Текст книги "Доктор рекомендует...(СИ)"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

За то, что мы творим.

====== Издержки новой профессии ======

Комментарий к Издержки новой профессии #деньдурака@textask_grom

в рамках первого апреля герой меняет профессию – но так, чтобы она ни разу не упоминалась в тексте

– Да вы издеваетесь! – сказала хозяйка, разглядывая солидный Венькин животик, основательно и гордо выпирающий вперед. То, что поверх живота были благожелательно сложены еще и Венькины руки, делало тот только еще более основательным и замечаемым. Фирменная форма (красная с белой меховой оторочкой) по мнению босса должна была настраивать заказчиков на позитивный лад.

– Хо. Хо. Хо, – ответил Вениамин благожелательно и с намеком. Хозяйка смешалась.

Заговорила почти извиняющимся тоном:

– Ну я просто подумала, что вам, наверное, будет сложно, при вашей…

Вениамин поощряющее кивнул, продолжая улыбаться – искренне так. По-доброму. Хозяйка смешалась еще больше и окончательно замолчала.

– Я хороший специалист, а диагност так и вообще лучший в нашей конторе, – сказал Вениамин мягко и задушевно, осторожно продавливая застывшую в дверях хозяйку (этакий охранитель границ личной территории в боевом режиме!) внутрь помещения. Животик, мягкий и тоже душевный, в таких операциях был просто незаменим. – Ну да вы же наверняка узнавали, прежде чем написать заявку именно на меня. Моя работа никогда не вызывает никаких рекламаций, все клиенты остаются исключительно довольны. В любом важном деле, вы же это понимаете, постановка правильного диагноза – это даже не половина работы, а большая ее часть, та самая, от которой зависит качество.

Хозяйка между тем успешно продавилась до дивана, на который и села, все еще продолжая скептически пожевывать сухие губы. Лицо ее оставалось кислым, но агрессивность сошла на нет. Застелив журнальный столик заботливо припасенной газеткой и раскладывая на ней свой внушительный инструментарий, извлекаемый из пухлого рыжего портфеля, Вениамин машинально поставил диагноз и ей: переизбыток желчи и флегмы, недостаток лимфы и крови. Посоветовать бы ей побольше гулять на свежем воздухе и изменить рацион, глядишь – и настроение бы улучшилось, не говоря уж о цвете лица и самочувствии…

Но тут же одернул себя – это не его дело, он здесь ради другого пациента. Вот им и займемся.

– Я профессионал, мэм, а профессионалу вовсе не обязательно лезть голыми руками… – проникновенно вещал Вениамин, вопреки собственным словам при этом тщательно ощупывая пациента везде, где только мог дотянуться. – Ну или вообще целиком туда, где возникли проблемы, у профессионала для этого есть множество прекрасных профессиональных инструментов. Но сначала я хотел бы собрать предварительный анамнез. Если я правильно понял, больше всего вас тревожат резкое падение температуры и аппетита, и… скажем так: неподобающие выделения из неподобающего отверстия?

Стиль «а-ля доктор Дулитл» все ж таки сделал свое дело – хозяйка хихикнула и порозовела. Вот и прекрасно.

– Ну… да, – она снова хихикнула. – Неподобающие! Вот ведь верно сказанули, лучше и не скажешь! И холодно, и смердит, аж глаза режет!

– Нуте-с, нуте-с, посмотрим, где у нас тут непроходимость… – солидно пробасил Вениамин, расправляя длинный сверкающий никелем и хромом стек с хищно выглядящими крючками на конце, официальное наименование которого он никак не мог запомнить и называл про себя «кошкодралкой».

Кошкодралка была отличным инструментом – гибким, цепким и доставучим. Вениамин очень на нее надеялся – как и на то, что лезть на крышу таки не придется.

Не пришлось.

Загрохотало. Хозяйка ахнула – то ли испуганно, то ли восхищенно.

– Ну вот видите, мэм, – сказал Вениамин невозмутимо, – что и требовалось доказать: ворона. Дохлая. Уверяю вас, ни одному пациенту не пойдет на пользу, если в его внутренностях застрянет дохлая ворона. Но сейчас мы ее извлекли, и, полагаю, дальше дела вашего ****** пойдут на лад. Надеюсь, вы остались довольны проведенными мною диагностикой и лечением? Оплата через контору. Политика нашей фирмы не предусматривает чаевых. Хо. Хо. Хо.

– А против горячего молока и имбирных печений ваша политика не возражает? – Хозяйка снова порозовела, на этот раз довольно мило. – Только, пожалуйста, уберите куда-нибудь подальше мертвое тело.

====== “... понеже Бог шельму метит!” ======

Комментарий к “... понеже Бог шельму метит!” #Вениамин@textask_grom #ответ@textask_grom

Алёна Борисенко

Вениамин Игнатьевич, вот капитан не любит рыжих, а как вы относитесь к такой категории народонаселения?

– В японской культуре есть определенная склонность к жутким легендам… – Сакаи вроде бы обращался к Полине, даже голову слегка в ее сторону склонил, а на угловой столик, за которым устроились шахматисты, вовсе даже и не смотрел. Ну, почти… – Если интересно, я бы мог кое-что…

И продолжил (после того, как Полина горячо заверила, что, конечно же, ей очень и очень интересно):

– Например, очень популярна тема наказания провинившихся перед богами людей рождением в их семье чудовища. Во многих сказках присутствует, хотя бы эпизодически, но наибольший интерес привлекает, пожалуй, описание этого чудовища, которое «невозможно спутать с человеком, хотя оно человеку и подобно». Что? А, нет, клыки-рога или там множественные глаза на икрах – это для японских младших демонов явление обыденное и не особо пугающее простой народ, а тут внешность пострашнее описывалась. “Вместо человеческих волос у такого монстра на голове шерсть цвета соломы, глаза же подобны заплесневелым рисовым колобкам, а кожа мертвенно бледная, словно рыбье брюхо, и вся покрытая сыпью, которая, однако же, самому чудовищу не доставляет ни малейшего неудобства, ни зуда, ни боли”. Страшные, страшные монстры! Таких даже убить опасались, чтобы не навлечь на себя гнева духов, но кормили отбросами и держали в клетке и на цепи... ради безопасности окружающих, разумеется! – задумчиво продолжил Сакаи, старательно не обращая внимания на то, как навигатор «Космического Мозгоеда» ставит мат его собственному навигатору.

В шестой раз подряд, между прочим, ставит. Несмотря на то, что шахматы виртуальные, а вокруг Фрэнка так и мелькают разномастные вирт-экранчики с многозначительными и угрожающими надписями типа «суперкряк517», «нрындец2399» и прочими хакерскими приблудами, милыми сердцу любого читера. Не то чтобы Сакаи одобрял вечное стремление Фрэнка сжульничать даже в шахматы или так уж желал ему выиграть заключенное с Дэном пари, но совесть слабо попискивала о необходимости поддержать члена своей команды. Ну хотя бы вот так, небольшим историческим экскурсом.

– Рождение в семье рыжего ребенка считалось очень плохим знаком, позором рода, на который прогневались духи. Такого ребенка считали чудовищем и держали в клетке и на цепи. Но, кажется, я об этом уже упоминал...

– Четыре раза за последние полчаса, – с рассеянной улыбкой уточнил Вениамин, поглощенный нелегким выбором между шоколадной вафлей и мятным пряником.

– А разве в Японии рождались рыжие? – заинтересовалась Полина, подливая Роджеру еще чайку.

– Конечно рождались! – фыркнул Тед. – От мимо проплывавших голландцев и прочих гайдзинов! Думаешь, зря, что ли, их там так не любили?

Пилот потянулся ложкой к навигаторской банке со сгущенкой, но в последний момент Дэн, до того вроде бы не обращавший на поползновения напарника ни малейшего внимания, ловко и вроде бы совершенно случайно прикрыл свою собственность локтем. Тед засопел и мстительно добавил:

– Хотя идея с цепями мне нравится…

– Ген, отвечающий за рыжий цвет волос, один из самых древнейших, – авторитетно уточнил Вениамин, придя к компромиссу и забирая из вазочки и вафлю, и пряник (ну а заодно уже и печенье: чего ему одному там лежать?). – По сути, там даже не один ген, а целый кластер, отвечающий за комплекс признаков. И да, такие дети рождались даже в Африке. Редко, но рождались. И монстрами их считали далеко не везде, в той же Полинезии, к примеру, совершенно наоборот. Там считалось, что все рыжие – это потомки бога Солнца, отмеченные прародительским расположением и приносящие удачу.

– Во-во! В Древнем Египте их тоже считали того, богом Солнца отмеченными! – не сдавался Теодор. – Как там его, Ра, кажется? И что удачу приносят, ага! Если этому самому Ра их самих в жертву принести – вот тут сразу на всех прочих удача и повалится! Я фильм недавно смотрел такой как раз, про мумию. Клевый фильм, кстати.

– Во времена Инквизиции рыжих признавали ведьмами и колдунами по определению, сразу и на костер. Профилактически. Дикие люди! – Роджер чопорно поджал губы: он по-прежнему стремился сохранить хотя бы видимость нейтралитета и непредвзятости. В сторону шахматистов старательно не смотрел.

– Во-во! А греки их вообще вампирами считали! У них еще глаза красным тоже светились, я кино видел!

– А вот римляне с тобой бы не согласились. – Вениамин обвел взглядом пустую вазочку и не менее пустую корзинку, в которой ранее были конфеты. Вздохнул, но вставать и лезть в шкафчик за добавкой поленился. – Они специально покупали солнцеголовых рабынь в качестве талисманов и очень их ценили.

– Полагаю, особенно это радовало рабынь.

– Почему бы и нет? – Доктор пожал плечами. – Талисман не гоняют на черные работы и берегут. А знаете, откуда пошла фраза «Бог шельму метит»? Я вот недавно узнал, случайно… гм… наткнулся. Это дословная цитата из указа Петра 1 о запрете рыжим людям занимать высокопоставленные должности в правительстве и свидетельствовать в судах. Дикий человек, да…

– Случайно? – Станислав на секунду оторвался от читалки и бросил на друга многозначительный взгляд. Доктору хватило совести слегка покраснеть и попытаться перевести разговор на профессиональные рельсы, воскликнув с преувеличенным энтузиазмом:

– А вообще если кому и стоило бы не любить рыжих, так это медикам! Ибо анестезии на них приходится тратить чуть ли не в два раза больше, сплошные расходы!

====== Вот ведь ужас-то... ======

Комментарий к Вот ведь ужас-то... Евгеша Соломенко

В: А как вы проводите свои свободные вечера?

В-2 Чего вы боитесь больше всего?

– ...А потом мальчик долго-долго шел по длинному мрачному черному-черному коридору и вдруг уперся в черную черную дверь с огромной черной ручкой посередине. А красный комм ему тут и говорит страшным голосом: “Мальчик, мальчик, не трогай черную ручку, иди дальше по коридору и выйдешь к маме”.

Ужин давно кончился, но в пультогостиной было полутемно и уютно, уходить в свою каюту или медотсек не хотелось совсем. Вениамин резонно рассудил, что смотреть свежескачанные медицинские журналы можно и с капитанского терминала, и задержался. К тому, что рассказывала Полина, он начал прислушиваться далеко не сразу.

– Но мальчик не послушался и взялся рукой за черную ручку, она была очень холодная, словно зубы мертвеца, у него аж по спине озноб прошел и пальцы заледенели. А красный комм снова завибрировал и говорит: “Мальчик, мальчик, не поворачивай черную ручку, не открывай черную дверь”. Но мальчик не послушался и нажал на черную ручку, и она повернулась. И тогда он толкнул черную черную дверь, и та отворилась. А за нею лишь чернота, даже ночного освещения нет. И тогда комм на его руке говорит: “Мальчик. мальчик, не заходи в черную каюту”. Но мальчик не послушался и вошел. И тогда комм говорит: “Мальчик, мальчик, не включай свет”. Но мальчик опять не послушался и приказал корабельному искину включить свет. Свет был такой яркий, что у мальчика слезы брызнули, он вынужден был зажмуриться, а когда он проморгался и сумел рассмотреть что-нибудь, кроме разноцветных искр, то увидел, что вся каюта залита кровью, а на столе под иллюминатором лежит его мама, выпотрошенная и с перерезанным горлом…

На последних фразах голос Полины снизился до трагического шепота. Но понять, произвел ли ее рассказ должное впечатление на аудиторию, медсестре так и не удалось, ибо все испортил вклинившийся Теодор:

– И мертвая мать протянула к сыну мертвые руки и взвыла: – Отдай мое сердце!!!

Последние слова пилот тоже взвыл, хотя при этом оказался больше похож не на внезапно ожившую чью-то мертвую мать, а на мартовскую Котьку. Полина дернулась и ойкнула, Дэн и Ланс синхронно моргнули красным. Вениамин, последнее время чисто автоматически листавший какую-то фигню за капитанским терминалом и усиленно делавший вид, что развлечения молодежи его нисколько не интересуют, потер ухо и уставился на экран.

– Я только не понял, – продолжил Теодор уже нормальным голосом, – а почему именно зубы? Не, ну я понимаю, мертвецы все холодные, но почему тут упоминаются не какие-нибудь другие части тела? Почему, допустим, не подмышка мертвеца? Ну или там...

– Да ну тебя!

Судя по шлепку, Полина запустила в пилота чем-то мягким. Судя по скрипу кресла и довольному гыгыканью, пилоту удалось увернуться.

– А я другого не понял, – задумчиво уточнил Дэн. – Кто ими манипулировал?

– Кем? Полина, прекрати, а то я тоже чем-нибудь в тебя брошу!

– Мамой того мальчика и самим мальчиком, причем мальчиком в куда большей степени. Понятно же, что мама не просто так принесла тот красный комм мальчику и при этом категорически запретила им пользоваться, ее кто-то заставил так поступить. Кто-то, кому нужен был подход к мальчику и возможность его дальнейшей психологической обработки. И неизвестным манипуляторам был нужен именно мальчик, мама тут выступает в виде вспомогательного средства, а не цели, что и подтверждается ее ликвидацией сразу же по исполнении возложенной функции. И сама форма ликвидации, по сути, является еще одним фактором воздействия на мальчика. Вот мне и интересно: кто на него воздействует и какие преследует цели?

– Дэн, ты, случаем, с моей сестрой в последнее время не общался?

– Да ну вас! Лансик, а тебе-то хоть понравилось?

– Нет.

– Почему?!

– Потому что неправда. В стандартной каюте среднестатистическая женская особь никак не могла поместиться на стандартном столе целиком.

– Да ну вас всех! Придурки! Это была самая страшная страшилка моего детства! Я на ней выросла! Самый ужасный ужас! Мне потом жуткие кошмары снились! Вениамин Игнатьевич, ну хоть вы им скажите!

Отделаться невнятным подтверждающим бурчанием доктору не удалось: Полина уже переключила свое внимание на новый объект – и с ничуть не меньшим энтузиазмом.

– Вениамин Игнатьевич… А какие у вас были самые любимые страшилки? А вы вообще чего-нибудь боитесь? А страшные сны вам снятся?

Удирать в каюту было поздно, неподобающе для достоинства приличного доктора, да и просто лень. Оставалось оставаться где и сидел. И отвечать со всем возможным и приличествующим приличному доктору достоинством:

– Конечно снятся. Кошмарные сны – естественная реакция любого разумного существа на полученную во время бодрствования негативную информацию, своеобразная сублимация и отработка пережитого в реальности страха. Страх же – тоже совершенно естественная реакция человеческой и нечеловеческой психики на угрожающие или просто некомфортные ситуации и условия окружающей среды, своеобразный предупреждающий сигнал, который дает возможность и время…

– А какие? – Экскурсы в абстрактную человеческую и инорассовую психологию Полину интересовали куда меньше, чем экскурсы во вполне конкретную психологию ее сокомандников.

Вениамин чопорно поджал губы, скрывая улыбку:

– Разные. Например, что я все еще женат. Ужасный, я вам скажу, был кошмар, к тому же повторяющийся.

– И как вы с ним справились?

– Вспомнил, что разведен. И напомнил об этом бывшей жене – во сне, разумеется.

Переждав волну хихиканья и сам поулыбавшись, Вениамин добавил уже не так чопорно:

– А вообще – боюсь, конечно. Больше всего боюсь оказаться беспомощным, когда потребуются мои профессиональные навыки. Как тогда, после… ну, вы помните. Или что не хватит какого-нибудь расходника, который окажется нужен позарез, а я просто забыл возобновить его запасы, потому что раньше он сроду не был нужен. Обычный медицинский страх, все врачи ему подвержены в той или иной степени.

– А еще чего-нибудь? Например мышей? Или пауков?

– Да вроде бы нет.

– Ничего-ничего?

– Не припомню.

Полина не обратила внимания, что разворачивался обратно к терминалу и задумчивому перелистыванию медицинских листков Вениамин, пожалуй, слишком поспешно. И под (опять-таки слишком!) пристальным взглядом Дэна, вздернувшего левую бровь. И уж точно Вениамин не хотел знать, сколько там этот скрытный паршивец усмотрел процентов искренности в его последних ответах.

Доктор лукавил. Самый страшный его кошмар не имел ни малейшего отношения ни к медицине, ни к давно уже оставшейся в прошлом бывшей жене. В нем не было ни космических пиратов, ни работорговцев,ни наркоплантаций, ни безумных погонь, ни безвыходных ситуаций. Самый страшный его кошмар выглядел на первый взгляд достаточно обыденно и мирно и начинался в его бывшей квартире на Новом Бобруйске. Или в квартире Стасика. Или в диагностическом центре, в его кабинете, светлом и покрашенном в веселенькие розовые тона. Или по дороге к парку. Или в самом парке. Или…

Неважно, где именно он начинался, важно, что на Новом Бобруйске. И где бы он ни начинался и куда бы Вениамин в этом сне ни шел, заканчивался сон всегда одинаково и в одном и том же месте – в том самом парке. Пронизанным солнцем весеннем (осеннем, летнем, но почему-то никогда не зимнем) парке, где среди яркой зелени (или осеннего разноцветья) на деревянной лавочке сидел абсолютно седой человек. Просто сидел. Бездумно помаргивал выцветшими пепельными глазами, смотрел прямо перед собой, но вряд ли что-нибудь видел. И крошил батон жирным парковым голубям дрожащими старческими пальцами.

–

====== Молчание – золото ======

Комментарий к Молчание – золото

#ответ@textask_grom

#Вениамин@textask_grom

Мирослава Князь: Доктор, о чём вы молчите?

Хороший доктор молчит о многом.

Чужие тайны уж если трогал –

Потом не стоит кричать об этом

На всю больницу или планету.

Вот для наглядности и показа

Возьмем к примеру хотя бы Стаса

Он говорит, что не любит рыжих,

(как, впрочем, все, кто встречал – и выжил! –

Того начальственного урода

Что положил чуть ли не полвзвода,

И Западлом неслучайно звали

Все, кто его хоть немного знали).

Но так ли это на самом деле?

Копнем поглубже, ведь вы хотели.

И если вспомнить о прошлом школьном,

То и тогда становилось больно

Порой тем рыжим, что повстречались

(ну, если Стасичек замечал их).

Нет, тут, похоже, проблема глубже.

Ну, например, глубиной с ту лужу,

Что находилась в воротах сада:

Большая лужа, совсем как надо

Для кораблей или брызгать брызги,

Чтоб много воплей, погонь и визга

И чтобы весело всем, короче.

Совсем иное (не вспомнить к ночи!),

Когда из этой прекрасной лужи

Встает (и медленно ведь, к тому же!!!)

Большая тварь с пастью очень красной

И эта тварь вовсе не прекрасна.

Она нелепа и мешковата,

Швыряет грязью в тех, кто не спрятан,

Рычит ужасно и только матом,

Короче, полный трындец, ребята.

А после вспомнив, зачем позвато,

И чтя профессии гордость свято

(продолжить шоу, плюя на траблы)

Еще танцует. И тянет грабли

К тем, кто еще не нырнул под лавку

(Средь них, конечно же, был и Славка).

Та тварь была тоже не виновата:

Она просто верила (верил!) свято,

Что старые методы вечно живы

(а все, кто твердят про иное, – лживы),

И что обязательно все смеются,

Лишь стоит кому-нибудь навернуться

На кожуре от банана. Дети

Особенно. Знают, что всех на свете

Шуток смешнее такое будет,

(Триумф клоунады, не хрен на блюде!)

Может быть, юмор бы и сработал.

Только вот лужи в свои расчеты

Чтитель традиции клоунады

Как-то не принял. А было надо!

Да, если вдруг кто об этом спросит –

Рыжим он был, как трава под осень.

Детская травма – такое дело,

Тут не зеленкой помазать тело!

Вроде забылось и все прекрасно…

Но – подтверждается ежечасно!

Рыжий отнял у тебя ведерко

(и хотя там их была пятерка –

Запоминается только рыжий,

Он твоей злости родней и ближе).

Рыжий подставил тебе подножку

(и хотя рыж он совсем немножко,

Даже, скорее, почти что , братцы,

В общем-то, негр, если разобраться, –

Он для тебя остается рыжим

(«Я лучше знаю и я так вижу!»).

Детская травма такой бывает.

И стопроцентно никто не знает,

Чем бы закончилось это дело

Если б судьба не свела умело

С рыжим. Всамделишным. Настоящим…

Тут уж играть иль ва-банк – иль в ящик!

...

…Ну, это так было, для примера.

Глубже не стоит копать, наверно

(хоть не копать – дело не простое))

А раскопавши – болтать не стоит!

====== Так получилось... ======

Комментарий к Так получилось... #ответ@textask_grom

#Вениамин@textask_grom

Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендербей

Для всех не-киборгов: поздравляю, теперь вы – киборг!

– Извини, Стасик. Так получилось.

Капитан смотрел, как он вставал: плавным, каким-то совершенно нечеловеческим движением, сразу и окончательно расставляющим все точки над всеми нужными буквами. Даже если бы для этого было мало всего остального. Обугленной дыры в груди, например.

Нашпигованному имплантатами телу все равно, как это тело выглядит внешне. С одинаковой ловкостью прыгать по веткам или стремительно мчаться вверх по лестницам базы Альянса, преодолевая одним прыжком полпролета, может и атлетически сложенный молодой парень, и избыточно пышнофигурная тетенька бальзаковских лет. Толстоватый, рыхловатый и совершенно неспортивный доктор предпенсионного возраста – тоже может вполне. И даже дыра в груди помешает ему в этом деле не так чтобы сильно.

Имплантаты – не люди. Им все равно.

Киборг лежал чуть поодаль, его вышвырнуло из кабины то ли при ударе о землю, то ли немного раньше, когда флайер кувыркался сквозь ветки. Его не сразу и заметили. Выдал белый халат. А еще – алое на этом белом, слишком яркое для здешней природы.

Алого было много…

Капитан медленно опустился на корточки рядом с искалеченным телом этой кибернетической твари, так успешно притворявшейся старым другом. Он очень многое хотел ему сказать. Про девчонку, из-за которой они впервые чуть было серьезно не поссорились в старшей школе, но которой псевдо-Венька почему-то совершенно не помнил. Про восемь кусочков сахара в каждую чашку чая. Про радостную помощь в поисках киборга и вообще выставление его, капитана, параноидальным дураком. И особенно – про помощь на таможне, такую своевременную и такую отвлекающую от самого важного и подозрительного в показаниях таможенного сканера…

Но вместо этого Стас, неожиданно для самого себя, свирепо зарычал:

– Ну и какого ляда ты не отвечаешь на вызовы? Почему не активировал спасательный маячок?!

Выцветшие глаза продолжали смотреть мимо капитана, но бледные губы чуть дернулись. Словно пытались сложиться в привычную ехидно-смущенную улыбку, а у них никак не получалось.

– Проблемы, Стасик… Я не рыжий…

– Чего?.. – удивленно переспросил капитан. Слова слишком напоминали бред, и будь перед ним человек, Станислав бы не сомневался. Но киборг не человек. Он машина. Он не умеет бредить…

Взгляд киборга оторвался от неба и сфокусировался на капитане (на секунду показалось, что взгляд этот профессионально-сочувственный, но, конечно же, показалось). Губы опять дернулись, из угла рта потекла струйка крови, но голос оставался достаточно внятным и ровным (чего еще ждать от машины!):

– Я не влезу в мусоросжигатель.

Киборг закашлялся, кровь изо рта и носа потекла сильнее. Стекленеющие глаза закатились.

Капитан затейливо выругался себе под нос, сожалея, что киборгом оказался не кто-то другой. Например, Полина. И знакомы не так давно, и сколько в ней весу-то…Или Дэн, с Дэном даже лучше, он ведь еще и рыжий. И щупленький, хоть и высокий, ну милое дело для бывшего космодесантника, если на ручки, цыплячий же вес…

– Тед! – заорал Станислав в голос, пытаясь приподнять грузное тело и продолжая мысленно клясть себя во все корки за совершенно недостойную сентиментальность. —Гони сюда флайер, на руках я его просто не дотащу!

И прошипел, надеясь, что если его и не услышат, то хотя бы зафиксируют краем процессора:

– И не смей мне тут сдохнуть, убийца в белом халате! Ты мне еще рассказать должен, как же все-таки это все получилось!

====== Сухой йод ======

Комментарий к Сухой йод #ответ@textask_grom #Вениамин@textask_grom

Алёна Борисенко Доктор, расскажите о каком-либо интересном случае в начале вашей практики, до полетов на “Мозгоеде”

Наина Есенина С каким медицинским расходником чаще всего возникают проблемы?

– Самые кошмарные воспоминания о моем любимом медцентре на Новом Бобруйске – это, пожалуй, студенты-медики. Вернее, я немного уточню, – скучающие студенты-медики. Пока они заняты делом и скучать им некогда – они вполне себе еще терпимы и даже местами полезны на подержать жидкий бинт или отрезать пациенту что-нибудь лишнее, когда у тебя, допустим, заняты обе руки. Но стоит им заскучать… И ты зря так улыбаешься, Полина. Полагаешь, что если сама была студенткой – то все-все-все знаешь о студентах вообще? А вот скажи мне – проходила ли ты хоть раз практику в городской больнице? Вот то-то и оно! А институт твой микробиологический – это же совсем другое, это же понимать надо. Даже если ты там скучала, все равно не то, ибо медиком ты все-таки не была, а потому, даже скучающая, особой опасности не представляла. Стаси… Станислав Федотович наверняка может вам многое рассказать о том, как опасны бывают для самих себя и всех окружающих скучающие молодые бойцы и почему так важно порою заставлять их копать от забора и до обеда. Так вот, студенты медики опасны ничуть не менее, а порою даже и более, это я вам авторитетно и на собственном опыте подтверждаю. Потому что новобранцев ни один умный офицер никогда не подпустит к оружейке и близко – а как не подпустить к аптечному шкафчику медика, пусть даже и студента? Как регламентировать его заказы медсинтезатору, если в них не упомянуты препараты группы А или Х? Вот то-то и оно. А потом у тебя почти что в руках взрывается очередная история болезни – да, мы их дублировали и на бумаге, такой вот архаизм… Почему взрывается? Так потому, что эти скучающие дебилоиды пропитали страницы сухим йодом, умники! Что за сухой йод и где они его взяли? Да в том-то и дело, что это раз плюнуть! Берется обычный медицинский пятипроцентный раствор йода, который присутствует в любой аптечке, и разводится нашатырным спиртом, который тоже в любой аптечке по умолчанию. После чего получившимся раствором пропитывается какая-нибудь рыхлая бумага вроде салфетки, высушивается и осторожно кладется между страницами журнала с историей болезни. И стоит после этого несчастному диагносту уронить этот журнал на тумбочку, как бабах! И ни журнала, ни… хм, нет, тумбочка все-таки уцелела. Вот вам смешно, да… А мне тогда не до смеха было! А универсальный хирургический клей-отвердитель в канализации – это вам как? А геномодифицированные дрожжи в биотуалете? Проверить им, понимаешь. захотелось, чьи бактерии сильнее окажутся… Экспериментаторы! Никакие пилоты с навигаторами после этого уже не страшны, даже самые скучающие. Вы и представить себе не можете, какое же это счастье, что на борту нашего грузовика нет ни единого скучающего студента-медика!

Тем же вечером Вениамин осторожно постучался в каюту своей ассистентки.

– Полина… – спросил он несколько растерянно и смущенно, – ты случайно у меня глицерин не брала? Что-то найти никак не могу. А точно помню, что упаковывал.

– А зачем? – поинтересовалась Полина.

Доктор смутился еще сильнее.

– Ну, мало ли… Вдруг бы тебе понадобилось... Он для кожи хорош! А если с нашатырным спиртом смешать, то вообще универсальное средство для рук, обеззараживающее и заживляющее…

– А нашатырный спирт у вас тоже… того? – начала кое о чем догадываться Полина. – И… йод?

– Ну… есть такое немного. – Доктор виновато хмыкнул и поспешил закруглить щекотливую тему: – Сухой йод штука не такая уж и опасная, почти что безвредная, шумная просто, а так… Но глицерин для нее не нужен. Вот я и задумался. Ума не приложу, зачем он им мог…

– Венька! – раздался из коридора озабоченный голос капитана. – Ты случайно из машинного банку с азотной кислотой не брал? А то Михалыч найти не может. Добрый вечер, Полина. А что это у вас с лицами?

====== У всех свои игрушки ======

Комментарий к У всех свои игрушки #ответ@textask_grom #Вениамин@textask_grom

Костя Кусь Лисец, а тебе когда-нибудь давали игрушки? Там, кости, мячики.

Надежда Скурихина Уважаемый доктор, вам никогда не казалось, что вы работаете в филиале дурдома – с такой-то командой? Ваши действия, когда кажется

Вениамин поднял голову от чрезвычайно интересной медицинской статьи на шипение отъезжающей в сторону двери. Хмурый Станислав вошел в медотсек, печатая шаг и держа перед собой на вытянутой руке что-то ярко-оранжевое и обладающее массой мерзких мелко подрагивающих щупалец. Держал его капитан брезгливо, двумя пальцами за одно из щупалец и не так чтобы очень крепко. Но вырваться странное существо не пыталось. Так, подергивалось только.

В полном молчании хмурый капитан прошагал к Вениамину и сунул оранжевую погань ему под нос. Все так же молча.

– Стесняюсь спросить, Стасик, – а это что такое и зачем оно тебе? – спросил Вениамин после продолжительного обоюдного молчания, во время которого он рассматривал предъявленный ему предмет со всем возможным тщанием и со всех сторон. Предмет оказался именно предметом, а не живым существом, как почудилось Вениамину по первому взгляду – что-то вроде дикообразообразного мячика из очень мягкой полупрозрачной резины, или же комка перепутанных желейных колбасок – опять же оранжевых и полупрозрачных. Подрагивали и раскачивались они исключительно за счет сквозняка и нервных микродвижений капитанской руки.

Станислав смутился. Опустил оранжевую дряньку на консоль, потер подбородок.

– А я как раз тебя хотел спросить о том же самом.

Вениамин моргнул.

– Стесняюсь спросить. Стасик, – а почему именно меня?

– Да просто думал, что оно твое. – Капитан смутился еще больше и тут же сменил тактику защиты на сицилианскую: – А если не твое, то какого черта оно делает в кухонной аптечке?!

– В аптечке? – Вениамин с сомнением потыкал оранжевую дрянь пальцем (та оказалась предсказуемо мягкой и вроде бы даже влажной на ощупь) и вздрогнул: внутри переплетения колбасок что-то пискнуло и замигал радужный огонечек. – Может, это для Котьки кто купил. А в аптечку случайно сунул?

– И кто же у нас настолько плохо знает Котьку? – ехидно поинтересовался капитан. – Ей же эта фиговина на один укус и два взмаха лапой.

– Ой, вот где она, а я обыскалась!

Теперь вздрогнули оба: в медотсек впорхнула Полина. Быстренько цопнула оранжевую дрянь и попыталась так же быстро ускользнуть, но была остановлена грозным капитанским вопросом: