Текст книги "Что Кейти делала в школе"

Автор книги: Сьюзан Кулидж

Глава 6
О. И. Л

Это было в субботу после обеда. Кловер, которая успела позаниматься в гимнастическом зале и закончила уборку и починку одежды, села у окна комнаты номер 6, чтобы спокойно отдохнуть два-три часа. Все было в полном порядке и лишь ожидало инспектирующего ока мисс Джейн, а сама Кловер сидела в кресле с ящиком-секретером на коленях, и казалось, что чувствует она себя необыкновенно уютно и удобно.

На секретере лежало недописанное письмо к Элси, но на Кловер нашла лень, и, вместо того чтобы писать, она мечтательно смотрела в окно. Там во дворе Берри Сирлс и несколько других студентов играли в мяч. Кловер не думала о них, да и ни о чем другом. Ею владело неясное ощущение приятной праздности, когда вдруг, словно прерывая сновидение, распахнулась дверь и вошла Кейти. Она вошла не тихо и спокойно, как по обыкновению входила, но торопливо, резко и шумно, словно была чем-то раздражена. Увидев, что Кловер сидит у окна, она запальчиво крикнула:

– Кловер, не делай этого!

– Чего не делать? – спросила Кловер, не поворачивая головы.

– Не сиди у окна и не смотри на этих мальчишек.

– А почему нет? Они меня не видят. Ставни закрыты.

– Все равно. Это ничуть не лучше, чем если бы они тебя видели. Не делай этого. Для меня невыносимо, что ты это делаешь.

– Ну, хорошо, не буду, – сказала Кловер добродушно, поворачиваясь спиной к окну. – Да я, строго говоря, на них не смотрела. Я думала об Элси и Джонни и о том… Но что случилось, Кейти? Почему ты так вскипела из-за этого? Ты и сама много раз смотрела, как играют в мяч.

– Ну да, я тоже смотрела. Я не хотела злиться, Кловер. Но дело в том, что эти девочки с их непрерывной болтовней о студентах совершенно вывели меня из равновесия. Такое поведение не подобает истинным леди, и это так нехорошо, особенно для младших. Вообрази, эта крошка Кэрри Стил сообщила мне, что «влюблена» в Гарри Кросби. Влюблена! Такая маленькая! Да ей ли знать о существовании любви!

– Да, я знаю, – сказала Кловер со смехом. – Она написала его имя на мятной таблетке, проделала в ней дырочку и носила на шее на голубой ленточке. Но таблетка таяла и прилипала к платью, и ее пришлось снять.

– После чего Кэрри ее съела, – добавила Роза, которая в эту минуту вошла в комнату.

Девочки засмеялись, но скоро Кейти снова помрачнела.

– Невозможно удержаться от смеха, – сказала она, – но разве то, что происходит, не возмутительно! Ты только представь, Кловер, что наша Элси так бы себя вела! Папу удар бы хватил! Мне, право же, ужасно хочется создать общество по искоренению флирта.

– Создай! – сказала Роза. – Это было бы очень забавно! Назови его «Долой юношей». Я присоединюсь.

– Ты! Как бы не так! – Кейти укоризненно покачала головой. – Будто я не видела, как Берри Сирлс бросил букет цветов тебе в окно не далее как сегодня утром!

– Что ты говоришь! Он бросил букет? Мне придется еще раз поговорить с Мэри. Совершенно возмутительно, что она так себя ведет. Но, в самом деле, давайте создадим общество. Это было бы так весело! Мы могли бы встречаться по субботам, писать стишки, завели бы свои особые сигналы и тайну, как то общество, в котором состояла Сильвия, когда была в пансионе. Создай такое общество, Кейти! Молодец, что это придумала!

– Но, – возразила Кейти, которую застало врасплох то, что ее непродуманная идея была так неожиданно подхвачена, – если бы я создала такое общество, то все было бы всерьез – это было бы общество по борьбе с флиртом. А ты сама знаешь, Роза, что просто не можешь от него удержаться.

– Могу! Ты ко мне очень несправедлива. Я не веду себя так, как эти девочки, которые живут на Чердаке. И никогда не вела. Я раскланиваюсь только с Берри и другими, кого действительно знаю, а больше ни с кем. И ты должна понять, дорогая Кэтрин, что было бы верхом неблагодарности, если бы я не отвечала на поклоны тех мальчиков, которые, когда я была маленькой, строили для меня куличики, одалживали свои стеклянные шарики и всячески проявляли свою доброту. Разве не так? – вкрадчиво заключила она.

– Ну… может быть, – согласилась Кейти с улыбкой. – Но ты такая чаровница.

– Нет, поверь мне, нет. Я буду надежной опорой общества, если только ты создашь такое общество, которому я смогу стать опорой. Ну, Кейти, давай – ах, очень тебя прошу!

Когда Роза бралась уговаривать, противиться ей могли лишь немногие. Кейти уступила, и так с шутками этот серьезный вопрос был решен. Кейти предстояло встать во главе начинания и пригласить других в члены нового общества.

– Сначала пригласим только нескольких, – предложила Роза. – Когда дело пойдет и все захотят присоединиться, примем еще двух-трех в виде большого одолжения. Какое возьмем название? Но в любом случае хранить его будем в секрете. Иначе неинтересно – что за общество без тайны?

Каким же должно быть название? Роза придумала с полдюжины, одно нелепее другого. Хорошо звучало бы «Анти-Джейн общество». Или нет! «Не флиртуй с ним» – еще лучше! Но в конце концов остановились на таком – «Общество истинных леди».

– Но только мы никогда не будем употреблять полное название, – сказала Роза. – Будем произносить ОИЛ. Коротко и отрывисто – вся школа с ума сойдет от любопытства. Как будет весело! Я прямо-таки умираю от желания поскорее начать!

На следующую субботу было назначено первое собрание. За неделю Кейти представила план «немногим избранным»; все они приняли его восторженно. Единственной отказавшейся от участия была Лили Пейдж. Она сказала, что это будет глупо; что касается ее, она не ставит себе задачу быть «правильной» или лучше, чем она есть, и в любом случае она не желает связываться с обществом, в котором состоит «мисс Эгнью». Девочек не особенно огорчил этот отказ. Они считали себя обязанными пригласить ее по причине родственных отношений, но испытали что-то вроде облегчения, узнав, что она не хочет к ним присоединиться.

Комната номер 6 была переполнена, когда в субботу члены ОИЛ собрались на свою первую встречу. Всего присутствовало десять девочек. Кроме Кейти, Кловер и Розы здесь были Мэри Силвер и Луиза Эгнью, а также близкая подруга Розы – Эстер Дирборн. Остальные четыре – Салли Элсоп, Элин Эрскин, Элис Гиббонс (одна из новых учениц, которую они еще не очень хорошо знали, но которая всем нравилась) и Эллен Грей, бледная тихая девочка, с веселыми голубыми глазами, забавно сложенным ротиком и умением говорить смешные вещи таким притворно-сдержанным тоном, что половина тех, кто ее слушал, не понимал, где нужно смеяться. По случаю собрания были позаимствованы стулья из комнаты Розы. Три девочки сидели на кровати, три на полу. Было немного тесно, но места хватило для всех.

Кейти была избрана председателем общества, и ее попросили занять почетное место – кресло-качалку. Она сделала это с большой торжественностью и приступила к чтению Устава и Регламента Общества, составленных Розой Ред и переписанных на огромный лист голубой бумаги.

Документ гласил:

УСТАВ ОБЩЕСТВА ИСТИННЫХ ЛЕДИ,

известного непосвященным как ОИЛ

Статья I

Цель настоящего Общества носит двоякий характер: она объединяет приятное времяпрепровождение со стремлением к ДОБРОДЕТЕЛИ.

Статья II

Приятное времяпрепровождение имеет место в комнате номер 6 Квакер-коридора с 4 до 6 часов пополудни каждую субботу.

Статья III

Характер приятного времяпрепровождения определяется специальной Комиссией, назначаемой каждую субботу членами Общества.

Статья IV

К ДОБРОДЕТЕЛИ члены Общества стремятся в любое время и при любых обстоятельствах, что выражается в решительном осуждении установившейся порочной практики, как то: отвечать на поклоны и говорить с незнакомыми юными джентльменами, махать носовым платком, подавать знаки из окон, а также и иные виды поведения, которые все положительные люди и особенно мамы членов Общества могут счесть неподобающими истинной леди.

Статья V

Члены Общества торжественно присягают использовать свое влияние для искоренения вышеуказанной практики, воздействуя наставлениями и личным примером.

В удостоверение чего свои подписи ставят:

Кэтрин Карр, ПРЕЗИДЕНТ

Розамонда Реддинг, СЕКРЕТАРЬ

Кловер Э. Карр

Мэри Л. Силвер

Эстер Дирборн

Салли П. Элсоп

Эми У. Эрскин

Элис Гиббонс

Эллен Уитворт Грей.

За этим следовал Регламент. Кейти не видела необходимости иметь какие-то правила внутреннего распорядка, но Роза настояла, заявив, что не слышала ни об одном обществе без регламента и что было бы «противозаконно» от него отказаться. Ей стоило немалых трудов изобрести положения Регламента, но в конце концов написано было следующее:

Правило 1

Члены ОИЛ пользуются следующими сигналами:

1. Рукопожатие. Производится путем всовывания большого и среднего пальцев правой руки одного члена Общества между большим и безымянным пальцами левой руки другого члена с одновременным вращательным движением мизинца.

NB [12]12
  Нотабене (лат.) – отметка, служащая для того, чтобы обратить внимание на какую-либо часть текста.


[Закрыть] . Только длительная тренировка позволит членам Общества обмениваться этим сигналом так, чтобы не привлечь внимания посторонних.

2. Сигнал Опасности. Используется в случае появления на горизонте мисс Джейн или любой другой враждебной особы. Заключается в интенсивном потирании носа с одновременным троекратным ударом по полу левой ногой. Производится как бы безотчетно.

3. Сигнал Обращения за Консультацией. Используется в случае необходимости безотлагательных контактов между членами Общества. Представляет собой щипок в спину правой рукой, сопровождаемый словом «Олоферн», которое следует произносить шепотом.

Правило 2

Члены ОИЛ торжественно клянутся хранить в глубокой тайне все, что касается деятельности Общества.

Правило 3

Члены ОИЛ приносят на субботние заседания свои стишки с целью поддержания общего веселья.

Правило 4

Члены общества, получившие из дома посылки, имеют право пожертвовать такую часть их содержимого, какую пожелают, на вышеупомянутое поддержание общего веселья.

На этом Регламент заканчивался. Он вызвал много смеха, особенно его последнее положение.

– Зачем ты это добавила, Роза? – спросила Эллен Грей. – Мне показалось, что такое правило вряд ли необходимо.

– Я добавила его, – ответила Роза, – чтобы приободрить Мэри Силвер. Скоро ей должна прийти посылка, и я знаю, что Мэри будет изнемогать от желания поделиться с Обществом. Но она слишком робка и побоится предложить нам это сама. Так что я решила подготовить почву.

– Вот истинная доброта! – засмеялась Кловер.

– Теперь, – сказала председательница Общества, – перейдем к развлекательной части собрания. Начнем со стихотворения «Земляничное дерево»[13]13
  Род небольших вечнозеленых деревьев и кустарников.


[Закрыть], сочинение Кловер Карр.

Кловер не хотелось читать первой, но она все же согласилась после долгих увещеваний Розы, которая вследствие этого пожаловала ей имя Quintia Curtia[14]14
  Имя женского рода, в шутку образованное от имени Квинтия Курция Руфа – древнеримского историка и ритора, жившего в I в. н. э.


[Закрыть]. Смущение охватило Кловер, когда она встала перед собранием с листком в руке, и голос ее заметно дрожал. Но через минуту она овладела собой и читала уверенно.

Земляничное дерево

 
Ищу весенний ранний цвет —
Он розовато-белый, —
Как будто робкий жду привет
С губ детских, неумелый.
 
 
Цветок – румяное дитя
В зелененькой кроватке,
Забрался он туда, шутя?
Со мной играет в прятки?
 
 
Откину одеяльца край
И загляну украдкой:
Откроется мне милый рай,
Увижу, как там сладко!
 
 
Как будто на небе звезда,
Он на земле на серой;
Его найду я без труда,
Искать лишь нужно с верой!
 
 
О, вот он, славный озорник!
Цветок прелестный, нежный!
Головкою к земле приник
С улыбкой безмятежной!
 
 
Нашла любимый мой цветок!
Как сладостно свиданье!
Не бойся, не сорву, дружок!
Цвети, очарованье!
 

Это произведение вызвало настоящую сенсацию: девочки никогда прежде не слышали стихов Кловер и нашли это стихотворение чудесным.

– Ничуть не хуже Таппера! – воскликнула Салли Элсоп. Она сказала это в качестве комплимента, так как увлекалась «Философией в пословицах»[15]15
  «Философия в пословицах» – сочинение английского поэта Мартина Таппера (1810–1889), пользовалось большой популярностью в США (к 1881 г. было продано свыше миллиона экземпляров), однако неизменно являлось мишенью критики в связи с банальностью и избитостью мыслей и тем автора.


[Закрыть].

Следующим в программе было стихотворение «Мисс Джейн». Эстер Дирборн с величайшей помпой и достоинством поднялась с места, откашлялась, надела очки и начала:

Мисс Джейн

 
Чуть я нарушу правил свод,
Не извинит и не поймет,
Мой промах помнить будет год
Мисс Джейн.
 
 
Стоит под дверью каждый раз,
Пока течет «молчанья час»,
Всех замораживая нас,
Мисс Джейн.
 
 
Велит прийти, велит уйти,
Держать желанья взаперти,
И на моем всегда пути —
Мисс Джейн.
 
 
В стене хватает Розу вдруг
И вызывает тем испуг
Трех незадачливых подруг
Мисс Джейн.
 
 
При ярком свете и впотьмах
Стоит как будто на часах
Погибель наша, враг и страх —
Мисс Джейн.[16]16
  Шуточная переделка стихотворения «Мама» английской поэтессы Энн Тейлор (1782–1866).


[Закрыть]
 
 
– И вот крадется там сейчас,
Не зная, как поймать всех нас,
И… —
 

подхватила Роза, импровизируя. В этот момент раздался стук в дверь. Это была мисс Джейн.

– Ваши ящики, мисс Карр… ваш стенной шкаф, – сказала она, проходя по комнате, чтобы проверить каждый из ящиков по очереди. Все оказалось в безупречном порядке, и она удалилась, бросив перед этим подозрительный взгляд на смеющихся девочек и заметив, что сидеть на кровати – плохая привычка, это очень портит матрас.

– Ты думаешь, она слышала? – шепнула Мэри Силвер.

– Нет, думаю, не слышала, – ответила Роза. – Но, конечно же, она заподозрила нас в каком-то озорстве – она всегда всех подозревает. Теперь, Мэри, твоя очередь доставить нам интеллектуальное наслаждение. Начинай.

Бедная Мэри отпрянула, краснея и протестуя.

– Ты же знаешь, я не умею, – сказала она. – Я слишком глупая.

– Чепуха! – воскликнула Роза. – Ты самая славная девочка на свете. – И она ободряюще похлопала Мэри по плечу.

– На этот раз мы прощаем Мэри, – вставила Кейти. – Сегодня наше первое собрание, так что я буду снисходительна. Но в будущем каждый член общества должен представлять что-нибудь для каждого собрания. И я собираюсь строго следить за этим.

– Ох, я никогда ничего не сумею сочинить! – воскликнула Мэри.

– Глупости! Замолчи! – рассердилась на нее Роза. – Ты все можешь. И прочитаешь стишок, даже если мне придется сочинить его для тебя!

– К порядку! – призвала председательница, постучав карандашом по столу. – У Розы есть что прочитать нам.

Роза поднялась с величайшей торжественностью.

– Я попросила бы на минуту отложить начало моего выступления, с тем чтобы члены Общества могли достать носовые платки, – сказала она. – Мое стихотворение очень трогательное. Я не стремилась к этому, но так получилось. Мы не всегда можем оставаться веселыми. – Прозвучал вздох, вызвавший у членов ОИЛ дружный смех, и Роза начала:

Шотландское стихотворение

 
Волынка и ветер поют,
Их пиброх унылый полился.
И птички своих гнезд не вьют,
Они ждут, чтоб дуб их свалился.
 
 
Смотри, здесь ведь праздник их был,
Украшен был старый их клахан,
Но коллапс давно уж остыл,
И горько здесь матер рыдахан.
 
 
Ах, брошены дурлах и килт.
Ах, бедная бледная матер!
Ах, дети без коллапса силт!
Ах, ветер несет им грозатер![17]17
  Волынка – шотландский народный музыкальный инструмент; пиброх – мелодия для волынки, клахан — деревушка, коллапс — запеканка из мясного фарша, дурлах — кожаная сумка, килт — клетчатая юбка (шотл.).


[Закрыть]
 

– Что это значит? – закричали девочки, когда Роза свернула свой листок и села.

– Значит? – переспросила она. – Ну уж этого я не знаю. Это шотландское стихотворение – я же вам сказала! Нечто наподобие тех стихов, которые все читают и потом говорят: «Одна из прелестнейших жемчужин, когда-либо написанных Бернсом!»[18]18
  Роберт Бернс (1759–1796) – величайший шотландский поэт. Многие из его стихотворений написаны на шотландском диалекте.


[Закрыть] Я решила проверить, не смогу ли и я сочинить что-нибудь подобное. И обнаружила, что любой может: это совсем не трудно.

Все стихи были прочитаны, и Кейти предложила поиграть в «Слово и вопрос». Они с Кловер часто играли в эту игру дома, но для некоторых других она была совсем новой.

Каждой девочке дали листок бумаги и карандаш и попросили написать на самом верху листка какое-нибудь слово, затем загнуть бумагу и передать сидящей слева.

– Ох, я не знаю, что написать, – сказала Мэри Силвер.

– Напиши что-нибудь, – сказала Кловер. Мэри послушно вывела на листке «что-нибудь» и загнула бумагу.

– Что дальше? – спросила Элис Гиббонс, когда каждая из девочек получила от своей соседки загнутый листок.

– Теперь вопрос, – сказала Кейти. – Пишите под сгибом и загните еще раз. Нет, Эми, не на сгибе. Разве ты не понимаешь, что если ты напишешь вопрос там, он окажется на обратной стороне листка, когда мы начнем читать.

Вопросы вызвали больше трудностей, чем слова, и несколько минут девочки сидели, хмурясь и покусывая концы своих карандашей. Наконец все было готово. Листки собрали, и Кейти, сложив их в крышку от своей рабочей корзинки, хорошенько перемешала.

– Теперь, – сказала она, обходя присутствующих с крышкой в руках, – каждая вытаскивает один листок, читает и пишет стишок, в котором есть слово и ответ на вопрос. Стишок может быть всего из двух строк, если хотите. Ну, Роза, бери, ты первая!

– Ой, какая сложная игра! – воскликнули некоторые из девочек, но очень скоро увлеклись и принялись трудиться над своими стихами.

– Я необыкновенно хочу знать, кто написал это кошмарное слово, – сказала Роза с отчаянием в голосе. – Я думаю, Кловер, это ты, негодница!

Кловер заглянула ей через плечо, кивнула и засмеялась.

– Хорошо, тогда… – Она выхватила у Кловер ее листок, а ей вручила свой. – Тогда ты можешь написать это сама. Я не могу! В жизни не слышала такого слова! Ты нарочно его выдумала!

– А вот и нет! Это из Библии, – ответила Кловер, спокойно усаживаясь за новый листок.

Роза же, развернув листок, который отняла у Кловер, опять застонала.

– И этот не лучше! – воскликнула она. – Верни мне тот, Кловер, будь умницей!

– Ну уж нет! – сказала Кловер, загораживая рукой свой листок. – Один раз поменялась – теперь оставь себе тот, что есть.

Роза сделала гримасу, пожевала кончик карандаша и затем принялась быстро писать. Несколько минут никто не произносил ни слова.

– Написала! – сказала наконец Эстер Дирборн, бросая свой листок в крышку от корзинки.

– Я тоже! – воскликнула Кейти.

Один за другим листки были собраны в крышку и перемешаны между собой. Затем Кейти, еще раз окончательно встряхнув крышку, извлекла один из листков и прочла:

– «Слово: Редиска.

Вопрос: Каким бы вы хотели видеть своего священника?

 
Пусть в воскресенье проповедует усердно,
А в понедельник – пусть немилосердно,
 
 
Средину же недели и конец
С прохладцей пусть пасет своих овец.
 
 
И старым должен быть он, как мой папа,
Но не сырым и красным, как редиска».
 

– Ну и рифма! – воскликнула Кловер.

– А что же еще придумать? – сказала Эллен Грей, но тут же умолкла и закусила губу, вспомнив, что никто не должен догадаться, кому принадлежит то или иное стихотворение.

– Ага! Это твое, Эллен? – вмешалась Роза. – Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.

Кейти развернула второй листок.

– «Слово: Что-нибудь.

Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?

 
Я предпочла бы третье что-нибудь,
Что глупую мою исправило бы суть».
 

– Неплохо, – заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.

На третьем листке было написано:

«Слово; Магер-шелал-хаш-баз.

Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?

Роза и Кловер переглянулись.

 
Ну конечно, знает мама,
Что не дома я;
Я иду все прямо, прямо,
Милая моя!
Мамы выполню заданье —
Не сверну с пути!
Говорила на прощанье:
«Милю тут пройти!»
Но иду я долго-долго —
Ноги уж гудят!
Вот как кончится дорога —
Поверну назад!
Шла пока, в твою записку
Глянула не раз:
Знаю слово я ПА-пистский,
Но – МА-гершелалхашбаз?!»
 

– Какая же ты сообразительная, Кловер! – воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.

– В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! – сказала она. – Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок – точно знаю, что упала бы!

Дальше шло:

«Слово: Пуговицы.

Вопрос: Как сделать дом счастливым?

 
Доказывать не нужно – аксиома:
От пуговиц зависит счастье дома».
 

– Я подозреваю, что это сочинила Эми, – сказала Эстер. – Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.

– Нечестно строить такие догадки вслух, – строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми – за Салли. «Голос и Эхо» – так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».

Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто:

«Вы любите цветы?

 
Люблю ли я цветы? – Пардон и книксен! —
Любить цветы на шляпке миссис Нипсон?!
Зачем они так сини и так серы,
Так пыльны и потрепаны не в меру?
Посажены так криво для примера?
Живым цветам я написала бы сонет,
Но, к сожаленью, я посредственный поэт».
 

Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.

«Слово: Когда.

Вопрос: Вы согласны?

 
Если б не была согласна, то сказала бы
Когда… Ох, мне никак!»
 

– Что за необыкновенная рифма! – начала Кловер, но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:

– Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.

И Кейти продолжила:

– «Слово: Бесчувственность.

Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?

 
Я не без чувства состраданья —
Зачем мне слушать рыб рыданья?»
 

– Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, – заметила Роза. – Не напишет ли почтенный автор другой стишок?

«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн – «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, – заметила, что в конце концов «без чувства» – почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.

– «Слово: Блоха.

Вопрос: Что бы ты сделала, милая?

 
Что бы сделала я, милая? Не знаю!
Ставь свои вопросы поточней!
Если б ты дала цветы, предполагаю —
В вазу их поставила б скорей.
Если бы там оказался милый ротик,
Поцелуй мой встретил бы его.
Если бы сидел, мурлыкая, там котик,
Гладила бы – больше ничего.
Ты зачем блоху в записке мне прислала?
У меня был настоящий шок!
Увидав ее, я в ужасе кричала:
«Дайте мне персидский порошок!»[19]19
  Персидский порошок – средство от блох.


[Закрыть]
 

В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос: «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:

 
«Та ночь была темна на гóре!
В Ковчеге ночью – вспышка кори!
Все дети Хама, Сима, Иафета,
Не зная, что такое есть конфета,
Просили и моллюсков, и картошки,
И в визге жутком заходились крошки,
«Что делать мне? Под ливнем и одной! —
Сказала бабушка их, миссис Ной. —
Вот что я сделаю! Возьму изюм,
Спущусь за старой львицей в трюм.
Она, конечно, спит, – я разбужу
И крепко к двери детской привяжу.
Дам ей изюм – рычит пусть из последних сил.
А детям, чтоб никто картошки не просил,
Скажу, что к ним впущу сию особу —
Пусть с каждого из них снимает пробу!
Таким путем их вылечу от хвори…
В каютах прячутся все взрослые от кори…»
Бабули выдумку венчал большой успех!
Не оценить все это просто грех!
Не побоюсь ее я именно назвать
Изобретательности мать!»
 

– Это гораздо лучше всех остальных! – объявила Элис Гиббонс. – Интересно, кто его написал?

– Неужели вам так понравилось? – сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.

– Ты в самом деле это написала? – спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:

– Не пытайся. Роза, нас не проведешь!

– Теперь последнее, – объявила Кейти. – Слово «подливка». а вопрос: «Где берут начало сны?

 
Ночь. Уснули все монашки,
Миссис Нипсон лишь в рубашке
Тенью страшной вдоль дверей крадется.
Чудятся ей вздохи, стоны —
Все иллюзии матроны!
Видно, спать совсем ей не придется!
А монашечки во сне все до одной
Видят милых папу, маму, дом родной,
Кур едят, творог и сливки,
Масло, мясо и подливки.
Сладко им в счастливых их виденьях —
Горько миссис Нипсон в ее бденьях!»
 

– Кто это написал? – воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.

– Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, – сказала она. – А как я покраснела, когда читали мой стишок.

– Проказница! – шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.

Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.

– Что! Звонок к ужину! – воскликнули все. – А мы хотим еще поиграть!

– Полнейший успех! – шепнула Роза в восторге, когда они вышли в коридор. – Все девочки говорят, что еще никогда не проводили время так весело. Как я рада, что не умерла в детстве от кори!

– Ну как? – спросила Лили. – Общество спесивиц провело первое собрание? Как оно прошло?

– Восхитительно! – ответила Роза, причмокнув, как при воспоминании о чем-то очень приятном. – Но ты не должна задавать вопросов, Лили. Ты посторонняя и не имеешь ничего общего с ОИЛ. Все, связанное с деятельностью Общества, не подлежит огласке. – И она побежала вниз по лестнице вместе с Кейти.

– Ну и противные же вы! – крикнула Лили им вслед и добавила, обращаясь к себе самой: – Просто хотят подразнить. Я знаю, что была там скучища.