Текст книги "Алькар. Воскресшие тени"

Автор книги: Светлана Скиба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Светлана Скиба
Алькар. Воскресшие тени

Говорят, когда ощущаешь дежавю – ты на своем пути,

Значит, девочка с лиловыми волосами на верной дороге.

Каждую ночь она видит один и тот же сон, слившийся в

Бесконечную фантасмагорию.

Говорят, что сон длиться всего несколько минут,

Но ей кажется, что проживает в нем целую вечность.

1

Черные тени подобно хищным воронам кружат вокруг одинокой фигуры, отчаянно размахивающей мечом. Они нападают скопом, подобно пираньям, норовя откусить свой кусок. Шипящие змеиные звуки вырываются из ртов – щелей, черные глазницы смотрят не мигая.

Воин заносит руку с мечом, но клинок со свистом проносится сквозь них. Это не люди. Они приближаются. Плотное кольцо смыкается, окутывая жертву черной пеленой. И снова меч разрезает воздух. Тщетно. Мертвенно бледные лица, напоминающие гротескные маски, искажает тошнотворная ухмылка. Тени вмиг расступаются, и появляется ОНА. Ее волосы цвета льна взвиваются, и воздух сотрясает крик, отчаянный рык умирающего зверя. Меч с лязгом падет к ногам воина, медленно оседающего наземь. Серая рубашка, озаряется алыми пятнами, сходящимися в одну большую рану. Его седые волосы отмеченные лиловой прядью постепенно погружаются в вязкую лужу крови. Воин последний раз смотрит в небо и умирает.

Тяжело дыша, Соня открыла глаза и вытерла россыпь капель пота с лица. Опять этот кошмар. Неужели до конца дней ей суждено лицезреть смерть своего дедушки?

Тик – так, тик-так, щелкали стрелки часов.

Будильник показывал три часа ночи. Тревожное состояние сопровождалось головной болью, слабостью и сухостью во рту. Казалось, что в горле простиралась удушающая пустыня, без малейшего намека на влагу. Соня встала с кровати и поплелась на кухню, мимо двери старшей сестры Лары, которая была плотно закрыта, особенно для нее. Лунный свет, струившийся через окна, тусклым холодным серебром освещал аккуратно убранные комнаты небольшой, но уютной квартиры. Налив из графина воду в стакан, Соня сделала несколько жадных глотков, будто стараясь смыть изнутри то, что увидела во сне.

– Снова кошмар?

В проеме двери стояла мама, потирая кончиками пальцев сонные глаза.

– Ага, – устало кивнула Соня, облокотившись на кухонную столешницу.

Сейчас начнется допрос. В последнее время мама взяла привычку яро оберегать свою младшую дочь как какую-то опасную преступницу или умалишенную. От ее заботы веяло снисходительным покровительством, что не могло не раздражать. Соня папина дочь и всегда была ею, с самого детства. Даже внешне она походила на него: русые волосы, худощавое телосложение, глаза цвета стали, чуть вздернутый нос. С чего вдруг мама решила окружить ее заботой? Конечно, Соня любила ее, но другой любовью, своей. Да и у мамы была любимицей не она, а старшая дочь. Лара – мамина гордость, занимающая первые места по художественной гимнастике и несколько лет подряд носившая титул самой красивой девочки в школе. К тому же, круглая отличница, идущая на золотую медаль, Лара – тот самый ребенок, кем хвалятся при встрече со старыми знакомыми и на кого возлагают большие надежды. Соня была другой.

– Тебе подогреть молоко? – участливо спросила мама, продолжая протирать заспанные глаза.

– Не надо, мам, – как можно мягче ответила Соня и быстро, во избежание дальнейших вопросов прошмыгнула в дверь.

Идти в свою комнату особого желания не было, поэтому она угнездилась в старое плетеное кресло-качалку, стоявшее в гостиной. Натянув плед, до подбородка, Соня закрыла глаза. Облупившийся от времени подлокотник из ивовой лозы, точно повторял изгиб лежащей на нем руки. Ее отец, Александр, очень любил это кресло, он мог часами сидеть в нем, размышляя о чем – то своем, находившемся за пределами этой комнаты. Маленькая Соня забиралась к нему на колени, и они говорили до самого утра или просто молчали. Это молчание не было тягостным, как бывает с чуждым сердцу человеком. Порой, такое молчание ценнее, чем самый длинный разговор. А еще в этом старом кресле не снились кошмары.

Проснувшись от сильного толчка, Соня едва не вылетела из кресла, благо успела вцепиться руками за подлокотники. Рядом стояла старшая сестра и давилась от смеха.

– Вставай, малявка, – бросила она, поправляя каштановые локоны, уложенные в замысловатую прическу.

– Ларочка, ты разбудила сестру? – послышался мамин голос из кухни.

– Конечно, мамочка.

Встретившись с суровым взглядом младшей сестры, Ларина бравада чуть поубавилась.

– Поторопись, милая. У тебя сегодня важный день. Все должно быть высоте, как обычно, – тараторила мама, вихрем влетев в комнату. – Ты с нами? – ее взгляд пробежал по затылку младшей дочери.

Соня отрицательно покачала головой.

– Ты ведь знаешь, мам, как я отношусь к этим глупым конкурсам…

По лицу женщины пробежала тень недовольства и искреннего недоумения.

– Не говори так! Это ведь конкурс «Очарование года», ты должна поддержать сестру!

– Вряд ли ей нужна моя поддержка.

Поглядывающая исподлобья Лара, в этот раз оказалась солидарна с ней, пояснив маме, что кислым лицам в зале не место. Пышные платья, рюши, блестки, наигранные улыбки и лицемерная радость за соперниц претили Соне.

– Удачи тебе, разочарование года, – пожелала она затылку старшей сестры, захлопывая за ней входную дверь.

Щелкнув двумя замками изнутри, Соня с разбега плюхнулась на диван и на всю громкость включила телевизор. Свобода… Она сделала глубокий вдох. Воздух теплым сиропом хлынул в легкие, будто до этого момента она и не дышала вовсе. Как же хорошо, когда никто не дышит в затылок, не указывает, что делать, не бесит своей кислой и надменной физиономией. С этими мыслями Соня направилась на кухню заварить кофе, хотя взбодриться ей уже помогла старшая сестра, едва не скинув с кресла.

Порывы теплого, но в то же время свежего воздуха настойчивыми волнами пробивались в настежь открытое окно, вздымая и без того беспокойную органзу.

Весна. Она во всем: в каждом лепестке сирени, что нарядными купами обрамляет старый двор, в набухших почках еще не пробудившихся от зимы деревьев, в лужах после проливного дождя с грозой, в стуке каблуков легких ботильонов, сменивших зимние сапоги, в мыслях, во взглядах. Соня втянула носом пьянящий майский воздух и отхлебнула из кружки горячий кофе с молоком. Протяжное скрипучее «мяу», доносившееся с улицы выдернуло ее из мимолетной нирваны и вернуло в крохотную кухню с противными желтыми обоями. Кислотно – розовые клематисы вальяжно раскинувшиеся на желтом фоне каждый день высокомерно взирали на Соню, портя ей аппетит.

К жалобному мяуканью прибавилось несколько участников и вскоре соло превратилось в душераздирающую какофонию звуков, с нотками бьющегося стекла. Она плотно закрыла окно, но шум никуда не делся, более того, он усиливался. Только вместо кошачьих напевов, квартиру пронзали дребезжащие звуки, напоминающие перезвон огромного хрустального колокола. Странно, но казалось, звон шел из ее комнаты.

Поставив чашку с недопитым кофе на столешницу, Соня осторожной поступью направилась на шум. От волнения ее дыхание стало сбивчивым, а ноги будто чугунными. Что это за звук, откуда он взялся? Наверняка кто-то разбил окно…

Заглянув в комнату она не нашла никаких признаков разрушения, все было цело и невредимо. Подойдя к окну, она не успела открыть фрамугу, как воздух снова сотряс оглушающий звон. Он лился из зеркала. Соня с опаской взглянула в овальное настенное зеркало, подарок дедушки Артура и оцепенела от ужаса. Там кто-то находился. Темная фигура женщины озиралась по сторонам, высматривая кого-то. Затаив дыхание, девочка вжалась в стену, жалея, что не обладает способностью слиться с ней.

– Соня, ты здесь? – раздался мелодичный женский голос из зеркала.

Соня еще сильнее прижалась к стене и закрыла глаза.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – продолжил голос.

Ноги сами шагнули вперед. Вместо собственного отражения на Соню смотрела черноволосая женщина с бледным угловатым лицом и большими глазами, выражавшими беспокойство. Они с минуту глядели друг на друга, не моргая, словно зачарованные. Наконец женщина улыбнулась и ее строгие черты лица смягчились.

– Твои волосы… Все как говорится в Белой Книге Преданий.

Соня машинально поправила выбившуюся прядь, лиловым пятном зиявшую на ее шевелюре. Такой она родилась, отмеченной создателем в приступе его шутливого настроения. Отец всегда говорил, что в этом ее исключительность, мама отмалчивалась, Лара завистливо ухмылялась, а один раз срезала лиловую прядь ножницами (как она пояснила – чисто случайно).

– Предания не врут, ты и впрямь из рода Лиловых, – женщина склонила голову набок, изучающие разглядывая Соню, – внучка великого Артура.

Последнее слово обухом ударило по голове.

– Вы знакомы с моим дедушкой?

– И с твоим отцом, – во взгляде женщины сквозило сочувствие.

У Сони перехватило дыхание, и она слегка пошатнулась.

– Откуда вы их знаете?

– Трудно не знать тех, кто сражался с тобой бок о бок, – изумрудные глаза незнакомки смотрели напряженно, – поверь, ты много не знаешь. И возможно, не узнала бы никогда, если б не послание…

– Послание? О чем вы говорите?

Женщина замолчала, призадумавшись, затем продолжила:

– Послание Белой Книги Преданий. Ты из рода Лиловых воинов, та самая, отмеченная лиловой меткой.

– Какой еще меткой?

Сонино сердце бешено колотилось, она продолжала непонимающе сверлить глазами странную женщину, говорившую не менее странные вещи.

– Той, что на твоих волосах. Послушай меня, Соня Киль, если хочешь спасти своего отца, то я жду тебя завтра, в девять утренних потоков в вещевом магазине в подвале этого дома.

Соня ошарашено замотала головой.

– О чем вы говорите? Какие потоки? От кого спасти? Что с моим папой?

– Твой отец не в том мире, где ты живешь, он здесь за зеркалом. Понимаю, все сказанное мной кажется немыслимым, но поверь это так и есть. От твоего решения зависит очень многое. Не забудь, девять утренних потоков, по – земному девять утра, примерочная кабинка под номером четыре, запомнила?

–Я, я… …, – Соня неуверенно кивнула, открыв рот.

Она хотела еще спросить незнакомку о своем отце, но зеркало вспыхнуло серебристым светом и женщина исчезла.

2

Несколько минут Соня как парализованная простояла перед зеркалом, не в силах пошевелиться. Как такое может быть? Она больно ущипнула себя за руку, чтобы удостовериться, что это не сон.

Так, ей нужно собраться с мыслями, а еще ей нужен воздух, много свежего воздуха. Вылетев пулей из квартиры, она галопом понеслась по ступенькам, проскакивая лестничные пролеты один за другим. Соня мчалась так быстро, словно за ней кто-то гнался, а может быть она хотела убежать от самой себя, от той неизведанности, обрушившейся на нее. Когда дыхание окончательно сбилось, и правый бок прострелила жгучая боль, она остановилась. Упершись влажными ладонями в колени, она стала жадно глотать воздух.

Впереди расстилался центральный парк с виднеющимся издалека фонтаном в форме гигантского гриба, вокруг которого кучковались люди, отовсюду слышались смех и сладкозвучные аккорды. Оказывается, она пробежала почти три квартала и даже не заметила этого. На свинцовых ногах Соня доковыляла до первой свободной лавочки и с превеликим удовольствием плюхнулась на деревянное сиденье из продольных реек. Учащенное дыхание стало выравниваться, и она вновь вернулась к сцене у зеркала.

Что это было? Как такое вообще возможно?

То, что случилось, напоминало излишне реалистичный сон или виртуальную игру, в которую Соня оказалась вовлечена. А может быть, она сошла с ума? Недаром Лара называет ее кукукнутой. Что если действительно у нее «поехала крыша» и ее место в психушке?

Оглушительный вой сирены заставил тело содрогнуться. Санитары уже в пути? Нет, это всего лишь «скорая помощь» пронеслась на желтый свет. Внезапный удар мячика в правое ухо оборвал смутные мысли и вернул в парк на лавочку.

– Ой, простите, – виновато промямлила молодая мамаша, ловко юркнув под лавочку за мячом, не хуже шустрого бигля, – Сынок, отойди от тети, не нужно приставать к незнакомым людям, – добавила она, покосившись лиловую прядь волос. Розовощекий малыш послушно одернул тянувшуюся к Соне пухлую ручонку, и весело помчался гонять голубей, неспешно расхаживающих по аллее.

Она привыкла к подобному роду внимания, ей не было до этого никакого дела. Кто – то родился с оттопыренными ушами, кто-то с кривым носом, кто-то полным, кто-то субтильным, а Соня с лиловой прядью волос, расположенной с левой стороны головы. Все просто. Или нет? Что если она не сошла с ума и женщина из зеркала реальна, так же как и этот шустрый карапуз, атакующий недовольных голубей. Так же как и тот мир, про который она упоминала. Что если она и впрямь из рода Лиловых воинов и ее место там, по другую сторону зеркала?

Там она будет рядом с отцом, который всегда ее понимал и принимал такую какая она есть, без условностей. С отцом, которому не нужны ее первые места, грамоты, признание знакомых и родственников. Он видел в ней личность, верил в нее, порой больше, чем она сама. При мысли о папе сердце забилось сильнее. Неужели, у нее появился шанс его увидеть? После внезапного исчезновения отца прошел год, самый тяжелый год в ее жизни.

Полиция только разводила руками, мол, как сквозь землю пропал. Куда он подевался? Как смог оставить ее? Жив ли он? Каждый день она задавалась этими вопросами. Вопросами, на которые не знала ответов. В отличие от младшей сестры, Лара, быстро нашла всему объяснение, обвинив отца в предательстве.

– Такова мужская натура, – с сознанием дела заявила она, но Соня не верила в это.

Плохо скрываемая боль и обида читались в Лариных глазах, когда она с силой клацала по сенсорному экрану телефона, удаляя все снимки, с его изображением. После этого она закрылась в своей комнате и на всю громкость включила музыку. Лара всегда была сильной, дерзкой и безразличной, точнее, хотела такой казаться. И если бы не хлюпающий плачь, прорывающийся между музыкальных треков, в это можно было бы с легкостью поверить.

Так продолжалось два дня. А потом он для нее и правда исчез, будто его никогда и не существовало. С мамой обстояли дела куда хуже. Полгода она ходила с припухшими от слез глазами и почти не вставала с постели. Ее прикроватная тумбочка стала больше походить на аптекарский столик, усыпанный блистерными упаковками, вонючими пузырьками и мензурками. Если она и поднималась с кровати, то обязательно задерживалась у окна, вперив в него туманный взгляд. Соню не покидало ощущение, что она что-то знает, но не хочет об этом говорить. Или не может. Это знакомое выражение осведомленности, прикрытое завесой тайны, она наблюдала еще с детства, с тех самых пор, когда пропал ее дедушка. Родители были уверены, что выглядят вполне искренними, отвечая на вопросы, касающиеся его исчезновения. С чего бы ей догадаться о лжи, она ведь всего лишь ребенок, но даже далекая от проницательности Лара, и та чувствовала подвох.

Соня плохо помнила своего дедушку Артура. Когда он исчез, ей не было и четырех лет, зато сон с его участием она не забудет никогда. Первый раз она увидела его примерно год назад. Сновидение произвело на нее такое ошеломляюще – гнетущее впечатление, что она решила поделиться им с отцом. Именно после того как Соня во всех подробностях поведала ему свой кошмар, папа и исчез. Возможно, это совпадение, но отца нет рядом уже как целый год, а один и тот же сон продолжает мучить ее каждую ночь.

3

Ласковый весенний ветер игриво ворошил Сонины волосы, поглаживая лицо и плечи. Скопище голубей и воробьев яростно расталкивали друг друга из-за сухой краюшки хлеба, найденной в кустах. Дети с визгом рассекали на велосипедах, самокатах и гироскутерах, периодически наезжая на ноги нерасторопным прохожим. Тогда мамы детей неохотно отрывались от телефонов, делали штампованные замечания и снова утыкались в плоский экран, захваченные виртуальной жизнью.

Небо, словно бледно– васильковое покрывало равномерно расстилалось над головами, цепляясь за стройные высотки, которые гордо устремлялись ввысь. Город меланхолично отдыхал под пламенеющим закатным небом, окрашенным размытыми импрессионистскими мазками.

Новые кирпичные постройки с закрытыми придомовыми территориями и подземными парковками высокомерно поглядывали на панельные дома– муравейники с облупившимся фундаментом. В одном из таких домов и жила Соня. Несмотря на его ущербный вид, он не был ей противен, она здесь выросла, этот дом был свидетелем разных моментов ее жизни: как отчаянья, так и счастья. Она любила этот район, старый двор, школу, в которой училась и даже магазин в подвале ее дома с потрепанной вывеской «Стильная штучка». Скорее всего, именно его имела ввиду, та странная женщина из зеркала. Интересно, в нем и впрямь существует зеркало – портал, через которое можно попасть в другой мир?

Соня усмехнулась собственным мыслям. А может, стоит рискнуть? Если все, что сказала женщина из зеркала правда, что она теряет? Ничего, кроме той жизни, которой живет сейчас. И мамы… Не смотря ни на что, она была дорога ей, хоть Соня и выставляла свои колючки, подобно ежику свернувшемуся в клубок. Почему она так делала, порой и сама не понимала. Мама на нее никогда не кричала, не била, даже Лару и то наказывала чаще. Ответ был прост: мама видела ее другой, придуманной, такой, какой хотела бы видеть, но получив очередную порцию несоответствия созданного образа, разочаровывалась в ней.

Разочарование – пожалуй, одно из самых ужасных чувств, почти как нелюбовь, а может быть даже страшнее.

Желудок жалобным урчанием оповестил о необходимости подкрепиться. За чередой происшествий Соня и забыла, что кроме кофе да дольки печенья во рту не было ни крошки. Она поспешно двинулась в сторону грязно – серых панелек, отмечая про себя, что уже наступил вечер, а значит, времени на раздумье оставалось все меньше.

В квартире по-прежнему господствовало безмолвие. Как хорошо. Пузатый будильник показывал семь тридцать, а значит, мама с Ларой скоро придут. Поужинав в окружении ненавистных клематисов, Соня почувствовала, как ее потянуло в сон. Внезапная усталость исполинской глыбой свалилась на ее худенькие плечи. Сегодняшний день вымотал ее, будто она разгружала вагоны с мешками цемента. Соня легла на кровать, закутавшись в одеяло, и закрыла глаза не в силах пошевелиться. Вскоре послышались возбужденные голоса мамы и Лары, смех и бурное обсуждение прошедшего конкурса красоты. Скорее всего, Лара заняла первое место, впрочем, как всегда.

От твоего решения зависит многое… Судьба нашего мира, жизнь твоего отца, - звучали в Сониной голове слова женщины из зеркала. Они становились все тише и тише, пока не растворились в царстве Морфея.

Кошмар, являющийся Соне в течении года, не сделал исключение. В очередной раз она проснулась в холодном поту с гнетущим ощущением смерти. Смерти дедушки, которую видела каждую ночь.

За окном бледно – оранжевой полосой разгорался рассвет, молодая заря приходила на смену чернильному небу. Сейчас наступит новый день, новая жизнь и станет легче. Так она всегда утешала себя, когда видела смерть дедушки. И действительно, когда первые лучи прогоняли темень, ей становилось легче.

Соня поплелась на кухню, хоть как – то скоротать остановившееся время. Налив в кружку воды, она не успела сделать и глотка как на пороге объявилась Лара.

– Привет, кукукнутая. Опять бродишь ночами как привидение?

– Что тебе нужно? – не отрывая глаз от кружки с водой, спросила Соня.

– Вот подумываю, пора обращаться в психушку или еще нет…

– Уже присмотрела себе палату?

Лара хмыкнула.

– А мне она не нужна, это ведь тебе каждую ночь снятся кошмары.

Соня сдвинула брови, ее серые миндалевидные глаза угрожающе сузились.

– Думаешь, я не слышу как ты подскакиваешь по ночам и взвизгиваешь словно собачонка. Нет, нет, не убивайте дедушку! – Лара артистично сложила ладони в молитве и подкатила глаза.

– Не твое дело, – процедила Соня.

– Запомни, они нас бросили. Сбежали как крысы, – зло проговорила Лара.

– Не говори так. Ты ничего не знаешь.

– А что ты знаешь такого, чего не знаю я? Только не говори мне, что наш разлюбезный папочка черканул тебе адресок.

У Сони промелькнула мысль рассказать сестре о вчерашнем происшествии, но она тут же отмела ее в сторону. Лара, всегда считавшая ее кукукнутой, не поверит ей, а только сильнее утвердится в своем мнении.

– Нет уж, из меня чокнутую не сделать, хватит в нашей семье и одной кукукнутой, – Лара постучала указательным пальцем себе по виску и резко развернувшись вышла из комнаты.

Ее слова не сильно, но все же кольнули Соню. Хотя, что удивляться, это ведь Лара в своем подлинном исполнении. У сестер были сложные отношения, но когда именно они стали такими трудно припомнить.

Солнечные лучи золотым потоком вливались через окно, прикасаясь к каждому сантиметру комнаты. Дремлющая кухня наполнилась теплым утренним светом и ожила. Проснулись розовые клематисы на желтых обоях, хромированные ручки столешниц, зевнул угрюмый чайник на плите и запели коты. Они вновь затянули свою серенаду, слушать которую было таким же «удовольствием» как и общаться с Ларой.

Соня вернулась в свою комнату, когда стрелки часов перевалили за цифру восемь. Оставался час до возможно, самого важного момента в ее жизни. Да, она сделает это, сделает! Иначе и быть не может, решение принято. Правильное оно или нет, покажет только время, а сейчас пора собираться.

Что ей взять с собой? Что обычно берут, когда отправляются в другой мир через портал в зеркале? От таких вопросов она непроизвольно усмехнулась, мысль, что эта чья-то глупая шутка продолжала крутиться в голове.

Достав из школьного рюкзака тетради с учебниками, Соня запихнула в него толстовку, футболку, джинсы, носки, расческу, телефон с зарядкой (хотя это вряд ли пригодиться). Ее взгляд упал на бархатный потрепанный фотоальбом, стоявший в ряду со старыми дисками, которые рука не поднималась выкинуть. В этом фотоальбоме у всех всегда были счастливые лица. Выудив две фотокарточки, с которых улыбались ее родители, Соня аккуратно вложила их между страницами тома «Властелина колец» и застегнула рюкзак. Закинув его за спину, она неуверенными шагами побрела к выходу. Перед тем как взяться за ручку двери она еще раз окинула комнату прощальным взглядом. Криво заправленная кровать, наполненная ночными кошмарами, платяной шкаф со скрипучей дверцей, бесхозный велотренажер в углу комнаты, служащий сушилкой для вещей, письменный стол, заваленный тетрадями, засохший фикус на окне и дедушкино овальное зеркало. Несколько раз периферическим зрением она замечала в нем странные темные силуэты, пугающие ее до паралича. После этих случаев Соня пыталась снять зеркало, но оно словно вросло в стену.

Интересно, она когда – нибудь вернется сюда?

Квартиру по-прежнему наполнял сонный морок, хоть уже и было половина девятого утра. Сегодня воскресенье, а значит, мама с Ларой не встанут раньше девяти. Так даже лучше, меньше вопросов и не придется прощаться. Хотя нет, она должна увидеть маму, возможно в последний раз.

Подойдя на цыпочках к маминой комнате, Соня заглянула внутрь. Плотные задернутые шторы не давали солнечному свету разгуляться, в комнате продолжала властвовать безмятежность. Мама крепко спала, ее каштановые волосы буйными волнами растекались по подушке, а усталые веки, испещренные тонкими розовыми капиллярами, беспокойно подрагивали.

– Прощай, – прошептала Соня глядя на маму и чувствуя, как к горлу подкатывает ком, – прости меня, – добавила она про себя и быстро зашагала к входной двери.

Лишь бы мама не открыла глаза, иначе она не сможет оставить ее. Мама не проснулась, в это утро она спала как никогда крепко.

Двери магазина, про который говорила черноволосая женщина из зеркала, только открылись для посетителей. Внутри никого не было и Сонино появление сразу же привлекло внимание сонной продавщицы с недовольно – оценивающим взглядом. Спустя несколько минут, решив, что на Соню не стоит тратить свое время, продавщица вальяжно продефилировала к стойке, за которой выглядывали касса с компьютером и большая чашка дымящегося кофе. Соня растерянно побрела мимо модно одетых, безликих манекенов, с гордо поднятыми головами.

– Вам что-нибудь подсказать? – скучающим тоном спросила продавщица.

– Нет, спасибо, – скороговоркой ответила Соня и принялась копошиться в близстоящем кронштейне с одеждой, усердно изображая крайнюю заинтересованность. Окинув взглядом примерочные, Соня задержала его на кабинке под номером четыре. Вот она, та самая примерочная с зеркалом– порталом. Звучит безумно. Может быть, это Лара наняла специально обученных актеров, чтобы поиздеваться над ней? И сейчас ее снимает скрытая камера?

В рюкзаке булькнула эсэмэска. Мама интересовалась, куда она подевалась в такую рань. Смайлики с улыбочкой означали, что у нее хорошее настроение. Пусть оно таким и остается. Ответив картинкой, изображающей пульсирующее сердце, Соня взглянула на дисплей телефона, и у нее тут же перехватило дыхание. До девяти часов оставалось три минуты! Она опрометью кинулась к четвертой кабинке, но к ее большому удивлению примерочная оказалась занята.

– Проходите в другую примерочную, – сказала девушка – консультант.

– Но мне нужно именно в эту! – воскликнула Соня.

Скучающий взгляд продавщицы сменился недоумением, Соня понимала, что со стороны ее поведение выглядело странным. Почему когда нужно, чтобы время остановилось, оно начинает лететь? До назначенной встречи оставалась всего одна минута. Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь! Наконец – то, бархатная шторка сдвинулась в сторону, и из примерочной номер четыре неспешно выплыла тучная дама с ворохом одежды в руках. Рванув вперед, со скоростью гепарда, и сбив по пути нерасторопную даму с вещами, а заодно и продавщицу, Соня в два счета оказалась в нужной кабинке.

Хоть бы успеть, хоть бы успеть…

Как только она задернула за собой плотную шторку, пыльная люминесцентная лампа, растянувшаяся над продолговатым зеркалом, судорожно замигала. Соня вперилась в свое отражение не моргая, ее сердце билось о грудную клетку как сумасшедшее. Откуда – то издали послышался треск бьющегося стекла, с каждой секундой звук нарастал, сдавливая барабанные перепонки до предела. Инстинктивно прикрыв уши ладонями, она крепко зажмурила глаза. Когда звук стал совершенно невыносимым, воцарилась кромешная тьма. Лишь тусклое серебристое сияние, исходившее из зеркальной поверхности освещало примерочную под номером четыре.

– Дай мне руку! – раздался знакомый женский голос, звучавший будто в голове.

В нем прослушивались нотки тревоги и напряжения. Дрожа всем телом, Соня протянула руку. Едва ее ладонь коснулась зеркальной глади, амальгама завибрировала, растекаясь градиентными волнами. Зеркало плавилось, бурлило, засасывая Соню, подобно гигантскому пылесосу. Рука по другую сторону портала крепко схватила ее и с силой дернула на себя. В этот момент словно тысяча стальных обручей сжало Сонино тело, не давая сделать вздох, казалось еще немного и ее расплющит. Перед глазами замелькали яркие вспышки, потом блеск огней сменился кромешной тьмой, затем снова все посветлело и вот она лежит на ковре, прижавшись щекой к мягкому ворсу.

4

– Я знала, что ты придешь, – улыбнулась женщина из зеркала и помогла встать на ноги. Теперь она была рядом, такая же реальная, как и сама Соня, как и этот необычный язык, который она почему – то понимала. Более того, Соня могла на нем говорить.

– Добро пожаловать на Алькар, земное дитя, – глубоким басом поприветствовал ее коренастый мужчина с короткими седыми волосами. Он изучающее глядел на Соню выпуклыми глазами, которые обрамляли лучики – морщины.

– Меня зовут Тиарман, я правитель Тиберлоу, города, в котором ты сейчас находишься. А это госпожа Сальвина, моя первая советница, – он указал на черноволосую женщину из зеркала, которая оказалась довольно высокой. Сальвина доброжелательно кивнула, заметив Сонино беспокойство.

– Не бойся, ты дома, – проговорила она. – По крайней мере, Артур всегда считал Алькар своим домом. Надеюсь, и тебе он станет родным.

– Почему вы говорите о моем дедушке в прошедшем времени? – стали первые Сонины слова в новом мире.

– Его больше нет в живых, – понизив голос, сообщил господин Тиарман, – соболезную.

Странно, но эти страшные слова не оказалась для Сони новостью, видимо, слишком часто она видела дедушкину смерть во сне и смирилась с ней.

– А мой отец? С ним все в порядке?

– Присядь, земное дитя. Госпожа Сальвина, будьте добры, принесите воды, – мужчина указал на широкий диван. Соня присела на краешек, не сводя глаз с его крупного, лоснящегося лица.

– Он жив? – спросила она сдавленным голосом.

– Для начала, тебе нужно успокоиться.

От таких слов стало еще тяжелее, и Соня часто задышала.

– Вот, выпей воды, – Сальвина протянула ей хрустальную пиалу. Соня с жадность сделала несколько глотков.

– Мы не можем дать точного ответа на твой вопрос, – сказал правитель города, – последний раз Александра видели защищавшим Тиберлоу. Это было второе нашествие Повелительницы теней, тогда много кто пропал без вести, много было убитых и раненых. Кровопролитная битва, которую развязала Морения не пощадила никого.

– Морения… – протянула Соня, словно пытаясь вспомнить это имя.

– Да, Морения. Она нападала на целые поселения безоружных, мирных жителей Алькара, истребляя всех поголовно, не разбирая, кто пред ней ребенок или старик. Ей нужна своя армия, а мы для нее лишь мясо, не желающее повиноваться.

От таких слов у Сони по коже побежал холодок.

– Это Морения убила моего дедушку…

На секунду господин Тиарман и Сальвина переглянулись, а потом снова обратили свой взор к Соне.

– Ты это видела во сне? – вкрадчиво спросила женщина, усаживаясь на соседнее кресло.

– Да, но… откуда вы знаете?

– Не трудно догадаться. Ты из рода Лиловых воинов, а вы всегда имели особые отношения со сновидениями. Только не надо им слепо доверять, они обладают способностью запутывать и наводить морок. Ваш род наделен редкой отвагой и внутренней силой, способной противостоять злу. Но все, же не стоит быть излишне доверчивой, помни об этом.

То, что Соня услышала, с трудом укладывалась в голове. Какие еще Лиловые воины? Отвага и внутренняя сила уж точно не про нее. Она даже родной сестре противостоять не в силах.

– Понимаю, для тебя это все в новинку, ты много не знаешь, и следовательно не понимаешь, – мягко добавила женщина, внимательно разглядывая Сонино лицо. Ее большие изумрудные глаза смотрели ласково, с сочувствием.

Соня оглянулась по сторонам. Напротив дивана, на котором она сидела, поблескивало овальное зеркало в позолоченной витиеватой оправе. Видимо, через него – то она и попала сюда. Рядом с зеркалом переливался герб с выгравированным на нем белоснежным орлом, голову которого венчала корона и позолоченный скипетр в одном из расправленных крыльев. Птица, широко открывшая клюв, изрыгала огонь, подобно мифическому дракону. По правую сторону от дивана и стоявших около него двух круглых кресел расположился письменный стол, обитый темным бархатом. Рядом с ним в полукруглых нишах сверкали металлические кубки, награды и что-то напоминающее макет вселенной в миниатюре. На круглом панно цвета темного индиго кружились огоньки, символизирующие миллиарды звезд и планет в мини – галактике. Завороженная необычным зрелищем Соня буквально на секунду отключилась от действительности, но басистый голос правителя города вернул ее в реальность.