Текст книги "Око Бога (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Нужно было, чтобы наказание принца Ивана увидели.

Видя, что Вали несет принца, Орм вскрыл солдату горло, а потом отвязал его от коновязи, и его тело упало в кровавую лужу.

Вали наклонился и сбросил бессознательное тело принца на солому, в лужу крови своего последнего солдата. Затем он похлопал его по лицу, чтобы тот пришел в себя.

Когда принц сел, скорчился и снова забормотал, Вали заговорил за ним на языке Эстландии. Он говорил громко, обращаясь к князю и всем остальным. Бренна не поняла всего, что он сказал, но его жестов и тех слов, что она разобрала, ей хватило.

Он просил принца посмотреть на то, что сотворила его жадность, задуматься над тем, что вокруг него благодаря ей теперь одни враги. Он рассказывал людям, что они теперь свободны, что они теперь смогут жить хорошо, и предлагал жителям деревень объединиться.

Затем он поставил Ивана на ноги, сказал что-то другое, более спокойно, так, что Бренна не услышала, и ударил его топором в лицо.

oOo

Они уложили своих мертвых на тележку. Когда отряд прошел через ворота родного замка, ночь уже настала, было темно и холодно. Яркая, почти полная луна освещала их путь, было холодно, но в эту ночь холод не превратился в мороз.

Боги были с ними в этот день и ночь. Бренна хотела бы, чтобы они были с ними в ночь рождения ее сына, но она была благодарна и за такое.

Ее мучила боль. Ее грудь, казалось, была полна шипов. В нижней части спины и в животе было тесно, горячо. Раненая рука уже давно онемела. Если бы Фрейя не была такой покорной, и если бы не их взаимное доверие, Бренна вряд ли бы усидела в седле.

Когда Вали помог ей выбраться из седла, она не смогла сдержать резкий стон.

Он нахмурился.

– Быстро в кровать. Прямо сейчас. Я позабочусь о Фрейе и приду.

Она не стала спорить.

Она, однако, пошла навстречу Ольге, выбежавшей из замка, завидев возвращающийся отряд.

– Мы привезли тебе подарки, мой друг, – сказала она и взяла Ольгу за руку.

В самой середине спешивающегося с коней отряда налетчиков были два молодых человека, одетых в грубые шерстяные одежды, слишком легкие для зимы, но укрытые сверху мехами, которые им дали их новые друзья.

Братья Ольги. Ее семья. Оба были молоды, еще даже не носили бороды, но уже могли сражаться. Их отец не пережил налета. А мать давно умерла.

Увидев их, Ольга побежала вперед и обхватила руками их обоих, рыдая и прижимая их к себе. Чувствуя себя так, словно стала свидетелем какого-то интимного момента, Бренна повернулась и пошла в замок.

Долгий подъем вверх по темной лестнице в их комнату, по ее мнению, был самой трудной частью этого дня.

oOo

Прошло много времени, прежде чем Вали открыл дверь в комнату, но Бренна смогла за это время только снять с себя сапоги. Она сидела у огня, чувствуя усталость и боль, и слушала рев и смех друзей – внизу праздновали победу и выпускали из себя остатки боевой свирепости.

Бренна была зла. Она искала мести и нашла ее. Но душа не унималась. Месть не вернула ей сына. Не вернула друзей.

Вали подошел и присел рядом с ней. Впервые он увидел ее раненую руку, увидел кровь. Он поднял ее руку.

– Ты ранена.

Ее рука болела и болела сильно, но это была боль, которую она знала. Прошло слишком много времени, и рану уже нельзя было зашить. Останется шрам, но сейчас ее нужно было только промыть и перевязать. Она вытащила руку из его хватки.

– Несильно. Стрела прошла через щит, задела только плоть.

– Надо ее промыть и перевязать.

– Я все сделаю. Мне нужно некоторое время, чтобы отдохнуть.

И тут он удивил ее с улыбкой.

– Я рад, что ты не спишь. Женщины принесут нам ванну.

Несмотря на жуткую усталость, прекрасное слово «ванна» заставило Бренну улыбнуться и отбросить прочь беспокойные мысли и темные переживания.

– Я бы не отказалась.

Он пригладил волосы, выпавшие из ее косы.

– Внизу все пьют и празднуют, и рассказывают историю об Оке Бога, которая прошептала заклинание на ухо своему врагу, прежде снести ему голову, и которая поднялась и спасла Вали Грозового Волка, защитив его крепкой рукой со щитом, как если бы сам Один дал ей свою силу.

– Ты спас меня. Ты бы спас меня от всех врагов, если бы я тебе позволила.

– Я не боюсь величия моей жены. Они рассказывают и мою историю. И да, я бы постарался защитить тебя от всех врагов, хотя наверняка погиб ты тогда в этой схватке.

Она отвела его руку от своих волос и сжала ее.

– Мы спасли друг друга.

– Моя Дева-защитница. Мы обречены.

Он притянул ее руку к губам и поцеловал ее.

Стук в дверь возвестил о приходе женщин с ванной и горячей водой. Вали встал и крикнул:

– Входите!

Когда женщины вошли в комнату, он улыбнулся Бренне.

– И теперь я смиренно спрашиваю тебя, позволишь ли ты позаботиться о тебе сегодня вечером? Я хотел бы помочь тебе вымыться, и хотел бы перевязать твою рану, и я хотел бы держать тебя в своих объятьях, пока мы спим.

Мысли об этом наполнила глаза Бренны слезами. Она сморгнула их прочь, прежде чем они смогли упасть.

– Ты спасаешь меня каждый день, – прошептала она.

ЧАСТЬ 3. ЩИТ

Глава 16

Занимался рассвет, и Бренна еще спала. Вали лежал на боку позади нее и наблюдал, как поднимаются ее плечи с каждым глубоким, спокойным вдохом. Ее длинные светлые волосы во сне разметались волнами, и он уткнулся лицом в льняные пряди, лежащие на его руке и глубоко вдохнул их запах.

Он почти всегда просыпался раньше нее, и за последние спокойные недели уже привык вот так, открыв поутру глаза, спокойно лежать и смотреть, как спит его жена. Отдаваться миру своей любви. Миру, доставшемуся им ценой огромных усилий и пока еще такому хрупкому, несмотря на то, что любовь пришла к ним на удивление легко.

После того, как принц Иван был повержен, и его владение присоединилось к основному, князь Тумас направил к ним посланника. Он хотел встретиться. Они заключили мир между ними, и Тумас предложил им ресурсы и помощь в восстановлении деревни. Он даже предложил свою дочь в жены Леифу, но тот, не имея намерения поселиться здесь, отказался. Тумас был оскорблен, и переговоры ненадолго затихли, но потом мир все же был восстановлен.

Казалось, теперь опасность была позади, и ждать чего-то плохого можно было только от ярлов, которые вот-вот должны были прибыть в Эстландию. Теперь, когда установилась теплая погода, а снег и лед уступили место зеленым почкам и паводкам, они начали высматривать корабли, каждый день отправляя на побережье патруль. Было еще рано, но Бренна и Леиф знали, что их ярл очень нетерпелив, да и Вали считал, что его господин не станет откладывать визит.

Леиф становился все мрачнее; он знал, что, когда ярлы узнают о браке Бренны и Вали, хорошего ждать не придется.

Вали тоже это знал, и знал, что ярл Эйк наверняка воспротивится желанию Бренны поселиться в Эстландии. Но она так решила, и она хотела отказаться от своей клятвы верности Эйку. Будучи свободной, она имела на это право, несмотря на то, что в таком случае теряла все, что заработала, пока служила ему. Но она уже смирилась с тем, что родина для нее потеряна. Они собирались начать здесь новую жизнь.

Эйк наверняка разъярится, узнав о том, что лишился Бренны, а он был беспощадным человеком, способным на чудовищную жестокость. Вали беспокоился за нее и за них. Вот если бы она была беременна, или с ребенком на руках ко времени прибытия кораблей, это было бы аргументом.

Зная это и просто желая подарить своей любимой женщине ребенка, Вали хотел сделать Бренну беременной, как можно скорее.

Но Бренна не позволяла ему посеять в себя семя. Его желание и ее сопротивление было постоянным источником напряженности между ними. Они занимались любовью почти каждый день – их потребность друг в друге осталась такой же, как и раньше, и их любовь была глубокой и настоящей, и Вали вскоре перестал давить на Бренну. Но он все еще чувствовал разочарование, и она его тоже чувствовала.

Но в эти тихие моменты, пока она спала, Вали чувствовал, что между ними нет никаких преград, нет ничего, кроме любви.

Он хотел детей от нее. Он хотел, чтобы она носила его ребенка. Беременность дала бы ей сильное оружие, способное защитить ее так, как не мог он – без насилия. Она отказывалась видеть это, отказывалась признать его правоту, отказывалась верить в то, что ее ярл способен причинить ей зло. Она отмахивалась, говорила, что пока нет времени, что предстоит еще слишком много дел, что надо восстановить деревню, а уж потом строить новую жизнь.

Но правда, настоящая, глубокая правда была в том, что Бренна боялась. Она оплакивала своего сына и боялась попробовать снова. Он не был уверен, что даже сама Бренна когда-нибудь признает это.

Он провел пальцем по ее коже, очерчивая контур зазубренного шрама на ее плече – как рассказала Бренна, этот удар должен был снести ей голову. Однако она была гибкой и быстрой, и Вали легко мог представить, как она уклоняется от смертельного удара. В бою, она была такой же, как и он: целеустремленной и отчаянно смелой, без страха и максимально сосредоточенной – пока тело делало свою работу, разум рассчитывал ходы, отстранившись от боя.

Но в обычной жизни его Дева-защитница знала, что такое страх и сомнения.

Он любил ее за это.

Он хотел еще одного ребенка. Хотел видеть, как растет внутри нее их сын – его душа тогда бы была полна ликования. Потеря Торвальда причинила ему боль, которой он никогда не знал, и боль эта утихала, но душа все еще не могла успокоиться. Он хотел семью, детей, дом. И он хотел, чтобы у Бренны была защита от гнева ярла Эйка.

Вали откинул волосы с ее шеи и плеча и придвинулся вплотную, так, что их тела соприкоснулись. Скользнув рукой между ее ног, он одновременно пощекотал бородой ее шею и, наклонившись, поцеловал, слегка посасывая кожу.

Она вздохнула и зашевелилась.

– Не просыпайся, – прошептал он Бренне в ухо. – Позволь мне наполнить твои сны, наполнить твое тело.

Его пальцы поиграли с ее складочками, чувствуя, как она становится влажной для него. Вали коленом раздвинул ей ноги, готовый войти в нее. Он легко скользнул в ее ножны, и застонал, охваченный восторгом. Неважно, сколько раз он брал ее, этот момент был всегда одинаков: поразительно силен, словно еще одно доказательство их совершенного союза, их любви и судьбы.

– Вали… – сонно выдохнула Бренна, еще не совсем осознавая, что происходит.

– Тссс, – он поцеловал ее в плечо. – Спи. Пусть это будет сон.

С этими словами Вали начал медленно двигаться в ней, и она глубоко вздохнула и расслабилась в его объятьях.

Сердцем он понимал, что то, что он планировал, то, на что он надеялся, было нечестным. Бренна не была готова. Он знал, что это так. Она четко выражала свое несогласие. Но она ошибалась, и он был возбужден, и он был ее мужем. Может, это было нечестно, но правильно.

Мысль о том, что он может сейчас сделать ей ребенка, возбудила его сильнее, и он почувствовал, как его орган стал набухать и пульсировать. Вали сдал двигаться быстрее. Пальцы его искали и нашли бутон ее удовольствия, другой рукой он обхватил ее полную тяжелую грудь. Он крепко держал ее и с каждым толчком стонал, уткнувшись ей в шею, намереваясь довести свой план до конца во что бы то ни стало.

И вот Бренна полностью проснулась, извиваясь в его объятиях, задыхаясь, и тоже начала стонать. Он ускорился, с силой вбиваясь в нее, удерживая ее так крепко, как мог.

Но когда подступило освобождение, и он прижался лбом к ее шее, сжав зубы, чтобы удержать внутри огонь, сжигающий его тело, Бренна напряглась.

– Вали… Вали, подожди.

Он проигнорировал ее, толкаясь еще жестче.

Теперь она боролась с ним, пытаясь вытащить его из себя, но какой бы сильной Бренна ни была, он был намного сильнее. И даже сквозь борьбу он ощущал ее наслаждение, слышал ее вздохи и всхлипы.

– Нет. Пожалуйста… пожалуйста, – она ахнула. – Вали… не в меня.

Ее растущее беспокойство, наконец, перевесило наслаждение, и она начала вырываться по-настоящему. Но Вали сжал ее руки и не отпускал.

– Вали, пожалуйста!

И он не смог. Совесть ударила в него, и он остановился – на самом краю. Секунду он еще побыл внутри нее, тяжело дыша – как и сама Бренна, а потом сдался и вышел. Перевернулся на спину, все еще твердый и пульсирующий, и уставился в потолок.

– Ты хочешь иметь детей от меня, Бренна?

Вали был зол. Он не должен был злиться… нормальными были бы разочарование, обида. Но злость была неправильной. Бренна не заслужила его гнева, независимо от ее нежелания отдаться ему.

Да, она не заслужила. А он – да. Он пытался заставить ее, надавить, вынудить сделать то, чего она не хочет.

Пока он боролся с отвращением к себе, Бренна повернулась к нему лицом. Потом она сделала самое худшее, что могла сделать в тот момент. Она извинилась.

– Мне очень жаль. Я знаю, что ты хочешь… прости, – она наклонилась и взяла его в руку. – Я помогу тебе вот так.

Ненавидя самого себе, он схватил ее за руку.

– Нет.

Он был слишком требователен, это так. Пытаясь справиться с кучей эмоций, раздирающих его изнутри, Вали откинул меха и встал с кровати.

Бренна села.

– Я хочу от тебя детей. Очень хочу. Я… просто… не готова. Пожалуйста, не сердись на меня.

Наверняка это было очень близко к той правде, которую она себе позволила. Вали обернулся и увидел, что его любимая жена грустна и подавлена. Его отвращение к самому себе только усилилось. Он наклонился и провел пальцами по ее щеке.

– Это не на тебя я злюсь, моя любовь. Мне нужно подумать. Прости меня за мое скотство.

Он поцеловал ее в щеку и поднял штаны с пола.

Пока он одевался, Бренна сидела в постели и спокойно смотрела на него.

– Я собираюсь поехать в деревню, начать работы пораньше. Я увижу тебя там сегодня?

Она кивнула.

– Конечно.

Чуть заметно улыбнувшись, он открыл дверь.

– Вали.

Он обернулся.

– Я люблю тебя.

– И я тебя, Дева-защитница. В этой жизни и в следующей. Никогда не сомневайся в этом.

oOo

Позднее тем же утром, после нескольких часов тяжелого упорного труда Вали почувствовал, что в голове стало яснее. Он сожалел об утреннем эпизоде, но так и должно было быть. Когда он увидит свою жену и у них появится время наедине, они поговорят. Он хотел дать ей то, что ей нужно, – то, чего хотела она сама, а не то, чего хотел он.

И если ярл Эйк будет угрожать ей или пытаться причинить боль, он просто его убьет. Независимо от последствий.

Бренна еще не появилась в деревне, а уже приближался полдень, и воздух наполнился аппетитным ароматом грядущего обеда, и Вали начал беспокоиться. Не за свою безопасность – у них не было причин переживать – но за Бренну. Даже извинившись, он повел себя сурово, и расстались они без тепла. Может, она засомневалась в его любви?

Шум за спиной отвлек его от мыслей. Вали повернулся к пригорку, где были свалены только что отесанные балки. Четыре мальчика, еще не заслужившие права называться мужчинами, изо всех сил пытались поднять бревно.

Налетчики не старались построить деревню заново, придать ей тот вид, который она имела раньше. Многое изменилось, у них теперь было больше людей, и, занимаясь работой, Вали снова и снова задумывался о том, что им вполне можно построить настоящий город, торговую точку, которая будет иметь больше значения, чем простая деревня.

А еще и многие из их отряда решили остаться здесь. Орм, например. Гаральд нашел себе тут девушку, обзавелись парами и другие. И теперь в Эстландии строились длинные дома, как на родине.

Они больше не были налетчиками. Они были поселенцами. Вали осознал, что принял это гораздо легче, чем ожидал.

Он подошел к мальчикам, и они попятились, как если бы их поймали за проступком. Вали казался высоким среди своего народа; а среди эстландцев он был почти гигантом. Даже после всех этих месяцев многие при встрече изумленно таращились на него, как будто ожидая, что он вот-вот схватит кого-то из них и съест – в особенности этот страх был заметен у тех, кто пришел недавно в деревню из земель Ивана.

– Что вы тут делаете? – спросил он на языке Эстландии, глядя на мальчиков преувеличенно сердито.

Один из мальчиков шагнул вперед, откидывая со лба прядь нечесаных темных волос. Кажется, его звали Якоб.

– Стэн сказал нам принести ему бревно.

Бревно было слишком велико для мальчиков, у них были слишком тощие руки. Даже вчетвером они едва ли сдвинули бы его с места – и Стэн это знал. Наверняка он решил подшутить над мальчишками.

Вали вздернул брови, подхватив шутку.

– Тогда делайте, что вам сказали. Почему бревно все еще здесь?

– Мы… мы не можем его поднять, – сказал другой мальчик, Нигул, поменьше и помладше, чем первый.

Якоб ударил его по руке, заставив завопить и схватиться за ушибленное место.

– Мы можем. Мы поднимем.

Вали засмеялся.

– Нет, не поднимете.

Он оттолкнул мальчишек в сторону и поднял бревно, положив его себе на плечо. Все четверо мальчиков смотрели на него с трепетом и изумлением.

– Ты очень сильный, – удивился Нигул.

Вали посмотрел на этого русоволосого мальчика с ясными голубыми глазами. Он так походил на Бренну. Вали спросил себя, как мог бы в таком возрасте выглядеть его собственный сын. Он закрыл глаза, пытаясь справиться с болью.

– И вы должны это запомнить, идите, найдите себе работу по плечу.

Мальчики убежали прочь, и Вали понес бревно к стене, туда, где строил Стэн.

Опустив бревно на землю подле него, он засмеялся.

– Ты думаешь, у нас тут много здоровых ребят? Да они бы руки переломали себе, пытаясь перетащить это бревно.

Стэн отступил от края ямы, которую копал.

– Уф! Эти парни так и вились под ногами. Я подумал, что если дам им невыполнимую работу, хоть на время отстанут.

– Зачем им приставать к тебе?

– Мы – иностранцы, строим наши странные большие дома, а Ори уже распугал кучу народа своим рычанием, – Стэн поднял кожаный мешок с водой и сделал большой глоток. – Нам надо придумать для них настоящее занятие. Где их отцы?

– Отец Якоба был в деревне, когда напали воины Ивана, а отец Андреса погиб, когда мы напали на замок. Кажется, остальные мальчики – дети воинов с побережья.

– А. Ну, тогда матери хотя бы. Кто-то, чтобы удержать их подальше от неприятностей.

– Я найду им работу после обеда, – сказала Бренна, подходя сзади и становясь рядом с Вали.

Он поднял руку, и она поднырнула под ней и обняла его за талию. Он обрадовался тому, что утреннее напряжение прошло. Но это не отменяло необходимости разговора.

– Я рад видеть тебя. Я думал, ты придешь раньше.

– Один из коней повредил себе копыто в стойле. Я помогала ухаживать за ним.

– Сильно повредил?

– Нет. Копыто треснуло, но его обработали, и теперь конь даже не хромает. Но он вел себя довольно беспокойно и ударил Дэна в грудь. Он пробудет в постели день или два. Ольга с ним.

Вали кивнул Стэну и повел жену прочь. Когда они отошли на приличное расстояние, он остановился и коснулся рукой ее лица.

– Прости меня за это утро.

– Давайте не будем говорить об этом, – она повернула голову и поцеловала ладонь Вали. – Забудем.

– Нет, Бренна. Я хочу сказать: когда ты решишь, что готова выносить ребенка, я тоже буду готов. Я буду ждать. Я больше не стану давить на тебя таким образом.

Ее глаза заблестели, и она подарила ему что-то вроде улыбки – но уже не ту яркую улыбку, которую он обещал ей каждый день.

– Я знаю, я слишком много прошу. Я хочу того же, что и ты. Я сама не совсем понимаю, почему сомневаюсь.

– Это не имеет значения. Ты просишь немногого. Мы подождем.

– Спасибо, – она поднялась на цыпочки, и он наклонился, чтобы поцеловать ее. Целуя свою жену, Вали услышал, что работы закончились, и настало время обеда – звуки пилы и топора стихли, и люди направились в центр села, где женщины накрывали столы. Темы разговоров сменились от рабочих к болтовне.

Он отстранился, его руки крепко сжали ее ягодицы.

– Ты голодна?

– Я не хочу есть, но я посижу с тобой, пока ты поешь.

Скаузе и хлеб замечательно пахли, и Вали был на самом деле голоден. Но у него были более насущные желания.

– Идем к реке.

– Зачем?

– Побудем наедине. А еще там берег, покрытый мхом и мягкой травой, где я мог бы уложить тебя на спину и сделать то, что хочу, – увидев, что Бренна сердится, он добавил. – И пролить свое семя на траву.

Выражение ее лица смягчилось.

– Разве у реки мы сможем побыть наедине?

– Конечно, а почему нет? Но если кто-то заметит нас, разве это будет так уж ужасно? Если кто-то увидит нашу любовь?

– Ну, тогда они могли бы присоединиться к нам, – с этими поразившими Вали словами Бренна потянула его за руку в сторону реки.

Он отстранился и повернул ее к себе лицом.

– Бренна?

Она засмеялась и покачала головой.

– Ну что ты, конечно, нет. Я просто хотела увидеть это выражение на твоем лице.

Вали почувствовал облегчение. Мысль о том, чтобы разделить ее с мужчиной или женщиной, заставила его внутренности сжаться. Но мысль о том, что кто-то может их увидеть, доставила ему удовольствие. Обычно Бренна была очень закрытой – совсем не такой, как ее соплеменники. Он скучал по дням ее беременности, когда она не могла сдерживать себя, и ей было наплевать на свидетелей.

И когда она носила платья с юбками, которые он мог запросто задрать.

Он поцеловал ее ладонь.

– К реке, воительница. Я собираюсь заставить тебя выкрикивать мое имя так громко, чтобы это смогли услышать все наши друзья.

Глава 17

Фрейя повернула голову и подтолкнула Бренну бедром, заставляя ее отступить, чтобы сохранить равновесие.

– Тише, милая. Будь храброй.

Она втерла мазь, которую дала ей Ольга, в рану на холке лошади. Фрейя беспокойно переступала с ноги на ногу, и кожа под пальцами Бренны дрожала. Рана была большая и кровоточила, и Фрейя на ближайшие дни наверняка останется в стойле.

– Я должна была вчера седлать тебя сама. Мне жаль.

Вали подошел к двери стойла и оперся на нее.

– Как она?

– Когда я промыла, стало просто ужасно. Она и вчера наверняка болела, только Фрейя не показывала.

Закончив с мазью, Бренна шагнула вперед и погладила нос своей кобылы.

– Она хорошо подходит своей всаднице. Терпеливая и храбрая.

Бренна улыбнулась мужу. Он казался таким простым симпатичным парнем, особенно когда улыбался. Улыбка освещала его голубые глаза, открывая взору лицо любящего и доброго человека, обычно спрятанное под маской сурового воина.

– Я думала, ты уже уехал.

Он часто вставал раньше нее и, как правило, к этому времени уже успевал уехать в деревню. Бренна взяла на себя кое-какие обязанности в замке, помогая женщинам ткать и выполняя другую работу, чтобы обеспечить будущее новой деревни. Обычно она уезжала из замка позже.

– Я вернулся за тобой, вспомнив о Фрейе. Решил, что ее наверняка сегодня нельзя седлать.

– Я не должна была позволять мальчикам ухаживать за ней. Моя лошадь, моя забота.

Они привлекли к работе всех тех, кто был способен ее выполнять, а детей отправили в замок, подальше от неприятностей.

Накануне она позволила Якобу оседлать свою лошадь. До этого она проверила подпругу и попону, и казалось, все было в порядке. Фрейя не жаловалась. Но когда уже вечером Бренна сняла седло и попону со спины лошади, то наткнулась на уродливую кровоточащую рану, липкую и покрытую распушенной шерстью, прямо возле холки. Попона была сырой и натерла лошади спину за день.

Теперь Якоб скрывался от Бренны. Ему бы не поздоровилось.

– Поехали со мной. Мой конь может нести нас обоих.

У Вали был все тот же конь, огромный бугай. Он был с ним все время, что они провели в Эстландии, как Фрейя была рядом с Бренной, но Вали так и не дал коню имя. Его народ скорее был готов дать имя мечу, нежели коню. Но Бренна чувствовала тягу к животным, сопереживала. Она видела, как они смотрят и слушают. Они не были просто средства для перевозки людей и вещей. Они были живыми существами. Они чувствовали боль и знали радость.

И конь был больше живым существом, чем любое другое животное. Она и Фрейя были командой. Бренна должна была дать ей отдых.

– Да, я поеду с тобой.

Она поцеловала свою подругу в нос и покинула стойло. Прежде чем Вали взял ее за руку, чтобы вывести из конюшни, Бренна зачерпнула сладкий овес и позволила Фрейе поесть из ее рук.

– Ты испортишь этого зверя, – добродушно пробурчал Вали.

– Нет. Я уважаю ее.

Они вышли наружу. Бренна запрыгнула на лошадь Вали, и тот вскочил в седло следом. Усевшись, он потянул ее назад, пока ее спина не оказалась плотно прижатой к его груди. Бренна чувствовала контуры его мускулистых бедер и мягкую спокойную плоть.

Они никогда не ездили так раньше, но лошадей было в обрез, и поэтому выбора у Бренны не было. Не то чтобы она сделала другой выбор. Находясь так близко к Вали, ощущая его руки вокруг своего тела и широкую грудь позади себя, она чувствовала себя спокойной и довольной.

Он пустил коня быстрой рысью, и трение их тел друг о друга вскоре заставило их возбудиться. Вали наклонил голову и поцеловал кожу чуть ниже ее уха. Бренна усмехнулась, но тут же застонала, когда его язык прочертил мокрую линию до ее плеча.

– Мы не учли это осложнение, – она повернула голову и уткнулась носом в его бороду.

– Я учел. Именно поэтому я вернулся за тобой.

– Правда?

– Леиф предложил мне взять своего коня, чтобы ты могла поехать на нем. Я отказался. Я хотел ехать с тобой вот так.

Он взял вожжи в одну руку, а свободной рукой полез ей под кожаный топ и льняную тунику, одновременно потянув за шнурки бриджей.

– Вали, мы не можем заниматься этим в седле.

– Если бы ты была одета, как женщина, наверняка бы могли. Но поскольку ты в бриджах, мне придется пока довольствоваться твоим наслаждением. И ты будешь у меня в долгу.

Он развязал ее бриджи и просунул руку Бренне между ног. Грубая кожа его пальцев ласкала ее нежную плоть. Она вздохнула и подвинулась, позволяя ему скользнуть дальше.

– Мокрая, – выдохнул он, слова затанцевали по ее коже. – Потрогай себя, Бренна.

Она почти лежала на нем, опираясь на его плечо, закрыв глаза, отдаваясь его прикосновениям. Его ласки заставляли ее тело сжиматься и содрогаться. Услышав его просьбу – или, возможно, это был приказ – Бренна открыла глаза и взглянула на мужа. Вали смотрел на свою руку, хозяйничающую в ее бриджах.

– Что? – переспросила она.

Рукой, которая все еще держал поводья, он потянул узел, который удерживал ее тунику на плечах. Бренна больше не носила уменьшенную версию мужской туники. Вали ужасно не нравилось, как туника стягивала ее грудь, но теперь, когда она носила хангерок, узлы завязывались так, что грудь оставалась свободной. Он говорил с Ольгой – Бренна была в курсе их разговора – и Ольга придумала для нее тот фасон, что она носила сейчас – мягкий кожаный верх по типу хангерока, но внизу, у талии, разделяющийся надвое. Под ним она была одета в тунику с широкими рукавами, которая была больше похожа на одежду для сна.

Кожаный верх чуть приоткрывал ее грудь, шнуровался спереди и уходил лямками на плечи. В такой одежде Бренна чувствовала себя почти раздетой. А еще она казалась себе красивой. Это был идеальный компромисс между комфортом и практичностью мужской одежды и грацией женской.

Бренна начала носить такую одежду, и другие женщины вскоре последовали ее примеру. Деревня была полна женщин в бриджах.

Когда туника сползла с плеч, грудь Бренны оказалась почти голой.

– Возьми свои груди в руки, как ты делаешь в нашей постели, – сказал он, скользнув пальцами внутрь нее.

Она издала глухой слабый стон – как всегда, когда он находил для нее новый источник наслаждения, и положила свою руку на его, нажимая сильнее.

– Я хочу увидеть твою грудь, жена. Я хочу увидеть, как ты сжимаешь ее от удовольствия.

Вали, будучи более опытными, чем она в вопросах любви, часто командовал, и Бренне это нравилось. Она с удовольствием расслаблялась и позволяла ему делать все, что он хотел – и иногда, словно заново открывала для себя собственное тело. Но после того раза, когда он захотел овладеть ею, чтобы заставить снова забеременеть, она не могла позволить себе расслабиться.

Бренна не могла объяснить даже себе самой, почему не готова завести еще одного ребенка. Это было связано с целой кучей причин – с неопределенным сроком возвращения кораблей ярлов, с работой в деревне и всеми сопряженными с этой работой изменениями, и с другими, более неопределенными и более глобальными причинами. Она носила ребенка и любила его, пока он был еще внутри ее. Она несла в себе жизнь и мечтала о том, как изменит эта жизнь будущее ее и Вали – будущее их семьи.

И вот однажды она проснулась, и в ее теле больше не было жизни. Ее сын пропал, его тело было сожжено, как будто бы он никогда не существовал. Все, что у нее осталось, – память о ее надеждах и мечтах и память о движениях его крошечного тела внутри нее.

Мысль о том, чтобы кто-то другой занял его место, вселяла в Бренну страх и печаль. Но она не понимала, почему, и не могла сказать Вали. Потому и избегала его, ссылаясь на какие-то невразумительные причины.

Недовольный и озадаченный ее сопротивлением, он вновь и вновь пытался убедить ее в обратном. Потом перестал убеждать словами и попытался застать ее врасплох, сыграв на ее страсти и надеясь, что она лишится бдительности. Однако ее страх был слишком велик.

В Бренне росла настороженность. Она была готова к тому, что, несмотря на любовь и внимание к ней во всех других отношениях, терпение Вали скоро кончится. Он все медлил с постройкой собственного дома, предлагая свою помощь то одному, то другому, и Бренна решила, что его чувства к ней угасают.

И вот, две недели назад, как раз когда она уже почти решила, что это конец, он извинился и сказал ей, что будет уважать ее решение и готов ждать.

После того разговора он начал строить их собственный дом. И она смогла снова расслабиться.

Бренна распахнула полы туники и позволила теплому весеннему воздуху и солнцу согреть ее тело. Затем она схватилась руками за свою грудь и сжала пальцы на сосках.

Рука Вали сдвинулась, выйдя из нее и снова сосредоточившись на том узелке, где, как ей казалось, сосредоточилось все наслаждение. Бренна напряглась и выгнулась, чувствуя, как горячие молнии бьют в ее тело. Она чувствовала его твердую, как камень плоть у своих ягодиц.

Вали застонал ей на ухо.

– Кажется, мне все-таки нужно овладеть тобой.

– Как…

Она бы не остановила его. Она недавно открыла для себя прелесть совокупления на воздухе.

Он свернул с пути и остановил лошадь возле березы. Затем спрыгнул на землю, не отпуская Бренну.

Усадив жену на поваленное дерево, он пристально посмотрел ей в глаза и сдернул с ее ног бриджи. Затем опустился на колени и зарылся лицом между ее ног. Бренна выгнулась назад, ухватившись за его косу, чтобы сохранить равновесие. Его руки вцепились в ее бедра, чтобы удержать ее.

Ничто в мире нельзя было сравнить с ощущением его рта на ее естестве – его борода, его язык, даже его дыхание – все это заставляло ее дрожать и стонать.