Текст книги "Бой для одного (СИ)"

Автор книги: Светлана Протасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 29

К исходу третьих суток они действительно добрались до леса. Найти новую стаю «бэмби» не удалось, поэтому Тишу пришлось питаться теми же грызунами что и Милене. Что сам рад только одобрил. Во – первых, с ними было существенно меньше возни при готовке, да и прожаривались они, даже с той убогой имитацией костра, которую они могли воплотить с отсутствием топлива, несравнимо лучше.

Милена ворчала о напрасно затраченных усилиях, но Альгрус лишь безразлично пожимал плечами.

Деревья приблизились неожиданно быстро. Только что они маячили где‑то вдалеке, и вот, уже среди сухой травы начали попадаться хрупкие деревца и широкие золотистые кроны скрыли от них закатное небо.

Милена остановилась и Тиш, наученный горьким опытом двухдневной скачки на оборотне, скатился на землю. Она же насторожено огляделась по сторонам, подозрительно принюхиваясь, пока рад устало опустился под каким‑то деревом.

– Что делаешь?

Милена поколебалось мгновение, и улеглась около Тиша, свернувшись в компактный для своих размеров клубок. Рад нерешительно оглянулся на так призывно темнеющие в наступающих сумерках деревья и понимающе вздохнул.

– Я понял. Ночной привал. Ты не хочешь идти в лес ночью.

Милена поощрительно заурчала и положила голову на сложенные лапы, устало прикрыв глаза. Тиш заёрзал, опасливо покосившись в сторону леса и, резво поднялся на ноги. Милена тут же подняла тяжёлую голову, осуждающе взглянув на товарища.

– Я отлучусь ненадолго.

Оборотень только начала подниматься, когда Альгрус опустил узкую кисть ей между ушами, пытаясь заставить лечь в прежнее положение. Милена естественно вывернулась из‑под руки, оскорблено топорща усы, и про себя неодобрительно отзываясь о некоторых фамильярных ушастых представителях внеземной цивилизации. Тиш поспешно отдёрнул руку от длинных клыков, когда Милена попыталась донести до друга своё недовольство, и, отскочив на шаг, поднял спасённые руки в знак капитуляции.

– И не далеко! Честное слово! Есть нечто, что я предпочитал бы делать исключительно в одиночку.

Милена снова положила голову на лапы и демонстративно прикрыла глаза. Она, конечно, считала, что не приспособленного к жизни в природе рада не стоит отпускать от себя и на десяток шагов, но ходить с ним в кустики было однозначным перебором. Тиш фыркнул и поспешно скрылся в ближайших зарослях. Ночь обещала быть спокойной.

Утром они снова продолжили путь, уже скоро после начала движения, уклоняясь от веток и перепрыгивая выступающие из земли корни.

Степь полностью пропала из зоны видимости, когда Тиш неожиданно пнул оборотня правой ногой. Милена на полном ходу дёрнулась, и затормозила передними лапами, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Альгрус, не удержавшись, по силе инерции слетел на землю, прокатившись метра два. Стоны перемежались нецензурщиной, а Милена скалила клыки, уязвлено прижимая уши.

– Проклятье! Я только хотел, чтобы ты остановилась! Зачем было скидывать меня?

Обиженная в лучших чувствах, оборотень обшипела приятеля, обернулась и подобрала разлетевшуюся одежду.

– Что ещё? – Принялась резко натягивать штаны.

– Я, кажется, бок ушиб. – Тиш страдальчески кривясь, потёр рёбра с видом безвинно пострадавшего. Вопрос он так же проигнорировал, нежно лелея своё пострадавшее туловище. Подняться ему помогла возмущённо закатившая глаза Милена, вздёрнув на ноги за воротник.

– Так зачем ты хотел остановиться? И учти, что в следующий раз нужно просто сказать.

Альгрус возмущённо боднул головой воздух, освобождаясь от Милениной хватки.

– Я бы и сказал, но при такой скачке, мне воздуха едва хватает, чтобы дышать. Я, конечно, благодарен, ведь благодаря тебе мы можем передвигаться так быстро, но не сказал бы, что это так уж легко.

Она пожала плечами и мгновение обмозговав ситуацию пренебрежительно махнула рукой. Всё равно пинок был не столько болезниным, сколько уязвляющим самолюбие.

– Ну, пусть будет пинок, хотя, для протокола – я против. Так зачем просил остановиться?

Тиш махнул рукой в противоположном направлении и сам двинулся туда.

– Я заметил шлос,… – он дошёл до невысокого дерева с тонким ровным стволом не более десяти сантиметров в диаметре. На стволе имеющим темно – коричневую тонкою кору, через некоторые промежутки можно было заметить своеобразные утолщения, из которых росли тоненькие ветки с редкой красноватой листвой. Сами листья были маленькими и тонкими.

– Ну и? – Милена добросовестно осмотрела указанное дерево и обернулась за пояснениями к оглядывающемуся по сторонам Тишу.

– Шлос полый внутри и в пустотах находится сок. Он конечно не слишком вкусный, но говорят полезный. Хотя главное, пожалуй, что его можно пить и из‑за него мы точно не потравимся. – Рад жадно облизал потрескавшиеся губы.

– Ну и чего мы ждём? – Оборотень заинтересованно оглядела свежим взглядом, оказавшееся таким полезным, невзрачное растение.

– Этот уже старый, – Тиш нашёл взглядом цель и двинулся в её направлении. – Его сок слишком концентрированный, но они не растут поодиночке. У них широкая, но общая корневая система.

Он подошёл к похожему, но вдвое меньшему шлосу.

– Вот, пожалуй, этот подходит. – Макушка дерева возвышалась над радом на добрый локоть. Так что, чтобы достать до верхнего сегмента, ему пришлось встать на цыпочки. После чего макушка была безжалостно отломана как раз по утолщению.

Пятисантиметровая по толщине макушка, высотой в ладонь, неожиданно легко отделилась от остального дерева и перешла к раду. Тот довольно усмехнулся, демонстрируя добычу Милене.

– К употреблению годны только три верхних сегмента, в остальных концентрация сока повышается и можно отравиться.

Он отломил кончик и продемонстрировал заполненный жидкостью до середины сегмент, пахнущий горьким травяным привкусом.

– Обычно там больше сока, но эти шлосы растут на границе со степью, так что им просто не откуда запасать влагу. Хот для нас и это роскошь.

– Я могу попробовать? – Оборотень заинтересованно принюхивалась к вручённой ей части необычного дерева.

– Давай, – согласился Тиш, уже тянясь за следующим сегментом. – Их тут должно быть достаточно на двоих.

Милена несмело отхлебнула и поспешно отодвинула остальное. Скривившись, она высунула язык, пытаясь избавиться от привкуса.

– Кисло! И это, по – твоему, слабая концентрация?

Альгрус зажмурился и единым махом выпил свою часть. Скривило его не меньше чем за минуту до того Милену, и всё равно он улыбался.

– Ну, я же говорю, что тут им не достаточно влаги. Во всяком случае, это настоящее питьё более чем за трое суток. Вкус ужасный, но мне нравится.

Тиш улыбался до того искренне, что Милена рассмеялась в ответ и всё ещё похихикивая выпила свою часть до конца. Три полных глотка. В их ситуации это оказалось настоящим подарком.

– Ну и гадость же. Поищем ещё? – В глазах у оборотня сверкал энтузиазм. Тиш улыбнулся и кивнул.

– Разве что ещё одну. Очень уж пить хочется. Потом лучше будет отъехать подальше, глубже в лесу они должны быть менее концентрированными.

Довольная, она принялась искать новые, не замеченные ростки.

– Откуда ты, кстати, о нём знаешь? – Тиш снова первым заметил дерево и подозвал Милену. – Говорил же вроде, что не разбираешься в ботанике.

– Я и не разбираюсь. Просто есть вещи, которые знает даже ребёнок.

Он снова поделился первой добычей со спутницей. Оборотень опасливо посмотрела на росток и заранее сморщившись, опрокинула содержимое в себя. Было невозможно кисло, жидкость тяжело рухнула в желудок, отозвавшийся тупой болью. И всё равно, Милена чувствовала счастье. Как бы она не храбрилась перед Тишем, как бы не утверждала, что они непременно выберутся: с её охотничьими инстинктами и его знанием координат. Трое суток под жаром двух солнц, без воды, с постоянно сдающимся под напором мрачных мыслей Альгруса, – были слишком тяжелы для неё. И только почувствовав на губах эту ужасную кислоту. Как она щиплет нёбо и стекает по пересохшей гортани, Милена почувствовала облегчение.

– У дядиного поместья, рядом с рекой росла роща шлосов. Только они, конечно, были несоизмеримо вкуснее.

Милена довольно хмыкнула.

– Фу, и всё‑таки гадость.

Альгурс согласно скривился.

За новой порцией сока Тиш разрешил остановиться только далеко за полдень, хотя терзаемая жаждой, Милена порывалась сделать это раньше. Но раду удалось убедить оборотня, что чем больше влаги получило при росте растение, тем менее кислым будет жидкость.

В итоге он оказался, конечно же, правым.

На четвёртые сутки, они впервые утолили жажду. Милена признала, что шлос стало настоящей находкой. Он избавил их от необходимости искать источники воды и соответственно от риска получить отравление или множество других чудесных проблем, которые им могла обеспечить несущая неизвестно какую заразу вода. Шлос же, как клялся Альгрус, причиной отравления стать ну никак не мог, да и рос он достаточно часто, чтобы не было необходимости нести с собой запасы.

Кстати о запасах. Весь день они бежали в указываемом Альгрусом направлении. Теперь, когда громада леса не маячила впереди, Милена могла только условно предположить в какую сторону им необходимо двигаться. Рад же был уверен в выбранном пути. Останавливались они несколько раз лишь затем, чтобы утолить жажду. Так что ближе к вечеру, который под кронами деревьев наступал значительно раньше, Милена оставила Тиша рядом с очередной системой шлосов. Рядом, так как, оказалось, что легкодоступный сок нравится не только оборотням и радам, но и армии разномастных насекомых, которые в таких рощах вообще не переводятся. Поэтому ночевать в непосредственной близости от них равносильно самоубийству. Во всяком случае, со стороны Тиша. Защищенной густым мехом Милене, был не страшен многочисленный гнус, а вот Альгрус страдал на полную катушку. Только благодаря своей природе, он не раздулся и не покрылся шишками, что наверняка бы случилось, будь на его месте человек, но это вовсе не значило, что Тишу нравилось быть покусанным. Милене было безумно жалко дёргающегося на каждую жужжащую тень друга, но чем ему можно было помочь, она не знала.

Так, убедившись в безопасности выбранного места, она оставила Тиша разводить костёр, а сама ушла в поисках мяса. Пока ещё живого.

След, даже среди травы, влажно проминающийся почвы и общего запаха перегноя, нашёлся быстро. Да ещё какой след! Милена жадно втянула ноздрями воздух. Сильный тяжёлый запах пота, достаточный чтобы сообщить о том, что зверь прошёл тут достаточно давно, но в тоже время ясно указывающий, что это крупный самец травоядного в полном расцвете сил. Милена сглатывая слюну, шла по следу, возбуждённо поводя носом и шевеля ушами. Благодаря своему чутью, ей не приходилось – подобно людям, искать отпечатки ног дичи среди лесной растительности. Она прекрасно видела направление, в котором двигается добыча и легко шла туда же.

Она плавно скользила над землёй, пружинисто ступая среди листвы. И вот, перед ней раздвинулись последние ветки и, Милена увидела на кого же охотилась.

Оборотень почувствовала, как шерсть становится дыбом, а уши плотно прижимаются к голове. Животное спокойно обрывало листву с веток, обхватывая её сначала длинным гибким языком, а затем собирая всё губами. Глаза его были прикрыты, челюсти меланхолично пережёвывали растения. Было очевидно что нападения он не ожидает. И, кажется, Милена понимала – почему.

Скотина была размером с гигантского лося! Или даже с двух гигантских лосей! Никаких рогов у него, правда, не было, если не считать смешных наростов между длинными ушами, которые периодически подёргивались, отгоняя мошкару. Длинная мощная шея позволяла ему дотягиваться до самых высоких веток, а широкая грудь была расчерчена множеством шрамов, свидетельствующих, что не один из тех, кто посягнул на эти запасы мяса, не добился желаемого. И, похоже, Милена знала причину. Если конечно принять во внимание, что копыта монстра легко могли поспорить размером с её головой. Оборотень легоко, представила, как это опускается ей на спину и ломает хребет. Не было, похоже, что такое регулярно становится пунктом меню в списке местных хищников.

Но вскоре, после непродолжительного лежания в зарослях, попытках слиться с местным ландшафтом и не отсвечивать, Милена отошла от шока и, решила попробовать.

Да и кто бы на её месте смог устоять? Когда ты силён, быстр, ловок и оснащён острыми когтями и длинными клыками постоянная монотонная охота на мелких зверьков, – вовсе не то чему можно радоваться. И что самое неприятное, эти местные грызуны были вовсе не способны удовлетворить гастрономические запросы оборотня ведущего активный образ жизни. А тут такая непринуждённо жрущая листья неповоротливая, судя по размерам, гора бесхозного мяса. Пока бесхозного.

Возбуждённо втянув воздух, Милена ощутила как по венам течёт неприкрытый азарт. Мышцы расслабились, шерсть улеглась, уши приподнялись и стали насторожено вздрагивать, ловя шорохи окружающего пространства.

Милена, мягко ступая, двинулась по кругу, обходя флегматичного травоядного. Нападать со спины было бы глупо, спереди, ещё глупее, а вот с боку… самое слабое место – это шея, перекусить позвоночник и добыча в прямом смысле упадёт к её ногам. Тем более, что и своими громадными копытами он не сможет достать нападающего, который будет находиться у того на спине. Единственно правильный путь.

Она приготовилась, припав к земле и напрягая задние лапы для единственного мощного толчка. Замерла, чтобы быть уверенной, что её ещё не заметили. И, когда зверь потянулся за новым пучком листвы – прыгнула.

Даже в ту секунду, когда она выскочила из‑за прикрытия деревьев, зверь не успел заметить и хоть как‑то среагировать. Ни испугаться, ни отшатнуться. Прыжок был идеален. Она всем весом впечаталась в гиганта, когтями раздирая его шкуру, а клыки запуская в горло. Смерть должна была стать мгновенной. Милена практически видела, как глаза не успевшего даже испугаться гиганта стекленеют и подергиваются белёсой пеленой, тело внезапно ослабевает и ноги подкашиваются, а под её зубами хрустит, разламываясь позвоночник. Но всё получилось не так.

Шкура местного зверя оказалась чрезвычайно прочной, а мясо слишком жёстким. И в тот момент, когда она повисла на нем, гигант взревел, практически оглушив Милену, и впечатал её в дерево всей своей тушей. Воздух вышибло из лёгких, а перед глазами потемнело. В ушах звенело, то ли от удара, то ли от вопля. Но прежде чем она успела опомниться, гигант повторил свой манёвр с деревом ещё один раз. И теперь Милена скорее почувствовала, нежели услышала, как сминаются её рёбра. И видно после этого её зубы разжались, так как следующее что пришло из‑за тёмной завесы прикрывшей сознание, как она приложилась о землю. Боли не было, только вдохнуть никак не получалось и темнота ещё не ушла из глаз, расцветя только шарами красных и зелёных пятен. Но лапы ещё слушались, хотя каким‑то задним умом Милена понимала, что они как раз должны быть ватными. Она не знала. По правде сказать, она их даже не ощущала, но в тот момент, когда разбушевавшийся гигант, всё ещё продолжающий неистово реветь, опустил на неё копыто, Милена вывернулась из‑под него и дала дёру.

Оборотень едва ли видела куда бежит, пятна так и не желали уходить из глаз, и земля перед носом казалась тёмным пятном с фрагментами иного цвета, когда попадались кусты растительности. Но лапы её словно сами несли вперёд. Милена только слышала, как за спиной ломаются деревья, ревёт и бесится несостоявшаяся дичь. И бежала вперёд.

И в один момент, когда треск деревьев остался позади, лапы Милены подогнулись, и она мешком костей упала на землю, по инерции прокатившись ещё метр, пока не врезалась в дерево. И тогда пришла боль.

Горло жгло, тьма перед глазами снова сменила цветные круги, лапы судорожно поджались, и она сделала вдох.

Раньше Милене казалось, что она практически оглохла, но в момент, когда практически смятые рёбра распрямились, под напором раскрывшихся лёгких, был этот тошнотворный хруст и чваканье, и вот тогда стало действительно БОЛЬНО.

Она захрипела, беспомощно скребя когтями по земле, и не могла себя заставить вдохнуть ещё раз. Так было, когда её организм только учился превращаться и боль была постоянной. Милена давно этого не чувствовала и ей даже казалось, что почти забыла об этом. Что ж, она ошибалась.

И теперь это не было следствием превращения. Не проходило за минуту или за две. И всё что могла делать Милена, это хрипеть, пытаясь заставить ошалевшее от боли тело дышать.

Глава 30

Даже при всей своей живучести и силе Милена не могла сказать, что она неуязвима. Да, раны мягких тканей заживали практически моментально. И пусть из‑за большой кровопотери процесс шёл медленно, или если в восстановлении нуждался большой объем плоти. Но и тогда, в худшем случае, исцеление занимало несколько часов. Кости же у оборотня были заметно прочнее человеческих, однако, и они могли сломаться. Вот как сегодня. И тогда восстановление затягивалось несколько дольше. Хотя тоже, по человеческим меркам, протекало невероятно быстро. Так уже спустя несколько часов Милена выгнулась, почувствовав, как воздух свободно проникает в легкие, и грудная клетка послушно раздувается и плавно опадает на выдохе. Но даже это не давало ей ощущения бессмертия. Потому что каждое ранение, каждая минута, когда её нечеловеческое тело залечивало повреждения – сопровождались болью. Когда резкой и мимолётной, порою, даже не успевающей отложиться в памяти, иногда зудящей и монотонной. Но чаще выматывающее невыносимой. Так что, когда сознание было готово воспринимать окружающую действительность, Милена ещё долго лежала, смотря в пространство перед собой, и ни о чём не думала.

Первое что она отметила, когда сознание отошло от шока, так это то, что в лесу давно уже глубокая ночь. Стиснув клыки, она с напряжением поднялась на лапы. Не смотря на то, какую боль приносила регенерация сейчас осталась только звенящая пустота в голове и тошнотворная лёгкость в мышцах.

Вокруг было спокойно, на несколько метров вокруг лес словно вымер. Никто не решался подойти к раненому хищнику. Отчасти, Милену это расстраивало, ибо безумно хотелось есть. Рот наполнился слюной, а и без того звенящий мир подёрнулся пеленой звериной ярости. Организм оборотня требовал восстановить затраченную энергию и делал это так, как умел.

Сгорбившись, низко пригнув голову к самой земле, Милена пружинистой рысью двинулась в направлении, откуда недавно удирала со всех лап. Умом она понимала, что тот монстр слишком силён для неё и что возможно следующего нападения она уже не переживёт, но звериный инстинкт в ней говорил совершенно иное. Какой‑то назойливый голосок напоминал, что даже если она не смогла победить, то уж во всяком случае, ранила гиганта, а уж добить его будет всяко проще… и всё ещё очень хотелось есть.

Затуманенное животными инстинктами сознание, лишь иногда прояснялось, и Милена с ужасом чувствовала, что творит безумство, возвращаясь на поляну, где произошла стычка с гигантом. Лапы тут же становились ватными, а внутренности скручивало узлами. А кто сказал, что оборотню чуждо чувство страха? Но предпринять, что либо ей не удавалось, ведь звон в голове был так удушающее тонок, а голод столь изнуряющее силён. А ещё она по – прежнему ощущала во рту вкус крови добычи. Большой, сильной и такой сла – а-адкой добычи. И это гнало её вперёд.

При приближении к месту неудавшегося нападения мозги совершенно отключились. Запах разъяренного зверя удушливой волной стелился над землёй, сигнализируя, что цель уже близко. Милена низко взрыкнула и присев ещё ниже, так чтобы полностью скрыться под молодой порослью и рванула ещё быстрее. Осторожность была уже отработанным методом, а вот наглость могла бы помочь.

Она вынырнула к раненому гиганту и жадно втянула воздух. Кровь, вытекшая из раны нанесённой клыками оборотня, пропитала собой землю. Многие деревья были повалены бесновавшимся зверем, пока Милена убегала отсюда как можно дальше. И судя по тому, с какой силой гигант наносил удары по ни в чём не повинным стволам, решение о побеге было действительно стоящим. Тем более, что уйти у добычи так и не получилось.

Гигант был ещё жив. Он лежал, судорожно поджимая под брюхо ноги с такими страшными копытами. Хрипло дышал и бессмысленно двигал влажными тёмными глазами под дрожащими веками. Кровь ещё вытекала из шеи, толчками вырывалась из‑под кожи и стекала в траву. Если бы было желание, Милена могла просто посидеть рядом около часа и смерть бы сама настигла некогда могучего противника. Но для этого она была слишком голодна.

Оборотень зарычала, по дуге обходя раненого и жадно прислушиваясь к запаху крови. Казалось, что гигант уже ни на что не реагирует и можно не заморачиваться излишней осторожностью, но это было не так. Стоило над поляной прокатиться басовитому рычанию, как зверь захрипел, и принялся бить копытами в пространство около себя, по сути, просто в пустоту, ибо окружающего он уже не видел. А может его зрение просто не работало в темноте? Кто знает… ведь даже оборотню при всех своих талантах, было тяжело что‑то разглядеть ночью в мире, где нет луны.

Она рычала, играя на нервах невменяемого травоядного, плавно обходя его по кругу. В итоге уже спустя пяток минут движения того стали значительно медленнее и не думая больше ни секунды Милена вцепилась ему в горло. На этот раз она вцепилась в глотку прямо под подбородком. Всем своим весом придавила голову к земле и, задыхаясь от голодной ярости, давясь рычанием и кровью, перекусила трахею.

Ужин получился знатным. Возможно, происходи всё иначе, при других обстоятельствах и оборотень пожаловалась бы на жёсткую кожу или чрезмерную жилистость. Но сейчас её волновало только чтобы мяса хватило насытить её беспредельный голод. Потому что, каким‑то задним умом, едва работающим из‑за терзавших её инстинктов, Милена до немеющих лап боялась, что следующим в списке её меню станет бессильный против дикого зверя Тиш. Не то чтобы он был таким уж жирным и сочным, ни один видевший рада в живую не назовёт его иначе нежели суповым набором. Но он был лёгкой добычей, и Милена боялась, что в ответственный момент, просто не сможет остановиться. И потому, даже когда голодное безумие ушло из её сознания, оборотень рычала, от страха пережитого. Прижимала к голове уши и разрывая шкуру поверженного гиганта, вгрызалась в его плоть. Лишь почувствовав, как очередной глоток уже едва тёплой крови попал не в то горло, Милена закашлялась, лапой стирая текущую из носа струйку, она упала на землю, сворачиваясь в болезненный клубок.

Страх от того что случилось и того что только могло случиться сильно отличается. До этого дня ей даже в голову не приходило, что она может невольно навредить другому человеку. Или раду, что без разницы. Так же она себя чувствовала, когда раненая чешуйчатой тварью могла напасть на брата. Конечно, ни тогда, ни сейчас она этого не сделала, но сам факт подобной возможности пугал до смерти. В прошлый раз было легче. Денис тогда тоже испугался, но не смотря на это быстро успокоил сестру. Не дал ей осознать весь ужас своего положения. Теперь же она не могла позволить себе отвернуться от проблемы. Нельзя было прийти к Тишу и просить её успокоить после того, как она, находясь где‑то далеко думала, что неплохо было бы им закусить. И Милена скулила, сжимаясь на залитой кровью поляне, боясь саму себя.

Адреналин и шок от всего пережитого заставлял трястись, трусливо поджимая под себя хвост. Сколько всё это уже длиться? Вся эта ситуация, когда она незаконно проникла в соседний мир, когда по глупой случайности оказалась, заброшена в какие‑то дикие края с радом, который теоретически мог вывести её назад, но что если нет? Сколько ещё она сможет быть сильной и смелой за двоих. Сколько ещё раз она рискнёт чужой жизнью в момент, когда собственная будет в опасности? Последние дни она не давала сомнениям закрасться в свою душу. Не позволяла ни себе, ни Тишу слабости сомнения. Но что ей теперь делать?

Милена пропорола почву когтями и, глубоко вздохнув, успокоилась. Она силой задавила так не вовремя вылезшую истерику и зарычала, злясь на себя. Ей так хотелось, чтобы кто‑нибудь утешил её, взял бы ответственность за всё происходящее с ней на себя и позволил бы Милене побыть немножечко слабой. Но это невозможно. Оборотень встала и, встряхнувшись, забрызгала окружающее кровавым дождём. Когда не на кого положиться, приходится делать всё самой и это значит, что нельзя раскисать. Ничего не изменилось. План всё тот же. И только одно в её размышлениях правдиво – Тиш не сможет выйти отсюда один. Без неё точно нет. И значит надо возвращаться, пока с радом ничего не случилось в её отсутствие.

Зло сжав клыки, Милена двинулась туда где почти ночь назад оставила своего спутника. О поверженном гиганте она больше не вспомнила. И тот остался белеть обглоданными рёбрами на кровавой поляне.

В предрассветные часы всегда самое тёмное время и Милена насторожено ступала по земле, опасаясь испугать так надолго оставленного в одиночестве друга. Тот не спал. Всё ещё, или уже – она не знала, только Тиш сидел, привалившись спиной к стволу дерева и, обхватив колени руками, слепо вглядывался в темноту.

Подойдя шагов на пять, Милена предупреждающе мяукнула. В её исполнении получилось низко и хрипло, так что не удивительно, что рад вздрогнул и поднял настороженные глаза на то место, где, по его мнению, должен был находиться источник звука.

– Милена? – в голосе было море подозрения и нерешительности. Оборотень согласно заворчала и уже не таясь, подошла вплотную успокаивающе боднув того головой в плечо. Тиш тут же ухватился за шерсть на загривке и для уверенности провёл ладонями между ушами. Из груди его вырвался облегчённый вздох.

– Знаешь, ты СЛИШКОМ задержалась. Я весь извёлся. – Она виновато прижала уши, тихо сопя ему в шею. Оборотень ни за что на свете не призналась бы, но запах невредимого рада успокаивающе подействовал на Милену. – И от тебя как то странно пахнет.

Тиш обеспокоено пождал губы. Он ещё раз провёл руками по шерсти оборотня и только теперь заметил, что его собственная одежда стала влажной. Тут же сотни разных мыслей родилось в его голове, но все они были тревожными.

– Это что, – Альгрус просто не мог заставить себя говорить громко. Почти против его воли изо рта доносился шёпот. – Кровь?

Милена обижено насупилась, и устало улеглась, придавив ноги друга к земле. Можно было сейчас обратиться, успокоить разволновавшегося рада. Очевидно, что он не спал на протяжении всей ночи. И только он начал успокаиваться, выяснив, что подруга жива, как тут же она преподнесла ему новые причины для беспокойства, но право же, Милена так устала, что даже думать о новом превращении и последующих за ним объяснениях было тяжело.

– Милена! Проклятье, ты точно в порядке?

Чуткие пальцы пробежались по морде, аккуратно обведя надбровные дуги и больно дёрнули за усы. Милена чихнула, а встревоженные руки уже пробежались по её шее и спустились на грудную клетку и передние лапы. Оборотень поспешно отобрала лапу у щекотно мявших подушечки пальцев, и прикусила Альгруса за руку, намекая, что пора бы завязывать с этим осмотром.

– Понял, понял – ты оборотень всё такое, как же я мог забыть, что на тебе всё заживает, как после благословения светлого лика. Только ты же вся в крови… не хочешь рассказать мне, что с тобой произошло? Почему тебя так долго не было?!

Решив, что сейчас самое время стребовать ответы Тиш повысил голос, но в ответ было только тяжёлое сопение. Милена спала. Или делал вид что спит и у Тиша не поднялась рука разбудить или столкнуть с коленей тяжёлую тушу окровавленного оборотня.

Резко выдохнув, Альгрус поднял руку, собираясь провести ею по лицу и, с коротким ругательством, снова опустил вниз. Теперь он тоже весь был покрыт кровавой коркой. Но осязаемая тяжесть оборотня всё равно даровала ему спокойствие. Ведь только он сам знает, что творилось у него в голове этой одинокой ночью, когда тёплый мохнатый бок хищника не ощущался рядом.

Рассвет так и застал их лежащими в обнимку. Тиш так и не смог заставить себя закрыть глаза, тем более что от них так несло мокрой шерстью и кровью, что Альгрус едва мог подавить рвотные позывы. Немало этому помогало и то, что он уже сутки ничего не ел. Они и раньше‑то пахли не так чтобы хорошо, но это не входило ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Оставалось только удивляться, как же Милена может спокойно спать, имея такое чуткое обоняние.

Тиш, стараясь дышать ртом, наблюдал, как воздух в лесу медленно светлеет, заставляя всё то, что до этого момента имело только очертания, приобретать цвет и объём. В свете наступившего рассвета он смог, наконец, рассмотреть подругу. Ну, открытых ран или проплешин в шерсти видно не было, что отчасти успокоило. Но тогда откуда, же столько крови? И ещё одно, до этого дня он ни разу не видел, чтобы Милена после охоты не позаботилась бы о том, чтобы привести себя в порядок. Её вылизывания Тиш вообще считал странным действием для разумного существа. Но саму Милену это никогда не останавливало. Что же случилось на этот раз?

Оборотень заворчала и, сморщив нос, тихо чихнула, попутно открывая жёлто – оранжевые глаза с мгновенно сузившимся до булавочной головки зрачками.

Теперь, окончательно убедившись что подруга невредима и проснулась, Тиш без малейшего сожаления столкнул её со своих коленей и раздражённо выдохнул рассмотрев во что превратился его и без того бывший весьма потрёпанным костюм. Милена смотрела в том же направлении и задумчиво шевелила ушами без заметного энтузиазма на изгвазданной морде. Ей было даже хуже чем раду, шерсть за несколько часов сна успела слипнуться в бурые колтуны.

– Рад, что ты проснулась. Знаешь, больше чем есть мне сейчас хочется мыться, – он брезгливо отставил руки подальше от тела, натягивая пальцами рукава рубашки. – И если ты не собираешься в своей обычной манере вылизывать нас обоих, то я с удовольствием выслушаю твои варианты.

Милена удивлённо поставила уши торчком и склонила голову набок. Сначала ей показалось, что Тиш поставил её перед неразрешимой дилеммой. Но уже спустя мгновение она поняла, что это не совсем так.

Если как следует подумать, то та громадина, сплющившая её рёбра, не могла получать достаточно влаги из растений, наверняка где‑то тут есть водопой, а, следовательно, и возможность отмыться. Тишу она, конечно, не даст пить воду, чёрт её знает, какие бактерии водятся в местной среде. Впрочем, лесной шлос был достаточно распространён и, как выяснилось на практике, безопасен, чтобы утолять жажду им.