Текст книги "Око Бога (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Сьюзен Фанетти

“Око Бога”

Серия: “Саги о женщинах севера” (книга 1)

Автор: Сьюзен Фанетти

Название на русском: Око Бога

Серия: Саги о женщинах севера

Перевод: DisCordia

Редактор: Eva_Ber

Вычитка: Eva_Ber

Обложка: Алина З.

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Одиночество – единственное, что в этой жизни известно Бренне. Она не ждет ни настоящей дружбы, ни, тем более, любви. Люди говорят, она с рождения помечена Одином, но для Бренны это, скорее, проклятие, нежели благословение. Даже те, кто говорит, что на нее снизошла милость Великого Отца, боятся взглянуть на нее. Люди ее сторонятся. Но Бренна научилась пользоваться данной ей силой и заставила свой дар служить себе. Она – Дева-защитница, ставшая настоящей легендой благодаря своему мужеству и волшебному дару.

Вали – настоящий гигант среди своего народа, всеми любимый и уважаемый. Он – Улфенар, берсеркер, один из элитных воинов Одина, один из самых яростных и храбрых, владеющий топором и копьем. Его называют Грозовым Волком, его сила и ярость – дары Великого Отца.

Судьба разлучила двух воинов еще детьми. Вера свела их вместе, как воинов ярла, в походе к Эстландии. Снова и снова Вали ищет Бренну. Он видит ее, он видит женщину, скрытую за облаком сплетен. И он не отведет от нее своего взгляда.

Вали не забыл, что с самой первой встречи он – должник Бренны. Пытаясь найти способ отплатить ей, он неожиданно находит одинокую, красивую женщину, чья спокойная сила завладевает его сердцем.

Но саги не воспевают воинов, живущих спокойной жизнью, или любовь, которая не знает препятствий и испытаний.

Может, они и благословлены богами, но это не защищает Бренну и Вали от появляющихся в жизни каждого из них разрушительных препятствий. Их репутация не может им помочь. Их спасет только любовь, и эта любовь должна стать их легендой.

ГЛОССАРИЙ

Для того чтобы появился этот мир Викингов, я проделала большую работу. Я с уважением отношусь к историческим реалиям скандинавских культур. Но все же я позволила себе некоторую вольность в обращении с великой северной историей, культурой и географией для того, чтобы сделать свой вымышленный мир более богатым. Настоящая культура викингов – это не монолитный пласт, а целое собрание очень похожих друг на друга, но все же разных языков, традиций и ритуалов. В «Сагах о женщинах севера», тем не менее, я позволила себе объединить культурные различия.

Мои персонажи носят имена, соответствующие эпохе и традициям. В любом случае, я использую скандинавские имена в их подлинном написании и произношении – там, где это возможно.

Ви́кинги – раннесредневековые скандинавские мореходы, в VIII-XI веках совершавшие морские походы от Винланда до Биармии и от Каспия до Северной Африки. В основной массе это были племена в стадии разложения родоплеменного строя, жившие на территории современных Швеции, Дании и Норвегии, которых толкало за пределы родных стран перенаселение и голод. По религии викинги, в подавляющем большинстве, были язычниками.

Хангерок – подобие фартука, одежда, которую носили женщины викингов.

Скауз – мясное блюдо, имеет много разновидностей в зависимости от ингредиентов.

Карфи – самый маленький из кораблей викингов с тринадцатью рядами весел.

Ётун – одна из рас гигантов.

Пинг – собрание для решения политических или социальных вопросов.

Вёльва – провидица или медиум.

Ярл – высший титул в иерархии в средневековой Скандинавии, а также само сословие знати. Первоначально означал племенного вождя, позже стал означать титул верховного правителя страны.

О́дин, или Во́тан – верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов, сын Бёра и Бестлы, внук Бури. Мудрец и шаман, знаток рун и сказов (саг), царь-жрец, князь (конунг)-волхв, но, в то же время, бог войны и Победы, покровитель военной аристократии, хозяин Вальхаллы и повелитель валькирий. Супруга – Фригг.

Вальха́лла, также Валга́лла – по верованию древних скандинавов, рай, куда могли попасть только павшие геройской смертью.

Асгард – один из трёх космогонических миров германо-скандинавской мифологии, созданных триадой богов-демиургов: братьями Одином, Вили и Ве. Асгард – это мир богов-асов, небо и будущее; Мидгард – это мир людей, земля и настоящее; Хельхейм – это подземье, мир умерших предков и прошлое. За пределами созданного тремя богами космоса лежит Утгард, «внешнее отгороженное пространство», трансцендентный мир демонической магии, неподвластный законам асов, иногда отождествляемый с Ётунхеймом, королевством великанов.

Берсе́рк или берсе́ркер – в древнегерманском и древнескандинавском обществе воин, посвятивший себя богу Одину. Перед битвой берсерки приводили себя в повышенное агрессивное состояние, в сражении отличались неистовостью, большой силой, быстрой реакцией и нечувствительностью к боли.

Улфенар – отдельный класс берсеркеров, использующих волка в качестве своего символа. Отличаются свирепостью, и в некоторых сагах упоминаются в качестве элитных воинов Одина.

Иггдраси́ль, также Игдразил – Мировое дерево (дерево жизни) в германо-скандинавской мифологии – исполинский ясень (или тис), в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.

ПРОЛОГ

ГЛАЗ

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД

К шести годам Бренна уже свыклась с тем, что люди смотрят на нее и тут же отводят взгляд. Идя с матерью и отцом по улицам Холсгрофа – по торговым делам или к ярлу, – девочка с грустью замечала, что люди стараются держаться от нее подальше.

Теперь, в десять лет она научилась использовать людской страх, глядя так, что окружающие пугались, или гримасничая так, что они не спали по две-три ночи, ожидая, когда их настигнет ее проклятье.

Были в деревеньке люди, которые Бренны пугались не так сильно, но теплыми чувствами они к ней тоже не пылали. Даже те, кто знал ее с рождения, говорили, что в ней есть что-то странное, что-то, что нельзя понять. Некоторые думали, она – благословение, другие считали ее отравой, но никто не видел в девочке просто девочку. Только родные не испытывали к ней страха.

Мать и отец называли это «трепет» и говорили, что это он отвращает от нее людей, но Бренна считала, что разницы нет. Страх ли, трепет ли, она была одинока.

Бренна родилась с «Глазом Богов». Она сама этот глаз у себя разглядеть не могла – родители не держали в доме зеркала, а вода отражала обычную девочку – но наверняка, это было что-то страшное.

– Чш-ш, Бренна, – сказала мать, зачесывая назад выбившиеся из косы Бренны светлые волосы и завязывая их тесемкой. – Тебе нужно немного погулять на улице, милая. Ты же знаешь, Сигурд не будет со мной торговаться, если тебя увидит.

Она вложила кусочек серебра в ладонь Бренны.

– Иди, купи себе сладостей. Но оставайся рядом с доками, чтобы услышать, когда позовет отец (Прим. корабельный док – сооружение, предназначенное для постройки, транспортировки, ремонта и окраски судов, а также для их погрузки и выгрузки).

– Да, матушка.

Мать похлопала ее по руке и ласково улыбнулась, и Бренна пошла прочь, спрятав серебро в рукаве. Она не будет его тратить. Лотки со сладостями – худшее место для Бренны в Холсгрофе. Все дети собирались там. А дети легко обращали свой страх в жестокость.

Но она оставила мать в уверенности насчет того, что все в порядке. Так было легче, да и знала Бренна, что мать чувствует людской страх так же хорошо, как и она сама.

Девочка знала, что ее отошлют, так бывало каждый раз, когда они приходили в город, и у нее было местечко, где она проводила это время. Вечером Бренна вернет этот кусочек серебра в мамин кожаный мешочек. Они не могли себе позволить потратить даже такую малость, особенно на воображаемые сладости.

Сделав большой крюк, чтобы обойти лотки со сладостями и полную народу площадь перед большим домом ярла Ивара, Бренна направилась к самому дальнему краю города, туда, где снова начинались леса. Если встать на цыпочках на скале, то можно будет увидеть доки. А голос отца настолько зычный и громкий, что она услышит, когда ее позовут.

Там было дерево, старое сучковатое дерево, корни и ствол которого росли таким образом, что образовывали маленькое углубление, почти пещеру. Бренна отыскала его несколько месяцев назад. Кажется, никто больше о нем не знал. Она выложила пол мхом, и всегда находила его в том состоянии, в котором и оставляла. Даже лесные звери словно понимали, что пещера принадлежит ей.

Забираясь внутрь, девочка воображала, что спряталась так хорошо, что никто никогда ее не отыщет, и она точно знала, что ее тут не увидят.

Бренна могла сидеть там, в своей уютной безопасной норке, до тех пор, пока не позовет отец. Она закрывала глаза и придумывала для себя истории. Истории о Бренне, Деве-защитнице. О Бренне, Путешественнице. О Бренне, великой Госпоже.

Эти имена нравились ей больше, чем те, которыми ее называли. Бренна-ведьма. Бренна, Странная. Бренна, Проклятая.

Позже в ее историях начали появляться сильные молодые воины. Берсеркеры с фантастическими рисунками на голых торсах. Она не понимала, почему. Ее отец в молодости был берсеркером, но Бренна не думала, что эти молодые воины из ее историй как-то связаны с отцом.

Она рассказывала себе историю о том, как ведет через океан отряд воинов, когда треск и топот тяжелых шагов по лесу нарушили ее раздумья. Кажется, пришло время узнать, так ли на самом деле хорошо ее убежище, как она считала.

Ее сердце заколотилось, когда девочка опустилась на корточки и выглянула сквозь переплетающиеся корни дерева. Мужчина тащил за собой по лесу мальчика – тот выглядел чуть старше Бренны, но мужчиной из-за хрупких плеч и отсутствия щетины на щеках назвать его было нельзя. Мальчик сопротивлялся, его темные волосы трепало по ветру, но мужчина был намного больше, и он швырнул его наземь.

– На колени! – завопил мужчина.

Мальчик кое-как поднялся на ноги.

– Отец, пожалуйста!

– Ни слова больше! Ты сказал свое последнее слово, парень. Я сказал: на колени!

При этих словах мужчина выхватил топор – не боевой, а один из тех, что рабочие обычно носят за поясом – и ударил мальчика в колено.

Тот застонал от боли и упал на колени, ухватившись рукой за ногу, по которой ударил отец. Бренна, скрытая от чужих глаз в своем древесном убежище, ахнула и прикрыла рот рукой. Она ожидала фонтана крови, но ничего не было. Топор остался чист. Наверное, мужчина ударил своего сына обухом или плоской стороной. Малая милость, но все же милость.

Бренна испугалась, ее затошнило – и почувствовала, как в ней поднимается что-то новое, гнев, равному которого она никогда не чувствовала. Это было как огонь в суставах. Это заставило ее кулаки сжаться, а тело напрячься, готовясь оторваться от земли. Она хотела подняться на ноги. Она хотела сделать гораздо больше.

Но Бренна была всего лишь девочкой, сидящей под деревом, и под ее рукой не оказалось ничего, похожего на оружие. Она огляделась в поисках камня или палки, но вокруг не было ничего подходящего.

А потом мальчик издал странный сдавленный звук, и Бренна снова обернулась к нему. Его отец взял его за голову – нет, за язык. Он вытащил язык изо рта сына и зажал его меж пальцев. Мальчик отчаянно бился в его руках, но мужчина, должно быть, был очень силен. Она не понимала, зачем мужчине язык своего сына.

А потом она увидела нож и поняла.

Бренна вскочила на ноги, прежде чем осознала, что делает, и ринулась к ним, маленькая девочка, мелкая для своего возраста, без доспехов, только в легком шерстяном летнем хангероке.

– СТОЙ! – закричала она, двигаясь прямо на них. – СТОЙ.

Мужчина остановился и повернулся к ней. Отвлекшись, он ослабил хватку, и мальчик, вырвавшись, тут же попытался сбежать. Однако раненное колено подогнулось. Он упал и пополз в сторону деревьев.

Мужчина повернулся к Бренне и сделал шаг в ее направлении, подняв руку, которой сжимал язык сына.

– Маленьким девочкам не стоит находиться в лесу одним. Они могут…

Он остановился, глаза расширились. Бренна поняла, что мужчина оказался достаточно близко, чтобы разглядеть ее глаза. Чтобы по-настоящему их разглядеть, в особенности, правый.

Она выпрямилась настолько, насколько могла, и расправила плечи так, как только сумела. Ее сердце колотилось, а колени тряслись, но Бренна сумела сделать свой голос решительным и глубоким.

– Не трогай его.

Мужчина сделал рукой отвращающий колдовство знак и развернулся в сторону города, позабыв о сыне. Он не побежал, но пошел прочь так быстро, как только мог идти, не уронив достоинства.

Бренна повернулась к мальчику, все еще сидящему у дерева, его рот кровоточил, а колено опухало. Она улыбнулась и подошла ближе, чтобы помочь подняться или предложить привести помощь из города. Она хотела помочь ему.

Но его глаза расширились и наполнились страхом – оба ярко-голубых глаза – и он сделал тот же самый отвращающий знак, что и его отец.

Бренне казалось, что она уже свыклась с этим, но на этот раз страх ее ранил. Тяжесть упала на сердце, и она отвернулась.

Бренна вернулась в город и просидела в доках до тех пор, пока родители не решили, что пора домой. Она не стала проверять, ушел ли мальчик из леса.

И не придумала новой истории.

oOo

– Ух! – Бренна тяжело приземлилась, и уже без того больной копчик отозвался острой болью.

– Меч вверх, дочь. Ты должна это запомнить. Меч и щит, оба могут защитить, оба могут быть оружием, – отведя щит в сторону, отец протянул руку и помог подняться, потом отступил назад, взмахнув своим мечом. Они тренировались боевыми мечами всего неделю. – Еще раз.

Бренна стала в стойку и закружилась, следя за движениями отца.

– Я хочу работать с топором, – сказала она, блокируя удар щитом.

– Хорошо. Теперь атакуй.

Помня о том, что лучше поворот, чем шаг вперед, Бренна замахнулась мечом, целясь в плечо той руки, которая держала меч. Резать, но не колоть. Но отец легко парировал удар.

– Меч – первое оружие и самое важное, – он сделал движение, она парировала. – Когда ты научишься владеть мечом, ты перейдешь к топору.

Отскочив в сторону, Бренна почти достала его, заставив отца последовать за ней в попытке блокировать удар.

Ухмыльнувшись, он кивнул и добавил:

– А пока продолжай работать и не попадайся на глаза матери, – отец взмахнул щитом. – Хватит на сегодня. Она будет дома до заката, а у нас до ее прихода еще есть дела.

Он кивнул в сторону дома, и Бренна пошла следом за ним, зная, что первым делом придется почистить мечи. Отец настаивал на тщательном уходе после каждого использования, даже если во время тренировки была пролита лишь капля крови.

Сидя за столом, оттачивая и шлифуя тяжелое лезвие, Бренна ворчала.

– Она должна гордиться тем, что я хочу быть похожей на нее.

Ее мать была великой Девой-защитницей. В историю она вошла как Дагмар Дикое Сердце, легенды говорили, что она сражалась с троллями и даже великанами Ётунхейма.

Бренна знала, что истории о женщине, которая ее родила, приукрашены, но все же в ее величии была правда. Она видела своим странным глазом, как ее мать отражает нападение воинов с яростью и силой берсеркера.

Но Дагмар пока не стоило знать о том, что ее дочь берет в руки меч и щит и ступает на ее путь. Это было все, чего желала Бренна, единственный возможный для нее выход. Ей никогда не узнать любви, никогда не завести семью. Ей было тринадцать, и она уже знала, что никогда никто не полюбит ее, как женщину.

Люди шарахались от нее. В страхе или в трепете, но шарахались. Те из них, кто трепетал, могли оставить на пороге дома подарок, чтобы получить благословение магии, которой, как они думали, Бренна была наполнена, но никто даже не попытался узнать ее.

Так что Бренна смогла бы использовать этот страх, этот трепет. Она смогла бы быть великой Девой-защитницей, как ее мама и бабушка. Она могла бы стать ею, даже если мама не хотела, потому что отец ни в чем не мог ей отказать.

– Ты прекрасно знаешь, почему твоя мать хочет для тебя другой судьбы.

Она знала. У Бренны было четыре старших брата. Трое умерли в бою и вознеслись в Валгаллу. Одного семья потеряла в детстве, он умер от лихорадки. Дагмар Дикое Сердце не была готова потерять еще одного ребенка. Она хотела сохранить в безопасности своего единственного выжившего ребенка, рожденного на закате ее собственной жизни и жизни мужа.

Но ее единственный выживший ребенок был рожден другим. Не совсем, конечно – Бренна была обычной девочкой, молодой женщиной, не наделенной никакими особенными дарами – но другим в том смысле, который люди ее мира принять не могли.

Они считали, что Бренна родилась с оком Одина, Великого Отца, которым тот пожертвовал однажды ради своей мудрости. Они думали, она видела Асгард. Они думали, она принесла с собой глаза богов Мидгарда.

Отец кинул. Он тренировал Бренну, потому что соглашался с ней, и потому что он мог бы гордиться тем, как она сражается. Он и мать Бренны вступили брак не по любви, но они полюбили друг друга, сражаясь бок о бок.

Но поднявшись из-за стола и взяв свой меч, чтобы повесить его на место, на стену, и повернувшись к ней спиной, чтобы она не могла увидеть его лица, он сказал:

– Твоя мать думает, что из тебя выйдет хорошая целительница. Она сегодня поговорит с Оили насчет твоего обучения.

Бренна поднялась.

– Отец, нет!

Оили была старой женщиной, живущей в лесах, даже дальше от центра деревни, чем жили они. Все приходили к ней за лечением и снадобьями, и каждый считал свои долгом удостовериться в том, что она в безопасности, в тепле и не голодает, но никто не хотел бы составить ей компанию. Никто не разговаривал с Оили, когда она приходила на реку. Никто не приглашал ее преломить хлеб за столом. Она была больше, чем целительница, она была вёльва – ведьма, пророчица – и ее боялись. Люди считали ее силой, с которой надо было мириться, силой, находящейся вне добра и зла, которая помогала им просто потому, что им нужна была помощь.

Родители Бренны тоже верили в силы Оили. «Интересно, а мать испытывает к Оили страх или трепет?» – подумала она. Иначе, зачем она стала бы искать такой судьбы для своей дочери?

При мысли о том, что она будет навсегда отрезана от деревенской жизни, у Бренны заболел живот.

– Пожалуйста, Отец. Я не могу.

Он повернулся к ней лицом, подошел и забрал меч из ее рук.

– Мы с твоей матерью поговорим об этом сегодня вечером. А теперь пора за работу.

oOo

Этой ночью Бренна лежала на своей узкой кровати и слушала, как спорят родители. Животные, не привыкшие к резким звукам, беспокойно вертелись за стеной. Одна из молодых овечек заблеяла и просунула свою морду между прутьями. Бренна погладила темный бархат шерсти.

– Гуннар, нет! Я не потеряю еще одного ребенка!

– Ты хочешь сделать ее отшельницей? Ты думаешь, в таком случае ты ее не потеряешь? Она хочет этого, Даги. Она – дочь воинов. Мы должны позволить ей самой выбрать свой путь. Пусть ее боятся из-за ее силы, а не из-за глупых суеверий.

– А ты уверен, что это суеверия?

– Дагмар, нет. Не надо. Она – девочка. Наша девочка. Мы знали бы, если бы в ней было что-то большее.

– Знали бы? Она только-только начинает взрослеть. А что будет, когда она станет женщиной? Не должна ли она быть с тем, кто понимает все это? Кто сможет ей помочь разумно использовать свои силы? Око Бога, Гуннар. Если это правда…

– Это не око бога. Это око Бренны. Нашей дочери. Ее глаз просто… разноцветный. Это красиво.

– Настолько красиво, что пугает людей. В нем соединились вода, земля и небо. В нем сам Иггдрасиль. Око Великого Отца. Ты знаешь легенды. Ты знаешь, что они говорят.

– А еще легенды говорят, что Дагмар Дикое Сердце сражалась в Ётунхейме и целую неделю питалась сердцем великана. Каково оно на вкус, а жена?

Бренна услышала ласковую насмешку в голосе отца, знакомую насмешку. Обычно мать тогда смеялась и отталкивала его проворные руки.

Но теперь ее мать сказала:

– Гуннар, хватит. Я не могу. Я не могу позволить ей умереть так же, как умерли наши сыновья. Я не могу.

Она плакала. Когда Бренна услышала, как отец шепотом утешает ее, Бренна поняла, что проиграла. Отец был прославленным воином, бесстрашным берсеркером, но он пасовал перед женскими слезами.

Но Брена не могла пойти в ученики к Оили. Не могла ее судьба быть такой – совсем молодой и в полном одиночестве остаться в лесу.

Когда родители, наконец, заснули, Бренна покинула дом. Она взяла только меч и щит, с которыми тренировалась под руководством отца.

Она надеялась однажды вернуться, но не знала, когда.

ЧАСТЬ 1. МЕЧ

Глава 1

Бренна закричала и прыгнула вперед, на тело эстландского воина (прим.: Эстля́ндия – историческое название северной части Эстонии), который только что пал от ее меча. Земля вокруг была покрыта телами. Жидкое тепло, всегда наполняющее ее суставы и мышцы во время битвы, застучало и начало нарастать внутри. Девушка узнавала этот безумный огонь еще до того, как бралась за щит или меч, и она называла его жаждой крови. Боевой яростью.

Силой.

Налетчики оказались слишком близко к месту предыдущего нашествия, и им пришлось продвинуться вглубь, чтобы найти стоящую добычу. Эстландцы, сломленные и усталые бесконечными сражениями, в которых они снова и снова терпели поражение, все еще решительно сопротивлялись. У них было время, чтобы подготовиться к налетам. Но это были обычные деревенские жители, и у них было мало воинов, чтобы противостоять сезонным набегам. Только несколько человек еще держались на ногах, и пыль превратилась в грязь от крови мертвых.

– СТЕНА! СТЕНА!

Бренна услышала клич и отделилась от своей группки. Развернувшись в сторону Колдера, лидера отряда, она побежала на свое место, к остальным. На бегу она заметила, что в деревне готовится вторая волна сопротивления.

Ряды сражающихся пополнились солдатами в форме, а значит, они подобрались к хозяину земель совсем близко. Тренированные мужчины, новобранцы, те, кто не сможет сражаться без передышки целый день. Бросив на них единственный беглый взгляд, Бренна успела разглядеть, что новобранцев все же больше, чем уставших налетчиков.

То, что землевладелец послал такое количество своих людей против их банды, сказало Бренне, что они подобрались к его сокровищам совсем близко.

По опыту она уже знала, что лорды считают поселенцев на краю своих земель расходным материалом, ведь те, которые могут в случае чего отвлечь внимание налетчиков от настоящих ценностей. Бренна хотела бы продвинуться вглубь этих земель, но ярл Эйк и его сыновья предпочитали грабить прибрежные деревеньки.

Впрочем, Бренна никогда не возражала. Она избегала внимания везде, где только могла, предпочитая давать мечу и щиту говорить за нее.

Девушка закрылась щитом, как и остальные, когда поток стрел взвился в небо и со свистом ударил в их стену из щитов. Стрела впилась в щит Бренны, и дрожь передалась по руке. А потом новая волна воинов накатила на них, пытаясь прорваться сквозь стену.

– ПЛЕЧО!

По команде Бренна пригнулась и подняла щит на плечо. Столкновение с толпой людей, пытающихся пробить стену, было сокрушительным, но стена не дрогнула. Беззащитные берсеркеры, мужчины, сражающиеся без щитов, но с оружием в руках и огнем в сердце, поднялись и начали размахивать топорами, поднимая и опуская их на тела мужчин, пытающихся взять штурмом стену из щитов.

– ОТКРЫТЬ!

В стене появилось пространство, и одна из Дев-защитниц ударила топором в лицо воина, потерявшего свой шлем.

– ЗАКРЫТЬ!

Они закрыли стену над мертвым телом, и берсеркеры заработали снова, нанося жестокие удары по солдатам, ломая острые мечи мощными топорами.

И снова Колдер, старший сын ярла Эйка, закричал:

– ОТКРЫТЬ! – и перед ними выросли солдаты.

По крайней мере, десяток воинов упали в брешь, и их тут же окружили налетчики, когда Колдер скомандовал закрыть стену. Бренна оказалась лицом к лицу с солдатом, юношей, не старше нее самой. Она увидела в его глазах ужас и шок от встречи с женщиной.

Бренна подняла свой меч и вонзила его в мягкую плоть под его подбородком, и глаза его умерли, когда умер он сам.

Когда положение стало более или менее стабильным, стена из щитов распалась, и налетчики и солдаты вступили в открытый бой. Бренна выдернула стрелу, засевшую в щите, и отскочила назад, подальше от схватки. Позволив врагу увидеть, что она – женщина; Дева-защитница всегда получала преимущество, на каком бы берегу моря она ни сражалась. Всегда было удивление в глазах ее соперников, и это удивление заставляло колебаться, пропускать движение, делать или не делать чего-то, что давало ей возможность одержать победу.

Ее собственный народ ждал, что женщина будет сражаться. Дикари же считали своих женщин слабыми и беспомощными, используя их иногда только в качестве подобия племенных кобыл.

Один из солдат вырос прямо перед ней, когда она отпрыгнула в сторону, взмахнув мечом проворно и умело. Он и глазом не моргнул, увидев ее лицо, и она едва успела отразить мечом удар, направленный в шею.

Бренна все же успела поднять свой щит, парируя удар, и сила ее блока удивила солдата. Используя это короткое мгновение удивления, девушка ударила его головой в подбородок. Кровь противника покрыла ее лоб, заливая глаза, смешиваясь с ее собственной кровью. Когда воин покачнулся, она отступила и движением, которому научил ее отец много лет назад, выхватила свой длинный меч и ударила солдата по спине. Но в отличие от деревенских жителей, за которых они и сражались, солдаты носили кольчугу, и удар, который должен был убить, только ранил. Воин упал, а Бренна занесла свой меч для смертельного удара…

…и упала на колени от тупого удара по спине, выбившего из нее дух. Она попыталась повернуться, одновременно заставляя свои легкие наполниться воздухом, превозмогая боль и пытаясь поднять свой меч, но на нее набросились сразу двое солдат. Один из них блокировал ее попытку ударить, а второй ударил сам, снова, но на этот раз по голове, плоской стороной своего железного щита.

Зрение затуманилось, и она упала, не в состоянии заставить свое тело пошевелиться. Щит Бренны вылетел из обессилевшей руки, и она приготовилась встретить богов в Валгалле.

Сначала она спросит Одина, он ли на самом деле дал ей глаз, которым когда-то пожертвовал, в обмен на мудрость, и если так, то зачем. Потому что сейчас, в двадцать один год, Бренна не чувствовала себя достойной этого дара.

Он был для нее тяжким бременем в каждый миг ее жизни.

А потом мощный рев расколол воздух, и оба солдата упали замертво в разные стороны, как падают спиленные деревья. На их месте вырос гигант с обнаженной грудью. Свой. Налетчик. Берсеркер, залитый кровью, с бородатого топора (прим.: вид боевых топоров с прямой верхней гранью и лезвием, оттянутым вниз – «бородой») в его руках капала кровь.

Она не знала его имени, он не принадлежал к ее клану. Ярл до наступления сезона охоты заключил союз с другими кланами, и все они сражались вместе. Этот мужчина боролся за добычу для своего ярла.

Берсеркер повернулся и убил другого воина, попытавшегося напасть на них, потом наклонился и протянул ей окровавленную мощную длань. Брена приняла ее и позволила ему поднять себя с земли, закрыв глаза и не открывая их, пока мир вокруг не перестал вращаться.

Открыв глаза, Бренна обнаружила, что мужчина смотрит на нее сверху вниз своими ярко-голубыми глазами, а мир вокруг них вдруг затих. Она огляделась – воины и деревенские жители были или мертвы, или сдались. Воздух пах кровью и потрохами. Мужчина, которого ранила Бренна, стонал, стоя на коленях. Она ударила его мечом в спину, прекратив страдания.

Берсеркер не отпускал ее руки, и Бренна обернулась к нему, чтобы заметить все то же внимательное разглядывание. Его лицо было залито кровью, она стекала с его бороды, и голубые глаза светились на этой темной маске. Она попыталась высвободиться, но мужчина, по-видимому, не желал ее отпускать.

Она не думала, что он хочет ее как женщину – никто не хотел ее как женщину. Ее глаз и предполагаемое происхождение удерживали на расстоянии даже мужчин, известных своей дерзостью и отвагой. Никто не хотел подвергать себя риску быть околдованным.

Но берсеркер чего-то хотел.

– Благодарю, – сказала Бренна, думая, что этого должно быть достаточно.

Она попыталась освободиться снова, и на этот раз он отпустил ее, как будто бы ждал именно слов благодарности. Ее рука была свободна, Бренна оттерла кровь с лица и наклонилась, чтобы поднять упавший щит.

– Ты – Бренна, Око Бога, – сказал мужчина.

Как будто бы сама она этого не знала.

Она кивнула и пошла прочь. Надо было заняться сбором трофеев.

oOo

Они разбили лагерь глубоко в лесах, и Колдер послал часть добровольцев к жилищу землевладельца. Большая часть жителей деревни была мертва, но Колдер все же захватил в плен несколько женщин, трех юношей и одного солдата. Солдат должен был дать информацию, юноши могли работать. Женщинам же придется обслуживать налетчиков.

Налетчики после боя сходили с ума. Бренна понимала эту горящую внутри необходимость жестокого освобождения – ведь безумие не проходило, когда с жертвами было покончено. Она тоже это чувствовала. Другие Девы-защитницы могли заниматься сексом с братьями по оружию, если хотели. Но для Бренны такой возможности не было, и она не знала даже, сумело бы ей это помочь. Тот секс, который она видела, был жестоким и грязным даже среди своих, и ей такого уж точно не хотелось.

Когда мужчины скопом навалились на одну из новых рабынь, Бренна поднялась, взяла меч, щит и направилась в лес. Она постаралась отрешиться от криков и мольбы позади нее и шла до тех пор, пока эти звуки не затихли вдали.

Женщины были пленницами. Они были рабынями, лишенными права даже на собственное тело. Бренна убивала и женщин, и мужчин. Она убивала священников и торговцев, солдат и фермеров, богатых и бедных. Жестокость смерти питала в ней какую-то часть ее души, ту, что всегда была голодна.

Даже грабеж деревень она понимала. Ведь там была добыча.

Но Бренне довелось однажды побывать рабыней. Она могла понять убийство другого человека, но никогда не понимала, как можно вести себя с другим так, словно он – ничтожество.

Проклятые традиции и законы.

Держа ухо востро, чтобы в случае чего не пропустить опасность, девушка прошла вдоль ручья, у которого был разбит лагерь, до того места, где он превращался в шумный и бурный поток. Она предпочитала быстрые воды, в бегущей воде не было видно отражения. В зеркале стоячей воды Бренна всегда могла увидеть свое лицо, а она его ненавидела.

У нее была возможность посмотреть в отражающее стекло, и единственный раз она в него поглядела. Увиденное так расстроило Бренну, что она больше не бросила на свое отражение ни единого взгляда.