Текст книги "Другой мир (СИ)"
Автор книги: Светлана Чистякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
В жизни каждого человека бывают моменты и ситуации, о которых впоследствии стыдно вспоминать. Их спектр широк и разнообразен. Начиная от детских обид на друзей, высмеявших тебя за плохо вытертый нос и заканчивая неспособностью достойно справиться с реалиями нашей жизни.
В этом я ничем не отличалась от других. Просто теперь, глядя на Мэллори, который, кстати, успел облачиться в неизменный чёрный сюртук, я думала, чем я настолько провинилась перед Богом, что такой момент был связан именно с ним?
Я машинально взяла чашку, протянутую волшебником, и отпила глоток. В кофе явно было что-то добавлено, но спрашивать, что именно, я не рискнула.
Я вообще, не знала, что сказать; только понимала, что так стыдно мне не было еще ни разу в жизни.
– Я сказал Даниэлю, что вы очень устали, и вам требуется сегодня поспать подольше, – нарушил тишину Мэллори.
– Вы сидели здесь всю ночь? – спросила я у него.
– Если быть точным, то я выходил несколько раз.
– А как вы попали в мою комнату?
– Лара, вы меня удивляете. Всё-таки, я маг, и нахожусь в собственном доме – Мэллори встал и направился к двери.
Уже стоя на пороге, он обернулся и сказал:
– Кстати, спасибо за помощь в испытании зелья.
Губы Мэллори слегка изогнулись в усмешке, когда он услышал за своей спиной звук разбившегося стекла.
С силой бросив чашку в двери, я почувствовала себя немного лучше. Ещё никогда в жизни я не позволяла себе подобного проявления чувств. Но, видимо, с Мэллори мне предстояло испытать всю гамму человеческих эмоций.
9
Близился конец декабря и наступал Новый Год. Данька очень любил этот праздник, и мы с Митей решили устроить его для всех маленьких волшебников в Большом зале. Притащили из леса елку, которую Закария по просьбе Митьки увеличил до потолка, нарядили, развесили гирлянды, накупили в «Сладком королевстве» подарков и украсили зал. Праздник удался на славу! Понравился не только ребятне, но и взрослым волшебникам. Если Мэллори и был чем-то недоволен, то молчал. Даже маленькую ёлочку, которую я поставила для Даньки в детской, наряжал вместе с сыном. Вообще, хочу отдать ему должное, при Дане Мэллори старался улыбаться (оказывается, у него чудесная улыбка). Он проводил с малышом всё своё свободное время и просто засыпал его игрушками и всевозможными сладостями. Видимо выволочка, которую я устроила в лаборатории, пошла ему на пользу.
Со мной он почти не разговаривал, чему я была несказанно рада. Зато мы обменялись с ним подарками. Я преподнесла ему "Большую Энциклопедию Приворотных зелий и Афродизиаков" и набор хрустальных лабораторных стаканов. В коробку с подарками я также вложила брошюру по технике безопасности.
От Мэллори я получила яркую пижаму с Пикачу. Один – один, Кристиан.
***
Тридцать первого декабря Закария сказал мне, что заказал столик в ресторане, чтобы я и Митька смогли встретить свой Новый Год.
– Ты ведь не будешь против, да, Лар? Будем только я, Митька и ты с Феликсом. Мне давно пора было развеяться, и я с радостью согласилась.
Сообщение о том, что я иду на встречу с друзьями, Мэллори воспринял вполне нормально, только заметил, что вечером его тоже не будет, и Даню придётся оставить с одной из горничных. Но я договорилась с Изабель – матерью маленького Николаса, друга Даньки и та согласилась приглядеть за ребенком.
Мы прекрасно проводили время, и я нисколько не жалела о том, что пришла. Встречу не испортило даже то, что Феликс чересчур настойчиво за мной ухаживал, а Зак немного перебрал.
Каково же было моё изумление, когда в ресторан зашли Мэллори и Розмерта. Они не заметили нас – в ресторанчике по случаю выходного было довольно многолюдно. Но мне показалось, что мы бы остались незамеченными, даже если бы зал вообще опустел – настолько они были увлечены друг другом.
Они сели за столик, который находился в противоположном конце зала, но нам с Митькой со своих мест их было очень хорошо видно.
Митька наклонился ко мне и прошептал:
– Это она? Очень хорошенькая.
Я кивнула.
– Лар, ну, если разобраться, то он имеет полное право устраивать свою личную жизнь. Уже прошло довольно много времени после смерти его жены.
– Мить, да я разве против. Личную жизнь устраивать нужно, но не с женщиной, которая игнорирует твоего ребёнка.
– Может, тебе показалось?
– Если бы. У меня за это время была не одна возможность наблюдать её пренебрежительное отношение к Даньке. И меня удивляет, почему Кристиан ничего не замечает, ты же знаешь, какой он проницательный.
Митька закивал.
– Слушай, зови его Крис, хотя бы между нами, а то Кристиан такое длинное имя. А может, тут дело не только в сексе, – предположил Митяй. – Может, Крис в неё влюбился.
– Да ладно, – скептически хмыкнула я.
– А что? Может, у него планируются серьёзные изменения в жизни, поэтому он такой нервный?
" Если бы ты знал друг мой…. серьезные изменения в его жизни произошли в его жизни еще летом", – я подавила вздох.
Всё это время я старалась не смотреть в сторону Мэллори и его спутницы. Мне вообще не хотелось, чтобы мы здесь встретились. И я надеялась, что полумрак, царивший в ресторанчике, мне поможет.
Ага. Как же! Блажен, кто верует.
Не зная о моих планах оставаться незамеченной, Феликс встал, и направился к музыкантам. После признания в любви на весь зал последовала песня, посвящённая Ларе.
В зале зажёгся свет, и окружающие нас маги захлопали, подбадривая Феликса.
– Мить, какого дьявола тут происходит? – спросила я, чувствуя, как пылают мои щеки. – Это что, такой сюрприз на праздник что ли? Ты об этом знал?
– Нет, конечно. Но Феликс вроде в тебя, в самом деле, по уши влюбился.
– Но я не готова к серьёзным отношениям, – ответила я.
– Не готова к серьёзным отношением с Феликсом или не готова к ним вообще? – уточнил Митька.
– С Феликсом.
– А с кем готова? С Крисом? – спросил он.
– Иди ты знаешь куда?! – не выдержала я. – При чем здесь Крис, Митя? – я занервничала. К нашему столику направлялся сияющий Феликс с букетом цветов.
– Между прочим, Крис на тебя смотрит с таким выражением, будто ты только что взорвала его лабораторию, – объявил Митька.
– Плевать! Пусть смотрит! – Мить, вы обещали мне, что будет обычный ужин!
– Да я и не знал ничего. Я и сам так думал, – пожал плечами Митя. – Поверь мне.
– Хотелось бы, да что-то не получается. Господи, что же мне теперь делать? Вот позорище!
– Лар, прости меня, что вмешиваюсь, но ты зря сердишься, – сказал мне Зак, откинувшись на спинку стула. – Феликс хороший парень.
– Все вы хорошие парни, когда выпьете лишнего, – отрезала я, сердито взглянув на Зака. – Можно я сама решу, как поступить?
– Зак, а почему Феликс вообще сегодня пил? – поинтересовался Митька. – Ты же сам говорил, что ему нельзя. Что он не может себя контролировать.
– Ну, иногда немного выпить можно, – спокойно ответил Зак.
– Теперь я понимаю, почему Феликса сегодня на подвиги потянуло, – вздохнул Митяй.
– А я считаю, что признание в любви – это подвиг, – заявил Зак. – Я вот до сих пор помню, как волновался, когда признавался тебе в любви.
– Закария! – Митька хлопнул ладонью по столу, – теперь по сценарию будут пьяные слёзы?
– Я могу и поимпровизировать, – засмеялся Зак. – Лар, я слышал, как Митька говорил, что у тебя серьёзные отношения с моим братом. Это правда?
– Это правда?! – тот же вопрос мне задал Феликс, как раз, подошедший к нашему столику. – Почему ты сразу мне не сказала? – Он бросил букет алых роз на стол и попал Митьке в тарелку. – Я думал, что ты свободна.
– Зак, ты совсем охренел, да? – покачал головой Митька. – Сколько раз я просил тебя молчать и не вмешиваться в разговор, если ты до конца не понял, о чём идёт речь.
– Ты хочешь сказать, что я тупой?! – изумился Зак.
– Ты пьян, и мы отправляемся домой, – отрезал Митька, встав из-за стола.
Но Закария наотрез отказался уходить.
– Послушай, Феликс, я не собираюсь встречаться с Кристианом, – сказала я, пытаясь успокоить его. – Зак неправильно всё понял.
Но слова мои слова Феликса не убедили.
– Ну да! То-то он весь вечер с тебя глаз не сводит! Теперь я понимаю – почему, – не унимался парень.
– Феликс, что ты несешь? Сядь и успокойся, послушай меня, – попросила я Феликса.
Маги, сидящие за соседними столиками, начали оглядываться.
– Я не могу успокоиться, когда у тебя с ним, – Феликс указал пальцем на Мэллори, – серьёзные отношения!
– Черт! Мне это надоело! – Я встала из-за столика и пошла к выходу, чтобы проветриться.
Зайдя за заветренную сторону кафе, я достала из кармана зимней мантии, накинутой на плечи, пачку " Парламента" и только собралась вытащить сигарету, как за угол завернул Феликс.
Он подошел ко мне и уперся руками в стену, у которой я стояла. Он нависал надо мной, и я вынуждена была запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.
– Вот мне интересно, тебя хоть как-то можно заставить обратить на меня внимание? – прошептал он. Его дыхание пахло виски. – Например, так. – Он прижался к моим губам поцелуем.
Я ахнула от возмущения и уже замахнулась, чтобы как можно сильнее влепить Феликсу пощёчину, но он успел перехватить мою руку на полдороги.
Несколько секунд мы, молча стояли, глядя друг другу в глаза. Я очнулась первой и попыталась разжать пальцы мужчины, однако тот лишь усилил хватку. Одним резким движением он завёл мои руки за спину, всем телом притиснув меня к стене.
Я протестующее вскрикнула: мои волосы оказались плотно прижаты к шершавой каменной кладке так, что она даже не могла опустить голову.
– Оставь меня в покое, – прошипела я и с силой рванулась, пытаясь развернуться боком и оттолкнуть от себя Феликса плечом.
Увы, попытка не удалась – он без особых усилий удерживал меня одной рукой. Он был на две головы выше и значительно сильнее.
Феликс даже не шелохнулся, только приподнял бровь и иронически хмыкнул:
– Ну что, будем сопротивляться дальше?
– Ты пьян, и не можешь контролировать себя и свои действия, – яростно отчеканила я в ответ.
– Ошибаешься, я выпил совсем немного, – свободной рукой Феликс неожиданно обнял меня и крепко прижал к себе. Эти объятия были настолько сильными, что мне на минуту показалось, будто он собирается меня задушить.
Ощутив твердость в области его паха, я перепугалась окончательно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы распознать, что он возбужден. Черт!
– Ты не посмеешь!
– Неужели?
Я снова попыталась вырваться, но именно это резкое движение стало моей ошибкой. Феликс перестал обнимать меня за талию, вместо этого его рука метнулась к вороту моей блузки.
Оцепенев от неожиданности, я чувствовала, как он нетерпеливо расстёгивает пуговицы. Настолько нетерпеливо, что некоторые из них были оторваны с мясом и отброшены в сторону.
Собрав жалкие остатки самообладания, и всхлипывая, я начала вырываться и отворачиваться от его настойчивых губ….
Вдруг кто-то с силой оторвал его от меня и отшвырнул в сторону. Сквозь слезы я увидела перекошенное от ярости лицо моего спасителя.
– Какого дьявола тут происходит?! – прошипел Мэллори. Его голос прозвучал для меня волшебной музыкой и я, завернувшись в мантию, кинулась ему на грудь.
Следом за ним за угол забежали Митька, Зак и Розмерта.
Сидя в снегу, Феликс высказал герцогу всё, что о нём думал. Мэллори выслушал обвинения молча, слегка приподняв бровь и прижимая меня к себе. Но Розмерта, в отличие от Мэллори, не умела так хорошо контролировать свои эмоции. Когда она услышала, что у меня с Кристианом тайный бурный роман, (да уж) увидев при этом, что он меня обнимает, она громко всхлипнула и бросилась ко мне. Я многое повидала в жизни, но драться с ревнивой женщиной мне никогда раньше не приходилось. Розмерте помешал Мэллори – за что заработал звонкую пощёчину; и только после этого возмущённая девушка убежала.
В глазах Кристиана загорелись маленькие огоньки, а воздух вокруг потеплел.
– Что вы себе позволяете? – звенящим от ярости голосом спросил Мэллори Феликса. – Сначала вы набрасываетесь на девушку, а теперь смеете обвинять меня! Да я убью вас, щенок!
Наверное, он бы сделал из Феликса жаркое, если бы Зак с Митькой не бросились к парню и, обхватив его за плечи, не активировали портключ.
Вид у обоих был крайне испуганный.
Тоже самое сделал Мэллори, крепко обхватив меня за талию.
***
Мы перенеслись прямо к воротам замка. Мэллори отпустил меня, я потеряла равновесие и упала в снег. Когда я встала и отряхнула мантию, он поинтересовался:
– Пришли в себя? Или вас полностью окунуть в сугроб?
– Я в состоянии себя контролировать.
– Если с вашей памятью всё в порядке, то вы должны помнить, что вас только что чуть не изнасиловали, – зашипел Мэллори.
Ох, не зря на его фамильном гербе были змеи.
– Феликс был не в себе. Вы разве не заметили? И вообще – вам – то какое дело?
– Вообще-то вы моя законная супруга, если вы забыли. А вы флиртовали с ним на протяжении всего ужина.
– В самом деле?! Наш брак фикция, смею напомнить – ритуал не завершен. И я ни с кем не флиртовала. Это было недоразумение.
– Я не желаю сейчас слушать ваши объяснения. Они мне не нужны.
– Они понадобятся вашей возлюбленной.
– Замолчите!
– Вы считаете, что я это сделала специально? – происходящее казалось мне чем-то нереальным. – Вы серьезно думаете, что я настроила Феликса против вас? Зачем?
– Не думал, что вы умеете так хорошо лгать, – Мэллори сложил руки на груди. Его взгляд выражал презрение. – Вам же никогда не нравилась Розмерта. С вашей первой встречи. Ведь я не ошибаюсь?
– Нет, вы не ошибаетесь. Она на самом деле мне не нравится. И я вам уже говорила – почему. – Я посмотрела ему в глаза. – Но я бы никогда не стала вас ссорить специально. Меня еще никогда не обвиняли в подлости. Знаете, вы только что втоптали меня в грязь. И вам даже не пришлось сильно напрягаться, чтобы сделать мне больно. Вы даже не выслушали меня, – я развернулась и пошла в сторону замка.
Я уже сделала шагов двадцать, когда услышала хлопок. Мэллори у ворот уже не было.
Я шла по коридорам замка, обдумывая своё положение. Настроение у скатилось куда-то на уровень канализации. У Мэллори был талант вгонять меня в депрессивное состояние. Да, я терпеть не могла Розмерту. Но даже в этой ситуации я бы не пошла на низость. Все свои замечания я высказываю сразу, и никогда не плету подлые интриги.
Даня понял, что у меня что-то случилось. Но я смогла убедить его в том, что за эту неделю очень устала и мне, наверно, не следовало идти на эту встречу, и правильным решением была бы горячая ванна и постель.
Персик потёрся о мои ноги, будто утешая, – он всегда очень хорошо чувствовал моё настроение.
Я уложила сына спать и сидела в кресле у его постели. Только он сейчас держал меня в этом чертовом мире, и только ради него я буду терпеть общество Мэллори.
За окном крупными хлопьями падал снег, завывал ветер, и это нагоняло на меня ещё большую тоску. А потом в голову пришла мысль, что нужно просто сменить обстановку. Уехать на каникулы к родителям, например, и взять с собой Даньку. Не думаю, что удастся легко уговорить Кристиана, но где наша не пропадала! Нужно же ребенку повидать деда с бабушкой.
***
С самого утра к нашим апартаментам началось паломничество. Сначала пришел Митька и долго извинялся за испорченный вечер. Потом явились Зак и виновник скандала Феликс.
Он чуть ли не на коленях вымаливал у меня прощения, и я как человек широкой души простила несостоявшегося алкоголика. О чем он разговаривал в кабинете с Крисом, осталось тайной. Беседа проходила за плотно закрытыми дверями, но в конечном итоге все остались живы и, слава Богу.
После обеда, я начала собирать вещи. Зайдя в гостиную и увидев открытый чемодан, Мэллори поинтересовался:
– Куда это вы собираетесь, позвольте узнать?
Я ответила, что мы с Даней собираемся навестить моих родителей. Он начал активно возражать, но я твердо стояла на своем, сказав, что несмотря на чудеса волшебного мира и множество подарков, полученных на Новый Год, Даня очень скучает по бабушке с дедушкой. Из вежливости я предложила и ему присоединиться к нам, но получила категорический отказ. А по взгляду и тону, с которым было брошено короткое: "нет", я поняла, что все последующие попытки тоже не увенчаются успехом.
10
Мэллори не находил себе места. Он метался по гостиной, поминутно натыкаясь на мебель, и пытался понять – какого черта, он отпустил её?! Сердце заходилось от досады и злости на самого себя. Прошла уже неделя, с тех пор как она забрала ребенка и ушла в свой мир. И ему оставалось только ждать, когда они вернутся, но их все не было и не было. Кристиан, схватил графин и налил себе виски. Повертев бокал в пальцах, оставил его нетронутым на столе. Ничего не хотелось. Уснуть бы, но удастся ли вообще сомкнуть глаза? Злость на себя за то, что отпустил, на девчонку за то, что ушла, накатывала на него удушливой волной. Он присел в кресло, ссутулился, запустив пятерни в длинные пряди, и уткнулся лбом в колени.
Дело принимало необратимый характер. И длилось без малого четыре месяца. Если бы он обладал даром видеть будущее, он в жизни бы не притащил её сюда. Никогда бы не заключил с ней этот дурацкий брак! Просто забрал бы ребенка. А что теперь? Теперь, куда бы он ни пошел, чем бы ни заставлял себя заниматься, все было через силу, от всего тошнило.
Жить с ней под одной крышей и не иметь возможности прикоснуться к ней. Конечно, он мог бы предъявить на неё свои права и потребовать завершения ритуала, но зачем? Чтобы потом осознавать себя насильником, испытывать омерзение к самому себе?….
Он чуть не рехнулся, после того, как понял, что в какой-то момент, стал одержим ею: она словно поселилась у него в голове, задавшись целью свести с ума. Он видел её во сне, и они занимались любовью, он просыпался от оргазма или от тупой боли и ломки – так плохо ему не было, наверное, еще никогда. Любить существо из другого мира слишком больно.
Мало того, что Кристиан чувствовал себя подростком, переживающим гормональный взрыв, он еще и вел себя, как подросток. Лара. Лара. Лара…. Её имя постоянно крутилось в голове, вытесняя все остальные мысли. Её теплый, насыщенный запах, в который вплетались тревожные нотки дождя и весеннего ветра; её звонкий голос, отражающий сотни оттенков настроения; её движения, полные достоинства и грации; её глаза, губы, линии плеч, бедер – все это переполняло Мэллори до краев.
Крис чувствовал её чуть горьковатый запах – запах, от которого с ума можно сойти. Он и сошел, до безумия влюбившись в ту, что стала матерью для его сына. И ему казалось, он пропитывается ею, дышит ею – даже живет исключительно потому, что в нем живет Лара. Пока Кристиан отвлекался на работу, ему дышалось чуть свободнее, но стоило очутиться в замкнутом пространстве, как подспудные желания прорывались наружу – не оттолкнешь, не открестишься. Он уже позволил себе слишком много, пойдя на поводу у своего влечения. Этого вообще не должно было случиться! Ему хватило истории Закарии. И вот теперь он сам….
Зачем он отпустил их? Чтобы злиться, нервничать, тянуться к ней еще сильнее, желать её еще больше…
Нужно умыться и хоть немного прийти в себя….
Кристиан закрыл за собой дверь ванной, облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Темные растрепанные волосы спадали на грудь, и он откинул их за спину, рубашка расстегнута почти до половины. Глаза горели, влажные губы ярко выделялись на лице. Что же ты со мной делаешь, Лара!…
Крис открыл холодную воду, подставил под струю ладони и плеснул воды на лицо. Холодные капли стекали по щекам, застревая между жесткими волосками щетины…, но легче не становилось. Все чего он так страстно желал сейчас – тот жар, ту истому, то наслаждение, к которому он стремился, могла дать только она….
И он сойдет с ума, если не прикоснется к ней, не попытается… Он закрыл кран и вышел за дверь. На пороге его спальни стояла Лара.
Он смотрел, боясь пошевелиться, зная, что один шаг – и весь этот мир полетит к чертям.
Он хотел её так, что все внутри сводило судорогами, а в паху разливался жидкий огонь. И Крис сделал шаг вперед, не дав себе времени на раздумья, обнял её за плечи, скорее сжал их, чтобы не дать пошевелиться.
"Давай же, ударь меня, поставь меня на место", – пронеслось у него в голове.
Девушка рванулась, но руки Криса крепко держали её.
Крис, прижал её к дверям и жадно поцеловал, теряя способность думать, прикусывая губу Лары, посасывая ее, пробуя на вкус, проталкивая язык в её сжатый рот. В этом не было ничего нежного, ничего романтичного – его просто трясло от дикого желания слиться с ней, стать с ней одним целым.
***
Несколько дней, проведённые в родительском доме, пролетели быстро и незаметно. Бабушка с дедушкой очень соскучились по Даньке, постоянно тискали его и никуда от себя не отпускали. Они обошли с ним все городские елки, накупили гору подарков. Рассказы малыша о том, что его папа настоящий волшебник, они восприняли как детскую фантазию. У меня же была возможность все обдумать. Я сказала родителям, что хочу съездить в Москву навестить Сергея с семьей и оставила Даньку с ними еще на пару дней, а сама вернулась в Замок. Мне нужно было серьезно поговорить с Мэллори.
Я не хотела сразу же появляться у себя в гостиной и настроила ключ на комнату Митьки, чтобы разведать обстановку и узнать последние новости.
Новости меня не обрадовали. Митька, сообщил, что вот уже три дня Кристиан не выходит из своего кабинета. В принципе, ничего странного в этом не было бы – Мэллори часто закрывался у себя в лаборатории или кабинете, проводя различные опыты; но звон разбитого стекла и грохот мебели, которые услышал Закария, приложив ухо к толстой дубовой двери, очень его обеспокоили. Меня тоже.
Герцог Мэллори никогда не был дружелюбным и общительным человеком, но с тех пор как мы с Данькой ушли в свой мир, он приходил в ярость из-за малейшего пустяка, и все старались лишний раз не попадаться ему на глаза.
Я, кажется, понимала, в чём причина подобного поведения. Я поссорила его с любимой женщиной и, малодушно смылась отмечать Новый Год с родителями. Я моментально почувствовала себя негодяйкой. Развлекалась там, веселилась, а он здесь страдал, не имея возможности ничего объяснить. " Ну, ничего. Не бывает ситуаций, из которых нет выхода, – подумала я. – Можно ведь все исправить. Сейчас схожу к себе, попробую извиниться перед Мэллори, потом….– я тяжело вздохнула, – нужно идти к Розмерте, все ей объяснить и попытаться изменить ситуацию. Мэллори, конечно, гад, каких мало, но даже он заслуживает счастья."
Решив все для себя, я помчалась к своим комнатам, перепрыгивая через две ступеньки, и едва вписываясь в повороты.
Забежав в гостиную, я поняла, что Мэллори дома – на столе стоял стакан с виски, правда нетронутый. Терпение никогда не было моим лучшим качеством, и я направилась в сторону его комнат. Однако ни в лаборатории, ни в кабинете его не было. Какой черт меня дернул посетить его спальню, я честно, не знаю. Открыв дверь, я вошла внутрь и огляделась. Мэллори в комнате не было, но из ванной доносился шум льющейся воды. Закрыв двери, и прислонившись к ним, я решила подождать. Прошло, наверное, минуты две, я даже не успела, как следует разглядеть обстановку, как вода перестала течь, и на пороге появился Мэллори. Ну и видок у него был!
Без своего обычного сюртука, рубашка расстегнута, волосы, которые он обычно забирал в хвост, распущены, глаза сумасшедшие, а на левом виске в бешеном ритме билась жилка.
Он постоял так с минуту, глядя на меня как на призрака, потом в два прыжка преодолел расстояние нас разделявшее, вцепился мне в плечи и с истинно вампирской выучкой впился в мои губы жадным поцелуем. Ну, ничего себе!
Я попыталась вырваться.
Прерывисто дыша, он оборвал поцелуй и толкнул меня на кровать. Вот тут я испугалась, он был гораздо сильнее меня. Придерживая меня одной рукой, другой – рванул на себе рубашку. Пуговицы рассыпались по полу, он выскользнул из рукавов и навис надо мной. Я на секунду замерла, любуясь его мощной мускулистой грудью. Тяжело дыша, Крис опустился на меня сверху.
– Кристиан….
– Подожди, – он крепко зажмурился. – Не говори ничего!
– Кристиан! Крис, что вы творите!?
– Замолчи, я просто… когда-нибудь нужно… у меня больше нет сил…
– Кристиан, – Я вся сжалась, не двигаясь.
– Лара, – жаркий шепот на выдохе, подавленный стон, мучительная судорога сомкнутых кольцом рук и дрожащие губы, прижимающиеся к моему виску. Вибрации желания, страсти и отчаяния в голосе отозвались в моем теле волной дрожи.
– Вы с ума сошли! – выдохнула я.
– Да…
– Я не…
– Я хочу всегда быть с тобой, я не могу без тебя… больше…, – шептал он отрывисто. – …,
….Крис был горячим, пьяным от желания, с полыхающими щеками и влажно блестящими, потемневшими губами. Он прижимался ко мне, судорожно срывая остатки одежды с себя и меня, покрывая грудь, ключицы и шею отчаянными, бесконтрольными поцелуями, натыкаясь на пальцы, целуя и их заодно. Его горячий напряженный член, прикоснулся моему к моему паху, и я окончательно потеряла голову, глотая рваные вздохи.
Он загнал меня в угол, лишил рассудка. Его руки, его губы, его судорожные движения превратили моё тело в сплошную эрогенную зону, и я чувствовала, как рушатся все мыслимые барьеры, как угасает воля, сломленная древним животным инстинктом и иссушающей жаждой наслаждения.
Я все еще сопротивлялась, сгорая от стыда и затихающих воплей полудохлой части сознания, отвечающей за мораль, хотя сама уже понимала, до чего жалкими, беспомощными и притворными выглядели мои потуги сохранить за собой право выбора. Право на индивидуальность. Право на отрешение, на отказ от его жадных прикосновений, от его разгоряченного тела.
– Пожалуйста, – голос Криса на грани слышимости, умоляющий, перетек в гортанный стон.
Твердый член потерся о мой живот, размазывая по коже теплую, липкую смазку, точно раскаленный докрасна уголь, причиняющий нестерпимую боль, – отодвинуться бы, отпихнуть, но не было сил. Чуть шершавые, узкие но сильные ладони успокаивающе гладили бедра. Но о каком успокоении могла идти речь, когда все тот же хрипловатый голос, казалось, проникал в самую душу, и слова тревожили, заводили, уговаривая довериться, открыться, разрешить…
– Не могу больше…. Лара…., пожалуйста…, я хочу тебя, целиком хочу, я с ума сойду, Лара… ты… ты для меня больше, чем…
Зажмурившись в исступлении и в каком-то испуганном, нервном смирении он шептал и шептал, не в силах остановиться, и слова срывались с его губ обрывками лихорадочных мыслей.
– Я хочу тебя, я так… боже мой, я… – губы Кристиана обжигали мою шею жадными поцелуями, язык скользил по коже, слизывая выступившие капельки пота, его грудь прижималась к моей, и сильные руки развели мои бедра, поглаживая, вынуждая раскрыться.
– Лара… – имя на грани слышимости запуталось в волосах.
Я нашла ладонью его лицо, нетерпеливо ловя открытым ртом губы, и протяжный стон вспорол полумрак.
…Мы целовались неистово, безудержно, не в силах насытиться друг другом, в голос постанывая от удовольствия, почти не двигаясь, просто вжимаясь друг в друга, выпивая друг друга до дна.
– Моя, – выдохнул Крис, зажмурившись, – ты… моя…
– Да, – шепнула я.
И больше – ни слова. Снова резкие, отрывистые движения, снова жадные и жаркие поцелуи, в которых не осталось места нежности – только требовательная жажда, только неутолимый голод.
Руки Криса скользили по моим плечам, по груди. Накрыли живот и двинулись дальше, ниже. Я затаила дыхание, Крис смотрел на меня мутными от вожделения глазами. Его ладонь на мгновение накрыла лобок и палец скользнул внутрь.
Я, непроизвольно выгнулась – предвкушение удовольствия судорогой прошло по моим мускулам, внизу живота разлился жидкий огонь. Пугающее, до дрожи влекущее ощущение овладело мной, внутри всколыхнулась тонкая, острая, как тысяча лезвий, взвесь наслаждения и я застонала, уронив отяжелевшую голову на подушку, вся превратившись в обессиленную, дрожащую массу рук, ног, невероятных ощущений, спутанных мыслей и непристойных, дурманящих желаний.
Крис сполз ниже, и пальцы развели нежные складочки. Его губы и язык вытворяли со мной такое, что я окончательно растворилась в сладостном дурмане. Это было невероятно… ни на что не похоже… а от мыслей, что все это проделывает со мной Крис… черт….
У меня перед глазами вспыхнули красные пятна.
– Крис, – прохрипела я, презирая себя, ненавидя за покорность и нестерпимое желание отдаться, ощутить наконец внутри его чертов член… немаленький… Господи, куда как немаленький! – Ну давай же…, возьми меня…, что ты возишься…, я хочу…, о, Боже….
Властные губы настойчиво вжались в мой рот, жесткая щетина наждаком проехалась по подбородку, щеке и носу. Я задохнулась, потрясенная новым, почти болезненным взрывом желания, прогремевшим внутри моего тела, скрутившим внутренности в пульсирующий узел. Я уже с трудом балансировала на краю реальности, когда твердый как камень член надавил на…
– Н-не-ет, – я задохнулась, проклиная все на свете и, вопреки собственному отрицанию, рывком насаживаясь на член Криса. Он вскрикнул, больно прикусив кожу на шее под ухом, а у меня из глаз брызнули слезы – мне почудилось, что в меня погрузилось гигантское раскаленное лезвие. Я забилась, испуганная до полусмерти болью, стыдом, собственными неподобающими реакциями. Услышала, как потерянно стонет Кристиан, зализывая ранку от укуса на моей шее, целуя…
Черт возьми, я думала меня разорвет от этой пытки удовольствием вперемешку с дикой, жгучей, как раскаленный шампур, болью. Ну зачем я пошла на это?! Стыдно, Господи, как же стыдно… и как хорошо… принадлежать… наконец-то принадлежать ему…
Крис не двигался.
Едва оклемавшаяся от вторжения я почувствовала, как его пальцы скользят по моему лицу, успокаивая.
– Лара… – нежно, проникновенно, на самой грани шепота, – моя девочка…
Я, поморщившись, приоткрыла глаза, и тут же мягкие губы прижались к моим губам, вышибая из головы боль, и все жалкие, бесформенные обрывки мыслей.
– Какая ты тесная, – выдохнул Крис, чуть подаваясь назад и снова толкнулся вперед.
Я зашипела, стиснув зубы, но в следующий миг приподнялась, опираясь на руки, принимая в себя его целиком. Это было невероятно, это было волшебно – Крис, сквозь боль задевающий какие-то тонкие, натянутые нервы внутри. Руки Криса, ласкающие меня, губы, целующие меня, судорожные всхлипы и бесстыжие сладостные стоны…
Наше загнанное дыхание, наши смешавшиеся в густой, резкий аромат секса запахи, движения, все более слаженные, глубокие, пронзающие – я конвульсивно дернулась, захлебнувшись криком. И оргазм потряс меня, точно взрыв вулкана: глубинное содрогание мышц, раскаленная магма порочного, слепящего, выворачивающего наизнанку наслаждения острыми спазмами брызнула наружу. За собственным криком я не слышала стонов Криса, но ощутила его каждой клеточкой тела.
