Текст книги "Телохранитель"
Автор книги: Сюзанна Брокман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Отчего-то у него было ощущение, что во время расследования ему предстоит видеть Алессандру Ламонт снова и снова. А если так, то ему не удастся покончить с мыслями о ней много-много недель. К тому же все его тело ныло – он сильно ушиб плечо, когда бросился прикрыть собой клерка в супермаркете.
Перестрелка длилась не более пятнадцати секунд, но, вероятно, в течение этих секунд на теле его появлялись все новые ушибы и синяки. И все же он уснул в полицейском участке, уронив голову на стол: возможно, именно это нанесло ему самый серьезный урон. Пожалуй, он становится слишком стар для такой работы.
Гарри не мог припомнить, когда за последние несколько месяцев ему удалось поспать в собственной постели, вытянувшись во весь рост. И уж само собой разумеется, он не мог припомнить случая, когда ему посчастливилось бы оказаться в постели с такой женщиной, как Алессандра Ламонт. Впрочем четыре года назад такое еще могло случиться. Как раз перед тем, как…
Он заставил себя отвлечься от ненужных мыслей и спросил:
– Так ты думаешь, она знает?
Джордж включил дворники, чтобы убрать осевшую на ветровом стекле влагу от начавшего моросить дождя.
– Думаю, она чего-то недоговаривает, что-то скрывает от нас. – Он посмотрел на Гарри. – И еще я думаю, что, несмотря на свой вид и манеры Снежной Королевы, она подала тебе очень многозначительный сигнал. Уж не знаю почему, но из головы у меня не выходит выражение «постельный разговор».
– О нет! – возразил Гарри. – Не-ет! Ни в коем случае!
– Но ты ведь не можешь не согласиться, что было бы гораздо менее опасно для жизни, если бы ты ночью выпускал пар, не охотясь за тремя вооруженными бандитами без прикрытия, а как-нибудь иначе?
– Не уверен. – Гарри попытался вытянуть ноги и ударился больным коленом о приборную доску. – Кроме того, она не мой тип.
– Она красива и блондинка – как раз в твоем вкусе. Ты только что сам сказал.
– Скорее она твой тип, – не согласился Гарри. – Она ничуть не потрясена смертью мужа – по-видимому, вышла за этого парня ради денег. Это всего-навсего дорогая шлюха.
– Благодарю за разъяснения. Есть большая разница между исполнительницами экзотических танцев и шлюхами.
– Наконец-то я об этом узнал! – хмыкнул Гарри.
– Шлюхи на все готовы. Что же касается танцовщиц, то я мог бы привести любую на официальный вечер в полной уверенности, что ничего скверного не случится. Правда, Николь поежилась бы от такой перспективы, – усмехнулся Джордж.
– А как Ники? Вчера я видел ее только мельком. Она промчалась так быстро, что я даже не успел с ней поздороваться.
– Ну, это на нее очень похоже.
Джордж развелся с Николь Фенстер давным-давно, до того, как с ней познакомился Гарри, но не проходило и дня, чтобы он не упомянул о ней.
– Хорошо, что теперь, когда мы разведены, правила допускают, чтобы мы работали в одном месте, почти что в одном здании, верно? Вот почему я остался твоим напарником; если бы я попросил перевода в другое место, то, вероятно, снова закрутил бы с Ник.
Они помолчали, и стало слышно, как шины шуршат по мокрой мостовой.
– Ты просматривал досье Гриффина Ламонта? Видел его фотографии?
Они осматривали тело после того, как оно несколько дней находилось в реке, и это было не самое приятное зрелище.
– Да.
Бледные волосы, бледные глаза, бледное лицо. Можно даже сказать, относительно красивое лицо, если представить, что вам нравятся грибы, выросшие в темноте без дневного света. Конечно, большинство женщин привлекло бы в первую очередь его богатство, а его одежда свидетельствовала о том, что деньги у него водились.
– Можешь поверить, что Ламонт ее бросил? – рассмеялся Джордж. – И о чем он только думал?
– Непримиримые противоречия, – решительно ответил Гарри. – В соответствии с бумагами о разводе он якобы хотел иметь детей. Наверное, она боялась испортить фигуру.
– Постой! А когда ты видел эти бумаги о разводе?
– Сегодня днем, пока ты брился. Я оставил досье на твоем письменном столе. Видишь, сколько ты теряешь из-за своего чистоплюйства!
– Я думал провести вечер с Ким, – ответил Джордж и снова бросил на Гарри выразительный взгляд. – А знаешь, держу пари, что, если завтра ты вернешься в Фармингдейл и предложишь миссис Ламонт свое мужественное плечо, чтобы она могла на нем всласть поплакать…
Гарри покачал головой.
– Не начинай все сначала.
– Отчего головная боль? Двое совершеннолетних людей готовы проявить взаимопонимание и отправляются вместе пообедать, поболтать на интеллектуальные темы…
– На интеллектуальные темы? – рассмеялся Гарри, – Она что, по-твоему, выпускница Гарварда? По правде говоря, я готов поспорить на круглую сумму, что ей большого труда стоило научиться печатать.
– Но ты ведь только что сказал, что она неглупа, – заметил Джордж.
– Может быть, чуть умнее, чем выглядит, а это не так уж много. Готов об заклад побиться, что под этим платьем, сшитым на заказ, под пятью слоями тона, покрывающими ее лицо, нет ровным счетом ничего – пусто!
– В таком случае стоит ли себя утруждать и пытаться проникнуть глубже? Разве недостаточно тела? – рассмеялся Джордж. – Господи, Гарри! На первом месте должно быть то, что важно.
К четырем часам утра бригада экстренной помощи закончила работу с окнами в доме Алессандры и вместе с патрульной полицейской машиной наконец уехала.
Тогда Алессандра вошла в гараж и принялась рыться в поисках жаровни для барбекю, которую Гриффин в октябре убрал туда на зиму. Это было шесть месяцев назад, когда-то в другой жизни.
Она так долго и истово старалась быть приятной сначала своим родителям, потом мужу, за которого вышла слишком молодой, старалась быть точно такой, какой они хотели ее видеть, вне зависимости от собственных вкусов, потребностей и желаний…
Теперь ее родители покоились с миром и Гриффина тоже не стало, а она свободно дрейфует по житейскому морю, но из страха перед ужасной неопределенностью продолжает жить по-прежнему. К нынешнему состоянию еще следовало привыкнуть – ведь никто не объяснил ей, что делать дальше. У нее не было никаких желаний, не было жестких жизненных правил. Со стороны ее прежняя жизнь могла показаться верхом благополучия, но на самом деле ей приходилось смиряться и постоянно вр веем себя ограничивать. Зато теперь впервые в жизни она могла делать все просто потому, что хотела этого.
Алессандра достала жаровню и заботливо запечатанный Гриффином мешок с древесным углем. А еще рядом с мешком ей посчастливилось найти нечто чрезвычайно нужное.
Она взяла сосуд с жидкостью для заправки зажигалок, отнесла на кухню, зажгла фонарь на заднем крыльце и вышла в темноту. Легкие сразу наполнились холодным весенним воздухом. В саду начинали распускаться цветы. Деревья опушились молодыми свежими листочками, которые казались блестящими и глянцевыми.
Азалия, та самая азалия Гриффина, что росла прямо у крыльца, ведущего к террасе, была покрыта маленькими розовыми бутонами.
Алессандра сжала пластиковый контейнер, зажгла спичку и постояла в предрассветном сумраке, глядя, как горит азалия Гриффина.
Глава 2
Алессандра только что получила из химчистки свою одежду и взглянула на часы, гадая, осталось ли у нее время навестить Джейн, когда позади своей машины заметила лимузин. Он следовал за ней, держась не слишком близко, и не отстал, когда она выехала на улицу, ведущую к дому.
Она не обернулась, продолжала ехать дальше, к бакалейной лавке. Может быть, машина все-таки не преследовала ее. Может быть…
Телефон в салоне зазвонил. Прежде чем ответить, Алессандра остановилась на красный свет и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Это было лишь совпадением. Вероятно, звонил риелтор или представитель страховой компании.
– Алло?
– Миссис Ламонт… – У говорившего был сильный акцент, но тон мягкий и вежливый. – Пожалуйста, поезжайте к торговому центру и остановитесь на противоположной стороне улицы перед булочной.
– Прошу прощения…
Красный свет светофора сменился зеленым, но ей пришлось нажать на тормоз, потому что следовавшая по пятам машина свернула налево и обогнала ее.
– Вы в самом деле думаете, что я собираюсь…
– Мистер Тротта хочет вас видеть, – сказал голос. – Мы можем все обставить по-дружески, вежливо. Или не совсем по-дружески. И не так уж вежливо.
Алессандра подъехала к торговому центру и припарковалась перед булочной.
Было четыре часа пополудни, но в помещении клуба «Фэнтэзи», не имевшем окон, время не играло роли – женщины появлялись на сцене и танцевали днем и ночью, а мужчины смотрели на них из зала.
Джордж занял место в дальней части помещения, поближе к бару, и с улыбкой приветствовал барменшу Кэрол, когда та подала ему его обычный напиток – водку с тоником и соком лайма.
– Скажешь Ким, что я здесь? – попросил он, и Кэрол послушно направилась к телефону.
Джордж отпил глоток из бокала, закурил сигарету и окинул взглядом зал. Многие лица были ему знакомы. И уж конечно, он знал имена всех девушек. На сцене была Моник. Она кружилась, заученно улыбаясь и делала это так, что описать было трудно; но Джордж полагал, что это было для нее привычным. Он улыбнулся, представив новую категорию олимпийских гимнастических соревнований для взрослых, состоящую из спортсменок по имени Трикси Дивайн[2]2
Божественная.
[Закрыть] или Банни[3]3
Зайка.
[Закрыть] Ла Флер[4]4
Цветок.
[Закрыть].
– Следующий выход Ким, мистер Фолкнер, – сообщила ему, возвратившись, Кэрол. – Она сказала, что после выступления поговорит с вами.
– Спасибо.
Джордж глубоко вдохнул дым сигареты и, не переставая следить за танцем Моник, потянулся за пепельницей.
Лимузин остановился возле товарного склада, расположенного в том районе Нью-Йорка, где Алессандра никогда прежде не бывала, возле реки и поблизости от доков.
Человек с акцентом, тот, что говорил с ней по телефону, открыл для нее дверцу и сделал знак выйти. Он был высоким и широкоплечим, со светлыми, соломенного цвета, волосами и плоским лицом с широкими скулами и лбом, слегка приплюснутым носом и бледно-голубыми глазами.
– Где мы? – спросила Алессандра.
Он посмотрел на нее совершенно бесстрастно, и в глазах его не отразилось ровно ничего. Никакой реакции на ее красоту, ни малейшего интереса, никаких признаков человечности или сочувствия. Он смотрел на нее как на пустое место или как если бы она уже стала трупом.
– Будет лучше, если вы воздержитесь от ненужных вопросов, – посоветовал он голосом, напомнившим ей Арнольда Шварценеггера в роли торговца произведениями искусства из высшего света.
Глубоко вздохнув, она попыталась овладеть собой.
– Мне показалось, вы упомянули, будто со мной хочет поговорить Майкл Тротта. Не понимаю, зачем вы потащили меня сюда. Он ведь живет недалеко от…
– Пожалуйста, следуйте за мной.
Это просто нелепо. У нее не было причины так пугаться. Она была знакома с Майклом и его женой Оливией уже семь лет, и даже если слухи, доходившие до нее в течение этих семи лет, были правдой и кое-что из того, чем занимался Майкл, являлось незаконным, она не думала, что у нее есть основания бояться его. К тому же она ему нравилась. Совсем недавно, на прошлое Рождество, она была у него в гостях и он сам смешал для нее коктейль, развлекал ее солеными анекдотами о рабби, патере и аллигаторе. Да, она нравилась Майклу Тротта, но ведь ей всегда казалось, что и Гриффин ему ужасно нравился…
Человек с акцентом открыл для нее дверь склада, и она последовала за ним. Внутри помещение было разделено перегородками на несколько секций. Вместо просторного ангара она оказалась в длинном коридоре; ее каблучки постукивали по полу, выложенному дешевой плиткой. В этой части коридора не было дверей и направо вел тускло освещенный проход. Здесь стояла жутковатая тишина, и не хотелось задерживаться.
Господи! Да что же она такое сделала? В чем была ее ошибка? Что, если Майкл Тротта стоял за всеми обрушившимися на нее несчастьями, за разгромом ее дома и за ужасным вчерашним телефонным звонком?
«Где деньги? Найди их, и поскорее. А иначе будешь следующей».
Что, если на его совести была и смерть Гриффина?
Человек с акцентом остановился возле двери, единственной во всем проходе. Он постучал и приоткрыл дверь так, что образовалась щелка, а потом заглянул в комнату. Она не услышала ответа, и дверь снова закрылась.
– Что? – выдохнула Алессандра.
– Придется подождать.
– Я знала, что найду тебя здесь.
Голос вовсе не походил на голос его бывшей жены. Он не хотел верить, что это она, но, подняв глаза, увидел ее сидящей на табурете за стойкой бара.
– Я звонила тебе домой. – Она обмахнулась рукой, разгоняя табачный дым, повисший между ними. – Боже, когда это ты снова начал курить?
Он еще раз глубоко затянулся, потом положил сигарету в пепельницу.
– Примерно месяца за четыре до нашего развода.
На Николь были мешковатые штаны цвета хаки и свитер, но, несмотря на это, все в ее внешности выдавало федерального агента. Ее короткие каштановые волосы были аккуратно зачесаны за уши, а косметика выглядела скромной и неброской: рот чуть тронут блеском для губ, щеки – румянами, придававшими коже свежий вид.
Джордж попытался вернуться к созерцанию Моник.
– Это мой первый выходной за много недель. Должно быть, у тебя серьезный повод, раз ты не отложила дело до понедельника.
На сцене Моник, стоя на коленях, расстегнула бюстгальтер, и он соскользнул с ее плеч. Она откинула голову назад, подставив огням рампы свои обнаженные груди с непомерно огромными сосками.
– Ой! – воскликнула Николь. – Неужели они настоящие?
Джордж кивнул:
– Мне кажется, да.
– Это Ким? – спросила она.
Он повернул голову и встретил ее взгляд – она смотрела на него с таким же вниманием, с каким он взирал на Моник. В ее светло-карих глазах таилась едва заметная печаль. Он снова переключил внимание на Моник, не позволяя себе поверить в то, что их недавний развод мог задеть и Николь – в ней была именно та бессердечность, в какой она постоянно уличала его. И что бы сейчас ему ни померещилось в ее глазах, что бы он в них ни увидел – все являлось игрой и притворством.
– Нет, – решительно возразил он. – Ким будет выступать следующей. К этому времени ты уйдешь.
Теперь Моник двигалась. Ее груди были совершенной формы – две упругие полусферы. Скептицизм Николь вполне понятен и объясним. Конечно, на помощь танцовщице пришла хирургия, скорее всего так.
– Я собираюсь подключиться к команде, разрабатывающей Тротта, – сообщила ему Николь.
– В полевых условиях? – Голос Джорджа дрогнул. – Со мной и Гарри?
Ее улыбка была полна снисходительной уверенности.
– Успокойся, большей частью я буду обрабатывать материалы в офисе. Но ты будешь сдавать их мне.
– О, должно быть, это будет весело!
– По правде говоря, главное, что я хотела обсудить с тобой, – это Гарри О'Делла. Насколько он надежен?
– Он лучший напарник, с каким мне доводилось работать.
Джордж встретился глазами с Николь – он старался донести до ее сознания тот факт, что когда-то и она была его напарником. Сколько неприятностей и осложнений это повлекло за собой!
Но Николь не клюнула на наживку.
– В департаменте психологии и психиатрии считают, что Гарри становится ненадежным. Он уже имеет устойчивую репутацию непредсказуемого, и поговаривают, что его одержимость Тротта носит личный характер.
– Для Гарри все носит личный характер – он совершенно безумен и одержим, – согласился Джордж. – И все же он лучший из нас. Я не шучу, Ник. Не изымай его из нашей группы.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу. Выдержав его взгляд, она кивнула:
– Ладно. Он остается. Пока.
– Миссис Ламонт, как приятно снова видеть вас!
Майкл Тротта сидел за огромным дубовым письменным столом, и первым впечатлением Алессандры от его офиса было изумление. Она представляла его офис иначе – темное дерево и черная кожа, но стены оказались светлыми, и, несмотря на отсутствие окон, комната производила впечатление светлой и полной воздуха. Везде стояли свежие цветы в вазах и комнатные растения в кадках.
Ее внимание переключилось на гигантскую собаку с оскаленными зубами, рвущуюся с цепи, которую удерживал молчаливый человек, примостившийся возле письменного стола. Алессандра следовала за мужчиной, говорившим с акцентом.
Хотя собака села, уши ее стояли вертикально, а губы были оттянуты, обнажая десны и зубы, глаза же неотступно следовали за каждым движением гостьи.
Сердце Алессандры билось так сильно, что ей стало трудно дышать. И все же ей удалось овладеть собой и улыбнуться.
– Это один из детских страхов, которые я не в силах преодолеть. Даже дружелюбные собаки пугают меня.
– Знаю, – ответит Майкл. – Но Пинки – не дружелюбная собака. По правде говоря, он натаскан на убийство. – Майкл улыбнулся. – Не желаете сесть?
Единственный стул в комнате находился в нескольких футах от Пинки. Что за нелепое имя для такого монстра!
– Благодарю вас, я постою, – ответила Алессандра.
– Пожалуйста, сядьте. – Майкл повернулся к человеку с акцентом:
– Айво!
Айво взял ее за руку, но она вырвалась и сама сделала несколько шагов вперед, потом взяла стул и отодвинула его на несколько футов от обнаженных клыков Пинки.
В карих глазах Майкла Тротта она прочла насмешку и нечто не поддающееся описанию, но ничуть не напоминающее веселье.
– Вы знаете, почему оказались здесь? – спросил он.
Бывают ситуации в жизни женщины, когда ей лучше разыгрывать дурочку, но данный случай явно сюда не вписывался.
– Я полагаю, это как-то связано со смертью Гриффина.
– Связь есть, – подтвердил Майкл и откинулся на спинку своего стула. – Дорогая миссис Ламонт, у вас есть нечто, принадлежащее мне.
Николь смотрела на сцену клуба «Фэнтэзи», на Моник, заканчивавшую свой танец бешеными вращательными движениями.
– Она хороша, верно? – спросил Джордж. Николь рассмеялась:
– Какая же ты задница!
Он соскользнул с табуретки.
– Идем. Я провожу тебя до двери.
– О Господи, да тебе не терпится от меня избавиться, но я не закончила: нам надо обсудить кое-что еще.
Джордж бросил взгляд на сцену, где Моник изощрялась, срывая аплодисменты. Потом со вздохом сел на место.
– Николь, дорогая, это ведь мой выходной!
– И мой тоже, но дело не может ждать.
Она дотянулась до его бокала и отхлебнула из него.
– Прошлой ночью ты и О'Делл ездиди на Лонг-Айленд, верно? Проверяли, какой урон был нанесен дому Алессандры Ламонт?
Он отнял у нее свой бокал.
– В понедельник мой отчет будет лежать у тебя на столе, но не раньше.
Она отмахнулась:
– Сегодня утром мне позвонил надежный информатор и сообщил, что у Алессандры есть что-то, принадлежащее Тротта. Речь идет об очень большой сумме. Дело в том, что Гриффин его надувал, работая на два фронта – с ним и его конкурентами. Тротта примерно наказал Гриффина – прикончил в назидание остальным, чтобы тем было неповадно его обманывать, и только потом узнал, что недосчитался миллиона долларов.
Как ни мрачно было то, что рассказала Николь, Джордж не смог сдержать смеха.
– Ну и ну! Трудновато заставить мертвеца рассказать, где он спрятал миллион долларов.
Губы Николь невольно дрогнули в улыбке.
– Да, но глупость тут ни при чем.
– И поэтому они все сокрушили в доме Ламонта? – спросил Джордж. – Люди Тротта искали этот миллион?
– Так мы думаем. Мой осведомитель сообщил, что Тротта принял решение: или он получит деньги от жены Ламонта – или разделается и с ней тоже, а заодно даст остальным понять, что с ним шутки плохи. По слухам, он не удовольствуется одним убийством: всем станет известно, как страдала жена Ламонта за грехи мужа.
Джордж покачал головой и бросил взгляд на сцену. Обычно между появлением двух танцовщиц бывал перерыв минут десять, а это означало, что до появления Ким в его распоряжении оставалось около семи минут.
– Мой план заключается в том, чтобы подключить Алессандру, – продолжала Николь. – Пусть Тротта думает, что на нее распространяется Программа защиты свидетелей. Потом как бы по нашей оплошности до него дойдут слухи о ее местонахождении. В нашем отделе постоянно бывают утечки информации, и мы можем сделать так, что это произведет впечатление нашего промаха. А когда Тротта направит своих людей захватить жертву, мы будем наготове. Если нам повезет, мы арестуем его по обвинению в заговоре и покушении на убийство, и произойдет это скоро, всего через несколько недель.
– Ты полагаешь, что Алессандра Ламонт согласится на это? – спросил Джордж. Николь покачала головой.
– Нет, мы не станем ее посвящать во все детали дела: нам не известно, насколько она связана с Тротта. Она также не должна считать, что у нее будет больший шанс выжить при попытке доказать ему свою преданность, и тем самым погубить все дело.
Джордж кивнул.
– А почему ты не могла дождаться понедельника, чтобы сообщить мне все это?
– Пришло известие, что Тротта поставил миссис Ламонт определенные и весьма жесткие сроки. Мой осведомитель не знает точно, каков ультиматум и каким временем она располагает, но я думаю, речь идет о нескольких днях. Мне надо, чтобы ты отправился к ней домой и, сообщив ей, что мы знаем о Тротта, напугал ее до смерти.
Но Алессандра уже была напугана до смерти: сердце ее билось слишком громко, и ей казалось невозможным, чтобы Майкл Тротта не слышал этого. Миллион долларов! Гриффин украл миллион долларов!
Пинки снова оказалась возле ее ног.
– Но я не знаю, где деньги, – взмолилась она. – Гриффин и я разводились. Он давно не жил дома. Насколько мне известно, он растратил все деньги.
Майкл посмотрел на Айво:
– Разве я говорил, что хочу услышать извинения и жалобы?
– Нет, сэр. Вы хотели найти деньги, украденные Гриффином Ламонтом.
– Как я понимаю, Гриффин украл эти деньги год назад, в начале апреля прошлого года. В то время он еще состоял в счастливом и благополучном браке с вами. – Хозяин кабинета встал. – У вас есть сорок восемь часов, чтобы найти эти деньги, миссис Ламонт. Я советую вам вернуться домой и заняться поисками.
– Но…
Рука Айво легла на ее плечо. Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Он покачал головой. Это было едва заметное движение, сначала направо, потом налево. Она закрыла рот, так ничего и не сказав.
Майкл взял поводок из рук человека, удерживавшего собаку.
– Знаете, сколько времени понадобится Пинки, чтобы разорвать человека вашего роста и веса? – спросил он.
Страх сжал горло Алессандры, и она беззвучно покачала головой. Нет, она не знала. Миллион долларов! Если Гриффин потратил все деньги или даже часть из них, ей никогда не возместить ущерба. На это нет ни малейшей надежды. Никакого шанса.
Майкл улыбнулся точно так же, как улыбался, подавая ей бокал с коктейлем на прошлое Рождество.
– И я не знаю, – сказал он. – Но если вы не вернете мне деньги через сорок восемь часов, мы оба это узнаем.
Громко заиграла музыка, и Джордж посмотрел на часы. На четыре минуты раньше положенного времени. Ким начинала свой танец на четыре минуты раньше обычного. Черт возьми! Он соскользнул со своего табурета.
– Может быть, нам найти Гарри, чтобы ты изложила ему все, что рассказала мне?
Сцена осветилась, и Джордж понял, что Ким вышла на подмостки. Николь посмотрела на Ким, потом перевела взгляд на него и снова взглянула на Ким.
– Господи! Да она просто моя копия!
Джордж фыркнул, выражая свое недоверие, – так, как обычно делал Гарри, – потом ответил, стараясь вложить в свои интонации достаточную меру презрения:
– Вовсе нет!
– Конечно, похожа! Чертовски похожа!
Он повернулся и принялся разглядывать Ким, слегка косясь на Николь, будто сравнивая женщин – стриптизершу и свою бывшую жену. Ким на сцене, извиваясь, избавилась от юбки, представив на обозрение то, что было под ней. Продолжая танцевать, она повернулась кругом, чтобы зрители могли лучше рассмотреть ее привлекательный задик.
– Нет, вовсе не похожа, – солгал Джордж. – Ну, если, конечно, отвлечься от того факта, что вы обе женщины и примерно одного роста…
– У нас обеих короткие темные волосы, одинаковая стрижка и очень похожие черты лица. Господи, Джордж, она могла бы быть моей сестрой-близнецом!
Ким сделала шаг к рампе и позволила одному из мужчин из зала сунуть доллар за пояс своих трусиков, потом улыбнулась и провела кончиком языка по передним зубам.
Николь сильно ткнула Джорджа кулаком в бок.
– Эй! А это зачем?
– Это чтобы тебе, сукину сыну, стало совсем невтерпеж и чтобы ты мог вообразить себя такой вот сексуальной игрушкой.
Похоже, Николь разозлилась не на шутку: губы ее сжались так сильно, что теперь рот казался обведенным белой каемкой.
– Да ты совсем рехнулась! В твоей реакции есть что-то параноидальное, ..
– А по-моему, ты видишь угрозу в том, что женщина может делать такую успешную карьеру, как я, да еще в той самой области, где выигрывать всегда должен ты. Так ведь?
Джордж смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
– То, что ты говоришь, похоже на бред! Пора вернуться к реальным фактам.
– Эта девушка знает, что ты используешь ее только с одной целью – ради какой-то извращенной мести мне?
– А тебе не приходило в голову, что ваше слабое сходство, которого я, впрочем, не вижу, может быть просто случайным совпадением?
– Нет.
– Так вот, я встречаюсь с Ким только ради секса, и она это прекрасно знает. Ей приятно встречаться с агентом ФБР уж не знаю почему. Как показывает мой опыт, секс с копом засасывает, затягивает.
Как только Джордж произнес эти слова, он тотчас же осознал, что нанес Николь удар ниже пояса. В течение одной ужасной секунды он думал, что совершил немыслимое – довел до слез Николь Фенстер.
Конечно, его слова не были сказаны всерьез. Засасывал не секс, дело тут совсем в другом: Николь столько времени посвящала работе, так стремилась проломить головой стеклянный потолок, что у нее не оставалось ни минуты для них вместе, и в частности для него.
Но она не заплакала. Он наблюдал за ней и видел, что ей удалось овладеть собой, как это случалось всегда. Боже сохрани того, кто ошибочно принял бы ее за обычную живую женщину из плоти и крови! Голос Николь оставался холодным, одна бровь чуть приподнята.
– У тебя когда-нибудь было сердце, Джордж, – спросила она, – или ты с самого начала морочил мне голову?
– Ты замечательный, выдающийся агент ФБР, всегда при исполнении служебных обязанностей, и решить такую загадку вполне тебе по силам.
– Пошел к черту! – Сказав это, Николь поднялась и направилась к выходу.
Джордж смотрел ей вслед, пока она шла к двери, но она не обернулась и не взглянула на него.
Ким на сцене уже успела избавиться от бюстгальтера. Она имела обыкновение умащивать свое тело, свои совершенной формы груди, и свет обольстительно отражался от них. Джордж отвернулся и направился к платным телефонным автоматам. Ему надо было позвонить Гарри.
Обратный путь по коридору показался ей таким же бесконечно долгим, как и путь в офис Майкла Тротта.
Сорок восемь часов. Миллион долларов. Эти слова назойливо звенели в ушах Алессандры, монотонно повторяясь снова и снова…
Коридор склада имел только один поворот, и темноволосый мужчина, шатаясь, вышел из-за угла и, наткнувшись на нее, прижал ее к стене.
Алессандра вскрикнула при виде его лица, оказавшегося в нескольких дюймах от нее: оно было окровавлено, все в ссадинах и порезах, одного глаза почти не видно – так он заплыл. Мужчина был молод и по виду похож на испанца или латиноамериканца; под его носом она заметила аккуратные усики, скулы у него были высокими и широкими. Его длинные, до плеч, волосы были разделены посередине пробором; они свалялись и казались грязными, пропитанными потом и кровью. Одежда его тоже была рваной и грязной.
– Помогите мне, – выдохнул он сквозь распухшие губы. – Пожалуйста! Меня зовут Энрике Монтойя…
Айво сгреб его и шмякнул головой о стену в нескольких дюймах от Алессандры. Она была так близко, что не могла не слышать стона боли, не чувствовать запах крови и мочи, тягостное зловоние страха.
Руки мужчины были заведены за спину и скованы наручниками, и, как она с ужасом заметила, кровь сочилась не только от порезов на лице – весь бок его рубашки был пропитан ярко-алой кровью, теперь запятнавшей и ее собственную блузку.
Айво толкнул пленника, и двое конвоиров потащили его дальше. Дотом он схватил Алессандру за руку и потянул к двери. Она против воли повернула голову и посмотрела вслед несчастному.
Стражи тащили избитого по коридору очень быстро, но она успела заметить, как они открыли дверь офиса Майкла Тротта и втолкнули его внутрь.
Кем был этот человек?
Она посмотрела на Айво, обычно бесстрастное лицо которого теперь приняло мрачное выражение, но так и не решилась спросить. Когда они вышли на улицу, он толкнул ее к ожидавшему там лимузину. Она забралась внутрь, и Айво, сев рядом с ней, захлопнул дверцу, а потом постучал по стеклу, отделявшему салон от шофера, давая тому знак трогаться.
Алессандра пыталась отдышаться и заставить сердце биться ровно, но не смогла совладать с безумным, не поддающимся контролю страхом, в то время как Айво вытащил большой, туго накрахмаленный платок и протянул ей.
– У вас лицо в крови.
На руках у нее тоже оказалась кровь, блузка окончательно погибла. Брюки тоже были испорчены, Алессандра чувствовала себя отупевшей и находилась в полуобморочном состоянии. Этого не могло быть, просто не могло. «Помогите мне. Пожалуйста!»
Ей не хотелось думать об этом человеке, не хотелось представлять себе, что через сорок восемь часов кто-то вот так же будет отирать ее кровь с рук, когда истечет срок ультиматума, поставленного ей Майклом Тротта.
Она пыталась заставить себя мыслить ясно, не давать воли чувствам, так как не хотела доставить Айво удовольствие от созерцания ее мучений. Она была совсем одна и предоставлена самой себе. Никто не станет ее спасать. Если она хотела спастись, то должна была спасать себя сама.
Алессандра глубоко вдохнула. Надо попытаться дышать ровно, думать, соображать. Выбор был невелик. Она могла поискать деньги, могла их найти или… не найти. Если Гриффин их уже истратил, промотал, то ей оставалось только умереть. А ведь она еще могла убежать, скрыться, спрятаться…
И всю оставшуюся жизнь оглядываться, боясь, что однажды Майкл Тротта найдет ее?
Конечно, она могла бы выбрать иной путь и обратиться в полицию или позвонить в ФБР…
Алессандра откинулась на кожаные подушки. Ей все-таки придется преодолеть свое недоверие к стражам закона и позвонить в ФБР. Гарри О'Делл производил впечатление человека знающего; она обязательно позвонит ему. Позвонит, как только доберется до дома. Возможно, она не так уж одинока, как кажется.
Айво наблюдал за ней, не сводя с нее бледно-голубых глаз, будто пытался читать ее мысли.
– Этот человек? – спросил он. – Вы знаете, кто он? Алессандра отрицательно покачала головой, удивленная тем, что он заговорил с ней.
– Парень тоже должен мистеру Тротта большую сумму, – сообщил ей Айво. – Но он совершил очень большую ошибку, обратившись к властям. Вы ведь поступите умнее, чем он? Да?
