Текст книги "Тень одиночества"

Часть вторая. Бег по лабиринту – жизнь

… Москва. Раннее утро. Павелецкий вокзал. Ирина и Вика стояли в нерешительности среди толпы, их глаза искали ориентир – куда же им теперь идти? Ирина, раздосадованная, села на две свои большие сумки, которые ей с удовольствием отдала мать, лишь бы непоседа дочь поскорее уехала на заработки в Москву, вышла в люди. Вика решительно подошла к дежурной по перрону, чтобы разузнать, где можно снять квартиру…Та, показалось, даже с удовольствием объясняла Вике, что и как. Вика с пониманием кивала и довольная, сунув 100 рублей в руку дежурной, радостно побежала в направлении Ирины. Она стала взахлёб тараторить, объясняя ей, что не так страшна незнакомая Москва, что кругом такие, же, как и они – приезжие. Просто-напросто надо определиться с квартирой.

«Квартиры в Москве не проблема!» – сказала уверенно Вика. Так ей объяснила женщина – дежурная по перрону, что не они одни приезжают в Москву и начинают жизнь с нуля, за день она прослеживает, тысячами. Успокоившись, девчонки, смело подхватили свои сумки и поплелись на выход, сквозь цепи толпящихся людей, которые приехали, кто за удачей, кто, просто меняя свой образ жизни из провинции в столицу, поглазеть на новую жизнь, но все с уверенностью, что в Москве будет лучше.

И Москва! Всех гостеприимно принимала, словно она резиновая или бездонная прорва.

На выходе из вокзала девчонки остановили такси, которое только что припарковалось к бордюру, из него выползли несколько человек – две женщины, лет 35–40 и двое детей – сытых и довольных, лет 8–9. В голове промелькнула мысль: «В Москве с голоду никто не умирает». Девочки в нерешительности поставили свои сумки около такси. Вика беспомощно оглядывалась по сторонам. Наконец, она увидела на стене объявления. Стремительно пробежав, пожирая, ловя во спасение каждое слово на маленьком клочке бумаги, резко оторвав адрес, уже повеселев, возвращается к Ирине, показывая ей, радостно размахивая обрывком бумажки. Они сели в такси, показали таксисту сорванный со стены адрес, быть может – их будущей квартиры. Он бегло пробежался глазами. Скорее всего, адрес ему показался очень знакомым – район метро «Текстильщики». Они договорились о таксе проезда. Всем сумма показалась, как не большая, так и не маленькая – 500 рублей, как сказал таксист – это божеская стоимость проезда! Девчонки ехали, молча глазея по сторонам, их заворожила Москва – яркая, огромная, суетливая, с массой бегущих, людей. Таксист, в районе недалеко от метро «Текстильщики», въезжая и кружа среди маленьких улочек, выглядывал в открытое окно, разглядывая номера домов. Наконец, – «Саратовский пр., 13». Около подъезда сидела бабулька, она палочкой что-то энергично доставала из палисадника. Ей явно не удавалась затея что-то достать… Она с любопытством и напряжением стала всматриваться – кто подъехал?! Водитель взял адрес у Ирины и протянул бабульке, та подошла, опираясь на палочку, с интересом заглядывая в салон машины, чтобы мельком взглянуть на приехавших девушек.

– А-а, так, это до Нюрши с третьего этажа! До «училки». Она всех привечает, сердобольная, пенсию Лужсковскую расширяет. Все мало! И ртом и ж… Бабулька, поправляя очки на переносице, ядовито добавила: – Ой, жадная она до денег! Моему коту на пирожок не даст, удавится, на мусорку лучше снесёт, не поленится! Она палкой указала на окна на третьем этаже, буркнув: «Свет горит! Стало быть, встала, кофе пьет. Гостиничный двор сделала из нашего подъезда. Туда – сюда! Следов понаоставляют, а мне, значит, раз я с первого этажа, спину гни пред молодыми. Тьфу! В мои – то годы?!» Бабулька, кряхтя, хватаясь за спину и тыча вновь своей палкой вверх, указывала в сторону третьего этажа.

– Ходют и ходют, за всеми сметай пыль, да грязь смывай. Нашли себе девочку! Она трезвым взглядом рассматривала, как выходят девушки из такси, продолжая бурчать про свое наболевшее.

Дверь подъезда была открыта, так что им не пришлось спрашивать у бабульки код, они, молча по ступенькам, поднимали свои тяжелые сумки. Наконец, на площадке третьего этажа, они почувствовали облегчение. Вика, несколько раз резко нажала на звонок, за дверью послышались мягкие шаги. Дверь тихо приоткрылась, из неё высунулась женщина в ночной сорочке, растрепанная, с кофе в руке. Она как – то зло спросила: «Откуда, красавицы и к кому?!» Вика показала обрывок объявления, сорванный на Павелецком вокзале. Женщина широко открыла дверь, высунула голову на площадку, бегло посмотрела на девушек, по сторонам, резко махнула свободной от кофе рукой, сказала:

– Входите, птахи ранние, кофе не дали выпить в удовольствие, но раз уж такое дело, поделюсь, небось, устали в дороге?

Девочки, устало втаскивая неподъемные сумки, махнули головой, подтверждая ею сказанное. Дверь за ними резко закрылась. Оставив свой багаж в коридоре, девочки последовали на кухню вслед за хозяйкой. Она их усадила за кухонный столик. Предложила немного остывший кофе. Они его пили, держа чашки дрожащими от усталости руками. Хозяйка – Анна Петровна Молостова, стала угощать, только что, аккуратно нарезанными бутербродами, вкрадчиво продолжая выпытывать:

– Ну, что, красавицы, откуда и зачем в Стольную, не сидится вам за мамкиными спинами? Я бы не отпустила, вот так легко в чужой город, таких молоденьких девчонок, как вы – симпатишных, не дай Бог… Москва – большой мегаполис! Всяко! Оно у нас бывает с приезжими девчонками. Да, ещё с «пионерками». Школу, наверно, только что окончили? Спросила Анна Петровна, гладя по голове, рядом сидящую Ирину. Та, съежившись, кивнула. Вика, отхлебывая чинно, уже холодный кофе, попыталась разжалобить хозяйку, вставляя от себя до сих пор не высказанное вслух подтверждение:

– Да, уж! Здесь, немного пугает масштабность! Не то, что у нас в провинции, там все глазу подвластно, все где – то, как – то… Всё и все друг о друге знают. Собак и то, в лицо, местных знаем. Вика смело отвечала, уже освоившись на просторах кухни, толкая Ирину в бок, на что та, косо с неодобрением посмотрела.

Анна Петровна мягко улыбнулась. Вика и Ирина переглянулись, чувствуя расположение хозяйки дома. Москва их, уже не пугала настолько, как ранним утром на вокзале.

Ирина со вздохом сказала:

– Мы на заработки приехали, после школы решили поработать, мир посмотреть, денежку на учебу подработать. Сейчас же, не так просто в науки идти на платное отделение, многие не тянут, а родители сидят на голых зарплатах, сами знаете, какими они могут быть. Так! Кот наплакал! На «жрачку» и одежку с базара. Провинция – не Москва!..

– Это в Москве большие деньги крутятся, работа и всё такое, – добавила Вика, явно осмелев, чтобы поддержать Ирину и разжалобить в очередной раз хозяйку.

Анна Петровна смотрела на девчонок. И вспоминала свои молодые годы…

…Тогда молодым было проще. Работай – не хочу! Комсомольские стройки, заводы, фабрики ждали молодежь. Всех руководителей обязывали в первую очередь принимать на работу – молодежь после окончания школы, чтобы не было праздно шатающих на улицах.

В СССР не было безработицы, каждый гражданин имел право на труд и бесплатное обучение, при желании, никто не оставался не у дел…

…Наконец – то, пройдя притирку, вызвав симпатию у будущей хозяйки, девочки почувствовали себя, как дома. Кивком головы, Анна Петровна предложила следовать за ней, она с легким сердцем повела своих поселенцев в их комнату, одну из трёх. Квартира небольшая, но уютная. Хозяйка жила с сыном, оболтусом, недорослем, который где – то днями шатался, увещевая свою мать, что ищет работу, но пока сидящий на её шее. Отца не было рядом, он тоже где – то жил, не докладывая ей об этом. Практически не давал о себе знать.

…Несколько лет назад, он выехал с матерью на землю обетованную, обещая перетащить своих, что до сих пор и делал…

Правда, изредка звонил сыну, обещая выслать деньги на документы и на дорогу. Тоже плакал при случае в жилетку, что там стало трудно жить «бывшим» из СССР, что живут на пособие по безработице, да на пенсию матери, которая, уже устала содержать «переростка» отца – тунеядца и бабника. Сын, же верил в светлое будущее!.. И при удобных случаях, грозился, что оставит мать без кормильца в старости, та плача, работала на двух работах, чтобы не остаться «бомжихой», да чтобы как – то иметь на хлеб с маслом и вот уже третий год держала постояльцев.

Ирина и Вика вошли в комнату. Та им показалась фешенебельным палацем. Комната для спального района Москвы была даже очень просторная. Целых 13 метров. В ней был диван – кровать, шифоньер, письменный стол, стоящий у окна. Им показалось, что они попали в гостиничный номер «люкс». Свежий воздух из открытого окна, наполнял комнату московским запахом черемухи и дикой сирени. Они уставшие весело пали на диван. Душа, каждой из них кричала: «Здравствуй Москва! Здравствуй, взрослая, новая жизнь!..»

Они не разбирая свои сумки, прикорнули на диване, устав от неизвестности и дороги.

…Вечер…

Их сон нарушил Гоша, который ворвался в их комнату, чтобы забрать свои вещи из шифоньера. Он спешил на встречу, что должна быть с другом в модном клубе, и тот обещал его познакомить с нужными людьми. Девочки спросонья глядя на него ничего не понимали. Перед ними мелькал на половину раздетый молодой человек, высокий, симпатичный, лет двадцати семи, он был обернут зеленым махровым полотенцем, видно было, он только что вышел из ванны.

На полу оставались, мокрые следы после шлепков босых ног, то здесь, то там, словно по комнате бегало привидение. Они заторможено хлопали глазами, протирая их ладонями, приходя в себя от пробуждения. Мать, Анна Петровна, издалека, ему на повышенных тонах кричала:

– Я, же тебе сказала, что сама вынесу вещи, там постояльцы, с дороги прилегли поспать.

На что, Гоша в ответ орал:

– Да пошли вы все куда подальше, я еще пока в своей квартире. Не в гостях, где хочу там и хожу!

Он демонстративно ходил по комнате. Заглядывая, то в одно отделение шифоньера, то в другое, показывая всем видом, кто в этом доме хозяин.

В его присутствии девочки сидели, молча поджав ноги. Немного оторопев, наблюдая за его показательными действиями. Они молча переглянулись, закатив от изумления глаза, пожав плечиками от дискомфорта. В дверях появилась Анна Петровна с кухонным полотенцем в руке, начав им охаживать своего сына по спине, крича:

– Иди, уже оденься и помой ванну за собой, тунеядец! На что сын, окрысившись, резко бросил в её адрес:

– Развела здесь у меня «Гостиный двор», нельзя свободно передвигаться по своей квартире.

Мать оборвала его на полуслове:

– Свою?! Заработай для начала! Это моя квартира! Ты здесь даже не прописан. Твоя квартира на «Баумской», иди к своей бабуле, торопи её, чтобы тебе освободила «фатеру», я еще не старуха, что хочу, то и делаю!

Нашла, кому квартиру отписать! Словно дочери в живых нет. Та еще! Весь в неё пошел! Сказав вслух, ей стало легче от того, что выговорилась. Уверенным шагом она пошла на кухню. Гоша дерзко посмотрел на девочек, в его глазах мелькали огоньки озлобленности. Его унизили при двух свидетелях.

…На улицах вечерней Москвы сновали праздно шатающие люди, в основном молодежь, в поисках приключений. Они собирались группами, «стайками» возле магазинов, ресторанов, метро. Всем своим разнузданным видом и манерой поведения пугая простых людей, устало идущих домой после трудного рабочего дня. Не так легко зарабатывать сегодня, даже «деревянные рубли». Совсем иной образ жизни, её ритм, условия! Но, жизнь, как не странно продолжалась внове. И её все принимали такой, какая она есть, хотелось, же всем – прекрасной…

…Блеск и нищета! Вот лицо новой Москвы…

Это подстегивало стремиться к богатству, искать возможности роста, заставлять себя идти семимильными шагами, непременно вперед, в будущее – яркое, интересное, колоритное, а главное беззаботное, как казалось сегодняшним днём многим, с позиции нищеты.

У клуба толпилась молодежь, глазевшая на ярко одетых девушек, модниц женщин и их эскорт – богатых и успешных мужчин. Около приехавших машин толпились ребята «малолетки», потаясь проверяя халатность водителей, вышедших перекурить, поглазеть, просто поболтать.

Гоша стоял рядом с ребятами и девчонками, которым вход в клуб просто так не светил. Надо было иметь «блат», чтобы приобщить себя к столь значимым сегодня – успешным людям, но все же надежда попасть присутствовала. Гоша стоял, как на иголках, его друга до сих пор не было, он нервничал. Вырядиться в костюмчик, чтобы торчать здесь, как «казанская сирота». Стоило наводить марафет, укладывать непослушные волосы, бриться, гладить сорочку, наводить стрелочки на брюках… Он достал мобильник, поискал в меню «Сергей», нажал вызов, послышался заспанный или же разморенный в истоме голос Сергея:

– Да, я тебя слушаю, Гош!

Гоша нервничая, начал взахлёб говорить:

– Слушай, Серж! Ты совсем опупел?! Мы же с тобой договорились на 10 вечера встретиться! Совсем охренел что ли?! Оторвись от своей тёлки и двигай сюда, стою, как «тополь на Плющихе». По-моему, я тебя никогда не подводил!

С той стороны связи, послышалось невнятное нытьё:

– Ну, пойми, старичок! Я не один. Он перешёл не шепот: – Тёлку снял нафаршированную, со связями, держу на приколе в горячих объятиях. Такая шалунья! Пипец! Что творит со мной!.. Он застонал.

Гоше надоело его слушать, он зло крикнул:

– Дегенерат! Чтобы через полчаса был здесь или будем говорить про деньги, что ты мне должен от последней вылазки на «шопинг». Забыл? Резко выключил мобильный телефон. Зло сплюнул на асфальт. Полчаса томления пролетели тягостно, пришлось глазеть на вновь подъезжающих. Наконец, подкатил Сергей на своем новеньком «Мерсе», он весело выполз из него, ведя под мышкой дамочку преклонных лет, которая сияла, как светофор, она была явно на подпитии.

Они подошли к Гоше. Сергей и дамочка весело одновременно сказали:

– А вот и мы! Кажется, не опоздали. Дамочка осмотрела Гошу с ног до головы. Она, прощупав его въедливым взглядом «знатока» приторно оскалилась в «голливудской» улыбке. Тут же удивившись новому открытию, вслух произнесла:

– О! Да, мы совсем – ничего! Теперь у меня целых два кавалера! Тут же схватила Гошу и Сергея под руки и смело, уверенно, вся сияющая, направилась с ними в клуб. Охрана на входе им абсолютно не препятствовала.

…Ночной клуб, как множество заведений в Москве – модный дизайн, яркая, золотая молодежь и среди неё несколько известных людей города и страны, которые манипулируют «движем» в этом клубе. Вошедшие Гоша, Сергей и Ирэн, попали в полумрак, они шли молча, сквозь пьяную толпу золотой молодежи, резвящуюся в такт грохочущей музыки, уверенно направляясь к стойке бара. За столиками мелькали, то здесь, то там знакомые «тусовщики», именитые и знаменитые люди, задиристо разговаривающие друг с другом. Наперебой заказывающие напитки и закуски, по – барски размахивая руками, как у себя дома. Ирэн с молодыми людьми, остановилась около стойки бара, чтобы заказать несколько коктейлей, вникнуть в тусовку взглядом со стороны. Она панибратски разговаривала с рядом стоящим продюсером, шоуменом, который в кураже сделал ей дешевый комплимент. Мол?! Как хороша ты сегодня, Ирэн! Он появился ненароком, откуда – то, извне, как привидение. Ирэн с ним, на глазах у всех, вела себя несколько развязно, фривольно ущипнув того за зад, дико, громко засмеявшись, привлекая к себе всестороннее внимание посетителей. В её адрес послышались окрики из толпы танцующих кривляк и из – за соседних столиков: «О, несравненная, Ирэн! Привет! Приветик! Давненько не было тебя! Соскучиться успели без твоего умопомрачительного смеха. Салют! Рады, тебя видеть!» Ирэн была удовлетворена общим вниманием публики, кривлялась во все стороны, с энтузиазмом излучая неповторимую улыбку и демонстрируя «по заявкам» свой неповторимый смех. Продюсер, Дима Шолохов, несколько увядший мужчина, за чертой средних лет, на вид 50–60, коротко стриженный, в модных очках и помятой рубашке, полупьяно обнял Ирэн, как старую, проверенную в дружбе подругу и шепнул:

– Слушай, Ириш! Кого ты сегодня с собой притащила, а? Неужели нет достойнее, твоих «красных» капиталов?

Ирэн пьяно посмотрела на него, пытаясь сесть на стул, сказала:

– Слышь, хреновый продюсер! Подсоби даме, видишь – высоко не получается у меня. Ну, же!..

Он, силясь её приподнять, помог сесть на стул. Она довольная поманила пальцем к себе бармена, молодого юркого парня, лет двадцати, тот услужливо наклонился к ней, весь во внимании, размахивая руками перед ним и тыча пальцем на полки с напитками, сказала: – Слышь, ПИНЦЕР! Угоди за 200 баксов даме, всплесни три капли вон тех виски в той бутылочке, что за твоей спиной на полочке стоят, видишь?!

Официант развернулся корпусом, посмотрел, сказал:

– Замётано, Ирэн! Она, же громко по слогам сказала:

– Только считай, паразит! Ровно – три капли! Тётю не спаивай! Я тебе в мамки гожусь! Она погрозила указательным пальцем, покрутив головой по сторонам, нашла своих кавалеров рядом с собой. Те стояли, молча рассматривая посетителей, стукнув по плечу Сергея, сказала: – Серёж, заказывай, что хочешь себе и твоему другу, я оплачу!

Она кивком головы дала это понять и бармену, который наблюдал за её действиями, в подтверждение он кивнул ей головой. Ребята спешно заказали коктейли и дорогие сигары. Сели на стулья, с коктейлями в руках, молча стали рассматривать окружающих, периодически, щипками привлекая к себе внимание проходивших мимо них красавиц. Те, округлив глаза, всё, же ужимками с ними кокетничали.

Дима стоял рядом с Ирэн, положив ей руки на колени, она пьяно трепала его голову, он жаловался:

– Все, Ириш! Бизнес не идет, как раньше, когда мы с тобой в одной упряжке были, даже девчонку нельзя найти, чтобы приманивала посетителей, и глаз от её попы радовался. Он облизнулся, как кот, вспоминая вслух: – Помнишь, как ты в старом подвале ягодицами вертела?! Все боссы из «Белого дома» тащились, пайками одаривали тебя и меня, помнишь, а?!

Ирэн закатила глаза, вспоминая прошлое, сладострастно вслух произнеся:

– Вспомнил, батенька – время «царя гороха!» П-ф! Тебе и мне! Сколько тогда нам было, вспомнил…

Она потрепала Дмитрия за щеку. Однако не преминула с укором сказать:

– Тебе «очко», сутенёр хренов, было, а мне, аж, 17 лет. Только что, школа, ядрёна вошь, мной окончена была. Если бы не любила тебя, то и не пошла бы никогда на такое! Вот – так! Нагло попортил, гад, по-свойски, свою девку «маков – первоцвет»! Да ладно уж, чего без толку париться, вспоминать, тем более, как бы и не во вред пошло мне, да и тебе. Я – «матёрая» стала! Теперь ты предо мной пресмыкаешься и денежку клянчишь.

Дима, вспомнив её былую красоту, констатировал вслух:

– Да, Иришка! Было дело! Но такой попы, я больше не встречал!

Он хлопком ладони ударил её по ягодицам, что свисали со стула увесистым доминантом, та зарделась. Наконец, она решилась обговорить «темочку» о молодых друзьях, схватив за руку Сергея, привлекла внимание к нему Димы, с нежностью говоря:

– Вот, Димон, моя конфетка! Гоша, тоже открыв рот, посмотрел на Диму.

Ирэн представила Диме своих кавалеров, размахом руки демонстративно указав на ребят, потом трепля его по плечу, назвала каждого по имени, прокричав:

– Это Серёжка! Мой! Почти что, Есенин! Похож?! Она с нежностью посмотрела на него, лапая Сергея, водя ладонью по его заду, продолжая говорить: – А этот, его друг, который нам, зараза, насладиться любовью не дал. Террорист! Как тебя? Напрягая память, вспомнив, она выкрикнула: – А! Гоша!

Молодые люди кивнули в знак знакомства Диме, тот вскользь их осмотрел, не найдя ничего в них интересного, вслух произнес:

– Ириш! Я свою ориентацию не изменил! Мальчиками не увлекаюсь! Ирэн заржала на весь зал, публика с интересом посмотрела в её сторону. Она, разводя руками, успокоила публику, мол, всё в порядке, что она смеётся так от души. Дима продолжал: – Мне бы пару девчонок со школьной скамьи, из провинции, ещё не искушенных Москвой, чтобы и задом крутили и передком дорожили. Мне нужны непорочные! «Девочки – Целочки»!» Есть у тебя? Или у них «желторотых» переростков?

Он осмотрел всех присутствующих. Сергей, стоя, как дурак, хлопая глазами, допивал свой коктейль. Гоша сориентировался, не моргнув глазом, тут же на ходу просчитав, сказал:

– Да! Есть! Красавицы! Мои родственницы из провинции, как раз сегодня утром к нам с матерью привалили в гости, только что, школу окончили. Хорошенькие! Могу показать, если заинтересованы?!

Дима пьяно посмотрел на Гошу, потом на Ирэн. Та кивнула ему головой. Он обвел взглядом публику, сказал:

– Ну тащи на кастинг своих родственниц! Раз уж прикатили, да к тому же и «хороши собой», как говоришь…

Гоша засиял от радости, с азартом подтверждая:

– Девчонки, то что надо! Классные! И фигура и натура!

Дима пьяно грозя указательным пальцем, во всеуслышание произнес:

– Завтра! В это же время ко мне в кабинет! Он достал визитку, сунул в руку Гоше. – На дверях охране покажешь, они пропустят тебя с девчонками. Я их упрежу!

Он галантно поцеловал руку Ирэн, молча, не прощаясь, удалился. Ребята и Ирэн были в оторопи.

…Утро девочек немного испугало, когда они резко открыли глаза от знакомого с вчера голоса Гоши. Он, просунув голову в приоткрытую дверь, им что – то говорил: «Тётки! Руки мыть! Харе Вам отлеживаться на чужих постелях, на кухню! Я, уже кофе сварганил! Шевелите задами, жду!» Девочкам ничего не оставалось, как выйти на кухню. Предварительно, они все же посетили ванную комнату, немного приведя себя в порядок. Войдя на кухню, им не показалось, но на столе стояли три чашки с кофе, на тарелке лежали бутерброды. Вика и Ирина игриво переглянулись и тут же сели за стол, на указанные им Гошей свободные места.

Тот начал потчевать девчонок, мимоходом знакомясь с ними, не глядя, предлагая бутерброды, как бы сам с собой говоря:

– Ну что, девчонки?!Приехали в Москву, чтобы на работе попотеть? У Вас там, в провинциях таких «парных» нет что ли? Девчонки, с голодом поглощая бутерброды, прихлебывая кофе, отрицательно мотали головами.

Он балагуря, расспрашивал: – Могу пристроить на хлебную работу! И вам будет хорошо, да и мне, честно говоря.

У тех округлились глаза от столь неожиданного предложения. Вика посмотрела на Ирину, та молчала, как рыба, тогда она сама решила прозондировать почву, с иронией сказав:

– Даже так?! А как же насчет оплаты? У вас говорят, здесь каждый норовит за счет другого поиметь.

Гоша, приподняв бровь от изумления, вслух сказал:

– Так это тоже, наверное, вид работы! Мне предложили найти двух девушек в ночной клуб, танцовщиц. Вижу, вы, девчонки, как раз то, что надо! С танцами как?

Они хором ответили:

– Умеем! С этим все в порядке!

Повеселев, Гоша подлил им свежий кофе, что, только сварился и радостно произнес: – Ну, тогда лады?! Договорились? Я по трубе отстучу, что вы сегодня со мной придете на кастинг.

Девчонки заулыбались. Вика посмотрела на Ирину, довольная произнесла:

– Надо же, Ириш, как нам повезло! В первый день в Москве найти работу!

Гоша посмотрел на них, перевел взгляд на Вику и спросил:

– Так! Одну знаю, как звать! Ну, а тебя, шустрая! Как зовут?! Вика покраснев, произнесла:

– Вика!

Он встал из – за стола, уже в дверях из кухни с улыбкой сказал:

– Так, тетки! Наряд по кухне – ваш! Я улетаю по делам! Мамуленции скажите, что я, наконец – то нашел работу, пусть не парится перед вами. Вы прошвырнитесь по магазинам или на «Черкизовский» смотайтесь, здесь недалеко. Вечером пойдем с вами в ночной клуб!

Он вышел, девочки остались наедине со своими мыслями.

…Ирина и Вика ходили по рядам «Черкизовского» рынка, просматривая на прилавках и висящий на кронштейнах яркий товар, привораживающий взгляд. Хотелось купить, буквально все, но лишних денег не было, чтобы ими опрометчиво распорядиться. Москва казалась гостеприимной, ласковой, яркой и безмятежной, не пугала, а только радовала приехавшего провинциала. Для многих, она начиналась, именно здесь на рынке, цены в два раза дешевле, чем на периферии, где – то в глубинке провинциального городка.

Ирина и Вика ходили по рынку, словно настоящие москвички. Ведь они имели жилье, а это уже фактор, ты – «МОСКВИЧ». Продавцы весело зазывали посмотреть их новый товар, обещая скидку, чуть ли не в половину цены, чем конечно привлекали внимание, к ним подходили с любопытством и отходили непременно с покупками. Девочки подошли к прилавку на котором было набросано нижнее белье. Им оно казалось, настолько красивым, что они тут же, без промедления купили. Пройдя вглубь рядов, они увидели висящие на плечиках красивые платья, именно для вечерних вылазок. Они с интересом разглядывали их в своих руках, перебирая одно – другое.

Продавец, веселый молодой человек, нахваливал свой товар, тряся им на своих руках, демонстрируя в его понятии роскошь, приговаривал: – Девчонки! Не проходите мимо! Кроме меня, никто не имеет такого товара, лично выбирал в Китае, у меня со вкусом в порядке! Оденете и будете в этих платьях топ-моделями!

Девочки переглянувшись, отважились присмотреться и спросить:

– И сколько, же твое платье от кутюр? Молодой человек, как заведенный вслух продолжал:

– Тысяча! Любое платье – тысяча! Я с молоденьких девчонок не деру! Вы что?! На работу в Москву приехали? Они ему утвердительно кивнули. Он поспешил подсуетиться, балагуря: – Если не найдется работа, приходите, возьму вас продавцами!

Ирина и Вика достали из своих сумочек по тысяче, каждая выбрав себе платье, расплатившись, бросила:

– Спасибо! Подумаем! Продавец шустро упаковал товар в пакет, отдав на руки, улыбнулся, вслух им, доброжелательно сказал:

– Если что, я здесь каждый день, кроме понедельника, меня зовут Алексей. Ирина посмотрела ему в глаза и сказала:

– Будем иметь ввиду Ваше предложение! До свидания!

Они отошли от прилавка в приподнятом настроении.

Ирина и Вика еще побродили по территории рынка, поглазев на товар, такого, как им казалось, невозможно было найти в глубинке, в провинции. На них со стороны смотрели добрые глаза продавцов и безразличные, спешащих – приезжих, скупающих товар, чтобы потом торговать им в провинции. Девочки шагали, уверенно стуча каблучками по асфальту, рассматривая красиво оформленные прилавки, витражи соседних магазинов. Это была – МОСКВА!

Придя домой, они перебирали свои вещи, раскладывая их на отведенные им полки. Из соседней комнаты была слышна легкая музыка – Анна Петровна была, уже дома, просматривая программу, искала свой сериал. Ей показалось скучным занятием клацать по переключателю, она бросила его в кресло и направилась к девочкам в комнату, предварительно постучав в дверь, вежливо спросив:

– Девчонки! Можно, войти?

Девочки дружно крикнули:

– Да, конечно! Заходите к нам, Анна Петровна! Она открыла дверь, втиснулась бочком к ним в комнату, быть может, непрошеной гостьей…На диване лежали два платья, как ей показалось, очень даже ничего. Она, всплеснув руками, с восторгом произнесла:

– Ой, какая, же красота! Не как, уже и по магазинам шоп – тур сделали? Какая красота! Она приблизилась, взяла платье одно, другое в руки, потрогав на ощупь, вновь произнесла: «Красотища!»

Девочки весело улыбались. Каждая приложила свое платье к себе, покрутилась перед её глазами. Анна Петровна умиляясь, присела на уголок дивана, вдруг, что – то вспомнив, спросила:

– Мой оболтус с утра вас не обижал? А то он у меня, сами видели вчера – резковат, не был воспитан папой, все сама с ним маюсь. Он так вроде неплохой, но стал каким – то ершистым, борюсь с ним, как могу, но не управляем, уже под два метра вытянулся, чтобы огреть не достаю. Он ввысь, а я к низу.

Девочки отрицательно покачали головами. Ирина ласково посмотрела на Анну Петровну, вслух сказала:

– Да, Вы что! Он даже, очень нормальный! И накормил нас, кофе напоил! Вика, тоже подсуетилась со своим вниманием, как, само собой разумеется, сказав:

– Да, Вы что! Он! Нормальный! Нормальный! Нормальный! Веселый! И работу нам, уже, кажется, подыскал! Да, кстати, он просил передать, что и себе нашел работу! На нас сегодня вечером хотят посмотреть в ночном клубе. Им там танцовщицы новенькие нужны! Анна Петровна развела в испуге руками. По-матерински, озадаченно произнесла:

– Ой, девки! Что – то мне не нравится вся эта затея с танцами! Может другое что-то поищите, а? Сегодня только первый день, как в Москве. Повремените пока! А то с моим оболтусом, ещё в чудную попадете!

Девочки переглянувшись, стали её переубеждать в обратном. Вика в этом усердствовала, уверенно говоря:

– Да, Вы не переживайте так за нас! Сейчас другие годы на дворе! Все законно! Мы для начала сходим, посмотрим, если нас не устроят условия, то можно и на «Черкизовский рынок» продавцами пойти, там у нас уже «блат». Знакомый пригласил нас с Иришкой на работу, на случай, если не найдем ничего у вас в Москве. Ирина кивнула в знак подтверждения, сказанного Викой.

В дверь трижды прерывисто позвонили. Анна Петровна пошла открывать.

Это Гоша. Он был в модном прикиде, от него веяло дорогим мужским одеколоном, войдя, он всех обескуражил своим видом, прежде – всего свою мать. Она развела руками, всплеснув ими, в изумлении сказала:

– Батюшки свет! Никак от папочки деньжищи получил или моя маманя на «конфетки» расщедрилась?

Гоша сделал вид, что он не слышал её слов, выглянул из прихожей в комнату, крикнул:

– Девчонки! Я за вами. Вы готовы? Внизу нас ждет машина.

Анна Петровна пораженная, вновь всплеснула руками, с сарказмом произнесла:

– Ну, деловой ты у меня! Никак на работу устроился?

Гоша посмотрел на неё и гордо произнес:

– Да, представь себе, мамуля! Твой сын, оболтус, приступил к исполнению служебных обязанностей!

Анна Петровна, продолжая:

– Что сынок – сутенёром моих девчонок? Смотри! Она ему погрозила кулаком. Гоша невозмутимо отпарировал:

– Нет, мамочка, квочка, моя! Я устроился их ПИАР – Менеджером! Ясно?!

Анна Петровна отпрянула в сторону от такой новости. Мимо неё прошли довольные, расфуфыренные девчонки, ей нечего было добавить.

За ними резко закрылась дверь.

…Ровно в 10 вечера машина «Мерседес» припарковалась у бордюра, недалеко от ночного клуба. Из неё вышли Ирина, Вика и Гоша. Они уверенно направились в клуб, лишь Гоша показал визитку Дмитрия, белую с золотым тиснением, охрана, уже получившая указания по этому поводу, молча пропустила. Бармен, стоящий за стойкой, указал им рукой вправо, направление к кабинету Дмитрия. Они постучались в дверь кабинета, им ответил мужской голос.