Текст книги "Невеста колдуна"

Автор книги: Светлана Сухомизская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13
СНОВА ДВА ГОЛОСА

– …Мне казалось, что мы договорились – все решения принимаю я, без меня ты не предпринимаешь ни единого шага, какой бы гениальной ни была твоя идея! А теперь оказывается, что мое дело – сторона! – почти кричал женский голос в трубке.

– Я тебя не понимаю… Что произошло? Отчего ты злишься? – недоумевал мужской голос.

– Нет, это я хочу знать, что происходит! Почему ты работаешь у меня за спиной?

– О чем ты?

– А ты не догадываешься?

– Понятия не имею…

– Взрыв – твоих рук дело?

– Какой взрыв? Что ты выдумываешь? Объясни толком, о чем речь!

– У нашего общего друга, надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю, в квартире произошел взрыв! И ты хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь?

– Взрыв?! Нет– нет! Ты что! Я понятия об этом не имею! Первый раз об этом слышу!

– Ты думаешь, я поверю, что ты не имеешь к этому никакого отношения?

– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но это так… Что с ним? Он погиб?

– Нет! Везучий и живучий, как крыса… Что ж… Час от часу не легче. Значит, кто—то решил встать нам поперек дороги, я и представить себе не могу, кто это может быть. А самое ужасное – значит, один его родственник теперь тоже в опасности.

– Какой еще родственник?

– Ради бога, ну хоть раз в жизни пошевели извилинами! Ты что, забыл, ради чего мы с тобой стараемся?

– Ах, родственник! Ну, так и надо было сказать…

– Мы же договорились – не называть имен!.. Если тому, кто устроил взрыв, нужны деньги, родственник – следующий в очереди на тот свет. А значит, нам придется очень сильно попотеть… Остается только одна надежда…

– Какая?

– Зная привычки нашего, кандидата в покойники, можно предположить, что его хотят убить совсем не для того, чтобы обогатиться.

– А для чего же тогда?

– Чтобы отомстить.

Глава 14
БАБА – ЯГА В ТЫЛУ ВРАГА

Напрасно я переживала. Выяснения отношений не последовало. Себастьян молча постелил мне на диванчике, а сам примостился на раскладном кресле—кушетке возле окна. Вскоре из темноты раздалось его медленное ровное дыхание, а я осталась наедине со своими мыслями в душной тишине августовской ночи.

Проворочавшись почти до рассвета, я заснула в слезах и тоске и открыла глаза лишь за полчаса до полудня, да и то только потому, что кто—то потряс меня за плечо. С отвращением ко всему на свете я вспомнила о вчерашнем дне и окончательно скисла: передо мной стоял Даниель. Значит, меня даже не соизволили разбудить собственноручно!

– Вставай, соня, дела зовут. – Даниель даже опустил пожелание доброго утра. И правильно сделал – ничего доброго это утро явно не предвещало.

– Какие еще, к чертовой бабушке, дела? – мрачно осведомилась я. – Надеюсь, что меня сегодня уволят за все мои преступления против человечества и оставят, наконец, в покое?!

– И не мечтай. Мы едем на встречу с Листовским.

– Неет, – жалобно простонала я, страдальчески запрокидывая лохматую со сна голову. – Я этого не вынесу.

– Придется напрячься! – Свежевыбритый и благоухающий, словно роза из райских садов, Себастьян, застегивая рубашку, вошел в комнату. Судя по отсутствующему выражению лица, ему это утро тоже не казалось добрым. – Ты собираешься ехать прямо так? Или все—таки оденешься?.. А кидать в меня подушкой не советую – во—первых, не попадешь, а во—вторых, от этого ничего не изменится.

Я надулась. Терпеть не могу, когда читают мои мысли, – я ведь даже взяться за эту подушку не успела. Нет, все—таки общаться с ангелами…

– Можешь не общаться, – сказал Себастьян, цепляя к поясу мобильный телефон. – Крепостное право отменено в 1861 году.

Почему после таких слов я все—таки покорно собралась и поехала с ними сама, не могу понять до сих пор.

Встреча состоялась в «Гарде», в кабинете Даниеля. Семейство Листовских приехало через двадцать минуть после нас. Бледный, как дорогая финская бумага, Листовский и хмурый Кирилл, на шее которого, как мне показалось, еще не высохли хлопья мыльной пены, уселись за стол и, обменявшись с нами приветствиями, замолчали. Наконец Листовский произнес:

– Мы с Кириллом обсудили сложившуюся обстановку… И решили, что в данной ситуации лучше положиться на профессионалов. Командуйте, господа…

–Как я понял, – сказал Себастьян, – ваш особняк еще не отреставрирован и вы по—прежнему снимаете дачу.

– Вы поняли правильно, – кивнул Листовский.

– В таком случае, полагаю, будет разумным отправить Кирилла на эту дачу. В городе убийце проще затеряться, чем в деревне или дачном поселке, где каждый новый человек на виду. Да и затеряться в лесу, среди деревьев, человеку гораздо сложнее, чем в толпе.

Последняя фраза вызвала у меня сомнения, но возражать я, разумеется, не стала, тем более что и без меня нашлось, кому возразить.

– Но мне казалось, что безопаснее было бы спрятать Кирилла где—нибудь в городе… – с сомнением сказал Листовский.

– Безопасность в данном случае – пустой звук, – откликнулся Себастьян. – Пока мы не найдем того, кто пытается убить вашего сына, Кирилл будет в опасности в любом, самом неприступном и надежно охраняемом месте. Поверьте мне, я не предложил бы дачу, если бы не считал, что это подходит нам больше всего.

На протяжении всего разговора Кирилл, и без того не слишком веселый, становился все мрачнее и мрачнее. В конце концов, он не выдержал и зло сказал:

– Не поеду я на эту дачу! Пусть меня лучше убьют!

Себастьян посмотрел на него с презрительным недоумением, но Кирилла это не остановило:

– Какого черта! У меня последняя неделя отпуска, а в субботу – день рождения! А вы собираетесь запереть меня в одиночестве на этой проклятой даче! Да я там удавлюсь со скуки!

– Вы меня не дослушали, – вкрадчиво произнес Себастьян. – Первое. Никто не заставляет вас сидеть взаперти, только не забывайте: пусть с вами все время находится кто—нибудь из охраны. Ваша охрана – надежные люди, господин Листовский? Вы уверены в них? В каждом из них? – И, получив подтверждающий кивок от Листовского, продолжил: – И вы совсем не будете в одиночестве.

– Да… – горько усмехнулся Кирилл. – Охрана! Отличная компания, что и говорить. Нет, нет, не поеду!

– Почему же только охрана? Насколько я знаю, господин Листовский, у вас есть племянник, ровесник Кирилла?

– Да. Боря. Он живет у меня, – в голосе Листовского прозвучало легкое удивление. – По…

– Вот и замечательно. Пусть поедет на дачу вместе с братом. А мы тем временем будем делать все, что в наших силах. И чтобы ситуация па даче всегда была под нашим контролем, туда поедет наша сотрудница Марина, – Себастьян сделал эффектный взмах в мою сторону.

Оглушенная таким поворотом, я даже не смогла возразить, только возмущенно вытаращилась на моего любимого начальника – совсем не любимого в эту минуту, если уж быть точной.

Но у Кирилла, в отличие от меня, с речью все было в порядке:

– Не поеду я на эту дачу! – с ожесточенным упрямством повторил он. – Там… Там во сто раз опаснее, чем в городе! Деревенские за пол – литра мать родную прирежут, не то, что какого—го дачника! Нет, не поеду, и не уговаривайте!

– Боюсь, мой милый, вы что—то перепутали. Например, уговоры с приказом. Насколько я понял, ваш отец передал, как он выразился, командование в наши руки. Или я ошибся?

– Нет– нет. Не ошиблись, – сказал Листовский. – А твои капризы, – он повернулся к Кириллу, – едва не стоили тебе головы! Хватит! Я не желаю больше слушать этих глупостей. Тебя сегодня же отвезут на дачу.

– Можете пригласить с собой еще одну девушку, – добавил Себастьян. – Будете устраивать танцы. А насчет дня рождения – не огорчайтесь. Мы что—нибудь придумаем. У меня к вам только одна просьба – когда будете купаться, не заходите далеко в воду.

Я не заметила, как кончилась встреча, как все вышли из кабинета, как Надя с недовольным видом собрала кофейные принадлежности. Я сидела неподвижно, глядя в пустоту и чувствуя себя совершенно несчастной. Конечно, мне следовало бы уже привыкнуть ко всяким несправедливостям, но такого свинства от Себастьяна я не ожидала! Если это его способ ревновать, то ничего более гадкого и вообразить себе нельзя! Конечно, приятно из пыльного города уехать на природу, тем более что там, как я поняла, поблизости есть озеро, а значит, у меня будет неплохой шанс привести себя в божеский вид солнечными ваннами и освежиться купанием. Но выносить общество Кирилла, который своим поведением испортил все самые светлые воспоминания моего пионерского детства? Да меня и на один час не хватит! Лучше уж сразу пойти и утопиться в этом самом озере, тем более что, судя по истории с Кириллом, сделать это будет совсем несложно.

Мои невеселые размышления прервал Даниель:

– Держи, – сказал он, кладя передо мной продолговатый предмет с дисплеем и клавиатурой.

– Мобильник? Мне? Зачем? – вглядевшись в предмет, уныло спросила я.

А тебе что, связь с нами не нужна? Или ты научилась пользоваться своим волшебным кольцом как телефоном?

Я с упреком посмотрела на Даниеля и сказана сдавленным голосом:

– А я—то думала, что хоть ты ко мне хорошо относишься.

И, неожиданно для самой себя, заревела, положив локти на стол.

– Да ладно тебе, перестань, что ты… – залепетал Даниель. – Вот наказанье—то, честное слово.

– Хватит, надоело! – всхлипывала я. – Сколько можно! Обращаются со мной… как не знаю с кем! Не нравлюсь – найдите себе другую фею, в конце концов.

– Да лучше тебя никого на свете нет! – Даниель сел рядом и погладил меня по голове.

– Дааа, как же! – всхлип. – Это только ты гак считаешь. А кое—кто другой – нет!

– Кое—кто другой считает абсолютно так же, – в дверях кабинета показался Себастьян. – Уж не думаешь ли ты, что я отправляю тебя следить за этим молодцом только ради того, чтобы испортить тебе жизнь? Я в курсе, что среди людей попадаются извращенцы и похуже, но я не из их числа. Ты знаешь парня лучше нас. Кроме того, если даже он и не доверяет тебе, он не будет с тобой чувствовать себя скованно.

– Да, – хмыкнул Даниель. – Он привык очаровывать и обманывать женщин и наверняка решит, что и с тобой у него проблем не возникнет.

– Уже возникли, – возразила я. – Вчера. И, кажется, наши отношения непоправимо испорчены.

– Э—э… – хохотнул Даниель. – Сразу видно, что ты не разбираешься в мужчинах. Такие, как он, никогда не обижаются на женщин и никогда не теряют веры в себя.

– Но зачем вы решили отправить его на дачу? – все еще хлюпая носом, спросила я. – Что вам это даст?

– Нам нужно выдернуть его из привычной среды, – ответил Себастьян, протягивая мне белоснежный платок. Прямо как в романе, подумала я, но вспомнить, в каком, не смогла. – А потом посмотреть, как отреагирует на это среда и как отреагирует он сам.

– А ты заметил, как ему не хочется на дачу? – спросил Даниель. – На нем прямо лица не было, когда отец велел ему слушаться.

– Мне показалось, что он чего—то опасается, – задумчиво сказал Себастьян.

– А если это вовсе не связано с попытками убить его? Может, он просто никак не может отойти от своего неудачного купания? – предположил Даниель.

– Как раз для того, чтобы выяснить это и многое другое, мы и приставляем к хлебному отпрыску нашу ценнейшую сотрудницу! – подхалимски косясь в мою сторону, объяснил Себастьян. – Ну—с, а теперь нам осталось только съездить за ее вещами.

Уже в машине Даниель с усмешкой сказал:

– Бывают ангелы– хранители, а ты у нас будешь фея– хранительница. «Скорее уж Баба Яга в тылу врага, подумала я, кисло, глядя на ласково улыбающегося Себастьяна.

Глава 15
ВСТРЕЧА У ОЗЕРА

Потрескивали под ногами сухие ветки. Сумеречный лес был полон странных звуков. Какие—то шумы и голоса, отражаясь от деревьев, метались по лесу. Вадиму слышалась в этих звуках неясная угроза, но он продолжал продвигаться вперед. Висящий на шее фонарь, раскачиваясь от ходьбы, бросал на толстые, изборожденные продольными морщинами стволы сосен тревожные пятна света.

Внезапно сосны расступились, и Вадим оказался на обрывистом берегу озера. На самом краю обрыва рос старый дуб. Половина его корней была обнажена осыпью. Вадим подошел к краю обрыва и, держась, за торчащие корни, спрыгнул вниз, к воде.

Там, у самого края, на скользкой черной коряге, похожей на мумию доисторического чудовища, сидела темноволосая девушка в светлом длинном сарафане. Увидев Вадима, она встала. Он сделал два шага и молча обнял ее. Она положила ладони и голову ему на грудь.

Озеро чуть слышно плескалось волнами о берег.

Девушка нарушила молчание первой:

– Ты принес? – спросила она, и голос ее был похож на шум волн.

Вадим покачал головой:

– Нет. Не нашел, – и торопливо добавил, увидев, как погрустнело ее лицо, и поникли плечи: – Но я найду! Я обязательно найду! Ты же помнишь, я обещал! Разве я когда—нибудь обманывал тебя?

Она снова присела на корягу.

– Нет. Ты никогда не обманывал меня. Ты совсем не такой, как он.

Вадим сжал кулаки и сквозь стиснутые зубы произнес:

– Зачем, зачем ты выбрала его, а не меня? Все было бы по—другому…

– Теперь уж ничего не изменишь, – грустно сказала она.

– Нет! – Он бросился к ней и схватил ее за руки. – Нет! Должен быть какой—то выход! Я что—нибудь придумаю! Мы должны быть вместе!

Он опустился рядом с ней на корягу и стиснул ладонями виски.

– Не мучай себя, – раздался над его ухом похожий на шелест волн голос. – Ты еще найдешь свое счастье…

– Мое счастье – ты! – передернувшись всем телом, крикнул он и повернулся к ней.

Но рядом уже никого не было.

Глава 16
НЕМНОГО АКРОБАТИКИ

Открыв глаза, я некоторое время изумленно смотрела перед собой, пытаясь сообразить, где нахожусь. Наконец, сев на кровати и прогнав усиленным морганием, остатки сна, я вспомнила вчерашний день и, тяжело вздохнув, откинулась обратно на подушку.

Тихо было в доме. До меня доносилось только глуховатое тиканье настенных часов, качающих потемневший от времени маятник. Стрелки на желтовато—белом циферблате показывали половину восьмого. Я перевернулась на бок и подложила ладонь себе под щеку.

Но ушедший сон и не думал возвращаться. Вместо этого нахлынули мысли и воспоминания. Я накрылась с головой одеялом, но они пролезли и под одеяло. Поняв, что сопротивление бесполезно, я вынырнула на поверхность, сунула подушку себе под спину и, сложив руки на груди, стала искать среди воспоминаний то, что встревожило меня и прогнало прочь такой сладкий сон.

Воспоминание вскоре отыскалось, и даже не одно. Дело в том, что вчера…

Не знаю, с чего я решила, что ангелы будут сопровождать меня до самой дачи. Разумеется, по го не произошло. Переложив мою набитую впопыхах всяким барахлом черную с рыжим сумку из багажника «Победы» в багажник джипа «Чероки» – наверняка я в спешке забыла что—нибудь нужное, и выяснится это потом, в самый неподходящий момент, – ангелы прощально помахали мне руками и уехали. Кое—кто мог бы, между прочим, поцеловать меня на прощание. На то, чтобы этот кто—то побыл со мной до моего отъезда, я уж и не претендую, кто я такая, в конце концов. Но прощальный поцелуй я, кажется, заслужила…

Поглощенная этими невеселыми размышлениями, я рассеянно разглядывала подземный гараж, ряды автомобилей, джип, возле которого я стояла столбом, и группу людей поодаль – кое—кто из них был мне уже знаком. Кирилл, его отец, водитель, похожий на бледную моль… Остальных я видела первый раз. Двое, судя по их удивительному сходству с прямоугольным, которого, кстати, почему—то я здесь не обнаружила, были охранниками. Курносый белобрысый парень в белых брюках и черной футболке с эмблемой «Адидас», очевидно, был тем самым племянником. Рядом с ним терлась какая—то девица фотомодельной внешности – намелированная, наманикюренная и накрашенная так, словно ей предстояло дефиле по подиуму, а не поездка на дачу. Интересно, как она собирается ходить по проселочной дороге на таких каблучищах? Или у них там, как у презренных буржуев, все заасфальтировано и плиткой выложено? Я здраво рассудила, что девица состоит герлфрендшей при племяннике. А та, видимо, почувствовав, что на нее смотрят, обернулась и одарила меня хорошей порцией презрения. Интересно, что я ей такого сделала? Если это из—за того, что мой облик не имеет к фотомодельности никакого отношения, то на ее месте я бы радовалась, а не строила из себя невесть что! Ладно, потом разберемся. Посмотрим, кто на кого и как будет смотреть.

И все—таки девицин взгляд немного поколебал мою уверенность в себе, поэтому я полезла в лежащий на асфальте возле моих ног рюкзак – расстаться с ним я не могла даже на минуту, – чтобы при помощи карманного зеркальца в очередной раз убедиться в своей неотразимости. Конечно, гораздо удобнее было бы воспользоваться для этой цели тонированными стеклами джипа, но я не была уверена, что в его салоне никого нет, а зрители мне были совершенно ни к чему.

После долгих мучительных поисков, за время которых мне попались под руку перочинный нож, банка с кремом, солнцезащитные очки, флакончик духов, газовый баллончик, фонарик, мобильный телефон и колода гадальных карт, я, наконец, извлекла на свет божий зеркальце, но воспользоваться им не успела, потому что обнаружила рядом незаметно подошедшего Кирилла.

– Как настроение? – Его зубы, продемонстрированные в дружелюбнейшей улыбке, так сверкали, что я задалась вопросом, не сгодятся ли они мне вместо зеркала.

– Рабочее, – без энтузиазма сообщила я.

– Ты извини меня за вчерашнее, ладно? Кажется, я вел себя как идиот…

– Не «кажется», а совершенно точно!

– …Понимаешь, стресс да еще спиртное. Прости, ладно? Мир?

Если бы не работа, я бы ему показала, где раки зимуют. Но, увы! Хоть я и Баба Яга, придется быть милой.

– Мир, – со снисходительной усмешкой ответила я.

– Тогда – по коням! Мы с тобой и одним из отцовских дубов едем на этом першероне. – Кирилл похлопал джип по лоснящемуся боку. – А Борька с Юлькой – вон на том арабском скакуне.

Роль арабского скакуна исполнял черный «Ниссан Максима», похожий скорее на бегемота, чем на лошадь, но делиться с Кириллом этим зоологическим наблюдением я не сочла нужным.

Кирилл простился с отцом и влез на заднее сиденье джипа, где уже сидела я в обнимку с рюкзаком, один из геометрических молодых людей уселся рядом с линялым водителем, и мы тронулись в путь.

– Насчет Бориса я поняла – это твой двоюродный брат, – сказала я, когда мы выехали из гаража. – А Юля кто? Его девушка?

– Да нет, – ответил Кирилл, ухмыляясь. – Вообще—то она моя девушка.

Очень надеюсь, что мне удалось не выдать своего изумления.

Вернувшись из прошлого в настоящее, я снова посмотрела на часы. Минутная стрелка передвинулась на десять делений.

Конечно, сам по себе факт, что у молодого, привлекательного, обеспеченного мужчины есть подруга, не явился чем—то удивительным. Не удивляло и то, что, несмотря на наличие подруги, этот самый мужчина пытался завязать более чем близкие отношения с одной старинной знакомой барышней. Странно было другое…

Дача, как и весь поселок, стояла посреди соснового бора, там, где деревья росли особенно часто, так что ни о каком саде или огороде на приусадебном участке речи идти не могло. Я подумала, что такая дача идеально подошла бы мне, с моими выдающимися агрономическими способностями и прискорбным неумением отличить сорняк от полезного растения – за исключением тех случаев, когда на полезном рае– гении уже выросло что—нибудь съедобное или распустилось что—нибудь красивое.

У ворот нас встретил прямоугольный помощник Листовского. Оказывается, он специально выехал пораньше, чтобы подготовить дачу к нашему приезду. Разумеется, имелась в виду не влажная уборка и мытье окон, а тщательный осмотр дома от чердака до подвала и каждой кочки участка на предмет обнаружения мин, фугасов, затаившихся снайперов и взбесившихся бензопил. К счастью, ничего похожего найдено не было, так что мы со спокойной душой могли раскидать вещи по комнатам и собраться на просторной веранде, чтобы насладиться чаем из пятилитрового электрического самовара и картошкой в мундире, быстренько сваренной расторопным безликим водителем, имя которого, в противовес неброской внешности, оказалось весьма запоминающимся: Варфоломей.

Наблюдая за сидящими вокруг стола, я про себя удивлялась причудливости их отношений. Юля, представленная мне как девушка Кирилла, почему—то почти не привлекала его внимания. Вместо этого он сосредоточился на мне – и очень зря, потому что меня это жутко раздражало. Борис молчал, с отсутствующим видом разламывая кусок хлеба на мелкие крошки, словно собираясь снова превратить его в муку. Разговор за столом не клеился.

Наконец Юля демонстративно зевнула и громко произнесла:

– Я собираюсь на озеро. Борь, ты со мной? Борис кивнул, по прежнему не говоря ни слова.

Когда они поднялись из—за стола, Юля сказала, обращаясь уже к Кириллу:

– После озера мы пойдем, навестим деда с бабкой, так что вернемся поздно.

– Как хотите, – не слишком вежливо ответил Кирилл.

Увидев мой вопросительный взгляд и поняв его причину, он пояснил:

– У Юльки здесь своя дача – дедова. Он у нее профессор каких—то кислых щей, я точно не помню. Мы с ней тут и познакомились, давно уже, года три назад, что ли…

«Однако, большая же между вами любовь!» – подумала я, а вслух сказала:

– Может, нам тоже пойти искупаться?

– Ой, знаешь, давай ты пойдешь без меня, – сморщившись, как от лимона, ответил Кирилл. – Меня полночи пропесочивали, а потом подняли ни свет, ни заря, я спать хочу – дико. Так что уж вы давайте сами…

И, не успела я сказать, что в таком случае гоже никуда не пойду, закричал:

– Эй, ребята! Возьмите с собой Марину. Покажите ей все как следует!

Мое присоединение к их компании было встречено Юлей безо всякого энтузиазма. В ее взгляде явственно читалось все, что она обо мне думает, и переводить эти мысли в слова у меня не было никакого желания. Отказаться от моего общества в открытую она не решилась, но было ясно, что она не пожалеет усилий, чтобы я почувствовала всю неуместность моего присутствия рядом с ними.

Тащить с собой на пляж рюкзак было бы неразумным – слишком много в нем было лишнего, а полотенце туда все равно бы не влезло. Поэтому я со вздохом сожаления переложила нее самое необходимое в полиэтиленовый пакет, который, в конце концов, раздулся, как футбольный мяч.

Надо было видеть, как посмотрела на мой пакет Юля. Сама она, разумеется, была экипирована изящной пляжной сумочкой из плотной светлой материи. Не иначе, как натуральный лен. На голове у нее была элегантная соломенная шляпка – на мой вкус, больше подходящая для приемов под открытым небом, чем для похода на пляж, плоские сандалии в минималистском стиле и очередной сарафан – более длинный, чем тот, в котором она приехала, с пуговицами сверху донизу. Я хотела сказать ей, что она забыла надеть перчатки, но сдержалась. И зря!

Приятная беседа завязалась, едва мы успели выйти за ограду.

– Это у тебя свой цвет волос? – светским тоном поинтересовалась Юля, в очередной раз, с оскорбленным видом оглядев мой пакет.

– Собственный, – подтвердила я, скептически посмотрев на ее шляпку.

– А что это они у тебя так вьются? Ты их не расчесываешь, что ли? – продолжала Юля.

– Отчего же, расчесываю. Просто они очень густые. Кстати, мой тебе совет: такие жидкие волосы, как у тебя, надо споласкивать луковым соком. И стричься покороче.

– Спасибо за совет. Но у меня очень тонкое обоняние, так что я плохо переношу запах лука. Я вообще не из тех, кто может спокойно переносить плохие запахи, плохие прически, плохую одежду… вообще не люблю безвкусицы.

– Кто бы мог подумать? – лицемерно изумилась я. – По тебе этого никак не скажешь.

– Ну, это понятно. Тот, кто не знает, что такое вкус, не может знать, что такое безвкусица…

– Слава богу, теперь, мне есть у кого поучиться. Я, по темноте и отсталости, всю жизнь считала, что вкус – это не просто хорошие вещи, а хорошие вещи, надетые к месту, но теперь я буду знать, что это не так… – Мне порядком надоело состязаться в змеином шипении, и я решила, что сегодня как—нибудь обойдусь без озера и пляжа. Даже самая чистая вода в таком изысканном обществе приобретет запах и вкус керосина, поэтому, не мучаясь долгим сочинением предлога, я театрально возопила:

– О ужас! Я забыла очки для солнца! – И, развернувшись, пошла обратно к дому. Уже у самой калитки я подняла руку к лицу и обнаружила, что очки преспокойненько сидят на моей переносице. Вот и замечательно. Пусть считают, что у меня не все дома. Мне это будет только на руку.

Помахав охранникам, играющим в «дурака» на ступенях крыльца, я оставила пакет на крышке вросшего в землю колодца, и пошла изучать владения Листовских. Честно говоря, на самом деле я отправилась просто на небольшую прогулку, а изучение приплела, чтобы не выглядеть в собственных глазах лоботряской.

Обойдя дом по выложенной плитками дорожке, я стала медленно удаляться в сосны, когда негромкое постукивание сзади заставило меня оглянуться. В следующую секунду я отпрыгнула в траву и быстро спряталась за ближайший ко мне ствол. Выглянув из—за сосны, я увидела, как в открытое окно второго этажа осторожно, почти бесшумно вылез Кирилл. Мягко спрыгнув на землю, он, крадучись, пошел в глубь участка, в ту же сторону, куда направлялась до этого я, но не по дорожке, а по траве. Вот что значит спортсмен, про себя восхитилась я. Если бы такой прыжок совершила я, грохот бы стоял на всю округу, не говоря уж о том, что я наверняка переломала бы себе ноги, руки, а то и шею в придачу.

Внезапно поблизости послышались шаги. Кирилл замер и затаился. Самое интересное, что в этот момент он был в двух шагах от меня, и ему стоило лишь повернуть голову, чтобы обнаружить мое присутствие. От страха я превратилась в памятник самой себе.

Из—за угла дома появился один из охранников, несущий в правой руке пистолет с таким видом, будто это было не оружие, а бутылка кефира. Без особого рвения оглядывая окрестности, он прошел вдоль задней стены дома и, свернув за угол, скрылся из вида. Да, при такой замечательной охране любой желающий может в любое время не просто убить Кирилла, а, не торопясь нарезать из него шашлык, замариновать, зажарить, и даже успеть плотно поужинать.

Дождавшись, пока удаляющиеся шаги охранника совсем затихли, Кирилл перевел дух и осторожно двинулся дальше. Очутившись у него и спиной, я тоже наконец смогла выдохнуть застоявшийся в легких воздух. И, тоже очень – очень осторожно, пошла за ним.

Через некоторое время мы дошли до конца участка. По дороге Кирилл несколько раз замирал на месте и оглядывался по сторонам, доводя меня до предынфарктного состояния. К счастью, несмотря на все предосторожности, обнаружить мое присутствие ему так и не удаюсь, хотя я пару раз довольно громко спотыкалась о сосновые корни, а один раз с треском наступила на сухую ветку.

Возле забора стоял покосившийся бревенчатый сарай, запертый на висячий замок. Пошарив под порожком, Кирилл достал ключ, ловко открыл дверь и нырнул внутрь. Пока я размышляла, не подойти ли мне поближе, Кирилл вышел, ведя за руль симпатичный красный мотоцикл. У парня явное пристрастие к красному цвету, отметила я.

Кирилл пошарил в кармане брюк и достал еще один ключ – на сей раз от калитки. Стало ясно, что парень куда—то собрался.

Самым противным было то, что он запер за собой калитку. А я, как нарочно, страсть как не люблю лазать по заборам, тем более что этот был метра два высотой, и зацепиться на нем было решительно не за что.

К счастью, меня осенила блестящая идея. Я достала из—под порожка ключ, открыла сарай и вскоре, торжествуя, появилась оттуда с лестницей. Приставив ее к забору за сараем, чтобы охранники, если им вздумается обходить участок, не смогли ее сразу обнаружить, я вскарабкалась по ней с неожиданной быстротой. Шумно обрушилась вниз – прямо в заросли крапивы, растущей по ту сторону забора. И увидела медленно уменьшающееся красное пятно – Кирилл не рисковал пока что завести мотоцикл, чтобы не привлечь к себе внимания. «Что же делать? – размышляла я, яростно расчесывая на ходу покрывшиеся волдырями руки и ноги. – Ведь он сейчас уедет!»

Словно в ответ на мои мысли, мотоцикл застрекотал, и через несколько мгновений красное пятно метнулось в сторону.

Пора было звать на помощь. Сунув руку в широкий карман шорт, я достала мобильный телефон и торопливо набрала номер Себастьяна.

– А вы что здесь делаете? – раздался за моей спиной знакомый голос.

Вздрогнув и выронив от неожиданности телефон, я резко обернулась.

Передо мной стоял мой загадочный бородатый спаситель.