Текст книги "Одинокая волчица"

Автор книги: Светлана Бестужева-Лада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– И наверняка станем большими друзьями, – удовлетворил Александр мое любопытство. – Ваш муж позволяет вам дружить с мужчинами?

Вопрос был задан мастерски. Как бы я на него ни ответила, необходимую информацию – замужем дама или свободна – мой собеседник получит. А заодно и дополнительные сведения: ревнив ли супруг, коль скоро таковой имеется, и верит ли дама в возможность дружбы между мужчиной и женщиной. Виртуоз, ядрены клапана!

– А вы с какими женщинами предпочитаете дружить – с замужними или свободными? – ответила я вопросом на вопрос.

– С красивыми и умными, – мгновенно отпарировал мой собеседник. Остальное второстепенно... если вообще имеет какое-то значение.

Ну, правильно. Мальчик с девочкой дружил, мальчик с девочкою жил. И хотя друзья-мужчины у меня водились и в такую дружбу лично я верила, но в данном случае что-то подсказывало мне: не дружбы домогается этот красавец с потрясающим голосом. Слушать его было, не скрою, очень даже приятно, но создавалось ощущение какой-то... театральности, что ли. Как будто человек произносит текст давным-давно выученной роли. Хотя, возможно, я просто придираюсь, отвыкнув от каких-либо стилистических изысков в общении между людьми. А возможно права: при всей приятности разговора текст можно было декламировать любой женщине, независимо от возраста и даже внешности, лично ко мне тут почти ничего не имело отношения. Готовое платье – безразмерное, но из роскошной материи. Вряд ли меня можно считать особо умной женщиной, но и в клинические идиотки я бы себя записывать не стала.

– Когда мы можем встретиться, Наташа?

Ну вот и конечная цель звонка. Теперь все окончательно стало на свои места.

– Боюсь, что в ближайшие дни ничего не получится, – максимально любезно ответила я. – У меня скопилось столько работы, что придется сидеть сутками. Возможно, через неделю...

– Но это же вечность!

– Увы, связана контрактом. Да и деньги мне не помешают, честно признаюсь.

– Если бы мы подружились, я бы избавил вас от этой заботы.

– То есть от денег? – невинно поинтересовалась я.

В бархатном голосе явственно прозвучала обида:

– От заботы о них. Зарабатывать деньги – это мужская обязанность. Дело женщины – эти деньги тратить.

– Один бы день так пожить, – вздохнула я. – Но пока мы ещё не подружились, мне все-таки приходится заботиться о своем пропитании. Давайте так: я закончу работу и позвоню вам...

– Меня очень трудно застать на месте, – мгновенно отреагировал мой собеседник. – Лучше я позвоню вам, если позволите. Через несколько дней.

– А где вы работаете, если не секрет?

– Увы, не хочу вам врать, а сказать правду не имею права. А вы чем занимаетесь по контракту?

– Переводами, – честно ответила я. – Перевожу с английского. И вот теперь нужно срочно заканчивать, а у меня, признаюсь, ещё конь не валялся.

– Ну что ж, не буду вас больше отвлекать. Так вы разрешите вам ещё позвонить? Мне действительно очень хочется с вами встретиться.

– Позвоните, – разрешила я. – Но я ничего не обещаю, учтите.

– Да полно, – рассмеялся Александр, – если женщина говорит "может быть", значит, она говорит "да". Вот если она твердо говорит "нет", это означает "может быть".

– А если говорит "да", то она не женщина, – закончила я старую французскую мудрость. – Что ж, на этой утонченной ноте и попрощаемся. Всего доброго.

Я, конечно, нарушила все правила телефонного этикета: заканчивать разговор должен тот, кто позвонил, а не тот, кому позвонили. Но наша беседа, какой бы приятной она ни была, явно затягивалась, а я сказала сущую правду насчет сроков и контракта.

Мне показалось, что прошло всего минут пять, когда в двери повернулся ключ. Похоже, вернулись Андрей с Павлом. Взглянув на часы, я обнаружила, что уже сижу за компьютером больше, чем это положено делать без перерыва, и что самое время сделать паузу и что-нибудь скушать. Только не "Твикс", как рекомендует реклама, а что-нибудь посущественнее.

– Наташенька, ты в порядке? – услышала я из прихожей голос Андрея.

– В полном, – ответила я с некоторым недоумением. – Что со мной могло дома случиться?

– А ты разве на свидание к жениху не ходила?

Господи, у меня решительно все вылетело из головы! Ведь действительно, с утра у меня были и собственные приключения.

– Ходила, – небрежно ответила я, – и не без пользы. Сейчас будем ужинать, потом все расскажу. Вы-то, небось, вообще с голоду умираете.

– Я – умираю. А Павлуша поехал к Милочке, по телефону не дозвонился. Нервничает, как черт.

Андрей действительно сильно проголодался, потому что даже не заметил ни слегка пересоленного супа, ни жестковатого мяса. Как правило, я старалась таких проколов не допускать, но сегодняшний день мог выбить из колеи даже саму Елену Молоховец, а не такую посредственную стряпуху, как я.

– Значит, нашли мы двух теток, которые очень уверенно твоего Масика опознали, – начал рассказывать Андрей, когда мы закончили есть и я налила нам обоим чаю. – Во-первых, его видела продавщица из магазина и запомнила, потому что он пришел перед самым обеденным перерывом, она уже собиралась закрывать, но он её уговорил.

– Он такой, он может, – пробормотала я.

– Купил шоколадку и маленькую бутылку водки, стограммовую. Опять же для продавщицы это было странно, потому что у них водку ящиками берут. Ну уж никак не меньше двух бутылок. А тут – шкалик. Ладно, пошли мы по дачам. Почти везде пусто, но одна тетка – та самая, с которой вы с Галкой беседовали, подтвердила, что видела Татьяну Георгиевну живой и здоровой в четверг днем. А в пятницу видела, как она выразилась, "этого красавчика", он вроде бы гулял по поселку с фотоаппаратом и какой-то девицей. Девицу толком не разглядела, только удивилась, потому что за несколько часов до этого вроде бы видела этого типа за магазином. Он общался с одним местным алкашом, который недавно из тюрьмы выписался. Местная достопримечательность, так сказать.

– А в правление заходили? – поинтересовалась я.

– Обязательно. Там, правда, председательша никаких посторонних мужчин в поселке последнее время не видела, но зато поделилась одним интересным наблюдением: алкоголик давешний, Коляном его зовут, все время по поселку ходил деньги клянчил, хотя ему мало кто давал. А в последние дни пьет без перерыва, а денег ни у кого не просит. Смекаешь?

– Алкоголик – убийца? – предположила я. – Очень даже может быть. А что в милиции говорят?

– В основном, слова благодарности, – невесело усмехнулся Андрей. Версией насчет алкоголика мы с ними поделились, таковой имеется, в отделение его доставили быстро, только он лыка не вяжет и разговаривать с ним в данный момент абсолютно бесполезно. Деньги у него действительно есть, правда, немного: пьет он действительно по-черному и действительно с середины недели: участковый за ним все-таки приглядывал. Но... отпечатки пальцев не совпадают с теми, которые обнаружили на пустой бутылке из-под водки.

– Так он и убил! Бутылка могла быть совершенно посторонней, там же калитка фактически настежь открыта: заходи и распивай, – предположила я. А Масик околачивался в поселке по чистому совпадению, барышню охмурял и фотографировал окрестности.

– Возможно, – неохотно согласился Андрей, – и милиция придерживается того же мнения. Но как-то странно: алкоголик убивает женщину, понятно, ради чего, и оставляет в доме практически все в неприкосновенности. То есть я хочу сказать, что слишком аккуратное и слишком бескорыстное убийство для такого сорта людей. Обычно они стараются унести все, что только могут. И главное – запертая дверь. Это уж вообще никак не вписывается в схему.

– Ты считаешь, что у алкоголика может быть схема? – хмыкнула я.

– Схема есть у нас с Павлом, не иронизируй. Посуди сама, зачем этому самому Коляну тщательно запирать за собой дверь и прятать ключ, если из дома он ничего не взял. В общем, все слишком просто, а лично я такой простоте не больно доверяю. Хотя...

– Хотя – что?

– Нужно подождать, пока этот деятель проспится и сможет рассказать хоть что-то. И еще: фото твоего поклонника чуть ли не на трупе. Хотя я бы охотно отказался от версии его виновности, но...

Господи! И я бы охотно отказалась от идеи причастности Масика ко всему этому кошмару, если бы... Если бы он не начал вилять во время нашего с ним первого разговора по телефону и подчеркивать, что в Белых Столбах ноги его никогда не было. Хотя... что возьмешь с сумасшедшего?

– А как твой нареченный? – поинтересовался Андрей, словно прочитав мои мысли. – Встреча была удачной?

– Передача раненых и трупов прошла в теплой, дружественной обстановке, – откликнулась я цитатой из какой-то газетной заметки эпохи глубоко застоя, намертво врезавшейся в память из-за своей восхитительной абсурдности. – Еле ноги унесла, ты где-то был прав.

– Неужели он пытался тебя убить? – изумился Андрей.

– Нет. Он хотел жениться на мне прямо там, в парке, не сходя с места. Но фотографии я все-таки раздобыла.

Я принесла из кармана курточки пакет с фотографиями и Андрей надолго погрузился в их изучение. А завершив это занятие, недоуменно спросил:

– И как прикажешь это понимать? Он действительно там был: вот тетка из магазина, я сегодня лично с ней общался. А вот забор, за которым мы нашли Татьяну Георгиевну. У сумасшедших, конечно, своя логика, но я её никак не постигну.

– А я не вижу причин, по которым он мог оказаться замешанным в убийстве. Если бы это ещё была молодая женщина, на которой он вдруг решил бы жениться...

– Обещай мне, пожалуйста, что больше не будешь с ним встречаться, попросил Андрей. – Это, наконец, перестает быть забавным. Тебе патологически везет на, скажем так, нестандартные личности... О присутствующих не говорят, – быстро добавил он, увидев мою реакцию на последнюю фразу.

– Не буду, – с чистым сердцем пообещала я. – Красящиеся мужчины абсолютно не в моем вкусе.

– Что-что? – не понял Андрей.

И я с наслаждением рассказала ему о нашей с Масиком прогулке, не упустив ни малейшей детали. В конце моего рассказа Андрей в полном смысле слова умирал со смеху, только что по полу не катался. А отсмеявшись, заметил, что половину я, конечно же, придумала, потому что ничего подобного в жизни быть не может.

– Еще как может! – авторитетно заверила я его. – Ладно, все это, слава Богу, в прошлом. Только бы он не хватился своих фотографий. Я не горю желанием встречаться с ним и возвращать их...

И в ту же секунду зазвонил телефон. Я с ужасом посмотрела на Андрея, он ободряюще кивнул мне и снял трубку.

– Да? Нет, Павлуша, её у нас нет... Милочка не звонила? – осведомился он у меня, прикрыв рукой трубку.

Я покачала головой.

– Нет, Наташа говорит, что не звонила... Не паникуй, старик, у женщин бывают всякие капризы. Может, она дома, просто не хочет подходить к телефону. У тебя же есть ключи от её квартиры, поезжай, выясни. Что значит – неудобно? А заставлять тебя нервничать – удобно? Хочешь, я вместе с тобой туда подъеду? Еще более неудобно? Ну, смотри, если передумаешь – звони в любое время. Или приезжай. Слушай, давай действительно к нам. Наташа тут любопытные фотографии раздобыла, глянешь на них, пока их не отобрали. Да, очень даже могут... Жених её замечательный, кто же еще? Да, все подтверждается. Приедешь? Ну вот и славно! Давай, ждем тебя, и перестань нервничать. Одна голова хорошо, а три... правильно, больше. Ну, давай.

Андрей положил трубку и посмотрел на меня слегка виновато:

– Если тебе внапряг, мы уедем ко мне. Павлуше что-то хреново.

– Не говори глупостей! – возмутилась я. – Конечно, ему надо помочь. Если уж мне будет совсем невмоготу, лягу спать, а вы сами разберетесь. Делов-то! У тебя наверняка ничего нет, а тут и закусить, и выпить найдется.

– Действительно! – обрадовался Андрей. – Там же джин оставался, который мы с тобой покупали перед поездкой на дачу за яблоками. Ну, когда ещё на ярмарке Масика твоего встретили. Он цел?

Я выразительно посмотрела на своего друга. Неужели он считает, что я за эти дни в одиночку прикончила больше половины семисотграммовой бутылки? Да меня уже и в живых-то бы не было.

– Ну шучу, шучу, – тут же дал полный назад Андрей. – Посидим, поговорим. Может, ты ему насчет Милочки что-то дельное присоветуешь. Она точно тебе ничего не говорила. Тогда, на кухне?

Мне всегда было чрезвычайно трудно скрыть от Андрея что бы то ни было. Я напряглась, пытаясь быстро найти приемлемую версию, и тут, на мое счастье, вновь зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – снова поднял трубку Андрей. – Наташу? А кто её спрашивает?

Это было что-то новенькое! Никогда Андрей не интересовался, кто мне звонит, если я при этом была дома и могла сама подойти к телефону.

– Алексей? Очень приятно, Алексей, а это Андрей, Наташа нас в свое время знакомила. Она сейчас, к сожалению, не может подойти к телефону. Что ей передать? Забрала ваши фотографии? Это на неё похоже, она ужасно рассеяна. Конечно, я готов вам их вернуть. Нет, именно я, а не Наташа, у неё в ближайшие дни совершенно нет свободного времени. Подождете? Очень хорошо, я все ей передам. Извините её, пожалуйста, она не нарочно. И вам не болеть.

– Надеюсь, ты не в претензии, что я лишил тебя возможности переговорить с ним лично? – осведомился Андрей, положив трубку. – По-моему, с тебя на сегодня достаточно.

– По-моему, тоже, – совершенно искренне сказала я. – Спасибо, что прикрыл. А чего он собирается ждать?

– Когда у тебя появится свободное время для встречи с ним. Я так понял, что негативы остались у него, может напечатать ещё сколько захочет.

– Ну и слава Богу, – подвела я итог. – Если нам обоим очень повезет, то мы больше никогда не увидимся. Я, во всяком случае, пылко на это надеюсь. Откуда звонил Павел?

– Я не спросил, – пожал плечами Андрей. – Возможно, из машины. Наверняка скоро приедет. Тебе не кажется, что Милочка его в последнее время какая-то странная?

Как, и он это заметил? Вот никогда бы не подумала! Впрочем, это лишний раз подтвердило то, что мой друг, при всей кажущейся легкомысленности, более чем внимателен и наблюдателен.

Внешность, как известно, бывает обманчива. Причем значительно чаще, чем кажется.

Глава девятая.

Как я и надеялась, Андрей целиком переключился на своего друга и от меня отвязался. Тем более, что выглядел Павел откровенно неважно: осунулся и даже как-то потемнел. Господи, что только любовь с человеком делает!

Пока я срочно разогревала остатки ужина и пыталась дополнить их чем-то более или менее съедобным, мужчины углубились в разглядывание фотографий, украденных мной у Масика. Ясно, он там был, но имеет ли отношение к убийству? Ответа на этот вопрос не было – ни положительного, ни отрицательного. Поскольку совершенно отсутствовал какой бы то ни было мотив преступления. А так не бывает, если, конечно, преступник трезв и адекватен. Впрочем, вопрос об адекватности для ясности лучше было тут же замять.

Рассеянно отдав должное моим кулинарным талантам, Павел поблагодарил и вернулся в комнату, где они с Андреем, разложив на журнальном столике какие-то бумаги, пытались создать схему событий. Несколько минут я не без любопытства за ними наблюдала, а потом поинтересовалась:

– Мальчики, вы когда-нибудь слышали о таком замечательном изобретении, как компьютер?

Павел не без испуга глянул на Андрея, по-видимому, подозревая, что у меня с головой все-таки не все в порядке. Но мой друг, достаточно хорошо меня знавший и понимавший, оценил вопрос по достоинству:

– Наташка, ты гений! Действительно, ты же сейчас работать не собираешься, значит, машина свободна. Мы можем все сделать в десять раз быстрее, а потом перебросить результат на дискету.

Все-таки приятно, когда тебя – в кой веки раз! – ценят по достоинству.

– Я не гений, а просто практичная женщина, – скромно отозвалась я. Кстати сказать, я лично не умею делать никакие схемы и таблицы, для этого нужны специальные познания. Так что дала совет профессионалам – не более того.

Мужчины занялись компьютером, а я решила, что было бы неплохо постирать, благо это занятие не входило в число моих любимых и всегда откладывалось "на потом". В результате любая стирка у меня оказывалась большой, а стиральной машиной я так и не обзавелась, хотя Андрей, глядя на мои упражнения с простынями и прочими полотенцами, каждый раз клялся купить стиральную машину. Ну да ведь известно, что обещанного три года ждут, а ещё даже года не минуло.

Я тяжело вздохнула и направилась в ванную. Но по-видимому сегодня мне было не суждено заниматься стиркой – зазвонил телефон. Господи, неужели опять Масик? Удавлюсь!

– Андрюша, возьми трубку! – крикнула я в комнату.

– Это тебя, – отозвался через секунду мой друг. – Елена.

Новое дело! Не помню, когда она вообще звонила мне в последний раз. Хотя в теперешней ситуации...

– Слушаю тебя, – сказала я, устроившись на кухне с переносной трубкой.

– Понимаешь, Марианна пропала!

Елена была так взволнована, что забыла поздороваться и вообще сделать хоть какое-то предисловие к разговору. Что ж, понять можно. Как можно понять и то, что говорила она отнюдь не радостным тоном. В последнее время голос Елены всегда был тревожным. И всегда новости, которые она сообщала, заставляли тревожиться других.

Я, правда, никак не могла сообразить, кто такая Марианна. И почему её исчезновение касается Елены. И вообще фраза прозвучала так, как если бы её произнесла одна из героинь какой-то мыльной оперы.

– Марианна? – переспросила я.

– Ну, жена Максима, моя невестка. Оставила какую-то невнятную записку: мол, хочу жить, пока молодая, а так жить не хочу. И как в воду канула.

– Сбежала к богатому любовнику? – выдвинула я первую пришедшую на ум версию.

Елена с невесткой откровенно не ладили, и такой поворот сюжета мог оказаться достаточно удачным. Леди с дилижанса – лошадям легче. Хотя накануне похорон и связанных с ними малоприятных хлопот... Н-да...

– Она пару раз пыталась это проделать. Но тогда вообще никаких записок не оставляла, просто возвращалась, как ни в чем ни бывало.

– Повзрослела, поумнела, не хочет причинять беспокойства, пробормотала я. – Не исключено, вернется, когда нагуляется.

Оказалось, что я, как, впрочем, и всегда, чрезмерно оптимистично смотрю на вещи. Какое-то время тому назад Марианна познакомилась с молодой и очень богатой женщиной, женой не просто "нового русского", а такого, который даже в Америке считался бы миллиардером. Во всяком случае, наша пресса не преминула сообщить всем интересующимся, что в минувшем году этот самый господин Звонарев заплатил налог родному государству в размере... двух миллиардов долларов. Не слабо, да? Но все это на самом деле было только вершиной айсберга. Знали бы россияне остальное...

Господин Звонарев, например, построил загородный дом. Ну, построил и построил, мало ли их в последнее время в Подмосковье понатыкано? Но пенка заключалась в том, что в километре от этой резиденции находилась обыкновенная подмосковная деревня. Стояла себе деревня и стояла, пока не выяснилось, что она портит вид из окон виллы миллиардера. Так он взял и перенес эту деревню километров на десять. За свой счет. Никто, естественно, не возражал, а что особенно интересно, ситуация эта как-то ускользнула от наших вездесущих средств массовой информации.

Опять же мало кому известно, что в самом центре первопрестольной у господина Звонарева имеется собственное государство. На самом деле это парфюмерно-косметическая фабрика, но при ней имеется все – от собственной больницы до целой сети магазинов, в которых можно купить все, но... не на рубли. И не на доллары, как кто-то конечно подумал. На территории фабрики имеют хождение собственные деньги, любовно называемые "звонариками". Вот ими-то и выдают работникам половину заработной платы, чтобы... ну, сами понимаете. Никто, впрочем, не жалуется.

В эту-то "империю" и устроился охранником Максим – сын Елены. Работа спокойная, деньги – приличные, да ещё по ночам можно пользоваться бассейном и тренажерами, поскольку ни начальства, ни почетных гостей в это время, как правило, не бывает. Один раз туда приехала Марианна – что-то ей понадобилось от мужа, – и надо же случиться такому совпадению: в то же время к собственному мужу приехала жена Звонарева, которую народ за глаза называл "Императрицей". Чем её очаровала Марианна – трудно сказать, но "Императрица" пригласила её в тот же вечер в гости. И понеслось.

– А этой богатой мадам нельзя позвонить? – поинтересовалась я.

– Откуда я возьму её телефон?

– Почему бы самому Максиму этим не заняться? – спросила я.

– Потому, что его нет в Москве. А когда он вернется... В общем, я не хочу, чтобы он нервничал. Ему и так хватает.

Спорить было бесполезно. Свои собственные интересы Елена ни в грош не ставила, но для любимых сына и мужа готова была на любые жертвы. Все-таки настоящая любовь – это всегда сумасшествие, не мною первой подмечено.

– За что Максима-то уволили? – для порядка поинтересовалась я. За шашни с "Императрицей"? Так ведь их вроде не было. Или из-за Марианны?

– Не знаю. Формально за то, что они какого-то постороннего мужика на территорию производства пропустили. Проворонили, одним словом. А тот пошел в магазин, о котором ему кто-то рассказывал, что там все гораздо дешевле да и напоролся на самого хозяина. То есть на Звонарева. Тот его выспросил, ничего не сказал, а через десять минут распорядился уволить всю охрану. Ну, не всю, а одну конкретную смену. А в этой смене как раз Максим и оказался. Так что теперь он безработный.

– Только этого вам сейчас и не хватало, – искренне посочувствовала я.

– А тут ещё приезжал какой-то тип, якобы отдать ей фотографии. Они, понимаешь ли, договорились, а она не пришла на встречу. Причем она ему, по-моему, даже не сказала, что замужем, раз он к ней домой приперся...

– Для некоторых мужчин это не имеет особого значения, – меланхолически заметила я. – Масику, к примеру, абсолютно по барабану замужем я или нет. Он решил на мне жениться – и точка.

– Кстати, вспомнила, этот тип здорово на твоего Масика смахивал. То есть на ту фотографию, которую я у тебя видела...

У меня в голове будто что-то щелкнуло. Познакомился с девушкой-креолкой (читай – мулаткой)... фотографии... "а мне почему-то стало обидно, что она любит его, а не меня"... "она никак не хотела верить, что я её на двадцать лет старше"... Анна... Анна? А может быть, Марианна?

– Он спросил Марианну или Анну? – осведомилась я.

– Анну. Но её по-разному называют. Максим зовет Машей. А Санечка Мари.

– Кстати, что по поводу всей этой истории думает твой супруг? спросила я.

Свои мысли относительно Марианны-Анны я пока оставила при себе. Прежде всего, нужно было посоветоваться с Андреем и Павлом, а потом уже делать какие-то выводы. Или не делать. Похоже, в ходе этой истории я все-таки немного поумнела, хотя верилось в это с трудом.

– Санечка как-то сказал: он что-нибудь придумает, чтобы избавиться от этой полоумной.

Что ж, возможно, ему уже не придется ничего придумывать: Марианна сама решила освободить от своего присутствия их дом. Его дом! Из кое-каких обмолвок Елены я уже поняла, что посягательств на свой комфорт её Санечка, мягко говоря, не приветствовал. Вряд ли он особенно переживал утрату нелюбимой и неудобной тещи и ещё более вряд ли будет расстраиваться по поводу исчезновения шебутной и склочной невестки. Которая, к тому же... Черт, вот это идея! А может быть, ограбление их квартиры – дело рук именно Марианны, которой понадобились "подъемные"?

Этой идеей я тут же поделилась с Еленой.

– Но у неё тоже пропали украшения, – неуверенно возразила она.

– Ну и что? Уникальная отмазка: пострадавшую от кражи в ней не заподозрят.

– Наташа, ты слишком много пропускаешь через себя детективной литературы, – выложила Елена почти неизбежный в подобных ситуациях аргумент. – Путаешь вымысел с реальностью.

Естественно! Как только я пытаюсь сделать хотя бы шаг влево или вправо от тупой и скучной тропы реальности, кто-нибудь обязательно подстерегает меня с дубиной здравого смысла. А между тем только полет фантазии позволяет людям добиваться какого-никакого прогресса в своем развитии. А так же раскрытия некоторых преступлений. Метод дедукции сам по себе очень хорош, но без развитого воображения – грош ему цена в любой день, а не только в пресловутый базарный.

– Завтра похороны, – всхлипнула Елена, – а тут приходится черт знает о чем думать. Вы приедете, конечно?

Я поежилась. Как и всякий нормальный человек, похороны я не слишком уважаю.

– Конечно, приедем, – излишне бодро откликнулась я. То есть мы с Андреем обязательно будем. А у Павла я не спрашивала...

– Ты спроси, – тоскливо сказала Елена. – У Санечки срочная командировка, он сегодня вечером уехал прямо с работы. Гроб нести будет некому, из мужчин один Тарасов.

Еленин муж вызывал у меня все меньше и меньше симпатий. Можно, конечно, не любить тещу, никого это не удивит. Но не присутствовать даже на похоронах... воля ваша!

Я попросила Елену подождать у телефона и пошла в комнату, где мужчины увлеченно возились с компьютером.

– Павел, Лена спрашивает, сможешь ли ты завтра...

Павел поднял голову и посмотрел на меня с удивлением:

– По-моему, это даже не обсуждается. Даже если бы я познакомился с Аленой лишь сегодня, в таком деле, как похороны, лишних мужчин не бывает.

– А лишних там и нет, – ответила я. – Распрекрасный супруг Елены сегодня отбыл в срочную командировку. Похороны тещи уважительной причиной не считаются.

Я не стала дожидаться реакции Андрея и Павла на эту новость. Вернулась на кухню и снова взяла телефонную трубку:

– Павел сказал, что этот вопрос даже не обсуждается...

– Он прав, – вздохнула Елена. – Зачем ему эта докука людьми?

– Не обсуждается в том плане, что он, конечно же, будет.

Повисшая в телефонной трубке пауза была красноречивее любых слов.

Мы договорились с Еленой о том, что они завтра поедут в Белые Столбы за телом тети Тани на машине Галки, а мы – либо втроем, либо вчетвером, если объявится Милочка и изъявит желание принять участие в печальной церемонии, – приедем на машине Павла. Катафалк приедет прямо туда, а оттуда – кортежем – на кладбище.

– Ну, до завтра, – подвела Елена итог. – Сейчас Галка приедет, поможет готовить. А то я вообще одна осталась. Хотя на Марианну и не рассчитывала, но...

Возможно, я эгоистка, но предлагать помощь не стала. Машины у меня нет, добираться до Елены довольно далеко, да и Андрей наверняка не одобрил бы моего стремления испариться из дома на ночь глядя. Времена нынче веселые.

Я вернулась в комнату и услышала конец фразы, произнесенной Павлом:

– Хотелось бы мне посмотреть на этого замечательного Санечку.

– Зачем это? – поразилась я.

– Для полноты информации, в основном. Алкоголик Колян – версия, конечно, совершенно замечательная. Но я не снимаю подозрений ни с кого: ни с твоего Масика, ни с мужа Алены, ни с неё самой, если хочешь знать.

– Ты что – спятил? – вытаращила я на него глаза. – Зачем Лене было убивать тетю Таню?

– Хочу верить, что незачем. Но мать мешала её супружескому счастью. Поверь моему опыту, Наташа, за это иногда убивают.

– Но не Лена же!

– Почему? Потому, что она – двоюродная сестра твоей подруги? Или – моя бывшая жена?

– Может быть, это я убила тетю Таню? – взорвалась я.

Хладнокровный профессионализм Павла меня просто взбесил.

– Это вряд ли, – флегматично заметил Андрей. – Хотя алиби у тебя на время убийства в общем-то нет. Только твой рассказ о том, как ты ездила по делам в центр Москвы. Причем ездила значительно дольше, чем того требовалось. И я не знаю, в котором часу ты уехала из дома: меня не было.

– Ты что, издеваешься?

– Вовсе нет, уважаемая Агата Кристи. Объясняю тебе механику следствия. Но чтобы ты перестала кипятиться, скажу: у Елены-то как раз алиби есть. Она всю пятницу просидела у себя на работе, отлучалась пару раз на десять минут – и только.

– А Павел...

– А я этого Павлу ещё не успел рассказать. Алиби есть у Максима – его в Москве уже не было, когда произошло убийство, да и улетел он не один и не частным рейсом – в Шереметьево все данные имеются, хотя можно было и не проверять, в общем-то...

– Когда ты все это успел узнать?

– Попросил кое-кого из ребят помочь по старой памяти. Дело-то пустяковое. А вот у Санечки алиби нет. Про Масика даже говорить не хочу: и так ясно, то он там был. Но у него, как и у тебя, нет видимых причин для убийства.

– Да? – злорадно спросила я. – А как тебе такой факт: красивая девушка Анна – это Марианна, жена Максима. Которая терпеть не может всю его родню и, кажется, обчистила их квартиру.

– Что-что? – хором спросили мои Пинкертоны.

Я пересказала им разговор с Еленой и в комнате надолго воцарилась тишина.

– Слишком просто, – сказал наконец Павел. – Этот придурок вертится весь день на глазах у поселка, демонстрирует тебе фотографию невестки твоей подруги...

– Да я её сроду не видела!

– Он же этого не знает, правда? А потом едет на квартиру к своей возлюбленной, рискуя налететь на законного мужа. Все, конечно, возможно, но зачем?

– Из-за денег, – предположила я. – Масик их обожает. Подбил Анну на кражу, они вместе придушили старушку...

– А что? – оживился Андрей. – Как одна из версий – очень даже годится. А для отвода глаз крутился сегодня вокруг моей боевой подруги...

– Фотографии не вписываются, – меланхолично обронил Павел. – Для отвода глаз фотографии сообщницы не показывают. Он вообще должен был молчать о существовании этой Анны или как её там, а не болтать о ней всем встречным-поперечным.

– У сумасшедших своя логика, – авторитетно сказала я. – И потом вы забыли ещё об одном: о портрете Масика, найденном недалеко от тела тети Тани.

– Вот эта фотография меня больше всего и смущает, – заметил Павел. Преступники крайне редко оставляют на месте преступления свои визитные карточки. Равно как и фотографии. По-моему, кто-то нам этого Масика подсовывает...

Павел замолчал на полуслове и потянулся к телефону. Каждые четверть часа он звонил по одному и тому же номеру – причем я даже догадывалась, по какому. И каждый раз, не дождавшись ответа, становился мрачнее. Нет, Милочка определенно сошла с ума – нельзя же так издеваться над человеком, который тебя любит. Или с ней что-то случилось?

В общем, вечер прошел в трудах праведных, хотя и в невеселой атмосфере. Потом мы организовали Павлу раскладушку на кухне, заняв ею практически все свободное пространство, пожелали друг другу спокойной ночи и улеглись. Я ещё успела подумать о том, что забыла принять таблетку, а без неё не усну ни за что на свете, и что бессонная ночь мне гарантирована, потому что и аптечка, и кувшин с водой остались на кухне, а туда идти неудобно. И тут же услышала звонок будильника. Чудеса, да и только: впервые в жизни я за всю ночь не увидела ни единого сна. Есть же счастливые люди, которые снов вообще никогда не видят! Андрей, например.