Текст книги "Рыцарь в сияющих доспехах (СИ)"

Автор книги: Светлана Нарватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Тайни вызвала аэрокар, наскоро натянула приготовленные для отеля брюки с футболкой, набросила поверх теплую куртку и помчалась в сторону лифта. Лишь вынырнув из двери верхнего выхода под сплошную пелену ливня, китиарка сообразила, что оделась не по погоде. И не высушила волосы. Так что не жалко. Роул решительно направилась к транспортному средству. В памяти всплыл адрес Коллингейма. Тайни слышала его лишь однажды, когда сбегала от Алекса полгода назад. Местоположение китиарки определилось автоматически, и служба вызова уточнила, туда ли отправить машину. Бесполезная, в сущности, информация впечаталась в мозг намертво. За время пути одежду и волосы почти удалось подсушить, но стоянка аэротакси на крыше жилого дома эконом-класса была далеко от входа, и Роул промокла еще сильней, чем вначале. Играть по правилам: вызывать Коллингейма, ждать, пока он проснется и соизволит отпереть, она не собиралась. Она продрогла до костей, если не до костного мозга. Универсальная отмычка, родная сестра той, которой пользовалась Хельга Стоунбридж, распахнула двери дома. На номер квартиры Тайни тогда внимания не обратила, но восстановила в памяти маршрут движения. Через несколько минут девушка стояла у дверей Алекса. Только бы он был дома. Только бы он оказался один.

Детектив, теплый, сонный и растерянный, впустил ее в каморку-квартирку. Он попытался скрыть неловкость, нелепым жестом приглаживая волосы. Впрочем, всё остальное у Алекса и вправду было в порядке. Идеальная мускулатура. Чистое белье, облегающее ягодицы и холм спереди. И запах, пьянящий, расслабляющий запах безопасности Желание спрятаться от несправедливого мира у него на груди стало невыносимым.

– Я принимала душ, – начала Тайни невпопад. – А когда вышла, обнаружила под дверью вот это.

Китиарка протянула комм. Детектив ознакомился с содержание послания и вернул носитель. Роул испугалась, что ее сейчас выставят, но Коллингейм всего лишь пошел одеваться.

– Что ты планируешь делать? – спросил он.

Тайни прислонилась к дверному косяку. Близость Алекса волшебным образом избавляла ее от паники и заставляла работать мозги. И Роул задалась вопросом, зачем она примчалась сюда посреди ночи. Что бы изменилось, если бы она дождалась утра? Формально – ничего. Да, возможно она бы поседела за эту ночь. Но морального права лишать сна Коллингейма, если уж совсем честно, у нее не было.

– Даже близко не представляю, – ответила девушка на вопрос. – Но в Управлении мне, видимо, лучше не появляться.

Алекс одевался на автомате. Его тяжелый взгляд не отрывался от гостьи.

– Ты вообще понимаешь, – произнес Коллингейм наконец, – что могла сюда не долететь? Тебе не терпится воссоединиться с братцем?!

Детектив отчитывал Тайни как неразумную девчонку. И спорить было не с чем.

– Я испугалась.

– Как ты открыла домовую дверь? – поинтересовался Коллингейм.

– Я бы и квартирную открыла. Но посчитала это неэтичным.

Алекс понимающе кивнул. Почему у него мозги всегда работают? Впрочем, неизвестно, как бы он себя вел, если бы речь шла о жизни дорогого ему человека.

– Проходи, – запоздало пригласил хозяин, указывая на кровать. – Будем думать.

Учитывая, что спальное место занимало почти всё внутреннее пространство, сложно было попасть во что-то другое. Но Роул живо представила, как они будут "думать", после того, как она снимет мокрую одежду. Память, как выяснилось, хранила каждую деталь той ночи, когда китиарка была здесь впервые. Словно читая ее мысли, детектив вынул из одежного бокса пару рубашек. Точь в точь как в прошлый раз. Он что, издевается? Черт подери, она не для того сюда прилетела!

– А подлиннее ничего нет? – спросила Тайни. Переодеваться всё равно нужно, в своей одежде она может только до сушки добраться. Можно, конечно, просидеть двадцать минут в санблоке, дожидаясь, когда брюки можно будет надеть заново, но выглядеть это будет совершенно по-идиотски.

– Простите, вечерних платьев не держим.

Коллингейм отвесил шутовской поклон. Последствия "эпидемии" напомнили о себе. Тайни молча выбрала белую и скрылась в ванной. Непромокаемая куртка уберегла от воды футболку и то, что было под ней. Ниже пояса одежда была как из реки. Роул запустила в помещении режим обогрева и наскоро провела по волосам расческой Алекса. Привычным жестом девушка собрала с нее волоски и сунула в карман. Так. Теперь нужно закинуть в сушилку мокрую одежду. Тайни обмотала рубашку вокруг бедер, застегнула все пуговицы и завязала узлом рукава. Посмотрелась в зеркало. Ткань была достаточно плотной, чтобы отсутствие нижнего белья в глаза не бросалось. Но Роул-то знала, что под рубашкой ничего нет. Между ног повлажнело, а соски заострились. Пока воображение не завело ее дальше, она вышла из санблока. Горячий взгляд Алекса пробежался по фигуре гостьи снизу вверх, и дышать стало тяжело. Девушка осторожно села на кровать, пока Коллингейм не заметил, какое действие он оказывает. Нужно срочно менять направление мыслей.

– Есть шансы найти их за три дня? – спросила она.

– Шансы есть всегда. Весь вопрос в их величине.

Рыцарь Алекзандер Коллингейм в своем привычном амплуа. Он задавал короткие вопросы. Она отвечала. Он выдвигал версии. Она опровергала. Шаг за шагом ситуация прояснялась. Части головоломки сползались воедино. Изображение пока не угадывалось, но появилась надежда, что оно соберется.

– …Майер говорил, что материалы твоего брата можно восстановить, если ввести в комм пароль, – произнес Алекс. – Ты его знаешь?

– Нет. – Это мысль! Простая, очевидная и очень логичная. – Но он должен быть в базе Корпуса. Я могу запросить. Вот я ду-ура!..

Роул направилась в санзону, взяла оставленный на сушилке комм и стала набирать сообщение маме. Положение Роул-старшей в Исследовательском Корпусе не оставляло сомнений, что информация будет получена настолько быстро, насколько это вообще возможно.

– Это будет скоро? – уточнил детектив.

Тайни прикинула:

– Где-то в пределах двадцати – двадцати шести часов.

Сообщение ушло. Не важно, сколько сейчас на Китиаре, мама поднимет кипучую деятельность и разбудит всех, кто в состоянии хоть чем-то помочь. Оставалось ждать. И лучше это делать в гостинице. Потому что повисшее в комнате молчание вновь напомнило Тайни, что на ней нет белья. Ей показалось, что температура в комнате подскочила на несколько градусов.

– Сушка завершит цикл через пять минут, – сообщила девушка.

– Ты что, собираешься назад?

В голосе Алекса звучало недоумение и раздражение.

– Конечно. Тебе нужно выспаться. И мне.

Черт, черт, черт! Роул с трудом удержалась от того, чтобы повторить нелепый жест Коллингейма – пригладить волосы. Она хотела объяснить, что ей лучше уйти. А получилась двусмысленность. И слова были поняты именно во втором, нежелательном смысле. Огонек, затлевший во взгляде Алекса, был тому подтверждением.

– Чтобы по дороге тебя перехватили, и мы так и не узнали, из-за чего весь этот цирк? – между тем проговорил детектив, будто ничего не заметил.

– Мы же договорились, что я им нужна на свободе, – возразила Тайни. Ее взгляд упал на рот детектива, и душевных сил сдвинуться не обнаружилось.

– С ними? – шевельнулись красиво очерченные губы.

– Что "с ними"? – Смысл сказанного ускользал.

– Договорилась ты с ними? – усмехнулся детектив.

Роул подняла взгляд. В глазах Алекса уже полыхало пламя. Зрачки расширились, выдавая намерения. Она сглотнула.

– Но я буду тебе мешать… – жалко отбивалась Тайни, понимая, что битва уже проиграна.

– Помоги.

Он придвинулся.

– У тебя негде спать.

Коллингейм широко повел рукой над кроватью.

– Алекс, я не за этим сюда прилетела…

Последний аргумент перед капитуляцией.

– Отчего не совместить полезное с приятным?

Он сместился еще ближе.

– Мы еще не придумали, что делать завтра…

– Завтра придумаем.

Детектив сидел уже совсем рядом. Он забрал комм и опустил его на пол. Руки Коллингейма были горячими. От него самого несло жаром. Какое же она животное. Блудливое животное.

– Алекс, ты со своими грязными инстинктами… – попеняла Тайни, будто была лучше.

– У меня совершенно чистые инстинкты, – возразил детектив. – Я тоже принял душ перед сном, – и протянул руку к ее лицу.

Тайни закрыла глаза и потерлась щекой о ладонь. Сколько можно держаться? Разве не об этом она мечтала, когда летела на Атован? Да, в ее мечтах не было похищенного брата. Но Алекс там был. Роул подчинилась настойчивости мужчины и подняла лицо. Их губы слились. Тайни будто вернулась домой после долгого отсутствия. Если честно, родительский дом на Китиаре уже давно перестал быть для нее "домом". Чувство возвращения потрясло. Она нежно провела пальцами по груди Коллингейма. И, смирившись с неизбежным, подалась следом за ним на кровать.

Алекс был потрясающе нежен. Тай даже не подозревала в брутальном детективе такой ласки и теплоты. Она лежала на уютном мужском плече. Её родиной была Китиара, но Роул теперь могла понять женщин традиционного мира. Свобода и независимость – это здорово, но надежность и защищенность лучше. Особенно, когда над тобой висит нешуточная угроза. Кстати об угрозе.

– Майер тебе завтра скальп снимет, – уведомила Тайни.

Мышцы мужчины мгновенно напряглись.

– Не терпится похвастаться? – поинтересовался Коллингейм.

Роул быстренько забрала обратно дифирамбы, пропетые в адрес патриархата. Если ты не доверяешь женщине, зачем ты с нею спишь?

– И я даже не подумаю заступаться, – закончила она фразу.

Алекс обиженно отвернулся. Нет, вот смотришь – вроде серьезный, взрослый мужик. А порой просто дитё малое. Слабая и беззащитная женщина отменяется. Включаем профессионала.

– Он взломал код моего чипа, – пояснила Тайни.

Коллингейм сделал вид, что не услышал.

– Я об этом узнала в прошлый раз, – продолжила она и, помолчав, добавила: – После.

– Еще скажи, что ты сбежала, потому что испугалась. – Алекс наконец обернулся.

– Скажу.

– И что бы он тебе сделал?

– Мне – ничего.

– То есть ты хочешь сказать, что испугалась за меня?! – непонятно чем возмутился Коллингейм.

– Чему ты так удивляешься?

– Я не нуждаюсь в защите, – отрезал Алекс.

О, боже мой! Храбрый щеночек отважно лает на злого дядю-грабителя. Как легко быть смелым, когда не знаешь, что "дядя" может походя раздавить тебя, как клопа.

– Тебе так кажется.

– Как видишь, ничего ужасного со мной за эти полгода не произошло, – заявил Коллингейм, будто это был весомый аргумент.

– И что? Китиарцы любят мстить вдумчиво, со вкусом.

– Можно было остановиться на "китиарцы любят мстить", – поморщился он.

Многие поражались китиарской мстительности. Она входила в противоречие с религиозными догмами, принятыми в большинстве миров. Тайни знала ее корни. Великодушие – роскошь, доступная сильным. То, что у сильного нарекут "великодушием", у слабого обзовут "трусостью" и заклюют. Таковы двойные стандарты мира. Маленькая, слабая Китиара не имела возможности прощать. Война ей была не по плечу, поэтому она отвечала на обиды точечными ударами, наказывая виновных пропорционально совершенным преступлениям. Чтобы не пустить вендетту в свое общество, правительство четко определило вектор: "Мы – Семья; они – враги". Что прощается родственнику, чужаку с рук не сойдёт. Смертельные приговоры были крайне редки и проходили обязательную ратификацию в Исследовательском Корпусе. Всё остальное ограничивалось лишь фантазией граждан и иноземным законодательством. Правонарушения по-прежнему влекли за собой лишение гражданства. Но что для человека с интеллектом найти лазейку в букве закона? Да это как булочку на завтрак съесть. Джин был выпущен из бутылки, а Тайни и ее коллегам периодически приходилось подчищать последствия. Ей ли не знать, во что может вылиться месть оскорбленного китиарца?

– А что, сигнал чипа не глушится подавителем? – поинтересовался детектив.

Вот чем Алекс нравился Роул, так это умением видеть в словах неочевидный смысл.

– Он настроен на меня, – пояснила она. – Пропускает частоту медицинского датчика. В некоторых ситуациях это может спасти жизнь.

– Тогда Майер сам виноват, – сделал детектив неожиданный вывод. Неуемный оптимизм был еще одной чертой, привлекавшей китиарку. – Подслушивать нехорошо! – Коллингейм порицающе покачал пальцем. – Слушай! – мужчина повернулся набок, лицом к собеседнице. – А он может вычислить место положения Эмиля и Эбигейл по сигналу чипа?

– Не знаю. Не сильна по части взлома системы медицинского мониторинга. И понятия не имею, как Майер вообще будет себя теперь вести. Я же говорила – Виктор непрогнозируем. Так какие у нас планы на зав… точнее, на сегодня уже?

– Едем в исследовательский центр. Я делаю вид, что расследую. Ты делаешь вид, что мешаешь. Майера вытаскиваем туда же. Наблюдаем. Слушаем. Ждем. Надеемся, что похитители сделают ошибку. Что ты думаешь по поводу второго раунда?

Алекс игриво поднял бровь. Разговор дался неожиданно легко, так что силы для второго раунда у Тайни были. Но чуть-чуть. Потому что практически сразу после она уснула. Последней мыслью перед тем, как она погрузилась в дрему, было то, что она так и не рассказала про их знакомство. И когда улетала из отеля, даже не вспомнила про статуэтку. Ничего. В другой раз…

Заснула Роул быстро, но ночь провела беспокойную. Несколько раз просыпалась оттого, что рядом чужой. Она оглядывалась, пытаясь сообразить, где вообще находится. Потом вспоминала: на Атоване, дома у Алекса. Это он похрапывает рядом, по-хозяйски уложив на нее свою тяжелую, горячую коленку. Да, одно дело переспать с мужчиной, и совсем другое – с ним спать. Тайни уже давно ни с кем не оставалась на ночь. Наверное, со времен романа с Майером. Измотанные постоянной тревогой нервы тоже не способствовали здоровому сну. Только под утро Роул погрузилась в блаженную дрему. Ей снилось, что она бежала. Непонятно, за кем-то или от кого-то. Единственное, что ей было известно наверняка – она опаздывает. Она пробиралась по каким-то темным трубам, лестницам и грязным тоннелям. С осклизлых стен стекали потеки воды. Сил бежать уже почти не было, но Тайни по-прежнему не успевала. И тут она ощутила за спиной чужака…

В этот раз Роул пришла в себя мгновенно. Еще бы – так удариться кулаком! Рядом навзничь лежал растерянный Коллингейм и потирал скулу. Тай с трудом сдержала смех. Романтическая побудка ему не удалась. Придется исправлять ситуацию. Тем более что детектив сейчас был мил как никогда. Главное – не думать. Пятнадцать минут ни о чём не думать. У нее получилось. Даже немного дольше. Но стоило Алексу сбежать из санблока, чтобы обеспечить завтрак, суровая реальность обрушилась на китиарку. Она была готова бежать угодно, лишь бы успеть. Проблема в том, что никто не мог ей сказать, куда и зачем.

Всю дорогу до Академического квартала Коллингейм молчал. Тайни старалась сидеть тихо и не мешать ему думать, а потом и вовсе заснула. Когда она открыла глаза, аэрокар начал снижение возле исследовательского центра. Неподалеку от входа стоял Вик. Алекс сразу подобрался. Роул приготовилась к худшему, но Майер вел себя на удивление цивилизовано. Хотя не упускал возможности продемонстрировать собственное превосходство и заявить права на самку. Коллингейм отвечал ему той же монетой – по мере сил. Противно, но лучше мордобоя. В принципе, Виктора можно понять. Для него детектив застрял где-то на уровне между австралопитеком и неандертальцем. Обидно, наверное, что тебе предпочли дремучего дикаря. Но Тайни за свой выбор извиняться не собиралась.

Обнаруженная Майером информация о "нирване" настораживала. Разумеется, Роул даже мысли не допускала, что кто-то из группы мог подсесть на наркотики. Но выходило, что китиарцы каким-то образом пересеклись с местным наркосиндикатом. Это вам не секретарша-одиночка. Серьезный противник. Все известные Тайни факты укладывались в новую версию. Ситуация была достаточно серьезной, чтобы Эмиль запросил помощи. Убийство Бродски, которое никак не вязалось с Майером в роли главного злодея, обрело смысл. И даже способ убийства Оуэна в новом ракурсе находил объяснение. Непонятно только, чем Эмиль и его коллеги так не угодили наркоторговцам.

– Тайни, уделишь мне время, после того, как вы здесь закончите? – прервал размышления девушки Виктор.

По его тону можно было бы подумать, что он заигрывал. Но цепкий взгляд китиарца не оставлял выбора. И рядом с Виком, и рядом с Алексом девушка чувствовала себя слабой и беззащитной. Но если атованец вызывал ощущение защищенности, то китиарец – опасности. Однако Виктор, используя свои таланты, был способен вычислить верхушку наркоторговцев. Разумеется, "знать похитителей" не равно "освободить похищенных". Но уже половина дела.

– Хорошо, – согласилась Тайни. – Я сообщу, когда освобожусь.

– Не стоит беспокоиться, – с усмешкой сообщил Майер. – И вот что, Тай: ты глазки притуши. У тебя всё-таки брата похитили.

Слова бывшего любовника обожгли как пощечина, особенно отрезвляющая на контрасте с его ласковым жестом. С кончиков пальцев Виктора стекала такая ярость, что Роул с трудом сдержала дрожь.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно констатировал он и, прежде чем удалиться, бросил через плечо: – Увидимся, детектив.

После его ухода изменилось всё. Внутреннее состояние Тайни. Поведение Алекса. Коллингейм итак не был образцом открытости и доброжелательности, а теперь его словно окунули головой в ведро, полное льда. Лицо детектива будто подернулось изнутри изморозью. Ровно до того момента, когда лифт распахнулся на административном этаже исследовательского центра. Острые углы сурового лица поплыли, как снежок под весенним солнышком, а глаза блеснули маслом. Роул проследила за его взглядом. Посреди коридора стояла блондинистая фифа и хлопала ресницами так, будто собиралась с их помощью взлететь. В мире не существует женщин, которым хотя бы раз в жизни подобные неземные существа не перебегали бы дорогу. Всем своим видом блондинка умоляла: "Возьми меня! Сейчас!" Причем, призыв не имел адресной привязки. Сгодился бы любой. Но лучше тот, кто побогаче. У Тайни просто руки опустились. А с чего она взяла, что Коллингейм какой-то особенный? Что между ними что-то есть? Она просто подвернулась под руку – и не только – в удобный момент. Блондинка – это круче, но и брюнетка для разминки сойдет. Детектив напоминал кобеля в стойке, ожидающего команды хозяйки: "Апорт!"

Появившийся из дверей пожилой мужчина в компенсационных очках был знаком. Джозеф Фит. Он разогнал собачью свадьбу и пригласил гостей в свой кабинет. Заработанные баллы уважения развеялись как по мановению волшебной палочки, стоило профессору произнести первую фразу:

– Мисс Роул, примите мои соболезнования.

Он уже похоронил Эмиля. Будто для того, чтобы окончательно добить, старик потрепал Роул по плечу. Тайни ненавидела, когда ее касались неприятные люди.

– Мистер Фит. – Она вырвала плечо. – Мне кажется, время соболезнований не пришло.

– Как скажете. – Профессор будто не заметил ее реакции. Он огладил свою бородку, демонстрируя контроль над ситуацией, и обратился к Коллингейму. – Детектив, есть какой-то прогресс? Мы все обеспокоены.

Это "обеспокоены" прямо кричало: "Я вру! Я вру!" Уверенное превосходство, которое излучал Фит, никак не вязалось со словом "беспокойство".

Алекс словно ждал, когда ему дадут слово и, как ученик на уроке, бодро отрапортовал:

– У нас есть одна зацепка. Вы не замечали за Оуэном Бродски в последнее время неадекватного поведения? – спрашивал он, словно советовался со старшим товарищем. – Может, резкие перепады настроения? Признаки депрессии?

– Алекс, на что ты намекаешь?!

Меньше всего Тайни ожидала, что детектив интерпретирует слова Майера под таким углом.

– Мистер Коллингейм, я правильно понимаю, что вы подозреваете Оуэна в приеме наркотических средств? – Теперь мимика Фита, его тон и слова соответствовали друг другу. Он вроде как возмущался, и сам восхищался собственным благородным порывом. – Как я уже говорил, я мало общался с китиарской исследовательской группой. Но вынужден согласиться с мисс Роул: мне кажется, вы ищете не там.

– У вас есть версия? – спросил Алекс, выражая интерес.

– О-о, – Фит продолжал строить из себя добродушного дедушку, – если вам нужны версии – просто включите галовизор.

По лицу профессора читалось, что он уже сказал всё, что хотел. Но Коллингейм еще не удовлетворился.

– А вы суровы с подчиненными, – произнес он, явно намекая на недавнюю сцену.

– Это внутренние дела. – Фит не горел желанием их обсуждать.

– Говорят, до недавнего времени мисс Вуд была вашей правой рукой, любимой ученицей, – сообщил Алекс.

Кто бы мог подумать.

– Да, – не стал спорить профессор. – Увы, даже вполне разумные девушки порой верят в сказки про Звездных Принцев. Вы же понимаете, мой юный друг, Китиара окутана ореолом таинственности. Я пытался объяснить девочке, что у нее нет шансов. Прошу прощения, мисс Роул.

Тайни кивнула. Ситуация, участницей которой она стала на Камелоте, не была единичной. Обычаи и культура ее родной планеты были малоизвестны. Волшебное слово "матриархат" каждый толковал в меру своей фантазии. Девицам с периферийных планет за ним виделись мужские гаремы, где им прислуживают послушные Звездные Принцы. Охомутай китиарца и живи себе безбедно. Наивные девушки забывали о том, что власть – прежде всего ответственность. Но это нормально. Об этой мелочи в Союзе многие забывали. Включая облеченных властью. Тайни легко могла представить, что барышня Вуд вцепилась в Эмиля. Он был блестящей партией даже для Китиары. Но допустить, что брат повелся на сомнительные прелести блондинки, Роул не могла.

– Но Даниэла прямо голову потеряла, – продолжал Фит. – Вместо того чтобы заниматься делом, она часами просиживала возле комма и просматривала интервью, любительские записи, галографии…

И это Тайни могла поверить. Не в большую и чистую любовь Даниэлы. Такие умеют любить только себя. Скорее, девушка изучала потенциальную жертву.

– Я был вынужден принять дисциплинарные меры, – закончил атованец. В голосе слышалось недовольство. Возможно, негативное отношение к китиарцам с его стороны было спровоцировано именно этим конфликтом? Может, он сам имел виды на девицу?

– Вы всерьез считаете, что у Даниэлы не было шансов? – удивился Алекс. – Она… весьма привлекательная девушка.

Острая игла впилась в сердце Тайни. Она же всё про Коллингейма решила. Между ними всего лишь физиология. Инстинкты и рефлексы, напомнила она себе. Но игла никуда не делась.

– И к тому же единственная наследница, – добавил Фит.

Неожиданно. Богатенькая наследница подобного типа должна проводить время на Парадизах, измываясь над очередным поклонником. А не грызть гранит научных трактатов. Что-то в этом уравнении было лишним: либо правая рука местного светила медицины, либо богатая блондинка.

– Мистер Вуд не разрешал дочери покидать планету даже для развлекательной поездки, – продолжил профессор.

Возможно, она подалась в науку в пику отцу? Многие женщины действовали по принципу: "Назло капитану межзвездного корабля возьму билет и никуда не полечу".

– И понятно, что китиарец с такой фамилией ни за что бы ни остался на Атоване, – подвел итог ученый.

Тут Тайни не согласилась. Эмиль – романтик. Он способен на широкие жесты во имя великих целей. Если бы он увидел Великую Цель здесь, ему было бы плевать на то, что это периферийная планета без будущего. Но спорить с профессором Роул не собиралась.

– То есть романа у них не вышло? – уточнил детектив.

В его тоне проскользнуло еле заметное недоверие.

– Даниэла крутилась вокруг ребят, но, насколько мне известно, подручные мистера Вуда обрисовали молодому человеку ситуацию. Он сделал выводы.

На лице Коллингейма мелькнуло удовлетворение, будто эта фраза что-то ему объяснила. Детектив тоже сделал выводы, и они не совпали с мнением профессора. С мнением Тайни, скорее всего, тоже.

– Большое спасибо за информацию, – Алекс поднялся.

– Не за что. Жаль, что ничем не смог помочь, – произнес Фит, тоже встал и протянул руку для прощания. – Время идет. Я читал, что чем больше времени проходит с момента похищения, тем меньше шансов найти пропавших живыми…

С каждым словом пружина бешенства, взведенная Майером, подкрученная Даниэлой Вуд и затянутая первыми фразами профессора, сжималась всё сильнее. Чтобы не сорваться, Тайни потребовался весь ее самоконтроль.

– У нас на Китиаре говорят: "Пока в сердце есть надежда, не хорони близких…"

– Мы делаем всё, что в наших силах, – вмешался Коллингейм и вытащил Тайни за руку, помогая ей удержать окончание поговорки на кончике языка.

Прикосновение Алекса волшебным образом вернуло китиарке самообладание. Перекидываясь с детективом пустыми фразами, Роул размышляла о том, что неплохо было бы увезти с Атована пару ношенных маек детектива. Вопрос: как в критической ситуации их незаметно использовать? Фантазия разгулялась не на шутку. Из творческого процесса ее вырвала фраза Коллингейма про будущую невестку. Тайни пробовала объяснить, что Алекс всё неправильно понял, но тот не желал ничего слышать.

– Не понимаю, почему ты не хочешь признать этот очевидный факт, – кипятился он. – У Даниэлы Вуд и Эмиля был роман. Если я правильно представляю характер твоего брата, боевики папаши-Вуда его бы не остановили.

– Дело не в угрозах…

Роул пыталась придумать, с какой стороны объяснить детективу свою позицию. Единственный довод, который приходил на ум: "Он, в отличие от некоторых, на каждую симпатичную задницу стойку не делает". Но его озвучивать не стоило.

– Тогда в чем? Роулы брезгуют лицами некитиарского происхождения? – вдруг взорвался Коллингейм. – После секса со мной ты, случаем, полную санобработку не проходишь?

Тайни опешила. Конечно, Роул не демонстрировала детективу привязанность. Она от природы была не слишком открыта, что обычно среди "исследователей". Откровенный интерес Алекса к мисс Вуд окончательно отбил у нее всякое желание показывать свои чувства. Но заподозрить ее в таком? Однако, видимо, принцип про билет и капитана межзвездного корабля распространяется на всех женщин. Иначе откуда бы еще взялось желание доказать детективу, что он не прав?

– Алекс, – китиарка сжала руку мужчины. Ее окутало облако спокойствия, и все нелепые тревоги и сомнения отступили. – Я говорю об этой конкретной девушке.

– И чем тебе не угодила эта конкретная девушка? Ты же сама говорила, что ничто человеческое китиарцам не чуждо. Как мужчина говорю: это у Эмиля шансов не было.

Серые глаза Алекса потемнели, как небо перед грозой. Ах, как же ему хотелось блондинку! Может, перекрасить волосы?

– Ты считаешь ее настолько привлекательной? – вырвалось у Тайни, и она отпустила руку Коллингейма. Тепло его ладони всё еще горячило пальцы. Игла всё еще саднила в сердце.

– Ты что, ревнуешь? – фыркнул детектив.

Ну, ревнует. Но одно дело признаться в подобной глупости себе, и совсем другое – ему.

– Умнее ничего не придумал? – Ответ оказался еще глупее, чем ситуация.

– Ты ревнуешь, ты ревнуешь, – стал ее дразнить Коллингейм.

Роул знала, как нужно реагировать. По образованию она была психологом. Но то, что в теории было ясно и понятно, на практике оказалось невыполнимым.

– Алекзандер, мы тут, кажется, расследованием занимаемся, – напомнила она и решительно направилась к двери Даниэлы.

Слабость всегда бесила Роул. Зависимость от Майера дорого ей обошлась. Но самолюбие грел тот факт, что Виктору пришлось извернуться, чтобы ее привязать. К тому же сам он, как выяснилось, страдал не меньше. С Алексом всё было по-другому, отчего становилось еще обидней. Почему же ей так не везет с мужчинами? Тайни понимала, что детектив ей ничего не должен. Она ему, по сути, никто. Они встретились и разлетелись в разные стороны, как звездолеты из соседних доков. Но почему-то на уровне подсознания Тайни воспринимала детектива как "своего". Наверное, всё дело в проклятой физиологии. Инстинктах и рефлексах. Поэтому, наверное, и грязные обвинения в адрес китиарцев из его уст воспринимались как предательство. Роул всегда поражалась, как легко жители других планет шли по головам сородичей и "топили" друг друга. На Китиаре всё было не так. Тайни было больно за Оуэна Бродски. За Эбигейл Джонсон. За любого ее соотечественника. Китиарцев воспитывали, что все они – одна семья. "Боль каждого китиарца отдается в тебе, ибо ты един со всей Китиарой. Оттого не спрашивай, кого зовет "алларм". Он зовет тебя". Несправедливые обвинения в адрес исследовательской группы несмываемым пятном ложились на Тайни. На ее брата. И сейчас всё повторится в присутствии Данаи. Божественной блондинки. Роул в представлении была отведена роль иноземного чудища на привязи, которое можно безнаказанно тыкать палкой.

– И всё же, объясни мне правила игры для медведей на веревке, – развернулась Роул к детективу. – Каких еще неожиданностей мне ожидать? В чем ты намерен обвинить наших ребят в этот раз?

– Тай, но эта мысль возникла даже у Майера.

Нашел на кого сослаться. Майер – гениальный программист человеческого поведения. Неужели ему удалось заставить детектива поверить в эту чушь?

– Вик – провокатор, и ты повелся, как…

– Не нужно считать меня дебилом, – прошипел Коллингейм. – Я просто делаю то, чего от нас ждут. Создаю китиарцам дурную славу. И Фит будет не Фит, если через пару часов весь центр не будет в курсе версии с "нирваной".

– Обычно именно с этим я и борюсь.

– Сочувствую. Возможно, похитителям это доставляет особое удовольствие. Но, скорее всего, им по барабану. Они стремятся достичь своей цели любым способом.

В его словах сквозило раздражение.

– И что ты предлагаешь мне делать?

– Изображай стерву. Только не перестарайся. Просто веди себя, как обычно, – буркнул Алекс и направился к Данае.

Тайни застыла на месте. Это она-то стерва? На свою блондинку посмотри! У нее клыки такие, что непонятно, как она о них при ходьбе не спотыкается. Дверь в кабинет распахнулась автоматически, стоило им подойти к нужному кабинету. Камера или сенсор? Китиарка склонялась к камере. Вот мисс Вуд развлекалась, наблюдая их перепалку! Роул решительно обошла притормозившего на пороге детектива. Даниэла сидела за широким столом и доброжелательно улыбалась. Первым побуждением Тайни было схватить девицу за волосы и стереть эту улыбку о столешницу.

Стоп.

Роул мысленно врезала себе оплеуху. Слишком много эмоций оказалось замешано в этом деле. Страх за брата; ненависть к врагам родины; отходняк от прежних чувств к Майеру; неуместная зависимость от Коллингейма и еще менее уместная ревность… Подобный дикий коктейль был китиарке незнаком. Даже половину его Тайни сочла бы избыточным. А уж в полном объеме… В полном объеме он лишал способности здраво мыслить. Нельзя делать скоропалительные выводы. Роул огульно приписала всё самое худшее, что могла придумать, совершенно незнакомой девушке. Где гарантия, что выводы, сделанные в отношении Данаи – не следствие зависти отвергнутой женщины? Нужно остановиться и подумать. Отгородиться от ситуации. Взглянуть на нее непредвзято, со стороны. С первого раза не получилось, но к концу встречи китиарке удалось заглушить эмоции и заставить себя просто слушать. Безоценочно фиксировать факты и играть назначенную роль. Когда Тайни останется одна, она всё проанализирует и взвесит.