тела Кевина, отбросило за гряду камней, где вы не заметили меня. Заметили меня дикари, заявившиеся туда вскоре после вашего ухода… явившиеся, чтобы найти меня. Они сказали, что уже очень давно им было известно – однажды придет за Великою Перчаткою тот, кому она предназначена, что будет он приведен не кем-нибудь, а самим стражем… И будут они не одни, явится с ними человек, несущий на плечах великое бремя, тот, в чьем теле обитает две души. И сотворит Перчатка чудо, ибо даст она одной душе тело, утраченное ею еще при рождении, а другую наделит даром нести исцеление… Они называли меня «чудеснейшим», – парень, резко сменяя тон, рывком обернулся к собеседнику, – Говорили, что я – чудо, сотворенное Великой Перчаткой, что она исправила ту страшную несправедливость, что постигла меня при рождении, и что великая моя жажда жизни привела меня сюда, а это заслуживает уважения. Я был счастлив, – он мрачно улыбнулся и внезапно умолк.

Блондин немного склонил голову набок. На его взгляд, прошедшее время было здесь несколько неуместно – то, что произошло с его экс-патроном, вполне заслуживало непрерывного счастья.

– В прошедшем времени? – он приподнял бровь, пытаясь угадать ответ по лицу собеседника. Тот в очередной раз глубоко вздохнул и, закусив губу, одновременно с этим ухмыльнулся. Ухмылка вышла жутковатой.

– Да, я был… был счастлив целых несколько минут, как раз до того мига, когда мне сообщили, что Перчатка все-таки не всемогуща. Что, вернув мне тело, дав возможность жить, существовать на этом свете, полной жизнью одарить она меня не смогла… – он приподнял подбородок, взирая на собеседника несколько свысока, с выражением какой-то горделивой обреченности, – Мне дана лишь половина жизни, Шон. Я не знаю, в какой миг, в какую секунду закончится отведенное мне время, я могу умереть в любой момент!.. А они хотели, чтобы я оставался с ними, на острове, они лгали, что сумеют продлить мою жизнь!

Шон, который пока что предпочитал просто воспринимать поступающую информацию, накапливать ее, не задерживаясь на изумлении, ею вызываемом, на сей раз все-таки не удержался.

– Почему ты думаешь, что они лгали?

Кев хмыкнул и горько улыбнулся.

– Потому что это невозможно, Шон, – просто ответил он, – Потому что, сбежав, я перепробовал невероятное количество способов, я изо всех сил пытался узнать, каким образом мне продлить свою жизнь!.. А они продлевали мне ее правильным питанием и спортом. Что ж, я приобрел бесценный опыт – знаю, что такое йога (хотя и не думал, что они ею занимаются), знаю, какое мучение жить среди вегетарианцев, но не знаю…

– Подожди-подожди, – Рэдзеро, уже совсем не в силах сдерживать изумление, недоверчиво сузил глаза, – Вегетарианцев?.. Насколько я помню, на том маленьком островке обитали каннибалы.

Парень фыркнул и, вновь сев на оставленный стул, с вызовом закинул ногу на ногу.

– За те полгода, что я там прожил, я сам едва не стал каннибалом – так мне хотелось мяса! Они кормили меня фруктами, овощами и морской рыбой, и то последней лишь по каким-то особенным праздникам, я с ума там сходил! Делать было совершенно нечего, все, что мне позволяли – это гулять по островку, предоставили полную свободу в стенах этой райской темницы! Ты не представляешь, как мне опротивела вся эта чудесная природа, все это милое сердцу туриста великолепие! Но мне повезло, – он выдохнул и, положив руки на стол, улыбнулся странной улыбкой, – Повезло просто невероятно, я сам не поверил себе! Я шлялся без дела по островку и случайно опять вышел к скале, по которой мы карабкались тогда. Скале, возле подножия которой был ров, канал, через который пришлось перебираться на резиновой лодке Галейна… и лодка была там! – изумрудно-зеленые глаза сверкнули восторгом, как если бы все описываемое происходило прямо сейчас, – Я не верил своим глазам, я был в восторге! Дикари не тронули ее, должно быть, считая священной – человека с сапфировым взглядом и стража Перчатки они превозносили как богов! Они знали, что мы добрались на этой лодке, и решили оставить ее как памятник великому пришествию на остров, питали к ней глубочайшее уважение. А вот я не питал, – он ухмыльнулся, – Я выгадал время, и под покровом одной из ночей выбрался из своего чахлого жилища, этого шалаша, прокрался к каналу, вплавь добрался до лодки – благо, канал, если помнишь, не был широк. И отвязал ее. Сейчас, когда рассказываю, кажется, что мне далось это очень просто и легко, однако, на деле все было не так. Мой план был очень рискован, я не знал, как могут отреагировать мои тюремщики на попытку побега, но все-таки находиться среди них и дольше я уже не мог. Я добрался до берега, вытащил на него лодку и, радуясь, что весла в ней сохранились, с трудом поволок ее к берегу океана. Джунгли на том острове действительно непроходимы… Я каждую секунду думал, что упаду, что сдамся и, бросив все, останусь на веки вечные на проклятых Соломоновых островах… Я шел долго, очень долго, я устал почти до потери сознания. Но забрезжил рассвет… и я с удивлением и радостью понял, что путь мой почти завершен – сквозь ветви деревьев синел океан. У меня словно крылья выросли, я прибавил ходу и через некоторое время оказался на берегу. Оставалось самое забавное, и самое трудное – совершить то, что в шутку предложил Галейн, когда мы думали, как добраться до островка. Переправиться на большой остров на надувной лодке… – Трес умолк, переводя дыхание, и быстро глянул на собеседника, силясь угадать его реакцию.