Текст книги "Нам американцы объявляли санкции…"
Автор книги: Светлана Замлелова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Как в тёмном лесу…
«А сколько своевольникам ни крутиться, кроме великого Государя деться им негде».
Д. Многогрешный.
Итак, дожили. Ровно 360 лет назад свершилось то, что ныне принято называть «воссоединением Украины с Россией». Дата, можно сказать, редкая по своей актуальности и вопиющая не просто к освещению, но к осмыслению и даже разоблачению. Разоблачению той огромной уродливой лжи, что гуляет сегодня по Украине в качестве официально признанной истории страны. Это для нас очевидно, что «история Украины» а-ля М. Грушевский или А. Чигирин – есть сказка для детей младшего школьного возраста. А на Украине под эту сказку выросло целое поколение, разубедить которое в том, например, что «на стиковi II i I тис. до н. э. (VIII–IX тис. украïнського нацiонального лiточислення) слов`янцi Схiдноï Эвропи спонтанно-добровiльно перейменували себе украïнцями», будет не так уж просто.
Нам же сегодня, по случаю праздника, предстоит, если и не разобраться в украинско-российской путанице, то, во всяком случае, сделать к тому попытку.
Исследователь феномена украинского сепаратизма Н.И. Ульянов утверждал: «Кто не понял хищной природы казачества, кто смешивает его с беглым крестьянством, тот никогда не поймёт ни происхождения украинского сепаратизма, ни смысла события ему предшествовавшего в середине XVII в.» Под событием разумеется ни что иное, как установление в Малороссии гетманской власти или захват Украйны казаками. Происхождение же казачества историк связывал со степью – печенегами, половцами, татарами, с которыми сливались беглые крестьяне и прочий люд, искавший воли. Постепенно вся эта орда, усваивавшая нравы и обычаи друг друга, перестала внешне напоминать степняков. Но сложившаяся культура с культурой южно-русской общего имела немного. Казачество, таким образом, стало не просто кастой, но, скорее, мировоззрением. И только поняв, что малороссийский народ и казачество – отнюдь не одно и то же, можно подходить к истории Украины с надеждой на верное истолкование. Помня об украинской неоднородности, можно понять и то, что разворачивается на Украине сегодня. По сей день там существуют и действуют две силы – центробежная (казачество) и центростремительная (народ малороссийский). При этом вновь усилившееся и активизировавшееся казачество активно вербует малороссиян в свои ряды. Но вернёмся к истории…
С конца XII в. Русь разделилась. Северо-восточная и юго-западная её части зажили каждая своей жизнью. К концу XVI в. юго-западные русские земли оказались под властью Польши. Православный малороссийский народ зачастую в самом буквальном смысле становился собственностью католической шляхты. И если бесправные и теснимые католиками горожане в любой миг могли остаться без работы и куска хлеба, то крестьяне, захваченные вместе с землёй, и вовсе оказывались в панской юрисдикции. Так что пан с полным основанием имел право выносить хлопу смертный приговор. Нечего и говорить, что кроме ненависти православный народ малороссийский ничего не испытывал к шляхте.
Но помимо крестьян и мещан, как мы уже установили, на Украйне существовало казачество. Явление в высшей степени романтизированное и мифологизированное. Отчасти благодаря Н.В. Гоголю, отчасти – историкам, причём самых разнообразных направлений. Казаков принято изображать борцами за идеалы. По одной версии, они только и думают, как бы поскорее воссоединиться с единоверцами и присягнуть московскому царю. По другой – борются как раз-таки против московского царя за независимость «Казацкой державы». Но есть и третья точка зрения на роль и сущность казачества.
И В.О. Ключевский, и Н.И. Ульянов, и целый ряд других историков пишут о казачестве как о силе дикой, стихийной, наклонной, прежде всего, к анархии. Ни о какой организованности в их рядах не было и речи. Выбранного гетмана, в случае несогласия, могли убить. Предательство или измена – вообще составляли казацкий стиль жизни. До печально известного гетмана Мазепы, Москву, например, предавали и гетманы Хмельницкие, и Выговские, и Брюховецкий, и Дорошенко. Благодаря этим гетманским изменам, мнение о малороссах как о предателях распространилось так далеко, что даже заезжих торговцев-хохлов в приграничных с Украйной городах русские называли не иначе как «изменники». Что, к слову сказать, не приветствовали в Москве. Как, впрочем, и любые другие обиды по отношению к малороссам. При Петре I даже запрещалось попрекать малороссиян именем Мазепы.
«Казакование, – пишет Н.И. Ульянов, – было особым методом добывания средств к жизни». И метод этот известен – насилие, грабёж, разбой. Причём грабили не только басурман, но и своих же мещан, и православных соседей-москалей. Не брезговали казаки и продажей единоверцев в рабство магометанам. Вот почему представлять казачество борцами за веру как-то несколько опрометчиво.
В XVI–XVII вв. нравственный мир человека Восточной Европы, по утверждению В.О. Ключевского, основывался на двух китах – Отечестве и Отечественном Боге. Но условия и стиль жизни казачества оказывались таковы, что казак не знал ни Отечества, ни веры. Кочевая жизнь, завязанная исключительно на грабительских походах, постоянное противостояние с властью, национальная пестрота Сечи – как здесь разобраться, где Отечество, где родная вера? То, что казаки жгли и грабили русские храмы – факт бесспорный, свидетельствующий, что ни о каких нежных чувствах казака к православной вере не может быть и речи.
Н.В. Гоголь – великий писатель. Но созданный им Тарас Бульба ничуть не более реалистичен, чем Вий. И уж если принять на веру, что действительные запорожцы только и делали, что сражались за «русское братство-товариство», то стоит, пожалуй, согласиться, что «в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, все ведьмы».
Казаки шли в услужение к тому, кто мог заплатить: к немцам против турок, к русским против поляков, к шведам против русских. В самом конце XVI в. казаки уже присягали на подданство московскому Государю, но вскоре, видимо, о том забыли.
Брестская уния 1596 г. поспособствовала появлению на Украйне православной оппозиции, ударной силой которой стало казачество. Но опять же: можно говорить, что идея борьбы за что-то хорошее оправдывает грабёж и разорение пана-католика. Но не нужно торопиться с утверждением, что в казацких головах вызрело национально-религиозное чувство. И что это чувство подвигнуло вчерашних кочевников и грабителей на борьбу за веру и Отечество.
Стоит, кстати, лишний раз отметить, что ни о каких украинцах, якобы прародителях человечества, никто в ту пору не знал. И народ малороссийский, и казаки – к ужасу современной украинской историографии – называли себя русскими. «Единовладным самодержцем русским» величал себя и Богдан Хмельницкий, после того как, одержав несколько побед над панами, оказался хозяином практически всей Малороссии. Ставший во главе казацкого восстания 1648 г., гетман отнюдь не был сознательным и целеустремлённым борцом за русское единство. Разогнав панов, он и сам испугался того, что сделал и не очень-то представлял, что следует делать дальше. С Речью Посполитой разрывать он не собирался. Но малороссийский народ, как пишет Н.И. Ульянов, не желал ни о чём слышать, кроме присоединения к Москве. В самой же Москве с воссоединением не торопились, отвечая на призывы Хмельницкого весьма уклончиво. Ведь воссоединение сулило и множество хлопот, и неприятные объяснения с поляками. К тому же памятны были и казаки, посетившие Москву в составе «делегации» Сапеги и Лисовского.
Ни о каком таком «русском единстве» Хмельницкий не помышлял. Ему нужна была помощь московского царя в наступлении на Польшу. Но помощь не шла. И тогда гетман даже стал грозить Москве разорением, пообещав привести крымских татар, а не то и замириться против царя с ляхами. В отличие от казаков, православный народ Украйны уповал на московского царя как на освободителя от польско-католического гнёта, как на защитника веры и Церкви. Можно утверждать, что оседлые, живущие своим трудом малороссияне вполне осознанно искали единства с соседями-единоверцами, видя в том для себя залог нормальной, спокойной жизни.
Между тем в казацкой среде шли волнения. Сами восстания казаков XVII в. связаны с наступлением польских правителей на вольницу. Был учреждён реестр, куда вписывалось ограниченное число казаков, получавших от правительства жалование. Не вошедшим в реестр предписывалось вернуться в панскую неволю, что, конечно же, не могло понравиться вкусившим сечевой жизни. Нереестровые, или низовые, казаки отправлялись не к пану, а в Запорожье, откуда и поднимали восстания. Таким образом, к середине XVII в. на Украйне не просто умножилось количество недовольных произволом шляхты, но и в самом казачестве произошёл раскол – появилось привилегированное сословие и голота.
Это роковое и неодолимое противоречие стало причиной многих бед малороссийских вплоть до сего дня. Разделение на богатых и бедных, сильных и слабых существует везде. Но только в Малороссии это разделение возникло в среде, принципиально не предполагающей неравенства. И именно поэтому неравенство здесь воспринималось острее и враждебнее, чем где бы то ни было. Но все эти малороссийские хитросплетения оказались для Москвы малоинтересными и совершенно непонятными. В.О. Ключевский весьма остроумно отмечает, что «московское правительство, присоединив Малороссию, увидело себя в тамошних отношениях, как в тёмном лесу».
Конечно, воссоединение последовало не в ответ на угрозы Хмельницкого. Кроме того, решив наконец согласиться на предложение гетмана, в Москве ещё долго держали в секрете своё решение, объявив о нём только летом 1653 г. Затем ещё взяли полгода для роздыха и лишь в январе 1654 г. приняли казацкую присягу. Н.И. Ульянов настаивает, что искать московского подданства вынудили Хмельницкого постоянные измены своих же казаков и тяготение народа к Москве. И вот, 8 января 1654 г. в Переяславе собрались казаки, духовенство, мещане и крестьяне. Площадь, прилегающие улицы и даже крыши домов были заполнены народом. И когда гетман представил собравшимся четырёх соседей Украйны – Польшу, Турцию, Крым и Россию – в ответ ему понеслось: «Волим под царя московского православного!» Так совершилось воссоединение России с Украйной.
Радость, однако, была недолгой. Присягнув «царю московскому православному», казаки принялись упражняться в изменах и наветах. Так что вторая половина XVII столетия прошла на Украйне под антимосковскими воззваниями. Поколения малороссов вырастали с убеждением, что Москва – это тёмное царство. Памфлеты, посвящённые России и производимые, главным образом, в Польше, распространялись в Малороссии с завидным тщанием. И только чудом, по мнению Н.И. Ульянова, можно объяснить, что «малороссийский народ в массе своей не сделался русофобом».
Воссоединившись с Россией, казаки, видимо, не умея иначе, принялись метаться между всеми своими соседями, по очереди им присягая и по очереди же их предавая. А Москва, по воссоединении с братьями и единоверцами, натолкнулась на целый частокол внешнеполитических конфликтов. И если бы не религиозный трепет царя Алексея Михайловича, не желавшего оставлять православных христиан Украйны во власти турок или еретиков-католиков, от новоиспечённых подданных Москва, по всей вероятности, отказалась бы. Любопытно, что за последние четыреста лет немногое изменилось в нравах малороссийского казачества. Снова казачья каста преследует свои, корыстные и хищнические, интересы. Снова предаются все возможные идеалы – и народные, и национальные, и религиозные. Снова в ход идут измышления и подделки, ложь и клевета. Но самое неприятное – снова, как и во времена хмельнитчины – казачество не имеет ни внятной идеологии, ни чётко обозначенных целей, ни ясной программы на ближайшее будущее, теряясь в раздумьях, кому бы присягнуть и от кого бы отворотиться. И снова малороссийский народ оказался в заложниках у людей буйных, но равнодушных ко всему, кроме кошелька и булавы.
Воссоединение русского народа в XVII в. явило простую, но неочевидную на первый взгляд истину: прекраснодушие национальных вопросов не решает, а только запутывает их. Мало, вооружившись красивыми словами, побрататься и присягнуть друг другу на верность. И если не заниматься национальным вопросом в своей стране, им обязательно займётся кто-нибудь другой. А дальше пойдёт как по писаному: сначала, откуда ни возьмись, появятся новые народы, потом для них напишется новая история, а общая когда-то родина окажется перерезанной новыми границами. Так в своё время появились украинцы. Так, при очередном небрежении, могут появится «поволжцы», «черноземцы» и кто знает, какие ещё «великие» народы с «великой» историей.
Ще не вмерла…
Всякое государство располагает собственной символикой. Герб, флаг и гимн призваны служить не просто опознавательными знаками той или иной страны. Они символизируют суверенитет государства и единство нации, связывают ныне живущие поколения с поколениями славных предков, обеспечивают историческое преемство народа и, наконец, заключают в себе идеологическое послание государства. Фигуры герба, цвета флага и слова гимна содержат явную или скрытую в символах информацию об истории государства, о его самоидентификации, о целях его существования. Символы государства могут сказать о нём гораздо больше, нежели программные заявления его правителей. И, возможно, граждане иных государств были бы немало удивлены, узнав, что скрывается за каждодневно виденными эмблемами.
В отличие от государственных, национальными символами могут быть архитектурные сооружения, ассоциирующиеся во всём мире именно с данной страной (Спасская или Эйфелева башни, Тауэр и пр.), фигуры животных (медведь, петух, лев), исторические персонажи или иные деятели. Как правило, ассоциации складываются сами собой, без особых усилий со стороны государства привязаться к символу и популяризировать эту связь. Но бывает, как в случае, например, с Украиной, что государство избирает персоналии и сюжеты, с которыми ассоциирует себя само и ждёт того же от всего мира. Вполне естественно, что украинский народ, как явление довольно новое, не обладает собственной национальной символикой. Как бы то ни было, статья 20 Конституции Украины гласит: «Государственными символами Украины являются: Государственный Флаг Украины, Государственный Герб Украины и Государственный Гимн Украины.
Государственный Флаг Украины – стяг из двух равновеликих горизонтальных полос синего и жёлтого цветов.
Большой Государственный Герб Украины устанавливается с учётом малого Государственного Герба Украины и герба Войска Запорожского законом, принимаемым не менее чем двумя третями от конституционного состава Верховной Рады Украины.
Главным элементом большого Государственного Герба Украины является Знак Княжеского Государства Владимира Великого (малый Государственный Герб Украины).
Государственный Гимн Украины – национальный гимн на музыку М. Вербицкого со словами, утверждёнными законом, который принимается не менее чем двумя третями от Конституционного состава Верховной Рады Украины…»
Мазепа… Петлюра… Голодомор… Бандера… Этот ассоциативный ряд можно продолжить и дополнить, но существенная сторона его вряд ли изменится. По воле нынешних правителей, Украина публично ассоциирует себя с этими именами и событиями, формируя из них свои национальные символы. Но что же скрывается за всей этой символикой? Какое послание заключают в себе государственные и национальные символы Украины? Какой сигнал шлёт Украина в эфир?..
Что касается так называемого малого Герба Украины, следует признать, что составлен он вне связи с какими бы то ни было геральдическими правилами. Прежде всего, герб не может состоять из одной какой-то эмблемы. Кроме того, каждый геральдический элемент наделён историческим и (или) философским содержанием. Украина сегодня зиждется на мифах. Миф о голодоморе, миф об оккупации, миф о борьбе за свободу… В соответствии с мифом о Государственном Гербе Украины, эмблему герба называют «трезубом» или «трезубцем». Однако с принятым в геральдике изображением трезубца украинский герб не имеет ничего общего. Это лишь приблизительное и стилизованное изображение. Далее миф утверждает, что будто бы «трезубец» был племенным знаком Рюриковичей и что будто бы Киевский князь Владимир использовал его как личный геральдический знак на печатях и монетах. Но знаки или родовая тамга Рюриковичей не имеют ничего общего с трезубцем! Наносились эти знаки на любую собственность – скот, оружие, монеты. Характер их был сугубо хозяйственным, к геральдике они не имеют никакого отношения. Пожалуй, что-то общее у герба Украины есть с тамгой Святослава Игоревича. Но существенным остаётся тот факт, что изображение использовалось как знак собственности, но ни в коем случае не как геральдическая эмблема. Знаки собственности были широко распространены по всей территории Восточной Европы. В.В. Похлёбкин утверждает, что некоторые из них попали в польскую эмблематику и что именно у поляков Петлюра заимствовал «трезубец» для чеканки в 1920 году своего железного креста. В дальнейшем этим знаком заинтересовался Бандера, в наше время – правители «незалежной» Украины, сопроводившие появление своих национальных и государственных символов слащавыми псевдоисторическими толкованиями. Итак, видоизменившиеся клейма осели когда-то в Польше. Затем одно из них приглянулось Петлюре, от Петлюры перешло к Бандере и закончило свой славный путь на щите государственного герба.
Относительно того, что именно изображает тамга Рюриковичей, было высказано множество предположений. Хоругвь, якорь, паникадило, топор, сокол, падающий на добычу – что только ни пытались разглядеть в княжеском тавро! Что ж, мы не знаем, о чём думали Рюриковичи, клеймя скотину или оружие. Но каждый, кто сегодня смотрит на малый Герб Украины, видит именно трезубец, а не якорь, не топор и не паникадило. Трезубец же отсылает нас, прежде всего, к мифу о Посейдоне или Нептуне, боге моря.
Древние символы и сегодня не утрачивают общечеловеческого смысла, заложенного в графические образы в древности. В 20-е гг., когда в СССР шли обсуждения новой, советской эмблематики, некоторые художники предлагали в качестве эмблемы крестьянского труда косу. Однако предложение это было отклонено именно по той причине, что у разных поколений коса прочно ассоциировалась со смертью. Архетипичность эмблемы стала препятствием для широкого её использования и утверждения в качестве государственной символики.
Культ Посейдона, чьим символом является трезубец, связан с морской стихией, коварной, таящей опасность и приносящей разрушения. Наводнения и бури, затонувшие корабли и исчезнувшие в пучине острова – так выражается гнев Посейдона, чья тёмная, страстная энергия направлена на разрушение. И трезубец, как атрибут Посейдона, этого неуёмного, опасного и жестокого бога, символизирует разрушение и стихийную силу.
Обращение к трезубцу, как к символу, морскими державами не вызывает ни вопросов, ни недоумений. Но Украина никогда не была морской державой, а потому трезубец на её гербе становится, независимо от чьего бы то ни было желания и мнения, выразителем некой политической идеи, проводимой государством.
Как символ власти над морской стихией трезубец охотно использовался портовыми городами, объединениями моряков, рыболовов и прочими организациями, так или иначе связанными с морем. Швеция, с которой у современной Украины так много общего, не является в данном случае исключением. Шведское общество Нептуна располагает собственным флагом и гербом с изображением трезубца. Зная историю происхождения украинского флага, вполне можно предположить, что Петлюра заимствовал у поляков именно шведский трезубец, осевший в Польше в XVIII столетии, как результат шведо-польско-украинских контактов. Таким образом, герб и флаг Украины – это память о союзе со шведами против России. При этом трезубец, как атрибут Посейдона, символизирует разрушение, сине-жёлтый флаг – предательство и измену, поскольку происхождение его прочно связано с именем Ивана Мазепы, «сына погибели, еже за сребролюбие давится».
На Украине относительно выбора цветов флага существует сегодня несколько мифов. По одному из них, в 1848 году в Австро-Венгрии возникло украинское (!) национальное движение. Вскоре затем во Львове собралась Головна Русска (!) Рада. Задумавшись о национальной символике Украины (!) постановили, что флаг Русской (!) Национальной Гвардии должен представлять собой синее полотнище с изображением золотого льва. Но поскольку заказов на изготовление флагов было очень много, а вышивать на синем фоне золотого льва было делом трудозатратным, знамённых дел мастера придумали простое решение. Вместо гордого льва они предложили борцам за свободу Украины две горизонтальные полосы – синюю и жёлтую. Эта халтура не вызвала возмущения у тогдашних националистов. Махнув рукой на льва, они согласились довольствоваться двумя полосками.
