Текст книги "Семейное шоу"

Автор книги: Светлана Бестужева-Лада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава четвертаяРодственники, друзья, подруги…

Борис решил не мучить себя ночью в поезде, пусть бы и самом комфортабельном, а просто взял билет на самолет. Деньги в принципе те же, а время экономится. Тем более в Питер он прилетит незадолго до полуночи, гостиница ему забронирована, номер, естественно, люкс, а для таких постоянных клиентов, как он, даже машину в аэропорт посылают. Вот и поживет как белый человек… за счет фирмы. Юлик не возражал: он и сам любил комфорт и с пониманием относился к подобной же слабости у других.

Валерии он больше звонить не пытался: пусть отойдет и остынет. Два прокола в один день – многовато получается, но еще можно все уладить. Проще всего рассказать правду, чуть-чуть ее приукрасив: сказать, что дура-Катька явилась к ним вечером просить прощения у нее, Валерии, и он даже ничего не успел ей сказать, как зазвонил телефон. Естественно, положив трубку, он тут же ее выставил из квартиры и велел забыть сюда дорогу. Ну, такая вот накладка вышла.

Половину следующего дня Борис провел в деловых хлопотах, потом вернулся домой, быстро собрал сумку, с которой ездил в недалекие командировки, вызвал такси и отправился в аэропорт. Ему повезло: рейс отправлялся точно по расписанию, стюардессы были милы и приветливы, воздушных ям на пути оказалось на удивление мало и даже мотор не загорелся.

Еще ему повезло с соседкой: очень красивая, выхоленная до кончиков ногтей блондинка, «супруга бизнесмена», как она отрекомендовалась, всю дорогу с открытым ртом слушала его байки из жизни шоу-бизнеса. Разумеется, он к месту ввернул, что такая красивая женщина обязательно должна попробовать себя в высоком искусстве и хотя бы сняться в видеоклипе. Она поет? Ах, только для друзей! Но этого уже вполне достаточно, он может в Москве устроить ей пробы. Вот его визитная карточка, как только они оба вернутся в Москву, он будет счастлив возобновить знакомство… на деловой основе.

Блондинка сунула карточку в сумочку и томно осведомилась:

– Вы где в Питере останавливаетесь? У друзей?

– Обижаете, мадам, – шутливо ответил Борис, – я предпочитаю отель и свободу. С друзьями хорошо вечерком в ресторане посидеть. К тому же я человек консервативный, предпочитаю один и тот же отель и даже один и тот же номер. В «Октябрьской», кажется, уже знают все мои маленькие слабости.

Вот и все, скромно и без пошлостей, никакого флирта, никаких заигрываний. Раз он решил, что начинает новую жизнь верного супруга, значит, так оно и будет. Да, у него много недостатков, но никто не может его упрекнуть в том, что он не держит своего слова, даже если дал его самому себе.

Хотя жаль: бабенка аппетитная и соблазнительная, провести с такой несколько часов в приятных развлечениях – мечта! Тем более она и сама, кажется, была не прочь выйти за рамки чисто делового знакомства, во всяком случае, от бокала шампанского не отказалась и попросила после этого называть ее «просто Лизой». Зачем она летела в Петербург, «просто Лиза» внятно не объяснила, но Борис инстинктивно почувствовал, что – на охоту. В Москве муж-бизнесмен наверняка отслеживает каждый ее шаг, вот она и отрывается во второй столице. К гадалке не ходи.

– У вас в Питере родители или тетя? – решил он забросить невинный вопросик для проверки своей версии.

– Тетя… точнее, двоюродная бабушка, – удивленно ответила она, слегка покраснев. – Как вы догадались?

– Если вы не деловая женщина, значит, летите не по вопросам бизнеса. Вы не легкомысленная женщина – это сразу видно, значит, не к другу сердца. Остаются родственники или подруги, но подруги у вас в Москве. Элементарно, Лизочка.

Лизочка пришла в восхищение и от его прозорливости, и от того, что она не производит впечатление легкомысленной женщины, хотя тут он ей явно наврал. Соответствующая озабоченность у нее на лице была написана, а сексуальность просто выпирала, хотя она ее явно сдерживала. Уж он-то, Борис, достаточно много имел дела с самыми разнообразными женщинами, чтобы с первого взгляда определить, кто перед ним.

– Вот мой телефон, – сунула она ему перед посадкой клочок бумаги. – Если вам вдруг станет скучно в чужом городе…

Он поцеловал ей руку и поблагодарил в самых цветистых выражениях, хотя пользоваться ее расположением не собирался. Так же, как и не собирался рассказывать ей, что в Питере намерен не скучать, а налаживать треснувшие отношения с собственной женой. Которой, кстати, эта Лизочка в общем-то в подметки не годится: Валерия никогда бы не стала пользоваться такими приторными духами и ни за что не положила бы на лицо грим толщиной в полсантиметра. Особенно во время поездки. Стиль его жены был вне конкуренции, но случайным попутчицам в самолете об этом знать не обязательно. Даже таким сексапилочкам, как эта блондинистая штучка.

В аэропорту пришлось совершить ловкий маневр и улизнуть от соседки, которая во что бы то ни стало хотела доехать до города вместе с ним. Более того, намекала на то, что тетя живет далеко от центра, где темно и страшно. Он удержался от того, чтобы посоветовать ей ездить поездом: утром не страшно даже на окраине, просто сбежал, пока она получала багаж. Не слишком красиво, конечно, но новый образ не допускал никаких авантюр.

К гостинице он подъехал ровно в полночь, и портье приветствовал его как старого знакомого. Быстренько выполнил все формальности и заговорщически шепнул:

– Крошка уже в номере.

Борис ловким движением переправил ему через стойку зеленую хрустящую бумажку и тоже шепнул:

– Не надо. На сегодня у меня другие планы.

Как он и ожидал, номер к его приходу был пуст, «крошка», судя по всему, была мгновенно оттуда эвакуирована. Борис с удовольствием потянулся, разобрал вещи, принял душ, попросил портье по телефону разбудить его в девять, а заодно и принести завтрак, и отправился в душ. Выйдя оттуда, он сделал два звонка: один – в гостиницу «Санкт-Петербург», другой – в «Престиж-отель». Со второй попытки ему повезло: Валерия числилась в постояльцах и занимала один из двух одноместных номеров бизнес-класса. Третий этаж, седьмая комната.

Спал он в эту ночь крепко и без сновидений, проснулся бодрый, помахал руками перед открытым окном, что должно было символизировать утреннюю гимнастику, позавтракал с отменным аппетитом и стал уточнять распорядок дня. Выяснилось, что предварительная встреча с певцом состоится у него в офисе и продлится часа два. Начало в – четырнадцать ноль-ноль и просьба не опаздывать, потому что вечером у мэтра много других дел и он должен к ним соответственно подготовиться. Так что в плане времени для Бориса все складывалось отменно.

Он вышел из гостиницы, купил на площади роскошный букет цветов, сел в такси и назвал шоферу адрес гостиницы на Васильевском острове. Времени – начало одиннадцатого, вряд ли Валерия могла куда-нибудь уйти, у нее работа обычно начинается позднее. Но определенные сомнения все же были, и назло им он не стал звонить непосредственно в номер: сюрприз так сюрприз. Когда он постучал в дверь с нужным номером и услышал знакомый голос, то расслабился, и пропищал, имитируя горничную:

– Вам посылка.

Валерия открыла дверь, увидела Боба, полускрытого огромным букетом, и окаменела от неожиданности. Так они несколько минут и стояли напротив друг друга, не шелохнувшись и не проронив ни слова, хотя внутренне Боб ликовал: первый шаг сделан, сюрприз удался на славу!

– Как ты меня нашел? – обрела наконец дар речи Валерия.

– Секрет фирмы, – усмехнулся Борис. – Ты не пригласишь меня войти?

Валерия посторонилась, пропуская мужа в номер, и заметила острый взгляд, который тот бросил в сторону постели. То ли оценивал будущее место действия, то ли искал следы супружеского криминала. Но Борис уже стремительно брал инициативу в свои руки, впрочем, не только в них. Он театрально опустился на колени и протянул букет жене:

– Прости меня. Я ужасно виноват перед тобой. Просто невозможно виноват. Но хоть на первый раз прости. Клянусь, больше не позволю ничему такому произойти.

Валерия молча взяла букет и определила его в большую, специально предназначенную для таких случаев вазу.

– Воды налей, – уже гораздо более спокойным тоном посоветовал Боб. – Увянут ведь.

Она так же молча пошла в ванную и наполнила вазу водой. Честно говоря, к такой сцене она не подготовилась, поскольку объяснение предполагала провести уже Москве. И еще – была сильно удивлена тем, что Боб ее так быстро отыскал в многочисленных петербургских гостиницах, тем более, что об этом мини-отеле знал только очень узкий круг посвященных.

– Катька меня буквально изнасиловала, – продолжил Боб, принимая более удобную позу, но с колен пока не встал. – Хочешь верь, хочешь нет. Девка абсолютно не в моем вкусе, во-первых, изменять тебе я не собирался, во-вторых, гормоны подвели, виноват. Если бы имел хоть несколько секунд на размышление, запер бы дверь. Ведь кто угодно мог войти.

– Допустим, – нарушила наконец свое молчание Валерия. – Допустим, ты не врешь и все произошло именно так. Собственно, я тоже пришла к такому выводу, когда остыла и подумала. Но почему эта дрянь оказалась у нас дома, как только я уехала?

– Приперлась внаглую, – развел руками Боб. – Я открыл дверь, не глядя, думал, ты заехала перед поездом, не сообразил, что у тебя ключи. Если честно, я, когда домой вернулся, принял несколько капель для успокоения. Она войти не успела – телефонный звонок. А эта дура обо что-то споткнулась и заголосила. Вот и все, я положил трубку и дал Катьке коленом под зад. Сказал, чтобы вообще дорогу туда забыла.

– Ты приехал за мной? Специально?

Борис покачал головой.

– Хотел бы сказать, что все бросил и примчался, но так совпало: у меня командировка. Единственное, что я сделал, чтобы побыстрее тебя увидеть, это сел в самолет, а не в поезд. Прилетел поздно ночью. А чуть свет…

– «Уж на ногах и я у ваших ног», – не без иронии продолжила цитату Валерия. – Но видишь ли, у меня сейчас нет времени на трогательную сцену примирения. В полдень я должна быть на интервью.

– У меня деловая встреча в четырнадцать часов, – доложил Борис. – Может быть, вечером посидим, поужинаем…

– Полежим… – в тон ему закончила Валерия. – Ничего не выйдет дружок, вечер у меня занят. Вчера обещала Аде…

Она осеклась. Ну что за дурацкая манера выпаливать правду? Могла просто сказать: занята. Помучился бы раскаянием еще какое-то время, не умер бы. Нет, сама все испортила.

– Я тоже хочу видеть Аду, – заявил Борис. – Я соскучился по теще.

– Тебя не приглашали.

– Пригласят.

Валерия и не сомневалась, что Ада не упустит возможности пообщаться с любимым зятем.

– Вот если пригласят, тогда там и увидимся, – отрезала она. – А сейчас извини, мне нужно собираться.

– Но ты меня прощаешь?

– Я еще подумаю. Спасибо за цветы.

Борис слишком хорошо знал свою супругу, чтобы продолжать педалировать ситуацию. Он галантно, как посторонний, приложился к руке Валерии и дисциплинированно покинул номер. Интересно, с кем у нее интервью? Что-то такое в Москве она ему говорила, но у него совершенно вылетело из головы. Ладно, сейчас он вернется к себе в отель, подготовится ко встрече с капризной знаменитостью, а главное – позвонит теще. После полудня разумеется, Адочкин сон нужно беречь.

Валерия убедилась в том, что интервью на сей раз никто не отменял и что ее ждут прямо в квартире на Большой Морской улице, в доме на набережной Мойки; решила, что доберется туда пешком за полчаса, заодно и проветрится. Погода чудная, а на ходу думать легче. И тут в дверь снова кто-то постучал, а поскольку запереть ее за Борисом Валерия забыла, то через секунду в номер влетела нарядная и уже чуть-чуть под хмельком Нина.

– Сюрприз! – провозгласила она. – Хорошо, что застала.

– Ты откуда тут взялась? – изумилась Валерия.

– Вчера вечером гуляли с одной компашкой в «Ленинградской», кому-то в умную башку пришло махнуть в Питер. Пока они в поезде дрыхли, я с таким кадриком познакомилась в вагоне – закачаешься! Гринами набит по самую тыковку и еще не старпер. Сейчас он в свой офис отправился, а у меня два часа отгула и бабки на карманные расходы. Потом продолжим веселиться.

– А твоя «компашка»? – снова изумилась Валерия.

– А хрен бы с ними, надоели глупые рожи. Тут хоть что-то новенькое. Здорово вышло, что ты мне про эту гостиницу сказала, ее ведь даже в справочниках нет.

Тут Валерию внезапно осенило:

– Это ты сказала Бобу, что я могу остановиться в этой гостинице?

Нинины глаза заметались по комнате, она явно не знала, как ответить на такой простой вопрос. Впрочем, ответ был написан на ее смазливом личике, тут же ставшим виноватым.

– Почему я? – ответила она вопросом на вопрос.

– Потому, что больше некому, – отрезала Валерия. – А теперь скажи мне, подружка, ты тоже с моим муженьком развлекалась?

Вопрос этот она задала по наитию: степень вины, написанной на лице Нины, не соответствовала тяжести проступка. Ну, сказала, хотела, чтобы побыстрее помирились, виновата, казни. А Нинка глаза прячет. Почему-то. И молчит.

– Я жду ответа, – напомнила Валерия ледяным тоном, уже мало в чем сомневаясь.

– Лерчик, ну это же было еще до вашей свадьбы. И всего два раза. Всего каких-то паршивых два раза, когда он еще не был твоим мужем. Ты меня знаешь: я перед красивым мужиком устоять не могу, а Боб – это нечто вообще отпадное. Но это было так давно…

– Значит, спала с ним, – подвела итог Валерия.

Тут Нина взорвалась:

– Да с ним пол-Москвы спит, открой глаза! Он же ни одной смазливой мордашки, ни одной круглой попки не пропускает. Кроме тебя об этом все знают. И с Катькой у него не в первый раз, а в сто двадцать первый, наверное. Но женился-то он на тебе. И хватит изображать из себя святое неведение, просто тебе выгодно делать вид, что ничего не замечаешь. Иначе ты такого ходока, как Боб, долго не удержала бы…

Валерия быстро ушла в ванну и заперлась там. Нина еще что-то продолжала выкрикивать в комнате, потом грохнула входная дверь, и все стихло.

«Хорошо все-таки иметь подруг, – невесело размышляла Валерия, шагая по направлению к Неве, чтобы перейти ее по мосту лейтенанта Шмидта. – Всегда будут держать в курсе событий, помогут в трудную минуту, никогда не предадут. И ведь Нинка не врет, она этого просто не умеет – врать. Несет, что попало, о последствиях никогда не думает. И счастлива безмерно. Теперь вот подцепила какого-то очередного мужика с деньгами, хорошо, если действительно бизнесмена, а если бандита? Кончит, как бедная Милка. Или сопьется».

Валерия попыталась переключить свои мысли на предстоящее интервью, но они упорно возвращались к ее собственным проблемам. Значит, Боб изменял ей все время их брака, Катька – не первый случай и даже не десятый. Действительно, ее московские знакомые наверняка хихикают исподтишка: идеальная семейная пара, где муж трахает все, что движется, а жена делает вид, что ничего не замечает и хранит ему абсолютную верность. А собственно, почему?

Вчера вечером был реальный шанс сквитаться с Бобом – так она этот шанс упустила. Впрочем, если бы Михаил был понастойчивее… Но он вел себя безукоризненно: настоящий джентльмен с ног до головы, только руку время от времени целовал. Сначала они сидели в итальянском кафе, потом перебрались в какой-то маленький ресторанчик в глубине Крестовского острова. Не просто перебрались, а поехали туда на машине Михаила, которую вел молчаливый шофер, явно телохранитель по совместительству.

Белые ночи только-только начинались, но в двенадцать было еще достаточно светло. Часть дороги до отеля Валерии они прошли пешком, и Михаил позволил себе только один намек, уже при прощании:

– Вы очень устали, дорогая? – спросил он. – Или еще по бокалу вина?

Надо было сказать, что бокал вина – это именно то, чего она в этот момент хочет. Тогда он спокойно поднялся бы к ней в номер, Валерия была в этом уверена. И… И с какими глазами она встретила бы утром Бориса и его идиотский букет? То есть если бы она вчера знала то, о чем узнала только что, то встретила бы скорее всего приветливо-равнодушно. Но вчера ее проклятая зажатость и тайная неуверенность в себе сделали свое дело. Михаил сказал, что обязательно позвонит ей в первую же свободную минуту, что ждет ее на концерте и, как договорились, после него – в гримерке, и откланялся. А она поднялась в номер и провела чудную, спокойную ночь в абсолютном одиночестве. Дура.

За всеми этими размышлениями Валерия не заметила, как добралась до нужной ей улицы. Дом, где жила Милена Семеновна, был типично петербуржским: темно-серым, неухоженным, с жуткими входными дверями и кошмарной лестничной клеткой. Но уже было видно, что территорию постепенно осваивают новые жильцы с другим уровнем достатка: на втором этаже одна дверь была с ободранной обивкой и списком жильцов возле звонка, вторая сияла бронзой, матово блестела натуральной кожей, и кусочек площадки перед ней был выложен мраморной плиткой.

Третий этаж был уже вообще персональным: обе стандартные входные двери на площадке исчезли, вместо них красовалась одна в центре, напротив лифта. Все нормально: скромное жилище вдовы обыкновенного политика. Муж получал жалованье чиновника, правда, довольно высокого ранга, она, если судить по ее интервью, всю жизнь работала преподавательницей английского языка в университете, только недавно занялась общественной деятельностью. Лет за сорок они вполне могли накопить денег на такую квартиру.

«Первый промах, мадам, – отметила про себя Валерия, нажимая на кнопку звонка, который отозвался мягким звуком гонга внутри. – Ей будет довольно трудно говорить о скромности и непритязательности в таких интерьерах. Хотя наверняка сошлется на гонорары за последние книги покойного мужа. Господи, какие же они все одинаковые!»

Дверь Валерии открыла горничная (настоящая горничная, в форменном черном платье, кружевном фартуке и наколке!) и любезно проводила в гостиную, где уже дожидалась хозяйка: дама неопределенно-бальзаковского возраста со следами былой красоты на лице, сохраненной благодаря усилиям явно не дешевых косметических салонов. Комната была обставлена, однако, со вкусом, без аляповатости: сказалось, судя по всему, довольно длительное пребывание Ми-лены Семеновны с мужем в одной из европейских столиц.

– Чай, кофе? – любезно предложила хозяйка. – Или сок, минеральную воду, сегодня опять удивительно теплый день. Если вы курите, прошу вас, вот пепельница, не стесняйтесь.

Она явно стремилась загладить вчерашнюю накладку и делала это даже несколько напоказ.

То, что это интервью не станет ее очередным «маленьким шедевром», Валерия поняла минут через пятнадцать. Милена Семеновна изо всех сил старалась казаться «простой русской женщиной», глубоко озабоченной проблемами российской семьи. Вот об этом она и собирается вести цикл передач на телевидении, именно об этом вчера и вела долгие переговоры с чиновниками в Смольном. Валерия пыталась свернуть на ее собственную семью, но Милена Семеновна уходила от прямых ответов виртуозно, словно Штирлиц во время беседы с Мюллером. Или говорила такую очевидную неправду, что за нее становилось даже неловко.

Сын учится в институте в другом городе, живет на стипендию, видятся они, естественно, нечасто, помогает она ему мало: не из чего. Все бы ничего, только сын учился не только в другом городе, но и в другой стране, стипендии не получал вообще, наоборот, платил за обучение, причем не из своего кармана, а из маминого, которая, кстати, регулярно летала навещать своего отпрыска. Действительно, простая семья со средним достатком.

Про квартиру по наследству от троюродной тетушки покойного мужа и прикупленную к ней вторую – конечно же на гонорары от книг того же мужа – Валерия слушала уже вполуха, полагаясь на безотказный диктофон. Через два часа она решила, что материала на проходную статью набрала вполне достаточно. Оставалось только осуществить одну сумасшедшую идею, которая только что пришла ей в голову, но вполне могла быть реализована.

– Милена Семеновна, а хотите я вам бесплатно продам сюжет для первой телепередачи? – с самым невинным видом спросила Валерия. – Про многодетную семью, которая не живет, а выживает, причем непонятно, как. Если все это красиво подать, да еще организовать государственную помощь, через вас, естественно…

Милена Семеновна заглотнула наживку мгновенно. Через пятнадцать минут срочно вызванная пресс-секретарь уже записывала адрес и телефон Софьи Кудрявцевой, безработной матери троих детей, потерявшей последнюю надежду жить по-человечески. «С паршивой овцы – хоть шерсти клок», – весело подумала Валерия, представив себе, что Софке действительно помогут: и квартиру дадут, и детей обеспечат, и саму куда-нибудь пристроят, а Милена раззвонит об этом по всем средствам массовой информации. И на здоровье, лишь бы хоть одному конкретному человеку помогла, помимо собственного сыночка. Сделает – Валерия ее разрисует в своем журнале, как рождественского ангелочка, в лучшем виде. Нет, в профессии журналиста определенно есть положительные стороны.

Оставшееся время до визита к матери и отчиму Валерия посвятила, во-первых, обеду, а во-вторых, переносу набранного материала из диктофона в портативный компьютер. Сервис в отеле был такой, что ей прекрасно удалось совместить оба этих занятия. Просто заказала в номер то, что напоминало плотный завтрак, и попросила кофе побольше и покрепче.

«Как мы жили без этих игрушек? – чуть иронично думала Валерия, глядя на два миниатюрных прибора, лежавших на журнальном столике и сосредоточенно выполнявших полученное задание. – А как все это происходило еще лет двадцать назад? Ужас! Я видела штатный диктофон в одной из редакций, хранят, как музейный экспонат: полтора килограмма весом и вечно «зажеванные» кассеты. А потом – пишущая машинка, типографские гранки. Теперь…»

Ее мысли прервал телефонный звонок. Не мобильника, а обычного аппарата, стоявшего в номере. Валерия уже привычно за последние дни насторожилась, но в трубке она услышала низкий, чуть с хрипотцой голос:

– Лера?

– Михаил! – неподдельно обрадовалась она. – Как вы раздобыли мой номер?

– Было бы желание, – последовал довольно двусмысленный ответ. – Лера, я звоню вам в перерыве деловых переговоров, потом мне будет трудно освободиться. Не хотите сегодня поужинать со мной?

– С удовольствием, – сказала она, совершенно забыв о том, что в родительском доме будет присутствовать вполне еще законный муж, и вообще забыв обо всем на свете. – Но я буду мотаться по городу, куда и во сколько я могу позвонить вам?

– Запишите номер мобильника. И дайте, если можно, ваш. Я отвечаю не на все звонки. Думаю, вы тоже.

– Правильно думаете, – засмеялась Лера. – Так я пишу.

Она записала семизначный (значит, прямой!) номер и дала свой собственный – куда более длинный.

– В девять вечера не поздно для вас? – осведомился Михаил.

– Думаю, нет. Я сегодня навещаю родителей, так что смогу освободиться, когда захочу.

– До десяти жду звонка. Родители – это стихийное бедствие, они непредсказуемы. Не забудете про меня?

– Вас забудешь… – пробормотала довольно внятно Валерия, и оба рассмеялись.

– Когда закончим разговор, посмотрите, не валяется ли что-нибудь под дверью номера. Посмотрите?

– Обязательно посмотрю, – все еще смеясь, сказала Лера. – Так до вечера?

– До вечера, моя дорогая.

Так. Уже «моя дорогая». А что может находиться в коридоре, интересно?

В коридоре находилась огромная корзина белых роз с воткнутой в середину карточкой с золотым обрезом. На карточке каллиграфическим почерком было выведено: «Потрясающей женщине от потрясенного мужчины». Очень мило.

К родителям Валерия собиралась в прекрасном настроении, надела любимый брючный костюм цвета слоновой кости, и к нему – блузку изумрудного цвета, замечательно подчеркивающую цвет ее глаз. Чуть-чуть подправила макияж, выключила закончившие свою миссию приборы и… вспомнила про утренний визит Нины и, естественно, про Боба. Настроение мгновенно испортилось.

«Не посмеет он прийти к родителям, если я позвоню и скажу, что мне все известно. Или, наоборот, попрет напролом? Кто угадает, как он будет действовать и что говорить? Не нужно было приглашать его к родителям! То есть говорить, что я туда поеду. И что бы Нинке прийти пораньше? Разговор с Бобом был бы совсем другим…»

Эти мысли вертелись у нее в голове, пока такси везло ее на Петроградскую сторону к мечети. И, по-видимому, достаточно ясно отразились у нее на лице, потому что Ада, открывшая ей дверь, ахнула:

– Ты ужасно выглядишь, милая!

Сама Ада выглядела, как всегда, свежо и блистательно. Валерия почувствовала знакомый приступ комплекса неполноценности, который всегда одолевал ее в присутствии матери, и пошла в гостиную, как на эшафот. То, что она там увидела, радости ей не прибавило: у окна в двух глубоких креслах мирно пили виски ее отчим и, конечно, Борис. То-то Ада так сияет!

Борис тоже засиял своей неотразимой улыбкой и, отставив бокал, двинулся к Валерии. Та позволила поцеловать себя, но чуть заметно отклонилась, и поцелуй пришелся в щеку. Если Боб и удивился, то ничем это не показал.

– Тебе привет от Нины, – холодно сказала ему Валерия. – Она в Питере.

– Господи, – простонал Борис, – она-то тут зачем?

– Развлекается, полагаю. Попутно рассказывает всякие интересные истории.

– Все ее истории я знаю наизусть, – отмахнулся Боб.

Валерия замолчала. Устраивать супружескую разборку в доме Ады, да еще в присутствии отчима ей хотелось меньше всего на свете. К тому же сбило с толку поведение Боба: он ни на секунду не растерялся, не смутился, когда услышал про Нину. Может, эта красотка все со злости наврала? Действительно, мало ли что могло происходить до свадьбы, она сама тысячу раз подчеркивала, что они оба – свободные люди, а Боб – не святой, мог и оступиться. Он же ей честно сказал про Катьку. И вообще она, кажется, опускается до уровня пошлой, ревнивой мещанки. Гадость какая!

На этой мысли Валерия немного успокоилась, оттаяла, и остаток вечера прошел, как написали бы в официальных отчетах, «в теплой, дружественной обстановке». Боб сыпал анекдотами и комплиментами в адрес Ады, говорил почти исключительно о том, насколько его любимая теща молода, прекрасна и желанна, отчим его поддерживал, а Валерия почти не принимала участия в общем разговоре, отсчитывая время, когда можно будет уйти, не нарушая правил приличия.

В половине девятого она взглянула на часы и сказала:

– Ну, не будем вас больше утомлять. Да и мы оба в командировках, еще полно дел. Спасибо за чай, Адочка, все было изумительно. До свидания, Давид…

На улице Борис крепко взял ее под руку и не допускающим возражений тоном сказал:

– Нам нужно спокойно поговорить, Лерочка. Не на ходу и не в кабаке. Где ты предпочитаешь: у тебя в гостинице или у меня?

– У тебя, – после мгновенного колебания ответила Валерия.

Боб поднял руку, и первая же машина остановилась. Вечное его везение!

Когда они вошли в холл «Октябрьской», Борис подошел к стойке за ключами и заметил, что его знакомый портье отсутствует, а ключи выдает какая-то не в меру накрашенная девица. Тем лучше, не будет никаких подмигиваний и понимающего лица. Он взял ключ, и они с Валерией поднялись на четвертый этаж к «полулюксу» возле запасного выхода на лестницу – всегдашние апартаменты Бориса в этом отеле.

Борис отпер дверь и, распахнув ее, пропустил Валерию вперед. Сам шагнул следом и… окаменел. На диване в гостиной сидела Нина, завернутая в большое махровое полотенце. Других предметов одежды на ней не наблюдалось.

Валерия несколько секунд смотрела на Нину, потом развернулась на каблуках и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.