Текст книги "Невеста колдуна"

Автор книги: Светлана Сухомизская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 31
ПОБЕГ

Варфоломей прижался спиной к стене дома и прислушался к разговору двух охранников.

– Что за фигня с этим оружием? – недовольно сказал один. – Вот сдали мы его – и что? Ты понял вообще, в чем тут прикол?

– Не больше твоего, – ответил второй. – Вроде завтра привезут другое. Но зачем все это нужно – я не врубился. Чем им старое не нравится? Кто вообще это придумал?

– Да кто! – первый отхаркнулся и звучно сплюнул. – Ясно дело, этот шпындиль, которого Папа нанял за Кириллом смотреть. Строит из себя невесть что, а посмотреть повнимательнее – так его надо гнать в три шеи.

– Да нам-то что? Наше дело сторона. Пусть только Папа потом не плачет, если с его сынком что-нибудь случится, а мы его этими детскими игрушками защитить не сможем. – В темноте раздались металлический лязг и энергичное нецензурное высказывание. – Ты только посмотри на это! С такими штуками хорошо на уток ходить! И перезаряжать три часа надо!

– Ты говоришь, что мы сынка не сможем защитить? Да плевал я на сынка, если совсем-то уж честно. Мне не хочется, чтобы меня самого, как утку, пристрелили!

Варфоломей пригнулся и, незамеченный охранниками, перебежал от дома к металлической двери в кирпичной стене гаража, нащупал почти вслепую замочную скважину и осторожно, стараясь не звенеть связкой ключей, отпер дверь.

В гараже горел свет, отражаясь в стеклах и боках джипа и «Ниссана». На продавленном диване под полками с инструментами, запчастями и различными емкостями с горюче-смазочными материалами сидел еще один охранник, уткнувшись в мятый и покрытый масляными пятнами номер «Спид-Инфо».

– О, привет работникам баранки! – обрадовался он, увидев Варфоломея. – Ты чего это тут бродишь как привидение?

– Дела, Толяныч, – ответил Варфоломей. – А ты чего пистолет не сдал?

– Да я вроде бы как на важном стратегическом объекте сижу! – хохотнул Толяныч. – Свой-то у меня отобрали, а дали другой – то ли хозяйский, то ли это у Могилы второй был – я без понятия… А ты куда это собрался?

Джип мигнул огнями – пискнув, отключилась сигнализация, щелкнули, открываясь, огни.

– Папа меня в Москву срочно вызывает, – небрежно сказал Варфоломей и пошел к воротам гаража.

Там и нагнал его Толян, схватив за руку, уже готовую отодвинуть тяжелый металлический засов.

– Подожди, подожди! Сначала с Могилой договорись! Без его ведома не велел никого отпускать!

Варфоломей дернул рукой, освобождаясь.

– Толян, ты меня прости, конечно, но я вашему Могиле не подчиняюсь. Папа мне сказал, я еду, а перед Могилой отчитываться не обязан.

– И ты меня извини, но я тебя без разрешения Могилы не выпущу. С ним разбирайтесь, кто кем командует, а я из-за тебя по шее получать не хочу.

– Ну, хорошо, – вздохнул Варфоломей. – Пойдем.

Когда они дошли до боковой двери – Толян впереди, Варфоломей за ним, – в гараже раздался глухой хлопок. Охранник повалился на землю.

– Извини, дружок, – прошептал Варфоломей. – Не надо было мне мешать.

Оттащив труп охранника в угол гаража, он забросал его ветошью, поставил рядом пару запасок и больших канистр – так, чтобы мертвое тело не сразу бросалось в глаза.

А через минуту джип выехал из гаража и, набирая скорость, помчался в сторону Москвы.

Глава 32
ПУГАНАЯ ВОРОНА

Мне пришлось долго ходить по всему дому, прежде чем я догадалась вскарабкаться на чердак.

Себастьян действительно оказался там.

В пыльном канделябре горели три свечи. Ветер, влетая в открытое окно, раскачивал язычки пламени, и тени, отбрасываемые ветошью и рухлядью, скопившимися на чердаке за долгие годы, плясали на стенах и полу причудливый жутковатый танец. Лет сто здесь никто не убирался, и пыль пополам с паутиной покрывала все, словно накидка с бахромой.

Себастьян сидел в кресле со сломанным подлокотником и листал какой-то альбом. Подойдя ближе, я присмотрелась; старинные открытки – истории в стиле модерн; пышнотелые дамы – минимум гардероба, максимум игривости во взоре; фотографии скульптур…

– Уехали они? – спросил Себастьян.

– Да, – ответила я. – Только что.

– Захаров смотрел на меня как на кретина. Кажется, я не могу осуждать его за это.

– Все могут ошибаться.

– Но не так по-дурацки. Кроме того, минут десять назад у меня был не слишком приятный разговор с господином Листовским. Должен тебе сказать, что он не стеснялся в выражениях, и мне стоило больших усилий удержаться от соблазна не превратить его, например…

– В крысу, – подсказала я.

– Да, во что-то подобное.

– Ну и превратил бы!

– А с какой стати он должен расплачиваться за мои ошибки? Я и так, пожалуй, слишком беспечно распоряжаюсь судьбами людей, будто это не живые существа, а шахматные фигуры… Вот видишь, даже не подумал о том, что я сижу, а ты стоишь. Но, к счастью, это исправляется очень просто.

Себастьян встал с кресла и сделал приглашающий жест:

– Садись.

Я замотала головой:

– Извини, но это кресло почему-то совсем не вызывает желания присесть.

– Хорошо, – кивнул Себастьян. – Сейчас найдем что-нибудь получше.

И, несмотря на мои протесты, обошел с канделябром все углы. В конце концов мне пришлось сесть на колченогий пуфик, раскачивавшийся при каждом движении.

– Так что, – спросила я, тщетно пытаясь устроиться поудобнее, – Листовский отказался от наших услуг?

Втайне я надеялась, что так и случилось. Конечно, мне было обидно за Себастьяна, но дело о попытках убийства Кирилла так запуталось и так мне надоело, что я была бы счастлива бросить его немедленно.

Но, к моему разочарованию, Себастьян покачал головой:

– Нет. Наш кредит доверия еще полностью не исчерпан, хотя и пришлось пойти на кое-какие уступки.

– Какие?

– Утром Кирилла перевезут в другое место, где ему будет обеспечено круглосуточное наблюдение – три личных телохранителя, наружная охрана, снайперы, видеокамеры… Каждый его шаг под контролем, и каждая пылинка в радиусе пятисот метров под прицелом. На улицу выходить он не будет, допуск к нему – только у отца.

– В общем, почти как в тюрьме, – подытожила я.

– Что-то вроде этого, хотя смысл другой.

– И долго он там будет сидеть? Пока мы не найдем этого Варфоломея?

– Варфоломей – только фигура в этой партии, если продолжать сравнение с шахматами.

Фигуры же, даже ферзи, ничего не значат сами по себе, без того, кто расставит их по доске, а потом начнет двигать их.

– То есть мы должны найти шахматиста, – догадалась я и от восхищения собственной проницательностью качнулась на пуфике так, что едва не съехала на пол.

– Это один из вариантов. Но я предпочитаю другой…

Я вопросительно уставилась на Себастьяна, и он договорил:

– Мы сделаем так, чтобы он сам нашел нас.

– Но как? И зачем ему искать нас?

– Ну, он, конечно, будет искать не нас, а того, кто ему нужен, – Кирилла. Но мы-то будем поблизости.

– Как же он подберется к Кириллу, если его, то есть Кирилла, будут так здорово охранять?

Себастьян лукаво улыбнулся:

– А мы ему немного поможем. Ты ведь не забыла еще про то, что в субботу, то есть уже завтра, у Кирилла день рождения?

– И что?

– А вот что. – Себастьян протянул мне сложенный вдвое лист тонкого картона.

На внешней стороне листа по желтоватому фону шли белые узоры в форме хорошо знакомой мне эмблемы – стилизованного крылышка. Внутри же оказался текст – приглашение на «торжество в веселом дружеском кругу», – составленный в высокопарных, но несколько неуклюжих выражениях.

– Мы поручили составление приглашения Наде, – опять прочитал мои мысли Себастьян. – Она очень сердилась.

Я живо вообразила себе Надины творческие муки, но вместо того, чтобы посочувствовать, тихонько захихикала.

– Но еще больше она рассердилась, когда ей пришлось надписывать все приглашения – как видишь, тут специально оставлено для этого место. Даниелю пришлось ей помогать, потому что иначе не обошлось бы без человеческих жертв.

Представив злую Надю, свирепо заправляющую приглашения в пишущую машинку, и опасливо отодвинувшегося от нее на самый край стола Даниеля, расхохоталась, приземлившись-таки на пол.

– Давно заметил, что в тебе нет никакого сострадания к ближним, – помогая мне отряхнуться, сказал Себастьян. – Прямо даже и не знаю, звать ли тебя на этот день рождения. Ведь прирежешь же где-нибудь в уголочке Кирилла, а мы с Даниелем расхлебывай.

– Ну, если говорить о гибели от моих рук, то этого больше следует опасаться тебе, а не ему, – усмехнулась я.

Я всегда подозревал, что Надя на тебя плохо влияет, – с грустью констатировал Себастьян,обнимая меня за талию – Из милой, застенчивой девушки ты неуклонно превращаешься в социально опасный элемент.

– Почему же ты продолжаешь поддерживать сомной отношения? – кокетливо осведомилась я.

– Ну, во-первых, я ангел во всех смыслах этого слова. А во-вторых… люблю тебя и ничего не могу с собой поделать.

Откровенно говоря, после этих слов я ждала поцелуя. Но его не последовало.

Себастьян убрал руки с моей талии и подняв с пола уже знакомый мне черный портфельположил его себе на колени. Расстегнув «Молнию» на портфеле, поднял крышку и открыл лежащий в нем ноутбук.

Я с интересом наблюдала за его манипуляциями.

– Сейчас я покажу тебе кое-что интересное.

Я придвинула к его креслу пуфик иоперевшись на уцелевший подлокотник, заглянула вноутбук.

На его экране был план помещении в котором я довольно быстро узнала «Ступени».Планбыл весь усеян стрелками и значками.Себастьян щелкал по каждому из них мышью и на экране всплывало пояснение. Я попыталась было прочитать одно из них вслух, но Себастьян шикнул на меня.

– Ты что, думаешь, нас могут подслушивать? – изумилась я.

– Я теперь как пуганая ворона, которая дует на молоко! – хмыкнул Себастьян. – В любом случае, на карту поставлено слишком многое, и я не хочу лишний раз рисковать. Смотри дальше.

Когда я разобралась с планом, Себастьян вывел на экран текст. Чем дальше я читала, тем шире раскрывались мои глаза. К концу чтения они походили скорее на пару чайных блюдец, чем на обычные человеческие органы зрения.

– Но это же очень рискованно! – воскликнула я. – А если вас опередят?

– Не опередят. Кирилл будет нас слушаться – я все же надеюсь, что жизнь ему еще не очень надоела, так что он будет начеку. А в остальном – я верю, что мы справимся. С твоей помощью, разумеется, ведь ты в нашем агентстве отвечаешь за удачу.

– В таком случае за работу над этим делом меня следовало бы уволить – никакой удачи я вам пока что не принесла.

– Это как посмотреть… – задумчиво ответил Себастьян. – Теперь ты в общих чертах знаешь все. Хорошенько подумай – вдруг тебе по этому поводу придет в голову какая-нибудь ценная мысль. – «Ну, это вряд ли!» – подумала я. – Обговорим все еще раз завтра, когда приедем в Москву.

– Ура! – ликующе пискнула я. – Домой!

А потом, на мгновение смолкнув, озадаченно сказала:

– Слушай, неужели Варфоломей и Вадим как-то связаны? Мне в это, честно говоря, не очень верится.

Себастьян закрыл ноутбук, посмотрел на меня:

– Это еще нужно проверить, но мне кажется, тут что-то другое… Варфоломей – убийца. Мужчину на платформе убил он, в этом нет никаких сомнений, экспертиза наверняка подтвердит идентичность пуль, извлеченных из тела неизвестного и из тела охранника. Поэтому он и сбежал, когда понял, что оружие собирают для проверки, а проверка выдаст его с головой. Это было его большой ошибкой – воспользоваться для убийства служебным оружием. Вадим же убивать Кирилла не собирался – и гранату бросил в комнату, когда вы оттуда ушли.

– Но зачем? Из мести? – спросила я, с трудом ворочая языком.

За полукруглым чердачным окном стволы сосен отчетливо проступили на посветлевшем небе. Наступило утро.

Себастьян пожал плечами:

– Я, конечно, не исключаю и такой версии, хотя на графа Монте-Кристо он мало похож. Но в этой истории есть еще один персонаж, который меня сильно смущает.

– Какой? – с трудом приподнимая отяжелевшие веки, спросила я. И зевнула во весь рот.

Себастьян посмотрел на меня с сочувствием:

– По-моему, тебе пора прилечь. —Я покорно кивнула.

Перед тем как заснуть, я уткнулась носом в плечо Себастьяна и пробормотала в полузабытьи:

– Так какого персонажа ты имел в виду?

– Мертвую девушку, которая ночью гуляет по лесу, – шепотом ответил Себастьян и, поцеловав меня куда-то в бровь, добавил: – Спи.

Глава 33
ЖЕРТВА ЖАДНОСТИ

– Ты одна? Можешь говорить?

– Да. Где ты? С тобой все в порядке?

– Не волнуйся, я в надежном месте.

– А джип? Где он? Ты должен избавиться от него – его объявили в угон.

– Я его продал и выручил немного «зеленых». Даже больше, чем ожидал…

– Ты с ума сошел! Тебя же могли схватить? А если на тебя выйдут через покупателя? Если он стукач?..

– А что я, по-твоему, должен был просто бросить такую дорогую тачку на дороге?

– Все твоя жадность проклятая! Ты хоть понимаешь, что можешь погубить и себя, и меня, и все дело? Ну, признайся, ты не дал водиле ни копейки, все себе оставил? Признайся!

В трубке повисло молчание.

– Я сказал ему, что он схалтурил и поэтому получит деньги в следующий раз, за хорошую работу, – неохотно признался Варфоломей.

– И вот что получилось! И так всегда, когда ты меня не слушаешь! Почему ты не спрятал его труп, как мы договаривались?

– Не успел! Примчались эти двое, а за ними менты!

– А почему не предупредил меня, что сматываешься?

– Не успел! Времени уже не было!

– А Толька тебе чем помешал? Связал бы его и рот заткнул!

– Тебе легко говорить!

– Легко?! Да ты понимаешь, что из-за твоей жадности мы можем остаться с носом, и еще большое спасибо, если не отправимся на нары?!

– Ну… я что-нибудь придумаю…

– Не надо! У тебя это не слишком хорошо получается! Я не прошу тебя думать! Я прошу только слушаться меня и делать, как я говорю! Из-за того, что ты натворил, парня теперь станут охранять так, что к нему нельзя будет приблизиться и на пушечный выстрел. А тебе и показываться возле него нельзя.

– Черт бы все подрал…

– Ну, ничего. Не расстраивайся. Со мной не пропадешь. У нас еще есть шанс. Но если ты и на этот раз меня подведешь – пеняй на себя. Слушай внимательно. Завтра…

Глава 34
ОБНОВКИ

Каким удовольствием было очутиться в комнате под стеклянным куполом! Плюхнуться на диван и блаженно потянуться, растопырив руки и подняв ноги, приветственно помахать Наде, входящей с балкона. Получить от нее комплимент относительно свежести своего внешнего вида и узнать, что за время, проведенное на даче, успела приобрести легкий загар.

Но долго блаженствовать мне не дали. Возникший как из-под земли Себастьян посмотрел на меня загадочно и сказал:

– Едем.

– Куда еще? – простонала я. После тряски в раскаленной машине по отвратительным дорогам отечества мой организм настоятельно требовал отдыха, а желательно и сна, потому что поднялись мы в восемь утра и перед глазами у меня от переутомления и жары плавали разноцветные звездочки.

– Есть одно неотложное дело, – уклонился от прямого ответа Себастьян.

– А может, оно все-таки может подождать? У меня что-то голова кружится! И сердце как-то нехорошо екает…

Но Себастьян был непоколебим, как монумент:

– Ничего у тебя не кружится и не екает, симулянтка несчастная! Это даже без тахометра и стетоскопа понятно! Хочешь, я скажу тебе, куда мы едем, и у тебя вмиг все пройдет?

– Не пройдет, – прошептала я, закатывая глаза в предчувствии скорой кончины. – Тебе должно быть стыдно так обо мне думать.

– Мы едем покупать тебе вечернее платье.

– Вечернее платье? – взвизгнула я, вскакивая с дивана.

Надя, только что сделавшая глоток минеральной воды, торопливо выплюнула ее обратно в стакан и все равно подавилась.

– Вот видишь, что ты сделала? – с упреком сказал Себастьян, стуча по спине побагровевшей от кашля Наде. Отдышавшись, она вытерла слезы и погрозила мне кулаком. Но на меня это не произвело никакого впечатления. Я била копытом, как конь в упряжке: – Так едем мы или нет!

Себастьян посмотрел на меня с выражением, похожим на восхищение.

– На тебя не угодишь!

Потому взглянул на хихикающую в стакан с минералкой Надю и добавил:

– Впрочем, в этом ты не оригинальна.

Сев в красный «Мерседес» Себастьяна – Даниель на своей «Победе» укатил по каким-то делам в неизвестном направлении, – я полюбопытствовала:

– С чего это вдруг ты решил, что мне необходимо вечернее платье?

– Рад бы ответить, что эту идею подсказало мне любящее сердце. – Себастьян повернул руль вправо, объезжая угрожающего вида выбоину на дороге. – Но, к сожалению, дело не в нежных чувствах, а в производственной необходимости. На завтрашнем празднике никто не должен выделяться в толпе. И ты в том числе. А твой гардероб хоть и хорош, но слишком прост.

– Создается впечатление, что к Кириллу на день рождения должны прийти коронованные особы, – хмыкнула я.

– Как раз если бы к нему были приглашены королевские особы, твой гардероб подошел бы как нельзя лучше. В высшем свете не принято выпендриваться. Чего не скажешь о завтрашней публике. Их богатству десять – от силы пятнадцать лет. Они не успели им как следует насладиться.

– В таком случае тебе придется купить мне платье от «Версаче», если хочешь, чтобы я не выделялась на их фоне, – заметила я.

– А тебе что, нравится «Версаче»? – удивился Себастьян.

– Сложно сказать, – призналась я. – Никогда не было возможности примерить что-нибудь из его коллекций. То, что видела в модных журналах, не впечатляет.

– Тогда не будем впадать в крайности.

– Да, лучше купим маленькое черное платье от «Шанель», – сказала я и томно взмахнула рукой.

Когда боль от удара пальцами по стеклу дверцы почти утихла, я, морщась, добавила:

– Или, на худой конец, от Юдашкина.

– Как прикажете, миледи, – смиренно отозвался Себастьян, с трудом сдерживая смех.

Вскоре мы уже входили в просторное помещение, декорированное чучелами разнообразных рептилий и скучающими длинноногими продавщицами, заметно оживившимися при нашем появлении. Разумеется, оживились только продавщицы, рептилии, к нашему большому счастью, этого делать не стали.

– Слушай, – произнесла я левым углом рта, поеживаясь от холодного кондиционированного воздуха, – почему тут такая пустыня?

– А ты посмотри на ценники – сразу поймешь, – правым углом рта ответил Себастьян.

Спустя десять минут я выглянула из примерочной и конспиративным шепотом оповестила Себастьяна:

– Тут нет ценника!

Себастьян заговорщически подмигнул мне:

– В том-то весь и фокус. Если ты смотришь па ценник, значит, тебе не по средствам одеваться в этом магазине.

Меня слегка качнуло.

В конце концов мы остановили свой выбор на прелестном черном с серебряными бретельками платье от «Черутти». Себастьян, правда, изо всех сил уговаривал меня взять белое платье от «Гуччи» с овальным вырезом, открывающим тело от низа груди до живота и украшенным большой круглой пряжкой, служащей своеобразной рамкой для пупка. Я заявила, что это платье мне не годится по той простой причине, что у него длинные рукава и я в нем просто-напросто запарюсь. Несмотря на обвинения в ханжестве и трусости, я осталась тверда и сумела настоять на своем. Оставив чудо дизайнерского искусства в магазине до завтрашнего дня, чтобы здешняя портниха немного укоротила его подол – длина платья оказалась мне слегка не по росту, – мы вышли обратно в московскую жару, и я слабым голосом сказала:

– Какое счастье, что ты расплачивался кредитной карточкой! А то бы меня точно кондрашка хватила от вида такого количества наличных!

– Какое счастье, – в тон мне ответил Себастьян, – что все эти расходы оплачиваются господином Листовским.

– Ну вот, – разочарованно протянула я. – А я-то думала…

– Но я же тебя с самого начала предупредил, что этот туалет – не роскошь, а своего рода спецодежда. Да и завтра нам предстоит не праздник, а суровые трудовые будни. Издержки нашей профессии, что поделать! Но, по-моему, платье от этого хуже не стало, а уж когда мы подберем к нему туфли и сумочку…

– И еще темные очки, шляпку и зонтик! – алчно сказала я.

Себастьян поднял бровь:

– Насчет темных очков я понял – солнышко светит. Насчет шляпы тоже – оно еще и припекает. Но зонтик – это уж чересчур. Дождя, насколько я помню, назавтра не обещали.

– Синоптикам свойственно ошибаться! И еще мне нужны перчатки.

– Так, отлично. Резиновые перчатки, так и запишем, хотя я не ожидал, что ты в этом платье собираешься мыть посуду, пол и сантехнику. Да, а как насчет норкового манто и бриллиантового колье?

– Спасибо, что напомнил. И лимузин.

– Черный, белый?

– Это неважно. Но обивка салона должна быть лимонно-желтой.

Себастьян покашлял в кулак и с легким поклоном осведомился:

– Что-нибудь еще заказывать будете?

– Нет, пока это все, – небрежно ответила я.

К сожалению, все мои пожелания так и не были учтены. Вернее, не было учтено ни одно из них. Туфли и сумочку, как и обещал Себастьян, мы купили, причем снова после ожесточенных препирательств. Выхоленные анемичные продавщицы со впалыми щеками, зеленоватым искусственным загаром и накладными ногтями наблюдали за нашими словесными баталиями с нескрываемым удовольствием.

– Отстань от меня! – злобно шипела я. – Себе купи такие туфли! Я с этих каблуков упаду, не успев сделать и шага! У меня и так платье длинное! Если тебе нужно, чтобы я весь вечер стояла в углу не шевелясь, так и скажи! Я и без этих туфель могу сделать все, как ты хочешь!

Не помню, что мне отвечал Себастьян, но ругались мы с ним долго и упорно, что не мешало обоим оставаться в превосходном настроении.

– А почему ты не купил ничего себе? – спохватилась я, когда битвы были позади и мы ехали домой, завалив свертками и коробками заднее сиденье «Мерседеса».

– С чего ты взяла? – удивился Себастьян. – Купил, и уже давно. Пока ты была на даче.

– Вот невезуха! – вздохнула я. – Сколько удовольствия могла бы получить! Заставила бы тебя примерить те миленькие зеленые ботинки, например…

– Сомневаюсь, чтобы тебе это удалось. Если только ты сначала отрубила бы мне ноги.

– А что, это мысль! – хищно ответила я.

Не успели мы войти в квартиру Себастьяна и сложить покупки на диван, как балконная дверь распахнулась и в комнате под стеклянным куполом появился Даниель. Вид у него был торжествующий, голубые глаза ослепительно сияли.

– Есть! – воскликнул он и, усевшись на стол, от избытка чувств поболтал ногами. – Не было ни гроша, да вдруг алтын! И даже не один.

– Сыпь! – коротко отозвался Себастьян, подвигая себе табурет.

– Во-первых, установлена личность убитого вчера на железнодорожной станции Белые Ключи. Это некто Иван Петрович Сверчков. Биографические данные его не слишком важны, за исключением следующих: во-первых, когда-то давно работал водителем такси в том же парке, что и наш разлюбезный Варфоломей. И во-вторых… – Даниель сделал эффектную паузу и обвел нас победным взглядом. – …Последние два года работал механиком на автобазе. Иногда подрабатывал тем, что халтурил на списанном грузовике. А теперь сами сложите «а» с «б» и получите…

– Исполнителя покушения, произошедшего в этот понедельник, – кивнул Себастьян. – Очень жаль, что эта ниточка теперь обрублена.

– Это все еще ерунда! – ответил Даниель. – То есть мужика-то жаль, конечно, хотя личностью он, судя по отзывам друзей и современников, был малосимпатичной. Но у нас теперь есть кое-что еще, и не просто кое-что, а что-то замечательное! Держи!

Себастьян поймал на лету брошенную ему папку-скоросшиватель. Открыл, пробежал глазами первую страницу и тихонько ахнул:

– Ничего себе!

– Нравится? – спросил Даниель, самодовольно улыбаясь.

– Не то слово! Какой ты молодец!

– Стараемся. Но если бы ты не сообразил, где и что нужно искать, я бы ничего не смог сделать.

«За что кукушка хвалит петуха…» – подумала я и встала с дивана, чтобы посмотреть, какая информация вызвала в народе такую бурю восторгов.

Но в этот момент зазвонил телефон. Себастьян захлопнул папку, подошел к столу и взял услужливо протянутую Даниелем трубку.

Разговор не продлился и минуты. Пообещав кому-то выехать немедленно, Себастьян положил трубку и посмотрел на Даниеля:

– Насчет грошей и алтынов – это ты правильно заметил. Захаров вышел на Варфоломея.

Даниель спрыгнул со стола:

– Слушай, ты посмотри, могут же хорошо работать, когда захотят!

– Хорошо оплаченный труд – он знаешь как облагораживает? – усмехнулся Себастьян и, поворачиваясь ко мне, прибавил: – Оставайся на месте, никуда не уходи, пока мы не вернемся!

– А что, – жалобно спросила я, – меня вы с собой не берете?

– Нет! – ответил Себастьян. – Там может быть опасно!

– Но я же приношу удачу!

– Вот и будешь приносить ее завтра.

Когда они ушли, я печально примерила новые босоножки и, вертясь в них перед зеркалом, подумала, что все эти мужские песни про то, что мы – источник их счастья и вдохновения, не что иное, как наиболее простой и эффективный способ запудрить нам мозги и заставить нас делать то, что удобно и выгодно им, мужчинам. И самое обидное – что мы это прекрасно понимаем, но опять и опять клюем на эту удочку.