Текст книги "Оксюморон"

Автор книги: Светлана Бестужева-Лада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Эпилог

Мамочка сидела у меня на кухне, курила тонкую длинную сигарету в тонком длинном мундштуке и смотрела на меня не слишком одобрительно. Меня ее одобрение-неодобрение мало беспокоило, гораздо больше мучило любопытство: с чего вдруг этот совершенно внеплановый визит? И еще беспокоило, что при довольно ограниченных размерах кухни мамочкина длинноствольная сигарета может прожечь дырку в обшивке стены или в занавеске.

– Ты едва не переступила черту, девочка, – сказала она наконец. – Понимаю, клубок запутался слишком туго, чтобы им можно было просто пренебречь. Никто же не думал, что этот… финансист отравит свою любовницу. Впрочем, он же не мог просто стереть ее память.

– Почему финансист? – изумилась я. – Он что, какими-то финансами занимался?

– Ну, вроде того, – уклончиво ответила мамочка. – В подробности меня тоже не посвящали. Но он взял себе слишком много и не у тех, у кого можно было брать. Нарушалось равновесие…

Темнила мамочка что-то, ох, темнила! Ради того, чтобы сообщить мне о чьих-то сомнительных денежных махинациях, она вряд ли пустилась бы в утомительное путешествие. Что-то тут было еще, но что именно?

– Равновесие? – переспросила я. – Какое именно?

– Я устала, – снова невпопад ответила мне мамочка. – Ну, омоложусь еще пару раз, сменю имидж, найду нового мужа… Надоело. Я хочу внучку!

– Захотелось понянчить младенца? – усмехнулась я. – Меня в свое время бабушке спихнула, теперь опомнилась?

На прекрасном, алебастрово-белом лице появилось выражение огромного изумления, изумрудные, чуть раскосые глаза широко распахнулись:

– Я не собираюсь нянчить никаких младенцев. Мне нужна свобода!

– И что ты хочешь от меня? Ты же знаешь, я не могу…

– Все ты прекрасно можешь, – нетерпеливо перебила меня мамочка. – Просто не хочешь, потому что думаешь только о себе, а подумать обо мне тебе в голову не приходит.

Мамочка ничуть не изменилась за те годы, что мы с ней не виделись. Последний раз она, правда, была смуглой брюнеткой с ярко-синими глазами. Но все остальное – без изменений.

– Зачем ты явилась? – устало спросила я, тоже закуривая. – Рассказать мне, что я плохая дочь? Я давно это знаю.

– Нет. Я хочу тебе помочь. То есть я уже все подготовила, а тут это нелепое убийство. Пришлось крутиться, искать нужных людей, восстанавливать порванные нити… Очень утомительное занятие, девочка. Особенно, когда думаешь, что еще несколько часов – и все сложится, как задумывалось…

– Мамочка…

Она остановила меня властным жестом.

– Свари кофе. Разговор будет долгим. И не перебивай меня, иначе он вообще никогда не закончится.

И я, естественно, подчинилась. Да мне и в голову бы не пришло не послушаться приказа собственной матери. Так не поступают, вот и все.

Оказывается, мамочка устала ждать, пока я наконец отделаюсь от многолетней безнадежной любви к Стасу и полюблю достойного мужчину. Будучи женщиной более чем практичной, она решила просто: кто ей мешает, тот ей и поможет. И принялась внушать Стасу любовь ко мне, привораживать, то есть. А приворот со стороны – не считается, от такого союза обязательно родится девочка. Ну, если соблюсти еще кое-какие мелкие формальности.

Собственно, все уже было на мази: когда я везла Стаса с кладбища к себе домой, он уже был готов к совершению подвигов на любовном фронте. И я вполне могла бы это прочувствовать, если бы не зациклилась на своей дурацкой ревности к Лялечке. И вдруг – стрельба средь бела дня на вверенном попечению Стаса участке мегаполиса, убитый (да не в какой-нибудь бытовой драке или бандитской разборке) неизвестный человек, на поверку оказавшийся очень известным аферистом. Тут уж никакие привороты не помогают: у некоторых чувство долга, особенно у военных и полицейских, однозначно перевешивает.

И я оказалась втянутой в дело, которое без моего участия стопроцентно попало бы в разряд «висяков». Но и тут еще можно было меня отстранить, отвлечь, словом, вывести из игры. Но «финансист», решившись убраться из страны навсегда, отравил слишком уж активную любовницу. Погибла женщина, мужа которой я любила. Без меня уже ничего не получалось. А со мной получалось раскрытие преступление, которое никак нельзя было раскрывать.

Василия, «одноразового киллера» завербовали на обычном уголовном деле. Не вмешайся иерархи – париться бы ему на нарах по полной программе. Но его вытащили, спрятали, придержали на всякий случай. И случай представился…

– Нет, второй раз его спасать никто не будет, – усмехнулась мамочка, отпивая кофе. – Он, конечно, не виноват в том, что его обнаружили, но пользы от него уже никакой не будет. Таких не спасают…

– Его убьют? – спросила я равнодушно.

Судьба Василия меня на самом деле мало занимала. Да и он сам, в конце концов, убил двух человек, причем одного – вообще по пьяной дурости. Спросила, чтобы хоть что-то спросить. Да нет, конечно, спросила, чтобы понять, насколько еще Стас будет занят с этим тягомотным делом.

– Он повесится в камере сегодня ночью, – так же равнодушно ответила мамочка. – Оставив записку, где признается в убийстве «на почве ревности». Дело фактически закрыто, остались мелочи.

– А этот… застреленный?

– Я же говорю – досадное совпадение, – чуть повысила тон мамочка. – Не будь он таким крохобором, не потащись за несколько часов до отлета самолета забирать какие-то паршивые безделушки, его застрелили бы в другом месте. Ни твоего Стаса, ни, разумеется, тебя это не коснулось бы. Но вот случилось то, что случилось. А ты стала слишком уж активной, вот меня и попросили тебя придержать.

– На каких условиях?

– Какие тут могут быть условия, девочка? – изумилась мамочка. – Ты забываешь обо всей этой истории и получаешь своего ненаглядного в полное и безраздельное пользование. Рожаешь дочку – и становишься полноценной женщиной. Переходишь на совсем другую ступень.

– А ты получаешь свою долгожданную свободу, правильно?

Мамочка величественно кивнула. Мне вдруг стало смешно.

– Хорошо, я все поняла. Можешь считать, что ты свою миссию выполнила. Но скажи мне, пожалуйста, зачем людям, обладающим неограниченными способностями, какой-то финансист-аферист? Не могли другими способами решить свои проблемы?

– Все, кто сталкивается с финансовыми проблемами и их решением, рано или поздно становятся аферистами, – безмятежно сообщила мне мамочка. – Только у большинства хватает ума не тащить все подряд. Этот же запустил руку в такую кассу… Словом, разборки на этом уровне ни к чему хорошему бы не привели. Его обещали убрать – и убрали, а деньги вернули их законным хозяевам…

Я фыркнула, с трудом удержавшись от смеха.

– Хорошо, пусть просто хозяевам, – досадливо поправила себя мамочка. – Тебе-то что?

– Так, любопытно…

– Ну, девочка, скучно же это все…

Я не стала напрягать мамочку изложением подробностей. Я их уже сама знала.

Покойный Геннадий Анатольевич Серебряков годами спокойно и невозбранно «пасся» на тучных нивах нашей довольно запутанной финансовой системы. Пока не «одолжил» слишком большой кусок у тех, у кого брать даже лишнюю копейку было рискованно.

Если бы господин Серебряков немедленно исчез из России, он бы еще мог выкрутиться. Но психология «совка обыкновенного» заставила его задержаться на несколько дней: сдать в аренду квартиру в элитном доме с тем, чтобы деньги получить уже за пределами родной страны. Упаковать чемоданы, хотя нужно было бы бежать хоть в купальном халате на голое тело. И прочее в том же духе.

Несчастная Лялечка просто «попала под раздачу». Зная ее настырность и въедливость, господин Серебряков решил не рисковать. К тому же, по его соображениям, труп нашли бы не раньше, чем через месяц – к моменту приезда арендаторов. И опять некстати вмешалась я со своими штучками!

– Все, девочка, – решительно сказала мамочка, ставя на стол пустую кофейную чашечку. – Я и так у тебя засиделась. Ты все поняла?

– Все. Кроме одного. Мы же обе прекрасно знаем, что отцы наших девочек… ну, исчезают. Ты не помнишь своего папу, я ничего не знаю о своем. Их что уби…?

– Нет, ты еще совсем ребенок, – рассмеялась мамочка. – Нет, они просто уходят и начинают новую жизнь с другими женщинами. И нас это уже не интересует, потому что у нас тоже начинается совершенно новая жизнь.

– Значит, родив дочку, я потеряю Стаса? – осведомилась я.

– Перестанешь его любить, – уточнила мамочка. – Это он тебя потеряет.

– Но…

Я едва удерживала подступившие вдруг к глазам слезы.

– Я так не хочу… Я так давно его люблю…

– Вот именно, – неожиданно жестко отчеканила мамочка. – Слишком давно. Пора жить собственной жизнью, потому что сейчас твое существование – это не жизнь, а сплошной оксюморон. Романтический реализм. Умная глупость. И так далее.

Возразить ей мне, при всем желании, было нечем.