Текст книги "Целительница: другая (СИ)"

Автор книги: Светлана Воропаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

– Ты даже раньше. Голодная?

– Нет, – покачала головой Виктория, заходя в гостиную на первом этаже белого дома.

– Помирилась со своим мужчиной? – рассматривая её, спросил Роман.

– Поговорили. Останемся друзьями. И мне по душе такой исход.

– А глаза-то сияют?

– Это отпустило, – отмахнулась Пятницкая, садясь на диван, напротив Климова. Тот сидел на кресле.

– Почему тебе нравится быть одной?

– Я больше двух лет как вдова. И у меня был очень хороший муж.

– Соболезную.

– Спасибо. А ты почему один?

– Поздно понял, что моей бывшей жене нужна была семья, а не я.

– Как это?

– Она хотела замуж, семью и детей. Я же появился в нужный момент и в нужное время. Когда дети подросли, стало слишком очевидно, что любви нет.

– Как же привязанность, общие ценности? Сколько вы прожили вместе?

– Чуть больше двадцати лет.

– И чувства не разгорелись? Теоретически страсть должна была трансформироваться… Хм, – задумалась Вика, подбирая слова. – В любовь? Истинную любовь?

– Нечему было трансформироваться. Она не любила. Я потух. Так бывает. Ты до сих пор одна, значит, тоже понимаешь ценность чувств в отношениях.

– И ты всё это время был один? Тебе пятьдесят семь. Двадцать лет был в браке. Даже если предположить, что ты женился лет в двадцать пять, то должен быть более десяти лет как свободен.

– Свободен, – с задумчивой улыбкой произнёс Климов и чуть помолчав, продолжил. – Она испугалась переезжать из России в Швейцарию.

– Тоже не любила? – нахмурилась Пятницкая.

– Она испугалась всё изменить, а потом стало поздно. Вышла замуж за другого и родила. Так тоже бывает.

– Как-то стало грустно, что захотелось вина ещё до прихода гостей.

– Ты же моя гостья? Значит уже можно. Пойду принесу. Красное?

– Да.

– Ты пока достань бокалы из серванта. Любые на твой вкус.

Зазвонил видеодомофон. Климов открыл дверь, ничего не спросив, и проследовал за вином на кухню.

– Как хорошо меня здесь встречают, с вином. Привет, дружище! – услышала Пятницкая мужской голос, который она знала. Но этого человека она никак не ожидала здесь увидеть, поэтому застыла у серванта, не решаясь брать третий бокал.

– Давай, я останусь у тебя сегодня, всё равно рано не разойдёмся. А завтра махнём с тобой кататься на лыжах. Я поэтому и приехал на две недели раньше. Посмотрел, снег-то ещё лежит в горах. И только на следующей недели грозят, что будет аномальное потепление. Что тут за брошюра? – спросил мужчина, садясь на диван. – Про какие-то модели мышления. – Перелистнул страницу. – Рассмотрены варианты физических теорий с отсутствием абсолютного времени и с наличием дополнительных миров. Н-да-а-а.

Пятницкая не выдержала и повернулась лицом к дивану, гремя тремя бокалами, взятыми в одну руку.

– Это мы со Стасом обсуждаем, – пояснил Климов. – Ты лучше познакомься, это Виктория, а это Иван, – начал он.

– Да ладно, – прервал его Михайлов. – Вика! Не ожидал, но рад невероятно.

Иван поднялся и пошёл обнимать Викторию.

– Как ты? Я по твоему совету почти выпал из московской жизни. Ты не звонила, значит все хорошо?

– Давай всё потом расскажу, мы тут решили с Ромой выпить вина. Начнём лучше с приятного.

– Добро.

***

Чтоб пригласить гостей на раклет, нужно было купить правильный сыр с одноимённым названием, пару банок корнишонов с маринованными луковками, и отварить мелкую картошку в мундире.

На середину кухонного стола Климов водрузил раклетницу: большой прямоугольный электрический гриль, который сверху и снизу плавил сыр на индивидуальных мини-сковородках. В правильный момент, который Виктория, как новичок, никак не могла уловить, чем забавляла остальных, нужно было быстро достать сковородочку, соскоблить с неё расплавившийся сыр на тарелку, где уже лежал гарнир: картошка, лук да маринованные огурчики, и спешно съесть всё это, пока сыр не затвердел. Можно было посыпать специями, только Вика и так не успевала. В итоге после второй сковородочки она решила передохнуть, выпить спокойно вина и понаблюдать за соседями, впитывая их мастерство.

Елизавета добавляла к гарниру кусочки белого хлеба, убирая лук, Иван и вовсе макал в плавленый сыр маленькие колбаски, найденные у Романа в холодильнике. А муж Лизы – Сергей, пил пиво, вместо вина. Алекс в это время видел второй дневной сон в коляске на открытой веранде под кухонным окном. Вечер начинался хорошо, раскрашивая закатными красками гладь озёра Леман.

– Как Вера? – спросила Лиза.

– Она прекрасно. Это я скучаю. Вера на ГОА. В очередном своём йога-ретрите. Вернётся через три недели. Кормилица наша, – засмеялся Иван. – Никогда бы не подумал, что преподавая йогу, можно нормально зарабатывать. А приезжайте к нам в конце апреля на недельку? Что скажешь, Сергей?

– Если начальник отпустит, – покивал муж Елизаветы.

– Ро-о-ом? – протянул Иван.

– Обсудим по датам. Не скажу навскидку. Есть вопросы, которые стоит решить до мая.

– Вы вместе работаете? – уточнила Пятницкая.

– Да, – одновременно подтвердили Сергей и Роман.

– А вы друг друга давно знаете? – обратилась Виктория уже к Ивану и Роману.

– Тебя ещё не было, – непривычно тепло сказал Михайлов. – Этот молодой да ранний физику мне преподавал.

– Не долго. Ваня быстро одумался, что физтех ему ни к чему. И переехал в Москву экономику изучать.

– Земляки мы. Оба из Новосиба. Сначала не ладили, а потом поговорили по-мужски и вот, до сих пор всё разговариваем порой. Давайте выпьем за дружбу! Как бы мы все ещё здесь собрались.

Под звон чокающихся бокалов проснулся Александр. Елизавета и Сергей ушли гулять с сыном, решив после не возвращаться. Остальные переместились в гостиную.

– Помнишь, мы обсуждали с тобой тему неслучайных случайностей? – обратился к Виктории Роман. Он как обычно сидел в своём кресле, а Вика на диване, с той же стороны, что и прежде. – Я знал Ивана и Елизавету. Ты их тоже знала. Так что наше знакомство вполне закономерно.

– Но при этом наша встреча с Ваней – чистая случайность. Мы познакомились в кинотеатре. Могли и не познакомится. Я тогда ещё была с мужем.

– Если мы не видим и не ощущаем силы притяжения, не значит, что её нет. Я вполне допускаю наличие сил, которые люди для себя ещё не открыли. Ты знала, что математические системы с хаотическим поведением являются детерминированными, то есть подчиняются некоторому строгому закону, и в этом смысле, являются упорядоченными. При этом когда мы что-то вычисляем, мы же используем параметр с некой точностью, и чем больше и сложнее вычисления, тем больше погрешность. Поэтому мы и получаем хаотические явления, ведь для нас хаос – это то, что мы не можем просчитать.

– То есть как ещё была с мужем? – вдруг опомнился Михайлов. – Не понял твою формулировку. Вы расстались?

– Он трагически погиб больше двух лет назад.

Михайлов отставил бокал и откашлялся. Его взгляд испепелял Вику.

– Вас оставить вдвоём? – тактично спросил Климов.

– Нет. Мы лучше прогуляемся по берегу. Мне нужно подышать свежим воздухом. А Виктория составит мне компанию.

– Вик, дать тебе куртку потеплее? Вечером будет холодно у воды.

– Да, Ром, и шапку можно.

– Вань, это же она? – вдруг в дверях спросил Климов.

– Она, – сухо бросил Михайлов и вышел.

– Не, друзья, я так не играю. Почему вдруг я – это она. Мне кто-нибудь объяснит?

Но Климов лишь в задумчивости пошёл наверх, а Михайлов вышел, так что Пятницкой уже ничего не оставалось, как догонять Ивана.

***

– Ты чего молчишь?

– Дышу воздухом.

– Я уже начала замерзать.

– Не придумывай. У тебя куртка тёплая.

– И короткая. Пойдём обратно.

– Твой муж умер. Что ещё произошло, пока мы не общались? – вдруг остановившись, спросил Иван, стараясь не смотреть на Викторию. Он спустился с бетонной дорожки на небольшой песчаный берег внизу. По ходу подобрал горсть камней и начал бросать их в озеро.

– Я ушла из банка. Сейчас без работы. Потеряла дар. Вроде всё.

Михайлов набрал ещё горсть камней.

– Ты снова молчишь.

– Считаю выдохи, чтоб не ругаться матом.

– Пойдём, посчитаешь в доме.

– Хочешь прилюдной порки?

– Хочу, чтоб ты по-дружески принял эту информацию и всё.

– А я друг?

– Чувствую подвох в вопросе.

– Если я друг. Почему ты мне не позвонила. Я никогда не обладал даром предвидения. Откуда я мог знать, что у тебя случилось? Не звонишь, не пишешь, значит всё хорошо.

Теперь замолчала Вика. Михайлов был прав. Это она закрылась в своём горе и отвернулась от друзей. От Маши тоже.

– Мы с Романом можем годами не переписываться и не созваниваться, но если что-что происходит, то мы обязательно на связи. Для меня это дружба. А не поздравлять друга с праздниками.

– Извини, – тихо ответила Вика, похлопав Ивана по плечу, набрала тоже горсть камней и начала бросать их в Леман.

– Теперь понятно, почему ты седая. А почему с работы ушла?

– Как-то однажды проснулась и поняла, что всё, больше ничего не могу. Поначалу наоборот, бралась за все проекты, за любые дела, чтоб не думать о Викторе. В выходные выходила на работу. А когда закрыла ипотеку, что-что резко внутри изменилось. Я потеряла смысл. Чувствовала себя совсем чужой среди коллег. Ушла. Через пару месяцев поняла, что совершила ошибку. Стало совсем невыносимо от самой себя и от мыслей о Викторе.

– Почему не вернулась?

– Странно ушла. Мы с Николаем даже не попрощались и до сих пор не общаемся. Не нашла сил позвонить.

– Ты слишком много замкнула на себе, а потом сдалась. Могу его понять.

– Единственное, что мне хотелось тогда, исчезнуть. Не умереть, а именно исчезнуть. И я исчезла. Отключила телефон. Перестала со всеми общаться. Читать новости.

– Помогло?

– Нет. Тот случай, когда думаешь, что уже достигла дна, но я ещё больше пала в своих мыслях. И чтоб не чувствовать боли, начала пить.

– Смотрю, поборола это пристрастие.

– Да, почти. Перестала чувствовать эффект. Что так плохо, что так, но при алкоголе ещё и тошнит. Выпиваю пару бокалов вина, чтоб уснуть.

– Попрошу у Веры, пусть тебе из Индии травяной чай привезёт. Будешь его пить перед сном. Есть у них там замечательный сбор, успокаивает. На себе проверил.

– А ты что переживал?

– Переживал. Тяжело принять, что большая часть людей общались со мной только из-за статуса. Первые полгода было ещё ничего, люди думали, что я вернусь. А когда поняли, что нет, и я уже не помощник в их делах, стали игнорировать. Как-то мерзко, когда ты поздравляешь кого-то с днём рождения, а он тебе не отвечает. Хотя ещё год назад, днями мог добиваться встречи с тобой. Но я считаю, мне повезло. И спасибо тебе, что тогда настояла на моем отъезде. Теперь я знаю, кто мой друг, а кто нет. Это ценно. И бизнес мой стал процветать. Я начал больше доверять тем, кто со мной остался работать, а они стали делать это эффективнее. Ладно, давай решать твои проблемы, у меня-то их нет: жив, здоров, прекрасная жена, доходный бизнес, и ещё радуюсь испанскому солнцу. Москву солнце не часто балует своими визитами. Так чем помочь?

– Не знаю, – пожала плечами Пятницкая. – Нет всё же знаю. Пойдём обратно. Я замёрзла.

– Идём, – согласился Иван, протягивая ей руку, чтоб помочь подняться с песка на дорожку. Пятницкая отступилась, вскидывая руку в ответном жесте. Михайлов мгновенно отреагировал, ловя подающую Викторию. Благодаря чему её голова зависла в двадцати сантиметрах от большого булыжника, одиноко лежавшего на песке.

Иван тяжело выдохнул, помог Вике подняться, и, не рассказывая про камень, чтоб не пугать свою спутницу, сказал:

– Так чем ещё я могу тебе помочь? Я подумаю, кто у меня остался в банковской сфере и куда тебя можно пристроить.

– Я не хочу в банк. Не моё это, – отряхиваясь, сказала Вика.

– Не зря дома сидела. И что хочешь?

– Не знаю.

– По тону понимаю, что знаешь. Рассказывай.

– В детстве мечтала стать врачом. Хирургом. Но это уже поздно.

– Почему? В России нет ограничений по возрасту при поступлении в ВУЗ.

– Мне почти тридцать. Я закончу учиться лет в тридцать семь.

– Так ты хочешь или нет?

– У меня денег нет.

– Вот я и спрашиваю, чем тебе помочь?

– Но это безумная сумма будет.

– Для тебя да, для меня нет. Плюс растянуто во времени по выплатам. Хочешь? Поступай.

– Мне нужно всё это переварить. Я нахожусь в шоковом состоянии.

– Не только же тебе людей удивлять.

– Дай мне пару дней, и я отвечу.

– Добро. А знаешь, я ведь не просто так приехал раньше с Романом повидаться. Лиза позвонила, сказала, что тебя встретила, и что у тебя что-то случилось.

– Спасибо Лизе. И спасибо, что приехал. Мне как-то легче на душе стало. Рада, что у меня есть близкие люди, как ты.

– Вот и славно.

***

Вика встала в дверях в гостиную не понимая, зайти ей посидеть с Романом и Иваном, выпить ещё вина или пойти спать.

– Поедешь завтра с нами в горы? – спросил Климов, когда Иван протискивался между Пятницкой и дверным косяком.

– Я не катаюсь на лыжах, – сказала она, делая шаг в комнату и освобождая проход Михайлову.

– Прогуляешься, потом вместе пообедаем на свежем воздухе.

– Ладно, – согласилась Вика, вновь пятясь назад.

– Тогда подъем в семь. И… – замешкался Климов.

– Что, Ром?

– Ты можешь исцелить Стаса? Он толковый парень, если не будущий гений. Но с его болезнью… Он может умереть в любой момент.

Пятницкая уставилась в пол, не зная, что ответить. Ей даже не хотелось знать, что за болезнь. Тело оцепенело от внутреннего холода. И бесконечная грусть разлилась по венам, приостанавливая сердце. А где-то под оцепенением пульсировала мысль, что нужно бежать отсюда.

«Хотела быть обычной? Вот. Будь».

– Ром, Вика потеряла дар, – тихо сказал Иван. – Она бы с радостью, но не сможет.

– Жаль, – искренне ответил Климов. – Извини, за вопрос.

– Мне тоже жаль, – выдавила из себя Вика, стараясь сохранять голос спокойным, а после добавила, уходя. – Доброй ночи.

– Не забудь поставить будильник на семь, – крикнул ей вдогонку Михайлов.

Вика легла в кровать. Сначала она не поняла, что не так, а потом осознала, что не чувствует расслабления в постели. Положи её сейчас на лавку, эффект был бы тот же. Мышцы затвердели, как в ожидании очередного удара.

«Очередного? – подумала Виктория – Когда я в последний раз расслаблялась? Разве что со Смолиным. Даже алкоголь не особо способствовал этому».

Она стала глубоко дышать, ощущая, как сдавлено её горло от языка до щитовидки. По телу побежали мурашки, показывая Пятницкой, что оно ещё не потеряло чувствительность. Только стало зябко, даже под одеялом. И так печально от мысли, что снова и снова она замечает у себя реакцию «сбежать». Вспомнилась череда детских садов и школ. «Сколько их было? Три сада и две школы. Тула. Ярославль. Я всегда куда-то бежала. Или это началось не с меня? Беглянка. Ты прав, Рома, прав. Я беглянка».

Дрожь усилилась, озноб тоже. Вика решила выпить чай, чтоб согреться. Оделась, натягивая на футболку ещё и толстовку, и спустилась вниз. Горло сдавило ещё больше, не хватало воздуха. И так не хотелось говорить ни с Иваном, ни с Романом, наверное, страх этого и сжал ей горло ещё сильнее. Она поспешила выйти во двор, накидывая верхнюю одежду.

Добрела до лавочки под цветущим деревом. Опустилась на неё. Небо было звёздным. «Звёзды ведь всегда там, это мы не всегда можем их видеть или готовы поднять голову».

Вика посмотрела вдаль на озеро. Чёрный забор в темноте казался тёмно-серым. Хлопнула входная дверь дома. Она обернулась, но никого не увидела и вновь перевела взгляд на озеро. Забор стал казаться светлее.

«Свет Луны? Хотя тогда он бы наоборот стал совсем чёрным? Это непроста».

Вика быстро поднялась и пошла к калитке. Вышла за ограду, которая точно была белой. Остальной пейзаж оставался неизменным. Озеро, дорожка, дерево поодаль. Она резко обернулась, чтоб проверить цвет дома. Белый. И тут в белую калитку зашёл Виктор Поспелов.

– Стой! – закричала Пятницкая, бросаясь к белому забору, но отступилась и упала на бетонную дорожку.

– Вика, – подбежал к ней Михайлов, в футболке, штанах и гостевых тапках. – Что с тобой? Ушиблась?

Он помог ей подняться.

– Нет, наверное, – пребывая в шоке, прошептала Пятницкая.

– Почему ты кричала? Кого-то увидела?

– Своего мужа.

– Это его дух?

– Вот также как сейчас я вижу, что Рома выходит из чёрной калитки, я видела, как мой муж заходил в неё. Только цвет калитки был белый.

– Что это значит?

– Я не знаю. У меня же больше нет дара.

– А может уже есть? Попробуй.

Виктория мысленно взмыла в высь и ничего не случилось. Перед глазами была темнота. Она попробовала ритуальную магию, вскидывая руку и обращаясь к Луне. Ничего.

– Нет, способностей нет. Но я видела Витю, впервые со дня похорон. Вань, я же не могла сойти с ума? У меня же сейчас всё нормально.

– Всё нормально, – неоднозначно произнёс Иван.

И тут Пятницкую осенило, она быстро побежала к Климову.

– Не сошла с ума, – вдогонку усмехнулся Михайлов.

– Ром, – с непривычным напором сказала Пятницкая. – Что там написано в этой книжке про другие миры?

– Дополнительные, – не ожидал вопроса Роман и немного смутился.

– И что про них?

– Модель с параллельными мирами не противоречит законам физики. Значит, она имеет право на существование. А что?

– А то, что я только что видела параллельный мир. Я думаю, в этом доме портал. Это началось ещё вчера. Я слышала его голос. Там мой муж жив.

– У меня нет аргументов, оспаривать то, что ты видела. Я буду только рад, если ты поможешь доказать теорию дополнительных миров. Однако тот мужчина, не твой муж. Иначе как бы ему оказаться в параллельном мире?

Пятницкая оперлась на забор, закрывая лицо руками. Как же больно, в который раз потерять надежду.

– В понедельник утром придёт Стас. Ему нравится беседовать про иные миры. Вам всё же стоит познакомиться. А сейчас пойдёмте в дом. Здесь прохладно. И вообще завтра рано вставать.

– Да, – отрешенно согласилась Вика.

– Может чай? – предложил Климов, пока они шли к дому. – Мне как-то привезли хороший травяной сбор аланских монахов. Успокаивает. На ночь самое то.

– Да, – не стала возражать Вика.

– Ну и я с вами, раз здесь больше ничего другого не наливают, – усмехнулся Иван.

– Завтра, катаемся. Так что и нам с тобой пора перейти на чай.

– Ох, какие же вы физики нудные, прям как йоги.

Глава 8

Вика проснулась раньше будильника. Только начинало светать. Она спустилась вниз, мечтая о чашке кофе. На кухне сидел Климов и загадочно посмотрел на неё, появившуюся в дверях.

– Что? – не выдержав взгляда, спросила Пятницкая, вместо пожелания доброго утра.

– Думаю, в чём ты поедешь в горы? В своей курточке и кроссовках?

– Ну, я могу и не ехать.

Роман прищурил глаз, оценивая Викторию, поджал нижнюю губу, выдохнул и сказал:

– Пройдём. Проверим мою теорию.

Он достал из кладовки под лестницей несколько коробок и стал их распаковывать. Белая шапочка с помпоном, голубой лыжный костюм с оранжевыми лампасами на штанах. Белая флиска и синие лыжные ботинки.

– Это её? – вдруг поняла Вика.

– Да. Примеряй. Ботинки на тридцать восьмой.

– Как-то я в них не влезаю, хотя у меня тридцать восемь.

– Как же не влезаешь? Влезаешь. Тут нужно усилие и сноровка, – начал помогать ей Климов.

– Пальцы упираются, наверное, малы.

– А если чуть присесть?

– Ну, если присесть, то ничего.

– Тогда в самый раз. Ещё расходишься.

– А зачем мне ботинки? Я же не катаюсь?

– Вот и попробуешь. Я лыжи тоже возьму. И всё лучше, чем в кроссовках по талому снегу ходить.

– Талому?

– Ага. Солнце уже тёплое. К обеду снег в горах превратиться в кашу. Поэтому и едем рано, чтоб покататься сутра. Но тебе наоборот хорошо. На таком снегу меньше скорость.

– Поверю на слово.

– Жаль, шлема нет. Ладно, на первый раз пойдёт. Ты же всё равно только плугом осилишь кататься.

Вика надела штаны и куртку. Костюм был ей чуть свободен, впрочем сидел хорошо.

– На… А, Вика, – проглотил чьё-то имя Михайлов, спускающийся по лестнице и увидевший со спины Викторию в лыжном костюме. – Тебе идёт, – закивал он. – Я даже не подумал, что тебе не в чем ехать. Будем ставить тебя на лыжи, – обрадовался он.

– Меня начинает ругать твой энтузиазм, – смутилась Пятницкая.

– Не переживай, ты не первая.

Вике было не по себе: и волнительно и страшно, и хорошо, что так, потому что это помогало не думать о вечернем приключении с Виктором.

***

Она стояла на горном склоне и с замиранием смотрела вниз. Мимо промчался Роман, не сбавляя скорости на пригорке почти по прямой траектории.

– Тебе так ещё рано, не засматривайся, – усмехнулся Михайлов. – Я бы мчался быстрее, с моим-то весом, – мечтательно сказал он и продолжил. – Не люблю я учить людей кататься плугом, потом сложно их переучивать. Какая у тебя нога опорная?

– Левая.

– Тогда поставь лыжи вправо, почти параллельно склону и лишь чуть-чуть вниз, градусов на двадцать, и катись. Надавливай ногами на правые канты лыж, то есть на правые края. Мы не катаемся на прямых лыжах. А всегда чуть давим, то левее, то правее, в соответствии с той же стороной. Ну, как на роликах или коньках, если ехать под горку. Мы управляем движением корпусом и коленями. Каталась?

– Да.

– Тогда проще. Делая дуги, ты гасишь скорость и можешь управлять ею, и в том числе движением в целом.

– Под горку на роликах у меня не очень получалось ездить, больше падать.

– Здесь ты одета и снег, если что падать не так больно.

– Это ты типа успокоил? – нервно усмехнулась Вика.

– Да, – приободряющее, похлопал её по плечу Иван. – У тебя всё получится. Если что, я рядом.

Мимо них в значительной близости какой-то человек сделал вираж, чтоб притормозить чуть ниже по склону. Вика от неожиданности потеряла контроль, лыжи понесли её прямиком вниз. В испуге она завалилась на бок. При этом нога её вывернулась, и острый кант правой лыжи упёрся в правый бок. Так её протащило вниз метров двадцать, приближая, к синим вешкам.

Виновник падения Пятницкой мгновенно подъехал к ней, когда та остановилась, протягивая руку:

– Are you okay?

– Леша, какого чёрта? – узнала она голос Смолина.

– Вика!? – не поверил он. – Но как?

– Могу спросить тоже самое? – язвительно сказала она, держась за правый бок, когда он помог ей подняться. – Это типа ты так обо мне волнуешься, катаясь на лыжах, да?

– Вика, – обеспокоено начал Михайлов, подъезжая к ней. – Дай посмотрю. – Он оторвал её руку, разглядывая ушибленный бок.

– Хорошо, что канты не наточены. Костюм не порван, значит, максимум, что будет, это синяк, а не открытая рана.

– Больно, – скривилась Вика.

– Тогда кофе, а потом продолжим. Ресторан недалеко. Можем пройти пешком. Видишь, тут метров сто, – Михайлов махнул рукой направо. – Чуть дальше от подъемника.

– Кофе и ещё раз кофе. Не хочу я вставать на лыжи.

– Я с вами, – сообщил Смолин, поднимая маску и надевая её на шлем. Из кармана куртки он достал солнечные очки и надел их.

– Алексей? – усмехнулся Михайлов, узнавая Смолина. – Здравствуйте!

– Да, Иван Иванович, здравствуйте! Рад вас видеть.

– Вы знакомы? – скривила лицо Пятницкая.

– Да, Иван Иванович уважаемый клиент нашего банка, – подтвердил Смолин.

– Этот мир становится похожим на коммунальную квартиру с одной общей ванной. – Я с ним тоже знакома, Вань, не удивляйся. И даже неудачно встречались в прошлом.

– Я бы так не сказал, – улыбнулся Алексей.

– Тсс, – огрызнулась Вика. – Мне нужен кофе. Оба молодцы, не бережёт меня. Нужны мне эти лыжи даже в Швейцарии!? Как их снять?

– Сейчас, – подавляя смех, сказал Иван. – Давай на «ты» и потом расскажешь о вас, – подмигнул он уже Алексею. – Давно я её такой возбуждённой не видел.

– Кофе! – требовательно сказала Виктория, спускаясь вниз по склону. – И эти чёртовы лыжи сами захватите!

Смолин и Михайлов переглянулись, засмеявшись.

– Я возьму, – согласился Алексей.

– Давай, я только нашему другу напишу, где мы будем и догоню.

***

– Что ты так неосторожно тормозил? – начал было Михайлов.

– Не мог и подумать, что в таком крутом костюме и без шлема стоит новичок, – пожал плечами Смолин.

– Н-да, плохо, что без шлема. Падала тут уже…

– Падала? – насторожился Леша. – Вик, а давно это с тобой?

Пятницкая хотела отмахнуться, всё ещё дуясь на ситуацию, как вдруг задумалась.

– Не знаю. Тогда на набережной впервые, кажется.

Она начала подниматься, чтоб сходить в туалет, как клипса на ботинках зацепилась за лавку, и Пятницкая полетела на пол. Её успел подхватить Климов, подходящий к столику.

– Спасибо, – испуганно поблагодарила его Пятницкая и села обратно, забывая, что хотела сделать.

– Не нужно тебе сегодня кататься, – покачал головой Иван. – Просто пей свой кофе.

– Ага, – согласилась она, шумно сглатывая.

– Я Роман, – сменил тему беседы Климов и протянул руку Смолину.

– Алексей, – представился тот, отвечая рукопожатием.

– Чей вы знакомый или друг? – уточнил Роман.

– Общий, – как отрезала, сказала Пятницкая. – Мой бывший мужчина. Нынешний банкир Ивана. И все мы такие россияне сидим тут в Швейцарии.

– Это Франция, «Portes du soleil», – улыбнулся Климов.

– Вообще, чудесно. Не удивлюсь, что и с тобой, Ром, у нас найдутся общие знакомые. Хоть телефонными книжками обменивайся, чтоб вычислить взаимосвязи.

Смолин скривился в улыбке. Михайлов же умилялся Викиному настрою.

– Я слишком давно живу в Лозанне, в которой ты впервые, так что навряд ли. И в России года три как не был. Нет уже повода.

– А здесь чем занимаетесь? – заинтересованно спросил Смолин.

– Инновациями в сфере компьютерных технологий. Я не ваш клиент, мне самому нужны инвестиции, не кредиты.

– Я не поэтому спросил, мне стало интересно. Как вам Швейцария?

– Мне – хорошо. Это уже мой дом.

– Вы сразу это поняли?

– Нет, лет через семь.

– Я год в Швейцарии. Мне нравится, но остаться навсегда, я бы не хотел.

– Все зависит от целей и смыслов вашего пребывания в стране. У меня здесь дети родились и выросли, мне интересно здесь работать и в целом нравится страна. Я могу спокойно видеть и положительные и отрицательные стороны Швейцарской действительности, не сравнивая их с Российской.

– Ты совсем не скучаешь по России? – удивилась Вика.

– Если ты имеешь в виду скучать, как грустить? То так я не скучаю. При этом, Россия страна, в которой я родился и вырос. И я с теплом вспоминаю Новосибирск и Академгородок.

– Но ты не ездишь навестить своих друзей? – уточнила Вика.

– Мои друзья раскиданы по миру, а вот в Новосибе их как раз не осталось. Ты хоть на Ивана посмотри, даже он – величайший патриот, которого я знаю, живёт сейчас в Испании.

– Это временно, – заметил Иван. – Впрочем, мне там уже вполне комфортно.

– А я не знаю, смогла бы переехать или нет? – задумалась Пятницкая.

– Такие вопросы на пустом месте не решаются, только когда есть необходимость. Тебе сейчас бесполезно об этом размышлять, – сказал Климов.

– Тогда посоветуй мне что-нибудь местное, вкусное и калорийное, чтоб я наелась и точно ни о чем не думала.

– Возьми тартифлет, – закивал Роман. – Картошка, бекон, сливки и лук, запечённые под сыром, невероятно вкусно и сытно.

– То, что надо, спасибо!

***

Вечер был теплее прошлых. И всё же Вика сидела возле дома Климова на лавочке под цветущим деревом, закутавшись в плед. Смолин подошёл и сел рядом.

– Сидишь здесь в темноте, одна, почему?

– Как-то неприятно видеть, как вы все сдружились. Болтаете как закадычные друзья.

– Почему?

– Ты словно влез в мой мир без спроса. И вроде как тебя и обвинить не в чем, так как это получилось случайно. Только мне всё равно неприятно.

– Почему? – вновь искренне спросил Алексей.

– Мне было спокойно в этом доме, а теперь нет. Когда я смотрю на тебя, то иногда вспоминаю о Лене, и её колких сообщениях в мой адрес. Вспоминаю, как снова обманулась. Мне так хотелось верить, что я смогу стать счастливой.

– Прости, – с чувством сказал он. – Хочешь, я уйду?

– Хочу, – покивала головой Вика. Смолин был неподвижен. – Но ведь ты не уйдешь, – грустно отметила она.

– Я не хочу, Вик, – всё также искреннее сказал он. – Мне тоже хорошо в этом доме. И рядом с тобой. Климов невероятный человек. Да и Михайлов. Не мог и подумать. И я снова прошу тебя, не гони меня. Я ведь совсем один, здесь. И ты права, в моей карьере пауза. Я женат, но не люблю свою жену, и у нас нет взаимопонимания. Лишь миллион обид друг на друга и мои финансовые обязательства по обеспечению её и сына. Я вижу, как переношу наши с ней проблемы, на отношение к нему. Это невыносимо. И я трусливо сижу в Швейцарии и ничего не решаю.

Вика молчала, думая, что она тоже трусит начинать всё сначала. И ей просто везёт, что пока всё само волшебным образом разруливается.

– Я купил билеты в Москву. Лечу в следующее воскресенье. Хочешь, полетим вместе. Я куплю тебе билет. Не беспокойся о Лене, я с ней поговорил. И настоятельно рекомендовал не трогать тебя. А ещё договорился о встрече со своим шефом, поговорю с ним, насколько и на какую позицию возможно моё возвращение в Москву.

– Всё же не трусишь… – протянула Вика, отворачивая голову, чтоб Смолин не увидел слезы в её глазах. Какое же дикое чувство горечи обуяло её, что снова захотелось испариться.

– Тебе очень идёт новая прическа, хоть мне нравилось, что у тебя длинные волосы. Очень идёт.

Вика лишь прикрыла глаза, а когда открыла, то увидела Виктора, сидевшего рядом, так же как Смолин, только по другую руку. Поспелов внимательно смотрел на неё, словно тоже видел. Пятницкая дернулась от неожиданности, и морок исчез. Вика разрыдалась.

– Милая, что я опять сделал не так? – испуганно затараторил Алексей и полез обниматься.

– Не надо, Леш. Сейчас дело не в тебе, – отстраняясь сказала Вика. – Твой эгоцентризм во всем: то ты самый крутой, то самый виноватый. Вот вообще сейчас дело не в тебе.

– Снова видела? – внезапно спросил, подошедший Климов.

– Да.

– Вы о чём?

– Я вижу Виктора. Кого-то похожего на него. И это не призрак.

Смолин молча принял эту новость, пытаясь скрыть накатившую злость, но напряженная шея выдала его эмоцию.

– Ты помнишь, что чувствовала перед тем, как увидела Виктора? Это совпадает с тем, что ты испытывала в прошлые разы.

– Да, – подумав, сказала Пятницкая. – Я была сильно возбуждена. Эмоции разные, но сильные во всех случаях.

– Уже хорошо, значит, мы начинаем понимать, когда к тебе приходят видения и можно будет провести эксперимент.

– Хочешь меня разозлить или растревожит?

– Или рассмешить? – пожал плечами Роман. – Возбуждение бывает разным.

– Сексуальным тоже, – колко сказал Алексей. – Ты только здесь начала видеть Виктора или ещё где-то?

– Здесь, – ответила Виктория, лишь после осознав подтекст вопроса. – В этом доме и его окрестностях. Всё. И уже после событий, произошедших с нами.

– Ясно.

– Не особо пока ясно, – не согласился Климов, задумавшись. – И вообще пора нам расходиться, завтра будний день. Стас придёт в девять.

– Да, – поддакнула Виктория.

– Так, я собрал вещи, пока вас не было, – деловито сообщил Иван, когда все вернулись в гостиную. – Забронировал гостиницу ближе к станции метро, не хочется мне на диване вторую ночь спать. Ты Лёш не садись, вместе сейчас пойдем, поболтаем. А тебя, Вик, я завтра жду в одиннадцать в баре «Château d'Ouchy», пойдём гулять, пока все работать будут.