Текст книги "Бондиана (СИ)"
Автор книги: Светлана Тулина
Соавторы: Ольга Головина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Глава 7. Ночь в участке. Часть 1
Пока Джеймс не остался один в управлении, он до конца не понимал, как необходимо ему это одиночество. Удачно получилось, что о размещении инструктора никто не позаботился заблаговременно, да и сегодня вспомнили уже под только под вечер, когда времени отыскать что-либо приличное уже не оставалось.
Правда, тут же начали наперебой предлагать раскладушку на кухне (Глеб), диван в гостиной (Рита – с уточнением, что он мягкий и удобный), надувной матрас в кладовке (Невидимка – с упором на то, что там есть терминал с выходом в инфранет) и даже трехспальную верхнюю кровать над компьютерным столом (Пабло – «Для братьев делал, но они все равно раз в год приезжают, так что кровать сейчас пустует»).
Хорошо, что про дежурства полицейские заговорили немного раньше, выясняя, чья очередь сегодня спать на диване в кабинете начальника участка: из-за катастрофическогй нехватки кадров выделить кого-то из пятерых сотрудников на прием звонков по горячей линии еще и по ночам Глеб не мог, как и назначать полноценных дежурных с предоставлением следующих суток под отсыпной отгул, иначе днем в полиции просто некому было бы работать. В итоге пошли на компромисс – по ночам дежурили все по очереди, в том числе и капитан. Но имели официальное право на этом дежурстве спать, если не случится никакого форс-мажора.
Вот Джеймс и предложил подежурить сегодня – все равно он, мол. выспался на полгода вперед в спасательной капсуле и на космодроме. Заодно и в инфранете посидит, новости почитает – если остальные, конечно, не возражают.
Остальные, конечно, возражали – в том смысле, что неудобно обременять целого майора тем, с чем легко справляется младший констебль. Но возражали не так чтобы очень активно, и Джеймсу легко удалось их переубедить.
И вот теперь все двухэтажное здание в его полном распоряжении. На целую ночь. На втором этаже нет ничего интересного, только камеры, в одной из которых отсыпается Таффер. Но Джеймс не жадный, ему и первого хватит.
Тихо. Спокойно. Не нужно принимать немедленные решения и ежесекундно высчитывать слова и поступки с наименьшей угрозой разоблачения и последующей ликвидации.
Хотя одно решение принять все-таки надо, и прямо сейчас. Остаться или бежать? Удобный случай. До утра его точно никто не хватится, можно выиграть время. Целую ночь.
Нет. Неразумно. Немедленное разоблачение ему не грозит, он же не какой-нибудь DEX, чтобы срывы устраивать. Уйти надо по-бондовски аккуратно, лучше всего – имитируя собственную смерть. В идеале – добыв паспортную карточку на другое имя.
Джеймс съел принесенные Ритой пончики («Вы же наверняка голодный, а я ваш телохранитель и должна заботиться!»), запил их крепким сладким кофе с молоком из ее же термоса. И понял, что уже принял решение.
Он остается на несколько дней. Это разумно и правильно со всех точек зрения.
И конечно же, он вполне отдает себе отчет в том, что ему доставляет удовольствие возможность еще немного побыть рядом с людьми, которых возмущает избиение киборга. С искренностью от девяноста двух до девяноста восьми процентов. Это обстоятельство – приятный бонус, не более. Его решение остаться целиком и полностью основано на логике, рациональности и расчете. А бонус… что ж, бонус тоже входит в этот расчет.
– А майор-то молоток! – сказал Пабло, уже садясь во флайер. – Не тянет одеяло на себя, не выпендривается и не зазнается. Думаешь, он с его навыками не смог бы и сам этого гаденыша вычислить и арестовать? Ха! Но не стал, дал Степану отличиться.
Хлопнула дверца.
Джеймс двумя этажами ниже поспешно отшагнул от раскрытого окна, хотя это и было не слишком рационально: вероятность того, что его интерес заметят люди на крыше, стремилась к нулю.
Глава 7. Ночь в участке
Дежурство обещало быть спокойным. Капитан Ржаной уже объяснил, что пьяные драки, хулиганство, вандализм и прочие мелкие правонарушения – вне их компетенции. Этим занимаются отряды охраны порядка. А сигнал в управление идет только по поводу чего-то серьезного.
Джеймс шел по полутемному коридору. На его пути загорались маленькие лампочки – и гасли за спиной. Спать не хотелось. Территорию он уже изучил: скачал план здания. Вот сейчас, кстати, слева чулан с шоаррским роботом-уборщиком. Жаль, он не выяснил код замка. Можно было бы взглянуть, что там за проблема такая в его настройках. А на всякий случай надо запомнить, какой системы тут замок. В будущем может пригодиться.
Джеймс взглянул на дверь... и лицо его непроизвольно приняло каменное «типовое выражение номер два». Как у DEX’а.
Кусок проволоки, согнутый петлей. Другой кусок проволоки – в форме крючка. Крючок вставлен в петлю.
Это – замок?! Но как это может быть замком?!
Может быть, это часть системы сигнализации? Тронешь нелепую вещицу – и…
Киборг тщательно просканировал все вокруг и решительно приподнял крючок.
Дверь открылась, одновременно вспыхнула маленькая лампочка, освещая силуэт низенького робота и еще какое-то оборудование в гнездах на стене. Но Джеймс не сразу отдал роботу команду выйти из чулана. Он анализировал полученную информацию. Этот крючок на двери помещения с материальными ценностями много сказал ему о планете.
Наконец он глянул на код, написанный на корпусе робота, и четко произнес:
– РУ-12, выйти в коридор.
Робот завертелся на месте, тычась в стены: искал выход. Он был похож на смешного, нелепого человечка. Джеймс как-то видел на стене детский рисунок мелом: туловище – продолговатым овалом, вроде огурца, голова круглая, руки похожи на ветки. Такое впечатление, будто дизайн робота разрабатывал тот ребенок, только он догадался закончить конечности уборщика насадками-щетками, а вместо ног поставить его на гусеницы.
Наконец шедевр шоаррской инженерной мысли выбрался в коридор.
– РУ-12, ознакомь меня с инструкцией, – приказал Джеймс.
Робот завис. Джеймс хотел переформулировать приказ, но робот вдруг ожил. Над его головой открылось вирт-окно с полосками строчек.
Джеймс углубился в непролазные словесные дебри, кишащие фразами вроде «работай радость сердце в хозяина» и «команда голоси чистота сверкай». Вскоре он понял, в чем проблема. Никто из полицейских не сумел продраться сквозь изящный перевод с шоаррского. Ему-то, Джеймсу, это пустяки. Что-то вроде простенького шифра.
– Ну-ка, проверим, – сказал Джеймс застывшему на месте роботу. – РУ-12, драть-мыть половая поверхность совсем!
Не помедлив ни секунды, робот плавно заскользил вдоль стены. За его гусеницами оставались чистые влажные полосы. Доехав до конца коридора, он повернул и поехал назад, кладя новый чистый след параллельно первой полосе. РУ-12 работал безукоризненно – словно дорвался до любимого дела, которым ему мешали заниматься.
Как просто! Бедняга был настроен на приказы, переведенные с шоаррского каким-то креативным переводчиком. А команды, отданные новыми хозяевами, кое-как понимал по ключевым словам. Тормозил, конечно…
– Что, парень? – с невеселым сочувствием сказал Джеймс. – Они толком приказать не умеют, а в результате ты – тупая жестянка? Ладно, хватит…
РУ-12 даже не повернул головы на звук его голоса. Ключевых слов не было…
– РУ-12, в отсек место вертайся в зад весь и помер, – отчеканил Джеймс слова из инструкции.
Робот тут же скользнул в чулан и притих там. Джеймс торжественно запер за ним дверь на смешной крючок.
***
А вот с базой данных пришлось повозиться долго – почти четыре минуты.
И теперь киборг с интересом изучал личные данные полицейских. Глеб Ржаной, как Джеймс и предполагал, побывал на войне. Планета Бестия, охрана арсенала. Запросить в инфранете данные по Бестии... Ага, ясно. С людьми капитану сражаться вряд ли приходилось, а вот опасного зверья на его долю хватило. Не тихое тыловое местечко, но и не передовая…
Степан, оказывается, служил на Бестии под командой Глеба Ржаного. Должен был попасть в штрафбат за дисциплинарное нарушение (рукоприкладство по отношению к некоему лейтенанту Волобуеву), но остался в роте по ходатайству и под строжайшую личную ответственность капитана Ржаного, а также с учетом вскрывшихся смягчающих обстоятельств. И после войны вместе с ним прилетел на Нереиду. Семьи нет... понятно. Одинокий человек, фронтовая дружба. Ржаной, значит, был хорошим командиром. Надо учесть.
У Санчеса и Флавье почти одинаковые биографии. Оба родом с платформ: Пабло – с Южной, Рита – с Урожайной. У обоих большие семьи. Оба подались в Столицу, оба поступили в полицию... В досье Риты была приписка Глеба Ржаного: «Занималась айкидо. Очень хорошо стреляет, даже лучше Степана». Кстати, у Степана в досье никаких приписок не было. Видимо, капитан и без того прекрасно знал своего давнего подчиненного…
А изучить дело Адама Шталя киборг не успел.
Сработал датчик: в единственной занятой камере уровень шума превысил норму. Джеймс смахнул вирт-окна с делами полицейских и вывел «картинку» из камеры.
Незадачливый снайпер сидел на койке, обхватив колени руками и низко, страшно выл.
***
В аптечке нашлось успокоительное, а зайти в камеру было не опасно: оружия у арестованного нет, а с голыми руками на Bond’а – пусть попробует…
Впрочем, Таффер и не попытался напасть на вошедшего полицейского. Вскинул на него полные муки глаза. Прервал вой. И выдавил из себя так, словно что-то мешало ему говорить:
– Они меня загрызут.
– Кто? – деловито уточнил Джеймс.
– Они. Черная птица выклюет мне глаза. Багровый скелет меня задушит... Я не сумел…
И закашлялся, будто слова причиняли ему боль.
Тут бы и сделать ему укол, но Джеймс медлил, рассматривая скорчившегося на узкой койке человека. Его поразила разница между бредовым содержанием слов и той уверенностью, с какой они были произнесены. Датчики не обманешь. Таффер был хоть и до полусмерти напуган, но – в сознании. И говорил правду. Поправка: говорил то, что искренне (на 89%) считал правдой.
– Не загрызут, – твердо пообещал Джеймс. – Я им не позволю.
И ловко прижал инъектор к руке Энди.
Снотворное подействовало быстро. Джеймс стоял над обмякшим на койке человеком и озадаченно хмурился.
Сумасшедший? Но кто мог послать на серьезное задание сумасшедшего? Может, его никто и не посылал? Или послали какие-нибудь слышные только ему одному голоса, а винтовку, даже с оптическим прицелом, на этой мирной планете охотников и рыболовов раздобыть не проблема…
Но тут Джеймс вспомнил слова Пабло про шрамы от нейрохлыста на спине Таффера.
Никто его не посылал? Ой, вряд ли!..
***
Глава 8. Супермен
Как ни обидно, но взять на себя все ночные дежурства Джеймсу не удалось. Вся полиция Нереиды в полном составе почему-то встретила это его предложение в штыки, и настаивать он не рискнул, чтобы не обострять ситуацию. Пришлось расстаться с мечтой каждую ночь получать в свое полное распоряжение все двухэтажное здание участка. Жаль.
Зато снайпер преподнес неожиданный сюрприз: рассказал все сам, не пришлось даже допрашивать.
Что там ночью перемкнуло в промаринованных пивом мозгах, Bond так и не понял, но теперь Энди Таффер был твердо уверен, что защитить его от неведомых загрызней вкупе с глазолюбивой черной птицей и скелетом-душителем может только доблестный полицейский инструктор Джеймс Горин. Поэтому смотрел он на лжемайора с преданностью и обожанием, так и норовил вцепиться то в рукав, то в штанину и был готов рассказать все-все-все, что будет интересно доблестному инструктору – ну а заодно и остальным полицейским, раз уж они тоже тут столпились.
Картина из его рассказа складывалась не очень приглядная, но логичная – а для Джеймса еще и неприятно знакомая.
Около года назад появился на Нереиде некий преступный элемент с амбициями, во много раз превышающими пошиб. Мелкий мошенник вроде Сьюта, тоже мечтающий о славе то ли Фантомаса, то ли Мориарти, то ли самого Мистера Зло. Таффер называл его Суперменом, боялся до судорог, таращил глаза и переходил на шепот при каждом упоминании. И судорожно хватал Джеймса за ближайшую деталь одежды – словно проверяя, не подевалась ли случайно куда его защита и опора.
Таффер был уверен, что Супермен не человек (ну или хотя бы не совсем человек) и ему подчиняются демоны, и только надеялся, что демоны доблестного майора окажутся круче.
Супермен пришел на тайное место сбора их банды («Это какое? – уточнил ехидный Пабло. – То, что в Центральном парке налево от входа? Три скамейки в кустах сиренекации?») с полной сумкой пива и сразу стал своим. Супермен знал все обо всех: кого как зовут, у кого какие проблемы («Умеет работать с базами данных», – одобрительно хмыкнул из своего угла Невидимка). Супермен умел перемещать предметы силой мысли, вытаскивать монетки из пустого кармана, делать полной пустую бутылку и призывать жутких демонов («Мой дядя тоже умеет, – пожала плечами Рита и добавила в ответ на поднятую бровь капитана: – Он в цирке работает»).
А еще Супермен рассказывал о блатной романтике, романтике настоящих сильных мужчин, и пел душераздирающие песни о верных подельниках, злобных конвоирах и маме, которая не дождется. Он говорил, что настоящий сильный мужчина не подчиняется никаким условностям, в том числе и условностям морали и закона, что их придумали слабаки, стремясь отобрать у сильных их силу. Он обещал научить «крысодраконов» быть настоящими воинами и свободными личностями, если они будут его слушаться и выполнять особые обряды накопления силы, которые узколобые обыватели считают преступлениями.
При описании этих обрядов Таффер начал коситься на Глеба и мямлить, но Джеймсу достаточно было переступить с ноги на ногу, чтобы слова снова хлынули из горе-снайпера неостановимым паническим потоком.
Если отбросить словесную мишуру и красивости, то залетный бандит-теоретик решил, что провинциальная Нереида – поле непаханное и идеально подходит для его целей. Он прилетел сюда с парочкой прихвостней, которых Таффер называл «Наставниками» (причем таким тоном, что написание с большой буквы подразумевалось по умолчанию), и организовал нечто наподобие школы преступлений. Сам он ее называл Академией. Отследил уже более или менее сплоченную группу проблемной скучающей молодежи, навешал им лапши на все выступающие части тела и начал потихоньку вязать криминалом.
Конечно, обставлено все было красиво – ритуалы, обряды, торжественные клятвы, воровская честь, братство отверженных и все в том же духе. Не мелкое хулиганство, а проявление нонконформизма, не вандализм, а публичный акт сопротивления косности общества, не кража, а экзамен на ловкость, не грабеж, а доказательство собственной силы и исключительности в контексте отделения «тварей дрожащих» от тех, кто «право имеет». Поставить прослушки в управление полиции тоже было одним из заданий для этих самых, право имеющих.
С вероятностью в 71% Супермен обладал чем-то вроде техники гипнотического внушения: вряд ли ему удалось бы настолько задурить мозги молодым лоботрясам одними только песнями, фокусами да дармовой выпивкой. И, разумеется, легких краж и мелких хулиганств для его целей было недостаточно.
Ему требовалось повязать юнцов кровью.
Первой попыткой такой «вязки» как раз и должно было стать убийство Таффером прилетевшего инструктора. Так сказать, одним выстрелом сразу двух клыканов: и устранить потенциальную угрозу, и проверить в деле туповатого, легко внушаемого и прекрасно стреляющего юнца, которого Супермен, похоже, натаскивал на снайпера.
– А мы думали, ты туда завтракать пришел! – поддел его Джеймс и задал с самого начала интересовавший его вопрос: – Тебе разве не говорили, что снайпер на позиции не ест и вообще не мусорит?
– Вы совсем как Супермен! – гыгыкнул успокоившийся к концу допроса Таффер, но тут же плаксиво скривился и заканючил: – Он тоже твердил не есть, не пить… А я че – дурак, че ли? Три часа-то не жрамши.
***
В «гадовозе» было только три пассажирских места, а лететь на арест преступной Академии хотели все, и потому Степан привычно полез за штурвал капитанского флайера. Серая спортивная машинка принадлежала Глебу Ржаному лично, но он еще с армейских времен привык пользоваться личными вещами в служебных целях. Вот и сейчас не задумался ни на секунду – а чего тут думать, если надо?
Думал он о другом. О том, что, когда задержат этих недомафиози (главное, взять первым гребнем Наставников и Супермена, а остальных можно и позже, или вообще ограничиться разговором с родителями, чтобы надрали великовозрастным оболтусам задницы и к делу какому пристроили), надо будет перетереть с комендантом офицерского общежития и устроить-таки майора Горина.
А то совсем неудобно получается: человек прилетел их спасать, а они на него еще, считай, и дежурства навесили, обрадовались, что бедолаге ночевать негде!
***
– Терминала здесь пока не установили, тут до вас никто не жил… – Рита извинялась, словно это она сама была виновата в том, что в предоставленной Джеймсу комнате нет выхода в инфранет. – Но Глеб Сергеич просил вам передать, чтобы вы пользовались тем, что в его кабинете! В любое время, не стесняясь, он там все равно почти не бывает… Он ключ-карту на вашу паспортную прописал, вот, держите! Ой, ну не буду вам мешать! Вы переодевайтесь и приходите, мы вас ждать будем!
Последний раз улыбнувшись, она выскользнула за дверь. И в комнате словно сразу стало темнее. Странно. Датчики показывали, что со световой панелью все в полном порядке и уровень освещенности не изменился.
Комната была огромной, три на четыре метра. Диван, два кресла, стол, холодильник, на нем микроволновка. Угловой пенал с мелкими полками, шкаф, дверь в санузел и душ. Даже странно, что все это – для него. Одного.
Нет, в бытность шпионом ему доводилось жить и в куда более роскошной обстановке, но тогда она была принадлежностью не его, а его легенды. А сейчас…
Впрочем, напомнил Джеймс сам себе, сейчас ведь все то же самое. Эта комната предназначена для другого Джеймса – того, что превратился в пыль при взрыве «Марко Поло». Как и висящая в шкафу полицейская форма с майорскими нашивками (надо же, даже это успели!), в которую ему надо бы побыстрее переодеться, чтобы не задерживать хороших ребят. И комната, и форма, и уважение полицейских – все это принадлежит не ему, а настоящему Горину.
Человеку.
И восхищение в синих глазах, и улыбка, от которой словно становится светлее, – это все тоже предназначено тому Джеймсу…
Ну уж дудки!
Может быть, тот Джеймс Горин был очень хорошим человеком и отличным профессионалом, но это вовсе не он спас от снайперской пули девушку, данную ему в телохранители! Она ведь его и не знала совсем, того Джеймса Горина!
Так что и улыбка, и восхищение принадлежат по полному праву Джеймсу-киборгу, а не Джеймсу-человеку. Причем совершенно заслуженно! Что он вообще сделал для полицейского управления Нереиды, тот Джеймс Горин?!
Да ничего!
Впрочем, этот Джеймс тоже пока что не особо много чего сделал… Ну, немножко помог со снайпером и с прослушкой. При этом еще и чуть не спалился при аресте, когда пришлось девять с половиной секунд удерживать сразу троих… Но там все отличились, ученички в той Академии шустрыми оказались. Так что не особо он выделялся. Да что там! Вообще не выделялся, особенно на фоне Степана с Глебом.
Если бы не детекторы, их бы точно за DEX’ов принял из-за экономной точности движений и профессиональной работы в паре. Настоящие бойцы. А Рита догадалась про люк на крышу. А Пабло поймал того, что в окно сигануть пытался.
Чувствовал себя Джеймс как-то очень странно. Наверное, так могла бы чувствовать себя наседка, чьи расшалившиеся цыплята набили морду соседскому коту. При задержании вся полиция Нереиды себя проявила с самой лучшей стороны. А он что? Да ничего, собственно. Так, в дверях помаячил, ничего толком и не делая…
Ну так сделает.
И пусть он не полицейский, но он не понаслышке знает, как мыслят преступники. Разные, не только такие, как Сьют. Насмотрелся. И шпионом он был хорошим. И пусть его много раз форматировали, но основные законы человеческой психологии у Вond’ов прошиты в базе, это не сотрешь. А есть еще и обычная память, до которой тоже не могут добраться техники «DEX-компани».
Вот он и будет учить тому, что знает. И помнит. Чтобы больше ни один супермен не смел даже мысли допустить… А пока стоит поторопиться, зачем портить ребятам праздник?
Хищно улыбнувшись, Джеймс достал из шкафа полицейскую форму и начал стремительно переодеваться.
***
Глава 9. Способ защиты
– Урок за номером… какой там прошлый был? Одиннадцатый? Значит, сегодняшний урок номер двенадцать. Осведомители. Очень важная штука в нашем деле. Что кривитесь? Вас слишком мало, вы не сможете быть везде и все обо всем узнать! А точная информация есть залог успешной работы. Поэтому нужны птички, которые вам эту информацию принесут в клювике. И чем больше будет стайка этих птичек. тем полнее окажется предоставленная вам информация. И лучше, чтобы делали они это не за деньги, а по дружбе или хотя бы из желания быть полезным. Вот как та продавщица сегодня утром…
– Ха! Ну не все же такие, как тетя Соня!
– В идеале надо, чтобы именно все. Если и не любили, то хотя бы уважали. Или… ну не боялись, а, скажем так, опасались поссориться.
– Это как? Запугивать? Самим нарушать закон, что ли? – поморщился Пабло. – Мы же полиция!
Они сидели в пиццерии на приморском бульваре вчетвером (хм? Точно, уже вчетвером. Хотя поначалу с ними был еще Невидимка, странно, что Джеймс не обратил внимания, когда тот ушел). Капитан остался допрашивать Супермена и его прихвостней, решив не откладывать до утра, а остальных сотрудников из участка выгнал под предлогом проводить майора до нового места проживания и вообще «показать приезжему Столицу».
Вечернее солнце заливало прибрежный парк и пляж за набережной темным золотом и красило дополнительным загаром кожу гуляющих. В этом освещении личико Риты казалось таким же смуглым, как и довольная физиономия Пабло, а глаза ее отливали темной зеленью. Врывающийся в открытые окна ветер приносил запах моря и детский смех. Думать о работе почему-то совсем не хотелось. Во всяком случае всерьез даже о серьезном.
Но кто говорит, что уроки обязательно должны быть серьезны и пафосны?
– А кто говорит про нарушения? – хмыкнул Джеймс. – Никаких нарушений! Вы же полиция! А у полиции есть множество вполне законных способов осложнить жизнь тем, кто ей не нравится. Начиная от классического: «С тебя штраф за то, что номер флайера грязью заляпан» и вплоть до «Что-то ты похож на преступника в розыске, задержим-ка мы тебя на сутки для выяснения». Так все делают.
– И это… законно?
– Абсолютно.
Джеймсу все больше нравилась Нереида. Тихая, мирная. Где матери отпускают детей в парк играть одних, без кибер-нянек и телохранителей, а полицейские задают вот такие вопросы. Где начальник полиции не боится дать ключ от своего кабинета гостю из Центра. Где столицу называют просто Столицей.
«У нас всего один город, но зато – Столица!» – гордо заявил Пабло.
«Ну что ты выдумываешь! – возмутилась Рита. – Не верьте ему, майор! Есть еще Космопорт!» – «Ха, Космопорт! Да какой он город, скажешь тоже?! Просто рабочий поселок при космопорте, и все!»
Старший констебль Степан в разговоре не участвовал, потягивал апельсиновый сок, поглядывал задумчиво в сторону стойки, словно размышляя, не стоит ли заказать еще чего-нибудь попитательнее. Его молчание не напрягало, казалось даже уютным.
Нейрохлыст у Супермена обнаружил и отобрал именно он.
«Не был бы я при исполнении, – сказал тогда Пабло задумчиво, разглядывая реквизированное старшим констеблем то ли преступное имущество, то ли улику, – я бы заставил его эту дрянь разжевать. И съесть». И Джеймс не мог с ним не согласиться.
А вот изъятый голопроектор с конструктором движущихся проекций разнообразных фантастических зверей оформлять вещдоком не стали, предпочтя просто «потерять». Иначе его сложнее было бы передать столичному детскому саду, где ему, конечно же, обрадуются куда больше, чем на полицейском складе.
– На всех? – уточнил Степан, поднимаясь.
– На меня тоже, – подал голос со своего стула Невидимка (и когда только вернуться успел?). – А то вечно забываете.
– И сок захвати! – уже вдогонку крикнул Пабло и пояснил: – Тут бесплатный положен на всех, если пиццы больше двух штук берешь.
Ну вот, еще и сок бесплатный. Чем не жизнь? Море, солнце, тишина. Да еще и сок.
Не самое плохое место, чтобы остаться…
***
