Текст книги "Хозяйка Драконьего имения, или Неожиданный муж (СИ)"

Автор книги: Светлана Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 12

– Это паста. Моё любимое блюдо, – улыбаюсь дракону и с замиранием сердца наблюдаю, как строгий мужчина расплывается в улыбке.

– Теперь и моё, – Арвид в один присест уминает макароны, а я сижу и думаю. Почему я так мало приготовила?

Совсем забыла, что мужчины едят много, а это вообще дракон. Если хорошенько подумать, сколько энергии уходит на оборот? Её же чем-то нужно восполнять. Наверняка едой.

Арвид, довольный и, кажется, не до конца сытый, отправляется спать, поблагодарив меня, а я остаюсь на кухне, чтобы вымыть посуду. Если бы не грядущая война с Дарвидом, мне бы тут понравилось. Спокойно, нет вечной гонки за материальным благополучием. Я бы смогла найти здесь душевное равновесие. Но… всегда есть какое-нибудь «но». В любом из миров.

Закончив на кухне, тоже иду спать. День сегодня насыщенный. Он показался мне бесконечным. Нахожу в себе силы быстро помыться и с тихим стоном удовольствия вытягиваюсь в своей постели. Сон приходит сразу, как только голова касается подушки.

И снится мне сон. Точно знаю, что я во сне, и от этого чувствую себя странно. Стою посреди поляны, и тут, откуда ни возьмись, появляется Дарвид, которого в реальности я в глаза никогда не видела. Он является с рогами, чешуей и, самое главное, с огромным чешуйчатым драконьим хвостом, который так и норовит меня сбить с ног.

– Дарвид! – воплю и пускаюсь наутёк.

Он рычит что-то невнятное про захват мира и порабощение людей и бросается на меня. Я, конечно, не супергерой, но инстинкт самосохранения у меня развит неплохо. Уворачиваюсь от его когтистой лапы и, недолго думая, хватаю его за драконий хвост.

Хвост оказывается на удивление скользким и теплым. И тут меня осеняет гениальная мысль! Если я смогу его раскрутить, то получится запустить им в сторону вон тех острых скал. Это будет зрелище!

Я начинаю крутиться, пытаясь набрать обороты. Дарвид, конечно, не в восторге от такой перспективы и пытается вырваться.

– Ну что, поработитель, готов к полету? – кричу, стараясь перекричать его драконье рычание. Дарвид издает какой-то звук, похожий на смесь бульканья и скрежета, и я понимаю, что он не особо рад моему плану. Но я уже разогналась!

– Я найду тебя, Эва! – гремит дракон. – И сожру! – на этих словах я отпускаю драконий хвост, Дарвид улетает, а я просыпаюсь в холодном поту.

– Зефирчик! Зефирчик! – тихо зову.

На улице ещё темно. Встаю с постели и подхожу к окну, но его не открываю, помня про опасность снаружи.

Темные тени, словно чернильные пятна на бархате неба, медленно ползут по земле. Я вижу, как они извиваются, принимая причудливые, пугающие формы. Вот одна, похожая на когтистую лапу, тянется к старому дубу, и его ветви, казалось бы, сжимаются в безмолвном ужасе. Другая, более плотная и бесформенная, словно клубок змей, медленно скользит по земле, и трава под ней чернеет, будто обожженная.

Слышу едва уловимое шипение. Оно проникает сквозь толщу стекла, сквозь стены дома, прямо в мои уши, в мою душу. Это шипение не похоже на звук змеи или ветра. Оно более глубокое, более древнее, словно шепот самой бездны, пробудившейся от долгого сна. Оно обещает забвение, обещает растворить меня в этой непроглядной тьме.

Чувствую, как холод пробирается под мою кожу. Тени несут с собой дыхание смерти, дыхание пустоты. Я вижу, как они приближаются к моему окну, их очертания становятся все более четкими, все более угрожающими. Хочу отвернуться, спрятаться, но не могу. Меня приковывает к этому зрелищу ужасающая, завораживающая сила.

– Эва! Эва! – Зефирчик запрыгивает мне на плечо, и я прихожу в себя. Резким движением задёргиваю шторы и отскакиваю. – Зачем к окну подошла, если луна ещё не закатилась?

– Не знаю. Здесь всё такое странное, даже сны, – обнимаю себя за плечи, а потом кутаюсь в мягкий клетчатый плед, пытаясь унять леденящий холод.

– О сне подробнее, пожалуйста, – Зефирчик запрыгивает на кровать, и я сажусь рядом.

В подробностях рассказываю сон, после чего бельчонок снова запрыгивает мне на плечо, касается мягкой лапкой моего виска, и я снова переживаю этот сон.

– Это плохо! Это очень плохо, Эва!

– Что не так? – нехорошее предчувствие гложет душу.

– Он нашёл к тебе путь. Ты позволила. Ты пустила! – Зефирчик грозит мне лапкой.

– Да о чём ты? – развожу руки в стороны.

– Дарвид нашёл дорогу в твои сны. Это темная, древняя магия.

– Зачем я ему?

– Ты ему и не нужна. Он через тебя ищет путь к Арвиду. Но пока вы не скрепили брачный союз на супружеском ложе, попытки его будут тщетными.

– Значит, когда Дарвид говорил, что сожрёт меня, это не плод моего больного воображения? Он и вправду может… О боже!

– Будь осторожна, Эва! Он опасен! Я почувствовал его тёмную энергию. Держись от него подальше.

Остаток ночи тянется бесконечно. Каждый шорох, каждый скрип половицы заставляет меня вздрагивать. Я боюсь спать. Боюсь закрыть глаза и снова встретиться с Дарвидом. Пытаюсь отвлечься, перебирая в памяти события прошедшего дня. Арвид. Его спокойная сила, его добрые глаза. И Лили. Маленькая, хрупкая девочка с копной красных волос, которая так доверчиво смотрела на меня вчера. Я не могу позволить страху парализовать меня.

Постепенно, очень медленно, темнота за окном начинает рассеиваться. Появляется бледная полоска света на горизонте, предвестник рассвета. Я чувствую облегчение. Ночь позади.

Солнце еще не взошло полностью, когда я спускаюсь на кухню. Здесь тепло и уютно. Запах дыма от очага смешивается с ароматом трав. Я уже успела полюбить это место. Достаю муку, яйца, молоко. Сегодня я приготовлю оладьи. Для Арвида и Лили. Взбиваю тесто. Оно становится пышным и воздушным. На сковороде шипит масло, и вскоре по кухне разносится аппетитный аромат. Лили появляется в дверном проеме, ее глаза ещё сонные.

– Доброе утро, моя хорошая, – улыбаюсь, гладя ее по голове, когда она подходит ко мне.

Арвид входит следом, его лицо освещено мягким утренним светом. Мы завтракаем вместе, болтая о пустяках. Лили с удовольствием уплетает оладьи, а Арвид рассказывает мне о своих планах на день.

После завтрака дракон предлагает мне осмотреть владения, и я с радостью соглашаюсь.

Глава 13

Арвид протягивает мне свой локоть, и я, не задумываясь, кладу на его предплечье свои тонкие пальцы. Сегодня у меня есть время и настроение рассмотреть всё как следует.

Сам дом возвышается на небольшом холме, словно выросший из самой земли. Его стены требуют ремонта. Они переливаются оттенками от пепельного до глубокого графита под лучами солнца. Крыша покрыта черепицей цвета старой меди. Мой зоркий взгляд различает, что кое-где крыша прохудилась. Окна огромные, арочные, обрамленные резными деревянными ставнями, и сквозь них пробивается такой яркий, золотистый свет, что кажется, будто внутри дома горит тысяча свечей. Некоторые из них заколочены некрасивыми ветхими досками.

Вокруг дома раскинулся огромный сад, требующий ухода. Он плавно перетекает в поле, поросшее золотистой травой. В ней мелькают яркие пятна полевых цветов, мне кажется, что это синие васильки, красные маки, белые ромашки. Воздух наполнен их сладким, медовым ароматом, смешанным с запахом свежескошенной травы.

Мы обходим дом. Если поле и сад я уже видела, то с этой стороны дома я впервые. Начинается другая часть имения. Здесь, словно в уютной нише, расположилось множество небольших домиков. Они не такие большие, как главный дом, но в них есть своя, особая прелесть. Стены их выкрашены в теплые, солнечные цвета – кремовый, бледно-желтый, нежно-оранжевый. Крыши покрыты красной черепицей, и из каждой трубы вьется тонкая струйка дыма, обещая уют и тепло. Окна в этих домиках тоже большие. Кажется, что эти дома наполнены жизнью, смехом и ароматом свежей выпечки. Они выглядят такими приветливыми и родными, что мне хочется заглянуть в каждый из них.

– Почему твой дом выглядит беднее остальных? Ведь ты тут главный? Или я не права? – заглядываю в янтарные глаза.

– Ты права, Эва. Из-за трений с Дарвидом я запустил дом.

– Познакомься, это Ник, – Арвид кивает в сторону мужчины, который выходит из одного из домиков. Мужчина высокий, крепкий, с добрыми глазами и легкой сединой на висках. Он одет в простую, но опрятную одежду.

– Приветствую вас, госпожа Эва.

– Ник управляющий Синалией. Он знает здесь все. Можешь обращаться к нему с любыми вопросами. Он позаботится обо всем.

Я протягиваю руку Нику, и он с уважением пожимает ее.

– Рад знакомству, – говорит он, и его голос звучит тепло и искренне. – Добро пожаловать в Синалию.

– Спасибо. Я очень рада быть здесь.

Потом мужчины долго говорят о делах. Из разговора понимаю, что в имении есть ферма. Настаиваю на том, чтобы меня отвели и туда. Прощаемся с Ником, и Арвид ведет меня дальше. Вскоре мы выходим на просторную поляну, где слышится мычание и блеяние.

На залитых солнцем лугах пасутся коровы, их шкура блестит на солнце, словно отполированный камень. Они спокойны и величественны, их движения плавны и размеренны. Рядом с ними резвятся телята, их тонкие ножки подпрыгивают в игривом танце.

В загонах, окруженных крепкими деревянными оградами, мирно щиплют траву овцы. Их шерсть кажется такой мягкой и пушистой, что хочется прикоснуться. Среди них мелькают ягнята, их белые комочки шерсти добавляют картине нежности.

Идём дальше. У большого пруда, где вода отражает голубое небо, стоят грациозные лошади. Их гривы развеваются на ветру, словно шелковые ленты. Они двигаются с такой легкостью и силой, что захватывает дух. С интересом наблюдаю, как одна из них, вороная, грациозно наклоняет голову, чтобы напиться.

Куры, важные и деловитые, снуют по двору перед курятником, выискивая зернышки. Рядом другие птичники для гусей, уток и индюков.

Это так далеко от моей прежней жизни, от городской суеты и искусственного блеска. Здесь, в имении Арвида, я чувствую настоящую, живую красоту.

Арвид, высокий и статный, шагает рядом, его рука касается моей спины, направляя меня. Он горд. Я вижу это в каждом его движении, в том, как он расправляет плечи, когда показывает мне свои владения.

– Здесь пшеница, – говорит он, обводя рукой бескрайнее золотое море колосьев. Они колышутся на ветру, словно шепчут что-то на своем, понятном только им, языке. Я протягиваю руку и срываю один колосок, растираю зерна в ладони. Запах свежий, землистый, обещающий сытный хлеб.

– А там дальше – овощи, – продолжает Арвид, и мы идем дальше, к пестрой мозаике грядок. Здесь чего только нет! Сочные, пузатые тыквы, словно уснувшие на земле, ряды капусты с тугими кочанами, устремленные ввысь стебли гороха, усыпанные нежными стручками. Я вижу ярко-красные помидоры, еще не совсем созревшие, и темно-зеленые огурцы, прячущиеся под широкими листьями. Запах стоит густой, насыщенный, смешиваясь с ароматом влажной земли.

– Все это идет на стол, конечно, – говорит Арвид, заметив мой заинтересованный взгляд. – Но излишки мы продаем на рынке в городе. Это хороший доход.

Арвид объясняет, что птичье мясо и яйца тоже важная часть их хозяйства.

– А вот здесь у нас маслобойня, – он подводит меня к небольшому, но крепкому зданию из камня. Внутри пахнет орехами и свежим маслом. Я вижу огромный каменный жернов, который вращается с помощью водяного колеса. Рабочие усердно работают, перемалывая семена. Завидев нас, приветственно склоняют головы и возвращаются к работе.

Дальше мы идем к мельнице. Это высокое, величественное сооружение, возвышающееся над остальными постройками. Ветер свистит в ее крыльях, заставляя их вращаться с неумолимой силой. Внутри все гудит и трясется, пахнет мукой и теплым зерном. Я вижу, как мука ссыпается в огромные мешки, готовая отправиться в пекарни.

– Мельница – сердце нашего хозяйства, – говорит Арвид, перекрикивая шум. – Она кормит нас всех.

– Но это еще не все, – Арвид ведет меня к небольшому саду, где растут яблони, груши и вишни, усыпанные спелыми плодами.

И, наконец, он показывает мне сыроварню. Здесь, в прохладном и темном помещении, зреют головки сыра, покрытые белой плесенью. Запах стоит острый, терпкий, дразнящий аппетит.

– Сыр наша гордость. Мы делаем его по старинным рецептам, которые передавались из поколения в поколение.

Я смотрю на все это великолепие и понимаю, какой огромный труд стоит за каждым колоском пшеницы, за каждой головкой сыра, за каждой каплей масла.

– У тебя большое хозяйство, Арвид. Теперь я понимаю.

Становится стыдно, что я журила мужчину за запущенный дом. Ведь очевидно, что такое хозяйство требует много сил. Ещё и воспитание Лили отнимает много времени. А дом я в порядок приведу. Ничего страшного.

Глава 14

Я иду под руку с Арвидом по уютной улочке домой. Так приятно ощущать тепло его ладони, его уверенный шаг рядом. Замечаю, как из-за поворота, по тропинке, навстречу нам движется фигура.

Это девушка. Она высокая, стройная, с копной темных волос, обрамляющих лицо. Красивая, бесспорно. Но эта красота другая, не такая, как моя. В ней нет той хрупкости и нежности. В ней есть сила, уверенность, что заставляет меня невольно сжаться.

Арвид слегка напрягается, завидев её. Девушка приближается, и ее взгляд останавливается на нас. На мне. В ее глазах мелькает что-то похожее на презрение, смешанное с вызовом. Она останавливается, не сводя с меня глаз, и ее губы растягиваются в кривой усмешке.

– Давно не виделись, Арвид, – голос девушки звучит игриво, как звенящий прохладный ручей, пробивающийся сквозь летний зной.

Она обводит меня взглядом с ног до головы, и я чувствую себя так, словно меня раздели догола и выставили на всеобщее обозрение.

– А это, я так понимаю, нянька, которую ты привёз с людских земель для несчастной человеческой сиротки? – продолжает она, и каждое слово бьет меня, как хлыст.

Я смотрю на Арвида, ищу в его глазах ответ, защиту. Он стоит, словно парализованный, только ходящие ходуном желваки выдают в нём раздражение.

– Эва моя жена, Лидана! – Арвид отстраняется от меня, делая шаг вперед, между мной и этой женщиной. Его голос звучит ровно, но в нем чувствуется сталь.

– Тебе пора домой. Сейчас же! – гремит дракон.

Лидана усмехается, но в ее глазах мелькает злость.

– Домой? С чего бы, Арвид? Или ты боишься, что твоя… хм… человеческая жена не одобрит наши отношения? Ха-ха-ха!

– Я сказал, домой! – рычит Арвид.

Дракон поворачивается ко мне, и его взгляд смягчается.

Лидана, бросив на меня последний, полный презрения взгляд, разворачивается и уходит, ее шаги звучат как удары молота по моему сердцу.

Я стою, чувствуя, как солнце, еще недавно такое ласковое, теперь обжигает кожу. Слова Элизабет, ее тон, ее уверенность. Все это стало для меня откровением. Я, глупая, наивная сороколетняя дура, посмела думать, что Арвид уже принадлежит мне, раз уж я его жена. А оно вон как всё. Он, оказывается, погуливает. Эта мысль больно колет в сердце.

Я смотрю на удаляющуюся спину Элизабет, на то, как она грациозно, но с какой-то хищной уверенностью движется по тропинке, и чувствую, как внутри меня зарождается ревность? Ненавижу это чувство!

– Прости, – наконец произносит Арвид, его голос звучит глухо, словно он говорит сам с собой. – Не ожидал ее здесь увидеть.

– Лидана твоя любовница? – спрашиваю прямо в лоб.

Не люблю ходить вокруг да около. Лучше выяснить всё сразу, на берегу.

Арвид смотрит на меня долго, словно обдумывает, сказать мне правду или утаить её. Но я уже точно знаю ответ.

– Была, – выдаёт он обречённо.

– Сейчас вы поддерживаете… эм… интимные отношения? – задаю следующий вопрос.

– Эва, – Арвид кладёт горячие ладони мне на плечи, но я стряхиваю их. Терпеть не могу бабников! – Я порядочный мужчина. Все отношения между мной и Лиданой закончены и никогда не возобновятся. Я женат! Этим всё сказано. Прошу, не думай об этом.

– Ты... ты ее любишь? – не унимаюсь.

– Любил, – Арвид опускает взгляд. – Или думал, что люблю. Сейчас уже нет. У наших отношений не было будущего. Всё кончено. Теперь ты моя жена, Эва. Больше в моей жизни не может быть других женщин.

Твои слова да богу в уши. Неприятная ситуация. Но если подумать хорошенько, Арвид мужчина видный, красивый. Было бы странно, если бы он избегал женщин. Конечно же, у него до меня была жизнь, и ревновать к ней глупо. Встряхиваю головой, улыбаюсь и кладу свою ладонь на мужское крепкое предплечье.

***

Дни летят, словно листья на ветру, и каждый из них наполнен суетой. Арвид с рассветом уходит вместе с другими мужчинами Синалии. Они усердно готовятся к наступлению. Я знаю, что они делают всё возможное, чтобы защитить нас, но это знание не уменьшает моей тревоги. Он возвращается только к вечеру, усталый, с запахом дыма и земли на одежде, и я стараюсь встретить его с улыбкой, хотя сердце моё сжимается от переживаний.

Мои дни тоже не проходят в бездействии. Они посвящены заботе о доме и Лили. Лили – это вихрь энергии, и её волосы, цвета спелой вишни, часто становятся жертвой её неуёмной активности. Я набрала в ванну тёплой водой, приготовила душистое мыло и мягкое полотенце. Аккуратно усадив Лили в ванну, я начала своё священнодействие.

– Сейчас мы сделаем тебя самой красивой девочкой на свете, – шепчу, погружая её волосы в воду. Она хихикает, когда капли воды попадают ей на лицо, и я не могу удержаться от ответной улыбки. Мыло пенится, и я осторожно промываю её волосы, стараясь не задеть глаза. Красный цвет, такой яркий и живой, становится ещё насыщеннее под струями воды.

Затем начинается самое сложное – распутывание колтунов. Её волосы, такие густые и непослушные, словно живут своей жизнью. Я беру гребень с редкими зубьями и начинаю медленно, терпеливо распутывать каждый узелок. Лили морщится, когда тяну, но я говорю ей ласковые слова, отвлекаю её рассказами о волшебных принцессах и их сияющих локонах.

– Представь, что это не колтуны, а маленькие облачка, которые мы распутываем, чтобы солнышко могло пробиться сквозь них, – говорю, и она, кажется, верит мне.

Когда волосы наконец распутаны, я беру её старые платья. Возможно, они были когда-то яркими и красивыми, но теперь платья выцвели, порвались и потеряли божеский вид.

– Ох уж эти мужчины, – вздыхаю и собираю их в кучу. Отношу платья в дальний угол, чтобы завтра выбросить.

Достаю свои роскошные наряды. Те самые, которые я привезла из «отчего дома». Беру ножницы, нитки и иголку и превращаю свои некогда шикарные платья в наряды для Лили. Я укорачиваю их, добавляю кружева, вышиваю узоры.

И вот, когда солнце начинает клониться к закату, а Арвид ещё не вернулся, я зову Лили. Она вихрем мчится на мой зов. Помогаю ей надеть новое платье. Оно сшито из голубой юбки и украшено белым кружевом, которое я аккуратно вырезала из своего свадебного платья.

Лили подходит к зеркалу, и её глаза расширяются от удивления. Красные волосы, теперь расчёсанные и блестящие, обрамляют её красивое детское личико. Лили кружится перед зеркалом, и платье взлетает вокруг неё, словно облако.

– Я красивая? – шепчет она, глядя на меня огромными глазами.

– Ты самая красивая девочка на свете, – отвечаю и прижимаю Лили к себе.

– А Лидана говорила, что я мерзкая и некрасивая, – девочка утыкается лбом мне в живот.

От этих слов всё внутри меня заклубилось, забурлило. Гнев ищет выход и будто ударяется о преграду в виде моего тела, причиняя боль.

Лили несмело отстраняется от меня и закрывает рот рукой от удивления.

– Возьми себя в руки, Эва! – Зефирчик выныривает из пространства и прыгает мне на плечо.

Глава 15

Лили прыгает на месте и хлопает в ладоши. Зефирчик пытается успокоить меня, но я уже не нервничаю. Чувствую себя странно, конечно, и глаза жжёт немного.

Подхожу к зеркалу и едва мой взгляд касается отражения, замираю.

Мои глаза. Они светятся. Не просто отражают свет, а излучают его. Ярко-синее, пульсирующее пламя, словно два крошечных осколка неба, застрявших в глубине моих зрачков. Я отшатываюсь, сердце колотится.

Синее сияние становится всё ярче, словно пробуждается от долгого сна. Я осторожно протягиваю руку к лицу, касаясь щеки. Кожа теплая, обычная. Но внутри… внутри что-то изменилось. Я чувствую это. Неведомую, бурлящую силу, клубящуюся где-то под кожей, в каждой клеточке моего тела. Она похожа на раскаленный воздух, на электрический разряд, на что-то древнее и могущественное, что только-только начало просыпаться. Это одновременно страшно и захватывающе.

– Я волшебница? – голос дрожит от смеси шока и неверия. Я смотрю на себя, на свои синие глаза, и пытаюсь осмыслить происходящее.

В этот момент с моего плеча раздаётся звонкий, заливистый смех.

– Во дела! – Зефирчик подпрыгивает на месте и размахивает пушистым хвостом. Его маленькие черные глазки блестят от веселья.

– Ты не знала? – бельчонок перепрыгивает на столик. – А когда я говорил тебе, что Эва использовала темную магию, пролетело мимо ушей?

Я моргаю, пытаясь переварить его слова.

– Что я умею? – не отрываю взгляд от своего отражения.

– Понятия не имею. Выясним в процессе.

Сердце пульсирует, как будто пытается вырваться из груди, и вместе с ним нарастает жгучий, невыносимый жар, который разливается по венам. Глаза горят пронзительным, неестественным синим пламенем. Я теряю контроль.

– Зефирчик, – начинаю паниковать. – Уведи Лили! Я не знаю, как остановить это!

– Я не уйду, не уйду! – девочка топает ножкой.

Внизу, сквозь толщу стен, доносится хлопок двери. Арвид пришел. И я не могу, просто не могу спуститься к нему такой. С этими глазами, которые, кажется, вот-вот испепелят все вокруг.

Паника подступает волнами, захлестывая меня с головой. Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони, но даже эта боль кажется далекой, приглушенной.

– Как прекратить это? – шепчу, и мой голос дрожит, словно струна, готовая лопнуть.

– Думаю, нужно сосредоточиться и успокоиться, – Зефирчик снова у меня на плече. – Всем известный факт. Магия связана с эмоциями.

Закрываю глаза. Глубокий вдох. Еще один. Пытаюсь представить себе спокойствие. Тихую гладь озера в безветренный день. Мягкий шепот ветра в листве. Но синее пламя все еще горит в моих глазах, опаляя веки.

– Сосредоточиться, – повторяю про себя, как мантру.

Пытаюсь оттолкнуть этот жар, эту силу, которая кажется чужой. Представляю, как она сжимается, словно клубок ниток, который я аккуратно наматываю на пальцы. Я чувствую, как магия сопротивляется, как пытается вырваться, но я не сдаюсь. Я думаю об Арвиде. О его улыбке. О его руках, которые всегда так нежно касаются меня. О том, как он смотрит на меня, когда думает, что я не вижу. О поцелуе на брачной церемонии.

Я представляю, как синее пламя медленно, очень медленно, начинает тускнеть. Как будто кто-то осторожно прикрывает его рукой. И жар отступает, уходит, словно волна. Все мои мышцы напряжены, руки дрожат, но я продолжаю.

Синее пламя превращается в мягкое, теплое свечение, которое окутывает меня, но не обжигает. Оно становится частью меня, но не доминирует. Пламя утихает, как затихает буря, оставляя после себя лишь легкое, приятное тепло.

Я открываю глаза. Они больше не горят. Осталось лишь легкое, едва заметное мерцание. Беру Лили за руку, и мы вместе спускаемся вниз.

Арвид смотрит на нас задумчиво. Его взгляд уставший, тревожный. Он обнимает Лили, кивает мне. Потом обходит весь дом, проверяя все окна, чтобы ни одно из них не оказалось открытым. После этого идёт в ванну, а я накрываю на стол ужин, который приготовила заранее. Сегодня у нас пирожки с картошкой и щи наваристые, густые со сметанкой.

***

Арвид сидит во главе стола. Лили, усевшись напротив, с любопытством разглядывает свою тарелку. А я сижу рядом с мужем и наблюдаю за ними, затаив дыхание.

Лили первой берет пирожок. Она откусывает маленький кусочек и медленно жует. На ее лице появляется самая искренняя, самая детская улыбка.

– Эва, – голос девочки полон восторга. – Это так вкусно!

Арвид тоже пробует пирожок. Он закрывает глаза на секунду, и я вижу, как уголки его губ приподнимаются. Он кивает, и в его взгляде, направленном на меня, читается нечто большее, чем просто одобрение. Это тепло, это признание.

– Лили права, – говорит он, его голос звучит мягко. – Это действительно превосходно.

Лили уже пробует щи, сначала осторожно, потом все смелее, зачерпывает ложкой густую, ароматную похлебку. Ее щеки розовеют от удовольствия. Арвид ест с аппетитом, но в его движениях есть какая-то особая, сдержанная грация. Я смотрю на них, и мое сердце наполняется такой нежностью, что кажется, оно вот-вот вырвется из груди. Что ж сегодня за день такой.

После нескольких минут молчания, нарушаемого лишь стуком ложек о тарелки, Арвид откладывает свою ложку и опускает голову.

– Семья, – начинает он, голос гордого дракона звучит глухо. – Завтра мне придётся оставить вас. Мы отправляемся в наступление.

– Уже завтра? – шепчу я, и мой голос дрожит.

Внутри поднимается волна страха, смешанного с какой-то горькой, ноющей болью. Я знаю, что это его долг, его предназначение. Но я боюсь. Боюсь, что он не вернется.