355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Святослав Логинов » Мёд жизни (Сборник) » Текст книги (страница 3)
Мёд жизни (Сборник)
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 00:08

Текст книги "Мёд жизни (Сборник)"


Автор книги: Святослав Логинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Дом Торикса стоял высоко в горах. Это было надёжное, прочное жилище, выстроенное бог знает когда, много раз перестраивавшееся и хранящее следы всех эпох. Только в таком доме мог жить Торикс – всегдашний друг, человек, знающий, кто такой Лонг, и относящийся к этому невероятному факту так же спокойно, как и к собственной жизни среди камней.

Торикс, увидев Лонга, удивлённо и радостно ойкнул и тут же потащил в дом, крича:

– Констанс, взгляни, какое чудо потерянное объявилось!

Констанс вышла, остановилась в дверях. Мгновение Лонг был неподвижен, потом наклонился и поцеловал руку.

– Конечно, это велел тебе сделать славный Труддум! – засмеялась Констанс. – Заходи в дом, рыцарь, ты как всегда успел к завтраку.

Лонг смотрел на неё и не очень понимал, что ему говорят. Лишь потом он сообразил, что уже сидит за столом рядом с Ториксом, а тот увлечённо рассуждает, очевидно в связи с чем-то только что рассказанным:

– …всё-таки у вас, где, как ты говоришь, непрерывно что-то происходит, но ничего не меняется, жить несравненно проще. Главное, тебя никогда не подведут однажды проверенные истины.

Констанс сидела напротив, подперев щёку кулаком, слушала разговор с видом снисходительного интереса, как и положено женщине слушать заранее известную беседу между любимым мужем и старым хорошим знакомым, другом, почти братом. Она любит их обоих и рада удачному дню и хорошей беседе, хотя что они могут сказать нового в этом старом споре?

Тогда Лонг собрался с духом и рассказал всё, что можно было рассказать по эту сторону Перевала.

Больше всего Лонга поразило, как мгновенно изменился Торикс. Констанс испуганно приподнялась, в её глазах вспыхнула тревога, но всё же это оставалась прежняя Констанс, а вот Торикс… Здесь больше не было полнеющего увальня, любителя поболтать ни о чём, хлебосольного хозяина и строгого главы семьи, предусмотрительно послушного разумной хозяйке. Перед Лонгом встал воин и потомок воинов. Другу угрожала опасность, и он был готов отправиться навстречу ей, какой бы она ни оказалась.

– Я пойду с тобой, – сказал он, – и мы попробуем разобраться с твоим властелином.

– Нет, – сказал Лонг. – Ты принадлежишь этому миру и не должен из него исчезать. И потом, ты просто не пройдёшь границу.

– Ты меня проведёшь, – отрезал Торикс, – а что касается остального, то все мы рано или поздно исчезнем из этого мира, и лучше сделать это честно в бою с врагом.

– Возьми его, Лонг, – негромко попросила Констанс. – Он сильный, на него можно положиться, а я тогда буду спокойна за вас обоих.

– Но чем ты можешь помочь мне там?

– Как чем? – громко удивился Торикс. – Ты же сам говорил, что, явившись сюда, враг хочет заставить нас биться его оружием. А я встречу его по ту сторону гор, и пусть он бьётся моим. Посмотрим, устоит ли чародей в честной схватке. Для всех вас, Лонг, он Владыка, но мне-то он никто. И неужто ты полагаешь, что я не найду десяток-другой товарищей, которые не побоятся пойти куда угодно и разогнать любые толпы бесплотных теней? Так что ты скажешь о моём плане?

– Я не знаю, какими вы станете, когда перейдёте границу, не попадёте ли и вы под власть Всемогущего.

– Настоящий человек всюду останется собой! – убеждённо сказал Торикс, и Констанс в знак согласия молча наклонила голову.

– Сейчас я отправлюсь в город, – Торикс встал, – а к вечеру вернусь. Возможно, уже не один. Но в любом случае, завтра у нас будет отряд. Честно говоря, я давно хотел посмотреть дивную страну, откуда ты родом, но ты же знаешь, Лонг, какой я домосед, – я бы никогда не собрался. А так – совместим приятное с полезным!

Торикс рассмеялся и вышел. Лонг сидел, глядя в пол. Он не знал, надеяться ему или нет. Потом поднял глаза и встретился глазами с Констанс. Она ничего не сказала, не шевельнулась даже, но Лонг отчётливо понял, что она просит:

– Возьми и меня с собой.

– Нет, – молча ответил он, – если бы это было можно, я бы забрал тебя раньше.

– А ведь там живёт мастер Труддум и землепашец Оле, – она произнесла это как бы про себя, и некому было удивиться неуместности вдруг зазвучавших слов. – Они лучше многих реальных людей.

– Труддум против воли помогает Владыке, а Оле ушёл от меня, – сообщил Лонг и тут же, словно и не было только что полубезмолвного разговора, оживлённо спросил:

– Констанс, как ваши дети? Почему-то в этот раз ты ничего о них не рассказываешь.

– О!.. Дети выросли. Они стали совсем большими и воображают, что могут прожить без матери.

– Когда они поймут, что это не так, они станут действительно взрослыми, – сказал Лонг.

Констанс поднялась.

– Я покажу их письма.

* * *

Торикс вернулся к обеду. Тяжело вошёл в дом, огляделся потерянным взором и выдохнул одно слово:

– Война.

– Что? – переспросила Констанс.

– Война, – повторил Торикс. – Кто бы мог подумать? В наше время. Здесь. У нас. И главное – сейчас, когда тебе нужна помощь. Вот что, – Торикс выпрямился, лицо его затвердело, – я всё равно пойду с тобой. Пусть меня считают трусом и дезертиром. Здесь справятся и без меня, давно известно, что нападать на нас дело безнадёжное. А ты один, тебе нужна помощь. Одно плохо: я не смогу привести отряд. До чего же не вовремя всё случилось!

– Погоди, Тор, – сказал Лонг. – Не надо решать сгоряча. Боюсь, что связь между нашими мирами сложнее и крепче, чем мне казалось вначале. Ты говоришь – справятся без тебя. Нет, не справятся. Ты сила, Торикс, победа там, где сражаешься ты. Не надо уносить её отсюда туда, где она никому не нужна. А обо мне не беспокойся – у меня ещё есть два дня, за это время мы с Труддумом придумаем что-нибудь. В крайнем случае, ты всегда успеешь скрестить меч с Владыкой.

Торикс молчал, обхватив голову руками. Лонг подошёл к дверям.

– Мне пора уходить, – сказал он. – Но я обязательно вернусь. Ведь у меня ещё есть два дня.

* * *

Замок встретил Лонга небывалой суматохой. Какие-то вооружённые люди пробегали по коридорам, стояли у кремальер и бойниц, дозором бродили вдоль стен. Во дворе раздавался плачущий рёв вьючного зверья, скрипели телеги. Там что-то выгружали, собирали, мастерили. Несомненно, это затеи Труддума. Лонг усмехнулся. Всё-таки Труддум – плоть от плоти этого мира. Он обязан непрерывно и суматошно действовать, и он действует: собирает дружину, возводит укрепления. Хотя отлично понимает, что замок защищать некому. Когда настанет время, доблестные мужи разительно переменятся. Побегут храбрецы, бдительные уснут на часах, а самые верные – предадут.

Впрочем, возможно, всё будет не так. Дружина окажется воинственной и неустрашимой, стены – неприступными. Плоскогорье вскипит страшной битвой, полчища Владыки будут вырезаны – ему не жаль! – а потом снизу подойдут новые легионы и, прежде чем начнётся настоящий бой на гребне Перевала, Владыка устроит театральное судилище над непокорными. Может случиться всё, что угодно, ясно лишь одно – суета ни к чему.

Мастера Лонг отыскал на крепостном дворе. Труддум, азартно размахивая длинными руками, указывал помощникам, как следует крепить на огромнейшем и ни на что не похожем механизме нестерпимо блестящий серебряный щит. Лонг критически оглядел творение Труддума. Явно новая штука, таких здесь прежде не бывало. Значит, такие же будут у Владыки. Господи, как драться-то с этой кучей металла?

Труддум спрыгнул с горба стальной машины и побежал навстречу Лонгу. Вымазанное чёрными полосами лицо сияло.

– Знаю, о чём думаешь! – крикнул он на бегу. – Ты не прав, а я умница!

– Конечно, ты умница, но зачем это? – спросил Лонг.

– Чтобы собрать машину, мне нужен подмастерье. Лучше двое. А ты ушёл, и Оле тоже нет. Пришлось звать людей с плоскогорья, и, конечно же, набежал целый полк. Все хотят дела, и все его получили. Пусть тешатся, когда настанет пора, мы их отошлём. Нам не понадобится войско, нам ничто не понадобится, кроме новой машины.

– Я согласен, что в природе нет оружия вернее твоего танка, – сказал Лонг, – но что станет, когда Владыка бросит на нас сотни таких механизмов?

– Хоть тысячи! – Труддум приподнялся на носки и зашептал в ухо Лонгу: – Пусть хоть миллионы! Это не оружие. Это зеркало. Оно не умеет нападать, оно лишь отражает всё. Владыка пошлёт в бой чудовищ – такие же бестии выйдут ему навстречу. Он бросит огненные стрелы – пылающий дождь упадёт на его голову. Пускай он создаёт такое же зеркало – нам ничего не будет. Мы не станем нападать, мы будем самыми лояльными из непокорных подданных, даже слова осуждения не позволим мы себе. В этой войне плохо придётся тому, кто начнёт атаку, а воевать хочет Владыка. Нам от него ничего не нужно.

– Труддум, ты вправду умница! – сказал Лонг. – Кажется, это выход.

* * *

Лонг сделал последний шаг, коснулся рукояти меча, но тут же убрал руку. Ведь это по сути дела тоже игра, меч для перехода границы не нужен, а он больше не желает заниматься играми. Дело пошло всерьёз.

Границу Лонг раздвинул руками. Шёл вниз быстро, стараясь угадать, что его ждёт. Склон постепенно становился пологим, на нём густо росли деревья, мешавшие рассмотреть дом Торикса. Видна была лишь часть озера, по которому неспешно плыла белая лодка. Лонг ускорил шаги. Ему хотелось поскорее увидеть дом, встретить Констанс, тогда он сразу поймёт, всё ли в порядке.

Переступая границу, Лонг не мог сказать, куда попадёт. Ему случалось оказываться в диких краях, где первый пастух, сжимая каменный топор, берёг своё стадо. Иногда в долине, словно каменные деревья, поднимались шпили и башни средневекового города. Порой по склонам извивалась бетонная полоса дороги, по которой скользили блестящие металлические жуки. Но в какой бы эпохе ни оказывался Лонг, он всюду находил Торикса и Констанс, а значит – дружескую беседу, спокойствие и невозможное по ту сторону гор ощущение надёжности. Но на этот раз его не оставляло предчувствие, что бредовые планы Владыки лишь отголосок каких-то страшных событий, развернувшихся здесь. Или наоборот… Лонг понимал, что миры влияют друг на друга, но проследить все связи не умел.

Негромкий гул привлёк его внимание. Из-за ближайших вершин, басовито гудя, поднималась в зенит блестящая металлическая капля. Гравитационный челнок! Их ввели после запрещения сверхзвуковых полётов в атмосфере, когда орбиты вокруг Земли освободились от летающей военной заразы. Значит, на планете уже нет армий, нет границ. Здесь не может быть войны.

Лонг остановился и сел на камень. Ноги его неожиданно ослабли. Больше всего он боялся, что успех, которого они с Труддумом добьются в несбывшемся мире, обернётся здесь кровавой бойней. Счастье, что так не случилось. В мире Констанс – мир, и нет никого, кто мог бы его нарушить.

Дом стоял неподалёку от озера, такой же как всегда: толстые каменные стены с неудобными окнами-бойницами, черепичная крыша, причудливая антенна рядом с высокой трубой. Праздничными вечерами, когда в доме, словно сотни лет назад, разжигали очаг, над трубой поднималась голубоватая струйка смолистого дыма.

Лонг поднялся на веранду.

– Констанс! – крикнул он. – Торикс! С добрым утром!

Ответа не было. Дом встретил Лонга прохладной пустотой, полумраком, особенно приятным после ходьбы на беспощадном горном солнце. Лонг прошёлся по гостиной, выглянул в окно – лодки не было видно. Подумал, что неплохо бы, пока хозяев нет, сбегать искупаться, но представил ледяную воду горного озера и отправился в душ.

Лонг долго и со вкусом мылся, ежеминутно ожидая, что сейчас за стенкой послышится звучный голос Торикса: «Это кто тут у нас хозяйничает?..» – но в доме по-прежнему было тихо. Тишина начинала тревожить. Конечно, и Констанс и тем более Ториксу не раз приходилось надолго покидать дом, но в такие дни Лонг попросту не приходил, ведь он шёл к ним.

Лонг включил телевизор. По всем каналам в полном молчании транслировали одну и ту же заставку: «Ждите сообщений».

«Что случилось?» – испугался Лонг.

Он бросился к письменному столу, в ящике которого, как он знал, должен лежать запасной фон, но в это время хлопнула дверь, простучали шаги, и в гостиную вбежала Констанс.

– Лонг!.. – выдохнула она. – Как хорошо, что ты пришёл!

Лонг остановил улыбку, готовую раздвинуть губы. Перед ним стояла Констанс: как всегда невообразимо молодая и прекрасная, но радость в её глазах тонула в тревоге. Лонг понял: сюда тоже пришла беда.

– Что? – спросил он чуть слышно.

– Путч.

– Что?! – на этот раз громогласный вопрос звучал просто как междометие, выражающее одновременно удивление и недоверие к невозможному.

– Вот именно, – подтвердила Констанс. – Генерал Айшинг. Мы же его в школе изучали. Армейские путчи, сопротивление разоружению. Я думала, он умер давно. А они, их пятнадцать человек, захватили центральный склад бывшей военной техники. Там хранилось старое оружие, его использовали понемногу, иногда демонтировали, если требовалась только часть устройства. Сначала склады охраняли, потом решили, что это лишнее: кому нужен древний хлам? Говорят, уже было решено полностью ликвидировать склад, но не успели. Там есть и ракеты и ядерные устройства, и всё захватила кучка сумасшедших стариков. Ведь самому младшему из них за восемьдесят. Они разблокировали дверь и заперлись изнутри. И ты знаешь, – голос Констанс упал до шёпота, – они убили трёх человек, инженеров, которые работали на складе.

– Не понимаю, – сказал Лонг. – Такая бессмыслица может быть только в моём мире. Пятьдесят лет назад у путчей хоть цель была, а на что они сейчас надеются?

Старинная дверь ещё раз громко хлопнула, в комнату влетел Торикс.

– Ну? – воскликнула Констанс. – Тор, что они требуют?

– Ничего, – зло ответил Торикс. – Это самоубийцы. Как только они кончат монтаж пусковой установки, они начнут бомбардировку всех крупных городов Земли. Без разбора. На это у них уйдёт два дня. Но взорвать заряды они могут уже сейчас. На складе столько плутония, что взрыв заразит всю планету. И они это сделают, я же говорю, они самоубийцы. Склад штурмом не взять, они успеют пустить его на воздух, уговаривать их бесполезно – они невменяемы. Остаётся единственное – дать произвести залп и демонтировать заряды в воздухе, пока ракеты летят к цели. Возможно, есть и другие пути, но я буду заниматься этим.

Тут только Торикс заметил неподвижно стоящего в стороне Лонга.

– Ты? – воскликнул он. – Вот удача! Поехали скорее, я попробую включить тебя в отряд пилотов. Ты ведь в ядерных устройствах тоже разбираешься?

– Я не смогу, – виновато произнёс Лонг.

Торикс слушал Лонга молча, лишь порой морщил кожу на лбу. Потом сказал:

– Ты считаешь, что бешеные генералы рождены твоим Владыкой? Мне кажется – наоборот, в конце концов, первичны мы, а в твой мир уходит то, что невозможно в нашем.

– Не знаю. Но смотри: едва я оказался в безопасности, как твоему миру стало грозить уничтожение. Боюсь, что до тех пор, пока я буду отражать атаки Властелина, айшинги у вас не переведутся.

– Об этом не думай! – приказал Торикс. – Делай своё дело, а с местными владыками мы разберёмся сами.

– Что нам ещё остаётся…

– И не раскисай! – прикрикнул Торикс. – Мы работаем вместе. Только я над тем, что должно быть, а ты над тем, чего быть не должно. Случается, мы меняемся ролями. Ну и что? Главное – честно работать. Извини, я помчусь. Я ведь заскочил только с Констанс попрощаться. А тут ещё тебя застал. Не огорчайся, твоё положение не так безнадёжно. Оборону ты наладил, теперь переходи к наступлению. Желаю показать твоему всемогущему приятелю, где зимуют раки.

– Я обязательно это сделаю, – сказал Лонг.

* * *

Гудящий прожектор бросал ослепительный луч с вершины башни. Пятно света пробегало по кустам, задевало обгоревшие остовы ветряных мельниц и бесследно исчезало в долине. Лонг стоял, провожая взглядом бегущий луч. Туда, к южным границам плоскогорья, ушло сегодня ополчение. Собственно говоря, Лонг попросту отослал навстречу Владыке своих эфемерных союзников, которые могли только помешать ему. В замке Лонг остался вдвоём с Труддумом.

Все хитрые приспособления Труддум законсервировал или разобрал. Осталось лишь огромное зеркало. Пока оно было выключено, оно имело вид низкой повозки с большим серебряным щитом, установленным наподобие паруса. Но едва зеркало включали, как щит расплывался тончайшей прозрачной плёнкой, через которую не могло пройти никакое тело.

Зеркало подключили к реактору. Они остановились на этом источнике энергии, поскольку в борьбе с властелином флюктуаций нельзя полагаться ни на вечные двигатели, ни даже на мельничное колесо, столько лет исправно служившее им.

Лонг выключил прожектор и спустился вниз. Вообще-то прожектор можно было и не выключать, он питался от огромной клепсидры, вода которой, падая вниз, крутила турбинку, а потом поднималась обратно в верхний шар по системе изогнутых капилляров, но Лонг приучал себя беречь энергию. Скоро её будет немного.

В нижнем зале, положив локти на край пустого пиршественного стола, сидела согнутая человеческая фигура. В первое мгновение показалось, что это Труддум, и лишь потом Лонг узнал гостя. Его Лонг не опасался, хотя и не понимал, как тот прошёл сюда через включённую защиту. Впрочем, когда имеешь дело с Отшельником, многое становится непонятным.

Лонг сел напротив гостя, молча стал ждать. Отшельник поднял сухое тёмное лицо.

– Ты хорошо подготовился к войне.

– Я старался.

– Ты веришь, что зеркало удержит Владыку?

– Я надеюсь, а это тоже немало. Надёжней было бы поставить зеркало на самом Перевале, но там его нечем питать. Реактор здесь.

– Сильная машина, – согласился Отшельник и тут же без всякого перехода добавил: – Сегодня ко мне пришёл человек по имени Оле.

– Он уцелел? – радостно воскликнул Лонг.

– Конечно. Он просто шёл и шёл, пока не добрался до меня. И с ним ничего не случилось – кому нужен маленький Оле? Он просил передать, что сегодня же отправится обратно. Ведь он здешний и должен вернуться, как бы далеко ни зашёл. Он будет жить здесь, даже когда от твоего замка не останется следа и сами горы рассыплются пылью…

– Так не будет! – крикнул Лонг. – Я Страж! Я не дам Владыке стереть границу!

– Я тоже страж, – чуть слышно промолвил Отшельник, – хоть и не ведаю, что закрываю от безумия своим небытием. А ты знаешь, что по твою сторону границы добро, красота, правда. Ты видел их, ты был счастлив, в тебе бушует горячая кровь, и за это ты сегодня платишь. Или ты раскаиваешься в том, как жил?

– Нет, – сказал Лонг.

Отшельник поднялся. Старый плащ свисал с его плеч прямыми неживыми складками.

– Скоро утро. У нас с тобой много дел. Сегодня ещё ничего не случится, но это последний день.

* * *

Лонг быстро шёл вниз по тропке. Солнце ещё не показалось в просвете между вершин, вокруг стояла чуткая утренняя тишина. Лонг торопился к дому Торикса. «Это последний день», – звучали в ушах слова Отшельника. Теперь Лонг знал, что надо делать ему. Он уже не надеялся найти здесь помощь. Он просто хотел ещё раз повидать Констанс.

За крутым поворотом дороги стояли четверо. Заросшие лица, спутанные волосы, на коренастых фигурах боевая одежда из крепкой сыромятной кожи. В руках тугие луки, короткие железные мечи. Тяжёлая стрела с острым костяным наконечником ударила по доспехам Лонга и, отразившись, ушла вбок. Лонг вырвал из-под плаща меч. Четверо разом бросились на него. Через минуту один из нападавших лежал неподвижно, другой катился с обрыва, пятная валуны красным, а двое, побросав перерубленные мечи, бежали по тропе вниз.

Лонг поднял к глазам меч. Лезвие было чисто, только булатная часть потускнела от стёртой крови. Настоящей крови настоящего человека, которого он убил.

Лонг с трудом запихнул меч в ножны. До сих пор никто не нападал на него по эту сторону Перевала. Конечно, он заранее знал, что не попадёт к Ториксу в мирное время, но чтобы враги оказались здесь, у самого дома?

Надо было спешить. Над вершинами деревьев, над белыми скалами медленно поднимался столб дыма. Дым шёл оттуда, где жила Констанс. Лонг, задыхаясь, бежал туда.

Дом был окружён. Три десятка чужих воинов, прикрываясь деревьями, обстреливали его зажжёнными стрелами. Каменные стены гореть не могли, сопротивлялась пламени и засыпанная землёй крыша. Но уже пылала трава под окнами, занялась дверь. Из дома в нападавших тоже летели стрелы, несколько неподвижных тел лежало на открытой площадке.

С невнятным криком Лонг кинулся вперёд. Не было времени размышлять, какая льётся кровь, зло всегда реально, надо было выручать друга, спасать любимую. Лонг бил, его страшный меч поспевал всюду и рассекал всё.

Дверь дома распахнулась, оттуда с копьём в одной руке и мечом в другой выпрыгнул Торикс. Они пробились друг к другу, и Лонг сразу успокоился. Стоя спиной к спине, они отражали наседавших, и те вдруг заметили, что их осталось едва десяток, остальные корчатся на земле или вовсе лежат без движения, и кто-то закричал от страха, кто-то бросился прочь, поляна опустела, а Торикс, схватив чужой лук, метал вслед бегущим стрелы, чтобы не ушёл никто.

Потом Лонг и Торикс остановились, взглянули друг на друга и улыбнулись. Из дверей навстречу им вышла Констанс. Она была прекрасна и молода, только возле глаз лучились морщинки и в волосах сквозили седые нити. На боку висел наполовину пустой колчан.

Лонг поклонился и поцеловал руку.

– Кажется, я поспел вовремя, – сказал он.

– Они идут и идут, – глухо промолвил Торикс. – Никто не знает, сколько их и откуда они пришли. Вчера нас сбили с горных проходов, теперь приходится уходить в пещеры. Ты застал нас случайно. Если бы не эти, – Торикс кивнул на трупы, – мы бы ушли рано утром. Мы задержались, чтобы закопать то, что нельзя унести с собой.

– Тогда надо поспешить, – сказал Лонг.

– Сейчас пойдём, но мне нужно добежать к соседям, посмотреть, успели ли они, а ты пока следи, чтобы никто не подобрался незаметно. – Торикс поднял с земли копьё и скрылся за деревьями.

Лонг опустился на обрубок бревна.

«Вот так, – подумал он. – Я не нападаю на врага в призрачной стране, и, значит, здесь враги нападают на тех, кого я люблю. Я удобно скрыт волшебным зеркалом, поэтому здесь, всюду и во все времена Констанс угрожает гибель».

Холодная безнадёжность окутала Лонга. Выхода не было.

Констанс подошла к Лонгу, положила на землю охапку собранных стрел: своих, оснащённых железом, и чужих, из кости; присела на корточки, заглянула в опущенное лицо.

– Не тревожься, – сказала она. – Прежде бывало хуже. Конечно, кочевники прорвались в долину, но смотри, никто из семьи ещё не погиб.

– Это нашествие… – выдавил Лонг, – оно из-за меня. Орды Владыки идут на Перевал, а я уклонился от битвы. Поэтому у вас так плохо. Но больше отсиживаться я не могу. Констанс, я пришёл в последний раз.

Констанс выпрямилась, положила ладонь на опущенную голову Лонга, провела по волосам.

– Знаешь, – сказала она, – я всегда была хорошей женой Ториксу, я родила ему семерых сыновей, старшие уже могут сражаться, но всё-таки иногда я жалею, что когда-то ты не увёз меня к себе. Дружба с Ториксом оказалась для тебя важней.

– Важней всего для меня ты, – чуть слышно произнёс Лонг, – если бы я увёз тебя, ты бы исчезла из мира, тебя бы не стало, а я хочу, чтобы ты жила. Даже если я никогда больше тебя не встречу.

Лонг поднялся, и Констанс, смутившись вдруг, отошла и вновь принялась собирать разбросанное по траве оружие. Лонг молча помогал ей.

Торикс с копьём в левой руке показался на тропе. Правой он прижимал к груди маленького белого козлёнка.

– Там никого нет! – крикнул он издали. – Отбились и ушли. А малыш остался.

Козлёнок взмекивал порой и бил тонкими ножками, но широкая ладонь Торикса надёжно удерживала его. И Лонг подумал, что в этой грубоватой бережности ко всем, кто не враг, лучше всего виден настоящий Торикс.

– Ты идёшь с нами? – спросил Торикс.

– Нет, – сказал Лонг. – В моих горах тоже нашествие, враги хотят прорваться через Перевал к вам, поэтому я должен драться в своей стране.

– Жаль, – сказал Торикс. – Я рассчитывал на тебя.

– Жаль, – эхом откликнулся Лонг.

– Ничего! – Торикс выпрямился, голос его загремел. – Не унывай! Мы как прежде бьёмся спина к спине. Пока по ту сторону гор ты, я буду знать, что никто не сможет ударить меня сзади. Слышишь? Горы не толще рубахи, мы с тобой стоим спина к спине…

Констанс вынесла из дома два тяжёлых, перетянутых ремнями узла, сильным молодым движением перебросила их через плечо, приняла у Торикса замолкшего козлёнка. Торикс словно охапку дров взвалил на спину собранное и связанное оружие. Лишь своё копьё он оставил свободным.

Вот и всё. Можно уходить. Пускай даже враг подожжёт дом, каменные стены уцелеют, и когда-нибудь дом будет отстроен.

Лонг молча смотрел вслед уходящим. Уходил друг, и уходила любимая женщина. Рвалась единственная ниточка, связывавшая его с подлинным бытиём. И это казалось более невозможным, нежели текучие пустыни Отшельника. Лонг привык жить походами через Перевал, время от одного похода до другого было лишь ожиданием. Теперь ждать нечего. Сила и надёжность Торикса, возможно, будут доходить к нему через границу, ведь на деле она много тоньше рубахи, а вот Констанс он больше не увидит. Никогда.

Странное чувство испытывал он к этой непостижимой женщине: то юной, то умудрённой годами, но всегда и во все времена удивительно прекрасной. Даже безнадёжной его любовь назвать нельзя. Так можно в юности любить нереального, выдуманного человека. Но здесь всё оказывалось наоборот: во вселенной не было ничего реальней Констанс, а вот Лонг принадлежал бреду, бурлящему по ту сторону Перевала.

Когда Констанс с Ториксом скрылись за поворотом, Лонг сглотнул набухший в груди комок и тоже пошёл вверх, туда, где пролегала известная лишь ему граница.

* * *

Четвёртый день не наступил.

Давно пришло время утра, но солнце не взошло, и небо беззвёздно чернело. Зато внизу, где начиналось Предгорье, света было слишком достаточно. Там пылало и, рассыпая искры, рушилось; проплывали облака сияющего тумана, тысячесвечёвые прожектора взрезали клинками лучей столбы кипящего дыма. Там шёл бой. Впервые пригоряне сражались без Лонга.

Лонг стоял у стены замка и ждал, когда внизу затихнет пышный и кровавый фейерверк, устроенный расточительным Владыкой. Вообще-то конца сражения можно было и не ждать, но Лонг медлил. На нём серебрились новые, выкованные Труддумом доспехи, на перевязи покоился меч, словно Лонг собрался в бой. Так оно и было, только в этом бою ему не понадобятся ни меч, ни панцирь.

Лонг знал, что не устоит в единоборстве со всем нижним миром и прятаться за зеркалом тоже не имеет права. Перевал, прежде недоступный, теперь не сможет удержать ополоумевшего Владыку. Единственное, что можно сделать, это уничтожить Перевал вместе с границей, чтобы войскам просто было некуда идти. Но чем бы ни кончилось дело, завтра хранитель Перевала будет уже не нужен.

Лонг ждал, жадно вдыхая жгучий, пахнущий гарью воздух. Ему не было страшно, но сильнее страха сковывало простое, истовое желание жить. Пусть только здесь, не видя Констанс, пусть даже у самых ног Владыки, но всё-таки жить, знать, видеть. И он использовал подаренную ему отсрочку для того, чтобы дышать до боли холодным, дымным воздухом.

Раскаты сражения приближались. Владыка теснил непокорных, собираясь, вероятно, устроить завершающую бойню у стен замка. Вскоре появились отходящие. Именно отходящие, отступающие, но не бегущие. Женщины Предгорья шли, побросав вещи, скот, вели только детей и волокли раненых. Здоровых мужчин не было, они оставались там, где катилась, пережёвывая их, смертоносная лава наступающих.

Через несколько шагов беженцы натолкнулись на зеркало. Они не нападали, не били, не угрожали, поэтому зеркало просто не пустило их, оттолкнуло мягко, но решительно. Сразу поняв, что дальше дороги нет, обречённые остановились. Кто-то ещё пытался укрыться среди камней, часть лихорадочно принялась рыть траншеи, но большинство просто опустилось на землю, чтобы спокойно дождаться конца.

Воинство Владыки поднималось по склону. Не армия, не орда, а туча, сплошная волна тел и дурмана. Бронированные самопалы, фыркающие огнём гады, кривоногие уродцы, вооружённые отравленными кинжалами, нечисть, прозрачная до голубизны, а позади всего – тяжело шагающие электрические черепахи инверторов. Здесь они не могли работать по-настоящему и были просто балластом, но когда их включат у Перевала, тогда оружие людей станет бесполезным, а бессмысленная нежить агрессора обретёт убийственную силу.

Волна катилась судорожными рывками, словно огромное безмозглое существо, порой останавливаясь, а то и отдёргиваясь назад. Сначала казалось, это происходит лишь оттого, что слишком много наступающие давят и калечат друг друга, потом Лонг заметил обороняющихся.

Горстка чем попало вооружённых людей сдерживала потоп. Их вёл высокий и худой, чем-то похожий на самого Лонга воин. Месяц назад он принёс в замок известие о приходе жуков-людоедов, и Лонг называл его про себя Гонцом. Вот Гонец, что-то неслышно крича, сорвал с пояса круглую самодельную бомбу, швырнул её в разинутую пасть ползущей на чёрных шипах рыбы. Чудище вспухло взрывом, разбросав ядовитую слизь. И тут же сам воин упал на землю. Из рассечённого горла горячим фонтанчиком хлестнула кровь.

Лишь теперь Лонг понял, что значат ржавые пятна на повязках и одежде, увидел алые струйки, сочащиеся из-под ладоней, зажимающих раны, заметил трупы, плавающие в крови, которой прежде не было.

– Они живые! – закричал он. – Пропусти их! Зеркало убери!

Труддум, сжавшийся в комок в недрах своего аппарата, оторвал ладони от лица и вонзил растопыренные пальцы в клавиатуру. Опалесцирующая плёнка зеркала лопнула. К Лонгу прорвался бесконечный лязг, рёв и грохот сражения.

– Всем отходить назад! – заорал Лонг, бросаясь навстречу вздымающемуся живому валу.

Он запоздало кинулся на выручку людям, которые верили ему и которых он равнодушно, словно Владыка Мира, отправил на смерть. Краем глаза он успел заметить, что, как и прежде, отходят только женщины с детьми, воины остались с Лонгом. Это спасло его. Лонг был закован в непроницаемую броню, меч в его руках был способен разрубить что угодно, но один он попросту был бы погребён под телами убитых.

Огненная стена дрогнула и начала отходить. Лонг двинулся было вперёд, но заметил, что навстречу ему, шагая по колено в бегущих, движется невиданный великан в сияющих доспехах. В левой руке великан держал обоюдоострый меч. Одна сторона меча невесомо струилась туманом, на другой отпечатался рисунок булата.

Лонг понял: это смерть. Там нет противника, есть лишь зеркало. Труддум говорил, что возможно кривое зеркало, которое всё увеличивает. Лонг в нерешительности замер. Остановился и великан, но зато всё остальное воинство повернуло на Лонга. Снова он бил, а рука становилась всё тяжелее и меч медленней. И нельзя было идти ни назад, ни вперёд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю