Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Сюзанна Брокман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Гарри сидел в машине возле дома Ламонтов в Фармингдейле, обдумывая свой следующий шаг.
Он и Джордж подбросили монетку, загадав, кому из них предстоит вернуться на Лонг-Айленд следить за Алессандрой Ламонт, и именно Гарри выпала эта сомнительная честь.
Он никак не ожидал, что Алессандра отлучится из дома в то время, как отпущенный Тротта срок близился к концу, но она его удивила тем, что не долго думая вывела из гаража одну из трех машин – маленький, но щегольской спортивный автомобиль – и укатила на нем. Гарри последовал за ней, ожидая, что она отправится только выпить кофе, но женщина снова удивила его, сделав краткую остановку возле сухой химчистки на Мэйн-стрит, а потом проследовав дальше к магазину «Сакс».
Он оставил свою машину на парковке и стал наблюдать за тем, как Алессандра заходила в магазины и в каждом делала покупки.
Это было очень странно. Над ней нависла смертельная угроза, а она как ни в чем не бывало покупала белье в «Секрете Виктории».
Он проследовал за ней до дома, и она не заметила его, даже когда въезжала в огромный гараж.
Наконец Гарри принял решение. Он должен выйти из машины, позвонить в дверь и попытаться снова поговорить с ней. Может быть, на этот раз ему повезет и удастся ее убедить…
Он даже и не пытался представить, как она примеряет это модное белье, которое только что купила, как прохаживается в нем перед зеркалом. Увидеть это у него не было ни малейшего шанса, и ему не следовало увлекаться бесплодными фантазиями.
Гарри вышел из машины, по привычке проверив, выключены ли фары, но, прежде чем он ступил на дорожку, в доме прогремел взрыв.
Глава 4
Придя в себя, Алессандра попыталась выбраться из ванны. Пластиковая занавеска свалилась ей на голову, и теперь ей ничего не оставалось, как только сорвать ее с держателя и завернуться в нее.
Наконец загорелась аварийная лампочка, и в ее тусклом свете Алессандра рассмотрела окутывающие помещение густые клубы дыма. Дым был всюду. Она с трудом поняла, что оказалась не на втором этаже, а на кухне. Выходит, ванна вместе с ней провалилась сквозь потолок и…
Взрыв. Кажется, страшнее уже ничего быть не могло. Но, что бы ни вызвало его, этим дело не ограничилось. Дом горел. Она видела пламя в левом крыле…
Ее одежда! Ее новая одежда все еще оставалась наверху в спальне! Она была ей необходима для завтрашней встречи! Алессандра ринулась к двери, перепрыгивая через осколки стекла. Скорее туда, наверх!
Дым был густым и удушливым. Она упала и поползла, опираясь на ладони, направляясь к месту, еще недавно бывшему лестницей.
– Что вы, черт возьми, делаете?
Хриплый мужской голос донесся до нее неизвестно откуда, и она рванулась назад, но крепкие мужские руки уже легли ей на плечи и потянули вниз, подальше от лестницы.
Она попыталась вырваться. Ей нужно было в другую сторону, наверх – там осталась ее новая одежда, без которой у Алессандры не было ни малейшего шанса добиться права удочерить Джейн; но мужчина с грубым голосом и крепкими бицепсами был крупнее и сильнее ее, и он не собирался с ней считаться. Она сопротивлялась изо всех сил, молотила его руками и лягалась, пока не нанесла ему удар ногой, настолько болезненный, что он судорожно выдохнул воздух и гнусно выругался.
Потом он снова попытался схватить ее, но, промахнувшись, только сорвал с нее пластиковую занавеску, и она выскользнула, оставив импровизированное одеяние у него в руках. Ничего! Как только она доберется до своей одежды – до своей новой одежды, – занавеска не будет ей нужна.
Однако ей не удалось сделать и трех шагов, как его рука обхватила ее лодыжку. Мужчина потянул ее к себе, потом перекинул через плечо и потащил. Дым обжигал его легкие, он кашлял и слегка пошатывался, пока тащил ее к двери.
Она оказалась совершенно нагой, и Гарри осознал это еще до того, как вынес ее из дома. Он быстро стянул с себя плащ и закутал в него свою ношу, а потом, оттащив подальше от дома, опустил ее на газон и сам рухнул на колени рядом с ней.
И тотчас же дом сотряс новый взрыв.
Гарри бросился к ней и прикрыл ее своим телом от посыпавшихся на них дождем сажи, пепла, осколков стекла и штукатурки.
– Что за черт? – спросил он, ловя ртом воздух и пытаясь отстраниться от нее. – Неужели там, внутри, есть что-то настолько важное, что вы ради этого готовы умереть?
Алессандра смотрела на языки пламени, вырывающиеся из западного крыла дома, и не могла сдержать слез.
– Деньги все еще там?
Теперь она увидела, что именно Гарри О'Делл, человек с мягкими, обволакивающими глазами цвета жидкого шоколада, вытащил ее из горящего дома.
– Может, там кто-то остался?
Алессандра не могла ответить. После многих дней, недель и даже месяцев, когда она заставляла себя сохранять выдержку и спокойствие, у нее осталась только способность плакать.
Послышался пронзительный вой сирен прибывающих одна за другой пожарных машин, но было слишком поздно. Все, что оставалось у нее в этом мире, уже сгорело. Она знала, что теперь никто не позволит ей взять Джейн, и не могла сдержать рыданий.
Гарри заставил ее подняться, держа за отвороты наброшенного на нее дождевика, и встряхнул.
– Моя одежда… Моя новая одежда…
– Ответьте наконец, есть в доме кто-нибудь или нет?
Алессандра покачала головой:
– Нет.
В глазах детектива она прочла неподдельное изумление.
– Так вы рисковали жизнью из-за этой чертовой новой одежды? Не могу этому поверить! – Гарри тряхнул головой. – Вы чудачка! Просто невероятная чудачка!
Как только первые пожарные и полицейские, машины затормозили перед домом, он плотнее запахнул на ней свой дождевик и потуже стянул его пояс, потом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить шефа пожарной команды.
Алессандра сидела в полицейском участке Фармингдейла, и на ней все еще был дождевик Гарри. Выглядела она крайне подавленной. Ее лицо и волосы покрывала сажа, глаза казались пустыми, взгляд – бессмысленным. Как ни невероятно, но она без единой царапины пережила взрыв неимоверной силы. Безусловно, ее хранила удача или ангелы. Она лежала в ванне, и мощный слой чугуна и эмали защитил ее от взрывной волны, а также от поднявшихся в воздух осколков стекла и кирпичной кладки. Все еще будучи в ванной, она пролетела сквозь пол второго этажа и оказалась на первом без малейшего ущерба для себя.
Казалось странным, что такая женщина, как Алессандра Ламонт, способная проливать слезы из-за потери сумки с нижним бельем, обладала таким сказочным везением. Что там разговоры о мелком и ничтожном! Что там рассуждения о важном, второстепенном и о великом!
Гарри сидел напротив нее, пытаясь не думать о том, что под его дождевиком она была совершенно нагой. Уж кому было знать об этом, как не ему! Совсем недавно его руки обнимали ее! Ее кожа оказалась гладкой, как шелк, а тело совершенным; оно было нежным, где ему полагалось быть нежным, и упругим, где следовало быть упругим. Как бы Гарри ни старался, даже по прошествии нескольких часов он не мог отделаться от воспоминаний. Груди ее были маленькими, но совершенной формы и прекрасно сочетались с остальными частями тела, соответствовали его изысканной хрупкости и стройности. Ноги ее были длинными, бедра женственно-округлыми, ягодицы крепкими, а живот соблазнительно-мягким и нежным. К тому же, вне всякого сомнения, она была натуральной блондинкой.
В тот момент его тело не откликнулось на это зрелище: дом горел, а она только что здорово врезала ему в пах. Оба эти фактора решающим образом повлияли на его способность откликнуться на женскую наготу и прелесть.
Но теперь Гарри проснулся и испытывал отчаянное томление. Казалось, все в нем вдруг заболело. Впрочем, возможно, это являлось следствием нанесенного ею удара в пах и того, что он без должного внимания относился к своему самому уязвимому органу. Если бы он был способен лгать самому себе, как некоторые, его вполне удовлетворило бы подобное объяснение, но жестокая правда заключалась в том, что облик и личность Апессандры Ла-монт привели его гормональную систему в состояние неимоверного возбуждения.
Гарри откашлялся, но Алессандра не подняла на него глаз. Она сидела, плотно обхватив себя руками, будто боялась рассыпаться на части. И под этим его дождевиком на ней ничего не было, ну совершенно ничего!
– Миссис Ламонт!
Гарри намеренно обратился к ней официально, намекая на то, что она по доброй воле вышла замуж за негодяя, за мразь, связанную с мафией, вышла по расчету, из-за денег. Он надеялся, что осознание этого поубавит ее высокомерие.
Наконец она подняла на него глаза, и он прочел в них страх. Страх и что-то еще, не поддававшееся пока определению. Нечто такое, что он не решился бы назвать отчаянной надеждой, но это «нечто» очень на нее походило.
– Они выяснили, из-за чего произошел взрыв? – спросила Алессандра. – Неполадки с газопроводом?
Гарри не решился ответить сразу и прямо. С минуту он молча смотрел на нее, потом покачал головой.
– Миссис Ламонт, неужели вы и вправду считаете случайностью взрыв газа, разнесшего ваш дом? Ваш муж…
– Бывший муж…
– Он украл у мафии пять миллионов долларов.
– Пять миллионов долларов? – В ее голосе и взгляде отразилось неподдельное изумление. – Пять миллионов? Гарри подался вперед.
– Я ошибся? Меньше?
Он знал, что речь шла только об одном миллионе.
Внезапно, когда она осознала, что чуть было не выдала себя, оживление на ее лице погасло. Теперь оно опять было лишено выражения, а только что загоревшиеся в глазах искры потухли.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Бомба в машине, – пояснил Гарри.
В глазах ее мелькнуло нечто похожее на неуверенность, сменившуюся недоверием, и он понял, что она умнее, чем он думал вначале.
– Да, вы меня правильно поняли. Пожарная команда все еще осматривает ваш дом, но пока они могут только сказать, что взрыв был вызван адской машиной, вмонтированной в ваш джип «Чероки». Устройство оказалось с дефектом: оно должно было сработать, когда вы включите зажигание. Вторая бомба была заложена в седан – на тот случай, если бы вы взяли эту машину, когда утром отправились за покупками. Ее привел в действие пожар. – Он помолчал. – Должно быть, их расчет основывался на том, что вы не будете ездить два дня подряд на одной машине.
Глаза Алессандры широко раскрылись, и она задрожала.
Гарри чувствовал, что, если бы он сейчас встал, обогнул стол и сел с ней рядом, она бы не сдвинулась с места. Он мог бы обнять ее, нежно привлечь к себе, якобы утешая, и она не стала бы возражать и жаловаться. Возможно, она даже прильнула бы к нему, а он, протянув руку, погладил ее по волосам. Ей нужно было, чтобы кто-нибудь позаботился о ней, и, вероятно, сейчас для нее было не важно, кто именно. Гарри готов был поспорить, что в данную минуту она расплатилась бы своим телом за защиту и безопасность.
Все эти мысли проносились в его голове, пока он сидел и смотрел на нее. Он мог бы сейчас встать и начать действовать – тогда, возможно, через несколько дней, а то и часов он оказался бы с ней в одной постели.
Но разумеется, Гарри ничего этого не сделал – он никогда не пользовался продажной любовью и не собирался изменять своим привычкам.
– Не могли бы вы перечислить людей, которые предположительно желают вашей смерти? Может быть, это соседи, которых вы чем-то рассердили. Может быть, кого-нибудь разгневало то, что вы жжете свои декоративные кустарники…
Алессандра бросила на него быстрый взгляд, и Гарри понял, что был прав. Она действительно жгла свой кустарник.
– Как вы объясните, почему ваше имя стоит первым в списке лиц, на устранение которых заключен контракт? Вас пометили и обрекли на смерть, дорогуша. Кто-то хочет видеть вас мертвой, холодной, а главное – немой. Я не игрок, но готов побиться об заклад, что за всем этим стоит Майкл Тротта.
– Я отдала деньги, я вернула их, – прошептала Алессандра. – Ничего не понимаю. Я сделала, что он хотел. Всю сумму. Миллион долларов. Я отдала их.
Она отдала деньги!
– Господи, леди! Вы просто королева по части принятия безумных решений! Этот миллион долларов – улика, которую мы могли бы использовать.
– Они сказали, что убьют меня, если я обращусь в полицию!
– Да ну? Похоже, ваше убийство все еще не снято с повестки дня.
– Но это ни с чем не вяжется! В этом нет смысла!
– Не имеет смысла так глупо возвращать деньги!
– Я видела, что они сделали с человеком, который пошел в полицию. – Голос Алессандры задрожал. Она была напугана до смерти, но ее прекрасные синие глаза оставались сухими. По-видимому, единственное, что могло заставить ее заплакать, – это мысль о том, что удачные покупки в магазинах «Сакс» на Пятой авеню и в «Секрете Виктории» погибли в огне.
– Так почему вы ждали так долго? – грубо спросил Гарри. – Почему сразу не вернули деньги Тротта, как только он их потребовал у вас?
– Я не знала, где они. Сначала мне надо было их найти.
– Вы их нашли, – констатировал Гарри, не в силах сдержать скептицизма.
– Они были под азалией.
– Вы их нашли, – повторил Гарри. – Когда положение стало безвыходным.
– Азалия – единственное, что Гриффин потребовал себе по условиям развода, – пояснила Алессандра, – и он же сам ее посадил. Не надо было обладать научным складом ума, чтобы покопаться в этом месте.
Возможно, она и не обладала научным складом ума, но, пока она искала пропавшие деньги, вероятно, ей не раз приходилось останавливаться и размышлять. А большинство людей не дают себе труда остановиться и подумать. Большинство людей позволяют себе плыть по течению и в волнах хаоса действуют бездумно. Алессандра Ламонт, безусловно, была умнее и сильнее, чем ему показалось вначале. По правде говоря, когда она вот так сидела напротив него – подбородок воинственно вздернут в вызывающей сочувствие попытке защитить себя от его скептицизма, – она начинала нравиться Гарри. Почти нравиться.
Но несмотря на это, Гарри все еще не доверял ей. Чего-то она недоговаривала, что-то скрывала, иначе почему бы еще Тротта хотел ее убить? Капо мафии должен был понимать, что достаточно напугал эту женщину, чтобы она помалкивала о деньгах, – так какой смысл был закладывать бомбу в машину?
– Что теперь? – тихо спросила Алессандра. Гарри смотрел на ее прелестное, перепачканное сажей лицо.
– Мы изолируем вас. Чтобы таким образом защитить.
Гарри сообщил ей об этом так, будто для нее это был единственный выход. Он старался ожесточить себя и избавиться от чувства вины, порожденного обманом.
– Мы обеспечим вам защиту, а вы выступите свидетелем на суде против Тротта.
На самом деле все было не так просто. Николь Фенстер, бывшая жена Джорджа, разработала план. Алессандру должны были изолировать, чтобы затем сведения о ее местонахождении довести до Тротта. Согласно плану, Тротта должен был бы попытаться перехватить ее; тогда они смогли бы обвинить главу мафии в покушении на убийство и все были бы счастливы. Конечно, Алессандру едва ли порадует отведенная ей роль приманки, но к тому времени, когда ей станет об этом известно, все уже останется позади.
– Если есть возможность… – Алессандра замешкалась и посмотрела на него. – У меня нет одежды. Я знаю, что вы… знаю, что… И… я благодарю вас за плащ, но…
– Первое, что мы сделаем утром, – это найдем для вас какую-нибудь одежду, – успокоил ее Гарри. – О вас позаботятся. Это будет частью сделки между Программой защиты свидетелей и Генеральной прокуратурой.
Она кивнула, по-видимому, приняв решение сказать то, что собиралась:
– Мне жаль, если я… сделала вам больно. Прошу прощения. Это когда вы пытались вытащить меня из дома.
– Не стоит извиняться, – спокойно ответил Гарри.
Ему не хотелось чувствовать себя виноватым в том, что он использует Алессандру как ни о чем не подозревающую наживку, на которую собирается поймать Тротта. В конце концов, она, выходя за Гриффина Ламонта, должна была хоть что-то знать, и поэтому она не невинная жертва, хотя и пытается сыграть такую роль.
– Я должна извиниться. Вы спасли мне жизнь. Если бы вы не вытащили меня оттуда, когда взорвалась вторая машина…
– Удача, – возразил Гарри. – Все это только слепое везение.
Он улыбнулся, и она ответила робкой, трепетной улыбкой. Но улыбка эта исчезла так же быстро, как и появилась; теперь она, отведя глаза, смотрела куда-то в сторону, и Гарри знал, что она доверяла ему не больше, чем он ей.
И она была права.
Глава 5
Когда Алессандра вышла из душа, на кровати для нее уже была приготовлена фланелевая в зеленую клетку пижама. Пижама была мужская, новая, еще не стиранная, слишком большого размера, неуклюжая и мешковатая.
Глядя на себя в зеркало, она решила, что в этой пижаме выглядит лет на пятнадцать. Кроме этой несуразной зеленой клетчатой пижамы, у нее не было ничего – ни косметики, ни геля для укладки волос, ни духов, ни приличной одежды. Правда, в ее распоряжении оставался дождевик Гарри, который сейчас висел на спинке стула; казалось, все это происходило не с ней или было ошибкой.
Вид агентов ФБР Гарри О'Делла и Джорджа Фолкнера, сидящих в ее номере, только усугублял ситуацию.
Должно быть, во всем этом крылась какая-то ошибка, какое-то недоразумение. Она вернула украденные деньги, но что-то не сработало. Кто-то назвал ее имя, и оно было внесено в список обязанных расплатиться собственной жизнью, вместо того чтобы быть внесенным в список с пометкой «уплачено сполна». Возможно, все, что ей было нужно, чтобы вернуться к реальной жизни, – это телефонный звонок Майклу Тротта. Она могла бы объяснить ему, что произошло недоразумение, и все встало бы на свои места.
Гарри О'Делл снова крутил диск телефона, пытаясь кому-то дозвониться. Он присоединил к телефонному шнуру дополнительный провод в тот самый момент, как они ступили в номер отеля. Это была какая-то особая экстренная телефонная линия, но теперь, разочарованный, он положил трубку: вероятно, на его звонок никто не ответил.
С минуту поколебавшись, Гарри заставил себя улыбнуться. Он притворился, что не замечает магнетического притяжения, возникавшего между ними всякий раз, как они смотрели друг на друга, и которое она ощущала так же, как и он.
– Ну как чувствуете себя? Получше? – спросил он.
Алессандра была измучена, обессилена. Прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как она спала, и еще больше времени с тех пор, как в последний раз ела. Она совсем забыла о встрече, назначенной ей Департаментом социальной помощи, и пропустила ее. Впрочем, у нее не оставалось ни малейшей надежды удочерить Джейн – дом ее был сожжен дотла, и, по словам Гарри О'Делла, существовал контракт на ее убийство. Интересно, как при подобных обстоятельствах она могла чувствовать себя лучше?
Все же Алессандра вежливо кивнула и ответила:
– Да, благодарю вас.
Кстати, что могло привлечь ее в Гарри?
Конечно, он был крепким и мускулистым, но коротышка. Если бы она надела туфли на каблуках в три дюйма, какие имела обыкновение носить, то оказалась бы по крайней мере на дюйм выше его. Но даже при лучших обстоятельствах едва ли она назвала бы его красивым, а уж в своем мятом и плохо сидящем костюме, с постоянно озабоченным лицом, с мешками под глазами и волосами, по которым следовало бы пройтись газонокосилкой, и подавно. И все же что-то привлекательное в нем было… Пока она смотрела на него, он снял пиджак. Под ним оказалась расстегнутая рубашка с короткими рукавами. Господи! В таком виде Гарри можно было бы принять за беглого преступника, одного из десяти самых опасных, за которыми охотится полиция.
– Вы успели посмотреть меню блюд, которые подают в номера? – спросил он.
Алессандра держала в руках меню и список вещей первой необходимости, который только что составила. Одежда, белье, обувь, увлажняющий лосьон, записная книжка, какое-нибудь чтиво, куртка. В животе у нее заурчало, и она принялась разглядывать меню. К сожалению, пока она принимала душ, в нем ничего не изменилось.
– Нет ли здесь другого места, где бы мы могли сделать заказ?
Гарри громко рассмеялся.
– Слушайте, принцесса, я знаю, эта пища не для гурманов, но зато она рядом, в отеле, и нам придется есть именно ее. Удовольствуйтесь тем, что есть, и закажите гамбургер.
– Я не ем говядины, – ответила она холодно.
– Вот это сюрприз! Что ж, здесь хороша отварная рыба в остром соусе, – подсказал Джордж, отрываясь от телевизора. Он приглушил звук и смотрел трансляцию баскетбольного матча.
– Отлично, – обрадовался Гарри. – Пусть будет рыба. Если Джордж говорит, что она хороша, значит, так и есть. Вас не смутит, если я закажу гамбургер?
– Нет.
– Блестяще! Тогда заметано.
Но Алессандра покачала головой:
– Рыба не подойдет. Знаю, что в меню этого нет, но, может, они могли бы прислать кусочек жаренного на гриле цыпленка? Без всяких приправ. И салат…
– Здесь не подают такого ленча, как в фешенебельном загородном клубе, – перебил Гарри. – Вы спасаетесь от Майкла Тротта, и потому в ваших интересах держаться тише воды, ниже травы, а это означает, что вы не будете создавать лишних проблем для здешних поваров, не станете для них гвоздем в заднице. Меню не такое уж бедное. Выберите что-нибудь из него.
– Но здесь во все блюда входит сыр, или жирные сливки, или…
– Рискните! Ну наберете немного калорий. После этого взрыва и такого стресса вы заслуживаете маленького праздника.
– Я не могу…
– Конечно, можете.
– Нет, – сказала Алессандра. – Вы не понимаете. У меня аллергия на молоко и все молочные продукты. Слово «анафилаксия»[5]5
Анафилаксия – аллергическая реакция, способная привести к смерти.
[Закрыть] что-нибудь значит для вас?
– О черт! – выругался Гарри.
– Ана… что? – спросил Джордж.
– Филаксия, – подсказал Гарри. – Это значит, что, если наша принцесса ненароком проглотит что-нибудь молочное, она может скапуститься. У моей кузины, родственницы бывшей жены, было такое же неприятие арахиса. Если бы в какой-нибудь пище оказалось арахисовое масло, ну хоть четверть чайной ложки, она могла бы умереть через несколько минут. Кузина везде носила с собой шприц с адреналином, чтобы впрыснуть, если почувствует приближение этого состояния. Предполагалось, что это даст ей время добраться до больницы.
– Это «айпи-пен», – сказала Алессандра. – Мой остался в сумочке.
– А сумочка со всем содержимым сгорела… – невольно вздохнул Гарри.
– Я подумала, что важно иметь такую вещь, поэтому включила ее в список.
Гарри взял у нее список л быстро пробежал глазами.
– Господи! – Он перевернул листок, но на обратной его стороне ничего не было написано. – Это все? Я хочу сказать, что вы, вероятно, забыли включить сюда авиабилет до Парижа и своего ручного хорька. А как насчет афиши с портретом Джона Траволты и его автографом, который вы всегда мечтали иметь?
Алессандра почувствовала, что краснеет. Ее список был длинным, но ведь он просил ее включить в него все необходимые вещи…
– Если это так сложно… – начала она.
– Чепуха! Вовсе нет, – отозвался Гарри, передавая список Джорджу. – Никаких сложностей. У ФБР хватит денег, чтобы заплатить за три пары новых туфель. Нам совершенно незачем покупать такие безделушки, как пули, например.
Вместо того чтобы смолчать, как она делала все годы, что прожила с Гриффином, Алессандра на этот раз позволила себе взорваться.
– Я не знаю правил, – сказала она с досадой. – И не рассчитывайте, что я смогу играть в ваши игры. У меня нет одежды. Мне нечего обуть. Мне нужны легкие туфли вроде теннисных, а также какая-нибудь обувь к платью и сапожки на случай дождя.
– Я не думаю, что все это такие же необходимые вещи, как, например, зубная щетка или дезодорант. – Гарри взял список из рук Джорджа. – Зачем, вам, к примеру, «нейтрогенное» мыло? Почему вы не можете пользоваться тем, что дают в отеле? И что вы, черт побери, собираетесь делать с лосьонами трех разных сортов?
– Один ночной, другой дневной для защиты кожи от солнца, а третий для рук. А вообще-то это не ваше дело.
Ей приятно было не только позволить себе вспылить, но и показать свое раздражение. Но Гарри, казалось, не обратил на ее гнев ни малейшего внимания.
– Отныне, – сказал он, – и до тех пор, пока вы не включены в Программу защиты свидетелей, все, что вы захотите сделать, даже каждый глоток воздуха, который вы вдохнете, будет моим делом. Я обязан додержать вас до этого момента в целости и сохранности, живой и невредимой. – Гарри сел, потирая лоб, как делают при головной боли. – Было бы нелепо рассчитывать, что вы держали в секрете свою аллергию на молочные продукты от всех, включая и своего бывшего мужа?
Вопрос показался Алессандре настолько глупым, что она не удостоила его ответом. Гарри посмотрел на нее с мягкой, необидной насмешкой.
– Да, прошу прощения. Глупый вопрос. – Он вздохнул. – Итак, у нас есть основания полагать, что Майкл Тротта знает об этом. Все, что ему требуется сделать, – это велеть своим людям навести справки и выяснить, в каком из местных отелей заказывают блюда без капли молока, сливочного масла или сыра. – Он покачал головой.
– Если бы все было легко и просто, – сказал Джордж, вставая, – ты все равно нашел бы себе какое-нибудь трудное дело. А теперь давай-ка откажемся от обслуживания в номерах, по крайней мере для Алессандры. Пойду поищу «деликатессен шоп» и куплю сандвичей. Тебе как обычно?
Подняв голову, Алессандра заметила, что Гарри пристально смотрит на нее, но затруднялась истолковать выражение в его глазах. Возможно, он пытался внушить ей страх, запугать. В конце концов, то, что она со своими проблемами оказалась «гвоздем в заднице», как он это назвал, нарушило их планы; она осложнила им жизнь, составив непомерно длинный список предметов первой необходимости, а ограничения по части ее диеты еще больше усугубляли положение, и, вероятно, он хотел ей дать понять это.
Но она уже извинилась, и с этим было покончено. Она твердо выдержала его взгляд, ожидая услышать не слишком лестное мнение о себе.
Алессандра не сразу осознала: то, что она приняла за враждебность, было чем-то другим, гораздо более сложным. Возможно, детектив чересчур утомлен: усталость проступала на его лице, сквозила в выражении его глаз и в резких линиях вокруг рта. Когда-то эти линии означали склонность к смешливости, а морщинки у внешних уголков глаз образовались от постоянной улыбки, и это делало его лицо живым и привлекательным.
Теперь он был слишком усталым даже для того, чтобы скрыть свое влечение к ней. Она видела в его глазах свое отражение, отражение своего обнаженного тела в отблесках пожара, в блеске пламени горящего дома. Алессандра могла безошибочно различить в его взгляде голод – он прекрасно помнил все, что ему довелось видеть и осязать. На нее это производило гипнотическое действие. Должно быть, маленькая Красная Шапочка испытывала такое же оцепенение, глядя в глаза большому злому волку. Но было в его взгляде еще что-то… Презрение? Его тянуло, влекло к ней, но из-за этого он презирал и себя, и Алессандру.
– Гарри, – нетерпеливо окликнул Джордж. – Салат с тунцом на ржаном хлебе?
Детектив наконец оторвался от затянувшегося созерцания и удивленно посмотрел на своего напарника, будто не ожидал, что тот еще здесь.
– Да, конечно. – Гарри снова посмотрел на Алессандру и встал. – Думаю, пожалуй, прогуляться лучше мне. – Он явно не хотел оставаться с ней наедине. – Почему бы тебе не выяснить, чего еще она хочет, а я пока попробую дозвониться.
Алессандра смотрела, как он снова поднял трубку и набрал множество цифр. Междугородный звонок. Она видела, как напряжена фигура Гарри, как прямо он держит плечи и как крепко прижимает телефонную трубку к уху, – живая картина, олицетворяющая исключительное внимание.
– Есть какая-то проблема, о которой мне следовало бы узнать? – спросила Алессандра. Джордж покачал головой.
– Это частный звонок. У Гарри сложности с его ребятишками.
С ребятишками? Так у него есть дети! Алессандра отвернулась, стараясь не показать своего удивления. Раз есть дети, то, вероятно, есть и жена. Она бы и за миллион лет не догадалась, что Гарри О'Делл – семейный человек.
Неудивительно, что он не хочет оставаться наедине с ней. Она представляет собой искушение. Все мужчины, в том числе и женатые, или желали обладать ею, или пытались сохранить дистанцию. Среднего варианта не было, а она очень нуждалась в друге. Даже в таком, как Гарри О'Делл. Возможно, именно в таком, как он.
Стерев пар с зеркала в ванной пляжного домика, Шон подался вперед, чтобы поближе рассмотреть свое лицо.
Даже в таком виде, когда его светлые волосы стали влажными и потемнели после душа, он не слишком походил на Гарри. Эмили унаследовала цвет волос и кожи отца, а Шон был подобием матери в мужском варианте, но недостаточно мужественным, за что его немилосердно преследовали в школе. После их переезда в Колорадо Кевина уже не было рядом и защитить его было некому.
Сверстники сразу же стали дразнить его «девчонкой» и все еще продолжали так обзывать, хотя он вытянулся и уже не был коротышкой, как в шестом классе.
У Шона были светлые волосы, зеленые глаза и нежная бледная кожа, мгновенно обгоравшая на солнце, вместо того чтобы покрываться золотистым загаром, в то время как Гарри и Эм приобретали на пляже ореховый цвет. В четырнадцать лет ему стало ясно, что он унаследовал фигуру и рост матери – за последние два года из самого низкорослого мальчика в классе он превратился в одного из самых высоких. По правде говоря, при таком росте – пять футов одиннадцать дюймов – его легко можно было принять за ученика старших классов.
По-видимому, та рыжеволосая девушка так и подумала, когда остановилась на пляже поболтать с ним.
Шон надел очки и слегка отступил назад. Мускулы на его груди и ногах были сильными и крепкими, хорошо развитыми после двух лет посещения танцкласса. До того как они с Эм переехали в дом Мардж в Колорадо, он играл в бейсбол в Малой лиге и добился успеха. Шон был собранным и отлично бегал, но сердце его не участвовало в игре – он и играть-то пошел в бейсбол, потому что Кевин и Гарри игру любили до одурения, а он обожал их обоих. Он бы прыгнул в кишащую акулами воду, только чтобы оказаться поближе к ним, если бы им вздумалось развлекаться таким образом. Конечно, бейсбол был не так уж плох, и все же его эта игра не волновала. Но танцы: балет, джаз или степ, не важно что, – все это он любил и в этом достиг немалых успехов. Хорошо, что он получил роль Искусника в школьной постановке мюзикла: десятки ребят пробовались, но как только он начал танцевать, то по лицу миссис Джексон сразу увидел, что подошел.
Тетка убедила его позвонить Гарри и рассказать о том, что он получил роль в шоу, но Шон этого не сделал. Он больше не мог этого вынести: снова оставлять сообщение на автоответчике отца. Он и не стал ему сообщать о мюзикле, чтобы не огорчаться оттого, что Гарри не появится на представлении. Да отец все равно бы не приехал, даже если бы Шон позвал его, – он был в этом уверен.
