Текст книги "Алькар. Воскресшие тени"

Автор книги: Светлана Скиба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Какой напористый этот Макс. Она обреченно вздохнула, решая с чего бы начать свой рассказ.

– Я думала, что здесь встречу своего отца…

– Но вместо этого угодила в лечебницу.

Соня бросила на парня свирепый взгляд, который в купе с перевязанной головой смотрелся весьма угрожающе.

Макс плотно сомкнул губы, закрыв их на замок с помощью пантомимы, и она продолжила рассказывать:

– Все началось с того, что много лет назад исчез мой дедушка. Мы думали, с ним что-то случилось, а он оказывается все это время жил здесь на Алькаре. Чуть больше года назад он погиб, его убила Повелительница теней. А потом…исчез и мой отец… – она запнулась, чувствуя, что с каждым словом становится говорить все сложнее. Мой папа появился на Алькаре, чтобы проститься с ним и… – она запнулась, – и сам исчез.

– И никто не знает где он?

– Нет. Он пропал, после того как Морения второй раз напала на Тиберлоу.

– Я помню этот день. Это было ужасно, – Макс заерзал на стуле, – просто ужасно, тогда столько людей погибло. В тот день убили моего дядю, он прожил на Алькаре больше пятнадцати лет.

– Соболезную, – сказала Соня, не сводя глаз с нового знакомого. Он был не высокий, коренастый и жилистый, его кожа выглядела обветренной, местами в ссадинах.

– Благодаря ему, я здесь, уже три года, – добавил парень.

– О, так ты здесь с родителями? – оживленно поинтересовалась Соня, решив перевести разговор в более приятное русло.

– Нет, я один. Моя семья… их больше нет, – Макс встал со стула и взъерошив волосы подошел к окну, вглядываясь в темноту.

Ее чугунная голова, кажется, стала еще тяжелей, а раны разболелись с новой силой.

– Прости, – сдавленным голосом пролепетала Соня, – мне очень жаль, я..

– Тебе не за что извиняться, ты ведь не знала, – он бросил взгляд на ее порезы, по которым она стала водить рукой. – Чуть не забыл, я тебе тут кое-что принес. – Молодой человек достал из бокового кармана брюк продолговатый тюбик и протянул Соне.

– Что это?

– Очень крутая заживляющая мазь, такой уж точно в лечебнице нет, – заверил он и сев на стул, поближе придвинулся к Соне, – она под запретом.

– Интересно, где же ты ее взял? – Соня подняла брови насколько позволяла повязка.

– Есть места, – парень лукаво прищурился, – советую не медлить с лечением, иначе могут остаться шрамы. Когти орлианов это не шутки.

– Да, я заметила.

– Серьезно, тебе еще повезло, могло быть намного хуже. Вообще, орлианы не агрессивные…

– Ага, видимо тот дружелюбный орлиан, что на меня напал, просто захотел познакомиться, – Соня саркастически хмыкнула.

– Это дикая птица, не облетанная, к тому же самка, – объяснил Макс, тут же поймав на себе непонимающий взгляд.

– Если самка взбесится, даже цепи бессильны.

Соня не стала спорить.

– Значит ты дрессировщик этих милых ни разу не агрессивных птичек?

Он многозначительно улыбнулся.

– Можно и так сказать. Я облетчик, к тому же помогаю в орлианнике по – хозяйству: кормить там, чистить, убирать.

– А как же учеба?

– Да и учусь тоже, – уже без особого энтузиазма протянул молодой человек, – хожу на занятия в дополнительный корпус. Тебя тоже, скорее всего туда определят, – добавил он с сочувствием.

Тут дверь палаты распахнулась, и проем двери заполнила тучная дама, со столиком-подносом в руках.

– Вы еще здесь, юноша? – удивилась она, – время обеда.

Макс быстро поднялся со стула, скинул с себя халат для посетителей и пожелав Соне приятного аппетита скрылся за дверью.

Она незаметно спрятала тюбик с заживляющей мазью под подушки и улыбнулась женщине, которая поставила перед ней столик с едой.

– Чтобы быстрее выздороветь, ты должна хорошо питаться, – напутственно сказала дама, прежде чем удалиться.

Опустошив все содержимое тарелки, Соня выудила из – под подушек подаренный тюбик и открутила колпачок. Белая густая мазь, с виду, ничем не отличалась от зубной пасты, но как только она нанесла ее на продолжавшие саднить порезы, стало гораздо легче. Боль поутихла, жжение и вовсе прошло. Чудеса! Соня попыталась намазать волшебной мазью и голову, но залезть под плотную повязку было не так – то просто. То ли мазь так подействовала, то ли вкусный обед, но ее тут же склонило ко сну.

11

Белоснежный цветок, высотой с одноэтажный дом, переливается в ярких лучах лилового света. По его бутону, напоминающий гигантский пион с пышными лепестками, стеблям и листьям серебристыми ручейками струится вода. Кажется, что цветок плачет. Искрящиеся капли неспешно стекают в живой поток воды, опоясывающий растение по кругу. Соня стоит на берегу ручья, ей хорошо и умиротворенно. На противоположном берегу, сквозь изогнутые стебли цветка, она замечает знакомую фигуру. Это ее дедушка. Статный, седовласый, он неотрывно смотрит на внучку. В его взгляде читается беспокойство. Вдруг, только что спокойный ручей ожил, забурлил, словно очнулся от спячки. Соне хочется позвать дедушку, сказать что-нибудь, но она не успевает даже открыть рот. Он тает на глазах, обратившись в прозрачную воду.

Когда Соня открыла глаза, несколько минут ее не покидало ощущение, что она находится там, у белоснежного цветка, рядом со своим дедушкой. Но желтые тусклые стены, ловящие блики от парящего под потолком светильника говорили другое. Она никогда раньше не видела таких сновидений. Неужели ее кошмарам пришел конец?

В дверях показался чей – то силуэт. Высокая женщина с длинными волосами угольно -черного цвета, приветливо улыбнулась.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Сальвина, ее большие глаза с сочувствием смотрели на Сонины ранения.

– Уже лучше, особенно после… – она чуть не проговорилась про чудесную мазь, которую ей подарил Макс, – после сна и вкусного обеда.

– Это хорошо, господин Феликс сказал, что ты идешь на поправку, – женщина озабоченно вздохнула, – мы за тебя очень переживаем, Соня. Пойми, ты не должна одна разгуливать по городу, хотя бы до тех пор, пока его не изучишь. Обязательно попрошу Нарца, чтобы в следующий раз, когда ты куда – нибудь соберешься, составил тебе компанию.

– Не нужно, – Соня замотала головой, – не хочу никого беспокоить. – Еще ей не хватало дружбы по принуждению.

– Для Нарца это не в тягость. Он сегодня уже заходил к тебе, а ты как раз спала.

Ничего себе! Соня быстро поправила сбившееся в сторону одеяло. Хорошо, что она в пижаме и не храпит, хотя все равно почувствовала себя неловко. Соня провела рукой по ссадинам на руке, надо же, они больше не болели, зато стали сильно чесаться.

– Бедная, и как тебя угораздило попасть на стадион в тот самый момент, когда там находился дикий орлиан?

В этот момент в палату вошли два человека в длинных накидках фисташкового цвета и избавили Соню от необходимости отвечать на вопрос первой советницы. Сухонький мужчина с завитыми усами и молодая розовощекая женщина в странном, если не сказать чудаковатом головном уборе, из которого торчали жгутики. Они поздоровались с присутствующими, мужчина представился господином Феликсом, а дама госпожой Полексией.

– Не буду вас отвлекать, – резонно сказала Сальвина и оставив на прикроватной тумбочке книгу с красочной обложкой, выпорхнула из палаты.

– Как ваше самочувствие? Головокружение не беспокоит? – спросил лекарь, внимательно рассматривая Сонины ссадины.

– Вроде нет.

– Попробуйте встать, – попросил господин Феликс.

Соня послушно слезла с больничной койки, встав босыми ногами на ледяной пол.

– Посмотрите вот сюда, – сказала госпожа Полексия, указывая на один из жгутиков с красной лампочкой на конце, торчавшим из ее головного убора.

Соня не без интереса уставилась на странный прибор, напоминающий членистоногое насекомое.

– Не отвлекайтесь, смотрите только на красный огонек, – строго проговорила женщина и нажала кнопку на каске сбоку. Проводки тут же пришли в движение, «насекомое» зашевелило лапками, лишь только фронтальный жгутик с красной лампочкой застыл на месте, сканирую Сонину голову. Раскрыв объемный блокнот, господин Феликс стал что-то быстро записывать необычной ручкой похожей на колпачок, который он надел себе на указательный палец.

– Вам несказанно повезло, что вы не получили более серьезные травмы, – вынес вердикт лекарь, – к тому же, вы удивительно быстро идете на поправку, – добавил он с довольным видом, погладив свои тараканьи усы.

– Так значит, мне можно собираться домой? – с надеждой в голосе спросила Соня, переминаясь с ноги на ногу.

– Конечно, нет, – строго ответила госпожа Полексия, не снимая с головы странную каску. – Мы планируем понаблюдать за вами еще дня два, возможно три. Нам нужно полностью удостовериться, что полученные травмы не представляют угрозы для вашей жизни и ее качества. Кстати, вы можете ложиться, – женщина кинула взгляд на подушку, из-за которой выглядывал уголок тюбика с чудесной мазью.

Соня обреченно вздохнув села на больничную койку. Видимо, у нее был такой нечастный вид, что господин Феликс разрешил ей ненадолго выйти из палаты. Ну, хоть что-то хорошее. Круглосуточно лежать на больничной койке не самое приятное занятие.

Как только лекари покинули палату, их тут же сменила сиделка, по имени Батильда. В руках, как обычно, она держала поднос-столик с завтраком.

– Как поживает моя отважная пациентка, решившая усмирить дикого орлиана? – спросила она.

Соня кисло улыбнулась.

– Ах, ты вся в своего дедушку. Те же волосы, смелость…

– Вызнали моего дедушку?

– Ну как знала… Если мне не изменяет память, он попал к нам три года назад, с колотым ранением в ногу, – ответила Батильда, – я еще тогда обратила внимание на его волосы. С правой стороны они были совсем лиловые как у тебя.

Вот почему ее дедушка всегда носил головные уборы, даже на фотографиях он не снимал шляпу, но Соня не предавала этому никакого значения. Интересно, что же еще эдакого она узнает о своих родных? Возможно Лара и вовсе не Лара, не очередная победительница «Мисс очарования», а предводительница восстания, борющаяся за права угнетенных.

Доев кашу-размазню, оказавшуюся на удивление вкусной, Соня надела замызганные грязью, но главное сухие кеды и накинув халат с беретом, вышла из палаты.

Длинные коридоры утопающие в тусклом свете помигивающих светильников, казались ржаво – желтыми, опасными, кричащими: «Беги отсюда при первой возможности». В стенах проглядывались белые, облупившиеся двери, ведущие в палаты, из некоторых доносились стоны и кашель. Показались люди в зеленых халатах, они везли каталку с лежавшим на ней человеком, его глаза и рот были приоткрыты. Соня испуганно отвернулась и вжалась в стену, пропуская лекарей. В теле еще ощущалась слабость, но раны на руках почти затянулись, и голова не болела, хоть ее и продолжала «украшать» повязка. В конце коридора показался пендельтюр, ведущий на лестницу, оборудованную пандусом. Соня нырнула в проем и заковыляла вниз по ступенькам.

Не сказать, что ей сильно нравилось бродить по лечебнице, просто лежать в палате было еще хуже. Преодолев один пролет, она свернула на нижний этаж, кажется второй, и пошла по длинному желтобрюхому коридору. Здесь было более оживленно: снующие посетители то и дело заглядывали в палаты, шелестя гостинцами и цветами. Неожиданно, перед самым носом открылась дверь палаты и показались две женщины: одна низкая седовласая в фисташковой накидке, а вторая Сальвина. Дамы так увлеченно о чем-то беседовали, что не замечали никого вокруг. Встречаться с Сальвиной при таких обстоятельствах у Сони никакого желания не было, и поэтому она попятилась к выходу так быстро, что ей бы смог позавидовать любой ракообразный. Спрятавшись за створку двери, она замерла на месте. Послышались приближающиеся шаги и женские голоса, стали более отчетливые.

– Нельзя терять надежду, госпожа Сальвина. Бывали и такие случаи, когда после многолетней комы, человек приходил в себя.

– А на вашей практике было такое? – голос Сальвины подрагивал.

– Нет, но… доктор Баренс встречал нечто похожее.

Старые створки пендельтюра приоткрылись, и из – за него показались две женские фигуры. Соня еще сильнее вжалась в стену.

– Ах, если бы я могла чем-нибудь ему помочь, – с придыханием проговорила Сальвина.

– Вы уже сделали все, что можно, теперь остается только надеяться…

Дамы стали медленно спускаться по ступеням, пока не скрылись из виду.

Влекомая любопытством, Соня нырнула в коридор на втором этаже и крадучись двинулась к той самой палате, из которой вышла Сальвина. Убедившись, что ее никто не видит, она юркнула внутрь. В полутемной комнате с задернутыми шторами лежал человек. Гнетущее безмолвие нарушали жалобные пиканья мигающего прибора, расположенного в изголовье койки.

Соня шагнула вперед. У мужчины были открыты глаза и она невольно пискнула, но человек не отреагировал. Тогда Соня сделала еще несколько шагов к койке и собравшись с духом взглянула ему в лицо: светлые волосы, прямой нос, это был тот самый мужчина, изображенный на портрете с Сальвиной. На прикроватной тумбочке стояла круглая ваза с голубыми бутонами, теми, что растут в цветнике у Сальвины и маленькая фотография в рамке в виде сердца. Скорее всего, он приходился ей супругом или братом, в любом случае близким человеком.

Соня сильно ошиблась, когда сделала поспешные выводы о Сальвине, решив, что у нее в жизни все безоблачно. Судя по всему, в доме ее знакомой тоже жила боль. От увиденного у Сони резко разболелась голова, и она рванула к двери, чуть не налетев на мягкую софу, стоявшую около окна.

Да, она утолила свою жажду любопытства, но вместо удовлетворения получила тошнотворную тяжесть на сердце, словно прочитала чей-то личный дневник, исписанный просьбами о помощи. Помощи, которую она не в силах дать.

12

Вылетев пулей за дверь, Соня помчалась по ступенькам с немыслимой для больной скоростью. Какого же было ее удивление, когда в своей палате она обнаружила Макса.

– А я уже решил, что ты сбежала, – улыбнулся он, глядя на запыхавшуюся Соню.

– Скорее всего так и сделаю, если они меня не выпишут в ближайшее время.

– Ты что привидение увидела? У тебя такой вид…

Соня не стала ничего рассказывать о том, что видела и устало села на край кровати напротив молодого человека. Тяжесть, которую она только что испытывала, стала понемногу отдаляться, отходя на второй план.

– Спасибо за мазь, это волшебство какое – то, – Соня показала ему свои руки с подсохшими ссадинами.

– Скоро будет вообще незаметно, – улыбнулся он и подошел к подоконнику, на котором лежала квадратная коробка с пирожным. – «Волчья радость», мое любимое. В лечебнице такое нельзя, поэтому, советую съесть поскорее.

Соня не стала заставлять себя уговаривать и смачно откусила половину пирожного.

– Очень вкусно, – промурлыкала она, за несколько минут расправившись с десертом. Сейчас она напоминала кошку, съевшей целую банку сметаны.

– Это одна из причин моего нахождения на Алькаре, – Макс лукаво прищурился, – так, когда тебя выписывают?

– Обещают в ближайшие два– три дня, – ответила Соня с обреченным видом, – я уже здесь не могу находиться.

Макс понимающе кивнул. Соне вдруг захотелось выговориться, рассказать своему новому знакомому о своих переживаниях.

– Если честно, я ничего не понимаю, что происходит. Моего дедушку убили, отец исчез, я оказывается из рода каких-то Лиловых воинов…

– Лиловых воинов? – перебил ее Макс, – мой дядя рассказывал о таких… Что в них особая сила…

Соня растерянно покачала головой.

– Мне тоже так сказали, но я в это не верю, посмотри на меня, – она кинула взгляд на свои ссадины, покрытые корочкой. – А еще, мне сказали что было какое-то послание Белой Книги Преданий, после которого Повелительница теней напала на Тиберлоу и это как-то связано с моей семьей.

– И что было в этом послании? – заинтриговано спросил Макс.

– Не знаю, в том-то и дело! Они мне ничего не говорят, аж бесит!

– Кто они?

– Господин Тиарман и Сальвина, его советница, – прошептала Соня, покосившись на дверь. – Она как – то упомянула о первом послании, якобы оно стало причиной для развязывания войны.

– Послание, из-за которого Повелительница теней напала на город? – призадумался Макс.

– Вроде. Но на мой вопрос, что именно было в нем, Сальвина ничего не ответила, только сказала, что мне нужно быть осторожней. – Соня горько вздохнула, – я не знаю, что мне делать, но точно не сидеть сложа руки.

– Давай для начала ты выйдешь из этого чудесного заведения, а потом мы решим, что делать.

– Мы?

Макс замялся, нервно взъерошив волосы.

– Не могу же я, после того, что ты мне рассказала, остаться в стороне, – ответил он.

Раньше Соне никто не предлагал своей помощи, не предлагал разделить ее проблемы. Что-то теплое и сладкое разлилось внутри нее, в районе желудка, «оно» мурлыкало как котенок, которого подобрали с улицы и вкусно накормили.

Тут в палату вошла госпожа Батильда, забывшая свой поднос. Увидев пустую посуду и несколько крошек, оставшихся от сдобной булочки, она одобрительно, с чувством выполненного долга посмотрела на Соню, как бабушка, досыта накормившая внучку. Она даже не сделала замечание Максу, который снова не надел халат с беретом, а молча взяла свой поднос и выплыла из палаты.

Избежавший гнева сиделки, он поудобней устроился в изножье Сониной койки, чему она была совсем не против. Хорошо, что он остался, и не дал ей стать поглощенной желтыми больничными стенами. Соне хотелось побольше узнать о нем, о его жизни, семье, друзьях. И по-видимому, это желание оказалось взаимным.

Макс был старше ее на год и учился в дополнительном корпусе, как поняла Соня без особого энтузиазма. Большую часть своего времени он проводил в орлианнике или на Тиберлоу арене, в роли облетчика. Как только разговор заходил об орлианах, его глаза тут же загорались страстным огнем, полным азарта, чего не скажешь о темах, связанных с учебой. Про свою семью, он рассказывал неохотно, было заметно, что ему тяжело и Соня старалась обходить эту тему стороной. А вот своих друзей Макс пообещал представить ей в ближайшее время.

– Финт хоть и кажется занудой, но на самом деле отличный парень. А пушистый хвостик, она просто классная.

– Пушистый хвостик? Это имя такое? – удивилась Соня.

– Да нет, ее зовут Леона. Просто она вся пушистая, когтистая, сама увидишь.

Неизвестно, сколько времени они бы еще проговорили, если бы в палате вновь не объявилась госпожа Батильда, заявившая, что пациентка нуждается в перевязке, отдыхе и приеме пищи. Подмигнув Соне на прощание, Макс быстро ретировался, чем сильно обрадовал женщину, уже начавшую перевязку. После того, как все процедуры были закончены, суп-пюре съеден и госпожа Батильда закрыла за собой дверь с обратной стороны, Соня встала с кровати и на носочках подошла к окну. Уткнувшись носом в темный квадрат, она наблюдала, как дверь лечебницы заглатывает и выплевывает людей, как подъезжают карликовые олени, запряженные крытыми кибитками с больными, как санитары в темно зеленых накидках, подхватывали раскладные каталки и неслись во внутреннее крыло лечебницы. Скорее всего, с ней происходило так же. Она совершенно ничего не помнила.

Взяв с прикроватной тумбочки книгу, которую ей оставила Сальвина, Соня умостилась на больничной койке, внимательно рассматривая обложку с изображением златовласой девы, парящей на лиловом облаке. Книга была в твердом переплете с красочными иллюстрациями и минимальным количеством текста. Скорее всего, детская. Двухголовые быки, зайцы с клыками как у вепрей, русалки с жуткими лицами, смотрели на Соню со страниц книги, склоняя в сон. Устроившись поудобнее на подушках, она прикрыла глаза и тот час потерялась в сладком забытьи.

Первую половину дня Соня провалялась в постели, продолжая рассматривать картинки с изображением обитателей Алькара. В этот день, похоже, ее никто навещать не собирался, не считая госпожи Батильды, решившей своим долгом заглядывать к Соне в палату каждые полчаса. К вечеру к ней зашли господин Феликс и госпожа Полексия. Они еще раз осмотрели Сонины порезы (которые она не забывала обрабатывать чудо – мазью), просканировали ее голову каской со жгутиками и вынесли вердикт, что завтра пациентку можно выписывать.

Еле сдержавшись, чтобы не запрыгать от радости, Соня ограничилась благодарственным кивком и снова юркнула в койку, которая уже не казалась такой угрюмой. На вопросы лекарей, придут ли на выписку ее родные, она уклончиво ответила, что не знает. Как там сейчас мама? Лара? Когда они поняли, что она пропала? Что почувствовали при этом? Возможно, Лара нашла разумное объяснение и этому происшествию.

– Она же кукукнутая, – скорее всего сказала сестра, покрутив пальцем у виска, – примкнула к сборищу таких же шизиков и отравилась на поиски внеземной цивилизации.

А мама? Соня знала, что своим исчезновением доставила ей боль, но поступить иначе попросту не могла. Оставалось надеяться, что Лара уменьшит мамину боль.

Перед сном Батильда сняла с Сониной головы повязку (жутко липкую изнутри) и принесла ей ужин. Склеенные волосы, с засохшей слизью на макушке, топорщились перекосившейся тюбетейкой. Вид у нее был просто ужасающий. Хорошо, что сегодня нет посетителей.

13

Настал долгожданный день выписки. Уже с раннего утра Соня была в полной готовности: больничную пижаму она с радостью сменила на джинсы и толстовку и с нетерпением ждала появления лекарей. Вскоре в палату вошли сухонький мужчина с чудаковатыми усами и молодая дама в шлеме с усиками (интересно, она его когда – нибудь снимает?).

– Вот ваша выписка, – господин Феликс протянул Соне плотный лист, исписанный непонятными размашистыми словами. – И постарайтесь больше не попадать под когти орлианов, – добавил лекарь, поглаживая свои тараканьи усы. Видимо, эта шутка очень понравилась госпожи Полексии и она кокетливо захихикала.

– Постараюсь, – как можно бодрее пообещала Соня.

Свобода… Она достала из узкого платяного шкафа свой израненный плащ, а точнее то, что осталось от него. Кусочки ткани безжалостно разорванные орлианом, угрюмо свисали с плеч, а рукава, казалось кто-то пропустил через бумагорезку. Попрощавшись с лекарями (не без радости) Соня ускоренными шагами вышла в коридор и тут же столкнулась с Нарцем.

– О, привет, Соня. Чуть не опоздал, – сказал он, уставившись на нее, как будто видит в первый раз.

Отчасти так и было, с прической пациента психиатрической больницы, он видел ее впервые.

– Привет, – промямлила Соня, чувствуя, что начинает краснеть. Она судорожно попыталась поправить волосы, но они упорно держали форму покосившейся тюбетейки.

– Сальвина попросила принести тебе вот это, – Нарц протянул бумажный пакет, – там новый плащ, этот вряд ли спасет тебя от дождя.

– Передай своей тете огромное спасибо, – улыбнулась Соня, приняв презент, – Сальвина столько для меня делает…

– Она чувствует ответственность перед тобой. Говорит, что твоя судьба ей не безразлична.

– Даже так? И она решила взять надо мной шефство?

– Ну, вроде того, – хмыкнул Нарц, – Ты не против, если я тебя провожу? – предложил он, когда они приблизились к выходу.

– Об этом тоже тебя Сальвина попросила?

– Нет, моя личная инициатива.

– Тогда ладно, – кивнула Соня.

На улице накрапывал противный дождь, подгоняемый порывами ветра. Да, в старом плаще она не продержалась бы сухой и пары минут. Нарц шел не спеша, будто на улице стояла великолепная солнечная погода.

– Не хочешь прогуляться к прудам Признаний или посидеть в кафе? – неожиданно предложил он.

– Сейчас? Боюсь, я не совсем готова к подобным мероприятиям, – Соня показала на свои волосы.

– Да, точно, прости за мою бестактность.

Он и впрямь настоящий джентльмен или только старается таким казаться?

Вскоре они свернули на широкую улицу с нарядными белоснежными особняками, выглядевшими после обшарпанной лечебницы еще более роскошными.

Соне не терпелось принять горячий душ, смыть с себя весь этот больничный налет и наконец, привести себя в порядок. Если бы ее сейчас увидела Лара, то наверняка бы покатилась со смеху. Она – то и при обычных обстоятельствах, когда Соня (по ее личному мнению) выглядела вполне пристойно, умудрялась насмехаться над ней, то сейчас у Лары бы точно случился приступ истерического смеха. Возможно, она бы даже упала в лужу… Непременно, упала в лужу, самую грязную и глубокую. Эта сцена, так красочно возникшая перед внутренним взором, настолько рассмешила Соню, что она, забыв о своем спутнике, тихонько захихикала.

Нарц кинул на нее непонимающе – встревоженный взгляд, видимо, решив, что удар головой не прошел без последствий.

– Спасибо, что проводил, – сказала Соня, когда они приблизились к кованным дугообразным воротам.

– Мне не сложно, к тому же я живу через три дома от тебя. Если вдруг решишь прогуляться, зови меня, я составлю тебе компанию.

Видимо, Сальвина все-таки провела беседу со своим племянником.

–Да, и вообще, если станет скучно, заходи в гости, я познакомлю тебя со своим Вихрем. Это мой орлиан, – уточнил Нарц.

Соня поморщилась.

– Ты знаешь, знакомство с этими милыми птичками, мне особого удовольствия не доставило.

– Мой питомец хорошо воспитан, красив и галантен, как и его хозяин, – парень лучезарно улыбнулся.

Пообещав своему знакомому подумать над его предложением, Соня открыла ворота и вошла внутрь. Просторный двор утопал в зарослях густого плюща. Хорошо, что она его сохранила. Войдя в холл, Соня чуть не вросла в пол от удивления. Дом изменился до неузнаваемости: все сверкало чистотой. Мраморный пол отражал не хуже зеркал, грязно – серый ковер с волнообразным рисунком оказался однотонным стального цвета, а окна, словно и вовсе исчезли. Она прошла на кухню. Темный массивный стол отсвечивал золотистые лучи повисших над потолком светильников, в растянувшемся на всю стену панорамном окне, помимо собственного отражения новоявленная хозяйка смогла разглядеть проем двери, ведущий на летнюю террасу. Она дернула за ручку, открыв дверь настежь. Прохладный свежий воздух напористой струей ворвался в комнату, отчего ожившие светильники, выглядевшие как новые, еще сильнее затрепыхались. Рядом с кухонным окном Соня обнаружила погреб, заставленный всевозможными съестными заготовками, которые она тут же решила испробовать.

Приняв горячую ванну с немыслимо ароматной пеной, Соня почувствовала себя обновленной, как и все, что ее окружало. Заварив карамельное какао, она укуталась в теплый плед и вышла на террасу. По крыше продолжал барабанить дождь, монотонно и успокаивающе. И Соня отметила, что ей очень хорошо в этом доме, таком новом, но уже ставшим родным. Вдруг умиротворяющую дождевую дробь нарушил резкий звон дверного колокольчика. Она так резко дернулась, что чуть не разлила на себя горячий напиток.

Кто это может быть? Скорее всего, Сальвина по поводу предстоящей учебы. Накинув плащ, Соня пошла открывать ворота.

– Макс?

– Не ожидала, да? В лечебнице мне сказали, что тебя уже выписали. Так что я опоздал.

Соня удивленно повела бровями.

– Опоздал?

– Ну да, – буркнул Макс, сверля глазами ее новый плащ. Он грубо смял сверток, который держал в руке, словно тот был в чем – то виноват.

Соня догадалась, что в свертке находится плащ, отчего ей сделалось приятно и в тоже время неловко.

– Ты знаешь, я так часто рву плащи, что было бы не плохо иметь про запас еще один, – сказала она, искоса поглядывая на сверток.

– Тогда это тебе, – он протянул смятый пакет. – Не хочешь познакомиться с моими друзьями? Как раз подумаем, что тебе делать дальше.

Соня растерянно кивнула.

– Заходи, что мокнуть под дождем.

Макс неуверенно шагнул во двор.

– Я подожду здесь, – сказал он остановившись около входной двери в холле.

Соня не имела привычку насильно затаскивать гостей в дом и насильно поить их чаем, поэтому пожав плечами, поспешила переодеваться. Через несколько минут она заявила, что полностью готова.

– Советую надеть тебе вот это, – предложил Макс, когда Соня стала обувать свои тряпочные кеды.

Он достал из мятого пакета слегка поношенный плащ и ботинки, напоминающие военные берцы.

– Они хоть и не совсем женские, зато непромокаемые, – отметил Макс.

– Просто класс, спасибо! – улыбнулась Соня, с превеликим удовольствием сменив кеды на ботинки-вездеходы.

Когда пара вышла на улицу, она не смогла удержаться и несколько раз наступила в лужу. Точно непромокаемые.

– Кстати, а куда мы идем? – поинтересовалась Соня.

– В мою любимую кафешку «Тусклый фонарь», там нас ждут Финт и Леона. Уверен, вы подружитесь, Пушистый хвостик уже вся в нетерпении.

– Почему Пушистый хвостик? Она что кошка?

– Ты догадливая. Мои друзья варданы.

– Варданы… А чем они отличаются от людей?

– Да почти ничем, они такие же как и мы, если не считать примеси какого-нибудь животного.

Соня аж, остановилась от удивления.

– Но как такое возможно?

– В этом мире и не такое возможно, – улыбнулся Макс. – Здесь много необычного, позже сама убедишься. Хотя, это необычное для нас, а для местных жителей в порядке вещей.

Шелест листьев парящих кустарников, трепещущихся от каждого дуновения ветра, постепенно заглушили доносившиеся издалека звуки музыки. Вскоре, пара оказались на шумной улице, напичканной увеселительными заведениями. Маленькие кафе, похожие на бунгало, покосившиеся трактиры с гремящей музыкой, двухэтажные домики, напоминающие скворечники, изысканные рестораны с белоснежной лепниной, все ютилось рядом, образуя разномастный, но в тоже время единый организм.

– Кажется, я здесь уже была, – сказала Соня, оглядываясь по сторонам.

– На Бурлящей улице?

– Я знакомилась с городом.

– Ты бы еще по Заброшенным садам прогулялась.

Об этом Соня решила умолчать.

Пройдя еще метров сто, молодые люди остановились перед неприметным кафе, напоминающее землянку, с покосившейся вывеской, и зависшем над входной дверью фонарем.

– Нам сюда, – сказал Макс, пропуская Соню вперед.

Внутри кафе выглядело намного симпатичнее, чем снаружи: над плетеными круглыми столиками вальсировали медные светильники, в воздухе витал пряный аромат выпечки, смешанный с журчащей фоновой музыкой и тихим гулом посетителей. Помещение было полупустым, видимо местный народ предпочитал более шумные заведения. В самом дальнем углу у окна, за столиком сидели парень и девушка. К ним и направился Макс.

– Познакомьтесь, это Соня, а это Леона и Финт, – он показал на миловидную девушку с кудряшками темно– медного цвета и тощего парня с вытянутым лицом. Как показалось Соне, молодой чяеловек приобрел оттенок стула, на котором сидел.

– Финт, хватит пугать людей, – шикнула на него девушка и лучезарно улыбнулась, обнажив острые как колья клыки.

Соня улыбнулась в ответ и села на свободный стул.

– Как тебе в нашем мире? Нравится? – бодро поинтересовалась Леона, внимательно рассматривая прибывшую лаймовыми глазами с продолговатыми зрачками.