Текст книги "Чары Афродиты"

Автор книги: Сюзанна Маккарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Меган?

Она сразу же узнала этот низкий, хрипловатый голос на другом конце провода и без колебаний бросила телефонную трубку. Все три дня после возвращения домой она чувствовала себя как на иголках из-за возможных попыток Тео с ней связаться – ей даже удалось вытянуть обещание из удивленной и сочувствующей Кэти, что сестра будет всячески скрывать от него ее местонахождение, если он вдруг вздумает ее искать.

Когда она оставила ту больницу в Лимасоле, единственное, что ее поддерживало, – это злость. Она поймала такси, доехала до виллы Дакиса, упаковала все свои вещи в рекордно короткий срок и, вернувшись в такси, попросила отвезти ее в аэропорт. Удача была на ее стороне – в самый пик туристического сезона ей удалось найти свободное место на лондонский рейс, пришлось, правда, делать пересадку в Мюнхене, но она бы с радостью согласилась лететь даже через Москву, если бы это помогло ей уехать с острова.

Неужели Дакис действительно изменил завещание в ее пользу? Этого она не знала, хотя просто не могла представить, что он мог принять столь невероятное решение. Но теперь это не имело значения. Тео должен был знать, что обвинения Гиоргиоса строились исключительно на злобе и зависти. Если он на самом деле любил ее, то должен был это знать!

Кэти, позевывая, вошла в комнату – еще не пробило и одиннадцати часов, и для нее это было раннее утро.

– Кто звонил? – рассеянно поинтересовалась она.

Меган низко опустила голову над страницами медицинского журнала, который пыталась читать.

– Ошиблись номером.

– О… Черт возьми, кукурузные хлопья кончились. Слушай, будь милочкой, купи коробку, если пойдешь в магазин, ладно? Кстати, ты не видела случайно мою желтенькую блузку?..

– Шелковую? Кажется, она в коридоре.

– Интересно, как она туда попала? – Кэти вышла в коридор, чтобы найти пропажу. – Вот зараза, пуговица оторвалась, а я хотела надеть ее сегодня вечером. У нас сегодня тусовка в Трамшеде. Хочешь, поехали со мной? Тебе понравится, во всяком случае, это лучше, чем сидеть дома и киснуть.

– Я вовсе не кисну! – запротестовала Меган.

Кэти лишь пожала плечами.

– Называй как хочешь, но, на мой взгляд, ты именно киснешь. Твоя главная проблема в том, что ты слишком серьезно воспринимаешь мужиков. Сначала этот нудный и напыщенный Джереми…

– А я и понятия не имела, что ты считаешь Джереми нудным и напыщенным, – заметила Меган.

– Ну разве я могла говорить тебе такое, когда ты всерьез собиралась за него замуж? – парировала младшая сестра. – Ты правильно сделала, что от него избавилась. А теперь этот греческий сноб. Допускаю, он шикарно смотрится, но нет ни одного мужчины, из-за которого стоит так убиваться. Брось и забудь о нем, найди себе другого. А что еще лучше – найди сразу нескольких. Знаешь, мужчины чем-то похожи на золотых рыбок – когда в аквариуме их плавает много, они лучше смотрятся.

Меган невольно рассмеялась.

– Что ж, благодарю за совет человека, столь искушенного а разведении золотых рыбок, – сказала она. – А насчет сегодняшнего вечера – что ж, я согласна, поехали вместе.

Возможно, Кэти права, и ей действительно следует почаще выбираться в люди и веселиться, хотя сейчас она чувствовала себя так, что шумная вечеринка в одном из ночных клубов, где частенько выступала группа ее сестры, была ей не нужна. Но, с другой стороны, если заявится Тео, то он по крайней мере не обнаружит ее сидящей в одиночестве дома.

К несчастью, Тео дожидался ее, когда она вернулась из поездки по магазинам. Она вылезла из салона, обошла машину, чтобы достать покупки из багажника, и уже протянула руку к замку, когда он внезапно оказался рядом с ней.

– Привет, Меган, – тихо сказал он.

Ее рука непроизвольно дернулась, и ключ поцарапал эмаль на крышке багажника.

– Черт! Смотри, что я из-за тебя наделала!

Он улыбнулся той самой теплой, интимной улыбкой, от которой совсем недавно таяло ее любое, самое решительное сопротивление.

– Прости…

Но как только он сделал к ней шаг, Меган выпрямилась, застыла, и ее глаза блеснули холодным предупреждением.

– Ну так что тебе нужно?

– Я… я просто хотел поговорить с тобой, – сказал он, заметно ошарашенный ее резким тоном. – Мы могли бы посидеть в баре, может быть, выпить что-нибудь?

– Нет, не могли бы. – Сейчас ее единственной защитой была лишь холодная враждебность. – Мне нечего тебе сказать, и нет ничего, что мне хотелось бы услышать от тебя.

Он чуть нахмурился.

– Дакис… Он шлет тебе привет.

– В самом деле? – Она отвернулась от него и открыла багажник машины. Как и следовало ожидать, все пакеты с продуктами оказались перевернутыми. Избегая смотреть на Тео, она принялась собирать рассыпанные свертки. – Рада слышать, что ему лучше.

– Он все еще в неважном состоянии. Но хотя бы может говорить. Он… он сказал мне, почему изменил завещание.

Ей пришлось потянуться в самый дальний угол багажника, чтобы достать банку с консервированными помидорами.

– Вот как? – ответила она самым безразличным тоном, на какой была способна.

– Он таким образом пытался повлиять на меня, – сухо усмехнувшись, объяснил Тео. – Он хотел, чтобы я на тебе женился.

Уже не пытаясь скрыть горечь, Меган издевательски рассмеялась.

– А я и представить не могла, что инсульт так сильно повлияет на его рассудок, – заявила она, вытаскивая пакеты с продуктами и захлопывая крышку багажника.

С кривой улыбкой Тео покачал головой и поглядел на нее тепло и нежно.

– Он вовсе не сошел с ума. Он просто самонадеянный старый осел. Но как бы там ни было, в его вмешательстве нет никакой нужды. Я хочу на тебе жениться.

С ее губ сорвалось грубое, недостойное истинной леди словцо, и она отвернулась от него, подхватила свои покупки и побежала через площадку для парковки к аллее, ведущей к входной двери дома.

Тео догнал ее и встал, загораживая ей дорогу.

– Я говорю правду, – с силой сказал он. На его побледневшем лице отразилась целая гамма различных эмоций, синие глаза блестели. – Я люблю тебя.

– Да что ты? – фыркнула она, выставляя пакеты перед собой и загораживаясь ими как щитом. – А что, интересно, твоя невеста думает по этому поводу?

Он небрежно махнул рукой.

– Элени и я никогда не собирались действительно пожениться, – сообщил он. – Обручение было удобно для нас обоих: Элени хотела вырваться из-под мелочной опеки своих родственников, а для меня это было подходящей возможностью продемонстрировать отцу мою способность стоять на своем и не поддаваться его попыткам мной манипулировать.

Меган с холодным любопытством приподняла бровь.

– Возможно, это было именно так с твоей стороны, но я ни на минуту не поверю, что она считала точно так же. Я видела, как она на тебя смотрела, я знаю, что она была готова вцепиться в тебя покрепче цепной собаки.

Он хмуро улыбнулся.

– Что ж, возможно, она на самом деле надеялась, что в конце концов сумеет охмурить меня, – признал он нехотя. – Впрочем, ей пришлось несколько изменить свое мнение, когда она убедилась, что, хотя я и кажусь удобным женихом, покладистого мужа из меня не получится? Сейчас она вполне довольна – использует нашу разорванную помолвку как оправдание своего продолжительного визита к родственникам в Нью-Йорк, где каждый день штурмует самые дорогие магазины!

– Я очень за нее рада, – едко сказала Меган. – А теперь, будь так любезен, дай мне пройти. Эти пакеты очень тяжелые.

– Давай я помогу… – И он протянул к ней руку.

– Нет! – Девушка резко отступила от него. – Уходи, оставь меня в покое. Я больше не хочу о тебе слышать.

– Но я прошу тебя выйти за меня замуж… – настаивал он. В его голосе слышалась откровенная растерянность человека, привыкшего всегда получать все, что он хочет, и сейчас неспособного поверить в то, что ему вдруг отказывают.

– Какая честь! – В ее серых глазах сверкал яростный огонь. – Боюсь, ты немного опоздал. Неужели ты серьезно считаешь, что я могу запросто выйти за тебя замуж, когда ты так искренне поверил в те обвинения, которые вылил на меня твой очаровательный кузен?

– Меган, прости меня. Я понимаю, что у тебя были все причины рассердиться на меня…

– «Прости» тут не поможет. – Она увидела проем между ним и стеной и устремилась в него прежде, чем он мог остановить ее. Он протянул руку, пытаясь схватить ее, но она увернулась и, судорожно прижимая к себе пакеты с покупками, побежала прочь.

– Меган, выслушай меня…

– Я ненавижу тебя… – Слезы уже начинали жечь ей глаза, и она отчаянно стремилась уйти от его цепкого взгляда, прежде чем горькие рыдания прорвутся наружу. – Ты сделал меня своей любовницей…

– Что-то не припомню, чтобы я совершал над тобой насилие, – парировал он едко.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – бросила она взбешенно. – Ты врал мне о своем обручении с Элени, ты заставил меня подумать, что я была… что наши отношения были всего лишь обычной интрижкой, небольшой прихотью с твоей стороны…

– И это задело твою гордость?

– Да, черт побери! Ты всячески выказывал передо мной свою гордость. Что ж, ты не единственный, у кого она имеется! У меня она тоже есть, и ее слишком много, чтобы принять твое столь щедрое брачное предложение. Так что прощай! Уезжай обратно на свой Кипр! Оставь меня в покое, дай мне жить своей жизнью. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда.

На следующее утро, когда Меган принимала ванну, зазвенел звонок входной двери.

– Я открою! – крикнула Кэти из своей спальни.

– Нет! – Выбравшись из ванны, Меган схватила полотенце. – Не открывай!

Кэти открыла дверь в ванную комнату и непонимающе посмотрела на сестру.

– Ты ведь даже не знаешь, кто это, – сказала она. – А вдруг это почтальон?

Губы Меган плотно сжались. Черт побери, ну почему именно сегодня утром Кэти понадобилось вставать так рано?

– Ладно, – устало сдалась она. – Но если это… если это ко мне, то меня нет дома.

– Ты имеешь в виду, если это твой роскошный греческий миллионер? – Кэти тяжело вздохнула и тряхнула головой. – Ну почему мне не может так повезти, почему меня не преследует через всю Европу такой клевый мужик? Тебе бы не пришлось тогда захлопывать дверь прямо у него перед носом!

– Пожалуйста, Кэти. Мне частенько приходилось делать для тебя подобное. Просто скажи, что меня нет.

– Ну хорошо, – согласилась Кэти и улыбнулась. – Тебя здесь нет.

Меган спряталась в ванной комнате и прикрыла дверь, оставив лишь узенькую щель, чтобы слышать. Увы, это был не почтальон. Кэти изо всех сил пыталась избавиться от посетителя, говорила голосом, полным сожаления и абсолютно лишенным искренности. А затем Меган услышала смех, прозвучавший поразительно знакомо.

– Ты так же отвратительно врешь, как и она, – поддразнил насмешливый голос Тео. – Да ладно, Кэти, впусти меня – я же знаю, что она здесь.

– Нет, честно, ее нет… нет… Эй, погоди!.. – Голос Кэти вдруг поднялся до удивленного и негодующего визга, и тут же до слуха Меган донеслись решительные шаги по коридору. Придушенно ахнув, она крепко захлопнула дверь ванной и заперлась изнутри, но он, должно быть, заметил движение и в мгновение ока оказался около ванной комнаты и принялся колотить по хлипким деревянным панелям кулаком. Меган отскочила от двери с расширенными от ужаса глазами, почти готовая поверить в то, что он действительно способен выломать дверь.

– Меган! Перестань же, открой мне дверь, – рявкнул Тео, не переставая барабанить по двери. – Я просто хочу с тобой поговорить.

– Я уже сказала тебе вчера вечером – теперь слишком поздно! – крикнула она, не в силах скрыть истерические нотки в голосе. – Уходи – ты попусту теряешь время. Я не хочу тебя больше видеть!

– Меган, прошу тебя, пожалуйста… Я не хотел тебя обидеть. Я люблю тебя. Пожалуйста, открой дверь…

Она прижала кулачки к глазам, испытывая лишь слабое облегчение при мысли, что он не может видеть то состояние, в котором она сейчас находилась.

– Если ты немедленно не уйдешь, я попрошу Кэти вызвать полицию! – закричала она.

– Прекрати, Меган, – запротестовал он. – Это совсем не нужно…

– Нет, нужно! – возразила она. – Я так и сделаю, если ты не прекратишь меня преследовать!

Наступила долгая пауза, а затем она снова услышала его голос, тихий и полный сожаления:

– Я в самом деле причинил тебе такую боль?

Она крепко зажмурилась, не разрешая себе поддаться той слабости, что поднималась в ней. Но тут она вспомнила его глаза тогда, в больнице Лимасола, глядящие на нее с холодной, яростной подозрительностью.

– Слишком поздно, Тео, – устало проговорила она. – Все кончено, все прошло, умерло, этого больше нет… Все равно из этого бы ничего не получилось.

– Ты сама знаешь, что говоришь неправду, – возразил он низким и настойчивым голосом. – Мы не можем все так оставить – я люблю тебя слишком сильно, чтобы вот так просто тебя отпустить.

– Я не собираюсь с тобой разговаривать, Тео, – сказала она. Она могла спорить, могла говорить, что их любовь не выдержала его подозрений, но это казалось таким бессмысленным… – Слишком поздно.

– Меган, пожалуйста…

Она опустилась на край ванны, глядя на дверь расширенными глазами, ожидая, что он вот-вот сорвет непрочный засов. Но на самом деле она не думала, что он это сделает. Она не должна с ним разговаривать, не должна отвечать ему, тогда он уйдет. Он слишком горд, чтобы умолять ее так долго и настойчиво.

Но, даже сознавая это, она едва не поддалась безумному порыву распахнуть настежь дверь и кинуться в его объятия. Наконец она услышала, как хлопнула входная дверь, и через секунду Кэти робко постучалась к ней.

– Меган? Выходи, он ушел.

Она неохотно поднялась, подошла к двери и отодвинула засов. Кэти бросила один лишь взгляд на ее залитое слезами лицо и прижала ее к себе.

– Ох, сестренка! Какая же ты дурочка! Ну почему, ради Бога, ты выгнала его, если так из-за него расстраиваешься?

– Это долгая история, Кэти. И сегодня днем у меня назначена встреча в агентстве насчет работы, мне давно пора собираться. Я все расскажу тебе вечером.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась сестра. – Но я думаю, что ты окончательно сошла с ума. Он просто обалденный парень и, кажется, действительно тебя любит. Ну скажи, что еще тебе нужно?

Меган тихонько вздохнула:

– Мое достоинство.

Букеты роз она отправляла обратно в цветочный магазин. Когда почтальон приносил ей красиво упакованные подарки, она отказывалась их принимать. Она не брала трубку, когда звонил телефон, и стоило ей увидеть его машину около своего дома, она убегала и пряталась в кофейне до тех пор, пока не видела, что он уезжает прочь.

Кэти была преисполнена сочувствия, хотя и с трудом ее понимала, а на работе Меган старалась целиком концентрироваться на своих обязанностях, чтобы избежать серьезных промахов и опасных ошибок, хотя чувствовала себя ожившим трупом. В конце концов в записке, которую Кэти открыла вместо нее, Тео выразил свои сожаления по поводу их отношений и сообщил ей, что навсегда возвращается на Кипр.

После этого не было ничего, кроме пустоты. Она сохранила его записку, то есть поначалу она выбросила ее в помойное ведро, но, прежде чем приехала мусороуборочная машина, вытащила ее, дрожащими руками разгладила смятую бумагу и, из-за слез едва разбирая строчки, принялась перечитывать снова и снова. И еще у нее остались фотографии того солнечного утра, того маленького залива у каменистой скалы, где, по легенде, в незапамятные времена из пены морской была рождена Афродита., Проходили недели, и каждая из них тянулась словно тысяча лет. Лето сменилось серой, унылой осенью, идеально подходящей под настроение Меган. Из квартиры Кэти она переехала в крошечную однокомнатную квартирку, на которую уходила почти половина ее зарплаты, но она сумела поправить свои банковские дела при помощи тех денег, которые заработала на Кипре. Она даже навела справки о столь желанной ранее работе медсестры в доме для престарелых, но так и не нашла в себе силы подать заявление о приеме на работу.

И вот однажды днем, всего за несколько недель до Рождества, когда Меган спешила домой от автобусной остановки, она повернула за угол и буквально вросла в землю при виде настигшего ее прошлого, которое уже казалось ей далеким, нереальным, находящимся за тысячи, миллионы миль от нее. Несколько секунд она колебалась, но, даже спрятавшись под большим зонтом, не могла притвориться, что не замечает роскошного серебристого «роллс-ройса», стоящего прямо напротив ее дома. Как только она поравнялась с ним, с переднего сиденья соскочил расторопный шофер и широко открыл заднюю дверцу.

– Прости меня, что не выхожу из машины, – донесся до нее голос Дакиса, сидящего на заднем сиденье. – Боюсь, что мне еще не так-то просто это сделать.

– Дакис? – Она подошла к машине, чуть смешавшись, но все-таки принимая его приглашение сесть рядом с ним, когда он похлопал по кожаной обивке сиденья рядом с собой. – Как вы себя чувствуете?

– Лучше, чем раньше, – признал он, жестом приказывая шоферу прикрыть за ней дверцу.

– Вы можете ходить? – спросила она с искренним интересом.

– Не очень далеко. И моя рука, к превеликому сожалению, совсем не желает мне служить. Но ничего, сойдет. – Он кисло улыбнулся. – Все равно это лучше, чем альтернативный вариант.

– Что ж, я… я очень рада, что вы так быстро поправляетесь.

Он посмотрел на нее своими блестящими темными глазами, такими же ясными и проницательными, как и всегда.

– Ты подстриглась, – отметил он.

– Да… – Она подняла руки к пышному каре медово-каштановых волос, сейчас немного спутанных осенним ветром.

– Мне нравится, – одобрил он. – Очень элегантно.

Меган рассмеялась.

– Ну, только не сейчас – не мешало бы их расчесать. Но я хотя бы больше не выгляжу как девица легкого поведения.

Ее последние слова прозвучали с чуть большей горечью, чем она хотела, и за ними последовало долгое, натянутое молчание. Как хотелось Меган спросить его о Тео! Где он? Что делает? Женился ли он в конце концов на Элени? Но лучше ей не знать всего этого! Дакис первым нарушил молчание.

– Мне очень жаль, что ты решила уехать, – мягко сказал он.

Она сидела, глядя на свои руки, держащие ручку зонтика, с которого на ковер «роллс-ройса» уже успела накапать целая лужица.

– Мне жаль, что я не попрощалась, не доработала до конца моего контракта, но… мне нужно было уехать.

– Я знаю. – Его голос звучал глухо и печально. – Мой сын рассказал мне о том, что случилось. Я… должен сказать, что очень сожалею о моем участии во всем этом. Мне хотелось, чтобы он женился и у него родились дети – мои внуки, но мне казалось, что он все свое время тратит на хорошеньких маленьких пустышек. Ни одна из них не годилась ему в жены. Ему нужна женщина, которая сумела бы добиться его уважения.

– И вы выбрали меня?

Он кивнул.

– Именно! Из тебя получилась бы идеальная жена для него – я понял это сразу, как только увидел тебя. И я подозревал, что его интерес к тебе будет очень легко разбудить: я же видел, как он смотрел на тебя, когда приходил ко мне в больницу, и он начал спрашивать меня о тебе еще до того, как я сам упомянул о тебе.

– Правда? – вырвалось у Меган.

– Правда. И таким образом я пришел к выводу, что надо уговорить тебя приехать на Кипр, чтобы вы смогли познакомиться поближе.

– Но вместо этого он обручился с Элени, – сухо заметила она.

– Ха! Да я с самого начала знал, что это все блеф! Разве я этого не говорил? Я же видел, как растет его интерес к тебе. Мне, конечно, плевать на сплетни прислуги, но они рассказывали, что он каждую ночь приходил к тебе в комнату.

Меган почувствовала, как порозовели ее щеки.

Дакис усмехнулся.

– Я же говорил тебе, у мальчика всегда был весьма неплохой вкус. Но сам начал волноваться, начал ощущать нетерпение. Мне казалось, что времени осталось совсем немного. Поэтому я надумал изменить свое завещание в твою пользу – я надеялся, что таким образом заставлю его понять, насколько уверен в тебе, и осознать до конца всю глубину его истинных чувств. Понимаешь, я всего лишь хотел использовать свое завещание как оружие, хотел указать ему самый короткий путь, подтолкнуть его.

Меган криво усмехнулась.

– К сожалению, результат получился обратный.

– Да, обратный. – Он тяжело вздохнул. – Мне следовало лучше разобраться в своем сыне и вовремя сообразить, что никогда не нужно вмешиваться в его дела. Он все делает по-своему. Но тем не менее вот он я, старый дурак, опять вмешиваюсь и лезу, куда не надо.

– Что? – Меган с удивлением взглянула на него.

– Я приехал, чтобы уговорить тебя вернуться со мной на Кипр.

Несколько секунд она лишь молча смотрела на него, затем медленно и твердо покачала головой.

– Мне очень жаль, но я не могу этого сделать.

– Мой сын нуждается в тебе, – умоляюще заговорил Дакис. – Он очень несчастен.

– Ну, это его проблемы, – жестко сказала Меган. – Вы, кажется, упомянули, что он сообщил вам о случившемся.

– Да, сообщил. Не могу не согласиться, у тебя есть полное право быть очень сердитой на него. Но если ты действительно любила его, неужели ты не можешь найти хоть немного любви в своем сердце, чтобы простить его?

– Нет. Я уже ему это сказала.

Он печально улыбнулся.

– Ах, в тебе так много гордости. Это очень хорошо – быть гордым. Должно быть, именно благодаря твоей гордости он и полюбил тебя. Но послушай меня, старика, отказываться от такой любви только ради гордости – это значит совершить глупую непростительную ошибку. Уж я-то это знаю, и получше многих…

Он умолк и задумался о чем-то, ушел глубоко в себя. Меган ждала, чувствуя, что есть что-то еще, о чем он собирается ей сейчас рассказать.

– Ты знаешь, что моя жена оставила меня, когда Тео был совсем ребенком? И знаешь, почему она так сделала? Потому что была уверена, что у меня есть любовница. Но она ошибалась. О, признаюсь, мне всегда нравились хорошенькие дамочки, но простой флирт – это одно, а супружеская измена – совсем другое. Я очень ее любил – с первой минуты, когда я увидел ее, она была единственной женщиной, которую я хотел и в которой нуждался. Но мне было очень больно, что она мне не верила, и потому я позволил ей думать обо мне самое худшее. А когда она бросила меня, я был слишком горд, чтобы попытаться ее вернуть. – Что-то блеснуло на сухой щеке Дакиса – если бы они стояли на улице, то Меган бы решила, что это всего лишь капля дождя. – А потом… прежде чем сообразил, какую ошибку совершаю, я понял, что выбрасываю на ветер самое для меня драгоценное… Она погибла…

Меган почувствовала, как в горле у нее сжимается болезненный комок.

– Это… это так грустно, – прошептала она, накрывая его худую руку своей.

Он медленно кивнул и поднял на нее решительный взгляд.

– Не совершай той же самой ошибки. Мой сын любит тебя, и ты его тоже любишь. Не позволяй собственной глупости и ненависти таких, как Гиоргиос, встать между вами. Вернись со мной на Кипр и дай моему мальчику еще один шанс.

Девушка настороженно взглянула на старика.

– Это он попросил вас приехать?

– Нет. Но, думаю, он догадался, что я попробую поговорить с тобой, пока буду в Англии.

– Но сам он не очень-то утруждается! – бросила она язвительно.

– У него тоже есть гордость. Он скрывал свою боль, работал очень много, словно пытался заглушить тоску. Теперь я твердо знаю, что все семейное дело перейдет полностью к нему.

– Значит, вы добились того, о чем мечтали.

Старик печально покачал головой.

– Больше всего на свете мне хочется, чтобы он был счастлив. Он – мой сын, и я не желаю обречь его на долгие годы одиночества без той единственной женщины, которую он любит, как это было со мной из-за моей дурацкой гордости! Он такой же, как я, и, хотя его глаза могут наслаждаться множеством прекрасных женщин, свое сердце он отдаст только один раз и на всю жизнь. Прошу тебя, поедем со мной.

Она глубоко вздохнула.

– Я… я подумаю, – наконец произнесла она.

– Как долго? – требовательно спросил он.

– Вы снова пытаетесь меня торопить!

– Верно. Я же не знаю, сколько мне еще осталось.

– Вы знаете, кто вы такой на самом деле? Коварный интриган!

И тут прежняя, плутовская улыбка вдруг озарила морщинистое лицо старика.

– Я же говорил тебе и раньше, – весело сказал он, – что привык всегда получать то, чего хочу.

Как здорово было снова увидеть море! Только сейчас Меган до конца сумела осознать, насколько она соскучилась по его глубокому синему сиянию, по мягкому перешептыванию волн. Она сбросила туфли и, с наслаждением ощущая под босыми ногами мелкий, нагретый солнцем песок, подошла к самой кромке прибоя. День близился к вечеру, солнце уже окуталось слабой туманной дымкой и окрасило небо алыми, малиновыми и золотистыми полосами.

Она услышала звук шагов, поскрипывающих по песку позади, но не повернула головы. Она знала, что это был он. Он остановился в нескольких метрах за ее спиной и долго молчал.

– Ты вернулась вместе с отцом?

– Да.

– Значит, я не сумел уговорить тебя, а он смог?

– Да. – В ее голосе прозвучали более жесткие нотки, чем она хотела, но Меган чувствовала, что внутри ее все еще кипит злость. – И можешь по этому поводу думать все, что тебе заблагорассудится.

– Нет. – Она услышала, как он вздохнул – вздох боксера, который испытал на себе чересчур много сокрушающих ударов противника и уже готов был свалиться замертво. – Нет. Я вообще не собираюсь ничего думать по этому поводу. Я сказал тебе, что полностью осознал свою ошибку. – Он подошел ближе. – Ты изменила прическу.

– Да, – Она вскинула голову, и при этом движении легкий морской ветерок чуть растрепал блестящие пряди медово-каштановых волос. – Та фальшивая блондинка была не я.

Он рассмеялся и осторожно коснулся кончиком пальца ее затылка.

– Ты можешь покрасить свои волосы в какой угодно цвет, но я все равно буду любить тебя, – пробормотал он хрипловато.

– Будешь? – Она отошла на шаг, повернулась к нему и обнаружила, что не может оторваться от этих синих-синих глаз. Странно, она думала, что ничего не забыла, но оказывается, она все-таки начала уже забывать, какого невероятно синего цвета эти глаза на самом деле. И то, что она увидела в них, было слишком драгоценным, чтобы отказываться от этого ради своей гордости.

– Я рад, что ты вернулась. – Она увидела, как на его шее напряженно дернулся мускул, и затем все то самообладание, что заставляло его держаться, вдруг резко лопнуло. Он протянул к ней руки, жадно привлек к себе, чуть не ломая ей кости своим судорожным объятием, и припал горячим лбом к ее плечу. – О Господи, как я рад, что ты вернулась!

Она понимала, что по ее щекам бегут горячие слезы, накопленные за долгие месяцы горького одиночества. Почему любовь приносит так много боли? Она стояла на цыпочках, ее губы жадно ждали его поцелуя, все ее тело таяло в его объятиях.

– Никогда больше не оставляй меня одного, – пробормотал он, касаясь ее губ своими губами. – Я наделал такую кучу ошибок! Но я безумно люблю тебя. Обещай, что ты не уедешь.

– Я не уеду, – прошептала она. – Пока нужна тебе, я останусь с тобой.

– Пока ты нужна мне? – Он усмехнулся. – В таком случае мы говорим об очень, очень долгом времени.

– Ничего не имею против, – ответила она, чувствуя, что плачет от счастья.

Он вновь поцеловал ее, и в поцелуе выразилась вся его безграничная нежность, обещание, что он навсегда отдает ей свое сердце. Знакомый мускусный аромат его кожи кружил ей голову, одурманивал сознание, заставлял ее снова и снова испытывать изумление при одной только мысли: как она вообще нашла силы уйти от него?

Он приподнял ее лицо ладонями и осыпал поцелуями.

– Прости меня за боль, которую я тебе причинил. Ты была права – любовь немыслима без доверия, но я никогда прежде никого не любил, и мне не нравилась даже сама мысль об этом. Я привык управлять событиями – и вдруг полностью потерял контроль над собой. Мне не понадобилось много времени, чтобы убедить себя, что это всего лишь ошибка и что на самом деле ты совсем другая. Так мне было спокойнее.

Она рассмеялась.

– Может быть, именно поэтому я убежала так быстро, – призналась она. – Вот почему я не хотела дать тебе шанс извиниться – так мне было спокойнее. Любовь к тебе казалась мне таким сумасшедшим риском – я думала, что вокруг тебя всегда будет слишком много других женщин, пытающихся занять мое место.

– Каких женщин? – поинтересовался он, глядя на нее смеющимися глазами. – В мире нет других женщин, только ты одна.

– Значит, ты собираешься игнорировать пятьдесят процентов населения земного шара?

– Да. Ну ладно, я не могу их игнорировать абсолютно, – признался он. – Но ни одна из них никогда не сумеет занять твое место. Ты – единственная женщина, которая мне нужна сейчас и навсегда.

Она улыбнулась ему с сияющими от любви глазами. И вдруг за его плечом, вдалеке, она заметила фигуру Дакиса, стоящего на террасе и наблюдающего за ними.

– Твой отец будет очень доволен собой, – сказала она. – Он обязательно скажет, что все знал заранее.

Тео рассмеялся и крепко прижал ее к себе.

– Вот нахальный старый осел! Но вскоре он все-таки получит своего долгожданного внука, – добавил он, поглядывая на нее многозначительным взглядом, сверкающим такой же теплой, яркой синевой, как и море.

– Или внучку, – лукаво добавила Меган.

Он пожал широкими плечами, легко подхватил ее на руки и подбросил в воздух так, словно она весила не больше перышка.

– Внуки, внучки… Он получит их столько, сколько захочет. Не могу представить занятия более чудесного, чем делать с тобой детишек всю свою жизнь.

Меган крепко обвила его шею руками, прижалась щекой к твердой и теплой груди и закрыла глаза.

– Что ж, ничего не имею против, – сказала она и счастливо вздохнула.