Текст книги "Клятва над кубком"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Ларк? – На фоне увитой плющом стены Оливер выглядел по-мальчишески привлекательным. И, как обычно, его очарование перевернуло все ее мысли. У одних мужчин красивые глаза, у других приятная фигура, третьи улыбаются так, что блекнет солнце. Оливер обладал всеми этими качествами сразу.

–Конечно, – хрипло произнесла она. – Я совершенно поправилась.

Собственно, так и было с тех пор, как Джулиана взялась опекать ее. Прежде чем Ларк позволили утром встать с кровати, ей пришлось выпить кобыльего молока. Густой отвар мяты снял приступы тошноты, но Джулиана тем не менее настаивала на дневном отдыхе после обеда.

Оливер посмотрел на Ларк. Он умел разжечь в ней страсть, даже не дотронувшись пальцем, одним взглядом вызывая желание. Она пыталась объяснить свои чувства Оливеру, но могла лишь зачарованно смотреть на него.

– Вы бесстыдник, милорд, – наконец сказала Ларк. Ее щеки пылали.

– Хочется надеяться, что нет. – Он обнял ее одной рукой и, насмешливо глядя в глаза, погладил по спине сверху вниз.

– Оливер, пожалуйста. – Она пыталась сдержать улыбку и не выдать голосом своего волнения.

–Тогда пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.

Он сунул пальцы в рот и свистнул. Внезапно словно из-под земли появилась стая отличных гончих. Оливер потрепал собак по шелковистой шерсти.

– Моим первым настоящим другом была гончая, – сказал он тихо, словно самому себе.

Ларк вышла за ворота и остановилась, с удивлением глядя на Оливера.

– А почему ты не играл с другими детьми?

– Дорогая моя, – с горечью ответил он. – Я даже не знал, что на свете существуют другие дети.

Ларк с трудом могла в это поверить. Они пошли по тропинке, окаймленной с обеих сторон высокой, тщательно ухоженной изгородью.

–Раньше здесь был лабиринт, – сказал Оливер, беря Ларк под руку. – Многие годы никто, кроме моего отца, не знал о существовании этого сада. Изгороди были высокими и смыкались над головой, словно арка. Мало кто смог бы выбраться отсюда, если бы по ошибке забрел в лабиринт.

Ларк подумала, что все в семействе де Лэйси имели какие-то странности. Отец, чьи необычные изобретения сделали Линакр местной достопримечательностью. Приемная мать, которая жила с цыганами. Братья и сестры с необычными наклонностями. Она машинально коснулась своего живота и впервые подумала, на кого будет похож ее ребенок.

– Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь для прогулки? – опять поинтересовался Оливер.

Ларк подавила волнение и кивнула. Скоро придется все рассказать Оливеру. В глубине души она страшилась этого момента. Хотя он и говорил о ребенке, но это были просто слова. Сможет ли он на деле взять на себя такую серьезную ответственность?

На душе было тревожно. Она приказала себе успокоиться и думать только о хорошем.

Винтер уехал в Лондон, и о нем ничего не было слышно. Они с Оливером без приключений отвезли Ричарда Спайда в Уилтшир. А когда они ночью лежали в объятиях друг друга, казалось, что в мире не может происходить ничего дурного.

Она сохранит в своем сердце маленький секрет еще некоторое время, решила Ларк. До тех пор, пока не будет уверена, что Оливер не убежит от ответственности и не оставит ее одну с будущим ребенком.

Они не спеша шли по дорожке. Вдруг Ларк удивленно ахнула и схватила Оливера за руку.

– Какой потрясающий сад! – воскликнула она.

Аллея горного ильма спускалась к фонтану. Из пасти крылатых рыб и драконов лилась вода в небольшой бассейн, где плавали ярко-желтые кувшинки. Вокруг из кустарников был вырезан целый зверинец: огромные львы, грифоны и мифические животные с крыльями и рогами.

– Их тоже сделал твой отец? – спросила Ларк.

– Да.

– А кто. живет в этом домике? – Она показала на уютный деревянный коттедж, сверкающий в утренних лучах солнца.

– Когда-то жил я. – Далекое прошлое, которое он старательно прятал от нее и от всего мира, промелькнуло у него перед глазами.

– Оливер...

– Идем. – Он взял ее за руку и повел в дом. Оливер распахнул дверь и пригласил Ларк взалитую солнцем комнату. Здесь пахло засушенными травами. Они пучками свисали с балки над камином. Обстановка была скромной: стол, несколько скамеек, кресло и деревянная кушетка, полки с книгами.

– Я не понимаю, – сказала Ларк. – Почему ты жил здесь, а не в главном доме?

Оливер повернул железный рычаг ручной мельницы, и каменные круги заскрежетали друг о Друга.

– Я был болен, и никто не надеялся, что я поправлюсь. Отец думал, что будет лучше, если он оградит меня от опасностей и соблазнов, которые таит повседневная жизнь.

Ларк наконец стала понимать, почему он так жадно и безрассудно стремился прожить каждый день своей жизни.

– Что это за болезнь?

– Астматическая лихорадка. Воспаление легких. – Он подошел к камину и потрогал пучок зеленоватых трав, свисавших с балки. – Приступы удушья то охватывали меня, то отступали. Ничто, казалось, не могло мне помочь, пока не появилась Джулиана. Цыгане привезли эту траву с Дальнего Востока. Они называли ее эфедра. Еенужно заваривать с чаем. Она снимает приступ.

– Значит, ты выздоровел? – с надеждой спросила Ларк.

На долю секунды его лицо стало непроницаемым. Затем он улыбнулся и протянул к ней руки.

– Скажи, я похож на человека, которого вот-вот сразит смертельный недуг?

Ларк рассмеялась.

– Святая Мария, ты воплощение здоровья. – И все же она не могла выбросить из головы то мгновение, когда он отвел взгляд.

Немного растерянная, она прошлась по комнате и остановилась возле шкафа, разглядывая книги на полках. Книги по садоводству и земледелию, детская азбука и религиозные трактаты.

– У нас обоих было довольно странное и одинокое детство, – сказала Ларк.

– Да. Твое превратило тебя в трезвую, строгую женщину, отказавшуюся от всего, что может принести хоть крошечное удовольствие.

Ларк покраснела. Как точно он сказал.

– А ты стал повесой, не отказывающим себе ни в каких удовольствиях.

– Да, дорогая моя, – весело сказал он. – Я тщеславный и мелкий человек. Вне всякого сомнения, мне уготованы сковородки ада. – Он подошел к Ларк и прижал ее к себе.

Чтобы отвлечь его внимание, она указала на узкую, поднимающуюся полукругом лестницу:

– Куда она ведет?

– Я думал, ты никогда не спросишь, – сказал он и подмигнул. Они поднялись по лестнице и попали в узкую галерею с таким низким потолком, что Оливеру пришлось пригнуть голову. Они вошли в одну из двух комнат и оказались в крошечной спальне с низкой кроватью. Ларк снова увидела, как тень скользнула по лицу Оливера, словно облако на мгновение заслонило солнце. Но только на мгновение...

Вид кровати всегда производит на меня сильное впечатление.

Ларк задрожала.

– На тебя тоже? – Он снял с нее чепец и вынул заколку из волос. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя самые красивые волосы на свете?

Оливер ходил вокруг нее, как стражник, не решивший, что ему делать с непокорным пленником.

– Если у женщины длинные волосы, – сказал он, – это для нее честь. – Он запустил руки ей в кудри и разметал их по плечам. – Разве не так говорится в Святом Писании? Волосы даны ей вместо покрывала. Так, кажется, моя дорогая? – прошептал он, развязывая тесемки лифа и рукавов. – Зачем тебе одежда?

В его прикосновении было что-то магическое, и Ларкне нашла в себе силы разрушить эти чары. Видит бог, она пыталась устоять перед ним. Где-то в глубине сознания внутренний голос кричал ей, что она не должна позволять желанию подчинять ее волю. Но этот голос был слишком слаб.

Ларк покорно стояла перед Оливером, который медленно, вещь за вещью, снимал с нее одежду и клал на кресло. Его ленивые движения сводили с ума. Но она вынесла всю сладостную муку ожидания.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Ларк предстала перед ним обнаженной, и тогда Оливер разделся сам. Она как зачарованная смотрела на него. Они никогда еще не занимались любовью в таком укромном месте. Маленький домик был будуаром, притаившимся глубоко в лесу, где никто не мог потревожить их.

Оливер взял ее за руки и притянул к себе. Ларк безропотно подалась, ожидая, что он сейчас крепко сожмет ее в объятиях. Вместо этого он слегка нагнулся и целомудренно поцеловал ее в лоб. В этом поцелуе были такая чистота и нежность, что у нее перехватило дыхание. Она ощущала ладонью стук его сердца, и ее собственное сердце забилось так же гулко в ответ.

– Жаль, что нельзя навсегда остаться в этом мгновении. Счастливыми. Свободными от невзгод.

Он запустил руки ей в волосы и поцеловал крепко и совсем не целомудренно.

– Дорогая моя, единственные люди, свободные от невзгод, – это покойники.

Он рассмеялся, увидев, как изменилось ее лицо, и снова поцеловал. Издав слабый стон, Ларк приподнялась на цыпочки и плотнее прижалась к нему.

Оливер, казалось, был одновременно удивлен и обрадован страстностью ее желания. И тогда она решилась. Решилась посмотреть на него дерзким, вызывающим взглядом. Решилась дать волю своим рукам. Решилась коснуться губами его губ и скользнуть языком в глубь его рта.

Стон удовольствия вырвался из груди Оливера, и он упал на кровать, увлекая ее за собой. Покрывало было мягким и слегка отдавало лавандой. Все чувства Ларк обострились и наполнили ее до краев сладостными ощущениями.

Накрывая Оливера своим телом, Ларк молча поцеловала его, и он, похоже, понял ее молчаливое послание.

Она любит его.

Правда обожгла и придала смелости. Она хотела его так же страстно, как и он ее. В это мгновение их души слились в одно целое.

– Иди ко мне, Ларк, – прошептал Оливер ей на ухо. – Будь со мной.

Она приподнялась над ним и на мгновение позволила себе пытку предвкушения. Солнечный свет заливал комнату и кровать. Еще мгновение, и, вслед за легким движением ее бедер, их тела слились.

Она вскрикнула, почувствовав, как он коснулся тех мест, к которым раньше никогда не прикасался. Его руки и губы отняли ее волю, и она сдалась им добровольно и сладострастно.

И в эти мгновения, купаясь в теплых лучах дневного солнца на старой кровати, пропахшей осенью, Ларк разорвала путы своего воспитания, все, что связывало ее долгие годы, требуя кротости и послушания. В ней проснулась другая Ларк, и она воспарила, как и обещал когда-то Оливер.

Потом она лежала в его объятиях, ощущая сладкую, почти летаргическую сонливость, и, уткнувшись подбородком ему в грудь, внимательно смотрела на него.

Он улыбнулся ей одной из тех улыбок, от которых у нее начинало чаще биться сердце.

– Ты стала другой.

Она заставила себя выдержать его взгляд.

– В каком смысле?

Оливер лениво играл ее длинными волосами, расправив их у себя на груди и поглаживая ладонью.

– Ты стала спокойнее. Меньше скована мыслями, что следует делать, а что нет. Ты стала моложе.

– Меньше стала самой собой, – сказала Ларк.

–Это неправда. Ты с каждым днем все больше становишься самой собой и все меньше походишь на мрачное, унылое маленькое создание, которым была когда-то.

– Я думаю, мне следует обидеться.

– Не стоит. Я люблю тебя, Ларк.

«Скажи ему, – требовал внутренний голос. – Скажи ему, что ты любишь его».

– Оливер.

– Да, дорогая?

Она передумала, решив подождать.

Она хотела стать для него чем-то большим. Хотела, чтобы при взгляде на нее он чувствовал такое же молчаливое возбуждение, какое испытывает она при виде его. Она хотела, чтобы он чувствовал такое же беспомощное изумление и чтобы никто и ничто не значило для него столько же, сколько она.

– Нам пора возвращаться, – сказала Ларк. – Твои родители пригласили на обед в Линакр гостей.

Оливер тяжело вздохнул.

– Я чуть не забыл.

– Ты их всех знаешь?

– И очень неплохо. Один из них Хейвенлок – главный сплетник во всей Англии. Уж теперь он много чего порасскажет о нашей поспешной женитьбе. Наверно, даже предскажет день рождения нашего первого ребенка. Жаль, что придется его разочаровать.

– А ты думал об этом? О нашем первом ребенке?

Оливер усмехнулся и начал одеваться.

– По правде говоря, я не загадываю так далеко. – Он легонько поцеловал ее в губы.

– Я заметила. – Она была права, когда решила не говорить ему о ребенке.

– Я хочу, чтобы ты вся принадлежала только мне. – Игриво подмигнув, он ласково сжал ей груди. – Не могу представить, что мне придется делить тебя с кем-то.

Ларк покраснела и взяла одежду. Оливер рассмеялся.

– А знаешь, мы с отцом разработали план, как тайно вывезти Ричарда Спайда из Англии.

Ларк просунула голову в сорочку.

– Это не опасно?

– Предстоит небольшое приключение. «Русалка» – один из кораблей моего отца – прибывает в Англию в конце лета. После разгрузки корабль отправится в док для ремонта. Потом возвращается в Петербург. С заходом в Амстердам, конечно.

Ларк хлопнула в ладоши.

– Где Ричард Спайд попадет в руки голландских протестантов!

Так и не одевшись, Ларк бросилась через всю комнату к Оливеру и, обвив руками за шею, покрыла поцелуями его лицо.

– Если бы я знал, что для тебя это так много значит, я бы рассказал об этом раньше.

Ларк довольно улыбалась.

– Спасение преподобного Спайда значит для меня очень много.

– Правда? Почему?

–Потому что он выполняет важное дело. – Она нахмурилась, пытаясь завязать юбки. Оливер подошел к ней сзади, чтобы помочь. – Ричардимеет власть на людьми, – продолжала Ларк, чуть повернув голову назад, – и использует эту власть на благо других. Он борется за свободу.

С ловкостью опытной служанки Оливер помог ей надеть лиф и прикрепил рукава. Ларк потянулась за чепцом, но, прежде чем она успела надеть его, Оливер повернул ее к себе и погладил шелк волос.

– Как жалко их прятать.

У Ларк заалели щеки, и она поцеловала Оливера.

– Из-за тебя я впадаю в грех тщеславия.

– Немного тщеславия только на пользу. – Он поцеловал ее в ответ. – Я люблю тебя.

Ларк собрала волосы и надела чепец.

– Это потому, что тебе легко любить. Если бы любовь представляла для тебя трудность, ты бы не стал тратить силы.

– Девчонка, – сказал Оливер, прижимая ладонь к груди, словно прикрывая рану. – У тебя не язык, а рапира. Когда-нибудь ты найдешь ему лучшее применение.

Она покачала головой. Он был очарователен и неисправим. Едва ли это ценные качества для хорошего отца!

– Любимая, у меня есть идея. Давай поедем за границу вместе с Ричардом Слайдом.

– Оливер, я должна помогать самаритянам здесь.

– Ты много для них делаешь, Ларк, но подумай хоть раз о себе. Пожалуйста! Мы проведемнезабываемое время в плавании по бурлящему морю, удирая от испанских кораблей. Может, даже встретим бой. – Он со смехом схватил воображаемую рапиру и встал в позицию фехтовальщика.

Ларк отвернулась, чтобы он не заметил беспокойства в ее глазах. Она посмотрела через окно в сад, где солнце окрашивало в золотистый цвет поляны и изгороди, и тихо вздохнула. Ну вот, опять он собрался в очередное приключение, словно их было мало за последние несколько месяцев.

Он живет от одного безрассудного подвига до другого, мало заботясь о скучной повседневной жизни. Роль мужа и тем более отца совсем не подходит такому человеку, как Оливер.

13

На одной из просторных лужаек Линакра в честь женитьбы Оливера был устроен ужин. Изысканная еда и развлечения собрали шумную толпу со всего города и округи.

Томный взгляд Спайда был устремлен к Наталье, которая стояла возле освещенного факелами корта для игры в мяч и смотрела на танцующих.

–Она думает, что я ее совсем не люблю, – сказал Спайд.

Кит, приехавший в Линакр днем, не сводил преданных глаз с Белинды, но сестра Оливера не обращала на поклонника никакого внимания.

– Она думает, что я ее слишком люблю, – вздохнул Кит.

Оливер наполнил кубки пунцовым кларетом.

– Что за горький жребий нам выпал. – Он бросил взгляд в другой конец лужайки, где Ларк о чем-то оживленно беседовала с его приемной матерью. – Почему мы позволяем им так с собой обращаться?

–Потому что наши мозги находятся у нас в... – Кит вовремя остановился. – Простите, преподобный отец.

–Можешь не извиняться. Боюсь, что мнебольше никогда не придется надеть штаны. – В его глазах застыла вселенская мука.

Ему ничего не оставалось, как продолжать носить женское платье. Из Эссекса пришло известие, что неделю назад были сожжены четыре человека. Епископ Боннер усилил преследование протестантов, применяя все более жестокие методы. Кит сообщил, что лондонские власти перевернули весь город в поисках Слайда.

Наталья ходила взад и вперед, бормоча под нос текст проповеди.

Слайд поднял глаза к небу.

– Какое право она имеет быть такой красивой? Такой нежной и утонченной? Она не дает мне даже малейшей надежды, а я так страстно желаю ее.

Оливер вспомнил о светившихся любовью глазах своей сестры и удивился, как Спайд может быть так слеп.

Все внимание Кита было приковано к Белинде. Она забралась на возвышение, сооруженное в центре лужайки, и там со своим помощником Броком, алхимиком из Бата, прилаживала петарды. Фейерверк должен был стать кульминацией праздника.

– Я даже не могу пригласить ее на танец, – продолжал сокрушаться Спайд. Он сердито пнул ногой край платья.

– Терпение, Ричард, – предостерег его Оливер. – Хейвенлок не станет молчать и минуты, если узнает, что мы дали кров беглому протестанту.

Оливер бросил взгляд на графа Хейвенлока. Это был красивый мужчина средних лет. Час назад он завел оживленный разговор с соседом и все еще не умолкал. Он был переполнен сплетнями, как река, выходящая из берегов во время весеннего половодья.

В декабре прошлого года английский гарнизон в Кале потерпел поражение, и Англия лишилась последнего плацдарма во Франции. Кто был посмелее, обвинял в этом мужа королевы, Филиппа Испанского.

В марте королева отправилась в Гринвич готовиться к рождению ребенка. Несмотря на то что она упрямо не верила в ложную беременность и твердила, что ее здоровье в отличном состоянии, она все же написала новое завещание, согласно которому Филипп становился регентом Англии.

Недавно в Лондоне распространился язвительный памфлет, в котором королеву называли сумасшедшей и жестоко насмехались над ее неудачным бесплодным браком.

Хейвенлок рассказывал все это без обычного удовольствия. Он любил сплетни, но предпочитал те из них, которые приятно щекотали чувства своей пикантностью.

Оливер выслушал новости молча, не имея желания зубоскалить. В последнее время он научился сдерживать себя.

В это время Себастьян хлопнул в ладоши и обратился к музыкантам.

– Будьте любезны, маэстро, – сказал он. – Следующий танец.

Ударили барабаны, раздался звук трубы, и зазвучала медленная мелодия паваны. Саймон тут же выбрал себе партнершу из присутствующих дам. Себастьян пошел танцевать с рабочим с ткацкой фабрики из Малмсбери. Хотя их дружба всегда вызывала предосудительные взгляды у одних и заставляла краснеть других, последнее время о них все меньше шептались по углам. Оливер не делал вида, что одобряет предпочтение брата, но при своем собственном образе жизни полагал, что вряд ли имеет право кого-то осуждать.

Спайд пришел в легкое замешательство.

Оливер хмыкнул:

То, что Себастьян имеет брата-близнеца. становится причиной бесконечных забавных путаниц. Обычно на горе бедному Саймону.

Стивен де Лэйси наклонился к жене. Она поднялась из-за стола и направились на танцевальную площадку.

Оливер подмигнул Киту:

– Может, и мы пойдем? Кит побледнел:

– Куда?

– Пригласим дам на танец, рыбья башка. – А если они откажут?

– Тогда ты сведешь счеты с жизнью, бросившись с балкона.

– Правда, Оливер, я...

– Тсс! – Ричард схватил Кита за руку. – Я вижу, нам грозит опасность.

Горделиво, как павлин, к ним приближался Хейвенлок. Он одарил Спайда широкой улыбкой, так что в его намерениях сомневаться не приходилось. Оливер наклонился к Киту и что-то прошептал ему на ухо.

Бледное лицо Кита мгновенно стало красным.

– Нет, – прошептал он.

– Нужно, – убежденно произнес Оливер.

– Ты мне обязан по гроб жизни. – С этими словами Кит встал и увлек Ричарда за собой в сторону теннисного корта, где кружились танцующие пары.

Оливер поднял кубок, приветствуя Хейвенлока.

– Вы опоздали, милорд. Эту даму уже пригласили.

Хейвенлок задумчиво посмотрел на Спайда.

– Я вижу.

– Она все равно не в вашем вкусе. – Чокнувшись с Хейвенлоком кубками, Оливер направил – ся в другой конец поляны.

Ларк наблюдала за праздником с почетного места невесты. Ее кресло с балдахином, словно трон, стояло во главе стола. Украшенное головами животных и дубовыми листьями, оно было настолько массивным, что Ларк походила в нем на маленькую девочку, которая играет в принцессу. На ее лице застыло детское удивление. Переполненный нежностью, Оливер опустился перед Ларкна одно колено. Его непринужденная галантность никогда не переставала удивлять ее, и Оливеру это нравилось.

– Тебе нравится? – спросил Оливер, показывая на танцующих. – Посмотри на мою сестру.

Белинда и Брок запускали в воздух шипящие звезды и огромные огненные круги, которые взрывались на лету, разбрасывая вокруг фонтаны искр. Каждый ребенок получил по яйцу фараоновой змеи – черный шарик, который с шипением увеличивался в размерах, принимая форму змейки.

– Чудесно, – воскликнула Ларк, в глазах которой отражались мерцающие огоньки. – Твоя сестра творит чудеса.

– Она действительно многое умеет. Ее форму ла пороха пользуется большим спросом. Правда. она задрала нос и ушла, когда отец попытался запустить в воздух крысу с привязанной к хвосту ракетой.

– Для этого лучше использовать епископа Боннера.

На короткое мгновение серьезное лицо Ларк ввело Оливера в заблуждение. Затем он сообра зил, что она пошутила, и расхохотался.

– Если кому и удастся вытащить тебя из скорлупы, моя дорогая, то только моей семье.

Напоследок Белинда связала вместе несколько ракет. Но что-то не заладилось. И когда она подожгла фитиль, поляна наполнилась едким дымом.

Оливер замахал рукой, пытаясь развеять сернистое облако, и почувствовал знакомое жжение в легких. Его охватила паника. «Не сейчас, – подумал он, стараясь дышать ровно, что иногда помогало. – Только не в присутствии Ларк».

– Должно быть, она неправильно взвесила компоненты, – сказал он, сдерживая одышку, – или плохо перемешала порох.

– Я ничего не вижу! – сказала Ларк, щурясь от едкого дыма. – Никто не пострадал?

Оливер увидел, как Кит побежал на пригорок к Белинде, и, к своему удовольствию, заметил, что Ричард Спайд украдкой поцеловал Наталью.

– Все целы, – сказал Оливер, силой воли пытаясь предотвратить приступ. – Ларк, я хочу, чтобы ты осталась здесь, с моей семьей, пока я отвезу Слайда в Лондон и посажу его на корабль.

– Нет. – Ее поспешный отказ обрадовал и расстроил его одновременно.

– В Линакре тебе будет безопаснее.

– Меня мало беспокоит собственная безопасность.

– Разве тебе не нравится моя семья? Я знаю, что они все немного странные, но у каждого из них доброе сердце.

Своевременный ветерок развеял остатки дыма, и все увидели, что пиротехники кружатся в танце и смеются. Оливер с облегчением вздохнул. Опасность приступа миновала.

– У тебя замечательная, великолепная семья, – с нежностью сказала Ларк.

– Тогда почему ты не хочешь остаться с ними? – спросил Оливер.

– Потому что у меня теперь есть своя семья. Оливер почувствовал в груди странное давление, но оно не имело ничего общего с приступом.

– Боже мой, Ларк, ты дергаешь за мои самые чувствительные струнки.

– Никто раньше не говорил мне таких слов.

– Может быть, никто раньше не заботился о тебе так, как я.

Возможно. Но сегодня днем ты просил меня плыть с тобой в Амстердам. А теперь ты хочешь, чтобы я осталась с твоими родителями. Может, завтра тебе захочется отправить меня в Смирну?

– Я передумал. До сих пор нам везло. Мы удачно прятали Спайда. Но если удача отвернется от нас, игра проиграна.

– Игра, – резко перебила его Ларк, – в этом весь ты.

– Ларк, я...

– Я борюсь за справедливость не ради развлечений.

Оливер начал терять терпение.

– Это, мадам, ясно каждому. Тем не менее я решил, что для тебя безопаснее остаться в Линакре. – А я решила ехать с тобой и Слайдом в Лондон.

В Лондоне Ларк, Оливер и Спайд остановились в большом элегантном Уимберли-хауз, который располагался на берегу Темзы. К огромномуогорчению Ричарда Спайда, корабль русской компании задерживался. Ричард хандрил, как влюбленный мальчишка, писал письма Наталье в Уилтшир и, казалось, совершенно не замечал размолвки между Ларк и Оливером.

В присутствии Ларк Оливер был все так же внимателен и нежен.

Но он не всегда был с ней. У него стало привычкой каждый день подолгу исчезать из дома.

Однажды вечером Ларк, как обычно, сидела в комнате на первом этаже и читала. Услышав шаги Оливера, она оторвалась от книги и подняла голову.

– Вот ты где, любовь моя, – сказал он, войдя размашистой походкой в комнату. Остановившись возле Ларк, он наклонился и взял ладонями ее лицо. – Видит бог, ты великолепна.

Ларк не мола сдержать улыбки.

– Где ты был?

– Там-сям. – Он подошел к стоявшему у окна столику и налил себе в бокал вина. – Я был на пристани и смотрел, не плывет ли корабль.

– Увидел?

– Нет. А что ты делала?

– Читала Эразма Роттердамского. – Кивком головы она указала на книгу, лежащую у нее на коленях. – Афоризмы. Неудивительно, что церковь запретила его книги. Завтра думаю для разнообразия почитать какие-нибудь стихи.

Оливер рассмеялся.

– Почитай те, что привез мой брат Саймон из Венеции. С картинками.

– Которые собирались запретить по совсем другой причине? – спросила Ларк, краснея. Оливер старался изгнать из ее головы те идеи, которые вбил в нее Спенсер: что женщины по природе неумны и это им простительно; что у них нет своего суждения и лучшее времяпрепровождение для них – это вышивание или чтение Библии.

Оливер научил Ларк играть в шахматы и нарды. Он давал ей книги Хейвуда и Кальвина. Он был в восторге, когда она прочитала последнюю обличительную речь Джона Нокса против женщин и пришла в такую ярость, что написала вызывающее письмо несносному шотландцу. Иногда по вечерам Оливер сам читал ей старые проникновенные сонеты Петрарки.

Ларк машинально взяла из стоявшей рядом корзины шитье – крошечную льняную сорочку. Сорочку для ребенка.

– Зачем ты возишься с этой ерундой? – буркнул Оливер, вырвал сорочку у нее из рук и смял в кулаке. – Сколько раз я должен тебе говорить, Ларк, что я не хочу, чтобы ты тратила время на пустые занятия.

Ларк в ужасе смотрела на его огромный кулак. В тот момент, когда она уже открыла рот, чтобы сказать правду, он, даже не взглянув, бросил скомканное шитье в корзину.

– Признайся, Ларк. Ты что-то от меня скрываешь. – Он наклонился к ней и взял за руку.

Похолодев от страха, Ларк замерла. Она не думала, что он может так тонко чувствовать ее настроение.

– Я не собиралась ничего скрывать. Ты догадался?

Оливер пристально посмотрел ей в глаза.

–С нашей первой брачной ночи, Ларк. То, что ты не была девственницей, для меня не имеет никакого значения. Сейчас ты моя, и только этодля меня важно.

У Ларк застучало в висках и гулко забилось сердце. Значит, он говорит совсем не о ребенке. Все гораздо хуже.

Оливер ласково погладил ее по руке.

– Было бы несправедливо осуждать тебя, принимая во внимание мои собственные похождения.

Ларк побледнела. Нахлынули воспоминания прошлого. Она наивно полагала, что избавилась от них навсегда.

Она не могла решиться на ложь, поэтому просто высвободила трясущиеся похолодевшие руки из его ладоней и сжала их в кулаки на коленях.

–Ларк! – нежно позвал он ее. – Я сказал тебе правду. Я не из тех мужчин, которые придают девственности чересчур большое значение. В тебе есть такое, чем я дорожу гораздо сильнее.

– Нет, – с усилием прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. – Я должна была остаться твердой...

– Остаться твердой? Но, Ларк, Спенсер был твоим мужем.

– Не Спенсер! – Она так резко встала, что книга со стуком упала на пол. Ларк поспешно подошла к окну и прижалась к холодному стеклу. Ее мутило.

–Винтер? – Оливер произнес его имя, словно ругательство. Потом спокойно, но с твердой решимостью добавил: – Я убью его.

– Не надо! – Она умоляюще сложила руки на груди. – Прошу тебя, Оливер, не трогай его.

Оливер впервые подозрительно посмотрел на Ларк, прищурил глаза и плотно сжал губы.

– Почему?

– Потому что он опасен. Потому что я не хочу потерять тебя.

– Скажи мне правду, Ларк. Ты действительно беспокоишься обо мне... или о нем?

– Это низко, Оливер. Ты ведь знаешь, что я ненавижу его.

Тогда позволь мне отомстить за тебя. Он обесчестил тебя. Он обращался с тобой, словно ты грязь у него под ботинком. Он заслужил наказание.

Ларк в отчаянии упала перед ним на колени. Как ей объяснить ему, что случилось той ночью?

– Оливер, я прошу тебя. Оставь все как есть. Мы никогда больше его не увидим.

Оливер схватил Ларк за плечи и рывком поднял на ноги.

– Ты на коленях просишь меня пощадить его?

– Ты разумный человек, Оливер. Зачем пятнать себя кровью таких, как Винтер?

– Затем, что он причинил тебе боль. Затем, что ты съеживаешься всякий раз, когда он входит в комнату.

– Ты сделаешь мне еще больнее, если начнешь драться с Винтером. Разве ты не понимаешь, Оливер? Сейчас об этом никто не знает, Если ты начнешь мстить ему, об этом узнает весьмир.

– Вижу. А мир не столь великодушен, как я. Он не простит. – Оливер отпустил Ларк и направился к двери. – Мне следовало приготовиться к неожиданностям, – пробормотал он, и по тому, как запылали его щеки. Ларк поняла, что он в бешенстве. – Ты обвиняла меня в том, что мне слишком легко в тебя влюбиться, так что нечего удивляться, что ты ищешь для моей любви трудности.

О Винтере больше не вспоминали. Ларк коротала часы в тенистом саду. Она вспоминала, как первый раз приехала сюда по просьбе Спенсера просить помощи. Даже в самых безумных снах она не могла представить, что через год выйдет замуж за наследника рода де Лэйси и будет носить его ребенка.

И уж, конечно, она не думала, что полюбит Оливера.

При первой же встрече он спросил, хочет ли она от него ребенка. Это был дерзкий, оскорбительный, наглый вопрос. И все же она не могла отрицать, что ее тогда охватило волнение, подобное первому дыханию весны после бесконечной зимы. Неужели все началось уже тогда?

Ларк стояла у реки и смотрела на воду. Сверкая на солнце, мимо проплывали баржи и лихтеры, лодки и плоты. Сладко пахли розы. Это была мирная, идиллическая картина.

А совсем недалеко, с ворот лондонского моста, остекленевшим взором смотрят головы еретиков и предателей короны. Королева, борясь с вечными болезнями, все же отчаянно пытается управлять перессорившимися советниками. А в тесных каморках на грязных улицах лондонских окраин живет нищета.

Лондон кровоточил скрытыми ранами. Ларк не обвиняла королеву Марию. Проблем было слишком много, и коренились они слишком глубоко, чтобы их могла разрешить одна женщина, которая, видимо, даже не представляла, насколько подданные презирают ее испанских советчиков и в особенности епископа Эдмунда Боннера.