Текст книги "Леди ангел"
Автор книги: Сьюзен Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
4
Полумрак, наполнявший большую детскую комнату в Иден-хаусе, прорезал последний золотой луч заходящего солнца. Анджела и ее маленькая дочка Мэй уютно пристроились у окна, выходящего на залив. Они в очередной раз перечитывали любимую книжку Мэй. Кролика Питера должны были вот-вот застать в огороде мистера Макгрегора.
– Беги, кволик, беги! Ну сковее! – пролепетала Мэй, широко раскрыв от возбуждения свои голубые глаза, и быстро протянула ручонку к странице с загнутым уголком, чтобы поскорее перевернуть ее.
– Ты думаешь, ему в самом делё удастся убежать? – интригующе прошептала Анджела.
– Ну давай, мама, сковее! – закричала девочка, которой никак не удавалось справиться с глянцевой страницей, выскальзывавшей из пухлых пальчиков.
– Ну что ж, посмотрим. – На следующей странице оказалась иллюстрация. Малышка Мэй завизжала от восторга, увидев, как Кролик Питер проскользнул под калиткой огорода мистера Макгрегора.
– Прибежит он к себе в домик и уляжется в свою маленькую постельку, – сообщила дочке Анджела нежным голосом.
– А постейка у него зеененькая, как у меня, – прокартавила Мэй, просияв от счастья.
– В точности, как у тебя, миленькая. – Кроватка крошки Мэй была точной копией той, которая была изображена на иллюстрации Беатрикс Поттер. Девочка требовала всего, что видела в своей любимой книжке, и горди лась, что у нее есть «настоящий» – плюшевый – Кролик Питер.
– Тойко спать я не будю! – торопливо добавил; кроха, решительно замотав головкой, чтобы мама знала что так рано она укладываться не собирается.
– Конечно, не будешь. Ведь мы еще книжку не дочитали.
– Спать я ни капейки не хочу.
– И не надо, миленькая. Зачем сейчас спать? Boi когда устанешь, как Кролик Питер, тогда Берджи и уложит тебя.
– Будю спать с тобой.
– Как-нибудь в другой раз. А сегодня вечером к маме на ужин собираются гости, и мне нужно их развлекать.
– Бейджи потом п'инесет меня к тебе.
– Принесет, принесет, – согласилась Анджела, нежно обняв дочурку. – А завтра утром пойдем к водичке.
– И я тоже возьму с собой детку, – заявила Мэй, подняв за ногу свою куклу. – Знаес, как она купаться юбит?
Дверь отворилась, и на пороге появилась молодая женщина.
– Уже восемь часов, миледи, – сообщила няня. – Вы просили напомнить.
– Ну вот, миленькая, маме пора одеваться. Поцелуй мамочку на ночь, а утром меня разбудишь.
– Язбужу. Яно-яно.
– Когда захочешь. – Поцеловав дочь, Анджела встала и в облаке лазурных кружев и ароматов духов направилась к двери, которая вела в ее спальню.
Там ее уже ждала служанка. На кровати лежало платье, заранее выбранное для этого вечера. На зеркальной поверхности туалетного столика были разложены драгоценности.
– Гости будут через полчаса, миледи. А если еще и волосы ваши не захотят укладываться на этом сыром воздухе…
– Ничего страшного, Нелли, гости могут и подождать. Не надо суеты. В конце концов это всего лишь летняя вечеринка, да и принца не будет, так что сегодня вече-оом при необходимости мы вполне можем отбросить кое-какие условности.
– Но вы же знаете, как жалуется маркиза Белтон всякий раз, когда задерживается трапеза.
– Если я и опоздаю немного, то велю лакею следить за тем, чтобы в бокале маркизы всегда было шампанское, пока я не спущусь к гостям. В моем доме Сара больше всего ценит винный погреб.
– Но тогда к концу ужина она уже, простите, лыка вязать не будет.
– А разве не всегда так бывает? – мило улыбнулась графиня, устраиваясь перед зеркалом туалетного столика. – Все мы уже привыкли к маленькой слабости нашей Сары. Давай-ка не будем сегодня слишком мудрить с прической, Нелли, – продолжила она. – Что-то нет нынче настроения таскать в волосах целый арсенал шпилек.
– Не устроит ли вас в таком случае низкий пучок с лентами, который я сделала вам к балу в Девонширском собрании на минувшее Рождество?
– Прекрасно. А с какими лентами – белыми или зелеными?
– С зелеными, миледи, в тон поясу вашего платья.
И Нелли принялась расчесывать тяжелые волосы своей госпожи. Анджела между тем пыталась убедить себя в том, что предстоящий ужин не будет ничем отличаться от сотен других, которые ей приходилось устраивать в прошлом. Благодаря постоянной возне с Мэй ей со времени возвращения с парусных гонок до сих пор удавалось отгонять от себя соблазнительный образ Кита Брэддока, то и дело возникавший в ее сознании. Едва мысль о нем посещала ее, графиня тут же включалась в игру с дочерью и продолжала играть до тех пор, пока не отступали нежеланные воспоминания. Конечно, трудно было найти мужчину, который был бы так великолепен и красив, как господин Брэддок, однако она не могла позволить себе увлечься им. Ведь он был приглашен на сегодняшний ужин в качестве ухажера Присциллы, ее будущего мужа, если, конечно, Пемброуки правильно истолковали его намерения. И сколь соблазнительной ни была бы его мужественная внешность, от Кита Брэддока следовало держаться подальше. Подпустить его к себе ближе означало бы нарушить рамки приличий.
И все же, оглядев себя в зеркале в последний раз, прежде чем спуститься к гостям, она почувствовала трепет странного возбуждения, словно маленькое сердечко билось в ее горле.
– Сегодня вечером вы выглядите просто сказочно – удовлетворенно вздохнула Нелли. – Сказка, да и только.
На Анджеле было платье от Уэрта из шифона цвета дамасской розы, украшенное нежной вышивкой и бисером. Низкое декольте было выполнено из простой полосы шифона, изящно опущенной вниз, которая удерживалась на плечах лентами в тон перехватившему тонкую талию поясу из нежно-зеленой тафты. Ее кожа, точно слегка светящаяся, контрастировала с приглушенными тонами платья. Обнаженные руки и плечи, изящный изгиб шеи, чуть тронутой краской возбуждения – все это делало ее красоту неземной, подобной мраморному сиянию классической статуи.
Светло-золотистые волосы, словно пенящиеся волны обрамлявшие ее лицо, лежали свободно, собранные сзади в низкий пучок, перевитый лентами. Единственным ее украшением были жемчужные серьги в стиле барокко. Что же касается жемчужного колье, лежавшего на туалетном столике, то она, подумав, решила оставить его на месте. В этот ласковый летний вечер пышные драгоценности, которые, согласно правилам хорошего тона, должны были в изобилии украшать леди, желающую считаться хорошо одетой, выглядели бы неуместно.
Взглянув на часы из золоченой бронзы, стоявшие на каминной полке, Анджела спросила:
– Долго ли я заставила их ждать?
– Всего десять минут. Графиня улыбнулась.
– В таком случае можно обойтись и без извинений.
Через несколько секунд она была уже в просторной ной – изящная, соблазнительная и одетая так просто, что все присутствовавшие женщины тут же единодушно и молчаливо осудили ее наряд. Разговоры стихли, наступило молчание, столь глубокое, что на мгновение показалось, что воздух наполнился тихим звоном. Однако, тут же спохватившись, некоторые дамы – наиболее завистливые – вновь вступили в беседу, демонстрируя полное равнодушие к сказочной красоте графини де Грей. Зал опять наполнился гулом голосов. Однако от внимания Шарлотты Пемброук не укрылось то, как Кит Брэддок, оторвав на секунду свой взгляд от ее дочери, успел жадно, словно раздевая, оглядеть графиню с головы до ног. А потому в голову заботливой мамаше тут же пришла вполне здравая мысль о том, что имеет смысл как можно скорее устроить Киту и Присцилле свидание наедине, чтобы ему было легче объясниться девушке в любви, предложив заодно руку и сеодце. Это дело явно не терпело отлагательств.
Ускоренный курс ухаживания, если здесь, конечно, уместно такое выражение, определенно мог спасти ситуацию.
Может быть, завтра вечером ему стоит заглянуть к ним на чашку чаю в узком семейном кругу.
Войдя, Анджела подала дворецкому знак начать оглашать имена гостей в том порядке, в каком им надлежало проследовать на ужин. В качестве хозяйки дома она вошла в столовую первой вместе с самым высокопоставленным из присутствовавших мужчин – португальским послом Сувералом, ее старинным другом. За ними в строгом соответствии с протоколом, учитывавшим все мельчайшие различия в титулах, последовали остальные.
Еще раньше, уточняя со своим домоправителем порядок рассадки гостей, графиня намеренно приготовила Киту Брэддоку место у противоположного конца стола. Шарлотту – во избежание докучливых расспросов – тоже Усадили подальше: от хозяйки дома ее отделяли несколько гостей. В нынешнем состоянии душевного томления Анд. жела предпочла бы ни к чему не обязывающий светский разговор, а потому усадила справа от себя Суверала и слева – Виолетту Лэнли.
На протяжении всего ужина она общалась только с теми, кто был рядом, ни разу не взглянув на других. Кит со своей стороны тоже ни единым словом или жестом не давал знать, что помнит о существовании хозяйки дома, сидевшей слева от него через несколько человек. Зал был наполнен легкой болтовней и смехом. Особую обстановку интимности создавали свечи на столе, украшенном цветами. Неуловимая игра мягкого света и тени заставляла загадочно мерцать драгоценности, вспыхивать неожиданными красками великолепные наряды дам. Вышколенные лакеи, бесшумно ступая, разносили бесчисленные блюда и вина. За густыми супами последовали закуски и приправы, кушанья, подаваемые перед жарким, а потом появилось само жаркое – сразу несколько затейливых разновидностей. Наконец наступила очередь салатов и других блюд полегче. Пышность и изобилие стола были поистине ошеломляющими.
Кит заметил, что ест Анджела совсем мало. Так, она едва притронулась к томатному супу с креветками. Отказавшись от закусок, графиня согласилась на порцию щуки а-ля Шамбор, но взяла лишь два кусочка, да и то не стала их есть, а отложила в сторону. Телятина тоже не прельстила ее. А вот куропатку она ела. Кит немедленно взял это на заметку: теперь-то уж он ни за что не забудет подать куропатку, если только ему доведется разделить трапезу с этой обольстительной женщиной. Когда наступил черед дополнительных блюд, графиня остановила свой выбор на зеленом салате под холодным соусом, который был приготовлен прямо тут же, на столе.
Должно быть, своей прекрасной фигурой она обязана прежде всего умеренности, решил Кит, открыв для себя еще одну грань ее характера. И снова поразился. Даже допуская, что слышанные им скандальные истории из ее жизни хотя бы наполовину соответствуют действительности, он ни за что не подумал бы, что эта женщина способна в чем-то ограничить себя. Однако тут подали десерт, и ему пришлось пересмотреть свои скоропалительные вы-оды. наблюдая, как в очаровательном ротике по очереди исчезли кусок абрикосового торта, апельсиновое мороженое и две порции сыра с вишнями. Что ж, впредь он будет более осмотрительным, вынося суждения о женщинах.
Некоторое время Присцилла тараторила, расписывая достоинства своего портного, превосходившего якобы самого Уэрта, и Киту, сидевшему справа от нее, оставалось только время от времени кивать в знак согласия. Это никоим образом не мешало ему получать удовольствие от созерцания того, как Анджела уписывает за обе щеки всевозможные сладости.
Лорд Конгрив, старый повеса, сидевший слева от Присциллы, беспрестанно что-то у нее выспрашивал. Кит не мог взять в толк, с чего это ему вдруг потребовалось расточать свои стариковские чары. Лорд вряд ли мог надеяться, что Присцилла ни с того ни с сего упадет к нему в постель, а перспективным женихом, будучи уже женатым, он считаться не мог. Но как бы то ни было, лорду Конгриву вполне успешно удавалось отвлекать внимание девушки, и Кит про себя твердо решил в знак благодарности направить ему на следующий день ящик отборного бренди, к которому старик питал особое пристрастие.
Суверал, очевидно, забавлял Анджелу пикантными сплетнями. Об этом можно было судить по тому, как заразительно она хохотала всякий раз, когда посол шептал ей что-то на ухо. Кит всей душой желал, чтобы она вот так же искренне смеялась вместе с ним. Причем наедине, и уж совсем хорошо, если бы в его постели…
– Мама говорит, что вовсе не обязательно тратить на платье сто гиней. Вот мое платье обошлось всего в пятьдесят, а мне оно очень нравится.
Конгрив тут же принялся лицемерно поддакивать предмету своих симпатий, в то время как Кит рассеянно произ нес:
– Действительно, Присцилла, платьице премиленькое.
– Вот и подумай, дорогой, сколько денег я тебе сэкономлю.
Должно быть, после ее слов вид у Кита стал откровенно ошарашенным, поскольку она, захихикав, нежно потрепала его по щеке своим веером.
– Не обращай внимания на свою маленькую глупышку.
«А разве я обращаю на тебя хоть малейшее внимание?» – внутренне удивился он. В его душе сейчас вообще нe было места для Присциллы Пемброук, не говоря уже о каком-либо чувстве долга в отношении этой девушки.
После секундной паузы лорд Конгрив с преувеличенной напыщенностью изрек:
– Мы, мужчины, просто без ума от вашей непосредственности, леди Присцилла. Не правда ли, Брэддок?
– Как всегда, – пробормотал Кит с вежливой улыбкой.
– А теперь, душечка, признайтесь, – подхватил Конгрив утерянную было нить разговора, – вы вашего портного и господину Дусэ предпочитаете? Ведь его платья для чаепитий считаются нынче верхом элегантности.
«Нет, он заслуживает как минимум дюжины ящиков выпивки», – с благодарностью подумал Кит, в то время как монолог Присциллы о тонкостях женской моды зажурчал с новой силой. Избавившись от тягостной обязанности вести застольную беседу, он с облегчением вздохнул, и взгляд его опять устремился к хозяйке дома.
Как мотылек к пламени свечи…
Пламя это готово было испепелить его. Во всяком случае ему показалось, что он весь горит, когда леди Анджела принялась лениво облизывать конфетку из нуги, обмакнув ее в миндальный крем. Для мужчины, привыкшего беспрекословно повиноваться зову плоти, эта сцена была равносильна пытке – мучительной и нежной одновременно. С жадным интересом, не желая упустить ни единой мелочи, он следил за тем, как ее язык медленно скользит по приторно-влажной поверхности, и когда последняя капелька крема очутилась на кончике этого розового язычка, чуть ли не наяву сам ощутил сладость лакомства. Словно жидкий огонь потек сверху вниз по его телу, и бесстыдные фантазии наводнили мозг. Ему пришлось приподняться и поудобнее устроиться на стуле – безудержно набухавшая плоть мешала сидеть. Тем не менее он продолжал смотреть, как комочек крема исчезает у нее во рту, и точно так же, как она, наслаждался, полностью отдав свой разум во власть возбужденного воображения.
Омытая золотистым светом огоньков настольных свечей с округлыми руками и оголенными плечами, с полной грудью, маняще выглядывающей из глубокого декольте, Анджела была само очарование, соблазнительница Ева, предмет мечтаний каждого мужчины. В зыбком свете, наполнявшем зал, ее черты казались тонкими, как у мадонны делла Роббиа [6]6
Семейство флорентийских скульпторов эпохи Раннего Возрождения.
[Закрыть]… Разве что рот был другой – чувственный, говорящий о чем угодно, но только не о бесплотной одухотворенности. Кит не сводил с нее завороженного взгляда. А она задумчиво слизывала остатки крема с нуги, как беззаботный ребенок лижет леденец. Лениво откинувшись на спинку стула, в то время как ее друзья рядом продолжали оживленную болтовню, графиня казалось отстраненной от всего, что происходило вокруг. Замечала ли она его жадный взгляд? Возможно ли, «то только он с его разгоряченным воображением принимает ее ленивую позу за проявление чувственности? Или Леди Ангел дразнит его, начав играть столь знакомую ей роль обольстительницы?
Глаза ее были полуприкрыты, длинные ресницы затеняли взгляд, и изящная рука все так же небрежно и томно продолжала держать сладость у рта. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем, слизав весь миндальный крем, она взяла половинку конфеты в рот и всосалась в упругую мякоть. Внезапно Кит явственно ощутил легкий укус ее зубов, словно созданных с единственной целью – доставить ему это наслаждение, и какое-то новое, странное ощущение овладело каждым его нервом с такой силой, что на мгновение пришлось крепко зажмуриться.
«Коли она решила позабавиться, – подумал он, едва не задохнувшись от волнения, – то в умении ей не откажешь. Не всякой актрисе под силу столь совершенная игра». Кровь зашумела у него в ушах, и если сначала ему удавалось хоть как-то сдерживать свое вожделение, мысленно призывая на помощь остатки правил хорошего тона и прочих писаных и неписаных приличий, то теперь все эти жалкие препятствия были сметены горячей волной грубой похоти. Всеми его мыслями и чувствами владело отныне только одно существо – Графиня Ангел.
У нее есть чувство долга? Обязанность быть честной перед подругой? Тем хуже для нее! Он намерен овладеть ею. И если не сегодня, то очень скоро!
«Погляди на меня», – мысленно приказал Кит Анджеле, желая увидеть в ее глазах ответный огонь. Интересно, будет ли знаменитая леди столь же томна и ленива в постели или ей более по душе любовные утехи без границ? В обществе ходил слушок о ее связи с жокеем-чемпионом Лью Арчером. Значит, она не ограничивается аристократами. Что ж, тем лучше.
«Ну посмотри же на меня, моя милая соблазнительница», – вновь взмолился он в душе, вспомнив тот ни с чем не сравнимый момент, когда ее цветущее тело оказалось в его руках, ее улыбку, от которой так легко было потерять голову. Неизвестно, почувствовала ли графиня обращенные к ней горячие мольбы или просто устала сидеть в равнодушной позе, но она вдруг подняла глаза. И встретила его жаждущий взгляд. На какую-то неуловимую долю секунды они остались вдвоем в мире дразнящих запахов, праздных звуков и мерцающего света.
«Отвернись», – приказала себе Анджела. Этот молодой человек был слишком дерзок. Его дерзость могла поставить в неловкое положение их обоих.
Но ей не удалось отвернуться. Его глаза притягивали ее, гипнотизировали, как зеленые глаза тигра, а клокотавшее в его крови желание было столь ощутимо, что по спине у нее пробежал озноб. На золотисто-каштановых волосах
Кита неожиданно вспыхнул отсвет свечи, и ее поразила ми-летная мысль о том, что этот человек очень опасен, при-исходящей от него опасности невозможно противиться. Тревога и смятение, внезапно охватившие Анджелу, не имели никакого рационального объяснения, но тем не менее она никак не могла избавиться от ощущения полной беззащитности перед дерзким взглядом горящих глаз.
Так нетерпелив мог быть только мужчина, уже вошедший в будуар и намеренный в следующий момент заключить ее в объятия. Она хорошо знала подобные мгновения, а потому безошибочно прочитала в его глазах безудержную страсть. Перед ней был не утонченный воздыхатель, а распаленный самец, который уже ринулся на жертву.
В замешательстве она облизнула губы, и он почти незаметно улыбнулся, словно ему удалось прочитать ее мысли. Увидев в открытом взоре Кита бесстыдную догадку, графиня зарделась, а его самоуверенная улыбка стала только шире. Еле уловимый кивок его прилизанной головы должен был означать, что взволнованная реакция Анджелы не осталась незамеченной.
От подобной наглости у нее перехватило дыхание. Да за кого он ее принимает? За наложницу из гарема, которая готова броситься угождать господину, стоит тому лишь шевельнуть пальцем? Черта с два! Это она приближает к себе мужчин по собственному выбору, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать! Анджела изо всех сил стиснула в пальцах веер, лежавший у нее на коленях, словно только так могла спастись от неприкрытого вожделения, исходившего от человека-хищника, и тонкая рукоятка жалобно хрустнула, будто попав в тиски.
Суверал опустил глаза.
Еще раз окинув ее взглядом, Кит отвернулся, заговорив со своими соседями.
– Сколько же поклонников я уничтожила без сожаления только в последнее время! Трудно сосчитать… – пробормотала Анджела сдавленным голосом, в котором звучал надменный гнев красавицы, привыкшей к всеобщему поклонению. И как это он посмел отвернуться первым? Каков нахал!
– Вот беда-то, – вкрадчиво произнес Суверал, с интересом подметивший, как раскраснелись щеки у его собеседницы. – Ничего, милая, успокойся, завтра куплю тебе новый веер.
С натянутой улыбкой она отрицательно тряхнула головой.
– Право, не стоит, Фредди. У меня их в запасе еще несколько дюжин.
– Как скажешь, дорогая, – равнодушно вздохнул тот и, повернувшись к поднесшему блюдо лакею, замер, выбирая пирожок поаппетитнее. Анджела между тем набрала полные легкие воздуху, пытаясь успокоиться. Ее реакция на поведение Кита Брэддока была в высшей мере неуместной, бурной, на грани шока. Но почему? Да пропади он пропадом вместе со своей наглостью! Стоило ли так нервничать из-за какого-то мужчины, с которым к тому же она едва знакома?
– Такая мука играть с принцем Уэльским в бридж! Он полагает, что должен всегда выигрывать. Согласись, милая… – Виолетта бросила на Анджелу игривый взгляд.
Та медлила с ответом. Суверал, не пропускавший в высшем свете даже чиха, а потому не утративший бдительности и сейчас, поспешил ей на на помощь.
– Поскольку ты, Анджела, редко играешь в бридж, тебе придется согласиться, что Виолетте больше других достается от нечестной игры принца Уэльского, – как всегда, мягко пропел он.
– Да, Виолетта, сочувствую тебе, – наконец смогла вымолвить Анджела, благодарная Сувералу за заступничество. Ей почти удалось восстановить душевное равновесие – хищный взгляд Кита Брэддока больше не беспокоил ее. – Но обещаю тебе: сегодня вечером тебя здесь никто не заставит играть в бридж. В этом нет никакой необходимости.
– Слава Всевышнему. Действительно, мы и так имеем возможность неплохо развлечься, наблюдая, как неустанно
Шарлотта подталкивает к решающему шагу молодого человека, которого приглядела для своей Присциллы, – весело согласилась Виолетта. – Что и говорить, ее методы не отличаются разнообразием. И если я еще раз услышу, как отлично ее Присцилла танцует или как она получила приз за акварельный набросок маяка в Лайме, то, ей-Богу, завизжу на весь дом. Пусть все хоть перепугаются насмерть.
– Он чертовски богат, – отметил Суверал, – так что не стоит винить Шарлотту за чрезмерное рвение. Ведь Уинмер по-настоящему нуждается в ремонте, а всем нам хорошо известно, что в действительности стоит за подобными браками.
– Вряд ли уместно напоминать об этом, – скорчила гримасу Виолетта. Она существовала на значительную часть состояния, предусмотрительно оставленного за ней по брачному контракту, в то время как другую часть успешно прожигал ее муж лорд Дадли. Что же касается португальского маркиза, то и ему эта проблема не была чужда. В его стране аристократы тоже никогда не вступали в брак по любви.
– Думаете, у него серьезные намерения? – поинтересовалась Анджела, сама не ожидавшая от себя подобного любопытства.
– У него? – поднял черную бровь португальский посол.
– Да, у господина Брэддока. – Взгляд голубых глаз графини был испытующим, но вместе с тем абсолютно бесстрастным. – Он очень много времени проводит с принцем.
Будучи фаворитом принца Уэльского, Суверал был тоже вхож в узкий круг друзей наследника престола.
– Господин Брэддок никогда не говорит о женщинах.
– Даже о своем гареме? – выдохнула, сгорая от любопытства, Виолетта.
– О гареме тем более. Впрочем, однажды он обмолвился, – лениво процедил сквозь зубы посол, исподтишка разглядывая Анджелу, – что не прочь обзавестись супругой.
– Вот Шарлотта и продает свою прелестную куколку с блудливыми глазками и надутыми губками тому, кто назовет на аукционе самую высокую цену сезона, – съязвила баронесса Лэнли.
– Но он не похож на человека, который может стать чьей-то легкой добычей. Во всяком случае такое впечатление сложилось у меня, – задумчиво сказал маркиз де Су-верал, поглаживая пальцем ножку своего фужера. Его ногти были безупречно отполированы. – Вот уже почти десять лет он бороздит моря всего земного шара, а это говорит, что перед нами человек независимый. К тому же он происходит из семейства Брэддок-Блэк, которое известно почти богемным пренебрежением ко всем правилам приличия. Впрочем, эта семейка вполне может позволить себе столь безответственное поведение, если учесть немыслимые размеры их состояния. Ведь вы, Виолетта, должно быть, помните Хазарда Блэка и его сына Трея? Они оба частенько наведываются во Францию. Нынешней весной мы видели их в Лоншаме. На дочке Хазарда, если помните, женился де Век.
– Несмотря на то, что его прежняя жена заручилась поддержкой всей французской юриспруденции и Ватикана в придачу. – Воспоминание о громком скандале вызвало у Виолетты мечтательную улыбку.
– Что и говорить, силы были собраны крупные, но все же явно не достаточные, чтобы остановить такую личность, как де Век, – вкрадчивым тоном продолжил Суверал. – По духу он очень близок Брэддок-Блэкам – безрассуден до крайности. – Черные брови посла поползли еще выше, словно пытаясь взобраться на лысеющий лоб. – Учитывая прошлое Кита Брэддока, а также его семейные связи, я бы сказал, что Шарлотта проявляет излишний оптимизм, надеясь окрутить его со своей дочерью.
Слова маркиза странным образом воодушевили Анджелу, хотя холодный голос разума и подсказывал ей, что не таков Кит Брэддок, чтобы оставить после себя чье-то сердце разбитым, а жизнь сломанной. Шарлотта же, со своей стороны, твердо вознамерилась заполучить его в зятья. Но Кит Брэддок не способен на зло – во всяком случае так о нем говорили. И к тому же очень молод, если уж на то пошло.
«Хотя, впрочем, какое значение может иметь для меня его возраст? – раздраженно подумала она в следующую секунду. – И что вообще может интересовать меня в этом самонадеянном господине Брэддоке?» Господи, да ей нет никакого дела до человека, содержащего гарем! Выбросить его из головы – и дело с концом!
– С другой стороны, – неспешно продолжил свои рассуждения посол, – Шарлотте могут быть не чужды некоторые – как бы это выразиться? – не совсем чистые методы достижения цели.
– Вроде тех, которые Гортензия применила к своей дочери и Лонсдейлу? – У всех в памяти была свежа история о том, как молоденького лорда заманили в кровать столь же молоденькой леди, где его и «обнаружили» ее родители. – Лично я, – изрекла Виолетта, дернув плечом, – не так уж уверена, что подобный трюк пройдет с господином Брэддоком столь же ударно. Что-то не похоже, чтобы его слишком заботило общественное мнение.
– Действительно, кроме него, я не знаю никого, кто открыто содержал бы гарем. И ты можешь оказаться права, – спокойно согласился Суверал. – Не сделаешь ли в таком случае небольшую ставочку? Мы могли бы заключить пари относительно того, удастся или нет Присцилле выйти за него замуж. На мой взгляд, Шарлотта вполне может одолеть его. Кто-кто, а она достойный противник, способный на многое.
– Куда уж ей! – горячо возразила баронесса. – А поскольку я имею право распоряжаться и теми средствами, которые все равно напропалую просаживает Дадли, то так и быть – ставлю тысячу гиней на то, что господин Брэддок сумеет улизнуть целым и невредимым.
– А ты? – повернулся посол к Анджеле. – Ты сделаешь ставку?
Ее брови высокомерно дрогнули.
– Конечно, нет! Мне абсолютно все равно, насколько Шарлотта и Присцилла преуспеют в своем начинании. Если бы вы только знали, до чего мне опротивело наблюдать из сезона в сезон эти облавы на женихов.
– Хорошо тебе говорить! Твоему сыну всего семнадцать лет. К тому же Гревили, и не спрашивая тебя, преспокойно отведут его к алтарю. Что же касается малютки Мэй, – добавила Виолетта, – то ты вполне можешь позволить себе не интересоваться рынком женихов еще лет шестнадцать.
– На этом аукционе мои дети проданы не будут, – произнесла Анджела мягким тоном, но ее собеседников поразило то, какая непреклонная решимость прозвучала в ее голосе, ни на йоту не утратившем обычной деликатности.
– Твоими устами, несомненно, глаголет опыт, – тихо, но вместе с тем иронично откликнулась Виолетта.
Не ответив ей, Анджела подозвала дворецкого и, когда он почтительно встал за ее спиной, сказала:
– Думаю, пора переходить к чаю и прочим напиткам в гостиной.
Наклонившись, дворецкий чуть слышно произнес:
– Хорошо, миледи.
Анджела поднялась из-за стола и, лучезарно улыбнувшись гостям, предложила:
– Почему бы нам не переместиться в гостиную? С балкона в ночное время открывается чудный вид.
Обменявшись взглядами, Виолетта и Суверал тут же встали из-за стола и последовали за хозяйкой дома, уже направлявшейся к дверям, которые услужливо распахнули перед ней два лакея. По пути Виолетта вполголоса поделилась мнением со своим спутником:
– Ее враждебность по отношению к мужу и всему его семейству превратилась просто в какое-то наваждение.
– Но это действительно гнусный тип. – Хотя эти слова были сказаны Сувералом тоже вполголоса, они в полной мере передавали все то омерзение, которое он испытывал при упоминании об этом человеке.
– И он не даст ей развода.
Посол вздохнул.
Даже Берти пытался оказать на него влияние. – Он горестно покачал головой. – Но Брук де Грей пригрозил, что раструбит о его причастности к семейному скандалу-
– Хорошо хоть мои Дадли туп и лишен воображения.
А вот де Грей может быть по-настоящему опасен. Она уже несколько лет ведет с ним беспрестанную борьбу, защищая детей от его дикого нрава.
– Если бы на ее месте оказалась женщина послабее, он давно бы уже уничтожил ее.
Эти слова вызвали у Виолетты улыбку.
– Послабее? Слава Богу, еще никто не осмелился назвать Анджелу слабой.
– Она прошла хорошую выучку у старого лорда Лоутона.
– Мне кажется, за чаем нам лучше перейти к более безобидным темам, забыв на время о брачном рынке, – предложила Виолетта, – в особенности учитывая недавний эпизод с Фитцем.
– Надеюсь, господин Брэддок позабавит нас рассказами о сегодняшней гонке.
– Вот только понравятся ли эти рассказы ей? – холодно спросила баронесса Лэнли, мило улыбнувшись уголком рта.
– Значит, и ты заметила.
– Еще ни разу не видела, как она краснеет. А тут… Что ж, у этого мужчины заметное мужское достоинство. Оно бросается в глаза.
– Примерно как у Джо Мэнтона.
– Вот уж нет, – презрительно фыркнула Виолетта – – Разве Джо сравнится с ним? Вы, мужчины, судите о своих достоинствах исключительно по поверхностным признакам.
– Чем же он так отличается от других? Виолетта ухмыльнулась с видом^знатока.
– Во-первых, у него есть целый гарем.
Не выдержав, Суверал рассмеялся.
– Действительно, существенное отличие. Ну а в дру. гом? Оба спортсмены, оба любят ходить под парусом. Не знаю наверняка, любит ли Кит охоту, но могу предположить, что да, поскольку наведывается время от времени на Дикий Запад.
– Чисто случайное сходство, – лениво протянула Виолетта.
– Что же тогда не случайно?
