Текст книги "Самозванка (ЛП)"
Автор книги: Сюзанна Виннэкер
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4
Дверь распахнулась, впустив порыв ветра, прежде чем снова быстро закрыться. «Нормальному» человеку могло бы показаться, что никто не вошел. Смешок разоблачил присутствие Холли. Она в очередной раз ухитрилась подкрасться ко мне тихо.
Медленно и размыто появлялись контуры ее фигуры. Ее тело начало приобретать форму, проявлялся цвет расплывчатого контура до тех пор, пока через несколько секунд, Холли не стояла передо мной, прижимая к груди одежду, ее щеки порозовели от волнения. Холли научилась делать вещи, которые держит, невидимыми, и Саммерс считал, что она обладает потенциалом скрыть также и живых. Пока, правда, тренировки с живыми червями не проходили хорошо; некоторые из них совсем исчезли.
– Это сработало, и я не потеряла концентрацию, – она приподняла одежду, которую украла из комнаты Кейт и положила на свой стул. – Я видела ее, идущей в бассейн. Она обычно проводит там час, – когда я не поднялась с кровати, она вскинула руки вверх. – Поторопись!
– Я не уверена, что это хорошая идея.
– Давай, не будь слабачкой. Это твой большой шанс.
Раздался стук в дверь. Пока я ее открывала, Холли засунула одежду Кейт под мою подушку. Миссис Финниган стояла в коридоре, держа письмо, уголки ее губ были опущены в вечной гримасе. Она развернулась и молча ушла, когда я взяла конверт.
АДРЕС НЕИЗВЕСТЕН – бросились мне в глаза жирные красные буквы.
– Письмо, которое ты послала своей маме? – спросила Холли.
– Да, – прошептала я. – Она переехала и даже не потрудилась мне сказать.
– Может, у нее еще просто не было времени? Я уверена, что она отправит тебе письмо в ближайшее время.
Сомнительно.
Одной из вещей, которой я восхищалась в Холли, являлась способность видеть положительную сторону во всем. Но она не знакома с моей мамой или со многими сомнительными мужчинами, с которыми та встречалась. И Холли просто не могла понять. У нее были заботливые родители и четверо младших братьев, которые любили ее и приняли ее Изменение, которые забирали ее домой на Рождество каждый год, и отправляли ей письма и маленькие презенты, хотя не имели много денег. Она не была брошена отцом, от нее не отмахнулась мама, как от надоедливого питомца. Ее родители не презирали ее за то, кем она являлась.
Я помню, когда первый раз изменилась; мне было пять. Мы с мамой жили в маленьких, темных однокомнатных апартаментах в Нью-Йорке с парнем, который проводил большую часть своих вечеров, крича, а дней на диване. Там была игровая площадка напротив дома, и в этот день мама жаловалась на головную боль, как часто делала, поэтому я решила пойти на прогулку одна. Никто не обратил на меня внимания. Вместо того, чтобы играть с другими детьми, я наблюдала за матерями, которые взаимодействовали со своими детьми, изучала каким образом они обнимают их, держат на руках. Не осознавая, что делаю, я превратилась в девочку, с которой столкнулась и подошла к ее матери, которая стояла и разговаривала с несколькими женщинами. Я спросила ее, можем ли мы пойти домой и она, после минутного колебания, ушла со мной, не замечая, что ее настоящая дочь до сих пор играет с другими детьми на площадке.
Держа ее за руку, пока мы шли домой, я чувствовала себя прекрасно. К несчастью, вскоре я вернулась в свое тело, и женщина моментально поняла свою ошибку. Скорее всего, она подумала, что сошла с ума. Наверное, это и удержало женщину от задавания вопросов. После того, как она вернулась за своей настоящей дочерью, мы столкнулись с моей мамой, которая вышла искать меня и была свидетелем происшедшего. Помню мамину злость и панику, она кричала на меня за то, что я ушла из дома и требовала объяснений того, что я сделала. Мама спешно упаковала чемоданы, и мы покинули апартаменты через два часа, ничего не сказав ее бойфренду. Мы никогда не возвращались. Это не был наш последний переезд. Каждый раз, когда я изменялась, мама боялась, что кто-то мог увидеть, и мы сбегали из нашего дома снова. Я сбилась со счета, сколько раз это случалось.
– Она, наверное, сбежала с новым парнем, – я смяла письмо, прежде чем швырнуть его в мусорную корзину. – Все равно. Это не имеет значения.
Я отвернулась от сочувствующего лица Холли и сосредоточилась на изменении. Зудящее ощущение захлестнуло меня, заставив содрогнуться. Холли смотрела на меня во время превращения, ее лицо светилось восхищением. Она видела мое изменение так часто, но я была поражена, что она не привыкла к этому до сих пор.
– Я хотела бы иметь твой талант. Это так круто.
– Сказала девушка-невидимка.
Это вызвало улыбку, но потом она покачала головой:
– Сложно быть с тобой милой, когда ты так выглядишь.
Лицо Кейт смотрело на меня из зеркала. Мои собственные бирюзовые глаза, золотисто-каштановые волосы и раздражающий нос в веснушках исчезли. Вместо этого у меня были прямые светлые волосы, странные янтарные глаза и длинные ноги. Моя майка натянулась на ее большей груди, а мои джинсы были коротки для ее тела. Это напомнило об ее шикарной внешности, в чем я не нуждалась. Она впечатляла своей грудью. И она, как и Холли, имела семью, которая ее любила – Иных, которые были по всему миру, работая на ОЭС. Это разочаровывало, какой удачливой она была – имея родителей, которые были похожи на нее, которые понимали, что значит быть другими. Изменение обычно пропускало поколение, но, конечно, даже это правило было не для Кейт.
– Эй, убери это грустное лицо. Кейт никогда так не выглядит.
Я попыталась имитировать слегка скучающее выражение, которое всегда было у Кейт.
– Лучше? – спросила я, идеально имитируя усмешку Кейт, которая являлась ее товарным знаком.
Холли вздрогнула:
– Намного лучше. Я хочу ударить тебя.
Я слегка поклонилась, но мои внутренности сделали сальто. Холли протянула мне одежду Кейт, и я скользнула в нее. Узкие джинсы, полусапожки и шелковая кремовая блузка.
– Теперь иди. Я буду плавать, следя за Кейт. Мы же не хотим, чтобы она внезапно появилась, когда ты будешь атаковать губы Алека, правда? – Холли вывела меня из нашей комнаты, закрыв дверь перед моим лицом.
Я мгновение смотрела на дерево, прежде чем поспешить в комнату Алека в конце коридора. Казалось, чем ближе я была к Алеку, тем сильнее было притяжение, и тем более неловко я себя чувствовала от того, что собиралась сделать. Я знала, что были причины для правил ОЭС, направленных на укрепление доверия и мира среди агентов. Такого рода непоколебимое доверие было необходимо для группы людей, которые могли нарушить конфиденциальность разума, превращаясь в кого захотят и становясь невидимыми. И я была готова рискнуть всем.
Я остановилась перед дверью Алека. Мягкая музыка звучала за ней.
Я подняла руку, чтобы постучать в белые двери, расплывающиеся перед глазами. Стучала ли настоящая Кейт или всегда врывалась? Я никогда не обращала много внимания на то, как она вела себя возле Алека, потому что мне становилось плохо, когда я видела их вместе.
Это было не справедливо; он даже ей не нравился таким каким был. Она не любила такие же фильмы, то, как он одевался, не понимала, как это расти без любви родителей, как Алек и я.
Дверь распахнулась, Алек стоял в проходе, удивление появилось на его лице. Я сделала шаг назад, чуть не упав из-за моих слишком длинных ног.
– Мне послышалось, что здесь кто-то есть. – Я уставилась на него не в силах пошевелиться, хотя каждая клеточка моего тела кричала мне бежать. – Разве не пришло время для твоего плавания?
– Плавания?
Брови Алека выгнулись:
– Ты в порядке?
Я кивнула.
– Да, прости. Я сегодня немного не в себе.
Его взгляд заставлял меня нервничать. Мог ли он видеть истинную меня?
Но он отошел, и я смогла войти.
Мои ноги дрожали, когда я проходила мимо него в его комнату. Я никогда прежде не была в ней. Потому что он был старше и дольше в агентстве и не имел соседа. Никто не прервет нас. Я увидела кровать, и тепло распространилось по моему телу.
– Кейт? – Алек положил мне руку на плечо, заставив подскочить. Он развернул меня лицом к себе и мои глаза сразу же нашли его губы, его волосы были в беспорядке, будто он запускал в них руку.
– Я… я… – я замолчала, не зная, что сказать. Мне нужно было выйти отсюда. Это не казалось правильным. Если я умру, так и не поцеловавшись ни разу, так тому и быть.
– Ты до сих пор злишься на меня?
Злюсь? Они поссорились?
Я колебалась чуть дольше, чем следовало. Его лицо выражало непонимание.
Я должна взять себя в руки. Если я буду в таком же ступоре, выглядя как Мэдисон, то провалю миссию. Если я не смогла быть даже Кейт, которую знала, как я должна притвориться девушкой, с которой никогда не была знакома?
– Ты точно в порядке? Ты выглядишь довольно забавно.
Я сделала шаг назад, желание убежать никогда не было таким сильным, и дрожь прошла сквозь меня. Паникуя, я попыталась подавить ощущение, но дрожь стала только сильнее.
Алек замер, его глаза расширились.
– Тесс? – его удивление сменилось злостью. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Моя рука поднялась к волосам, и я схватилась за прядь, изучая ее. Золотисто-каштановая. Я труп. Майор задушит меня, если Алек не сделает это первым. Он отпрянул, будто моя близость обжигала его. Я никогда не видела его таким взбешенным.
– Тесса, ответь мне!
– Я… я могу объяснить.
Могу ли?
Он скрестил руки на груди.
– Не могу дождаться, чтобы услышать.
Сжавшись от его обжигающего взгляда, я открыла рот, надеясь, что правильные слова сами найдутся. Объяснение, мне нужно объяснение.
Просто скажи ему правду.
– Это, – я оглядела комнату, разглядывая белые стены с постерами фильма «Чужой»,которые мы заказали на eBay после марафона просмотра серии фильмов, рабочий стол с фигуркой Фредди Крюгера, которую я подарила ему на прошлое Рождество, потому что мы вместе любили смотреть «Кошмар на улице Вязов». Скажи ему, что любишь его.Я могла почувствовать, как слова готовы были сорваться с моих губ, но затем мои глаза заметили его фото с Кейт на тумбочке. – Это… это была практика, – выпалила я.
– Практика? – Майор бы взверел, но голос Алека становился только тише. Если бы я не смотрела в его глаза, подумала, что он спокоен. Но они были полны эмоций, и я была слишком напуганной, чтобы понять каких именно.
Я ухватилась за край стола. Он чувствовался твердо, непоколебимо – как раз то, чего мне не хватало.
– Да. Я решила, что это будет хорошей проверкой, притвориться кем-то еще, перед тем, как я буду выдавать себя за Мэдисон.
Сомнение промелькнуло на его лице. Его взгляд ослаб.
– Это все?
Я кивнула и взглянула на постер «Чужого»на его стене.
– Но почему Кейт?
– Я… я не знаю, – мои глаза горели. Я не могла выдержать разочарования на его лице. – Я уже знаю ее, так что это казалось неплохо для начала.
Его ярость сменилась на что-то более мягкое, но быстро пропавшее, и он повернулся спиной ко мне.
– Почему ты делаешь это таким сложным? – пробормотал он. Я не была уверена, что эти слова предназначались мне, поскольку почти не слышала их.
– Что?
– Ничего, – он покачал головой. После нескольких вдохов-выдохов в тишине, я не выдержала.
– Алек, мне очень жаль. – Я сделала несколько шагов к нему, на ходу протягивая руки. Я не знаю, почему чувствовала необходимость преодолеть расстояние между нами, почему до боли хотела прикоснуться к нему. Но в то время как Алек был обеспокоен, я просто хотела– хотела делать что-то лучше, хотела заботиться о нем, быть ближе к нему.
Он отошел в другую сторону комнаты, и я позволила рукам упасть.
– Использовать свое Изменение чтобы врать мне, даже для практики – непростительно. Это нарушает наши основные предпосылки для доверия. Пообещай мне, что никогда больше не будешь этого делать.
– Я обещаю, – сказала я сдавленным голосом. – Так ты расскажешь Майору?
Он покачал головой.
– Нет, я не скажу ему. Но я думаю, что ты должна уйти сейчас. Мне нужно немного времени, чтобы подумать.
Я молча вышла, чувствуя, что меня прогнали. Я предала доверие Алека. Все из-за дурацкого поцелуя.
Глава 5
– Может все не так плохо, как ты думаешь, – сказала Холли. Она сидела рядом на моей кровати, покусывая нижнюю губу.
– Я потеряла контроль над своим Изменением. Это худшая вещь, которая могла произойти. Я беспокоюсь, что это плохой знак. Что я не слишком хороша для этой миссии.
– Не говори так. Твое Изменение так близко к совершенству, как только может быть, и так было всегда. Я никогда не говорила тебе этого, но знаешь, иногда я действительно тебе завидую.
Я неуверенно рассмеялась.
– Я последний человек, которому можно завидовать. Мое Изменение – единственная вещь в моей жизни, которая была стабильной, а теперь? Как будто у меня нет ничего прочного, – я покачала головой. – Черт возьми, послушай меня. Теперь я королева драмы, и это все моя вина. Я больше никогда не превращусь в Кейт. Если Алек скажет Майору, тот отстранит меня от этой миссии. – Я говорила так, будто это было худшей вещью, но маленькая часть меня тайно этого хотела. По крайней мере, мне не придется столкнуться с сумасшедшим убийцей.
– Алек тебя сильно любит, чтобы допустить такую возможность. Я уверена, что он забудет о том, что произошло.
– Не забудет.
Я сломала доверие Алека. Я знала, что это не та вещь, о которой он забудет. И если бы это относилось не ко мне, он, скорее всего, сказал бы Майору.
– Ты не видела лицо Алека, когда он понял, что это я, – мой голос дрогнул. Я попыталась скрыть это кашлем, но было бесполезно. Взгляд Холли смягчился, и она обняла меня.
– Все будет хорошо. Алек простит тебя, и ты зажжешь во время миссии, – Холли подтолкнула меня. – Пошли. Давай поужинаем и сделаем вид, что ничего не случилось. Мы сотрем последние два часа из твоей головы.
Я вздохнула.
– Я бы хотела, чтобы ты могла сделать это на самом деле.
* * *
Я была слишком занятой, чтобы свернуться в клубок от жалости к себе, хотя ничего больше не хотела. Куча ежедневников Мэдисон, ее старые бумаги, карты Ливингстона и всякие другие предметы огромной кучей лежали на моем столе. Я подняла вещи, придерживая их головой, чтобы удержать от падения, и покинула комнату.
Мои руки дрожали под тяжестью. Я решила проигнорировать лестницу, спускаясь на лифте на цокольный этаж, где находились библиотека и кухня. Проходя мимо тишины библиотечных дверей, я двигалась на звон кастрюль и пение, исходивших от дальней части этажа. Как только я прошла сквозь двойную вращающуюся дверь, увидела Марту, покачивающуюся в такт музыке, исходящей от старого радио над раковиной, спиной ко мне, ее седые волосы были собраны в сетку. Она была большой женщиной, мягкой и округлой. Не оборачиваясь, она огрызнулась:
– Еда наверху. Не крадитесь в мою кухню!
Твердость ее словам придавал австрийский акцент, полученный в детстве в Вене во время Второй Мировой Войны. Ее отец, Иной, сотрудничал с недавно созданной ОЭС, помогая свергнуть нацистов. Но он был схвачен и убит, прежде чем война закончилась. ОЭС перевез Марту и ее мать в США и наняла их, хотя Марта не имела Изменения – как и большинство детей Иных. Но Таннер часто шутил, что ее сверхъестественное умение готовить должно быть результатом какого-то непостижимого гурманого Изменения, так что она, несомненно, сверхчеловек.
Ее сердитый взгляд исчез, когда она заметила меня.
– Тесса, mein Mädchen.
Она всегда называла меня своей девочкой.
Я опустила вещи на кухонный остров.
Она пошевелила указательным пальцем.
– О-о, Тони это не понравиться. Ты заляпаешь свои документы!
Марта была единственной, кто называл Майора по имени, Тони, сокращенно от Антонио. Большинство людей не смели обращаться к нему по фамилии, еще гораздо меньше по имени. И реальный шанс что-либо заляпать равен нулю. Кухня Марты была самой опрятной комнатой в штабе.
– Он ничего не узнает, не так ли? – я села на один из барных стульев и разложила ежедневники Мэдисон и бумаги вокруг себя. Марта прислонилась к раковине и посмотрела на меня.
– Проблемы с твоим мальчиком?
– Как вы узнали? – спросила я, не пытаясь отрицать.
– Я знаю этот взгляд. Безнадежная любовь. Я тоже была когда-то молодой, mein Mädchen.
Марта была единственным человеком, от которого я слышала слова безнадежная любовьв повседневной жизни. Неважно как сильно я старалась, не могла представить ее молодой девушкой, без двойного подбородка, дряблой кожи и морщин.
Она положила морщинистую руку на мою, ее ладони погрубели от выпечки и мытья посуды.
– Французский тост сделает все лучше. Что ты скажешь?
Я улыбнулась. Она сжала мою руку и стала доставать ингредиенты для своих известных французских тостов со свежей малиной.
Я открыла ежедневник и скользила по его страницам, пока не наткнулась на фото Мэдисон. Она выглядела счастливой. Рядом с ней я нашла фото ее лучшей подруги, Анны. У той были кучерявые коричневые волосы, овальное лицо и огромные глаза, как у девушки из манги. Я, несомненно, узнаю ее лицо. Я просматривала дальше, изучая лица на танцах, собраниях группы поддержки и школьных спектаклях, остановившись на фото парня по имени Фил Фолкнер. Я сосредоточилась на его глазах, полупрозрачных, водянисто-голубых, как будто цвет был вымыт из них. Многие Иные имели странный цвет глаз, среди них Кейт и я. Если бы Фил был Иным, это могло бы помочь объяснить, почему Майор так интересуется этим делом. Но странные глаза автоматически не делают его одним из нас. Все же, сказала я себе, будет несложно приглядеться к нему, на всякий случай.
Марта поставила тарелку передо мной. Пахло ванилью, сладостью и лимоном.
– Спасибо, – сказала я, поднося вилку к губам. – Ммм. – Этого признания было достаточно для Марты. Она погладила меня по щеке и вернулась к чистке стойки.
Осторожно, чтобы не уронить еду на ежедневник, я продолжала корпеть над его страницами. Было слишком много имен, слишком много лиц с множеством историй за ними для запоминания. Двигаясь к последней странице книги, я нашла превосходной степени раздел, где люди были удостоены звания, как Лучший Артист или Идеальная Пара.
Когда я начала смотреть фото, подавилась кусочком булочки, мои глаза увлажнились. Марта отвлеклась от стойки, на лице неодобрение – как я могла загубить ее прекрасный французский тост кашлем. Я сглотнула, уставившись на изображение Мэдисон и Райана. «Идеальная Пара». Святое дерьмо. Почему раньше никто не удосужился сказать мне об этом?
Итак, у Мэдисон был бойфренд, Райан Вуд. Оставались ли они парой до нападения на нее?
Когда я изучала фото, заметила кое-что в языке их тел. Райан выглядел так, будто не мог быть счастливее, но улыбка Мэдисон была слишком яркой, выражение ее лица было слишком любящим, всего в ней было немного… слишком. Я хотела бы узнать ее мысли в этот момент, но даже Кейт не была способна на такое.
Я могла только что-либо узнать по-старинке. Я захлопнула ежедневник. Марта хотела что-то спросить, но промолчала.
Далее я перерыла школьные газеты Мэдисон. Там были очерки о Толстом, Кафке и даже « Лолите»Набокова, за которые она получила отличные оценки. Надеюсь, что никто не ожидал от меня статей о литературе, которая не была моим предметом.
Я разложила карту Ливингстона на кухонном острове. Рядом с Ливингстоном был Манлоу, город по-соседству. Между ними было расположено озеро, где были найдены Мэдисон и одна из жертв. Темно-зеленые участки доминировали на карте, показывая части леса. Ливингстон имел только две крупных дороги, где располагалось большинство магазинов. Я насчитала две заправки, два кладбища и автомобильный кинотеатр. На самом деле не очень много. Мэдисон с родителями жила в одной из новых застроек, граничивших с лесом. Я сложила карту и после минутного колебания открыла файл об убийствах.
Первой жертвой была доктор Хансен. Она была тридцатипятилетним педиатром в Больнице Святой Елизаветы в Манлоу, но жившей в Ливингстоне, недалеко от озера. Она была найдена на своем заднем дворе задушенной, с буквой А, вырезанной на грудной клетке. Вскоре после этого, Кристен Синч, семнадцатилетняя выпускница, была найдена утопленной в озере. На ней были необычные следы, которые выглядели как змея, обернутая вокруг ее горла. Ее кожа была раздутой и синей, но красные следы от убийцы невозможно было пропустить. Похожие знаки были вырезаны на двух других жертвах, включая дворника мистера Чена. Нерешительно, я коснулась своих ребер, где мог быть след. Я почувствовала тошноту.
Спрыгнув со стула, я решила пойти спать.
– Спокойной ночи, Марта, спасибо за еду.
Она помахала мне, слабо улыбнувшись.
Когда я поднялась на четвертый этаж, услышала звуки ссоры. Слова утихали, поэтому потребовалось время, чтобы распознать голоса: Алек и Кейт. Я подошла ближе и заглянула за угол. Они стояли друг против друга возле двери в комнату Алека.
– Я не могу прочитать твои мысли, но это не значит, что я не знаю, о чем ты думаешь! – шипела Кейт.
– Я не понимаю, почему ты расстроена, – сказал Алек. Это был надрыв его голоса, хотя он звучал гораздо спокойнее, чем Кейт.
– Не прикидывайся дураком. Все замечают, как ты крутишься вокруг нее. Это просто смешно.
– Этот разговор – это смешно, – ответил Алек. Он повернулся, чтобы уйти в комнату, но Кейт схватила его за руку.
– Я знаю, что у вас двоих была ночь кино на прошлой неделе. Ты даже не сказал мне об этом.
– Кейт, я не должен спрашивать твоего разрешения о каждой мелочи, которую делаю.
– Мы в этом вместе. Помни, что сказал Майор, – она понизила свой голос, так что я не расслышала ее последующих слов, но лицо Алека потемнело. Он вихрем влетел в свою комнату, затянув Кейт прежде, чем дверь закрылась за ними.
Что сказал Майор?
Не смотря ни на что, одно было ясно: они ссорились из-за меня. Я не была уверена должна ли я чувствовать себя ликующей или встревоженной. Кейт была силой, с которой приходилось считаться.
* * *
Следующим утром, по пути в дойзе, я подумывала сломать себе ногу, только бы не видеть лица Алека. Но передумала, потому что Майор, скорее всего, заставит меня заниматься на руках.
Я пришла на несколько минут раньше, чтобы морально подготовиться. Но когда подошла к входу, Алек уже был там, сидел на скамейке, уставившись на свои ноги. Несколько прядей черных волос упали на его лицо. На мгновенье, я подумала, что он плакал. Я замерла на полпути к дойзе, не уверенная что делать. Я никогда не видела, чтобы Алек плакал. Он был образцом самообладания. Я медленно двинулась к нему, но он не поднял глаз, хотя его тело напряглось. Я дотронулась до его плеча.
– Что с тобой? Что-то случилось?
Его мышцы напряглись под моими пальцами, как будто он подкреплял свою реакцию, или, возможно, боролся с ней.
– У меня был разговор с Майором – об его ожиданиях. Он хочет предоставить мне больше ответственности, и… – он запнулся на полуслове. Злость захлестнула меня. Почему Майор так давит на Алека? Иногда я удивлялась, когда он видел Алека своим приемником и бросал ему вызов, чтобы определить готов ли Алек к работе.
– Скажи ему, что еще не готов для этого, – сказала я.
Алек посмотрел вверх, его глаза страдали, но слез не было.
– Это не так просто.
Я аккуратно сжала его плечо, поборов желание обнять.
– Ты знаешь, что я всегда рядом, если ты нуждаешься во мне. И ты знаешь, что можешь рассказать мне обо всем.
На мгновение Алек выглядел, будто хотел этого, будто я сломала его маску долга, но затем покачал головой.
– Нет. Я бы очень хотел, но не могу сказать тебе об этом.
Я пыталась скрыть, как сильно это ранило меня.
– Тогда расскажи Кейт. Возможно, она сможет тебе помочь.
Слова оставили горький привкус во рту, но я предпочла бы, чтобы Кейт позаботилась об Алеке, когда он совсем один.
– Кейт не сможет понять. Она всегда соглашается с Майором. Ее главным приоритетом всегда будет ОЭС и это никогда не измениться. Я должен справиться с этим сам.
Как он мог быть с кем-то, для кого не является приоритетом?
– Мне не следовало говорить тебе об этом, – произнес он, вставая и позволяя моим рукам соскользнуть с плеч, пройдя вперед, создавая дистанцию между нами.
– Я думаю, что мы должны поговорить о вчерашнем, – сказал он.
Это было последней вещью, которую я хотела делать, особенно когда он был в таком странном настроении. Я начала оборачивать ленту вокруг моей ладони, чтобы подготовиться к тренировке, нанося один слой за другим.
– Не о чем говорить.
– Мы должны пройти через это. Мы должны делать свою работу. Мы не можем иметь нечто – что угодно – отвлекающее нас. Майор беспокоился, что это может помешать миссии.
Я уронила ленту.
– Что Майор будет с этим делать? Ты ему рассказал о вчерашнем?
– Нет, конечно же нет. Он заметил, что что-то… происходит. Все заметили. – Он внимательно следил за моим лицом, и мне тяжело было сдерживаться. – Послушай, все, что есть между нами должно прекратиться. Я слишком стар для тебя и это не правильно.
– Ты всего на три года старше меня.
Почему я вообще спорю с ним? Алек явно все решил и ничего, несомненно ничто, что я скажу, не изменит этого.
– И я с Кейт.
С этим я не могла поспорить. Они, возможно, ссорились вчера и они вместе по причине, которую я не могу понять, но они оставались парой. Я уставилась на место над его левым плечом. Возникла небольшая трещина длиной на всю зеркальную стену. Она искажала мое отображение, деля мое лицо на две половины. Я чувствовала, как ложь срывается с моих губ.
– Не волнуйся. Миссия это единственное, что имеет значение.
Я начала разминать руки и ноги, игнорируя тяжесть в груди.
Алек подошел ко мне сзади, но беспокойство не покидало его лица.
– Все в порядке. Я считаю, ты усовершенствовалась. Любому, кто не знает о твоем Изменении, будет тяжело победить тебя.
Но возможно впервые я не хотела слышать его похвалу.
– Готова? – спросил он.
– О да.
Руки Алека обхватили меня.
Дрожь пробежала по телу. Уклон, маневр, смена формы.
Алек разжал руки, хотя он должен был спрогнозировать мои движения. Теперь, в теле маленького ребенка, я ускользнула от его хватки и помчалась назад. Я вернулась в свое тело и прицелилась ударом в его голову. Он уклонился от моего удара и толкнул меня в спину, практически не касаясь моего тела.
Почему Алек мог явиться на моем пороге для ночи кино после нескольких месяцев игнорирования и делать вид, что ничего не произошло? Почему он почти поцеловал меня в тот день, но уже через несколько дней делает вид, что это моя вина?
– Прекрати сдерживаться! – кричала я, бросаясь на него. Алек только уворачивался от моих толчков и ударов. Это выглядело, будто он хотел прикасаться ко мне как можно меньше. Это стало моей гранью. Моя кожа начала дрожать, и я почувствовала рост, кожа стала растягиваться, кости разрывались и перестраивались.
Его глаза расширились.
Я становилась им. Я никогда этого не делала.
Суставы моих пальцев крошились, когда вошли в контакт с его прессом. Я хотела бы, чтоб изменение подарило вместе с его телом и его силу, но я не была сильнее или быстрее любого нормального мужчины. Что-то изменилось в глазах Алека, будто клацнул переключатель – боец проснулся.
Я прицелилась в голову. Его рука вылетела, схватила мою лодыжку и скрутила. Я перевернулась в воздухе, прежде чем удариться о землю. Мое запястье неестественно выгнулось, и я закричала, как только вернулась в свое тело.
Алек опустился рядом со мной на мат на колени, но я не двигалась.
– Тесс, дерьмо. Скажи что-нибудь.
Я подтолкнула себя в сидящую позицию и встала на ноги. Прижимая запястье к другой руке, я сделала шаг назад, когда он потянулся ко мне. Я не хотела, чтобы Алек прикасался ко мне из жалости, не когда он не мог терпеть мою близость по любой другой причине.
– Я больше не хочу практиковаться с тобой. Скажи Майору, что я готова.
– Тесс…
– Просто скажи ему! Я не хочу быть рядом с тобой, Алек.
Это… нечтос Алеком портило мое Изменение. Оно портило все, ради чего я так тяжело трудилась.
Не дожидалась его реакции, я ушла.
* * *
Интерком потрескивал голосом Майора, вызывая меня в его кабинет. Я вытащила себя из комнаты, радуясь, что Холли сейчас на криминологии и не может подбодрить меня напутственной речью.
Я постучала в открытую дверь Майора и вошла внутрь. Он сидел за столом с чашкой дымящегося чая. Беспокойные морщины пересекали его лоб. Майор поднял глаза, когда я вошла, и убрал все эмоции.
Я задержалась в дверях, вытаскивая руки из карманов. Если он захочет кричать на меня, оскорбляя мое Изменение, я предпочла бы оказаться в позиции, с которой могу убежать как можно быстрее. Пронизывающая интенсивность его взгляда заставила меня сжаться. Ощущалось, будто он мог видеть меня насквозь. А что если мог? Что если это было его секретное Изменение, о котором ходили слухи?
Его взгляд не дрогнул.
– Садись.
Моя кожа начала покалывать, мне захотелось чесаться. Я сидела на краю стула, руки сложены на коленях. Блестящая именная табличка на столе Майора выглядела так, будто ее только что вымыли и отполировали. Она выглядела странно рядом с маленькой трещиной на дереве, которую сделал Алек, когда я последний раз здесь была.
– Я полагаю, ты знаешь причину, почему я тебя вызвал.
– Да.
