Текст книги "Целительница: другая (СИ)"

Автор книги: Светлана Воропаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Посмотри, какой парень там чуть правее? – шепнула ей на ухо Маша.

– В чёрном?

– Не, в цветной рубашке.

– Алексей и Данила. И тот и другой бабники. Нечего на них смотреть, – фыркнула Наташа, всплеснув руками – И перестаньте вы на них пялиться. А то ещё подойдут.

– Ты их знаешь? – с интересом спросила Маша.

– Ага. Тот что в чёрном, мой двоюродный брат.

Вика очнулась в постели и резко вскочила, поражаясь реальному возбуждению тела от увиденного сна.

– Черт! Присниться же на всех этих разговорах, – бубнила она, перекочёвывая с одеялом к окну. – Эх… Опять не высплюсь.

Глава 12

Справа и слева были горы, а между ними широкая равнина, с дорогой посередине. Пятницкая сидела на переднем сидении и смотрела в окно авто, отвернувшись от Виктора. Её бил озноб. Не так она представляла себе это путешествие. У неё не было ощущения, что тело чужое. Не было страхов перед новой вселенной. Не возникало желания касаться мужа. И даже не находилось сил смотреть на него. Зато было невыносимое отвращение к себе самой и от всех этих «НЕ». Взгляд Вики упал на свои длинные тёмные вьющиеся локоны, и из глаз полились слезы.

Казалось бы, Поспелов продолжил молча вести машину, однако через какое-то время он свернул на небольшую пустующую стоянку, посреди поля, и остановил автомобиль.

– Поговори со мной. Поговори о том, что ты чувствуешь.

Вика ощутила рвотные позывы и попыталась выйти, дергая за дверную ручку, которая никак не поддавалась. Виктор спешно дотянулся до защелки, помогая Вике открыть дверь. Пятницкая чуть не выпала из машины, откашливаясь. Нагнула голову вниз, а тошнота резко отступила. Она закрыла глаза руками, садясь прямо на асфальт. Ветер раздувал её волосы. Подошёл Виктор, накидывая ей на плечи куртку. Тогда снова вернулся озноб. Он присел:

– Поговори со мной. Станет легче. Мне важно знать, что с тобой.

– Я не могу это произнести, – прошептала Вика.

– Я готов это услышать, чтобы ты не сказала.

– Я не могу…

– Тебе ли не знать, как невыносимо медленно неизвестность разрушает всё живое внутри? Поговори со мной.

– Мне противно.

– Продолжай.

– Не могу.

– Возьми меня за руку. Я рядом.

– Мне не хочется. Мне противно.

Вика начала качаться как маятник.

– Противно от твоего спокойствия. От ласки твоего голоса. Противно. Противно! – сумела закричать она и посмотреть на мужа. – Ты меня бросил, – с шипением зашептала Пятницкая. – Оставил одну, а обещал быть рядом и защищать. Ты меня предал.

Виктор обнял Викторию. Она стала вырываться.

– Ненавижу тебя! – без силы ударила она ему в грудь кулаками. Он обнял её ещё сильнее. – И ненавижу себя за эти мысли. Это всё невыносимо, – из последних сил провозгласила Пятницкая. – Я сдалась. Я ничто, – обмякла она на руках у мужа и зарыдала, подвывая.

– Я рядом. Теперь я рядом.

– В другой вселенной?

– Мы ещё поборемся с судьбой за наше с тобой совместное будущее. Ты мне веришь?

– Нет, – вдруг усмехнулась Вика, как трезвея от чувств.

– Тогда ещё поненавидь меня, чтоб это прошло, а мы пока поедем. Едем, да?

– Да, – удивилась себе Пятницкая. – Мне стыдно, – скривила она лицо, отворачиваясь.

– Я знаю, что ты чувствуешь. Но мне было проще. Я не оставался один. И ты теперь не одна.

– Я не верю.

– Не верь. Просто будь со мной и не молчи.

У меня хватит сил пережить это с тобой, – ответил он на испуганный взгляд Виктории и помог ей сесть в машину.

– Почему со мной так? – вздохнула она, растекаясь по креслу.

– Потому что ты нормальный человек, – ответил он, выезжая на трассу. – Так бывает после тяжелых событий.

***

В Теш Виктор с Викторией оставили машину на крытой парковке при вокзале, и пересели на поезд. В вагоне они ехали одни.

– Межсезонье, – пояснил Витя. – Приятное время для путешествия в Церматт. Будет мало туристов. Хотя жаль, не все кафе будут открыты. А на склонах и вовсе закрыты.

– Вы часто ездили в Церматт?

– Да, бывало. Роман научил меня кататься на лыжах. И я втянулся.

– Почему мы пересели на поезд?

– О, ты же не знаешь. В этой деревне запрещено ездить на автомобилях. Она небольшая. Так что это не проблема. Там только электромобили: такси или доставка грузов. Поэтому доехать в Церматт можно исключительно на поезде или на электромобиле.

– Сказочные места, – минут через пять сказала Вика. – Горная речушка, барашки на склонах и иногда мелькают деревянные домики. Хотя отчего-то вспоминаются ещё и инквизиторы. Тут такие зловеще-чёрные дома.

– Ну, некоторые дома как раз времён процветания инквизиции. Здесь сохранились постройки шестнадцатого века. Это лиственница, которая почернела от времени и погоды. Эффектно выглядит.

– И эти крыши из тонких каменных плит? Как они устояли?

– Наоборот, под весом этих блинов дома более устойчивые.

– А эти каменные блины между сваями фундамента и домом от мышей что ли?

– Верно мыслишь.

– Откуда ты всё знаешь?

– Читал путеводитель от скуки. Церматт очень маленькая деревня. Если не кататься на лыжах или не бродить по горам, быстро становится скучно. Как-то попали, что три дня валил снег и трассы были закрыты. А что ещё делать? Только болтать или читать.

Пятницкая молча рассматривала горный склон, иногда укрытый сетками, чтоб камни не сыпались на рельсы узкоколейки. Ей нечего было рассказать.

– Ты знала, что последнюю, якобы, ведьму, осудили и казнили именно в Швейцарии.

– В Церматте?

– Нет. В Гларусе. Её звали Анна Гёльди. Это было в восемнадцатом веке. А в двадцать первом, спустя двести двадцать шесть лет, швейцарцы признали её жертвой судебной ошибки. Кстати и начались массовые процессы по обвинению людей в колдовстве именно в этой стране в четырнадцатом веке.

– Печальная история. Даже жестокая и мрачная, как и всё, что связано с инквизицией. Помнишь, музей пыток в Праге? Сейчас говорю, а у меня зубы сводит.

– Не оправдываю. Однако скажу, что не всё ужасно в этом явлении. Историки рассказывают об инквизиционной революции, так в судебных процессах появились перекрёстные допросы или наблюдения за подозреваемыми. То есть нужно было доказать вину человека, а не наоборот. Ранее тот изначально оправдывался.

– Но это не мешало им выносить обвинительные приговоры.

– Очень многое зависело от региона и в Швейцарии тоже, где-то и вовсе не было инквизиционных судов. И были оправдательные решения. И да, ты права, сложно не признать свою вину, будучи посаженной на стул ведьмы. А признание – царица доказательств.

– Это ты тоже всё читал от скуки?

– Нет. Пытался понять тебя и Виту.

– Получилось?

– Нет. Инквизиция больше про борьбу с инакомыслием в вопросах веры, про политику и козлов отпущения, а не про волшебство.

– Интересно, также было и в нашей вселенной? А знаешь, раз уж мы всё равно говорим о неприятном в таком приятном месте, то хочу извиниться за свой эмоциональный всплеск.

– За что извинятся, Вик?

– Я такого наговорила, что внутри до сих пор трясет.

– Милая, я не злюсь. Больше переживаю за тебя, и за то, что ещё и трясёт. И теперь понятна твоя седина. В горе и отчаянии и не такое придёт в голову. А раз ты целомудренно сидела дома, значит, возникающим чувствам просто некуда было выйти. Теперь ты в безопасности, и тебя ими накрывает. И я даже уверен, что это не в последний раз. Не беспокойся, я понимаю, что с тобой происходит.

– Откуда?

– Я всё же дошёл до психолога, только в другой вселенной. Пару лет психотерапии не прошли даром и помогли принять текущее положение вещей. Тебе бы к нему походить. Интересно, в той вселенной этот человек тоже занимается психологией?

– Даже если и занимается, он может быть совсем другим, ведь я и Вита, разные.

– Да, лучше тогда к Фёдору.

– Придётся объяснять про параллельные вселенные.

– Он уже знает, что я из другого мира. Хватило одного показательного выступления Виты, чтоб Фёдор перестал подозревать у меня шизофрению.

– Удобно. Там нет запретов на подобные фокусы? Типа и настигнет Виту кара за самовольное применение силы.

– Она же никого не лечила. Только показала мироустройство.

– Поняла.

– Вита проще относится к своей силе. В её семье всегда можно было говорить о магии свободно.

– Повезло, – натянула улыбку Вика, а поезд подъехал к платформе Церматта.

– Мы дойдём до отеля пешком. Здесь близко, – сказал Виктор, спуская их чемоданчик по ступенькам на привокзальную площадь. Там туристов встречало одинокое солнце, без свиты из облаков. Вкусный воздух будоражил сознание, и хотелось улыбаться.

– Я знал, что ты оценишь это место.

– Ещё не успела, – усмехнулась Вика.

– Не, тут либо любовь с первого вздоха либо просто очередное туристическое местечко с натертым до блеска сурком на фонтане. Я уже вижу блеск в твоих глазах. И рад, что ты сначала попала сюда вне туристических сезонов.

– Звучит так обнадеживающе. Приедем ещё?

– Без сомнений.

– В какой вселенной?

– Мне не важно. Лишь бы видеть, как сияют твои глаза.

– Это не мои глаза.

– Глаза как раз твои. Ни в чьих других я так не утопаю. Человек не набор качеств и частей тела. Он всегда больше того, из чего состоит. Мне нравится наблюдать, какой ты бываешь разной. Теперь я знаю, что и седина тебе к лицу.

– Может лучше закрасить?

– Хочешь, сделай. Я поддержу любой твой выбор.

– Я скучала, милый, по твоим чётким комментариям.

– Только по ним?

– Ну, если ты меня всё же отведёшь в гостиницу, я инициируют ещё одну тему, по которой также скучала, будучи целомудренной.

– Тогда в путь без промедлений! – широким жестом указал Виктор ей дорогу, ведущую влево.

Солнце так расхрабрилось, что Вика и Виктор пошли гулять в толстовках, не надевая куртки. Однако прогулка не состоялась, закончившись через пять минут на веранде в пиццерии с итальянским названием. Витя так аппетитно хрустел пиццей пеперони, что Виктория отложила свою грибную и сказала:

– Я тебя люблю.

– Я тебя, – с набитым ртом поддержал он. – Прости, я так голоден, что не могу ни о чём думать и говорить.

– Жуй, тебе идёт.

– В тебе всегда сочеталось не сочетаемое, и сейчас это видится всё более отчётливо, – начал Поспелов, отхлёбывая пиво из только принесённого бокала. – Иногда я вижу, что ты всецело умеешь наслаждаться текущим моментом, а порой кажется, что ты излишне поглощена мыслями о прошлом. Ты так и не расслабилась сейчас со мной. Словно ждёшь, что вот-вот я исчезну как сон. А я реален. Как мне доказать тебе это?

– Я и расслабилась и верю в твою реальность и боюсь, что ты снова исчезнешь.

– А ещё? Чего ты боишься ещё?

Вика потупила взгляд.

– Милая…

– Боюсь снова сорваться на тебя.

– Знаешь в чём парадокс? Если ты перестанешь отключать свои чувства, тогда настоящее для тебя будет именно сейчас, где мы вместе. Всё остальное – коллекция воспоминаний из прошлого. А будущего ещё нет. И да, я готов к твоим вспышкам гнева. Прости, что повторяюсь.

– Закажи мне тоже пива, – улыбнулась Вика. – Начнём расслабление с этого.

– Это, конечно, костыли. Хотя пока не стоит их убирать, вдруг окажутся несущей конструкцией. Подумаю, как организовать твоё общение с Фёдором. Пусть он разбирается.

– Не будет конфликта интересов? Ты к нему ходишь, и я пойду.

– Права. Может быть. Я как раз сейчас пошёл к другому психологу, потому как с Федей мы вдруг подружилось. Какая ты у меня умная! Тогда найдём кого-то ещё по его совету.

– Хорошо, что мы друг друга нашли.

***

В окно их номера заглядывала убывающая луна, напуская в комнату голубоватый мрак. Пятницкая лежала в объятиях мужа, страшась закрыть глаза и уснуть, а после проснуться одной в Московской квартире, не понимая, какой сегодня день.

– Ты не спишь, – тихо сказал Витя.

– Нет, – грустно согласилась она.

– Мне кажется, или я чувствую твой страх.

– Не кажется.

– Боишься проснуться в другом месте?

– Да.

– Что сейчас чувствует твоя кожа?

– Дрожь.

– А чувствует ли она мои объятия?

– Да.

– Ей тепло?

– Да, даже жарко. И сейчас мурашки побежали по телу.

– Не уходи в фантазии о том, что может быть, когда я касаюсь тебя. Только чувствуй, что сейчас. Есть ли давление моих рук на твою кожу. Приятно ли это?

Это было не совсем приятно, Вика отвыкла от того, что её кто-то обнимает. И ей было жарковато. Она заёрзала и приняла другую позу. Положила мужу голову на плечо, но чуть отодвинулась от него нижней частью тела.

– Что ты чувствуешь в тех местах, которые соприкасаются с простыней? Удобен ли по жёсткости матрас?

Тут всё было в порядке. Матрас был в меру жесткий, а простыни в меру мягкими, без излишней шелковистости. А ещё они приятно пахли. И Витя тоже.

– Как ты ощущаешь кожей одеяло? – вернул он её из нахлынувших фантазий.

Тогда Виктория вытащила одну ногу из-под одеяла, чтоб уменьшить температуру тела.

– Слышишь ли ты стук моего сердца?

И она расслышала эти умиротворяющее звуки.

– Посмотри на окно? Как ты осознаешь его по форме и размеру?

Оно было огромным во всю правую стену. И воспринималось светлым пятном на фоне остального темного пространства.

– Как ты опишешь фонарь, который отбрасывает свет в номер?

Теперь Вика заметила, что не только луна освещала пространство в комнате. Та больше отвечала за цвет этой подсветки. Свет отбрасывал крючкообразный столб со сливовидным плафоном на конце загогулины.

Пятницкая прикрыла глаза, делая глубокий вдох и выдох. И её голова, плотнее прижалась к груди Виктора.

– Что сейчас с тобой, милая? Какие ощущения и осознания?

– Расслабилась и проваливаюсь в сон. Спасибо. Оказывается, я очень устала. Что ты сейчас сделал? Это немножечко напоминает чудо.

– Я помог тебе отделить сенсорные ощущения от ожиданий, которые в нашей голове, а не в текущей реальности.

– Ты мой герой, милый. Я тебя очень люблю, – из последних сил прошептала Пятницкая, окончательно переставая бороться со сном.

– Я тебя.

***

Грудь Виктора вдруг окаменела, и сосок неприятно впился в висок. Вика одёрнула голову, резко садясь и продирая глаза. Оказалось, она лежала на небольшом скальном возвышении у маленького бирюзового озера, растекающегося на три ручья. Прямо рядом с ней в озеро падал водопад, а очнулась она от того, что малюсенький камушек вонзился ей в голову.

– Четвёртый план, – прошептала Вика.

Чуть в стороне что-то зашуршало. Она обернулась. Из леса вышел бобер по мультяшному виляя задом. Подошёл и сел рядом. За ним вышла стройная пожилая женщина с длинными волосами по пояс. Седина убила кудри, оставляя кристально-белым волосам волны. Вика сама на себе испытала этот эффект, только уничтожала его завораживающий результат, стягивая волосы в пучок. Тут она обнаружила застаревшую боль, виной которой стал стыд за свою седину, от неумения проживать горе.

– Господи, какой-то замкнутый круг. Боль порождает боль. Что ж я так не позволяю себе быть обычным человеком. Всё верю в свою сверхъестественность.

– Здравствуй, Вика. Рада возможности побеседовать с тобой, – заструился мягкий голос женщины.

– Привет, бабуль. Твой питомец? – кивнула Вика, указывая на бобра. – Тут кошечки не в почёте?

– Твой новый тотем.

– А что не так с медведицей? Она как-то посолиднее, – спросила Вика, взглянув на себя в гладь озёра, откуда ей подмигнуло её отражение в обличие чёрной медведицы.

– У тебя будет два основных тотема. Хорошая идея, верно?

– Медведобобрица или бобромедведица? – пошутила Вика, приглушая своё волнение. Новых тотемов не раздают просто так, значит впереди начнутся очередные приключения. – Зачем мне это?

– Бобры хорошо ладят и с водой и с землей. Соединение с этим тотемом добавить тебе понимание, как гармонично использовать стихию воды, а значит, в сложных ситуациях принимать решения будет проще. Лучше будет работать в команде. И будут силы доводить дело до конца.

– Что ты не договариваешь? – покосилась Вика на бабушку.

Та еле заметно улыбнулась:

– Это усилит твой материнский инстинкт.

– Зачем?

– Хорошее время для рождения ребёнка.

– Ух ты! Ничего, что я немножечко вдова? Или ты подскажешь, как мне снова оказаться с живым мужем в одной вселенной.

– Скажу, что секрет в слове «отпустить».

– Как-то коробит меня от этого слова. И от необходимости вдруг рожать.

– Разве вдруг? Тебе ж не восемнадцать.

– Ну и мама меня родила лет в двадцать пять. Что спешим? Теперь медицина на высоте, и в сорок родить можно.

– Ты боишься, я понимаю. Я тоже боялась и твоя мама. В нашем роду должна родиться избранная – это не просто принять.

– Ну, то есть я уже не она. Фуф, камень с плеч. И всё же с этого места поподробнее. А то мне мама забыла рассказать про наш славный род чародеек с героическим предназначением.

– В нашем роду родится целительница, которая изменит отношение людей к магии. У тебя и других живых Викторий, из иных вселенных, почти не осталось вариантов развития событий, когда кто-то из вас сможет исполнить данный замысел. Рождение девочки увеличит шансы и продолжит род. А то…

– Договаривай раз начала, – настоятельно потребовала Виктория, когда её бабушка оборвала предложение на полуслове.

– У тебя слишком часто проскакивают суицидальные мысли. Ты уже запустила программу по своему самоуничтожению.

– Может кто-то меня не хотел? И я всю жизнь живу с ощущением ненужности? А еще пытаюсь доказать свою идеальность и важность. Изрядно опустошает, знаешь ли, жить с чувством, что ты какой-то уродец.

– Права, именно тебе было очень сложно. Прости свою маму. И меня.

– А тебя за что?

– Я сразу знала, что не избранная, а вот дочери слишком часто рассказывала красивые истории об избраннице судьбы из нашего рода. Она поверила, что у нее получится. Тоже не хотела спешить с материнством. А когда родила, и начала понимать уровень твоей силы и что она не справляется с её обузданием, то на какое-то время и вовсе сникла.

– Поэтому она заблокировала мою память об обучении? Я училась тогда в первом классе, кажется.

– Помнишь, что ещё случилось в тот год? До этого?

– Ты умерла.

– Она не справилась с потоком чувств. Осталась без поддержки. И нашла наилучший вариант из возможных.

– Но в другой вселенной мать Виты справилась с этой задачей и не прервала обучение.

– Зато Вита не справилась с возложенной на неё ответственность за весь род и выгорела. У вас один итог.

– А сколько нас таких Викторий?

– Всё меньше. Есть, например, и та, что не перенесла смерть мужа и тоже ушла.

– Так почему случилось некое соединение именно наших вселенных, раз их множество?

– Вы максимально похожи с Витой и близки к цели.

– Мой муж говорит, что мы совсем не похожи.

– Это с его точки зрения, а не с точки зрения всеобщего замысла. И да, он и должен так думать.

– Ну а ты её бабушка или моя?

– Общая. Ваши вселенные образовались, когда моя дочь в одном случае решила заблокировать твою память, а в другом излишне ушла в материнство и обучение своей дочери магии.

– Ты меня сейчас специально путаешь, чтоб я потеряла бдительность и бездумно согласилась на подселение этого бобра?

Тот, кажется, приветливо прошуршал хвостом.

– Это у вас, духов с четвёртого плана, фишка такая, путать живых в угоду своего замысла, типа во благо рода? То есть ты не справилась, мама не справилась, а я вдруг должна за всех ответить. Круто. Я запуталась в количестве четвёртых планов, которые ещё как-то должны быть соединены между собой, чтоб ты была и моей бабушкой и бабушкой Виты. Про множество третьих планов даже думать не хочу.

– Это как матрешка в матрешке. Каждый вышестоящий план включает в себя нижестоящие. А матрёшек на одном уровне может быть множество, но не более чем на нижестоящем уровне.

– Остановись. Давай на чистоту. Что хочешь за новый тотем? Я ж не сама сюда пришла через седьмой план, а по твоему приглашению. Значит, соглашусь на бобра, останусь должна.

– Дай согласие на рождение дочери – это все мои условия.

– Не пойдёт. Слишком высокая плата за то, о чём я не просила и нужно моему роду, а не мне лично. Довольно с меня жертвенных решений. У меня есть идея получше. Вот тебе, типа, волшебный камень, пробудивший меня на четвертом плане бытия, бери и мы в расчете, – нагнулась Пятницкая и подхватила камушек, на котором она очнулась. – А если нет, то будь добра, оставь себе бобра. Сделки не будет. Я и сама справлюсь.

– Идёт, возьму камень, – заулыбалась её бабушка. – Работа в банке пошла тебе на пользу.

– Это точно. И как мне с ним соединиться. Пойдём к костру?

– Нет. Прыгайте оба в воду, она вас соединит.

– Давай, родной, – бросила Пятницкая бобру, и они не мешкая прыгнули в озеро. – А Вита? Ей тоже нужно соединится с новым тотемом? – выныривая, спросила Вика у бабушки.

– Она уже здесь была и соединилась.

– И что ты у неё попросила взамен? – Пятницкая зачем-то бросила взгляд на своё отражение в воде, зрелище было устрашающим: она стала похожа на змея Горыныча, только в центре была её голова, а по бокам головы медведя и бобра. От неожиданности Вика ушла под воду, а очнулась уже в постели с Виктором.

– Ну, конечно, на самом интересном месте. Доверяй потом этим духам.

Пятницкая сидела у огромного окна с видом на деревенскую окраину и горы.

– Ты светишься, – хмыкнул Виктор, приоткрыв один глаз, а потом второй.

– Я отражаю свет луны. Луна отражает свет солнца. А оно уже светится.

– В этом есть какой-то сакральный смысл?

– Нет, просто факт. Ты уже думал, какие могут быть варианты, чтоб нам быть вместе?

– Нет.

Вика не на шутку удивилась.

– Если мы ставим задачу срочно решить проблему, то количество вариантов резко сокращается, если не сводится к одному решению, которое больше будет походить на рефлекторное поведение. Типа сейчас или никогда. Всё или ничего. А мы с тобой не врачи в реанимации. Нам жизнь жить. По мне, нужно понаблюдать за ситуацией, выписать все возможные варианты. И уже после взвешивать все за и против. Да и обсуждать вместе с Витой, как минимум.

– При любом раскладе вы с Витой не останетесь в одной вселенной. И может думать, как тебя переместить к нам? Возможно, стоит задействовать Ивана, Алексея или даже Краснова, чтоб те поспрашивали, есть ли какие-то одинокие банкиры, которым особо нечего терять, кроме своей должности. Я не хочу, чтоб вы менялись местами с Алексеем.

– Тогда сразу вопрос. Готова ли ты к тому, что у меня будет иная внешность, пусть даже не Алексея?

Пятницкая поморщилась:

– Мне так нравится, как ты выглядишь. И твои кудри. Но я подумаю.

– Теперь понимаешь, о чём я? Нет смысла думать именно сейчас. Мало данных. Сейчас лучше поспать.

– Вот почему ты такой умный и спокойный, а я нет, и не могу просто лечь спать в твоих объятиях?

– Я не ты, а ты не я. А вот люблю я именно тебя. Ты ж не первый раз так сидишь в ночи и смотришь на луну, что не мешает тебе быть всё же умной и красивой. Вспомни хоть свои победы в банке. Может с тобой посидеть?

– Нет, поспи. Пусть все будет как обычно. Ты спишь, а я смотрю на луну и тебя.

– Завтра пойдем в горы. Не засиживайся, ладно?

– Скоро приду, – согласилась Вика, вытягиваясь руку. – Лунный свет, как щеночек свернулся у неё на руке в клубок. Её тело помнит, как управлять магией. Действия столь автоматические, что я не успеваю вспомнить, что у меня в моей вселенной нет дара.

– Может уже есть?

– Я проверяла. Нет.

– Переживаешь?

– Теперь нет.

– Тогда я всё же спать. Только перестань светиться, в глаза светит.

– Хорошо, милый

***

Виктор и Виктория шли по горной тропе, длинными дугами петляющей по склону и ведущей путников умеренно поднимаясь наверх.

– Теперь ты рада, что я настоял, чтоб ты шла в трекинговых кроссовках, а не обычных?

– До сих пор не понимаю. Ну, лесная тропа наверх. Мне в них жарко.

Тут сверху слева пробежал какой-то мелкий зверёк, и на тропинку упало несколько камней, один шмякнулся на верхнюю часть правого кроссовка Вики, где заканчивалась шнуровка, отскочил и упал рядом. Пятницкая от неожиданности задела мысом другого кроссовка за торчащий посреди дороги корень дерева и, выставив руки вперёд, встала на тропке, как бегун, приготовившийся к старту.

– Больно? – настороженно спросил Виктор, спускаясь к Вике и присаживаясь рядом.

– Нет.

– А в обычной обуви было бы больно.

– Плотный мысок, защита голеностопа. Я поняла. Больше не ною, что жарко.

– Чем выше будем подниматься, тем холоднее будет.

– Верю. Готова идти дальше.

– Можем не идти, это не обязательно.

– Я видела в интернете фото Маттерхорна с горы, хочу посмотреть в реальности, так что идём.

Виктор помог жене встать, и они двинулись дальше.

Периодически он то и дело оглядывался на Вику:

– Вы ходили с Романом в горы? – наконец спросил он, заметив во взгляде Вики вопрос «что?».

– Только один раз. Недавно. Мы только познакомились.

– Ты уверенно и правильно идёшь по горной тропе.

– А есть секреты?

– Конечно. Чтоб ноги меньше уставали и было проще держать баланс, лучше ставить ступни не прямо, а каждый раз высматривая участок поровнее. Когда пойдём вниз, стоит спускаться на чуть согнутых ногах в коленях, чтоб уменьшить ударную нагрузку на ноги.

– Само как-то идётся, – пожала плечами Пятницкая.

– Мы с Витой периодически здесь бывали. Может память тела?

– Может, – согласилась Вика, выходя следом за Виктором на поляну. – Летом здесь было бы чудесно при зелёной траве.

– Обернись, – сказал он, останавливаясь.

Меж расступившихся ёлок гордо расположился пик Моттерхорна – одной из самых узнаваемых вершин Пеннинских альп.

– Красиво, – выдохнула Пятницкая. – Шоколадку бы.

– Есть, – усмехнулся Витя. – У меня тоже такие ассоциации. А внизу виднеется деревня. Видишь?

– Точно!

– Есть забавная легенда о том, как образовался рог Маттерхорна. Много тысяч лет назад жил на свете великан Гаргантюа. Был он очень мощный, неуклюжий, добрый и невероятно любопытный. Однажды ему захотелось узнать, что находится за большой горной грядой в Италии. Поставил он одну ногу, около Церматта в Швейцарии и уже хотел было перемахнуть через горы, только поскользнулся на льду и рухнул. И так сильно упал, что и горы тоже рухнули. Остался лишь один горный пик посреди его ног, который потом назвали Маттерхорн.

– Прекрасная история под шоколад, – согласилась Вика.

Лес закончился. Тропа шириной чуть более метра повела их вверх по скале. Справа был обрыв, огороженный железными кольями и натянутыми между ними стальными тросами.

– Странное чувство, что я здесь уже ходила, – сказала Вика спине Виктора. – Там дальше будет небольшая деревушка со старыми почерневшими домами.

– Есть такая не доходя до Суннегги, – согласился Виктор, остановившись и повернувшись к Вике. – Не сезон и там всё будет закрыто.

– Это не важно. Я про сам факт.

– Может снова тело помнит?

– А как такое тело может помнить?

– На уровне ощущений.

– И как я интерпретируют ощущения в теле, что там впереди деревня? Не, тут больше картинки в голове.

– Ага, прошлая жизнь, – усмехнулся Витя и двинулся дальше.

– И всё же такое родное место, – тихо сказала Вика, когда они с Виктором стояли на небольшом возвышении, разглядывая деревню и горный пейзаж.

– Я почему-то тоже люблю это место. И первым делом всегда иду сюда, а не на озёра.

– Значит, всё же жили здесь в пошлой жизни вместе, – усмехнулась Вика.

– Не худший вариант, – хмыкнул Витя.