Текст книги "Ради тебя (СИ)"
Автор книги: Светлана Чистякова
Соавторы: Нара Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Изуэль прекрасно знал своего возлюбленного, знал, как сильно Самаэль ненавидит плясать под чужую дудку. Он выложил свои карты на стол, и в этой партии они действительно гарантировали ему победу. Но он даже подумать не мог, что гордому Правителю Падших настолько плевать на свою жизнь, если в ней нет его – Изуэля. Ему даже стало немного стыдно, что, бросив Самаэля и сбежав, он ни разу не задумался, каково ему, ни разу не вспомнил о нем. И уж тем более, не мог предположить – насколько сильна его любовь. Все это время, пока он жил на земле в облике даэвы, Самаэль ни на минуту не переставал думать о нем. И даже эту чудовищную аферу он провернул в надежде вернуть его! По крайней мере, это заслуживало некоторого уважения.
Судя по взгляду, которым Самаэль одарил побледневшего Изуэля, отчаянно пытавшегося сдержать охватившие его смятение, все "за" и "против", крутившиеся в его голове, были для того, как на ладони.
– Что ж, тогда по рукам, Эль!
Изуэль вздрогнул, когда ладонь Самаэля коснулась его.
– Да не дергайся ты так, я же не собираюсь раскладывать тебя прямо на ступеньках своего трона, – усмехнулся тот. – Это не в моем стиле, да и потом, девочку-то зачем шокировать? Рад, что мы, наконец, поняли друг друга. Обещаю, ты не пожалеешь, что остался. Я даже не буду заключать общепринятую сделку и ставить условия, они уйдут просто так.
– Договорились.
Вздох облегчения умер у Изуэля на губах, так и не родившись, когда Самаэль вдруг впился в них жадным, собственническим поцелуем, молниеносно обхватив ладонью за затылок и притянув вплотную к себе.
Вся накопившаяся злость на этого интригана всколыхнулась в груди ледяной волной и тут же опала, растворяясь в буре подзабытых за две тысячи лет ощущений, обернувшись остаточным спазмом в бешено колотящемся сердце и противной слабостью в коленях.
Самаэль целовал так, будто пытался выпить его до дна, превратить в голема и, растопив, как глину, отлить по новой неведомой форме... Жёстко, грубо, но не до боли... Подчиняя, но не властвуя... Напрочь вышибая из головы все мысли, и в то же время ни на секунду не давая забыть, чьи губы сейчас ласкают, сминают, прикусывают его собственные, и чей язык хозяйничает у него во рту.
Изуэль так и не понял, когда же он начал отвечать на поцелуи. Просто в какой-то момент, его тело вдруг отозвалось волной возбуждения, и удивляться здесь, в принципе, было нечему. Самаэль умел целовать так, что земля, в буквальном смысле слова уходила из-под ног. Затянутый в омут страсти Изуэль не был уверен, но, кажется, пол, стены и потолок тронного зала опять растворились в бескрайнем океане пламени, и, потеряв на какой-то миг равновесие, он машинально ухватился за широкие плечи возлюбленного.
Ладони сами собой скользнули чуть ниже, двигаясь навстречу друг другу по обжигающе горячим, словно отлитым из металла мышцам спины... и замерли, наткнувшись на страшные, бугристые рубцы, будто вспахавшие идеально гладкую поверхность тела от плеч до самых ягодиц. Отвратительные отметины – память о страшной боли, и еще более страшном падении... Уродливые шрамы там, где когда-то сияли небесным светом белоснежные ангельские крылья...
И в тот же миг Самаэль отпустил его, разорвав поцелуй также резко и грубо, как начал.
– Будем считать, что это было нечто вроде аванса, – широко улыбнулся он и указал на стоявшую столбом в некотором отдалении Джейн, с немым изумлением следившую за происходящим, о которой Изуэль, к своему стыду, забыл. – Давай, для начала, займемся детишками.
–Ну что ж, нефилим. Можешь забирать своего любимого. Твой патрон, вероятно, уже говорил тебе, не в моих силах вернуть вас обратно. Моё согласие ты получила и Ад отпустит вас, но дальше ты будешь действовать сама. Так что вперед, малышка! Не дрейфь, и у тебя все получится.
Щелчок пальцев, и Джейн исчезла.
– Куда ты её отправил? – Изуэль, давно и прекрасно знавший методы любовника, подозрительно нахмурился.
– Что значит «куда»? К Тайгеру, естественно. А ты о чем подумал?
– Что-то мне все это не нравится...
– У тебя есть сомнения, дорогой? – притворно изумился Самаэль. – Что ж, тогда пошли. Сам во всем убедишься, – он потянул его на выход.
Через несколько шагов по коридору они оказались в небольшой полутемной комнатушке, похожей на чулан, в которой не было ничего, кроме огромного во всю стену зеркала.
– Смотри, – сказал он.
Изуэль заглянул и через мгновение развернулся к адскому владыке.
– Да ты издеваешься! Ты что это тут устроил?! – он бросился на него, сжимая кулаки.
– Вот только давай без истерик, Эль, договорились? – Самаэль поймал его в мёртвый захват, совершенно не обращая внимания, на своего злющего, как сто демонов, возлюбленного. – Им обоим это сейчас необходимо. Ты же не хочешь, чтобы твой драгоценный Тайгер вернулся на землю пускающим слюни идиотом? Правильно, не хочешь.
– Но он же сейчас не контролирует себя, – Изуэль отчаянно пытался вырваться из стальной хватки, – он же...
– Зато оба будут свободны. Прекрати вырываться, кому сказал! Ты не хуже меня знаешь, что физический и эмоциональный шок – лучшие катализаторы для выброса Силы! Так что, я бы на твоём месте успокоился и посмотрел на шоу. А посмотреть будет на что, уверяю тебя. К тому же девчонка – нефилим, её хрупкость весьма обманчива. Не рассыплется, не переживай. И потом, мне будет очень некомфортно, если я буду знать, что где-то живёт существо, способное привести заклятие Хаоса в действие. Вот твой малыш сейчас всё и исправит.
– К чему ты клонишь?
– Ты, возможно, не в курсе, – ухмыльнулся Самаэль, – Заклятие Хаоса подвластно только непорочности.
– Ты сволочь, Самаэль!
– Нет, дорогой! Я не сволочь. Я – Дьявол.
Глава 5
Джейн стояла посреди небольшой, роскошной, хотя и несколько мрачноватой комнаты.
Огромная, занимающая добрую половину помещения кровать под бархатным балдахином приковывала взгляд. За годы скитаний по Преисподней Джейн давно уже перестала чему-либо удивляться или смущаться – демоны с грешниками чего только не выделывали – но приглашающе распахнутая постель все же повергла её в такой глубокий моральный шок, что она не сразу заметила, что не одна в комнате.
Вздох, раздавшийся за спиной, заставил её резко обернуться. Сердце в груди сбилось с ритма и зашлось, словно сумасшедшее. У камина, ссутулившись и зябко обхватив себя за плечи руками, стоял Тайгер.
Сказать, что Джейн представляла их встречу несколько иначе, значит, ничего не сказать. В своих похожих на горячечный бред видениях она, задыхаясь от рыданий, то снимала его с гигантской сюрреалистической паутины из цепей, к которой он, словно мотылек, был пришпилен насквозь пропоровшими плоть крюками; то, чувствуя, как сползает с рук обуглившаяся кожа, вытаскивала из адского пламени; то отбивала у стаи демонов, терзавших его тело, подобно голодным гиенам, бьющимся за кусок мяса...
Но никогда, ни в одном из своих самых безумных кошмаров она не смотрела на Тая из другого конца роскошной спальни!
И уж точно ни разу не испытывала постыдного страха – преодолеть разделявшее их расстояние и первый раз заглянуть ему в глаза.
На самом деле, она до смерти боялась того, что может там увидеть, точнее НЕ увидеть, не найти в чёрных глазах прежнего Тайгера! Понять, что Тёмный принц сломлен, опустошён, превращён нескончаемой болью и унижением в жалкую тень человека, которым она когда-то восхищалась. Конечно, ей оставалось только надеяться, что они с Хаммоном пришли за ним не слишком поздно...
Однако это промедление, полное смятенных чувств, длилось всего мгновение, пока глаза Джейн вбирали в себя самый родной и любимый облик, а разум пытался осознать, что перед ней действительно он. Пока с пересохших от волнения губ не сорвалось полукриком-полурыданием заветное, выстраданное, превратившееся за эти бесконечные годы почти в молитву имя "Тайгер".
Джейн метнулась к нему и повисла на шее, едва понимая, что делает, и совсем не замечая, как он вздрогнул и съежился, едва заслышав звук её голоса. И, лишь когда он не только не обнял в ответ, но и не попытался сбросить её руки со своих плеч, она вдруг осознала – с Тайгером что-то не в порядке.
О, разумеется, она понимала, что после стольких лет, проведённых в обществе Самаэля, трудно ожидать от человека адекватной реакции на происходящее. Но от мысли, что это её бесцеремонные и слишком бурные объятия заставили Тайгера сжаться в комок, словно в ожидании боли, ей захотелось разрыдаться в голос. И в то же время, она сердцем чувствовала, что дело не только в этом. Как бы ни душили её эмоции, как бы ни захлёстывала всё внутри невероятная, почти болезненная смесь безграничной радости, любви, страха и сострадания, Джейн чётко понимала – за время, что длилось их объятие, Тайгер просто не мог не узнать её... Если, конечно, вообще помнил!
Вымораживающий внутренности, парализующий по рукам и ногам страх заставил Джейн сначала отшатнуться и в ту же секунду ещё крепче прижаться к нему.
Она знала, твёрдо знала, что проходят века, прежде чем Ад выжигает из проклятых душ всё человеческое, и даже, чтобы забыть, кем они были при жизни, требуется не одно столетие. Более того, Джейн видела здесь души, которые сумели сохранить частичку себя прежних, проведя в Преисподней без малого тысячу лет. Да, они изменились! Исковерканные и обезумевшие, эти души превратились в адских тварей, безжалостных и хладнокровных убийц. Но они всё еще помнили, каково это быть людьми, помнили своё прошлое и своих близких.
А Тайгер ведь был живой! Он не был просто бесплотным духом, и Джейн была уверена, что упрямый, несгибаемый, гордый Тёмный Принц не позволит сломать себя за какие-то жалкие четыре года.
На мгновение Джейн отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в глаза...
И не увидела там и тени узнавания. В их глубине не осталось ничего от прежнего тёплого мерцания тропической ночи. Пустые и мёртвые, они сейчас больше всего напоминали чёрные дыры.
– Мерлин, Тайгер... – простонала Джейн, ища на любимом лице хотя бы намёк на то, что он осознает происходящее. – Ну же, приди в себя! Пожалуйста... – скороговоркой твердила она, лихорадочно гладя подушечками пальцев каменеющий от прикосновений подбородок, напрягшиеся скулы, страдальчески заломленные брови – единственное проявление эмоций, на этой лишённой жизни маске. – Это же я, Джейн! Я пришла за тобой... я и Хаммон, мы оба пришли... Прости, что нас не было так долго, – её голос сорвался от подступающих рыданий, но на лице принца не дрогнул даже мускул. – Мы искали тебя по всей Преисподней. Хаммон просто не сразу понял, что ты у Самаэля... Если бы он только знал изначально, где ты! – Слёзы, всё-таки хлынули из глаз. – Мерлин, Тай, любимый... родной мой, взгляни на меня, умоляю...
Но он, по-прежнему, смотрел, словно сквозь неё, не видя и не узнавая, и Джейн не в силах больше выносить этот мёртвый, рассредоточенный взгляд в отчаянии отступила назад, исступлённо зарываясь пальцами в растрепавшиеся волосы.
Тайгер внезапно выпрямился, кивнул, не поднимая глаз, как будто в подтверждение каким-то своим мыслям, и начал медленно расстегивать рубашку.
Секунд пять задохнувшаяся от шока Джейн в полной прострации наблюдала, как длинные пальцы, казавшиеся странно чужими без привычных перстней, движутся от пуговицы к пуговице. Как постепенно расходится чёрная шёлковая рубашка, обнажая мускулистую грудь, опять же, выглядевшую какой-то неправильной, словно незнакомой без перечеркнувшей ключицы цепочки с неизменным кулоном-амулетом, которыми они когда-то обменялись с Дэйми. Потом Джейн словно дубиной по голове огрели, и она с приглушённым проклятием кинулась к нему, схватив за руки, не позволяя продолжать это безумие.
– Какого Мордреда, ты творишь?!
Уже абсолютно ничего не понимая, она несколько раз встряхнула его, словно куклу, пытаясь снова заглянуть ему в лицо. Но, в отличие от первой попытки до него достучаться, теперь Тайгер упрямо смотрел вниз, и Джейн, пользуясь дарованной ей Силой нефилима, перехватив его запястья одной рукой, пальцами второй надавила на подбородок, силой заставляя его поднять голову.
И отшатнулась, отпрянула назад, не в силах совладать с собой, когда увидела, наконец, его глаза.
О, равнодушие и пустота там и близко не ночевали! Злой, дикий, совершенно безумный взгляд загнанного в угол зверя. И вся эта неистовая, испепеляющая на месте ярость была направлена на неё.
Тайгер смотрел, словно на самого лютого врага... нет, хуже – как на отвратительную, ненавистную тварь, которую так и хочется разорвать собственными руками!
От этой мысли в груди полоснуло такой резкой, не дающей вдохнуть болью, что в глазах Джейн снова закипели едкие, как кислота, слёзы вины:
– Прости меня, прости!
– Довольно! – хриплый, будто сорванный, голос ударил, точно плеть, заставив вздрогнуть от неожиданности и умолкнуть на полуслове. – Эта игра уже давно перестала быть забавной! Я знаю, что никто не придёт за мной... Первые десять лет я ещё надеялся на это, но ты очень быстро сумел вытравить из меня все чувства, кроме отчаяния и ненависти, – Тай ударил кулаком по стене, не замечая, что слова вонзаются в её сердце, словно ножи. – Так что, может, хватит притворяться?! Хочешь измываться надо мной – плевать, но не нужно трогать образ Джейн. Её ты у меня, всё равно, не заберешь!
Глухо застонав, Джейн рухнула перед ним на колени, давя рвущиеся наружу рыдания и еле сдерживаясь, чтобы не прижаться к его ногам. Нет, Тайгер не лишился рассудка. Он понимал – кто перед ним… или, вернее, думал, что понимал!
Джейн, кляла себя последними словами за недогадливость.
Когда у палача лицо самого близкого и любимого человека, когда тебя пытает тот, кто скорее бы умер, чем причинил тебе боль, это не просто страшно, это невыносимо! Кажется, что мир вокруг рушится, сметенный огненным валом муки и отчаяния, и нет больше ни веры, ни надежды, ни сил, чтобы бороться дальше, не позволяя сломить себя. Ужас, подобный которому даже вообразить невозможно. А у Самаэля лицо Дэймонда. И Тайгер провел в этом кошмаре не четыре года, а сорок лет! Сорок! Потому что здесь, год идет за десять. Это для неё время осталось прежним – Хаммон стал для неё хранителем, а принца никто не оберегал.
Сейчас он видел перед собой не Джейн, на коленях умолявшую о прощении, а лишь Верховного Падшего, принявшего её облик, измыслив новый способ растоптать всё самое дорогое, что было когда-то у Тёмного принца.
От одной мысли, что в самом начале он, должно быть, надеялся, что его спасут, внутри Джейн всё переворачивалось, а слова утратившего веру Тайгера: "Я знаю, что никто не придет за мной", – вонзались в сердце сотней острых ножей.
Неудивительно, что он перестал ждать, после стольких-то лет!
В отчаянии Джейн вскочила на ноги, рванулась к нему и, обвив его шею руками, прошептала:
– Держу пари, такого ОН точно не делал! – прильнула к его губам.
Миллион чувств затопил разум, грозя смести к Мерлину и без того державшееся на честном слове самообладание.
Отчаяние, потому что Тайгер, даже принимая её за сменившего личину Самаэля, и не подумал сопротивляться, а значит, что-то в нем всё-таки сломалось. Почти обида, внезапная и иррациональная, ведь ожидать, что он ответит на поцелуй, было с её стороны полнейшим безумством... Вина... Восторг, такой неуместный, но всё равно щемящий и одуряющий, потому что вот он Тай, живой и настоящий… и будь она проклята, если позволит снова их разлучить! Она достучится до него, так или иначе, и плевать на цену, которую придётся заплатить за это.
Тайгер не отвечал, неподвижный и бесчувственный, словно статуя, и Джейн, уже окончательно запутавшаяся в обуревавших её эмоциях, инстинктивно желая добиться отклика, прижалась к нему ещё крепче – отчаянно, до боли, будто хотела сплавить их тела в единое целое. Кровь кипела от бушующего адреналина, невообразимая смесь отчаяния и радости всё сильнее погружала в безумие. А уж, когда губы Тайгера под её губами внезапно стали мягче, податливее, выдохнув долгожданное "Джейн", а тело чуть заметно расслабилось, ей и вовсе снесло крышу. Узнал! Мерлин, всё-таки, узнал...
– Да, Тай, да... – шептала она в приоткрывшиеся для поцелуя губы, – это я! Это я, мой родной! Настоящая... Я так скучала по тебе. О, Мерлин!
Джейн целовалась всего однажды, и тот один единственный поцелуй навсегда остался в её памяти. Теперь же она совсем потеряла голову, боясь остановиться, чтобы вдохнуть, лихорадочно скользя ладонями по теплеющей от её прикосновений коже.
Наверное, надо было притормозить, прислушаться к внутреннему голосу, настойчиво советовавшему оставить его в покое, пока всё не зашло слишком далеко, да и вообще, просто поговорить, как нормальные люди, но... Стоило Тайгеру ответить на поцелуй и осторожно, почти робко, обнять её плечи, и все благие намерения пошли прахом. Она совсем потерялась в нём, она пила его дыхание, вжимаясь в него грудью, бёдрами, чувствуя, как его всё более уверенные прикосновения отзываются в ней почти физической болью, судорогой сводящей все мышцы и скручивающейся внизу живота в горячий узел.
Задохнувшись, Джейн запрокинула голову, прерывая поцелуй, ни на мгновение не прекращая прижиматься к нему пылающим телом. Но Тай, всего секунду назад такой отзывчивый, вдруг снова задеревенел в её объятиях и резко с отвращением отшвырнул от себя, едва удерживаясь от крика.
Лицо Тёмного принца выглядело уязвимым и странно потерянным, но в чёрных глазах снова кипела уже знакомая обжигающая ярость:
– Хорошая попытка... – припухшие от поцелуев губы искривила полная горечи, презрительная усмешка. – Такого, ты, и правда, ещё никогда не делал! Я почти поверил, что ты действительно Джейн.
– Что?! Тайгер, нет! – Джейн снова подошла и, не обращая внимания на слабое сопротивление, притянула его к себе. – Я и в самом деле Джейн! Пожалуйста, милый, поверь мне... – она обхватила его лицо ладонями, наклоняя к себе, и приникла лбом ко лбу, прислушиваясь к прерывистому дыханию. – Я настоящая! Крошка Джейн, помнишь?
Тайгер дернулся и зашипел.
– Джейн никогда не стала бы вести себя со мной, так, – выплюнул он, тщетно пытаясь отвернуться. – Она чистая девочка, а не похотливый демон.
Джейн вспыхнула до корней волос.
–Тай, я... Мерлин, это, наверное, выглядит, как безумие... Но я думала... Ты хотел этого еще там, на Земле, помнишь?..
И он, вдруг перестав сопротивляться, склонил голову так, что его глаза оказались буквально в нескольких сантиметрах от её лица.
– Вот значит как? Прекрасно! – произнес он и, до боли сдавив ей плечи, медленно, словно давая время на раздумье, прижал её спиной к стене.
– Клянусь Мерлином, Самаэль! Ты сам напросился!
***
То, что произошло дальше, напоминало кошмар, а сам Тайгер, неистово и грубо впившийся ей в губы – голодного хищника, дорвавшегося, наконец, до вожделенной добычи. Это были не поцелуи – укусы, горькие, тёмные и обжигающие, словно адская бездна, ничего, даже отдалённо похожего на то, как он целовал её в прошлый раз.
Джейн, мгновенно опьянённая страстью Тайгера, некоторое время отвечала, сначала послушно, потом всё сильнее распаляясь. Однако, когда он прокусил её нижнюю губу, с треском рванув с плеч блузку, от боли и металлического привкуса во рту в голове слегка прояснилось. Она ещё инстинктивно продолжала льнуть к нему, распластавшись по стене под сильным, горячим телом, вздрагивая от прикосновений, но здравый смысл или, может, приобретённые чувства Нефилима уже нашёптывали противными голосками – это неправильно. Если поначалу его неистовство возбуждало, а её тело было очень даже «за» то, что вытворял Тайгер, но, чем агрессивнее он становился, тем сильнее сквозь горячую пелену вожделения, пробивались неприятные волны страха. Что-то здесь явно было не так...
Сорок лет в Аду не прошли для него бесследно. Тай изменился и неизвестно насколько серьёзно. После стольких лет в "гостях" у Самаэля его рассудок не мог не пострадать, и ожидать от него теперь можно было всё что угодно. Тем более, неизвестно, как Владыка Падших развлекался со своим гостем. Сказать-то можно всякое, а в действительности?
– Тай... пожалуйста... – простонала Джейн, разрываясь между зовом плоти и голосом разума, и попыталась оттолкнуть его от себя, – мне больно...
– Ты же сам этого хотел! – рыкнул Тайгер, одной рукой бесцеремонно затыкая ей рот, а второй бесстыдно задрав юбку, продолжая собственнически ощупывать бедро от ягодицы к паху. – Разве, нет?! – колено грубо вторглось ей между ног, заставив заскулить от рвущей на куски смеси страха и возбуждения.
– Да, но... Тай, боги, что ты...
Истошное "делаешь" утонуло в жёстком ворсе брошенной у камина тигриной шкуры, в которую Джейн уткнулась лицом, когда он с ловкостью подсек её правой ногой и, буквально швырнув на пол, с яростным рыком наваливаясь сверху.
Когда разум, наконец, взял верх над вожделением, она осознала, что Тайгер действительно не в себе и не ведает, что творит, по-прежнему не веря, что перед ним настоящая Джейн, она выгнулась дугой, пытаясь сбросить с себя тяжёлое, почему-то неподвижное тело. Но он, будто только этого и ждал, рывком, словно не замечая сопротивления, перевернул её на спину, всем своим весом прижимая к полу.
Встретившись взглядом с дикими от злости, но при этом полными слез глазами Тайгера, Джейн окончательно поняла, что всё зашло слишком далеко. И, хотя он снова замер, даже не прикасаясь к ней, будто выжидая, Джейн рванулась так, словно её держали, по меньшей мере, пять демонов.
Она чувствовала, как из Тайгера наружу рвётся что-то, копившееся в нём все эти долгие годы отчаяния, безжалостно прессуя и коверкая его рассудок, и сейчас превращавшееся в ненависть, бешенство и желание причинить ответную боль.
– Тайгер, нет! Не надо...
Слова сорвались с губ инстинктивно, но было очевидно – умолять его остановиться уже бесполезно.
Потерявшийся в своих кошмарах Тайгер видел в ней только Самаэля.
Конечно, в её распоряжении оставалась еще Сила нефилима, но даже сейчас, прекрасно понимая, что собирается сделать обезумевший принц, она просто не могла заставить себя использовать против него свои сверхъестественные способности.
Между тем, короткая передышка закончилась, и Тай, только подстёгнутый оказанным сопротивлением, несколькими движениями сорвал с неё остатки одежды. Он не делал пока ничего такого, просто щупал, тискал, покрывая тело похожими на укусы поцелуями, но она каждым нервом ощущала – Тайгер, окончательно раздавленный самыми древнейшими и тёмными из человеческих инстинктов: похотью и насилием – теперь не остановится ни перед чем. Вот тут она запаниковала по-настоящему и принялась отбиваться, уже не заботясь о том, что может причинить ему вред. Она извивалась под ним, пытаясь скинуть с себя обхватившее её ногами тяжёлое тело, оттолкнуть настойчивые, по-злому жадные губы и пальцы. Она пиналась, била его кулаками по спине, но унизительный мерзкий, словно плевок в самую душу, кошмар и не думал заканчиваться – Тайгер, казалось, даже не замечал её отчаянных попыток высвободиться.
А когда он, избавившись от собственной одежды, болезненным рывком развёл её колени в стороны, чтобы тут же навалиться, прижимаясь возбуждённой, нетерпеливо пульсирующей плотью, недавняя уверенность Джейн в своей неспособности использовать против него ангельскую магию рассыпалась на куски. Тошнотворный страх перед неизбежным пересилил всё.
Виски заломило от концентрирующейся внутри Силы, но прежде, чем она успела нанести удар, терзающий её грудь Тайгер вдруг поднял голову и посмотрел ей прямо в лицо – глаза в глаза.
И столько боли и отчаяния было в этом взгляде, что задыхающуюся и дрожащую Джейн, потерявшую от нового шока не только остатки самообладания, но и контроль над собственной Силой, буквально затянуло в этот полный пламени и битого стекла омут эмоций, которым был сейчас балансирующий на грани помешательства Тайгер.
Она падала в его воспоминания, точно в пропасть, задыхаясь, тонула в его страхе и безысходности, теряя себя под шквалом чужих страданий и позволяя им стать своими собственными...
Джейн с трудом выдралась из бесконечной агонии, что была памятью Тая, глотая слёзы и содрогаясь в конвульсиях, но у неё не было даже секунды, чтобы прийти в себя. Тайгер, окончательно уверившись в безнаказанности, больше не собирался ждать.
Одним неистовым движением он двинулся вперёд, врываясь в её тело так грубо и яростно, что она забилась под ним от расходящейся волнами жгучей боли, захлебнувшись беспомощным вскриком, потянувшим за собой череду других.
Запрокинув голову до судорог в шее, вжимаясь затылком в пол, Джейн прижала руку ко рту и изо всех сил вцепилась зубами в ребро ладони, в попытке перебить одну боль другой. Она больше не собиралась сопротивляться Тайгеру, внезапно с болезненной ясностью осознав, что только так он сможет справиться со своими внутренними демонами и разорвать спеленавший его разум кокон безумия, пережить катарсис, выплеснув снедавшие его долгие годы страх и отчаяние и, наконец, освободиться.
Но сколько бы она ни твердила себе, что так надо, терпеть дальше было просто невыносимо. Слишком много и сразу! Грубые, резкие движения, причиняющие нестерпимую боль… Жадные ладони, елозящие по телу, пальцы в волосах, безжалостно тянущие за слипшиеся от пота пряди, тяжёлое, прерывистое дыхание над ухом.
И лицо Тайгера – безумное, искажённое болью и яростью, слёзы в глазах, полностью затянутых лаковой чернотой. А ведь ему сейчас, заново переживающему свой затянувшийся кошмар, во сто крат больнее, чем ей!
Всхлипнув, она, уже окончательно затерявшаяся между физической и душевной болью, обхватила Тайгера за шею и притянула к себе. Это всё еще был он… Её Тёмный принц, которого она так отчаянно любила и к которому так долго шла. И от осознания этого пламя, заживо пожиравшее изнутри, будто слегка унялось, а в голове набатом забилась совершенно дикая, нереальная мысль: «пусть так, но я с ним... мы вместе...»
Горячий, влажный язык скользнул по щеке, слизывая бегущие по ней слезы.
– Солёные... – чуть слышно пробормотал Тай, и это было первое, что он произнес с того момента, как набросился на неё, словно дикий зверь. Джейн отчетливо послышались нотки удивления. – Слёзы? Невозможно!
Последнее слово прозвучало с таким отчаянным отрицанием, что она невольно распахнула плотно зажмуренные глаза и попыталась сфокусироваться на его лице. Дышать вдруг стало легче, адская боль, терзавшая тело, немного отступила, и она внезапно поняла, что Тайгер больше не двигается.
Вот только облегчения это ей почему-то не принесло: в глазах принца плескался такой откровенный ужас, что она едва не задохнулась, в очередной раз оказавшись в опасной близости от того, чтобы погрузиться в чужие мысли.
Но, даже просто заглянув ему в лицо, она почувствовала, что сознание Тая все-таки нашло лазейку через опутавшую его паутину ненависти и отчаяния. Слёзы вот, что это было... Соль и горечь на искусанных в кровь губах...
Демоны не умеют плакать! Она знала это. Вселившись в человеческое тело, они могут выжать из него слёзы, но в своей истинной ипостаси адские отродья на это не способны, как и чувствовать что-то ещё, кроме лютой злобы и ненависти... В отличие от Джейн. Настоящей Джейн!
Осознание этого обрушилось на Тайгера внезапно и неотвратимо, как удар молнии, и, глядя в его широко распахнутые от потрясения глаза, из которых мгновенно ушла демоническая чернота, Джейн буквально видела, как внутри него что-то ломается. Словно прорывает огромную плотину, и тот, кого она знала и любила, высвобождается из невидимых, но неподъёмных оков сорокалетнего кошмара.
Но это не говорило о том, что всё закончилось.
Тайгер всё ещё балансировал на самом краю: слишком уязвимый, слишком эмоционально раздавленный всем случившимся, и рвущее на части чувство вины из-за того, что он сделал с ней, могло столкнуть его обратно в безумие с куда большей лёгкостью, чем все демоны Преисподней вместе взятые. И теперь уже безвозвратно! Джейн чувствовала, что нельзя, ни в коем случае нельзя оставлять всё, как есть. Сейчас проще всего было разжать руки и позволить ему выскользнуть из её тела, чтобы эта обжигающая, распирающая изнутри боль, наконец, прекратилась. Но что дальше? Что будет с Тайгером после этого?!
Мысли метались в голове, словно стая обезумевших ворон, но решение нужно было принимать, и как можно быстрее, потому что едва успевшие ожить глаза Тайгера, снова начинали стремительно пустеть, а в уголках скапливаться чёрная дымка. И, хотя Джейн совсем не знала психологии, об эффективности метода "клин клином вышибают" она слышала предостаточно.
– Двигайся, – выдохнула она сквозь пересохшие, несмотря на выступившую кровь, губы. – Пожалуйста, не останавливайся! – и сама осторожно, превозмогая боль, подалась бедрами вверх.
Тайгер, приподнявшийся на локтях, уже готовый отстраниться, выйти из неё, дрожа от ненависти и отвращения к самому себе, словно оцепенел. Джейн видела, как на его лице мечутся, гоняясь друг за другом, ужас, вина и желание... да, желание. Дрожащие губы упрямо сжались в хорошо знакомую тонкую линию, и он с иступленным отчаянием замотал головой:
– Джейн... Нет! Что же я... Только не так! Не так...
Её имя, впервые осознанно произнесенное Таем, прозвучало сейчас словно рыдание, но его последние слова, как и горячая, глубинная дрожь тела дали ей понять, что она на верном пути.
Джейн притянула его обратно, так, что их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и снова шевельнулась, напрягая внутренние мышцы. Тело, и без того ниже пояса сведённое судорогой, немедленно отозвалось резкой, вгрызающееся между ног болью, но отступать уже было некуда. – Ну же, продолжай! Мы оба этого хотели...
Фраза сработала, как спусковой крючок, а, может, всё дело было в тугом скольжении её бедер навстречу, Тай внезапно вышел из ступора, всем телом прижимаясь к ней.
На этот раз не было ни бешеной ярости, ни вязкой, удушающей похоти: только нежность, бережная, почти благоговейная. Каждое робкое прикосновение, каждый неуверенный поцелуй, как вопрос: всё ли хорошо, всё ли в порядке, стоит ли мне продолжать?
Джейн больше не пыталась проявлять инициативу, решив, что мазохизма с неё на сегодня вполне достаточно, но и Тайгер, нависнув над ней, опираясь на согнутые локти и колени, по-прежнему не делал ни единого движения там, внутри. Только гладил, ласкал, целовал, прикусывал бугорки сосков, дразня языком покрытую мурашками кожу... Пока она не застонала и, не помня себя, не начала извиваться под сразу же поймавшем ритм Тайгером.
