Текст книги "Найди свое счастье"
Автор книги: Сьюзен Донован
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Райли видел, как задергалась верхняя губа Кэрри. Его удивило, что когда-то он находил ее красивой. По сравнению с Кэт Кэрри была словно сделана из пластмассы.
– Прости меня, Райли, но я думала, ты захочешь услышать кое-какие хорошие новости.
– Что?
– Я слышала, что клинику в эту законодательную сессию будут финансировать в первую очередь.
Он прищурился:
– А я слышат, что программа финансирования заморожена.
– Это не так. То есть пока не так. Но когда…
Райли поднялся со своего места. Кэрри выбрала не самый подходящий день для этого разговора. Он обошел стол и направился к ней.
Три года назад строительство клиники представляло собой ничем не подкрепленную идею, возникшую в голове Кэрри. Он не мог доказать, но был уверен, что это ее рук дело, что финансирование прекратилось, как только он отменил свадьбу и порвал с Кэрри.
Из-за нее Райли заложил все, что у него было, и ему все равно не хватало более миллиона, а сегодня он узнал, что все придется электрифицировать заново! «Боже, за что этот хаос!»
– Спасибо за сводку последних новостей, Кэрри. Я сделаю несколько звонков нашему адвокату.
Она скептически покачала головой:
– И это все?
– Все. И не показывайся здесь больше. Понятно?
Губы Кэрри раскрылись. Райли слышал, как она издала легкий стон негодования, потом повернулась и вышла из кабинета.
Кэт смотрела, как Эйдан принялся за третий хот-дог с чили, без умолку болтая о том, как бы ему поменять своего научного руководителя по биохимической инженерии.
– Нет, мам, я серьезно. Это так важно при исследовании стволовых клеток, особенно сейчас, когда они определяют потенциальные регенеративные возможности остальных клеток в эмбрионе. Это заткнет за пояс всех спорщиков на эту тему и откроет огромные возможности! – Он втянул кока-колу через пластиковую соломку из старомодного стаканчика. – Вот где я хотел бы оказаться через десять лет – в центре этого переворота. Только представь себе – побеждены все болезни в мире!
– Это замечательно, мой милый.
Кэт посмотрела на его лицо – он так похож на Боландов! Кэт видела сильное сходство между сыном и Райли и недоумевала, а где же ее черты? У него улыбка Мэтта. И если добавить сто фунтов веса и полфута роста, то перед ней ни дать ни взять отец Райли. Кэт с трудом сглотнула и подумала, как же она расскажет Эйдану о человеке, который связан с ним и о существовании которого он даже не подозревает.
Она совершила ужасную ошибку.
– Альцгеймер, Паркинсон. – Эйдан стер бумажной салфеткой капли чили со щеки. – Мы на пороге изучения генома человека внутри раковой клетки, мы узнаем, какие лекарства помогут человечеству. Это как изучать дрозофилу с помощью УЗИ!
Кэт улыбнулась ему, гордая за его страсть к науке, но ей нужно было сменить тему как можно скорее, пока ее не покинуло мужество.
– Раз уж мы заговорили о человеческих генах, Эйдан, я хочу сказать тебе кое-что. – Она набрала в легкие побольше воздуха. – Мне надо сказать тебе кое-что насчет твоего отца.
– Моего… – Эйдан сразу как-то притих. Его глаза – большие синие глаза его отца – стали просто огромными. – О чем ты? – прошептал он.
– Я была не совсем честна с тобой. Ты должен узнать правду. И я прошу тебя, если сможешь, прости меня.
Эйдан положил недоеденный кусок хот-дога на тарелку и уставился на нее. Он сжал губы.
– Ты знаешь, кто мой отец? Ты всегда знала.
– С одной стороны, ты, конечно, прав. Но это такая долгая история… Думаю, ты стал достаточно взрослым, чтобы услышать все подробности.
– Правда? – Эйдан сделал глоток газировки и хлопнул стаканом по поверхности пластмассового столика. Он взглянул на Кэт: – Я уже большой мальчик и стал таким уже лет десять назад. И если ты не рассказывала мне, то только потому, что сама не была готова к этому, мама.
Кэт была поражена. Раньше Эйдан никогда не говорил с ней таким тоном. Злость, которую она увидела в нем, как холод, пробрала ее до костей. Никогда в жизни ей не нужно было столько мужества. По сравнению с этим разговором откровения в машине Клиффа Тернера казались ей жалким трепом.
– Все, о чем я попросила тебя, это выслушать и правильно понять все то, что я сейчас расскажу тебе. Пожалуйста, просто выслушай все от начала до конца, а потом уже решай, стоит тебе злиться или нет. – Кэт хотела дотронуться до его плеча, но он отдернул его. – Ты должен выслушать это, дорогой.
Эйдан кивнул, потом произнес с деланным весельем:
– Я отпрыск Троя Микульски, ты это хотела сказать мне? Я так и думал.
Кэт подумала, что сейчас упадет со своего пластикового стула.
– Черт! Нет! – Она опять потянулась к сыну, но он ясно дал понять, что лучше этого не делать. – Милый, Трои не твой отец! Это просто парень, с которым я зря потратила два года своей жизни! – Кэт была в ужасе. – Бог мой, Эйдан. Да это было, когда ты уже учился в школе. Пожалуйста, только не говори мне, что все это время ты думал, будто этот придурок твой отец!
Эйдан издал горький смешок, потом крикнул:
– А какого черта я еще должен был подумать? – Он вскочил и пнул свой стул. – Всякий раз, когда я спрашивал о своем отце, ты отвечала мне что-то невразумительное о своем отвратительном прошлом, что ты вообще не знаешь, кто сделал тебе ребенка, и что ты мечтаешь забыть эту часть своей биографии!
На этот крик обернулся повар на гриле, в его руках застыли щипцы с хот-догом, а на губах появилась дурацкая ухмылка.
– Потише, Эйдан.
– Ну, уж нет! Дудки! – ответил он, размахивая руками. – Ты говорила мне, что мы должны сосредоточиться на том, что здесь и сейчас. Ты лгала мне, мама. Я болтался словно белье на ветру! Как ты могла, мам?
– Прижми свой зад, Эйдан. Поживей! – Кэт многие годы не говорила с сыном так резко – с тех пор как Эйдан пришел в два часа ночи домой. Тогда он утверждал, что был на ночном сеансе, однако от него жутко разило спиртным. Но в этом случае Кэт знала, что если кого-то и нужно поставить на место, так только ее. Как только Эйдан сел обратно на свой стул, она увидела, как в отчаянии обмякли его плечи.
– Конечно. Почему нет?
Кэт набрала побольше воздуха, ожидая, когда лицо сына станет более открытым, и он приготовится к разговору. Она видела прямой взгляд умных глаз, в них застыла боль.
– Он был моей первой любовью, Эйдан. Я правда думала, что мы любим друг друга, он не знал, что я забеременела, до недавнего времени.
– Он не знал?! – сердито спросил Эйдан.
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не сказала ему. Я сбежала и не сказала ему, что жду ребенка.
Эйдан раздраженно засопел.
– Гениально, мама. – Он глотнул из стакана и не взглянул на нее.
– Но он узнал о тебе в прошлом году от моей матери, до того, как она умерла. И он искал тебя – нас обоих.
Эйдан напрягся, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
– Подожди минутку. Ты говорила, что твои родители умерли, когда ты была подростком.
– Они умерли для меня.
– Ух, ты. Вот я попал.
– Эйдан.
– Я серьезно, серьезно попал. – Он покачал головой. – Так ты говоришь, что этот пижон – мой отец – искал меня. Это-то, я надеюсь, наконец, правда?
– Абсолютно. Я видела его на прошлых выходных и сказала ему о тебе. Он очень хочет повидаться с тобой на День благодарения. Я дала ему твой номер телефона. Поэтому предупредила тебя, что некоторые звонки могут показаться странными. – Кэт порылась в сумочке и достала визитную карточку Райли: – Вот. Это его. Посмотри на обороте.
Она видела, что руки ее сына дрожали, когда он водил пальцем по буквам на визитке.
– Так он доктор? – Шепот Эйдана сошел на нет, как только он перевернул карточку и увидел от руки написанные строчки: «Мне не терпится познакомиться с тобой, Эйдан. Позвони мне на работу или на сотовый в любое время. Вот номер моего домашнего телефона…»
– Черт побери, мама! Я не могу поверить. – Эйдан похлопал карточкой по лбу. – Но что это за цифра в последнем номере? Семь или один? Я не могу понять почерк!
Кэт засмеялась:
– Он такой же кривой, как и твой.
– Где мне искать этот чертов Персуэйшн, Западная Виргиния?
– Это там, где я выросла.
Улыбка Эйдана померкла, он отложил карточку в сторону.
– Это еще одна деталь, о которой ты мне солгала. Ты всегда говорила, что выросла в Мартинсбурге.
– Да. Но сейчас, наконец-то, я могу говорить правду.
Эйдан запихнул визитку в передний карман джинсов и покачал головой.
– О чем еще ты наврала мне, мама? – Он положил руки на стол, его губы скривились в саркастической улыбке. – Ты иностранка? А может, ты на самом деле мужчина? А твое имя – Кэтрин Тернер – настоящее?
– Ах, да…
– Только не это.
– Кэтрин Кавано. Я взяла фамилию Филлис, и не потому, что она была дальней родственницей, как я говорила тебе, а потому, что я не хотела, чтобы меня нашли. Я хотела защитить тебя.
Эйдан спал с лица.
– Постарайся понять, милый.
– Так мое настоящее имя – Эйдан Кавано?
– Это как ты решишь. Можешь взять фамилию Боланд, как у твоего отца.
Эйдан медленно покачал головой, в глазах появилась печаль.
– О чем ты думала, мама? Неужели надо было врать мне со дня моего рождения? От кого ты хотела защитить меня?
Кэт не хотела плакать. Чего только не пришлось вынести ей за эти годы, однако Эйдан ни разу не видел, чтобы она пала духом. Она уже начинала думать, что напрасно не позволяла ему видеть, как ей приходится бороться с обстоятельствами.
– Ну, что я думала… Я надеялась… Я просто хотела защитить тебя от… – Кэт подавила всхлипывания. – От того, что случилось со мной, черт возьми! От того, кто отказался от меня, от того, кто вышвырнул меня прочь, на улицу, когда я забеременела, а ведь мне было шестнадцать лет!
Эйдан нахмурился.
– Прости меня, если я приняла неправильное решение, но в тот момент я могла поступить только так. Я думала, что поступаю тебе во благо.
Линию рта Эйдана вновь исказила печаль, он поднялся.
– Нет, мама, это не так.
– Отлично. Мы поговорим об этом позднее, когда ты остынешь. – Кэт тоже поднялась со своего места. – Тебе нужны деньги на эту неделю? – Она потянулась к сумочке, однако Эйдан положил руку на ее запястье.
Она взглянула на него. Боль проскальзывала во всех чертах его красивого лица.
– Мне ничего от тебя не нужно, мама, – сказал он мягко. – Ты и так достаточно постаралась.
Эйдан повернулся и, не проронив больше ни слова, ушел прочь.
Кэт последовала за ним и вышла из кафе, чувствуя, что повар на гриле провожает ее взглядом.
Она позвонила Ноле, наблюдая, как Эйдан идет по Истен-авеню. Она едва слышала голос подруги, потому что кругом грохотали грузовики.
– Как все прошло?
– Просто супер! – Кэт повернула обратно, к своему столику, и шум машин сразу затих. Повар на гриле подмигнул ей.
– Что, так плохо?
Кэт вздохнула и повысила голос:
– Если мне повезет, он простит меня в честь своего семидесятилетнего юбилея.
– О, дорогуша… – протянула задумчиво Нола. – Тебе будет только восемьдесят с хвостиком, говорят, что в восемьдесят жизнь только начинается!
Глава 8
Райли включил настольную лампу и принялся за изучение снимков. С завтрака у него во рту не было маковой росинки, а в голове гудело. Но чем скорее он закончит, тем скорее он позвонит своему сыну.
Райли засунул руку в карман и извлек оттуда фотокарточку, которую дала ему Кэт, с телефонным номером на обороте. Он уже почти запомнил его.
Со вздохом смирения Райли включил миниатюрный диктофон:
– Пациент – женщина сорока семи лет, предклимактерический период, неопределенная симптоматика…
Он нажал на паузу, пока изучал бумаги, потом снова стал надиктовывать:
– Головокружение, головная боль, ломота, суставная боль, бессонница, депрессия… – Он остановился, вдруг осознав, что уже много раз говорил подобные слова, и отложил диктофон. – Вы не должны так жить, – произнес он, понимая, что делает выговор скорее себе, нежели миссис Аните Преджин, предклимактерической женщине.
Райли поднялся со стула и начал мерить шагами офис. Он догадывался, что симптомы эти были показателями, по его мнению, незаконченного дела. За те шесть лет, что ему приходилось ставить диагнозы, он мог бы сказать – большинство людей болеют, потому что живут лживой жизнью – в той реальности, в которой невозможно вылечиться. Ложь ведет к стрессу, а стресс влияет на каждый орган человеческого тела. Он видел это каждый день. И себя он видел всего лишь спасателем у болота с аллигаторами, который, залечив поверхностные раны, бросает пловцов обратно в топь.
У каждого своя ложь. Например, связанная с супружеством, кто-то непорядочен в бизнесе и украл что-то, что ему не принадлежит. Есть ложь из-за недосмотра и пренебрежения, секреты, которые никогда не раскрываются, злость, которая никогда не выходит наружу, чувства, которые запрятаны так глубоко, что иной раз человек даже не может произнести имя того, кого любит. Пациент за пациентом приходят к нему на протяжении многих лет, они жалуются на физическую боль, а он видит, что они несут на себе тяжкий груз вины, стыда, горечи, невозможности простить себя и других.
И никто не защищен от этого.
Райли посмотрел на дипломы, сертификаты, награды и семейные фотографии, что висели на стене. Его взгляд упал на свадебное фото родителей. Это было в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, лето свободной любви, расовых беспорядков, убийств по политическим мотивам. Но не в Персуэйшн. У них, конечно, были стачки шахтеров и волнения безработных. Причина, собственно, была одна – каждый месяц из Вьетнама не возвращался какой-нибудь паренек.
Райли смотрел на молодые лица своих родителей, удивляясь, что видит в них и невинность, и решительность. О чем они думали в тот момент, когда их ослепила вспышка фотоаппарата? Чего боялись, на что надеялись, знали ли они уже тогда, что им придется скрывать друг от друга?
Отец выглядел таким свежим и статным, выделялась семейная особенность – линия рта, глаза. Его волосы были коротко острижены, а челюсти сжаты. Он был серьезен даже в день свадьбы. А неделей позже его отправили в джунгли недалеко от Камбоджи.
А вот мама, в девичестве мисс Элиза Старлипер. Она была первой красавицей в городе. Ее темные волосы были взбиты в смешную высокую прическу. На прекрасных губах играет хитрая улыбка, как будто она не может поверить, что справилась с трудной задачей. Элиза покорилась авторитету Эйдана Боланда, и родилась новая семья.
Взгляд Райлй скользил по фотографиям Мэтта, отца, а вот и он на рыбалке в Вайоминге.
Он вздохнул с сожалением. В то лето его мальчику должно было исполниться двенадцать. И он должен был быть с ними. Вместо этого он затерялся где-то, может, играл в бейсбол, как до него все Боланды, делал домашнее задание, спорил со своей матерью и думал, что его отец не любит его. Слишком тяжело было осознавать это.
Многое надо наверстать. Он исправит ложь. Не будет никакой полуправды. Он расскажет нерассказанную историю. Он был уверен, что сын не уйдет, не узнав эту историю с другой стороны.
Райли оторвался от фото и стал смотреть на Мэйн-стрит через окно. Он не был супергероем. У него даже не хватило мужества рассказать собственному брату, чем он расплачивается за клинику. Как он собирается быть таким отцом, каким хотел быть?
Дверь в офис отворилась без стука, Райли знал, что это может быть только Мэтт.
– Ты ее нашел? – Райли услышал, как нетерпеливо звучит его голос.
– Да, конечно, никаких проблем. – Мэтт стоял в дверях и не заходил внутрь. Он слегка нахмурился. – Ты слишком много думаешь, старик.
– А ты что, хочешь, чтобы я был доктором и не занимался такими пустяками?
Мэтт ухмыльнулся:
– Ты думаешь не о медицине, ты ведь знаешь.
– Где она?
– Дома, в Балтиморе.
– Хорошо.
– А хочешь услышать что-нибудь повеселее?
Райли поднял брови.
– Бетти Энн знала, где находится Кэт.
Райли в удивлении посмотрел на брата:
– Но ведь она ошиблась!
– Пойдем подышим свежим воздухом, я все тебе расскажу.
Райли снял свой белый халат и бросил его на спинку стула. Он выключил свет и поставил кабинет на сигнализацию.
– Ты ел? – спросил Мэтт.
– Нет. Расскажи, что ты обнаружил.
Мэтт покачал головой и снова рассмеялся, очевидно, смакуя про себя новость, которой собирался поделиться.
– Когда Бетти Энн умирала, что точно она сказала тебе?
Райли остановился и посмотрел на брата как на душевнобольного. Он обсуждал это с Мэттом раз сто – в отелях, на завтраках, в машине, да где только не обсуждал! Бетти Энн сказала, что Кэт и ее сын в Петтерсоне, штат Калифорния. Она произнесла эти слова и умерла. Долгие месяцы они с братом искали Кэт, владея только этой информацией. Это все, что они могли сообщить частному детективу и полиции. И Райли помнил эти слова, как будто Бетти Энн сказала их пару секунд назад, а не год.
Это было в отделении интенсивной терапии, в больнице имени Дэвиса, и Бетти Энн настояла на том, чтобы не проводить реанимацию.
Все, что они могли сделать, это создать ей все условия, пока она не отойдет в мир иной. Она лежала серая и безжизненная, накрытая белой простыней, которая очерчивала контур ее худого тела. Ее глаза горели, когда она говорила с Райли. Она попросила Вирджила выйти из комнаты. Райли удивился, что тот подчинился без слов. Бетти Энн попросила Райли подойти поближе. Она шептала так слабо, что он поднес ухо к самым ее губам.
– У тебя есть мальчик, – сказала она. – Кэт родила сына.
Райли отпрянул, глядя во впалые глаза Бетти Энн. В них он увидел печаль и кое-что еще. Любовь?
Во рту его внезапно пересохло, так что он едва мог вымолвить:
– Вы уверены?
Она кивнула, усилие это привело к тому, что для облегчения ей поступила еще одна доза морфия.
– Куда они уехали?
В этот сюрреалистичный момент Райли понял, что его вопрос звучит так сухо, что он казался почти смешным, как будто он спрашивал про свою семью, уехали они за мороженым или в кино. Мысли в его голове перемешались, сердце готово было выпрыгнуть из груди, потому что Кэт была неизвестно где с ребенком – с его ребенком, – а Бетти Энн сказала ему это, потому что умирает. Умирает именно в этот момент.
– Бетти Энн. – Райли пытался зацепить ее взгляд, видя, как она борется, чтобы побыть с ним еще чуть-чуть. – Пожалуйста. Скажите мне, где я могу найти их.
Она что-то прошептала. Он не услышал, и его пронзил страх.
– Еще раз, Бетти Энн. Пожалуйста, повторите еще раз.
Да, Райли помнил, что она сказала. Он посмотрел на Мэтта, который стоял на обочине с дурацкой улыбкой на лице, и еще раз повторил ему эти слова:
– Бетти Энн сказала «Петтерсон, Калифорния»
Мэтт затряс головой, потом широко улыбнулся:
– Не совсем точно.
– Нет?
– Нет.
– Тогда что она сказала? Не томи, Мэтт. Что происходит?
Мэтт положил руку на плечо Райли.
– Бетти Энн Кавано сказала: «Петтерсон и Калифорния». Это перекресток в рабочем районе в Балтиморе.
Райли так и остался стоять с открытым ртом.
– Кэт и Эйдан жили на Калифорния-авеню, 456, с тысяча девятьсот девяносто четвертого года, ряд домов тянулся как раз от Петтерсон-парка, в Хайлендтауне. Она сменила фамилию – она взяла фамилию женщины, у которой остановилась.
Райли смотрел на брата несколько секунд, и события прошлого года всплыли в его памяти. Новость, полученная от Бетти Энн. Помолвка. Размолвка. Частный детектив. Три месяца поисков Кэт и ее сына. Орегон, Техас, Южная Дакота и еще десяток штатов расплылись перед ним в одно бесформенное пятно. Каждое мгновение прошлого года он прожил с сознанием того, что у него есть ребенок, которого он не может найти.
А его сын жил в пяти часах езды от него.
– Ты слышал, что я сказал, старина?
Райли кивнул и горько усмехнулся над иронией судьбы, не зная, смеяться или плакать.
Невозможно было спать в этом месте. Как, по их мнению, человек должен поправляться, если он лишен ночного отдыха?
Вирджил лежал в палате, тошнотворный больничный свет расплывался вокруг него и давал странные тени. В больнице он чувствовал одиночество еще острее, чем дома. По крайней мере, дома не было посетителей и цветов. Даже старая брюзга – его сестра не побеспокоилась и не пришла к нему. Он говорил с тем китайским доктором, ему показалось, что ее беспокоит, будет он жить или умрет. И Рита могла бы просто сделать вид, что ей не все равно.
Заглядывал к нему и Райли Боланд, потому что был его лечащим врачом. Все Боланды хотят знать, слышал ли что-то Вирджил о Кэт.
Он не имел ни малейшего представления, что там происходит с этими двумя, но ее внезапное появление явно снесло крышу всему семейству Боландов.
Вирджил не знал, что ему делать и как выбраться из госпиталя. Он хотел почитать газету, но не мог собраться с мыслями. Он хотел посмотреть телевизор, но тогда приходилось держать шею под неудобным углом. И поскольку уснуть он все равно не мог, он стал думать.
Его удивило, как сердечный приступ заставляет переоценивать некоторые вещи. Когда ты почти умираешь, это немного тревожит. К счастью, он не припомнил в своей жизни вещей и поступков, о которых стоило бы пожалеть. Но он не мог не думать о Бетти Энн и секрете, который она рассказала Боланду. Вирджил не притрагивался к жене двадцать лет, так что об этом она не могла рассказать. Это должно быть как-то связано с Кэт, потому что Бетти Энн никогда не забывала, что эти двое всегда были сладкой парочкой.
Бетти Энн пыталась скрыть, что плачет о Кэт, но эта женщина жила, словно открытая книга. Вирджил говорил ей, сколько тратить и на что, и она показывала ему квитанции, которые доказывали, что она потратила именно столько. Он говорил ей, какую одежду покупать и какую носить прическу. Он говорил ей, какой она должна быть и какой не должна, и она выполняла все его требования. Она была простой женщиной, которой нужно было управлять, чтобы ей жилось счастливо и мирно. Ему давно стало понятно, что она не в силах распоряжаться собственной жизнью, так что Вирджил спас ее. Она была игрушкой для него, его живой куклой. Так как же его живая кукла смогла сказать что-то Боланду перед смертью и не сказать мужу, своему королю?
Впервые за двадцать лет Вирджил хотел напиться. И то, что Кэт вернулась именно в это время, не было совпадением.
Мэдлин изучала свадебное платье Кэрри, платье с большим вырезом, отделанным мехом. Она поняла сразу три вещи: это было не то же самое платье, что в прошлом году, оно действительно сногсшибательно и еще кое-что. Не стоило ей врать Кэт, потому что у Кэрри явно нелады с головой.
– Вырез не слишком глубокий? – Кэрри, поддерживая корсаж, медленно поплыла на кухню к раковине и вернулась к столу. – По-моему, я выгляжу достаточно сексуально.
Кэрри шелестела платьем, шлейф из атласа подметал пол около ее ног.
– Я хочу, чтобы у Райли глаза на лоб полезли, когда он меня увидит!
Мэдлин кивнула, не зная, что сказать. Глаза Райли, должно быть, и вправду вылезут из орбит, когда он увидит в свадебном платье женщину, которую бросил год назад, да к тому же если узнает, что она готовится к свадьбе, женихом на которой будет он. Мэдлин почувствовала, как ее начинает мутить.
– Кэрри!
– Да? – Она обвила талию полоской белого меха.
– Ты говорила еще кому-нибудь о свадьбе?
Кэрри с интересом взглянула на Мэдлин и улыбнулась. Кэрри, с карими глазами и блестящими темными волосами, безупречной кожей лица и этой улыбкой – улыбкой «Мисс Вселенной», – была просто великолепна и излучала нереальные потоки энергии, которые молниями пронизывали комнату. Мэдлин вспомнила, как она нервничала, когда Кэрри, похожая на суперзвезду, появилась в «Черри-Хилл» в первый раз. Тогда это поразило ее – она видела эту женщину по телевизору тысячу раз, она вела программу о здоровье для жителей Западной Виргинии, она была так ошеломлена, что даже попросила автограф.
– Какая разница, кому я сказала? – Кэрри вызывающе повела бровью, но продолжала улыбаться.
– Просто… ну… большинство невест заручаются некоторого рода… гарантиями от своих женихов, прежде чем покупать платье и все такое…
Кэрри фыркнула и поправила волосы:
– Я – не большинство.
– Действительно. – Мэдлин поерзала на стуле, стараясь подобрать слова поделикатнее. – Я просто хотела сказать, что…
– Что ты хотела сказать, Мэдлин? – Кэрри подхватила подол платья и села на стул напротив Мэдлин. Она положила руки на колени и снизила мощность своей улыбки. – Ты хотела спросить, понимаю ли я, что делаю?
Мэдлин моргнула, почувствовав, как покрывается испариной. Было что-то тревожное в голосе Кэрри, а ее улыбка совсем не казалась признаком веселого настроения.
– Но Райли сказал, что не женится на тебе.
– Потому что так сложились непредвиденные обстоятельства, а не потому, что его чувства ко мне изменились.
Мэдлин с трудом сглотнула, зная, что продолжать разговор надо с осторожностью.
– Ты месяцами пыталась удержать его, и все безрезультатно, помнишь?
Кэрри взглянула на нее.
– Помню, ты рассказывала, что когда Райли был за городом, ты звонила ему каждую ночь, рыдала в трубку и посылала ему сообщения по нескольку раз на день. Он порвал с тобой, сказал, что ты навязчивая и у тебя не все в порядке с головой.
Кэрри нахмурилась.
– Так давай здраво оценим ситуацию. Райли не просто не захотел жениться на тебе, он не захотел даже продолжать встречаться. Думаю, тебе пора смириться с этим.
– Ты сильно, очень сильно ошибаешься. – Кэрри скрестила на груди руки, и ее декольте стало еще глубже. – Райли… заморозил наши отношения. Вот и все. Я лишь пользуюсь законом привлекательности. Я привлекаю все хорошее в свою жизнь, я готовлюсь к этому, освобождаю пространство для хорошего, раскрываю ему объятия. А что для меня хорошо? Для меня хорошо стать женой Райли Боланда.
Глаз Мэдлин начал дергаться.
– Райли не сказал ничего определенного. Но он оттаивает, становится ко мне ближе каждый день.
– Ты действительно так думаешь?
Кэрри сладко улыбнулась:
– Я знаю это. Я провела с ним сегодня время. Мы замечательно поговорили.
Мэдлин кивнула, поставила в раковину кружку из-под чая, отвернулась от Кэрри, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, единственная мысль, которая ее посетила, была: «Эта женщина сошла с ума». Может, кому-нибудь рассказать об этом? Например, Мэтту? Кэрри такая странная, может, Мэдлин стоит связаться с властями? Что они могут предъявить Кэрри? Принуждение к свадьбе? Или навязчивую идею?
Мэдлин дала волю своим мыслям: может, она все принимает слишком близко к сердцу? Все люди немного сумасшедшие. В конце концов, ее саму обвиняли в том, что она ненормальная, когда она решила открыть здесь отель. Может, то, что творит Кэрри, вообще не ее дело?
Конечно, она знала, что это стало и ее делом, когда она позволила Кэрри манипулировать ею, когда та пообещала пригласить делегацию в ее отель. Это стало ее делом в тот момент, когда из-за нее из города уехала Кэт.
Она повернулась и почти натолкнулась на Кэрри. Как она смогла подойти к ней так бесшумно, да еще в этом платье?
– Я не хотела напугать тебя, – прошептала Кэрри.
– О, конечно. Все в порядке. – Мэдлин инстинктивно попятилась назад, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию между собой и Кэрри, и уперлась в раковину.
– Не очень мудро делать выводы, не зная всех фактов, Мэдлин. – Кэрри произнесла это сладким голосом и таким терпеливым тоном, будто объясняла малышу, как пользоваться салатной вилкой.
Мэдлин попыталась улыбнуться, сердце вдруг запрыгало втруди.
– Спасибо.
– Ты ведь не знаешь точно, почему была отменена свадьба.
– Хорошо. – Мэдлин хотела взять вправо, так, чтобы Кэрри не заметила. Это не сработало.
Глаза Кэрри загорелись.
– Поскольку уж ты начала это, почему бы нам не закончить разговор?
Мэдлин кивнула, прикидывая про себя, сколько шагов до телефона на стене.
– Видишь ли, эта девица – Кэт Кавано, – она во всем этом виновата. Должно быть, она прослышала, что Райли собрался на мне жениться, и заставила свою умирающую мать пустить слух о ребенке, это-то все и расстроило нашу свадьбу.
Внимание Мэдлин переключилось с мысли о 911 на слово «ребенок».
– Какой ребенок?
Кэрри засмеялась:
– Она заявила, что Райли стал отцом еще в школе, что у него есть ребенок, которого он никогда не видел и никогда с ним не встречался. Она пустила этот слух, чтобы разрушить все мои планы и расстроить свадьбу. Это от ревности, никаких сомнений. – Кэрри в раздражении покачала головой. – Потом – самая жалкая часть спектакля. Эта женщина заставляет его гоняться за ней по всей стране в поисках этого ребенка. Так она отвлекла его внимание от меня и сломала мою жизнь.
– А ребенок? Райли нашел его?
– Ну, конечно, нет! Потому что нет никакого ребенка! Об этом я и говорила – ты вообще слушаешь меня? Помнишь, Райли говорил, что уезжает, чтобы позаботиться о своем родственнике на западе? Это была ложь – он искал этого несуществующего ребенка!
Мэдлин не слышала ничего более пикантного с тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда Ральф из «Саноко» выставил за дверь невесту, которую в глаза до этого не видел, а только переписывался. Девушка слезно уговорила его дать ей денег на обратный билет до Румынии.
– Поэтому Кэт Кавано вернулась сюда – без ребенка, как ты заметила, – чтобы сорвать мои планы во второй раз!
Мэдлин пыталась скрыть смущение. У Кэт есть ребенок от Райли? Значит, когда она исчезла, она была беременна! О, это превосходно! И так намного интереснее!
– Ты не имеешь никакого права судить меня. – Взгляд Кэрри переместился с лица Мэдлин на окно и застыл. – Ты не знаешь, как я люблю Райли и что поддерживаю его во всем. Ты не знаешь, что я единственная работаю ради него. Я забочусь о нем, я одна!
Кэрри снова сконцентрировалась на Мэдлин.
– И когда он поймет, что все это время я защищала его, он не захочет откладывать день нашей свадьбы! – Она отступила на шаг, просияла лучезарной улыбкой и приняла в своем платье позу, как будто изображала гостеприимную хозяйку на своем телевизионном шоу. – Я все просчитала. И ты, конечно, будешь подружкой невесты.
– Я?
– Я закажу тебе великолепное красное бархатное платье. У тебя ведь шестнадцатый размер?
Мэдлин почувствовала, что глаза ее расширились.
– Ну, теперь-то ты все поняла, Мэдди?
Мэдлин слабо кивнула.
– А теперь расслабься, – Кэрри по-дружески пожала ее плечо. – Я не сумасшедшая. Я отлично знаю, что делаю.
Райли кинул легкую куртку, взял беспроводной телефон и холодное пиво, вышел на крыльцо и сел в старое деревянное кресло-качалку. Лоретта села у его ног.
– Послушай, девочка, – сказал он собаке, указывая на нее телефоном. – Это самый важный разговор в моей жизни, так что не мешай мне.
Райли поставил пиво на пол и стал изучать фото сына. За последние два дня он делал это так часто, что почти отполировал его. Он перевернул его и посмотрел на номер телефона, написанный рукой Кэт. Он почувствовал облегчение, когда узнал, где находятся Кэт и Эйдан, что оба они в безопасности, даже если она не отвечала на его звонки. Эта фотография осталась единственным доказательством того, что приезд Кэт не приснился ему.
