Текст книги "Вдвоём (СИ)"

Автор книги: Светлана Головьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

глава 7

До сих пор не могу поверить, что нахожусь в этом потрясающем месте. В воздухе витает запах адреналина, опасности, ну и конечно же машинного масла, а ещё бензина. Мы долго петляли по улицам Бостона, пока не выехали за город. Автодром оказался гораздо больше, чем я предполагала. Просто гигантский, с гладкой гоночной трассой, на которой написаны какие-то цифры. А ещё с трибунами и отдельными кабинками, видимо для самых важных гостей. В огромном гараже сейчас находится около десятка крутых спортивных автомобилей. У каждого авто стоят по несколько человек, которые что-то бурно обсуждают, заглядывают по капот, подкручивают гайки. Кто-то курит, у кого-то в руках баночки с энергетиками. Временами до меня долетают обрывки фраз и громкий грубый смех.

Кайл ведёт меня к мужчинам в комбинезонах. Его рука крепко сжимает мою, и от этого я чувствую некое приятное тепло, разливающееся по всему телу. Я смотрю на наши сплетённые руки, как на какое-то чудо. Неужели это действительно происходит. Это правда возможно? Чувствовать себя самой счастливой женщиной рядом с мужчиной, которого знаешь всего два дня? Ведь я чувствую себя именно так. Кайл умудрился перечеркнуть всю мою жизнь, которая была до него.

Нас не сразу замечают, парни о чём-то рьяно переговариваются, столпившись в кучку. Кажется, что они окружают какого-то человека. Но из-за их спин я не могу разглядеть, кто там находится.

– Сколько он выпил на этот раз? – без предисловий спрашивает Кайл, и его твёрдый голос разлетается эхом по огромному гаражу. Все тут же оборачиваются и удивлённо смотрят на меня.

– Кто его знает? Но видимо гораздо больше, чем обычно, – один из мужчин отделяется от собравшихся и идёт нам навстречу. Высокий, немного худощав для своего роста. Русые волосы зачёсаны назад с помощью геля. Вытянутое лицо с острым подбородком, тонкие губы растягиваются в вежливой улыбке, а сапфировые глаза искрятся от веселья. Он переводит взгляд с меня на Кайла и снова возвращается ко мне. Кажется, он что-то обдумывает, потому что в следующее мгновение еле заметно кивает, словно вынося вердикт, и протягивает мне руку.

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель и прошу прощение за вонь. Некоторые здесь просто не знают о существовании дезодорантов. Джошуа Макдафф, а как зовут вас, милая леди?

– Полегче, дружище. Эта милая леди уже занята. Так что тебе лучше спрятать свои джентльменские английские штучки, – встревает Кайл, но хоть он и старается говорить шутливо, я чувствую острые, предупреждающие нотки в его тоне.

– Не хотел ничего плохого, Брикс. Просто проявляю доброжелательность, раз больше никто этого не умеет, – Джошуа улыбается, и на его щеках появляются очаровательные ямочки, делающие его похожим на озорного мальчишку. Хотя я бы предположила, что ему определённо больше двадцати пяти.

– Приятно познакомиться, Джошуа Макдафф, – я тоже протягиваю ему свою руку, и он осторожно её пожимает, – Я Мэдисон Девенпорт.

Чувствую, как Кайл прожигает взглядом наше рукопожатие, но не сразу убираю руку. Пусть понервничает. Мы ещё не встречаемся, чтобы заявлять свои права на неприкосновенность. Но Кайл сразу же даёт всем понять, что я неприкасаема, когда говорит:

– Мэдисон – моя девушка.

Я удивлённо смотрю на него, но его взгляд направлен на Джошуа и остальных парней, которые не менее шокировано, смотрят на нас. Мне даже кажется, что хватка Кайла на моей руке становится сильней, а его тело практически прижимается к моему. А парень, видимо, серьёзно настроен. Я смущённо смотрю вниз на свои ноги, пряча улыбку.

– Ну, раз так, то, – начинает Джошуа, но не успевает договорить, так как из-за спин парней выходит ещё один член команды. И тогда я понимаю, зачем мы сюда приехали и почему Кайл был так взбешён. Этот парень сильно пьян, чёрные вьющиеся волосы в полном беспорядке и торчат в разные стороны. Широкую квадратную челюсть покрывает густая щетина. Глаза красные, а нижняя губа разбита и слегка припухла. Он пошатывается, хватается за своих товарищей, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, и криво ухмыляется. Его взгляд бегает из стороны в сторону, словно он не может сосредоточиться на чём-то одном. В общем и целом он достаточно симпатичный, но только не в таком состоянии. Я сразу же вспоминаю, сколько раз Селеста была в таком же ужасном положении. И замечаю безразличие и пустоту в этом парне. Тоже что я вижу в Селесте каждый раз.

– У Брикса девчонка? Да вы шутите? – парень разражается пьяным смехом, после чего трёт лицо рукой. – Наверняка мне просто послышалось. Насколько мне помнится, наш Брикс никогда не заводит себе девушек. Или не так, парни?

Он оглядывается, но никто ему не отвечает.

– Рэй, что ты творишь? Я думал, что мы с тобой договорились. Ты обещал прекратить свои алкогольные заплывы, – Кайл говорит твёрдо, тоном недовольного родителя и я понимаю, что между этими двумя есть какая-то глубокая связь.

– Обещания, обещания, разве много они значат в наше время?

– Кончай философствовать, – Кайл повышает голос, но Рэй этого не замечает. Поэтому он поворачивается ко мне, – Постой здесь, а я разберусь с ним, хорошо.

Я киваю, и Кайл отпускает меня, чтобы подойти к Рэю. Парни расступаются перед Кайлом, и я вижу уважение в их глазах, когда он проходит мимо. Он словно вожак волчьей стаи.

– Что накажешь меня? – насмехаясь, спрашивает Рэй, заплетающимся языком.

– Ты не маленький ребёнок, чтобы тебя наказывать, – спокойно отвечает Кайл и хватает Рэя за шиворот, как нашкодившего котёнка. – Я приведу тебя в чувство, а потом мы поговорим.

– А если я не хочу говорить с тобой? Ты мне никто! Понял? Никто! Так что отвяжись от меня и дай мне спокойно уехать, – Рэй кричит и пытается вырваться из хватки Кайла, но все его попытки выглядят жалкими, детскими.

– За руль я тебя точно не пущу, и не надейся, – Кайл открывает какую-то дверь и затаскивает туда брыкающегося Рэя. Дверь за ними глухо захлопывается, и крики стихают. Все вокруг кажется, вздыхают с облегчением. Среди собравшихся словно пробегает волна расслабления, после чего поднимается тихий рокот голосов.

– Не этого ты ожидала, когда ехала сюда? – ко мне подходит Джошуа, взглядом окидывая своих друзей.

– Я вообще не знала чего ожидать. А кто этот Рэй? Кажется, что Кайл имеет над ним власть.

– Кайл из тех людей, которые одним присутствием в комнате заставляет каждого принимать его всерьёз. Его все уважают, его мнение ценно для каждого. А кто не будет уважать человека, который умеет побеждать и не становится при этом отъявленным засранцем. Но их отношения с Рэем немного отличаются от всех.

– Каким образом?

– Не хочешь выпить кофе? – вместо ответа спрашивает Джошуа, и я согласно киваю. Мы идём в дальний угол гаража, где расположены два кожаных кресла и древний стол с ещё более древней кофе-машиной. – Ты давно знакома с Кайлом?

– Два дня – это давно? – нервно смеясь, отвечаю я, усаживаясь на одно из кресел. Джошуа отрывается от приготовления кофе и смотрит на меня с лёгкой улыбкой на губах.

– В отношении Кайла, это целая вечность, – смеётся он и протягивает мне чашку с горячим кофе.

– Он действительно такой дамский угодник?

– Нет, вовсе нет, – Джошуа садится напротив меня и делает глоток из своей кружки. – Дело как раз в другом. Конечно, он не держит целибат. Периодически у него бывают девушки, но ничего серьёзного. На одну ночь, не более, а некоторые даже до утра не задерживаются. Но то, что он назвал тебя своей девушкой, говорит о многом. Последний раз у него была девушка лет пять назад.

– И всё закончилось плохо, да?

– Хуже не придумаешь, – Джошуа достаёт пачку сигарет из нагрудного кармана, – не возражаешь, если я закурю?

– Конечно нет. Так что там с его бывшей?

– Решила выведать у меня все тёмные секреты Брикса? – улыбаясь, спрашивает Джошуа, выпуская облако дыма в сторону.

– Надо же с чего-то начинать.

– Ладно, только потом не говори, что это я тебе всё выложил. А то Брикс меня убьёт.

– Кстати, почему вы все зовёте его Брикс?

– Это пошло ещё с подростковых имён. От его фамилии Брикман. Брикс – его прозвище и имя для гонок.

– Значит, вы с ним давно знакомы, – Джошуа кивает, – так расскажи мне о той девушке.

– А ты серьёзно настроена, да? Ну ладно. В общем, была тут одна девушка – Рэми. Всегда таскалась за нашей компанией. Поначалу гоняла с нами по городу, тогда это было для веселья, никаких денег. Кайл был влюблён в неё по уши. Хотя все парни тайно хотели её, но Кайл серьёзно втрескался. Буквально с ума по ней сходил. Хотел на ней жениться, где-то нашёл деньги и купил этой дуре кольцо с бриллиантом. А надо сказать, что мы все были из неблагополучных семей, жили практически на улице. Так что такой жест с его стороны был чем-то сверхъестественным. Вот только она его не оценила. Точнее сначала она сказала ему, что согласна выйти за него замуж. Они какое-то время встречались. Кайл буквально пылинки с неё сдувал. Но спустя несколько месяцев, она заявилась к нам и сообщила, что уезжает в Лос-Анджелес с каким-то парнем, вроде режиссёром. Кольца у неё уже не было, она его продала, чтобы купить билет на самолёт. Вот такие дела.

Я молчу, переваривая информацию. Вот же стерва. Кайл наверняка был убит и растоптан после такого. Не удивительно, что он столько лет одинок. После такого любому будет страшно снова вступать в отношения. Но раз Кайл назвал меня своей девушкой, значит ли это, что он наконец излечился и готов к новым чувствам. Или в нём просто взыграл первобытный собственнический инстинкт. Словно прочитав мои мысли, Джошуа отвечает на мой вопрос.

– Никому из нас не дано знать истинные чувства другого человека. Но мне кажется, Брикс что-то увидел в тебе. Что-то что заставило его сделать шаг вперёд и дать шанс чему-то прекрасному. Тебе остаётся лишь довериться ему. Он скорей причинит боль себе, чем обидит тебя. Но из-за этого и тебе нужно быть с ним нежней. Если сердце разбили однажды, второй раз оно может не выдержать. Понимаешь?

– Да, думаю, что да.

– Какой чушью ты набиваешь голову моей девочке? – Кайл направляется к нам расслабленной походкой и с широкой улыбкой на губах. Рукава его рубашки за завёрнуты до локтей, а сама рубашка кажется влажной, как его штаны. Со лба тоже стекают капли воды.

– Ты что принимал душ в одежде? – спрашиваю я, глядя на него.

– Можно сказать и так. Тебя не замучил этот любитель буддизма и прочей чепухи? – Кайл садится на подлокотник кресла и целует меня в макушку.

– Нет, мы отлично побеседовали.

– Как там Рэй? – спрашивает Джошуа.

– Пришлось немного помучаться. Но ледяной душ творит чудеса. Через час он проснётся другим человеком. Вот увидишь.

Кайл встаёт и протягивает мне руку, которую я тут же принимаю.

– Пойдём, покажу тебе окрестности, – говорит он, обнимая меня за талию.

– Хорошо, – я оборачиваюсь к Джошуа, – спасибо за кофе и за разговор.

– Всегда рад помочь.

– Не подлизывайся к моей девушке.

– А ты держи её крепче, если не хочешь потерять, – усмехнувшись, отвечает Джошуа, на что Кайл показывает ему средний палец. Оба смеются, как дети.

Мы выходим на улицу, где тёплые солнечные лучи тут же слепят глаза. Кайл ведёт меня мимо трибун к комментаторской кабинке. Мы идём, прижавшись, друг к другу боками. Вокруг стоит звенящая тишина, и я уже представляю, как это место изменится ночью. На смену тишине придут музыка, рёв моторов и крики. Мне не терпится увидеть всё это своими глазами. Мы садимся на первый ряд пустых трибун, и Кайл снова сплетает наши руки воедино.

– Рэй часто так напивается? – спрашиваю я.

– Раз в месяц, вот уже целый год. Он не всегда таким был. Просто ему тяжело. А с алкоголем он чувствует себя сильней.

– Он тебе дорог, да? Я видела, как ты был расстроен, когда увидел его таким. Я понимаю тебя. У меня есть подруга, которая тоже иногда не может справиться с собой. Это тяжело.

– Рэй мне почти, как брат. Мы выросли вместе. Я, Рэй, Джошуа и ещё несколько парней. Рэй всегда был самым умным из нас, самым серьёзным, решительным. Он самый первый завёл семью. Самый первый стал отцом. Вот только так же быстро всё это потерял. Произошла авария. Он был за рулём. Это его уничтожило. Некоторые после такого не могут сесть за руль, но Рэй наоборот. На гонках он словно становится прежним. Мне казалось, что это ему помогает, но кажется, я сделал лишь хуже, пустив его сюда.

Кайл водит пальцем по моей ладони, мыслями находясь где-то далеко. Он кажется уставшим, груз ответственности давит на его плечи, прижимает к земле. Я понимаю его, знаю какого это, чувствовать себя неспособным помочь другу. Я ощущаю себя так каждый раз, вытаскивая подругу с того света. Это больно. Поэтому я обнимаю его, прижимаю его к себе, пытаясь утешить, дать понять, что надежда есть.

– Ты хороший человек, Кайл. Ты делаешь, что можешь. Просто иногда с такими вещами невозможно справиться в одиночку.

Он, молча, обнимает меня в ответ, и какое-то время мы просто сидим так в полной тишине и единении. А потом Кайл целует меня в щёку и слегка отодвигается назад. В его глазах снова появляется знакомый блеск, а на губах игривая улыбка.

– Я привёл тебя сюда не для того, чтобы плакаться в жилетку. Обычно я так не делаю. Так что надеюсь, что это останется между нами.

– О, да! Я никому не расскажу твой тёмный секрет. Можешь быть уверен.

– Клятва на мизинчиках?

– Ну, уж нет, что за детский сад, – смеюсь я.

– Мы никуда не поёдём, пока ты не поклянёшься.

– Ну, ладно-ладно, – Кайл довольно улыбается и протягивает мне свой мизинец, – клянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не выдам твой ужасный секрет. Доволен?

– А скрепить клятву поцелуем?

– Может быть, мне ещё и станцевать голой на горящих углях? – спрашиваю я, сложив руки на груди. Кайл лишь таинственно ухмыляется, словно обдумывая такой вариант.

– Отличная идея, вот только придётся исключить горящие угли. Не хочу, чтобы ты поранилась.

– Ну, спасибо за твоё беспокойство.

– Не за что. Так что на счёт поцелуя? Или ты всё же решила станцевать голой?

– Нет уж, хватит тебе и поцелуя, – я наклоняюсь и целую его в щёку. Но Кайл хватает меня за руки и мгновенно усаживает на свои колени. Его губы оказываются на моих и берут их в свой сладкий плен. Целоваться он умеет и делает это волшебно. Кажется, что нет ни одной вещи, которую бы Кайл не умел делать.

– Вот теперь мы можем идти, – довольный собой, произносит Кайл и, взяв меня на руки, встаёт на ноги.

– И куда же мы пойдём?

– Прокачу тебя с ветерком. Разве мы не для этого сюда пришли?

глава 8

Как бы я не любила свою работу, но сегодня мне впервые не хотелось на неё идти. И всё же работа есть работа. После скоростной поездки на крутом авто Кайл отвёз меня домой. Мне совсем не хотелось с ним расставаться, но мы договорились, что вечером он заберёт меня, и мы вместе поедем на гонки. Так что, распрощавшись с ним, я поспешила домой, чтобы переодеться перед встречей с клиентами. Пришлось прибегнуть к небольшим уловкам, чтобы незамечено пройти мимо охранника своего отца. Не хочу, чтобы он докладывал моему папаше каждый мой шаг. Отец потерял доступ к моей личной жизни после того, как решил продать меня, как ненужную игрушку.

В свою галерею я приезжаю за полчаса до встречи с художниками. Сквозь большие окна я вижу своего помощника Илая. Он моя правая рука и уже больше года помогает мне с галереей. Часто он находит новых ещё неизвестных художников, но имеющих большой потенциал. Когда мама открыла эту галерею много лет назад, она взяла за правило помогать молодым художникам. Благодаря ей, мир узнал о многих талантливых людях. А я всего лишь продолжаю её дело вместе с Илаем.

– Мэдисон, как я рад тебя видеть! – восклицает Илай, как только я переступаю порог.

– Илай, прости, что оставила тебя одного на эти дни. Но я надеюсь, что больше такого не произойдёт.

– Ну что ты, дорогая. Ты же знаешь, мне только в радость, если я могу тебе чем-то помочь, – Илай улыбается и мимолётно целует меня в обе щёки.

Илай старше меня на шесть лет, но благодаря своему хорошему стилю и любви к здоровой еде он выглядит, как молодой мальчик. Русые волосы, сбриты с висков, а на макушке идеально уложены гелем. Молочно-белая рубашка с клетчатой бабочкой ручной работы, брюки, зауженные книзу с идеальными стрелками и коричневые мокасины. На запястье дорогие швейцарские часы с гравировкой, подарок от его жены. Идеальные чёткие черты лица, красивые глаза с дымчато-серой радужкой, аккуратно подстриженная бородка с усами. Всё это выдаёт в нём истинного аристократа.

– Ты разобралась со всеми своими проблемами?

– Если бы, – ставлю свою сумочку на небольшую стойку, за которой я обычно разбираюсь со всеми делами. Тут же стоит телефон, ваза с прекрасными розовыми пионами и фоторамка. Я морщусь, глядя на неё, на фото я вместе с отцом. Мы сидим на лужайке перед нашим домом. Счастливые, улыбающиеся. Кладу рамку лицом вниз и тут же пытаюсь выкинуть мысли об отце из головы.

– Если тебе понадобятся выходные, то я в твоём распоряжении, – услужливо предлагает Илай, я благодарно ему улыбаюсь.

– Спасибо, но будем надеяться, что мне они не понадобятся. Сейчас мне нужно договориться о новой выставке, а потом можно будет и отдохнуть.

– Я нужен тебе на встрече?

– Нет, я справлюсь сама, можешь сходить на обед.

– Тогда я пошёл. Мы с Амарой сегодня хотели пообедать вдвоём, у неё выдался свободный час. Ты же знаешь, как она занята на своей работе. Правосудие забирает всё её время.

Амара, его жена, работает государственным защитником. Её клиентами являются те, кто не может позволить себе платного адвоката. Она уже много лет в этом жестоком мире юриспруденции и смогла заработать себе отличную репутацию. Так что дел у неё всегда много, и они с Илаем порой встречаются только в постели. Отчасти ещё поэтому Илай всегда не прочь поработать лишние часы. Не любит находиться в их шикарном доме один.

– Хорошо вам провести время.

– Будь уверена мы не потратим ни одной секунды зря, – озорно мне подмигнув, Илай берёт своё пальто, надевает на голову шляпу и выходит из галереи. Когда он проходит мимо окна, я машу ему рукой.

Некоторые говорят, что нельзя заводить дружбу с подчинёнными. Но я с ними не согласна. Илай как-то с самого начала стал мне другом. Мы мыслим в одном направлении. Он помогает мне, а я помогаю ему. Иногда мы обедаем вместе с ним и его женой. Ходим друг другу в гости, ездим по стране, посещая другие галереи. Одна я бы вряд ли справилась с галереей. Мама смогла сделать это место одним из самых модных, самых посещаемых не только в Бостоне, но и во всей стране. Многие художники считают честью выставляться здесь. И мне нужно держать марку, чтобы не разрушить то, что мама строила годами.

Отец никогда не любил искусство так, как мама. Он не принимал её увлечение всерьёз. Поэтому после смерти мамы, он даже хотел продать галерею. Но я ему помешала, я взяла на себя ответственность и он сдался. Но сказал, что не будет мне помогать справляться с содержанием галереи и учебы одновременно. Первое время галерея простаивала, потому что я всё своё время и силы тратила на обучение. И только за год до окончания университета, встретив Илая на одной из выставок, я решила, что смогу осилить сразу два дела. Пока я училась, Илай искал новых художников, набирал контакты, знакомился с нужными людьми. А вскоре мы с ним смогли сделать первую выставку. Армин Вонг – художник, работающий в стиле стрит-арта, стал первопроходцем. А так же тем, кто в последующем свёл нас с парочкой талантливых художников. Сейчас он один из самых популярных людей Бостона. Но ещё не так давно был никому неизвестным любителем граффити, который рисовал по ночам и бегал от полиции. Такие истории заставляют меня продолжать работать, продолжать искать новые лица.

– Мэдисон Девенпорт? – я отрываюсь от своего ежедневника, в котором хотела записать встречи, назначенные на завтра, и пересекаюсь взглядом с миловидной девушкой. Маленькая, худенькая с большими карими глазами и прямым каре. Серьги кольца болтаются в её ушах, пока она подходит ко мне. На ногах у неё кеды на гигантской платформе, а стройные ноги обтянуты синими джинсами с прорезями на коленях. – Мы разговаривали с вами по электронной почте. Я Лили Райкин.

– Лили, ну конечно, проходите, пожалуйста, – я указываю ей на небольшой кофейный столик у окна. Рядом стоят два прозрачных пластиковых стула обтекаемой формы. Вся галерея устроена так, что она кажется прозрачной. Здесь много стекла и пластика, а значит много света. А он очень важен для наших экспонатов. Ведь многое зависит от такого, как на картину падает свет.

Лили устраивается на одном стуле, а я на втором. Надо сказать, что когда я ей писала, то не знала, как она выглядит. Я видела только её картины. В сети не нашлось ни одной фотографии где было бы видно её лицо. Поэтому я представляла её иначе. На своих картинах она чаще всего изображает морских обитателей, но в своей интерпретации. Её картины мрачные, интригующие, притягивающие взгляд. Когда я впервые увидела её работы, то долго не могла от них оторваться. Её морские коньки, осьминоги, черепахи выглядят нереально, увидев их однажды, вы просто не сможете стереть их из памяти. Поэтому я ожидала, что художница таких картин должна быть жёсткой, возможно с пирсингом, цепким проникающим взглядом. Но передо мной сидит очаровательная девушка, милая и располагающая к себе. А ещё она изрядно нервничает. Я вижу это по её пальцам, которые теребят ремешки её кожаного рюкзачка.

– Хотите кофе или чай? – предлагаю я, чтобы разрядить обстановку.

– Чай, пожалуйста.

Я киваю и пока разливаю чай по чашкам, пытаюсь расположить её к себе. Интересно сколько ей лет. Выглядит она очень молодо.

– Мне очень понравились ваши работы, Лили. Я вам об этом уже писала. Но хочется сказать лично. Они фантастические. В нашей галерее ещё не было ничего подобного. Надеюсь, вы подумали о моём предложении устроить выставку?

– Я никогда ничего такого не делала, – говорит она тихо, опуская руки на чашку с чаем. – Я просто рисую в своё удовольствие и всё.

– И это видно, Лили. По вашим работам заметно, что вы вкладываете в них свою душу. Но теперь у вас появилась возможность, показать свои работы многим людям, знающим толк в искусстве. Вы можете хорошо на этом заработать. В нашу галерею приходят очень состоятельные люди. Так что для вас это отличный шанс. Что касается комиссионных, то мы берём всего двадцать процентов от суммы. У нас самые выгодные условия во всём городе, а может быть даже штате. Ну что, вы согласны?

– Наверно, – неуверенно произносит Лили, потом отворачивается к окну, словно надеясь увидеть там ответ, подсказку, которая решит всё за неё. Видимо найдя то, что нужно, она поворачивается ко мне и улыбается, – да, я согласна.

– Ну, вот и отлично, тогда обсудим организационные вопросы и сроки.

Вскоре окрылённая и с широкой улыбкой на губах Лили уходит. А я записываю всё, что мы с ней обсудили в свой блокнот. Выставку мы назначили через две недели. За это время нужно приготовить и разослать приглашения, договориться с обслуживанием приёма, заказать шампанское, диджея и ещё сделать кое-что по мелочи. Все картины Лили обещала подготовить уже к следующей неделе, так что за это я была спокойна.

– Милая, я тебе не помешаю? – отцовский голос возвращает меня с небес на землю. Я даже не слышала, как он вошёл. Он словно возник из воздуха, как какой-то маг или колдун. Злодей, одним словом. После того вечера я даже смотреть на него не могу. Всё внутри меня кричит от ненависти и обиды к нему.

Как всегда в деловом костюме, отутюженный, источающий запах власти и денег. Элегантный деловой мужчина. Он стоит посреди огромного светлого зала, как чёрная клякса. Я встаю, не могу сидеть в его присутствии. Ещё несколько дней назад я была бы рада визиту отца. Ведь он так редко находит время, чтобы повидаться со мной. Но сейчас я отчаянно хочу, чтобы он ушёл. Испарился в воздухе.

– Уходи, – говорю я дрожащим голосом.

– Мэди, дорогая, я должен тебе всё объяснить, – он делает шаг ко мне навстречу, но я выставляю руку, не желая его близости.

– Я не хочу тебя слышать и видеть тоже.

– Я не хочу с тобой ссориться.

– Тогда тебе тем более лучше уйти. Потому что спокойного разговора у нас не выйдет. Ты продал меня. Ты ведь это понимаешь, да?

– Всё совсем не так, дочка, – он снова делает попытку подойти, но я отхожу. По его лицу пробегает болезненная судорога. Но мне плевать. Пусть ему будет больно. Пусть он испытает то, что испытала я, но в сто тысяч раз сильней. Он это заслуживает.

– И как же это, по-твоему, было? Ты обещал какому-то мудаку, что я выйду за него замуж. Да ты его хоть знаешь? По его мерзкому лицу же видно, что он тот ещё мерзавец. Ты такого хочешь для меня, да? Он сделает меня счастливой, так что ли ты думал?

Я кричу, мои руки дрожат от нервного напряжения. Я впервые в жизни готова вцепиться в глотку собственному отцу. Так не должно быть, это неправильно. Но это его вина. Он не должен был распоряжаться мной, как вещью.

– Мой бизнес и моя жизнь под большой угрозой. А Бред обещал мне помочь, мы объединим наши семьи. Вы с Чарльзом поженитесь, и мы удвоим наши ресурсы. Вместе. Понимаешь? Чарльз состоятельный и уважаемый человек. С ним ты ни в чём не будешь нуждаться.

– C ним я буду нуждаться в жизни, в свободе, в любви, в конце концов, как ты этого не понимаешь? Мне не нужны ни его деньги, ни его статус. Мне нужна моя жизнь, свободный выбор и человек, который будет любить меня, а я буду любить его. А ещё мне нужен отец, который не будет пользоваться мной, как спасательным кругом. Ты взрослый человек, решай свои проблемы сам.

– Мэдисон, ты не можешь так поступить, – голос отца становится твёрдым, холодным. Он хмурится, его черты лица становятся острыми, я уже не узнаю в нём своего отца, который баюкал меня, пел колыбельные перед сном и катал на своих плечах. – Я твой отец и ты должна делать так, как я велю. Я долго был к тебе слишком мягок. А зря. Я тебя избаловал. Но сейчас ты должна сделать, то о чём я тебя прошу. Я не хочу слушать твоего отказа. Ты меня услышала?

– Да кто ты, чёрт возьми, такой? – я болезненно морщусь, глотая слёзы. – Мой отец такого бы никогда не сказал и не сделал. Мой отец никогда бы не поставил свои потребности выше меня. Никогда бы не сделал из меня вещь, которой можно добиться своих целей. Уходи отсюда! Уходи сейчас же!

Мне кажется, что от моего крика даже стёкла дрожат. Отец мгновение, молча, смотрит на меня удивлённым взглядом. А потом, сжав челюсть, решительным шагом приближается ко мне. Его рука взлетает в воздух и резко опускается на мою щеку. Я вскрикиваю, пощёчина обжигает мою кожу, и я прикладываю к щеке холодную ладонь. Слёзы выступают из глаз, пока я шокировано смотрю на отца. Он никогда меня не бил, ни за какие шалости не наказывал. На миг мне кажется, что он даже сам такого от себя не ожидал. Но потом удивление отступает, и он впивается в меня колючим взглядом, снова натягивая на лицо яростную, дикую маску.

– Ты сделаешь, как я сказал Мэдисон. Иначе нас обоих убьют, поняла? – цедит он сквозь зубы. Я всё ещё не могу ни шелохнуться, ни что-то сказать в ответ. Просто тупо таращусь на него, давясь слезами и прижимая руку к щеке, которая словно горит адским огнём.

– Что здесь происходит? – громогласный, полный ярости голос выводит меня из ступора. – Мэди, детка ты в порядке?

Кайл? Господи, что он здесь делает? Отец медленно оборачивается к нему и тогда мне предстаёт серьёзно настроенный Кайл. Он смотрит на меня, видит мои слёзы, и его кулаки тут же сжимаются. Глаза наливаются кровью, и он налетает на моего отца, замахиваясь и ударяя его прямо в лицо. Отец, явно не ожидавший такого разворота событий, отлетает назад. Он шокировано смотрит на Кайла, его грудь резко вздымается. Весь идеальный наряд вмиг теряет свой лоск. В его взгляде проскальзывает тень страха, но быстро исчезает.

– Кайл не надо, – я подхожу к нему и перехватываю его руку, готовую снова нанести удар. Он смотрит на меня удивлённо, явно не понимая, почему я запрещаю ему выбить дерьмо из этого человека.

– Хорошие же у тебя дружки, Мэди, – недовольно ворчит отец, вытирая уголок разбитой губы белым платком. Я бросаю на него взгляд полный презрения и желчи и встаю перед Кайлом, боясь, что он снова налетит на моего отца. Хоть мне и хочется, чтобы он его поколотил, но я пытаюсь сохранять хладнокровие. Ещё неизвестно какими последствиями обернётся для Кайла это нападение.

– Уходи и больше никогда не возвращайся, – говорю я, изо всех сил сдерживая нарастающую ярость.

– Я сказал тебе, что ты должна сделать, и какие будут последствия, если ты откажешься, – говорит отец, после чего, окинув нас с Кайлом недовольным взглядом, покидает галерею.

Кайл обнимает меня за плечи, не отрывая взгляда от моего отца, который садится в свой мерседес и уезжает. Потом он смотрит на меня, слегка приподнимает моё лицо за подбородок и осматривает щеку, на которой наверняка остался след от отцовской руки. Он выглядит недовольным, его тело всё ещё напряжено, челюсти сжаты.

– Кто этот подонок и что он от тебя хотел? – спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

– Он мой отец, – слова даются мне с трудом, потому что я больше не знаю, кто он для меня. Настоящие отцы так не поступают со своими детьми. – Он мой отец, – снова повторяю я, словно пытаясь убедить саму себя. Но у меня ничего не выходит.