Текст книги "Страж ночи"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Оставь Лауру в покое! – потребовал отец.
– Да почему же? Что ты от меня скрываешь? Может, сам на нее глаз положил?
Сандро снял с головы шапочку и провел рукой по седеющим волосам.
– Если тебе нужна проститутка, найди другую. В Венеции их одиннадцать тысяч.
Лицо Марка-Антонио загорелось восторгом.
– Так, значит… ты сам ее добиваешься? Вот это да! Почтенный Страж Ночи Венеции жаждет заполучить шлюху!
– Не говори глупостей!
– Хорошо! Что ж, я тоже постараюсь достичь подобного успеха!
С кривой ухмылкой Марк-Антонио взбежал на борт маленького судна своего друга, Адольфо Урбинского.
Несомненно, они собирались провести вечер, играя в карты и пьянствуя.
Сандро ощутил, что разговор с сыном утомил его чрезмерно. Он всегда чувствовал себя скверно после подобных стычек. Уже долгие годы его преследовала навязчивая мысль: видимо, он чего-то не додал Марку-Антонио в детстве, может быть, недостаточно его любил, а может, наоборот, излишне потакал капризам, балуя ребенка.
Тело сковала усталость, но мучительную тревогу вызывал вопрос: как поведет себя сын по отношению к Лауре, посмевшей отвергнуть его домогательства?
Сандро знал: Марк-Антонио не прощает, если ему отказывает женщина.
* * *
Спустя час Кавалли, мечтая оказаться дома, устроиться на лоджии с бокалом вина и не о чем не думать, уже стоял у ворот монастыря Санта Мария Челесте, спрашивая разрешения повидать послушницу Магдалену.
Суровая молчаливая монахиня отвела его в сад и велела ждать. Он разглядывал усыпальницу святой Марии Челесте. Скульптура святой и барельеф с изображением любивших святую животных, сильно пострадали от голубей. Со двора донеслись чьи-то тяжелые медленные шаги.
Магдалена оказалась еще меньше ростом, чем он предполагал, вспоминая рисунок Лауры. Просторная одежда из домотканого полотна скрывала горб на спине. Капюшон был откинут на плечи, оставляя открытым бледное лицо.
Сандро приветствовал ее поклоном. Монахиня стояла, опустив глаза и спрятав руки в широкие длинные рукава.
– Простите за беспокойство, – промолвил гость, изучая бесцветное лицо горбуньи.
«Есть на свете женщины, – подумал он, – для которых монастырь – единственное место, где они могут чувствовать себя защищенно, и Магдалена явно из их числа». Несмотря на необычные и очень выразительные глаза, обрамленные густыми ресницами, она была некрасива.
Одутловатое лицо с пухлым подбородком напоминало расплывшееся тесто. Лаура уверяла, что они лучшие подруги. Если так, то Магдалена весьма великодушна, потому что большинство девушек умерли бы от зависти к ослепительной красоте подруги.
– Слушаю вас, мой господин, – голос был необычно мил: глубокий, ясный, чистый, как у мальчика из церковного хора.
– Извините, что нарушаю покой обители, – проговорил Сандро, окинув взглядом сад и жилые помещения.
Одно из высоких окон привлекло его внимание: из него тянулась тонкая струйка дыма. Страж Ночи нахмурился.
– Это келья сестры Челестины. Она занимается алхимией, и весьма успешно, – пояснила Магдалена.
– Я об этом кое-что слышал!
Сандро глубоко вздохнул.
– Мне необходимо задать вам кое-какие вопросы о случившимся сегодня в мастерской Альдуса.
– Что же там случилось, господин? – Магдалена не шевельнулась.
– Убийство. Погиб наборщик Гаспари.
– Гаспари?
Горбунья перекрестилась.
– Упокой, Господи, его душу!
– Вы знали его?
– Да, мой господин, я ведь правлю рукописи для печатной мастерской Альдуса.
– И сегодня вы были у него незадолго до случившегося!
– Да.
Девушка не поинтересовалась, откуда это стало известно Стражу Ночи.
– Я… я виделась с Гаспари. Он еще говорил мне, что собирается отправиться вечером со своей возлюбленной в Лидо.
Она громко сглотнула.
– Кто был еще в мастерской, кроме Гаспари?
– Никого.
Из рукавов монашеского платья вынырнули руки и вцепились в коралловые четки.
– Мой господин, кто же мог его убить?
Кавалли посмотрел Магдалене в лицо и ничего, кроме огорчения, не обнаружил в глазах монахини.
– Именно это я и собираюсь выяснить, – ответил он.
* * *
– По моему мнению, французы лучше всех, – сказала Порция, держа в зубах дюжину булавок. – Их мастерство в создании костюмов уступает только талантам в постели.
– Французы? Фи! – не выдержала Фьяметта, отмеряя необходимое количество золотой тесьмы. – Стой спокойно, Лаура! Не шевелись! А то мы никогда не закончим твой наряд!
Лаура и Ясмин переглянулись. Девушки находились в будуаре мадонны дель Рубия, поражавшем своей роскошью: стены обиты расшитой византийскими узорами золотой парчой; карнизы работы Сансовино украшены золотом и ультрамарином, повсюду вазы из алебастра и порфира; резные инкрустированные шкафы, столы и комоды, заставленные солидными, на латыни, томами в кожаных переплетах.
В дальнем углу Флорио, облаченный в свою черную мантию, негромко наигрывал что-то на виоле.
Лаура постаралась замереть. Порция и Фьяметта окутывали ее белым шелком. Наряд, который они шьют, она наденет на карнавальный маскарад.
– А что ты имеешь против французов, Фьяметта?
В ответ Фьяметта состроила гримасу.
– Они такое делают ртом! И просят, чтобы и женщины… гм…
– Какое это имеет значение? – спросила Порция. – Зато они хорошо платят!
Сын посла дал мне сверх обычной платы двадцать эскудо! И слава Богу, французы не проделывают с женщинами того, что требует от Ясмин Горвальд!
Все сочувственно посмотрели в сторону африканки. Горвальд, грубый шведский купец, питал особое пристрастие к темнокожей девушке.
– А по-моему, – продолжала Порция, – это испанцев следует избегать!
– Испанцы – чудесные любовники, – возразила ей Фьяметта. – Страстные, искусные…
– И что у тебя остается, когда их страсть проходит? Они скупы, как и шотландцы, – настаивала Порция. – От испанца если чего и добьешься, так это пустопорожней болтовни о его похождениях в Новом Свете.
Она приложила платье к плечам Лауры.
– Голые дикари, золотые реки, водопады, возвращающие молодость… Кому нужны такие сказки?
– А мне это нравится, – мечтательно промолвила Лаура.
Ясмин, возившаяся над головным убором карнавального наряда подруги, пристально посмотрела на нее.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Что-то ты сегодня кажешься мне какой-то бледной.
Лаура рассмеялась:
– Все прекрасно! Я с нетерпением жду карнавала. Это для меня просто праздник. В карнавальную ночь я начну отрабатывать свои долги и наконец-то смогу расплатиться с мадонной дель Рубия!
– Она ожидает, что ты принесешь ей хорошую прибыль, – уверила девушку Порция.
Лаура кивнула, однако будущее уже не казалось ей столь безоблачным, как прежде. Его омрачало дурное предчувствие.
– Все же я немного нервничаю, – призналась она подругам.
– Ерунда! Подними-ка руки, – попросила Фьяметта. – Мадонна дель Рубия хорошо тебя подготовила, и ты знаешь, как себя подать, обучена также поведению за трапезой и искусству обольщения мужчин.
– Однако манеры еще требуют некоторой шлифовки, – заметила Порция. – Когда ешь, не набрасывайся на салат, как корова на сено.
– И нельзя наполнять бокал более чем на половину, – добавила Фьяметта. – А то напьешься!
– А еще, ради Бога, не икай! – вмешался Флорио.
Лаура хихикнула.
– Ну, а если вырвется нечаянно?
Флорио поджал губы:
– Тогда ты покажешься всем гостям заведения отвратительной, и тебе труднее будет вернуть долг мадонне дель Рубия.
Девушка надеялась, что дружеские подшучивания избавят ее от мрачного настроения, но дурное предчувствие не покидало.
– Не беспокойся, – Флорио отложил в сторону виолу. – С учетом той цены, которую запросит за тебя мадонна, достанешься ты только очень богатому и наверняка искушенному мужчине. Он сможет оценить твою невинность.
– В спальне мужчиной руководит не богатство и искушенность, – заметила Ясмин.
– Хватит вам! – попросила Порция. – Лаура, в худшем случае, тебе придется провести ночь за разговорами, милыми играми и невинными забавами. У тебя будет хорошее вино, возможно, карты…
– И все закончится прежде, чем ты успеешь опомниться! – вздохнула Фьяметта.
– Полагаю, ты права, – сказала Лаура, рассматривая свои изящные золотистые туфельки. – Мне не о чем беспокоиться.
И все-таки ей было грустно. Давным-давно, много лет тому назад, она мечтала о любви. Но жизнь разочаровала ее, лишила грез и фантазий. Она дочь Венеции, города распутных мужчин и покорных женщин. Только став куртизанкой, можно пользоваться относительной свободой. Не мужчина, кто бы он ни был, а она сама будет распоряжаться собой.
Неожиданно вспомнился ей Сандро Кавалли, заклинавший отказаться от выбранного пути.
– Что? – спросила, подходя Ясмин. – Ты чем-то встревожена?
– Мне… кажется сейчас бесчестным пользоваться своей красотой и молодостью ради выгоды. Ясмин взяла Лауру за руку.
– Моя милая, в нашем неправедном мире тебе не так повезло, как богатым людям. Они родились в достатке и почестях, а ты всего лишь с красотой и умом. Мужчины пользуются любой возможностью, чтобы пробиться, поэтому делать то же самое женщине вовсе не зазорно.
– Наемник за деньги идет на куда большие преступления, – вставила Порция. – И еще за свои злодеяния получает похвалу от нанявшего его человека.
– Я не знаю, смогу ли притворяться, что получаю наслаждение от ласк нелюбимых мною мужчин.
Флорио снова заиграл что-то на виоле. Порция и Фьяметта сняли, наконец, с Лауры наряд, Ясмин накинула на плечи подруги халат.
– Сможешь, – в голосе Ясмин прозвучала мудрость многоопытной женщины. – Сможешь, когда будет нужно! Порой, конечно, тебе придется засмеяться, когда захочется заплакать, а временами придется плакать, чтобы скрыть смех. Но это и многое другое ты станешь делать ради собственного же блага. Поверь мне!
Но не так-то легко было Лауре забыть прекрасные глаза и суровое лицо Сандро, силу его объятий и то, как убеждал он ее не совершать ужаснейшей ошибки.
– Хотелось бы мне, – произнесла Лаура, – чтобы он пришел на маскарад…
Ясмин нахмурилась:
– Кто?
– Страж Ночи. Мне было бы тогда… спокойнее. Но он не посещает публичных домов.
Ясмин намотала на палец локон Лауры.
– Разве ради тебя он не может ничем поступиться?
Лаура вздохнула и сердце легонько замерло у нее в груди.
– Он не сделает этого даже ради своей матери.
Ясмин от удивления открыла рот.
– Не делай этого, Лаура!
– Чего?
– Не позволяй любви проникнуть в твое сердце!
– Смешно, Ясмин! Конечно, я не позволю!
Глава 6
Невероятно, невозможно! По дороге в обитель одна мысль не выходила у Лауры из головы. Она позволила любви проникнуть в свое сердце? И ее избранник Сандро Кавалли? Страж Ночи Венеции? Такой почтенный, добропорядочный, убийственно вежливый человек?
– Смешно! – пробормотала девушка.
Ноги сами собой несли ее все быстрей по знакомой мостовой. Уж если и отдавать свое сердце мужчине, чего ей как любой разумной женщине явно не стоит делать, то уж никак не Сандро Кавалли! Разве он сможет смириться со всеми ее прихотями и капризами, обращаться с ней как с богиней и гореть желанием только к ней одной? Лаура представила себя и Сандро Кавалли в саду: его голова покоится у нее на коленях, а она подносит к его рту инжир. Нет, не так! Иначе: он заключает ее в объятия, пылая страстью… Но как ни старалась Лаура представить Стража Ночи сгорающего от любви, воображение отказывало ей.
Подойдя к келье Магдалены, Лаура уже собиралась постучать, как вдруг услышала сердитые голоса и замерла с поднятой рукою.
–… двадцать лет назад. Забудь об этом, мама! – говорила Магдалена хриплым голосом, в котором отчетливо слышалось возмущение.
– Уж лучше я уйду из жизни, чем забуду это, дитя мое! – ответила Челестина.
Потом она добавила что-то, но что именно, Лаура не разобрала.
– Я устала быть монахиней, мама, – резко бросила дочь. – Как можно, ведь я…
Лаура громко постучала. В прошлый раз, когда она подслушивала под дверью, это принесло ей только одни неприятности. Спор матери и дочери ее не касался. Однако, кое-что Лауру удивило: девушка и не подозревала, что Челестина иногда ссорится с дочерью.
Дверь открыла Магдалена. Бледное лицо выразило недовольство, хотя на губах, как обычно, заиграла улыбка.
– Входи, Лаура! У меня в келье мама.
Лаура поцеловала Челестину, от которой, как всегда, пахло серой и травами.
– Ты устало выглядишь, – заметила она. – Я давала тебе чудные кремы. Ты ими пользуешься?
– В последние дни у меня так мало свободного времени! – уклончиво ответила Лаура.
– Тогда тебе непременно нужно начать принимать снотворные и успокоительные настои.
– Пожалуйста, мама! – взмолилась Магдалена. – Лауре не нужны твои снадобья!
Челестина нахмурилась.
– Я хочу, чтобы ей во всем сопутствовала удача. Мои усилия будут тщетным, если ты не прислушаешься к моим советам, девочка.
Повелительный тон несколько смутил Лауру.
– Дело не в том, что я неблагодарна, сестра. Вы правы, мадонна дель Рубия тоже сетует, что я слишком мало уделяю внимания своей внешности. Я постараюсь исправиться и сегодня же непременно начну втирать ваши кремы.
Челестина погладила девушку по щеке.
– Мы обе: и я, и дочь – желаем тебе добра. Успеха тебе во всех твоих начинаниях! А теперь я должна вас покинуть.
Едкий запах остался в келье после ее ухода. Лаура повернулась к подруге.
– Я бы пришла раньше, но никак не могла выбраться. Приближается карнавальный маскарад, а мадонна дель Рубия еще не вполне довольна мною. Ей не совсем нравится, как я ем, да и умением себя держать я тоже пока не в достаточной степени овладела.
Магдалена взглянула на нее из-под ресниц.
– Как бы я хотела, чтобы ты передумала и вернулась в обитель! Мне неприятно даже думать, что ты общаешься с куртизанками и распутными мужчинами.
Лаура вздохнула.
– Не беспокойся обо мне! Я знаю, что делаю. Хотя «Дом Свиданий» – заведение роскошное, изысканное, я не собралась там долго задерживаться. Вообще-то хочется побыстрее расплатиться с мадонной дель Рубия и поскорее уйти от нее.
– Ты не боишься?
Лаура улыбнулась.
– В подавляющем большинстве женщины рано или поздно теряют невинность и ничего, продолжают жить. Просто в моей жизни произойдет так, что первым мужчиной станет совсем мне чужой человек.
Девушка взяла подругу за руку.
– Вот я о тебе беспокоюсь! В мастерской Альдуса совершенно убийство.
Пухлые ручки Магдалены неожиданно крепко вцепились в крест, висевший на груди.
– Я знаю. Страж Ночи приходил допросить меня.
Лауру охватило небывалое возмущение. Как он посмел нарушить покой души Магдалены, как посмел ее заподозрить?
– Сандро Кавалли был здесь?
– Да.
Девушка ударила кулаком по ладони.
– Будь он проклят! У него нет права огорчать тебя!
Магдалена опустилась в кресло. На мгновение ее лицо исказилось болью.
– Это его долг. Жаль, что я не смогла ему ничем помочь.
Она покачала головой и повторила:
– Очень жаль…
– Ты, по крайней мере, трупа не видела! – Лаура поежилась.
Магдалена прикусила нижнюю губу.
– Труп был обезображен?
Лаура тяжело вздохнула и уставилась на оплывшую свечу.
– Помнишь ту мою картину… «Юдифь убивает Олоферна»?
Магдалена кивнула.
– Мне всегда она очень нравилась. Юдифь у тебя на картине смелая, держит за волосы отрубленную голову, призывая горожан-мужчин изгнать захватчиков… Но почему ты сейчас вспомнила о ней?
– Видишь ли, мне показалось, я передала ужас насильственной смерти, но всякое искусство бледнеет перед правдой жизни, – Лаура замолчала. Ни слова больше!
Ей не хотелось тревожить Магдалену подробностями убийства. Хорошо, если и Сандро Кавалли тоже проявил сдержанность.
Магдалена открыла ящик стола, повернулась к подруге и передала ей бархатный футляр.
– Хочу, чтобы ты взяла себе это.
– Что это?
Лаура нащупала какой-то продолговатый предмет и извлекла его из футляра.
– Ах! – она не сумела скрыть ужас.
Это был стеклянный стилет янтарного цвета, острый, прохладный и удивительно легкий. Смертельное оружие весило не больше кисти художника. На вид стилет казался очень хрупким. Лаура неуверенно держала его в руках. Внутри переливалась бледная мутная жидкость. «Яд!» – подумала она, ощущая, как в душе зарождается желание бросить страшный подарок и убежать.
«Нет! – сказала себе девушка. – Я должна принять от подруги этот подарок. Магдалена беспокоится обо мне. Мы с ней почти как родные сестры.»
– Где ты взяла эту вещь?
Магдалена наклонилась и прошептала:
– В одной лавке на мосту Риальто. Знаю, тебе это не понравится, но я хочу, чтобы ты постоянно носила стилет с собой.
– В лавке на мосту, – уныло повторила гостья.
– Разве ты не знала? Стилеты так же распространены в Венеции, как стеклянные колокольчики. Хозяин лавки утверждал, что особенно обожают стилеты приезжие из других городов. Это излюбленное оружие папских легатов.
– Но зачем стилет мне?
Магдалена вложила стеклянное оружие в ножны и привязала к рукаву подруги.
– Я подозреваю, что ты в опасности!
– С чего ты взяла?
Послушница встала и нервно прошлась по комнате.
– Не так уж я отгорожена от жизни, бурлящей за монастырскими ставнями, как ты думаешь. Покой обители не помешал мне заприметить человека, поджидавшего тебя у входа. Видимо, он приставлен к тебе Стражем Ночи, и я полагаю, не без оснований. Пожалуйста, послушайся меня и носи с собой всегда и повсюду подаренный мною стилет.
Прекрасные серые глаза в упор смотрели на Лауру, в них светились любовь и тревога.
Лаура натянуто улыбнулась.
– Хорошо, я возьму стилет, но не думаю, что смогу убить человека, кто бы он ни был.
* * *
– Это второе убийство… ужасно! – Дож Андреа Гритти, сидя в кресле нервно теребил кисти подложенной на сиденье подушки.
– Но причин для усиления моей охраны я не вижу!
Сандро почувствовал, что начинает раздражаться, однако постарался сохранить на лице почтительное выражение.
– Сделайте мне одолжение, Ваша светлость! Чтобы целиком посвятить себя расследованию преступления, мне, прежде всего, необходимо спокойствие духа, а его я не обрету, пока не усилю вашу охрану.
Дож театрально вздохнул.
– Но как же может быть связано убийство наборщика с заговором против дожа?
Сандро жестом подозвал Джамала, и тот положил на стол перед Андреа Гритти стопку бумаг.
– Вот над чем работал погибший перед самой смертью.
Гритти взял верхний лист и мельком просмотрел текст.
– Да это всего лишь приглашения на праздничную церемонию! Я заказал таких приглашений несколько сотен. Ничего подозрительного здесь я не вижу.
Кавалли потер щеку. Согласно многовековой традиции, символическое Венчание Венеции с Морем было самым пышным празднеством города, пользовавшимся большой любовью в народе. Каждый год в день Венчания люди воздавали почести морю, благодаря которому стало возможным само существование Венеции. На огромной правительственной галере «Буцентавр» дож и высокопоставленные сановники, приглашенные сопровождать Верховного Правителя, отправлялись в море и бросала в его голубые воды золотое кольцо, символ брачного обета.
– А что это? – Сандро передал Гритти другой лист.
– Программа церемонии со списком знатных лиц, удостоившихся чести сопровождать меня на борту правительственной галеры.
Дож пробежал глазами список.
– В списке и Флорио! – заметил Сандро.
Дож нахмурился и наклонился к листу поближе.
– В программе указано, что он должен исполнить баркароллу. Не припомню, чтобы давал подобное распоряжение.
Кавалли решил: необходимо тщательно обдумать, почему Флорио, этот странный блондин в женской одежде, уверял, будто Моро обеспечил ему место на «Буцентавре», в то время как дож только что заявил, что ничего не знал о приглашении певца.
Но в момент совершения второго убийства Флорио был в церкви Святого Рокко. Люди Стража Ночи, следившие за трубадуром, видели, как он исповедовался священнику и присутствовал на мессе. Но не мог ли Флорио нанять для убийства браво или с кем-то оказаться в сговоре?
– Как же имя Флорио попало в список? – спросил Сандро.
Гритти почесал себе переносицу. Внезапно глаза его расширились, он заморгал.
– Вспомнил! Даниэле рекомендовал мне его, говорил, это талантливый певец. Я вначале колебался, не хотелось, вопреки традиции, допускать на борт правительственной галеры простолюдина, но потом все же согласился, а может, и нет… совсем запутался.
– Как насчет других имен? Никто больше не вызывает подозрения?
– Кажется, нет. Прекрасно напечатано, ты не находишь?
Сандро едва сумел сдержаться.
– Мой господин, просмотрите, пожалуйста, внимательно список. В ночь убийства черновики были у Моро, как же рукопись оказалась у наборщика и попала в работу? Моро мертв, наборщик тоже. Нужно проверить, не изменилось ли что в документах.
Андреа вновь вздохнул, ссутулился в своем кресле и поиграл цепью – знаком верховной власти.
– Я не мастер интриг и подтасовок, – с гримасой отвращения сказал он. – Вот мой отец был самым настоящим интриганом. Бог ему судья. Вечно он оказывался замешан в самых коварных заговорах.
– Просмотрите еще раз список, Ваша светлость, – напомнил Кавалли, подавляя раздражение.
– Хорошо, хорошо.
Дож вновь взглянул на список и поводил по листу пальцем с огромным перстнем.
– Никто не пропущен… Отранто, Урбино, Мантуя… испанский посол… Боже, да как они все поместятся на галере? Не попадают ли за борт?
Гритти нахмурился.
– А это кто?
Сандро наклонился к дожу.
– Кто же?
– Джорджоне делла Брента! Да, вот имя, которого давненько я не слышал.
– Вы не включали его в список?
– Не думаю… но опять же, может, и вписывал. Видишь ли, Сандро, память в последнее время иногда меня подводит.
– Кто этот человек?
– Он был главным конюхом моего отца. Лет двадцать назад мой родитель назначил его смотреть за лошадьми, возможно, вознаградив таким образом за выполнение какого-нибудь гнусного поручения.
«Интересно! – подумал Сандро. – Это уже кое-что!»
– А у Джорджоне могут быть какие-либо причины устраивать заговор против вас?
– Насколько я знаю, нет.
«В любом случае, – решил Кавалли, – Джорджоне следует допросить.»
– А… вот еще один… – сказал дож. – И еще…
Всего Гритти обнаружил девять имен, относительно которых сомневался, вносил ли он их в список: У всех девятерых было кое-что общее: Гритти не встречал этих людей, по меньшей мере, два десятка лет. Все они когда-то были связаны с отцом Гритти, грозным и безжалостным тираном.
В голове Сандро возникли мрачные подозрения. Не выказал ли дож Венеции пренебрежения к людям своего отца? Не собираются ли они воплотить свои тайные замыслы на борту «Буцентавра»?
– Не думаю, чтобы я мог оскорбить кого-нибудь из них, – сказал дож. – Мы с отцом не ладили, человеком он был жестоким, но с его людьми я не ссорился. Почему Даниэле включил их в список?
– Возможно, это не Даниэле Моро изменил список!
– Мой господин! – в комнату ворвался стражник.
Сандро показалось, что все это он уже однажды видел: несколько дней назад именно в этот зал и именно этот стражник столь же стремительно вбежал с криком «Мой господин!»…
– Мой господин! Совершенно еще одно нападение с использованием отравленного стилета. Преступник отправлен в Габбию.
* * *
Золотисто-мраморные стены слились для него в одно яркое пятно – так поспешно Сандро покинул Дворец. Габбия была тюрьмой и для знати, и для простого люда – преступников разного происхождения уравнивали совершенные злодеяния. Сандро не терпелось поскорее взглянуть хотя бы краешком глаза на убийцу и, кто бы ни был этот человек, он с радостью передаст его в руки правосудия.
Войдя, Страж Ночи ненадолго задержался. Сидевший охранник вскочил и поклонился. Сандро бросил на стол берет и пригладил волосы.
– Какая камера?
– Первая справа, мой господин. Но я думаю…
– Вам платят не за то, чтобы вы думали!
Сандро рывком распахнул дверь. Перед ним открылся длинный и мрачный коридор, ведущий в глубину Габбии. К затхлому запаху сырости и плесени примешивался дым сосновых факелов.
– Свет! – бросил через плечо Кавалли.
Ему подали масляную лампу.
– Мой господин, я хотел бы кое-что пояснить, прежде чем…
– Помолчи! – приказал Сандро, отодвигая железный засов и с трудом открывая тяжелую кованую дверь.
Пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, он шагнул в камеру, высоко подняв лампу.
На соломенном тюфяке, поджав колени к груди и обхватив их руками, съежившись, сидел человек в плаще с накинутым на голову капюшоном.
– Ну что, поговорим? – спросил Сандро.
Человек поднял голову и капюшон упал на плечи. Свет лампы осветил широко раскрытые испуганные глаза на милом и хорошо знакомом ему лице.
– Лаура… – прошептал Страж Ночи, не веря своим глазам.
Она вскочила и подбежала. Не успел он опомниться, как девушка бросилась к нему в объятия, переполнив Сандро ощущением счастья, совершенно не вяжущимся с мрачной обстановкой тюремной камеры.
– Славу Богу, вы пришли, мой господин, – всхлипнула Лаура. – Эти люди считают меня убийцей!
Сандро отступил. Мысли вихрем проносились в голове, и первыми пришли слова «нет, конечно, нет! Лаура не может быть убийцей!», но в конце концов, поразмыслив более трезво, он вынужден был предположить, что именно это нежное и хрупкое создание совершило жестокое преступление.
– А это не так? – вопрос прозвучал холодно.
От изумления девушка открыла рот, в глазах мелькнуло отчаяние.
– Не могу поверить, что вы спрашиваете меня об этом! – прошептала она.
Как ни тяжело это было для Сандро, но обстоятельства складывались таким образом, что обвиняющий перст судьбы указывал на Лауру.
– Вы живете в доме, где в последний раз видели живым Даниэле Моро, – начал он перечисления.
– Да, – тихонько ответила узница, – но…
– Именно вы обнаружили мертвое тело наборщика.
– К великому моему прискорбию.
– И вы только что напали на мужчину, ранив его отравленным стилетом янтарного цвета!
– Я защищалась, – заплакала девушка.
– Это еще нужно доказать! Где вы взяли этот проклятый стилет?
Лаура отвела взгляд.
– В… в одной лавке на мосту Риальто. Правда, мой господин…
Перед мысленным взором Сандро предстала картина, повергшая его в ужас: Лаура убивает отравленным стилетом жертву, а потом уродует труп… Возможно ли, чтобы веселая жизнерадостная и обольстительная внешность девушки скрывала жестокую ненависть к мужчинам?
Сердце его сжалось. Лаура олицетворяла для Сандро надежду, юность, красоту. Прежде он всегда гордился своим умением отстраняться от гнусной лжи преступников, не веря их оправданиям, сколь бы правдивыми они ему не казались. Но сейчас все было иначе. Сандро безумно хотелось поверить: Лаура невиновна! Однако стражники видели, как она ударила стилетом молодого человека, и то, что она сделала, вдребезги разбило незапятнанный образ, оставшийся в чистоте, даже когда он узнал, какое заведение считает своим домом девушка.
«У нее было оружие, – размышлял Страж Ночи, – и она им воспользовалась!.. Но почему?… „Флорио! – пронеслось в сознании догадка. – Лаура обожает своего друга!“ Каким преданным взглядом она на него смотрела, когда он допрашивал трубодура! Но ради друга пойти на убийство…? А что он вообще о ней знает?» Кавалли пообещал самому себе непременно выяснить все мельчайшие подробности жизни этой удивительной девушки.
Постепенно смутные догадки приобретали очертания. «Но не стоит торопиться с выводами», – решил Страж Ночи. Однако, если он задержит юную художницу в Габбии как подозреваемую в убийстве, то Лаура пропустит маскарад, и ее выход в мир куртизанок отложится. Здравая мысль очень понравилась Сандро.
– Держите девушку под замком! – приказал он.
Лаура непроизвольно подалась ему навстречу:
– Как…?
– Вы потеряли все права на возражения, загубив жизни невинных людей, – воскликнул Кавалли, и холод его гнева обрушился на нее, подобно ураганному ветру.
Заметив испуг девушки и отчаяние, мелькнувшее в ее глазах, Сандро смягчил приговор, но ненамного:
– Вам предоставят помещение получше этого, – пообещал он. – У вас будет слуга, и в случае необходимости вам доставят все, что потребуется.
Каждое слово Стража Ночи отдавалось в голове Лауры болью. Неужели все это происходит с ней наяву?
– Вы… задерживаете меня? – с трудом произнесла она. – Но почему, мой господин?
– Я намерен предъявить вам обвинение, – с расстановкой сказал Сандро.
Девушка вскинула голову.
– Я вам не верю!
– Что ж, очень жаль!
– Но я не совершила никакого преступления! Позвольте хотя бы объяснить, что произошло…
– У вас будет такая возможность. Позже. Когда вы предстанете пред Советом Правосудия.
Он повернулся к выходу и чуть не столкнулся с насквозь промокшим и крайне взволнованным Гвидо Ломбарди.
Лаура смущенно уставилась на стражника. Покидая монастырь, она не нашла Гвидо у ворот. Предположив, что он заглянул в одну из винных лавок на мосту, девушка одна направилась к дому Тициана.
Лаура не прошла и квартала, как ее схватил браво, один из тех, кто напал на нее в первый раз. Охваченная ужасом, она выхватила стилет и ударила, не целясь. Крик раненого до сих пор стоял у нее в ушах.
Все последовавшее за этим слилось в какое-то одно неясное воспоминание. Привлеченные криком, на нее набросились два стражника и, увидев разбитый кинжал, потащили в Габбию.
– Купался, Гвидо? – с кривой усмешкой спросил Сандро.
Боже, как она сейчас ненавидела это ханжеское чувство превосходства, светившееся в лице Стража Ночи! Это презрение к дрожащему Гвидо с трясущимися руками!
– Я старался все время быть рядом с Лаурой, мой господин, как вы мне велели, – заикаясь, оправдывался стражник. – Но какой-то человек сзади ударил меня по голове и сбросил в канал. Когда я выбрался, девушки уже нигде не было видно.
– Прекрасно, – Сандро обернулся к Лауре. – Скажите, вы сами оглушили Ломбарде или у вас есть сообщник?
– Вы несносны! – воскликнула Лаура. – Как вы смеете обвинять меня в том, что я не совершала?
Она вдруг заметила, что гнев Кавалли улетучился. Теперь перед ней понуро стоял немолодой уставший человек. «Только не жалей его!» – приказала себе Лаура.
– Вы удивительная девушка и, думаю, способны на все.
– Мой господин, позвольте мне сказать вам… – Гвидо сердито посмотрел на своего повелителя, выкручивая подол туники. – Раненый Лаурой человек хорошо всем известен в Венеции. Где он, там всегда одни неприятности. Винченте Ла Бокка!
Сандро переменился в лице.
– Этот мерзавец?
Гвидо посмотрел на лужу у своих ног.
– По правде говоря, госпожу следовало бы вознаградить, если бы она избавила город от этой нечисти, но Винченте Ла Бокка живуч, как кошка.
Лаура вздохнула с радостным облегчением.
– Видите! Я же вам говорила! Я ни в чем не виновата!
– Вина не снимается с убийцы, даже если его жертвой становится человек не слишком достойный, – оборвал ее Сандро.
– Но есть свидетель, который видел, как все случилось! – настаивал Ломбарде. – Полагаю, он сможет поручиться за невинность госпожи.
Страж Ночи усмехнулся.
– Свидетель? Во сколько он вам обошелся?
Гвидо указал на дверь: в камеру, опираясь на палку, как раз входил дородный круглолицый священник.
